Текст книги "Стихийница (СИ)"

Автор книги: Екатерина Боброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– Я, конечно, люблю горячих мальчиков, но не в таком количестве, – пробормотала вдруг вода, останавливаясь. – Увидимся, рыбка моя, – махнула она рукой и красиво рассеялась на капельки воды, исчезая.

Оля устало пожала плечами, потянула на себя тяжелую дверь, раздумывая, как ей попасть домой так, чтобы переволновать меньшее число взрослых. Ночь все-таки.

– Вот ты где! – торжествующе заорали над ухом, и на плечо, стискивая, легла тяжелая рука.

Оля испугано подняла голову, на нее с ликованием – добыча поймалась! – смотрел знакомый десятикурсник.

– И где только прятался? – хмуро уточнил второй. – Мы же проверяли тронный зал. Полночи дворец просеивали. Умеешь ты, мелочь, в прятки играть.

– Так артефакты у него небось шакринарские, – со знанием дела поведал третий. – Вот и пеплил, следы заметая.

– Ладно, – решил первый, – тащим его в академию к Илье. Там и разберемся, что за двойник такой выискался.

– Ты это… – обратился он к ней, – не дергайся. А то хлипкий больно. Поломаем.

Услышав имя брата, Оля обмерла от радости. Замотала головой, мол, дергаться не буду. Еще и шаг ускорила – за спиной словно крылья выросли от предчувствия скорой встречи.

– Вот дурной, – проворчал десятикурсник, притормаживая ее за плечо – чуть нужный поворот не проскочили.

Чтобы не пугать город толпами не совсем трезвых курсантов, возвращающихся с празднества, корона в виде исключения разрешила на одну ночь открыть портал в академию сразу за оградой дворцового парка. Туда сейчас и тянулись группками старшекурсники. Малышей отправили сразу после полуночи.

Когда Оля с курсантами вышла на крыльцо, в парке уже гасли праздничные огни, на улице стоял утренний мороз, безжалостно кусая за щеки и хватая за нос. Оля почти сразу затряслась, зябко ежась в парадной форме.

К ним подлетело несколько световиков, и желтые шары поплыли рядом, освещая покрытую тонким ледком дорожку. Не сразу Оля заметила, что начало светать. Небо уверенно серело на востоке, и там, пока еще едва заметно, копилось розовое, наползая снизу.

– Сколько сейчас времени? – испуганно спросила девочка – сердце стиснуло дурное предчувствие.

– Шестой час. Всю ночь, считай, на тебя убили, – недовольно проворчал один из курсантов.

Шестой час, – ахнула про себя девочка. Значит, ей восстанавливали память несколько часов, а для нее они пролетели, как один миг. И еще это значит, что время, отпущенное ей лордом, почти прошло. А если Ансель соврал и болезнь настоящая?

– Мне обратно надо, – дернулась Оля освободиться.

– Куда⁈

Ее умело скрутили, наложили магический путы, которые тут же, засияв, исчезли.

– Жыргхва! – дружно выругались парни, наложили еще – посильнее, но результат был тот же.

– Извините, – виновато развела руками девочка. – Я не умею отключать защиту.

Парни озадаченно переглянулись, задумчиво поскребли в затылках.

– Никогда такого не встречал, – честно признался один из них. – Словно что-то невидимое силовые линии жрет.

И они принялись с подозрением разглядывать стоящего перед ними шестикурсника: мелкого, бледного, трясущегося от холода, но ничуть их не боящегося.

– Так не пойдет, – принял решение второй курсант. Скинул с себя китель, набросил на плечи «шпиона», присел перед ним на корточки и предложил: – Давай так, мелкий. Ты рассказываешь, что к чему, и мы решаем, что с тобой делать. Иначе силой тащим. Выбирай.

Оля задумалась. Парни были незнакомы, и рассказывать им что-либо она не собиралась. Сражаться у нее не было сил, как и бегать. Да и трое их… Не убежишь. Словом, ничего путного в усталую голову не приходило.

Но если рискнуть и добраться до Ильи. Если рассказать. Брат поймет и поможет. Родители тоже должны быть в академии… Если у нее хватит времени, она сможет увидеть и их.

– Ладно, – она с тревогой посмотрела на небо, – только быстро.

И зашагала к порталу.

– Он нами еще и командует! – возмутился третий курсант, однако поспешил следом.

На той стороне портала рассвет был ярче, наливаясь над морем золотой полосой. Тихим спокойствием дышало море. Сонный городок еще спал, лишь птицы носились над прибоем.

Девочка почти бегом бросилась к подъемнику в академию.

– Вот же шустрый какой! – с руганью поспешили за ней парни.

– Странный, – делились они на ходу, – то прячется, то отказывается идти, а теперь сам рвется…

Академия еще продолжала бодрствовать. Прямо на камнях сидели группками взбудораженные празднеством курсанты, не желая идти спать. Кто-то пел, кто-то играл.

Средние курсы дурачились. Боролись в шутку. Какая-то четверка затеяла дикие танцы. Где-то играли в вышибалу.

Старшие разговаривали. Обсуждали будущее. Корону. Шестого. Второго. Мнения разделились. Кто-то видел себя около трона в защитниках страны, другие желали посмотреть мир, попутешествовать, испытать удачу.

Десятикурсников, конвоирующих пацана, заметили сразу.

– Натворил чего? Да ладно вам! Отпустите бедолагу. В честь праздника-то! – послышалось с разных сторон.

– Свои пусть с ним разбираются, – отмахивались парни.

Оля почти ничего не соображала, в голове путалось, ей стало жарко, и она вернула китель курсанту.

– Вот эта их комната, – дежурный толкнул перед ними дверь, – только сейчас их нет. Пошли рассвет встречать, но я уже за ними послал.

– Ваш? – спросил у него старшекурсник, кивая на девочку.

Тот с подозрением вгляделся в Олю, напряженно зашевелил губами, потом испуганно затряс головой:

– Нет. Не было такого. Огнем клянусь.

Парни разом напряглись. Один отступил к двери, перекрывая выход. Остальные встали у окон. Оля съежилась под их взглядами. Сразу вспомнилось, что Упырь ее воровать отправлял. Так что, по сути, преступница она. Начинающая.

– А я предлагал Шестому сообщить, – пробормотал тот, что встал у двери. – Что делать будем?

– Допрашивать, – прищурился второй и спросил угрожающе: – Слышь, мелкий, ты кто?

Ответить Оля не успела. Дверь распахнулась, и в комнату ввалились четверо. Внутри сразу стало тесно.

– Вам чего? – недовольно поинтересовался Ирлан, оглядывая десятикурсников. Девочку за их спинами он заметил не сразу.

– Да мы тут шпиона поймали, – скривился один из гостей, – за вашего себя выдавал.

И отошел в сторону.

Оля несмело подняла глаза на брата. И столько всего разом смешалось в душе… Нахлынуло. Обожгло. Горечь долгих месяцев… Обман Упыря… Потеря памяти… Травля в школе… Усыпление стихий…

Горло стиснуло, глаза предательски защипало…

На нее посмотрели неверяще, а потом…

– Оля! – выдохнул Иль. Прыжком преодолел разделяющее их пространство. Стиснул так, что девочка охнула.

– Оля, Оля, – повторял он как сумасшедший, с силой прижимая к себе. Закружил с ней в обнимку по комнате с безумной улыбкой на лице.

В спальне повисла ошалелая тишина, взорвавшаяся через мгновение нестройным хором голосов:

– Та самая?

– Да ладно!

– Не может быть!

– Девчонка? Что я девчонку от парня не отличу! – упорно не верил старшекурсник, мотая головой.

– Она менталист, пепла кусок, – бросил Лексар и, не выдержав, бросился отдирать Олю от брата: – Задушишь! Она и так еле на ногах стоит!

– Эх вы… – презрительно оглядел Ирлан смутившихся десятикурсников, – девчонку распознать не смогли… Да и разве сложно было догадаться, что тот, кто будет походить на Илью, это его сестра?

– Ну так… – сконфужено почесал кончик носа парень, – она же с длинными волосами была.

– И цвет темный был, – поддержал его товарищ. – А сейчас вон – серый.

Иль немного ослабил хватку, продолжая прижимать к себе сестру.

– Оля, – улыбаясь сквозь слезы, сказал он, нежно гладя ее по коротким волосам, – как же долго тебя не было!

Вытер мокрые щеки рукавом. Парни с пониманием принялись изучать пол под ногами

– Прости, – всхлипнула девочка, – мне столько всего надо тебе рассказать, но времени нет.

– Что? – резко побледнел Иль. – Почему?

Тут Оля покачнулась – силы ее окончательно оставили – и начала заваливаться.

– Я помогу, – подхватил ее на руки один из старшекурсников.

– Где она? – в комнату ворвался Шестой и вдруг отступил, с ужасом глядя на лежащую на руках у курсанта девочку. На ее лицо. По бледной коже черной паутиной расползался пугающий узор.

– В лазарет ее! – скомандовал Аль, разом приходя в себя и напоминая, что бояться он будет позже, когда сделает все возможное. Прикусил губу, обвел замерших в испуге парней и поправился: – В лазарет всем. Ни с кем не контактировать. Бегом! – проорал, пропуская первого в коридор.

А впереди безмолвные уже разгоняли начавшую собираться при появлении Шестого толпу.

Глава 15ч2

Лорд Тарьяр потерял самообладание лишь на первые несколько секунд. В голове пронеслись страшные картины вымирающей страны, потом голод, бунт и ко всему прочему приход ко власти нового, совершенно неопытного короля. Вот он, кстати, стоит в палате, а рядом мнется еще с десяток курсантов. Дружно так. В одном помещении с кроватью, где лежит больная! Еще и помощник с потерянным видом хватается то за один бутылек, то за другой, будто те чем-то могли помочь! От чумы! Причем именно этой – проклял их кто-то что ли?

При виде лорда помощник ожил, приободрился, из глаз исчезла обреченность.

– Лорд Тарьяр, – бросился он к нему с надеждой, словно у Тарьяра в кармане уже лекарство было приготовлено. Разве что успокоительное… Надо было прихватить.

– У нас тут вот… – помощник указал на кровать, где лежала девочка. Принцессу главный целитель академии узнал сразу, несмотря на измененный цвет волос и короткую стрижку.

Но больная позже, главное сейчас другое.

– Вон! Все вон из комнаты! – прохрипел Тарьяр, глядя на Шестого и отчетливо осознавая, что судьба короны в его руках. По протоколу нужно закрыть принца в целительской, как и остальных, кто контактировал с больной. Но если наследный принц еще не заболел? Риск подцепить чуму кратно возрастет.

Еще и сын Четвертого здесь, – мысленно простонал Тарьяр, представляя, что скажет король. Двое из королевской семьи под угрозой заражения… А третья – сама угроза.

Кровавая чума была страшным гостем, и пусть Асмас никогда с ней не сталкивался, но рассказов предков об ужасной болезни было достаточно, чтобы начать паниковать.

– Лорд Тарьяр, мы все с ней контактировали – примирительно произнес наследный принц, заставив целителя в полной мере осознать хрупкость мира. И ведь ничто не предвещало беды. Разве что с утра ожидались страждущие от похмелья. И тут прям пеплом на голову… Не просто болезнь – катастрофа. Причем катастрофа неизученная. Теоретически огонь должен был выжечь эту заразу. А если нет? Мало данных. Мало записей. Мало выживших, чтоб эти самые исследования провести.

Тарьяр выдохнул, беря себя в руки.

– Корпус закрыть на карантин. Никого не выпускать. Даже целителей, – посыпались команды. – Ставим барьер. Каждого в отдельную комнату на изоляцию. Все обработать.

– А как же охрана? – и помощник кинул испуганный взгляд в коридор.

– Всем снять маскировку, – разнеслось приказным ором по коридорам целительской. – Безоговорочно выполнять распоряжения целителей. С этого момента вы переходите под мою ответственность.

Может, он сейчас и перестраховывается, но лучше так, чем потом смотреть на горящие в огне трупы.

Кажется, до курсантов начала доходить серьезность ситуации. Побледнели. Кто-то нервный отшатнулся от кровати, а Илья, наоборот, придвинулся ближе. Глупец! Они все здесь в одном огне.

Тарьяр вышел в коридор. Посмотрел на выстроившуюся вдоль стен охрану. Дети что? Рявкнул – послушались, а с этими договариваться придется. Они так же несут ответственности за подопечных, как он за больных. Хорошо еще, что Майры здесь нет. Ее лорд Кайлес после полуночи увел с собой на какие-то посиделки менталистов.

– Это что за дрянь, целитель? – спросил старший, косясь на палату.

– Это пока неустановленная дрянь, – криво усмехнулся Тарьяр, – но предварительно, мы можем получить вспышку кровавой чумы.

Кто-то сдавленно выругался.

– Она же заразна, как жыргхва, – поменялся в лице старший. – А девчонка, то есть принцесса Оля всю ночь во дворце провела. Еще и на построении была.

Тарьяр ощутил, как ноги подкашиваются, а сердце пропускает удар.

На построении были все, – с отчаянием подумалось ему. Высочества, величество, курсанты, весь преподавательский состав. Интересно, какой заразный период у этой дряни?

– Дворец тоже на карантин, – процедил Тарьяр, – но сначала мне нужна полная картина. Так что не мешайте, господа, работать. Разойдитесь по палатам. Освободите проход. И попрошу без глупостей. Никаких прорывов на свободу. Не заставляйте меня докладывать королю о нарушении протокола.

– Мы-то разойдемся, – с ленцой согласился старшой, и во взгляде мелькнула насмешка, – почему бы на койке не поваляться, а вот с карантином у вас вряд ли получится, – и он многозначительно посмотрел на входную дверь.

Тарьяр проследил за его взглядом, выругался и помчался наводить порядок, да укреплять оборону целительской: стращать дежурного, давать ему в помощь парочку целителей покрепче и поустойчивей. Остальные занялись устройством внезапно свалившихся пациентов. В палате у больной спешно выстраивали барьер. Оттуда доносились возмущенные крики – его высочество отказывался покидать сестру. В конце концов послышался звук удара, и Шестой вышел в коридор, неся младшего брата на плече. За ним, точно за вожаком, послушно выползли перепуганные курсанты. Следом расползалось синим облаком дезинфицирующее заклинание.

Не понятно – подействует ли, – подумалось Тарьяру, – но с ним однозначно спокойнее.

Охрана с курсантами послушно занимали палаты. Коридор успокаивающе пустел. Лишь целители носились по нему с озабоченными лицами, больше наводя суету, чем делая что-то полезное.

Тарьяр вошел в комнату к больной. Отметил неровное дыхание, бледность покровов, жар, слабое сердцебиение и, конечно же, черную сетку, расползавшуюся по коже. Первый признак чумы. Потом начнутся кровотечения: из глаз, ушей, из пор кожи. Собственно, потому заболевание и прозвали кровавым. Ну а чумой нарекли – из-за заразности.

– Что теперь будет? – испуганно спросил помощник, нервно сжимая и разжимая в руках полотенце. – Мы же никогда… У нас и методик-то нет. Чем лечить?

Сейчас, когда вокруг не было посторонних ушей, можно было и поистерить.

– Выжигать попробуем, что еще? – нервно буркнул Тарьяр, прикидывая, у кого можно было запросить помощи. Шакринарцы? Но то, что поможет воднику, не факт, что вылечит огневика. Чума каким-то образом воздействовала на связь со стихией. Именно поэтому ее лечение и было затруднено.

– А выдержит ли? С водным даром-то? – помощник озабоченно посмотрел на девочку.

Тарьяр и сам не знал – выдержит или нет, но других идей не было.

– Начнем с анализов. Хочу точно убедиться, что это именно чума, – распорядился Тарьяр, засучивая рукава. Пусть он и хватается за соломинку – видно же, что это чума, но лечить без анализов не хотелось. Наверное, это слабость. Желание оттянуть неизбежное, когда придется рисковать, кладя на одни весы жизнь и смерть пациента.

Они уже закончили брать кровь и слюну, упаковали все в специальный ящик, когда от входа донесся истошный крик дежурного целителя:

– Запрещено! Карантин!

– Началось, – страдальчески скривился Тарьяр, выскакивая в коридор. Он еще успел крикнуть помощнику, чтобы тот мчался в лабораторию, как ему в лицо пахнуло нестерпимым жаром. Раздался треск. Заорал что-то возмущенное дежурный и, перекрывая его вопли, донеслось громогласное:

– Где моя дочь?

Так грязно Тарьяр еще не ругался. Он вообще редко когда ругался, считая, что в лечении важна любая помощь и лучше лишний раз упомянуть Девятиликого, чем темную сущность этого мира.

– Ваше высочество! – голос от возмущения пробился фальцетом.

– Где? – рявкнул Фильярг в лицо главному целителю. Тарьяру с огромным трудом удалось не отшатнуться.

– Извините нас, – донеслось из-за спины принца, и на локоть мужчины, удерживая, легла женская рука, – мы просто хотели увидеть дочь.

Четвертый, ассара, – мысленно считал новых пациентов Тарьяр, уже понимая, что палат на всех не хватит! И надо было начинать с другого…

– Поднимайте ректора. Закрываем академию на карантин. И пусть останавливают подъемник, – отдал Тарьяр распоряжение самому любопытному из целителей, так удачно подвернувшемуся под руку. Девушка стремительно побледнела, поджала губы, кивнула и активировала браслет.

Эта и ректора поднимет, и всю академию, – уверился Тарьяр, глядя на решительное лицо студентки.

– Эй, кто-нибудь, осмотрите дежурного и смените его на посту. И дверь закройте уже! – бросил он в коридор. Храбро взглянул в потемневшее от гнева лицо Четвертого, приглашающе махнул рукой: – Прошу за мной.

Они молча стояли у барьера, пристально вглядываясь в лицо дочери. Стояли, обнявшись. Поддерживая друг друга в горе. Ассара не выдержала первой, всхлипнула.

– Волосы ей покрасили, – прорыдала, утыкаясь в плечо мужа.

– Главное, жива, – утешающе погладил тот ее по спине. – Она сильная. Справится. Наша девочка. А того урода уже задержали, Харт им занимается. Обещал скоро быть здесь.

– Ему нельзя сюда, – прошептала Юля, и Тарьяр был с ней целиком согласен. Палат, итак, не хватает. Парни потеснятся – не привыкать, а вот высочество в общую палату… Нехорошо будет.

– Мой помощник сейчас проверяет кровь, – проговорил целитель, зная, что это будет слабым утешением. Чума – не та вещь, с которой можно ошибиться… Никакая больше болезнь не имеет столь характерной отметки.

– Но вы сами понимаете – затягивать с лечением нельзя. А я признаюсь честно, – тут Тарьяр не выдержал, глубоко вздохнул, ощущая, как от беспомощности перехватывает горло, а чувство ответственности становится беспредельным.

Откашлялся, прогоняя вставший в горле ком.

– У нас нет апробированного метода лечения, – признался честно и с испугом посмотрел на принца, ожидая огненной вспышки гнева. Воплей о том, что он никудышный целитель. Ни на что не годный.

– Сколько у нее времени? – мертвым голосом уточнил Четвертый, и Тарьяр глянул на него с уважением. Ассара, не сдерживаясь, зарыдала. И Фильярг, успокаивая, нежно поцеловал ее в макушку.

– Сделаем все возможное, – заверил Тарьяр.

– Мы бы хотели расположиться здесь, если вы не против, – попросил принц, и целитель поспешно пододвинул одну из кроватей ближе.

Они сели на нее, прижавшись друг к другу. Разом сникшие, постаревшие, придавленные горем.

– Вы делайте то, что считаете нужным, – сквозь слезы попросила ассара, и Тарьяр поспешно вышел, понимая, что немного – и сам не выдержит. А целитель должен бороться до последнего, даже самом безнадежного конца.

– Есть результат? – спросил он у помощника, входя в лабораторию. Получил в ответ грустное покачивание головы и оперся о дверь, давая передышку ослабевшим ногам. Последняя надежда…

– Кое-что, конечно, странное есть, – задумчиво протянул помощник, – но нам не с чем сравнить. Последняя вспышка чумы была почти тысячу лет назад. Тогда на материке целое поселение сожгли. Записей почти не осталось, кроме общих описаний течения болезни. Да и тогда исследования крови не проводились еще.

Тарьяр болезненно поморщился, понимая, как велика будет цена его ошибки. Придется работать вслепую.

– Готовимся, – распорядился он. – Мне нужны артефакты. И все свободные целители. Будут поддерживать. Она слишком слаба, а лечение…

Он замолчал, помощник понял и без слов. Выжигание – та процедура, которую и не каждый взрослый может перенести.

Выпроводить родителей не удалось, но хоть оттеснили их в угол.

Тарьяр сам пошел за полог, хотя помощник храбро предлагал свою кандидатуру.

– Если что – целительская на тебе, – хлопнул он помощника по плечу и шагнул к кровати. Наклонился над больной, проверяя температуру, дыхание, сердцебиение. Ухудшения не было, и это было странным. Чума должна развиваться стремительно…

Тарьяр призвал пламя – и тут дверь в палату распахнулась.

– Не опоздал? – осведомился Харт. Дышал он тяжело, выглядел всклокоченно, а еще так, словно его на буксире за судном в воде протащили.

Прошел в палату, оставляя за собой мокрые следы и игнорируя возмущенное перешептывание целителей.

Ничуть не сомневаясь, шагнул за полог, потеснив окаменевшего от такой наглости целителя.

– Кажется, не опоздал, – улыбнулся он с облегчением, вглядываясь в лицо девочки.

– Что вы себе позволяете⁈ – отмер Тарьяр, от негодования забыв, с кем именно он разговаривает и позволив себе повысить голос.

– Это яд, – коротко пояснил Третий, протягивая ему белую пилюлю, – а это противоядие. Пришлось повозиться, – он брезгливо оглядел себя, – чтобы добыть.

Тарьяр поспешно отвел взгляд от капелек крови, россыпью украсивших манжет рубашки.

– Вы уверены? – спросил он, дрогнувшим голосом.

Третий на мгновенье задумался и кивнул:

– Вполне. Он был искренен. В конце. Да и учитывая то, что он должен был вывезти девочку обратно, это логичный ход.

Тарьяр ничего не понял, но поверил.

Аккуратно взял пилюлю, приподнял голову девочки, ввел лекарство, проведя его магическим импульсом до желудка. Запустил сканирование. И не он один.

– Работает! – первым обрадованно выдохнул помощник. Тарьяр и сам видел, как начал бледнеть темный узор на коже. Яд? Так это был яд⁈ И он отбросил малейшую жалость к тому, кто создал подобный обман.

– С остальным, думаю, вы и сами справитесь, – устало кивнул Третий, и Тарьяр поспешно опустился на колени: убрать лихорадку, влить энергию. Последствия яда все равно будут какое-то время ощущаться. Но это не главное… Главное… И он поспешно стер плечом набежавшие от облегчения слезы. Это не чума. Асмас будет жить.

Глава 16

За пологом братья крепко обнялись. Харт поддерживающе похлопал младшего по спине. С сочувствием поклонился ассаре.

– Как догадался? – спросил Фильярг у Третьего.

– Я сразу заподозрил неладное, еще когда стихия вышвырнула его из дворца, посчитав угрозой для Оли. Когда ты сообщил о чуме, я было подумал, что это месть шакринарцев. Знаешь, ослабить страну. Сместить короля. Ввергнуть нас в хаос и заставить принять вассалитет империи. Но лорд… он же с ней плотно общался и не выглядел больным. Как и озабоченным своим здоровьем. А когда я нашел у него вот это, – Харт достал из кармана дымчато-серый камень с алым огоньком внутри. Легкомысленно подкинул его на ладони, – сильно удивился. Оля передать камень ему не могла. Значит, это сделал огонь. И все запуталось еще больше. А потом команда корабля подтвердила, что обратно они должны были забрать двоих: лорда и мальчика. Если так – чумы никакой быть не могло. Лорд сколь угодно может быть подлецом, но не самоубийцей. Так что мы поговорили… по душам. И он отдал противоядие.

– Мы же не вернем нашего дорогого гостя императору? – хищно прищурился Фильярг.

– Уверен, император будет рад избавиться от этой занозы в заднице, – криво усмехнулся Харт.

Лорда он оставил сильно расстроенным арестом, разрушенными планами и пострадавшей от допроса внешностью. А какой наглый был в начале… Орал – он важное лицо другого государства. Требовал посла. Уважения. И отказывался говорить с дикарями. Но Харт слишком давно работал на своей должности, чтобы впечатляться словам. Вот молчание – другое дело. Молчащий клиент – клиент сложный. А уж если говорить начал, не важно о чем – говорить и продолжит, главное в нужное русло направить.

Лицо Фильярга расслабилось, на нем нарисовалась легкая мечтательная улыбка, и Харт мысленно посочувствовал лорду. Кажется, тот не до конца понимал серьезность своего положения, все еще веря, что притащил в Асмас безродного пацана, за которого некому вступиться. Разочаровывать его Харт не стал, оставив это право Фильяргу.

В принципе, лорд был ему больше не интересен. Невыясненным осталось лишь имя заказчика – единственное, что могла не знать Оля. Остальное девочка расскажет сама.

– Это и есть изначальное пламя? – уважительно посмотрел на артефакт Четвертый, и Харт передал камень брату. Тот вгляделся, пошатнулся и поспешно вернул артефакт.

– С виду и не скажешь, что такая мощь, – выдохнул он, вытирая испарину со лба.

Харт покрутил камень в пальцах, вздохнул:

– Будь у нас таких камней побольше… Это же какое производство можно было устроить. Такие мощности… Перспективы… Но сколько не просили – огонь отказывается повторить. Говорит, это небесный камень. Особый состав, способный удержать высокое напряжение. И второго такого у нас нет…

– Мама, – вдруг донеслось слабое от кровати. Ассара охнула и, поспешно вытирая слезы, бросилась к дочери.

Тарьяр тяжело поднялся с колен, уступая место матери около кровати. Покачнулся, почти упав на руки подскочившего помощнику, но сразу выпрямился, оглядел палату и гневно просипел своим:

– Что застыли? На выход. Дайте им пообщаться без ваших любопытных глаз.

Целители поспешили в коридор, где уже толпились в ожидании новостей курсанты во главе с Ильей и Шестым – поставленные у палат барьеры пали за пару минут. Выдержать карантин ни у кого не хватило ни сил, ни терпения.

Тарьяр лишь рукой махнул, давая парням дорогу. Чего теперь-то⁈ Но на будущее надо будет, конечно, и протоколы составить, и учения провести, и барьеры разработать, чтобы вскрыть не могли, а то мало ли что…

– Олюшка, – Юля с нежностью гладила дочь по руке, – милая моя. Ты дома. Теперь все будет хорошо.

– Чума? – испуганно прошептала девочка.

– Нет ее, дорогая. Это был яд. Дядя Харт тебе противоядие принес.

– Принес, огонек, – подтвердил Третий, наклоняясь над кроватью и убирая прядь со лба девочки. – И пропажу вернул, – он вложил камень ей в руку. Заверил: – Тебе не о чем беспокоиться. Пусть другие, гм, взрослые переживают о том, что втянули тебя в это.

– Мы им отомстим, – горячо заверил Шестой, вставая около кровати.

– Отомстим, – подтвердил Иль.

Оля вдруг заморгала, прикусила губу, посмотрела на Третьего глазами, полными слез.

– Пожалуйста, – протянула она, кривясь, – дядя Харт…

– Что такое, милая? – встревожилась ассара. – Скажи, что случилось? Мы поможем. Обещаю. Или тебе больно? Скажи, где?

– Доверься нам, дочь, – Фильярг неуверенно, словно сомневаясь, что достоин, взял вторую руку девочки в свои ладони. Сжал. Глянул виновато: – Прости, я не смог тебя найти. Не смог защитить. Но сейчас готов сделать все, что угодно, только не плачь.

– Ты не виноват, – Оля замотала головой. Слезы потекли по бледным щекам. – И мне не больно. Почти. Но Снежок… – она замолчала, кусая губы, – и Ветер, еще Туман… Они умрут…

Харт обменялся с Фильяргом встревоженными взглядами.

– Ты была у фаттарцев? – осторожно уточнил Третий и выпустил воздух сквозь сжатые губы, поймав ее кивок.

– Я должен вернуть камень? – уточнил он.

Еще один кивок.

Харт поднялся, отвернулся, зашевелил губами, беззвучно ругаясь. Теперь хотя бы было понятно, почему стихии отдала камень лорду. Не смогла отказать любимице…

– Харт, мы же можем? – с мольбой посмотрела на него Юля. – Если это ценная вещь, наша семья готова ее выкупить.

– Дело не в камне, а в том, кто должен его передать, – зло пояснил Третий, стискивая кулаки. У него такие были планы на этого мокроносого… У них.

– Нет, я не могу… мы не можем, – в ужасе подскочил Фильярг, но Оля всхлипнула, и он обмяк, оседая на кровать.

– Жыргхва с ним, – проговорил глухо, утыкая лицо в ладони и пообещал: – Я потом с ним разберусь.

Оля подняла руку, отцепила одну из подвесок с браслета, протянула Харту. Тот осторожно взял. Проверил.

– Фаттарская вещица. Следилка? – уточнил удивленно. Озадаченно потер лоб: – Становится все занятнее. А насчет той мокрицы… Пятого попросим. Он не откажет, – предложил он.

– А можно мне? – вдруг спросил Шестой и получил гневной отповедью:

– Нет, – от обоих братьев.

– В эту грязь всегда успеешь вымазаться, – добавил Харт и мягко обратился к девочке: – Ладно, огонек, я понял. Камень верну. Потом расскажешь, как он спасет твоих друзей, когда поправишься. И что с тобой случилось, тоже расскажешь. Мне правда интересно.

– Да, Оль, – дружно поддержали оба брата, – нам всем интересно.

– Только выздоравливай, – торопливо добавил Иль.

Оля несмело улыбнулась, кивнула. Вымученно прикрыла глаза.

– Так все! – раздалось грозное у них за спиной. – Больной требуется отдых! А вы ее разговорами мучаете.

Высочества скривились, но возражать не посмели. А то поспоришь с целителем, а он тебе что-нибудь расслабляющего даст… Чтобы и мозги заодно прочистило от излишнего упрямства.

– Я… – подала голос Юля.

– Вы можете остаться, – подтвердил, смягчаясь Тарьяр, – ваше присутствие ей необходимо, остальные на выход. Вечером навестите. Но целительскую без полной проверки не покидать, – добавил он мстительно, не простив самовольного взлома барьера.

Сил хватило лишь подняться и доползти до кровати. Вымотанное тело ныло от опустошения. Он изрядно выложился, пытаясь достать огневика, а потом отбиться… Куда там… Его практически размазало по полу каюты. Еще и унизительно сломали нос, словно в пьяной драке. Артефакт забрали, намекнув, что это лишь начало.

Дикари! – обожгла гневная мысль. Никакого уважения к титулу и происхождению. А ведь он гражданин другой страны. Ему даже с послом связаться не позволили!

Ансель горестно застонал. Теперь никто не узнает, что камень ему подбросили, с ребенком обманули, а его самого оклеветали, избили и незаконно удерживают!

Ну ладно… погодите… Он с шипением потрогал нос. Сил на исцеление не осталось, да и не силен был в нем лорд. Только кровь остановить и смог. Каюта заблокирована охраной, целителя к нему не пустят. Он горестно задышал ртом – нос был забит кровью.

Дернулся от распахнувшейся двери. С ужасом глянул на вошедшего огневика.

Снова? Его опять будут допрашивать? И он начал сползать с кровати на пол.

– Как тебя угораздило связаться с фаттарцами? – проговорил Третий, с презрением глядя на лорда. – Это ведь они заказали артефакт?

Лорд кивнул, не отрывая взгляд от камня в руке принца. Перевел взгляд на лицо высочества, содрогнулся, поспешно вжимаясь в пол. Выражение у того было такое, словно он этот камень ему сейчас куда поглубже засунет…

– Кто заказчик? – присел на корточки принц. Улыбнулся – и лорда затрясло. Нормальные люди так не улыбаются, ну разве что, на прожаренный кусок мяса глядя. С предвкушением…

– Не знаю, – обреченно замотал головой лорд, в панике понимая, что от его осведомленности сейчас зависит его жизнь.

– Кто тебе передал ребенка? – стегнул кнутом по нервам следующий вопрос.

– Фаттарец, – тут лорду было что рассказать. Он шмыгнул носом и прогундосил: – Посредник. Как зовут – не знаю. Ему я должен вернуть ребенка, а заказчик сам за артефактом явится.

– Понятно, – принц поднялся, бросил нечитаемый взгляд на лорда и вдруг наклонился, катнул к нему по полу камень. Тот ударился о руку Анселя, и лорд испуганно отшатнулся, вжимаясь в борт кровати.