Текст книги "Практикантка (СИ)"

Автор книги: Екатерина Абдуллова

Соавторы: Роман Абдуллов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

На террасах уже толпились студенты, ждали начало игры. Метнувшись на верхний ярус, Дилан во все горло заорал:

– Впервые на озерах! Захватывает дух! Только для смельчаков!

Всучил кому-то несколько ярких, пахнущих краской объявлений и ринулся ниже.

– Впервые на озерах! Захватывает дух! Только для смельчаков!

Выкрикивая по кругу одно и то же и не глядя пихая объявления в чьи-то руки, Дилан смотрел в сторону озера. Девушки с места не двигались. Издалека в своих белых тогах они были похожи на облако. Или стадо овец…

– Что это? Эй, Дилан! – его дернули за рукав.

Столпившиеся вокруг однокурсники с недоумением разглядывали объявления.

– Горки! Не понятно что ли? – замахал Дилан пачкой листов. – Идите быстрее, первыми будете!

– Зачем?

– Как зачем? Кататься! Только идиоты останутся смотреть эту игру. Одно и то же… Скукота!

– А ты чего не идешь? – возникла перед Диланом любопытствующая физиономия Фидо. – Тебе-то какой интерес бумажки эти раздавать?

– Раздам и вход бесплатный. Так-то!

– Эй! Я тоже хочу бесплатный вход! – Фидо вцепился в объявления.

– Ладно уж, – изобразив недовольство, Дилан отделил половину пачки и мельком глянул на девушек. Посреди «облака» появились яркие штрихи. «Пешки» уже в аквастерисах! Игра сейчас начнется!

– Фидо, раздавай здесь, я – к девушкам! – Дилан бросился было к лестнице, но через пару шагов остановился, озаренный внезапной идеей. – Эй, парни! А горки-то не делятся на женские и мужские. Вместе будем кататься!

Глава 21
Жара

– Отойди! – Леру сзади толкнули, и она, от неожиданности сделав шаг, запнулась о лежащую на песке тогу.

– Тряпки свои убери, – процедила вышедшая вперед второкурсница-альтийка Пенелопа ван Лади.

Лера медленно наклонилась за тогой, подняла, едва не выронив из похолодевших, ослабевших пальцев. Что делать? Если Пенелопа с «оливкой» сейчас ударят по рукам, то хоть потоп, но играть будут… Надо все же перевернуть «карту» с Маркусом, вдруг там «козырный туз».

– Подождите! – громко воскликнула она. – Я не могу сейчас играть. Патрон поручил срочное дело!

– Нам-то что! – фыркнула «оливка».

– Лэр Маркус не любит ждать и, когда узнает, что вы задержали меня…

– Лэр Маркус? – всполошилась «пискля». – Ты про лэра Маркуса ван Сатора говоришь?

– Ну да… Про него…

Клацилийки начали переглядываться. Неужели еще не знают, кто ее патрон? Сарафанное радио, что же, сломалось? Она ужинала с Маркусом, вчера он спас ее на глазах у всех, но девицы до сих пор ни сном ни духом?

– Ты – клиентка лэра Маркуса⁈ Ты⁈ – «Пискля» аж задохнулась. – Не верю!

«Спокойная», все это время стоявшая молча, посмотрела на Пенелопу:

– Ущербная правду говорит?

Пенелопа неохотно кивнула.

– Сейчас лэр Маркус на горках, – с уверенным видом сказала Лера. – Если хотите, можете сами убедиться.

– Сначала сыграем,– бросила «оливка», но уже без прежнего напора.

Игра для клацилиек явно отошла на второй план, а на первом засияла недосягаемая фигура наследника ван Саторов. И в дополнение к этому со стороны лестницы послышались крики:

– Впервые в Республике! Развлечение, которого еще не бывало!

Лера узнала голос Дилана. Из-за окружающих она ничего не видела, однако крики приближались, и судя по тому, что они то и дело прерывались извинениями и руганью, Дилан не особо церемонился со зрительницами. Он ломился к цели атомным ледоколом.

Клацилийки начали оборачиваться и, когда Дилан очутился за их спинами, расступились.

Рыжик выскочил прямиком к Лере. Окинул ее быстрым тревожным взглядом и принялся совать девушкам флаеры:

– Испытание для настоящих одаренных! Захватывающий дух полет! – Потом вдруг остановился и деловито добавил: – Горки на той стороне, за восьмым озером.

– А лэр Маркус ван Сатор там? – хищно спросила «пискля».

– Еще недавно был там, – без тени сомнений сказал Дилан. – Один… Если поспешите, то застанете. Кстати, – тут в голосе его появились незнакомые бархатистые нотки, – территория горок общая, не разделена на мужскую и женскую. Даже бассейн общий есть.

Глаза «фанаток» вспыхнули. Девушки будто стали выше, стройнее, на щеках заиграл нежный румянец…

Лера замерла, боясь привлечь к себе внимание. Только бы клюнули.

Клюнули!

Клацилийки предложили перенести игру, причем, так торопились, что дату оставили открытой, и тотчас отбыли в направлении Капли. За ними рванули почти все зрительницы, и на опустевшем пляже остались только альтийки. Второкурсницы решали, идти на эти непонятные горки или нет, Ленора ошарашенно хлопала глазами вслед умчавшимся, а Белла с подозрением щурилась на Леру и Дилана. Довольной выглядела только Пинна. Херта же спешно укутывалась в тогу, но из-за суеты ткань все время перекручивалась и не укладывалась должными складками.

Подмигнув Лере, Дилан вразвалочку, с видом человека, закончившего тяжелую работу, направился обратно к трибунам. Кажется, и правда, все закончилось. Обалдеть! Лера без всяких изысков замоталась в свою «пену морскую» и бросилась вслед за приятелем.

– Даже не верится, что все обошлось. – Догнав Дилана, она оглянулась. Второкурсницы тоже двинулись в сторону Капли. – Как хорошо ты знаешь девушек! Мне и в голову не пришло сказать про общую территорию… Слушай! Зачем я вообще с объявлениями заморачивалась? Надо было сразу тебя запустить, как лису в курятник.

На лестнице пришлось отвечать на вопросы парней, раздосадованных несостоявшейся игрой. Те, поняв, что «хлеб и зрелища» отменяются, потопали на горки.

– Ты сам-то разве не пойдешь? – спросила Лера Дилана.

– А ты?

– Устала, жарко… Да и зачем лишний раз девушкам глаза мозолить?

– Глаза мозолить?

– Ну, мелькать перед ними, надоедать…

– Проклятье! – Дилан заморгал. – У меня глаза зачесались!

– Ну, почеши, раз такой впечатлительный. Так ты пойдешь?

Дилан с силой зажмурился и потер веки.

– Нет… Есть хочу. Я из-за твоих бумажек не поел, а столовка уже закрыта… Вроде, перестало, – он вытаращил глаза, стараясь не мигнуть, и от усердия даже губы вытянул трубочкой. – Вэлэри, не говори больше этого!

– Не буду.

– А я Шону скажу, он любит такие штуки. Про мозоли на глазах точно не знает… Шайсе! Опять!

Пока поднимались по лестнице, Дилан продолжал раздавать объявления, а когда вышли на верхнюю площадку, оставшиеся вручил извозчикам. Заметив, как он с сожалением посмотрел на озера, Лера подумала, что побывать на новом аттракционе ему все-таки хочется. Она уже чуть не сказала, что там и поесть можно, но в последний миг сдержалась: вдруг Дилан не мог позволить себе такой роскоши?

– А пойдем в ресторан! – предложила она. – В благодарность за спасение угощу тебя мясом. Хочешь мяса?

В гостинице Лера сменила тогу на платье и, прикинув, сколько они с Диланом могут «проесть», взяла один золотой. От десяти, полученных за «последнего кролика», осталась лишь половина.

– Маловато будет… – Она ссыпала монеты обратно в кошель. – Надеюсь, подшипники скоро «выстрелят».

Обедать отправились в тот же ресторан, где Лера ужинала с Маркусом.

– Да мы сами тут поджаримся! – запротестовал Дилан при виде площадки под открытым небом. – Не хуже мяса!

Видимо, как и рыжику, многим не нравилось сидеть на солнцепеке, и посетителей было по пальцам сосчитать.

– Вон там тенек! – Лера устремилась к столику, который стоял у самого края и над которым нависали ветви дерева. Здесь, плюхнувшись на стул, она с облегченным выдохом вытянула гудящие ноги. – Как хорошо… Никаких озер, никакого песка и никаких студенток… И еда тут вкусная.

– Она везде вкусная, – проворчал Дилан, все-таки усаживаясь напротив.

Лера заказала мясо, салат и зеленый чай. Когда официант отошел, Дилан проводил его взглядом, но не оживленным и предвкушающим, а каким-то угрюмым. С рыжиком явно что-то творилось. В последние дни он был не особо разговорчив и улыбался будто через силу.

– У тебя проблемы? – после недолгого колебания спросила Лера.

Дилан глянул исподлобья, но уже в следующую секунду расслабился и шутливо спросил:

– Эй, деревенская девушка! Здесь мясо дорогое. У тебя денег хватит заплатить?

Н-да, проблемы есть… Но делиться ими он не желает.

Лера выпрямилась, бросила вороватый взгляд на живую изгородь и, склонившись к столу, прошептала:

– Какие еще деньги, Дилан? Съедим – да в кусты! Думаешь, зачем я именно сюда пришла? Удобно же, да?

Дилан раскрыл рот. Потом не шевелясь и не поворачивая головы, стрельнул глазами по сторонам: то ли, проверял, не услышал ли кто, то ли прямо сейчас сбежать примеривался.

– Да заплачу я, заплачу… – прыснула Лера, прикрывая шрамы рукой. – Можешь хоть две порции взять.

Дилан укоризненно посмотрел на нее и буркнул:

– Три возьму.

– Вот же! – сразу перестала хихикать Лера.– Тебе пальца в рот не клади…

– Тьфу! Зачем мне палец в рот?

– Выражение такое есть. Мол, ему палец в рот положишь, так он всю руку откусит.

– А-а, Вэлэри! Сначала глаза, теперь палец! Тьфу, гадость!

Отплевавшись, Дилан расправил льняную салфетку, лежащую перед ним на столе.

– Смотри-ка… С узором.

Ожесточенные нотки в его голосе удивили, и Лера развернула свою салфетку. Вышивка как вышивка… Впрочем, у Дилана дома вместо скатерти – просто кусок отбеленного полотна. Его маме, наверное, некогда вышивать… А еще у нее руки от стирки сильно опухли – такими сложно управляться с иголкой.

Дилан мотнул головой и ни с того ни с сего спросил:

– Вэлэри, у тебя песня есть?

– Какая песня?

– Любая. Я второкурснику задолжал кое за что, так он потребовал новую песню от тебя.

– Интересная композиция! – «восхитилась» Лера. – Задолжал – ты, а песня – с меня! У Шона, вон, попроси.

– У него не то.

Подошел официант с заказом и принялся расставлять тарелки. Посыпанные зеленью, поджаристые кусочки выглядели невероятно соблазнительно. А пахли как! Лера сглотнула набежавшую слюну и попросила еще две порции. Потом взглянула на Дилана.

– Нет, лучше три!

А рыжик больше не интересовался, сможет ли она заплатить, он просто натолкал мяса за обе щеки и блаженно зажмурился.

Обратно шли лениво, разморенные жарой и едой. Оба молчали. Дилан, похоже, размышлял о своих таинственных проблемах, Лера же мечтала о прохладном душе и прохладных простынях. А еще о креме от солнечных ожогов. Щеки и нос чуть пекло, не хотелось бы красоваться облезающей кожей. Как раз на мысли о красном шелушащемся носе ее и прервали.

Только они с Диланом завернули во двор гостиницы, как с лавочки им навстречу подорвался мальчишка. Лет десяти, в опрятной светлой одежде и широкополой соломенной шляпе. Придирчиво глянув на Лерины рубцы, он вытянулся и отчеканил:

– Лиа Вэлэри Дартс! Дэр Алерайо ван Видус велел вам подойти. Срочно!

Распорядитель, дэр Алерайо, что-то писал и даже головы не поднял, когда Лера зашла в кабинет и произнесла традиционное «Светлого дня!». Склоненная макушка «агронома» никаких злобных мыслей не транслировала, мерно поскрипывало перо, было тихо и спокойно. Как перед бурей. Блин, Маркус ведь обещал, что ее «самоволка» даром не пройдет… Лера непроизвольно повела плечами и осмотрелась.

Добротная деревянная мебель, розовые мраморные полы, окно во всю стену. Еще на одной стене – карта. С ладонь занимает город, остальное пространство разбито на участки. Знакомые озера, система каналов, холмы… Вон на том горки, народ сейчас катается, а она стоит тут, как нашкодивший котенок… На высоком сводчатом потолке – роспись. Видимо, по спецзаказу дэра Алерайо. В центре художник изобразил белое, словно раскаленное, солнце, вокруг пронзительно голубое небо с легкими штрихами облаков, а по периметру, из стен, «вырастил» стену колосьев. Налитых, зернышко к зернышку…

– Нравится? – раздался вдруг ровный голос дэра Алерайо.

Лера так резко опустила голову, что в шее что-то хрустнуло.

– Это пшеница перед сбором, – продолжал «агроном», внимательно, будто впервые, рассматривая потолок. – Много хлеба будет, и многих людей он накормит, спасет в ненастную зиму. Но вам… – Дэр Алерайо упер в Леру колючий взгляд. – Вам, похоже, все равно. Вы даже о собственном будущем не заботитесь. Я впервые встречаю студента, который настолько безразличен к собственной судьбе и настолько не ценит подаренную ему возможность стать магом.

– Я ценю, – возразила Лера негромко, но твердо.

Дэр Алерайо «удивился»:

– Да вы что⁈ А со стороны выглядит, будто вы уже сдались. Поняли, что не справитесь с порученной работой, и решили поразвлечься напоследок. Надо же! Оказывается я ошибся, и на озерах вы вовсе не веселитесь, а… Что можно еще делать на озерах? Разве что жениха искать.

Воображение тут же подсунуло портрет Герасима с зарезанной курицей в руке, и скрестив пальцы за спиной, Лера чопорно сказала:

– Жених у меня уже есть.

На этот раз дэр Алерайо, кажется, удивился по-настоящему. Хмыкнул, а затем жестко и уже без всякого сарказма сказал:

– Лиа Вэлэри Дартс! Даже от такой, как вы, один день посевной – это несколько мешков пшеницы в будущем. Сегодня вы бросили в Бездну эти несколько мешков. Молчите! Мне не нужны ваши оправдания. Они никого не накормят. Просто работайте. И помните: не дающее плодов дерево не выращивают в саду, а если оно выросло самовольно – его срубают. Здесь, если вы еще не поняли, я решаю, кого срубить, а кто достоин остаться. Еще раз не выйдете в поле – лишитесь знака академии. На этом всё.

* * *

– Не понос, так золотуха, – ворчала Лера, выходя из здания гильдии и осматривая пустынную улицу. Ну, и где эта гостиница?

В обе стороны уходили каменные дома, белые, розовые, желтые; вдоль дороги – ряды одинаковых пальм, и ни вывесок, ни указателей, которые запомнились бы на пути сюда. И солнце будто приколотили! Висит над головой – не сориентируешься. И спросить некого, и мальчишка, проводивший сюда, испарился. Но не возвращаться же к «агроному» за цу.

Вздохнув, Лера забормотала:

– Эники-беники ели вареники…

Считалка повела налево.

Лера брела, рассеянно глядя перед собой и размышляя о случившемся за минувшие с приезда три дня. Всего три дня ( и третий даже не кончился!), а уже столько навалилось. Девицы утопить хотят, куратор ждет не дождется, когда она «вылетит», сейчас еще дэр Алерайо к ним примкнул. Вообще-то, он прав: как говорится, весенний день год кормит… Ну так и принимал бы нормальные меры! Игры бы, например, студенческие запретил! А то угрожает… Еще и деревом обозвал. Не дающим плодов…

– Лиа Вэлэри! – окликнули ее вдруг.

Через дорогу кинулся какой-то толстяк, и лишь когда приблизился, Лера узнала повара.

– Син Лидарий⁈ А без фартука и черпака вы совсем другой.

– Зато вы все такая же! – Повар вытянул ладонь, показывая ее маленький для местных рост.

– Люблю стабильность, – кивнула Лера. – А вы как здесь?Решили отдохнуть, пока все на практике?

– Если бы… – Син Лидарий невесело усмехнулся. – Меня выгнали из академии!

Он предложил пройти в таверну, от которой, собственно, и бежал, увидав Леру из окна.

В таверне было светло и чисто, пахло выпечкой, но кроме одинокой, жужжащей под потолком мухи ни единой живой души: ни посетителей, ни работников.

– А где все? – спросила Лера.

– У меня пока один помощник, он на кухне. Ах да, я же не сказал… Это моя таверна. Вчера только открылся… Да вы присаживайтесь, присаживайтесь! Сейчас угощу вас.

Лера попросила лишь попить, чего-нибудь холодненького. Син Лидарий принес кувшин с прохладным мятным отваром и, разливая его по кружкам, начал рассказывать, как после отправки студентов к нему пришел молодой помощник квестора, дэр Колин.

– Я думал, он пообедать. Ему ведь лепешки-дартс полюбились… А он бумажку мне под нос тычет и сообщает, мол, жалованье получите и сегодня же покиньте академию.

– Разве он имеет право?

– Видимо, имеет. Ректор только руками развел…

– И вы сразу сюда?

– Сюда. Флиминис – мой родной город… Да я, знаете ли, не особо-то и огорчен. Уже месяц как готовил это местечко, правда, думал, позже переберусь… Как вам здесь?

– Уютно.

– Правда⁈ Брат мой младший обустраивал, есть у него чутье… А я, вот, думаю лепешки-дартс печь – такого ни у кого нет, народ пойдет… Должен пойти.

Син Лидарий обвел озабоченным взглядом пустые столики.

– Конечно, пойдет! – закивала Лера. – Погодите, как распробуют вашу стряпню, мигом сбегутся. Еще в очередь встанут! Помните, как студенты заполонили столовую?

– Так столовая-то одна была на всю академию. Не то что здесь! Как говорят, во Флиминисе еды на три города хватит… А какие раньше стаи собак по городу шныряли! Наглые, откормленные…

– Собаки? – Мятный отвар в желудке заледенел. – Я никого не видела…

– Ну, сейчас-то их нет. Лет пятнадцать уж, как убрали всех, и городской закон ввели, мол, хочешь держать – держи у себя во дворе и плати налог. А убежит псина – штраф и всеобщее порицание. Ох и расплодилось после этого крыс! Но зато синам еще одна подработка: артефакты-ловушки напитывать… – Син Лидарий глянул в окно и вдруг набычился: – Опять ползет. Чтоб у него опара скисла!

Лера проследила за его взглядом. К таверне подходил плотненький мужчина с пышным бантом на шее и с тростью в руке. Третий встреченный в этом мире с тростью. Первый был сутенер, второй квестор, выгнавший повара. И вот еще один. Судя по перекосившейся физиономии сина Лидария, тоже не подарок.

«Не подарок» вошел, и колокольчик над дверью тревожно звякнул. С самодовольным видом поглаживая выпирающий живот, мужчина оглядел безлюдное помещение, а когда увидел Леру, глумливо усмехнулся:

– Ба! Син Лидарий, да у вас, никак, первый посетитель! – Приблизившись, он заметил ее рубцы. Обычно все, кто видел их впервые, сразу отводили взгляд, но этот обрадовался: – Неужто ваша знакомая? Ах, вижу, вижу! Значок альтийской академии… Надо же, какая милая девушка! Пришла вас поддержать… Но, милая, своим личиком вы, конечно, можете привлечь любопытствующих, да только, боюсь, аппетит их напрочь отобьете.

Лера подобралась и ровным тоном спросила сина Лидария:

– Это кто?

– Син Деделус Типий, – хмуро ответил повар. – Его таверна через дорогу… Знаете что, син Деделус? Идите-ка отсюда, пока я ВАМ кое-что не отбил. И это будет не аппетит, уж поверьте.

Син Деделус схватился за сердце и укоризненно зацокал языком:

– Ай, ай! Как грубо. Я же к вам из наилучших побуждений… Разве я не прав на счет девушки? С таким личиком…

– С таким личиком, – перебила его Лера и широко улыбнулась, – я приду в вашу таверну! И буду приходить каждый день, пока все ваши посетители не переберутся сюда, к сину Лидарию, чтобы глазеть на меня с безопасного расстояния.

– Ай, ай… – снова зацокал усатый, но как-то растерянно. – Норов-то под стать внешности. Никакого уважения к старшим.

– Человека уважают за дела, – отрезала Лера. – А не за то, сколько лет он воздух загрязняет. Вот вы, сколько уже загрязнили?

Даже син Лидарий крякнул от неожиданности, а этот Деделус недоделанный выпучил глаза, забормотал что-то про невоспитанную молодежь, после чего развернулся и, забыв, что на трость следует опираться, поспешил прочь. На сей раз колокольчик над дверью тренькнул удовлетворенно.

От всплеска адреналина потряхивало. Скрывая эмоции, Лера схватила кувшин, чтобы налить отвар, но горлышко предательски застучало по краю кружки. Лера оставила кувшин и, спрятав руки под столом, проворчала:

– Весело у вас тут.

– Да уж… – Син Лидарий бледно улыбнулся. – После такого «веселья» син Деделус надолго забудет сюда дорогу.

Он снова оглядел пустые столики и понуро уставился в свою кружку.

Видеть всегда шумного, подвижного повара таким поникшим было непривычно и как-то неловко, и Лера с азартом, которого на самом деле не испытывала, предложила:

– Может, в кости сыграем? Где они у вас?

Син Лидарий помолчал, потом вздохнул:

– Нигде.

– В смысле?

Привстав, Лера еще раз внимательно осмотрела зал. Действительно, нет. Как же это син Лидарий упустил? В кости и что-то типа нард и шахмат в Республике играли все, всегда и везде. Даже у девушек в гостиной стояли пара столиков с досками, что уж говорить про таверны.

– Нет у меня денег на игры, – буркнул повар. – Только долги.

– О! – Лера стушевалась. – Об этом я не подумала.

Точно же! Когда изучала патентное право, наткнулась на целый раздел по играм. Они все были запатентованы, и, чтобы использовать их в общественном месте, требовалось заплатить немалую пошлину.

– А бесплатных нет?

– Нет.

– Слушайте, син Лидарий, в академии вы не были таким унылым. Взбодритесь, ну! А хотите, свою игру придумаем?

Син Лидарий «вынырнул» из кружки.

– Свою?

– Ну, а что? У вас уже есть свой соус и своя лепешка-дартс… О, дартс! Хотите вот такую игру: круглая мишень, в которую игроки метают…

Лера застопорилась, не зная, как сказать «дротики», но повар кажется понял ее. Мотнул головой:

– Такие состязания каждый год проводятся. Да и не поле же у меня здесь! Вы хоть знаете на сколько локтей стрела летит?

– Подождите! У нас не из лука стрелять будут! Стрелы маленькие, с ладонь длиной. И бросать их будут вот так, рукой, – Лера взяла вилку и показала движение. – Большое расстояние не нужно… Мишень разобьем на сектора, за попадание в каждый игрок будет получать разное количество баллов. Игра азартная, быстрая, можно ставки делать. Ну, что скажете? Нет ведь такой?

– Да кто ж его знает… Не слышал. – Повар задумчиво потер подбородок. – Надо в патентное бюро обратиться. Если нет, то запатентовать… Лиа Вэлэри, – он подался вперед, – вы же сейчас свободны?

Обсуждение игры много времени не заняло, и вскоре Лера шла в указанном сином Лидарии направлении. Оказалось, гостиница была совсем рядом.

Мурлыча себе под нос песенку студента, Лера завернула в знакомый двор. Дилан ждал ее на той же лавочке, что ранее посыльный, и увидев, сразу поднялся навстречу:

– Ну, что там? Зачем распорядитель вызывал?

– Не напоминай, – поморщилась Лера. – Только настроение портить… Лучше расскажу, кого я встретила на обратном пути. Сина Лидария!

– Повара?

– Его самого… Что это? – Лера подняла листок, упавший на землю, когда Дилан вскочил с лавки. – Кажется, заклинание…

– Это мое! – Дилан выхватил бумажку так, что оторвал краешек.

Лера опешила:

– Эй! Ты чего такой нервный?

– Я не нервный, я быстрый. – Покраснев, Дилан, затолкал листок и обрывок за пазуху. – Так что там с поваром?

– Да ничего такого… – протянула Лера. Ее куда больше интересовало, что с самим рыжиком. – Квестор лишил его места, и теперь син Лидарий открыл здесь свой ресторанчик. Лепешки-дартс печь будет…

Дилан все же ушел на горки, а Лера до самого вечера отдыхала, валяясь в постели: то дремала, то просыпалась, прислушиваясь к шагам и голосам в коридоре, и поднялась, лишь когда настало время ужина.

Переплетая косу, она глянула на свое отражение. Нос все-таки облупился. И как местные ходят без головных уборов? Гены сказываются, что ли? Или это она такая нежная? Наверное, второе. Дома-то она больше по вечерам гуляла, а днем либо в капюшоне, либо в бейсболке и темных очках.

– Бедный носик, – Лера потрогала страдальца. Тот отозвался болью, словно был вовсе без кожи. Щеки тоже подозрительно алели и на касания реагировали слишком чувствительно.

– Попробуйте только облезть! – пригрозила им Лера.

Задев грубую ткань рубцов, остановила на них взгляд… и отвернулась. Плевать, пусть хоть вся кожа сойдет.

Наскоро, и больше не глядя в зеркало, она доплела косу и отправилась в столовую.

Из распахнутых дверей пахло свежеиспеченным хлебом, специями, а внутри к дразнящим ароматам добавился запах бобовой похлебки. Он сразу напомнил о сине Лидарии. Вернее о том, что его уволили и теперь придется забыть о пицце – вряд ли его помощники будут заморачиваться с готовкой, им куда проще чан бобов сварить.

Пристроившись в конец очереди на раздаче, Лера оглядела зал. Девушек нет, и парней – длиннокосых! – поубавилось. Наверное, по ресторанам разбежались. Дилана тоже пока не видать. И Маркуса… Впрочем, Дилан точно придет. Но поговорить ей нужно именно с Маркусом – посоветоваться насчет опекуна (син Лидарий снова напомнил, мол, за майонез грошики падают, плюс игра может прибыль принести).

Еще хотелось спросить, как там, на горках. Понравилось ли девушкам? Хотя, глупо, наверное, спрашивать. И дураку ясно, что от возможности покрутиться рядом с наследником ван Саторов у девушек крышу срывает. Наверняка вились вокруг него, как осы вокруг банки меда, а он отмахивался – ему такое внимание не по вкусу. Или по вкусу? Он – молодой мужчина, а они – красивые девушки. Ему двадцать с чем-то, из столицы выслали, в газетах гадостей понаписали, а тут такой бальзам на израненную гордость…

В желудке неприятно зажгло, и столовские запахи стали неаппетитными. Лера стиснула зубы. Черт, почему тут готовят одни бобы? Они уже в горло не лезут!

Сзади подошли, что-то жарко обсуждая, трое однокурсников, и Лера обернулась к ним в надежде отвлечься от собственных мыслей.

Парни говорили о горках. Один размахивал руками, показывая, как он взлетел и перевернулся в воздухе, второй смеялся, говоря, что первый при этом визжал, как девчонка, а третий, когда ему удалось вклиниться в разговор, объявил, что завтра попробует нырнуть без защитной сферы.

Им понравилось!

Радостно прислушиваясь, Лера даже забыла продвигаться вперед. Но парни, похоже, сильно оголодали, потому что задержку заметили сразу.

– Дартс! – воскликнул один. – Ты или шагай, или пропусти!

Лера прошла вперед. Надо же, они знают, как ее зовут. Пусть не имя, но все же… Она вот из полусотни однокурсников по именам запомнила едва ли треть, да и то это были девушки и «воздушники».

– Слушай, Дартс, – опять позвали сзади, но теперь уже не возмущенно, а с любопытством. – Дилан намекнул, что ты приложила руку к горкам. Правда, что ли?

Однокурсники в ожидании замолкли и уставились на Леру – сделать вид, что не услышала, не получится. И что сказать? Признаться – значит, дать девушкам новый повод для ненависти, не признаваться – Дилана вруном посчитают. Блин, почему он такой болтливый⁈

– Приложила ли я руку? – задумчиво переспросила Лера. Хо! Да ведь она общупала горку еще на стадии глиняной заготовки!

Напустив на себя серьезный вид, кивнула:

– Приложила.

Парни недоверчиво переглянулись, начали хором что-то уточнять, но все их голоса разом перекрыл басовитый окрик:

– Эй, мелкая!

Бесцеремонно раздвинув первокурсников, к Лере протиснулся знакомый «баскетболист»:

– Рыжий передал, что за тобой должок?

– Должок? – Лера нахмурилась, припоминая. – А, песня! Передал… Не знаю только, с чего это Я должна платить.

«Баскетболист» хохотнул, как в бочку:

– Я тоже не знаю, но рыжий согласился. Ну так что, когда напишешь?

Он не просил, даже не требовал, а просто ставил перед фактом. Будто написать песню это так просто! Но даже настоящему поэту не просто, а у нее на латыни кроме Гаудеамуса больше ничего…

С языка так и рвалось, мол, пускай Дилан сам пишет. И пишет, и поет, и, если захотите, пляшет… Он ведь задолжал-то! Но Лера смолчала.

Дилан всегда помогает ей и не сомневается, не раздумывает… А еще он так изменился в последние дни… Был бы по-прежнему веселым и слегка раздолбаистым, она бы не взяла его «должок» на себя: уж как-нибудь выкрутился бы, разобрался… Частушки бы сочинил в конце-концов! Но рыжий пришибленный какой-то и не говорит, что его гнетет… Вот что за человек⁈ То болтает направо-налево, а то слова из него не выдавишь.

Прикинув, сколько времени и сил потребуется на перевод и «утрамбовывание» текста в мелодию, Лера вздохнула:

– Ладно… В академии напишу, после практики.

– После практики? – «Баскетболист» смерил ее скептическим взглядом и через плечо спросил у перваков: – Она справляется?

Те что-то невнятно прогудели, типа не знают, она отдельно работает.

– Да, у меня особые условия, – с кислым видом подтвердила Лера. – Но я справлюсь. От меня ведь все ждут… Дэр Алерайо, патрон, а теперь еще и вы…

– Куратора забыла, – хмыкнул второкурсник.

– О, нет. Его ожидания я надеюсь не оправдать.

«Баскетболист» недоуменно поднял брови, но допытываться не стал, а когда Лера начала тягать на поднос тарелки, кивнул вглубь зала:

– Лэр Маркус пришел.

Опуская поднос перед Маркусом, Лера встретилась с ним глазами и улыбнулась:

– Я уж подумала, ты в городе ужинаешь.

Его взгляд скользнул на ее изуродованную щеку, зрачки расширились… Всего на долю секунды, но этого хватило.

– Приятного аппетита, – стерев улыбку, буркнула Лера.

Маркус ничего не ответил, даже выражение его лица не изменилось, он только лишь опустил и поднял веки, а из тела его будто выглянул другой человек. Холодный, властный. Тот, перед кем она всего лишь мелкая букашка, удостоенная чести дышать одним воздухом.

В груди так и сжалось все. Лера нервно провела рукой по волосам и оглянулась то ли в поисках подсказки – что за блажь на Маркуса нашла? – то ли просто, чтобы избавиться от его пронизывающего темного взгляда. Студенты вокруг ели, болтали… За ближайшим столиком глазели на нее и Маркуса… И чего таращатся? Будто в цирке… Вдруг в кожу словно горячие иглы вонзились: народ же! Народ кругом! А она «тыкала» и ворчала на патрона!

Мысленно чертыхнувшись, Лера склонила голову и замерла. Вроде бы почтительно.

Спустя пару долгих, долгих секунд Маркус взял ложку, и Лера незаметно выдохнула. Как же достало! Еще бы руку лобызать заставили!

Во второй раз встав в очередь (к счастью, длина ее сократилась почти вдвое), она украдкой оценила обстановку. Вроде прокатило. Никто не заметил ее неформального обращения. Вот если бы девушки сидели за соседним столом, вот они бы взбаламутились, а парни больше едой заняты и не особо вслушиваются в чужие разговоры. Хорошо, значит, можно спокойно подсесть к Маркусу. Спросить его об опекуне, о клацилийках… Хотя, нет, только об опекуне.

Но какой все-таки взгляд у него был… До печенок проморозил.

Лавируя меж столиков со вторым подносом, Лера смотрела под ноги да по сторонам, и потому Шон, усевшийся по правую руку от Маркуса, оказался для нее сюрпризом.

Лера замешкалась. Садиться с ними или нет? И так вчера практически выгнала «ботаника» из комнаты, и вот опять… Да и ей лишние уши ни к чему. Может, подкараулить Маркуса на выходе?

– Светлого дня, – протянула она, все еще раздумывая.

– К твоему сведению, уже вечер, – неприязненно ответил Шон.

А «ботаник»-то, похоже, из тех, кто лелеет обиды. Копит, складирует… Плюшкин.

– Ну, тогда темного вечера, – сказала Лера и села. На свое привычное место, слева от патрона.

Шон зло посмотрел на нее, потом, словно в ожидании чего-то, на Маркуса.

А Маркус ел. Глядя в пространство, механически черпал похлебку, жевал и, кажется, не замечал ни того, что ест, ни того, что происходит за столом. Лере почему-то вспомнился утренний разговор на скалах. Воздушный шар, дирижабль… Возможно, Маркус «летит» сейчас над северными лесами, щурится от ветра, ловит невесомое, ласковое тепло заходящего солнца… и подсчитывает, сколько угля нажжет.