Текст книги "Практикантка (СИ)"

Автор книги: Екатерина Абдуллова

Соавторы: Роман Абдуллов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Поскольку для тебя не очевидно, что разговор приватен, – произнес Маркус, – тогда и я предупрежу. Не болтай о моих трудностях с деньгами. Не хочу, чтобы девицы решили, будто мне срочно нужна невеста.

На этом, не дожидаясь хотя бы кивка, он покинул карету.

– Маркус! – услышал Дилан обрадованный голос Вэлэри. – Наконец-то!

* * *

– И ты здесь? – Лера удивленно воззрилась на Дилана.

Рыжик промолчал, только улыбнулся как-то вымученно. Потом скомкано попрощался и заторопился к академии.

Лера с Маркусом направились следом.

– Что это с ним? – Бледность и потерянный взгляд были слишком неестественны для Дилана. Лера покосилась на Маркуса: – Вы поругались?

Маркус удивленно глянул на нее сверху вниз.

– Что за нелепость?

Ну да, для высокородного патриция плебей, что камушек у подножия горы – не из-за чего им ругаться. Да и не стал бы Дилан так переживать.

– Но, правда, он странно выглядит, тебе не кажется?

Вместо ответа Маркус пожал плечами и спросил:

– Зачем ждала?

– Соскучилась, – проворчала Лера, глядя, как силуэт Дилана тает в полутьме аллеи.

Она даже не сразу поняла, почему Маркус остановился. А он бросил по сторонам быстрый взгляд и отчеканил:

– Лиа Вэлэри, во-первых, патрон и клиент могут быть связаны только деловыми отношениями. Вы должны бы знать об этом! Во-вторых… – он на секунду замялся. – Как ты можешь говорить такое постороннему мужчине⁈

Лера оторопела.

– Да пошутила я… Ты чего?

– Хорошо, если так, – холодно ответил Маркус, но по тому, как нервно он взлохматил волосы на затылке, стало ясно, что теперь обескуражен он.

– Будто по такой ледяной глыбе можно скучать, – фыркнула Лера. – Хоть бы разок улыбнулся, я б еще подумала…

Его глаза предупреждающе сузились, и она замолкла.

Вокруг было темно и тихо. Деревья склонились, пряча аллею под густыми кронами, а светляки, гирлянда которых тянулась вдоль дороги, уже истратили почти весь «заряд» и потускнели. Но все же света хватало, чтобы на таком близком расстоянии различать лица друг друга. Значит, виден каждый рубец.

Господи, какая же она идиотка! Только красивые девушки могут так поддразнивать. Провалиться бы…

Но тут словно за язык кто дернул, и Лера добавила:

– Теперь ты точно не улыбнешься, да?

Маркус посмотрел на нее как на сумасшедшую. Потом тряхнул головой и шумно выдохнул:

– Поздно уже, идем спать.

«Вместе?» – чуть снова не брякнула Лера. Хорошо, что сдержалась и что Маркус пошел вперед и не увидел выражения ее лица. Офигеть! Она, правда, сошла с ума?

Потерев мочки ушей и приведя мысли в относительный порядок, Лера вприпрыжку бросилась догонять патрона. «Деловые отношения», ишь ты…

– Маркус, у меня проблема!

К рассказу о её фиаско на заклинаниях Маркус отнесся серьезно и, выслушав, кивнул на ближайшую скамью:

– Обсудим здесь.

Они сели. Пауза затягивалась, и Лера начала нервничать. Ей-то казалось, что Маркус, узнав о проблеме, тут же все разрулит, но он продолжал молчать.

Скоро фонари окончательно погасли. Тогда Маркус затеплил светляк и задумчиво произнес:

– Я и не думал, что тебе будет легко.

– Фух, – Лера расслабленно обмякла. – Ты меня обнадежил.

– Уже?

– Конечно! Все считают, что мне пора прощаться с академией, а ты – что всего лишь нелегко придется… Ты всегда так говоришь, и я всегда справляюсь.

На это «доказательство» Маркус только хмыкнул и пояснил:

– Думаю, дело в том, что они видят лишь твой недостаток – невероятно крошечный резерв. Однако я вижу и достоинство.

– Только одно? – Лера наклонилась вперед, заглядывая Маркусу в лицо и ловя его взгляд.

– Не одно, еще скромность. – Маркус пальцем надавил ей на лоб, возвращая на место. Затем, посерьезнев, сказал: – Я про то, как быстро ты восстанавливаешься.

– А, это… – Лера разочаровано вздохнула. – Я уже подсчитала. В среднем площадь моего «плевка» в тридцать раз меньше, чем у других студентов, а восстанавливаюсь всего в четыре раза быстрее, так что нивелировать не получится.

– Нивелировать?

– Ну, уравнять, привести к общему знаменателю.

– Ясно… Однако в своих расчетах ты не учла маленький нюанс: будущих магов не заставляют трудиться как простых деревенских мужиков. Студенты работают всего пару часов – на большее резерва не хватит, – а затем отдыхают до следующего утра. Восстанавливаются… Понимаешь, к чему клоню?

– К тому, что Я отдыхать не буду?

– Да. Ты будешь «пахать» целый день и, возможно, часть ночи, а в короткие перерывы будешь есть, чтобы быстрее восполнить силы. Если продержишься месяц в таком режиме – с постоянной усталостью, недосыпом, на грани истощения резерва, – тогда… справишься.

Перед внутренним взором встала картина «Бурлаки на Волге». Лере представилось, что к концу практики она будет такой же изможденной.

– Жесть! – Она передернулась и жалобно посмотрела на Маркуса: – Вдруг я одна не справлюсь?

– А кого еще-то надо?

– Так тебя же! – удивилась его непонятливости Лера. – Мне твое присутствие сил придает.

Маркус ответил столь же удивленным взглядом. Затем помахал в ее сторону двумя пальцами, будто соринку с плеча стряхивал:

– Отодвинься! Вдруг ты восстанавливаешься за счет других.

Лера уставилась на Маркуса, не веря своим ушам. Он, что, реально пошутил? И чуть раньше, про скромность… Уже два раза? Ей не показалось?

А Маркус вдруг помрачнел и встал.

– Идем. Тебе надо нормально спать хотя бы в оставшиеся дни.

Идти никуда не хотелось. Хотелось сидеть на этой скамье всю ночь, вдвоем…

– Эх, перед смертью не надышишься, – вздохнув, Лера поднялась.

Они неторопливо двинулись во тьму аллеи. Над головами плыл янтарный светляк, воздух благоухал ночными цветами, где-то тихо посвистывала сонная пичуга – было хорошо, не хуже, чем на скамье. Жаль только, что все дороги когда-то кончаются.

– Маркус, – негромко позвала Лера. – Ты же знаешь мои возможности… вернее, слабости… но поддерживаешь и даже ставил деньги в заведомо проигрышных пари… Зачем? Ты веришь в меня? Или это просто желание идти всем наперекор?

– Сегодня, что, день откровений? – вместо ответа сухо спросил Маркус.

Лера стушевалась. Черт, зря полезла с такими вопросами. Слишком личные… Злясь на себя, она театрально развела руками:

– Ну извини! Не знала, что у вас разговаривать можно только по дням откровений. – Тут она с подозрением покосилась на Маркуса: – А такие, вообще, есть?

– Нет.

Лера поджала губы, не зная то ли рассмеяться, то ли обидеться.

Остальной путь они проделали в молчании, но когда вышли к общежитиям, Маркус внезапно остановился.

– Хочешь знать, почему я ставлю на тебя? – Он внимательно посмотрел ей в глаза. – Потому что ты пошла в лабиринт с двадцатью единицами, а перед тем сказала, что в академии решается твоя жизнь.

Лера почувствовала, как румянец заливает щеки. Блин, она, действительно, это говорила. Так пафосно… Но кто ж знал, что после того злополучного случая на озере они с Маркусом снова встретятся.

– Я думала, ты пьяный был, не помнишь, – пробормотала она.

– Я все помню. И твой прощальный жест тоже.

– Злопамятный какой!

– Скорее, осмотрительный, – не поддержал Маркус ее легкомысленный тон. – Считаю жизненно важным знать, что за человек рядом со мной. Один в порыве ярости всего лишь метнет бутылку, а другой, улыбаясь, вонзит в спину нож.

* * *

Раскинув руки и ноги, Лера лежала на теплом полу в своей комнате и смотрела в едва различимый во тьме потолок. Не спалось. В мыслях всё крутилась последняя фраза Маркуса.

– И что это было? – хмуро спросила Лера у потолка. Звуки растаяли, не потревожив мирный сон женского общежития. – Я-то, дура, думала, Маркус мне поверил, а он… Он, что, намекает, будто я припасла нож? Или думает, я могу только бутылками кидаться? К слову, из бутылок «розочки» делают… А может, он всех подозревает⁈ Осмотрительный, блин… Как можно быть таким в двадцать лет?

Хотя… Если у тебя казнили отца, и в жизни осталась лишь одна цель – отомстить… Если друзья превратились во врагов, а спину прикрыть некому… Тогда от каждого будешь ждать подлого удара.

Даже от клиентки… Блин, погано-то как.

– Я просто хочу вернуться домой. Что в этом плохого?

Вопрос остался без ответа, лишь мрак, казалось, колыхнулся в темных углах и придвинулся ближе.

* * *

Погасив светляк, Овидус блаженно растянулся на свежих, пахнущих миндалем и полынью простынях. Как же он устал! В последнее время новые места только угнетали и вызывали раздражение – везде одно и то же.

Он уже задремывал, когда в спальню осторожно постучали.

– Дэр Овидус, вы спите? – Шепот Колина раздался слишком громко, чтобы звучать из-за закрытой двери.

Овидус промолчал, надеясь, что помощник уйдет, но тот прислушался и, скользнув внутрь, без малейшей тени раскаяния уже в голос произнес:

– Вы не храпите, так что можете не притворяться. У меня новости!

– Наглец, – проворчал Овидус. Магзрением увидев, что Колин активирует светляк, зажмурился и с кряхтением сел на постели. – До утра твои новости не ждут?

– Вы же сказали, всё важное сразу нести вам.

Светляк разгорелся слишком ярко. Овидус щурясь, недовольно воззрился на Колина.

– Помнится в прошлый раз, когда ты ввалился ко мне посреди ночи, «важным» оказалось любовное письмо дэра Палюса.

– Это другое, – чуть смутился Колин. – Сейчас я узнал, кто автор студенческого гимна. Это студентка лиа Вэлэри Дартс.

Он протянул скрученный в тонкую трубочку лист.

– Дартс? Не та ли самая?

– Да! Та, что с двадцатью единицами!

– С двадцатью тремя, – поправил Овидус, разворачивая свиток. Он ожидал увидеть лишь несколько строк, однако лист был исписан полностью. – Что еще за поэма?

– Это «Песня о Соколе». Лиа Вэлэри прочла ее со сцены, когда просилась в клиентки к лэру Маркусу ван Сатору.

Овидус удивленно взглянул на помощника:

– Только не говори, что ван Сатор принял ее.

– Принял.

В голосе Колина почудилось странное предвкушение.

– Вот как… – Овидус взял трость, стоявшую у изголовья кровати. Прохладный бронзовый набалдашник привычно лег в ладонь, помогая сосредоточиться. – Девчонку, значит. Деревенскую… Еще и с двадцатью тремя единицами… Почему? У наследника ван Саторов должна быть веская причина, чтобы стать патроном такой бездарности.

– А вы «Песню» прочтите, – Колин горящими глазами указал на свиток.

Овидус прочел «Песню» дважды. Затем поднялся с кровати и прошелся по спальне, вглядываясь в отпечатки, которые трость оставляла на мягком ковре.

– Н-да. Когда я говорил ректору, что молодежь бывает непредсказуема, я не совсем ЭТО имел в виду… Впрочем, Дартс нам не помешает.

Колин встрепенулся.

– Но что, если она и в другой академии…

– Что за чушь⁈ – перебил Овидус. – Кто сказал, что Дартс перейдет в другую академию?

Колин покосился на трость в руках наставника и, опасливо отодвинулся.

– Вы сказали… Она же автор гимна.

– Ты в своем уме? – Овидус с холодной яростью уставился на помощника. – У нее двадцать единиц!

Колин нахохлился.

– Простите, дэр Овидус. Впредь постараюсь быть разумней.

– Уж постарайся! Иначе придется тебя заменить!

Чуть остыв, Овидус продолжил:

– Дартс – не проблема. С такими куцыми силенками практику она не пройдет. Меня больше интересует, что это за книги, где любая деревенская девчонка может вычитать… такое. А, Колин?

Колин пожал плечами и, не скрывая сожаления, произнес:

– Еще те вкусные лепешки, которыми нас вчера угощали, были по ее рецепту. Их тут называют лепешки-дартс.

Овидус пристально посмотрел на помощника.

– Ты сюда живот набивать приехал? Как только студенты разъедутся, уволишь повара.

Глава 17
Лучший курорт Республики

«Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами…» – крутилось в голове у Леры все то время, пока строились перед общагами. Сорок два первака и чуть больше второкурсников – «воздушники», «земельники» и «водники» – сегодня отправлялись на практику в поля. Сначала порталом в столицу, оттуда – во Флиминис.

В качестве вожатых первому курсу назначили дию Мирнон и дэра Паблиуса. Но если присутствие дии Мирнон обнадеживало, то перспектива целый месяц видеться с куратором не радовала вовсе. «Нехороший человек». Раза три повторил, что тех, кто не справится, выгонят, и при этом все на нее, на Леру, поглядывал. Многообещающе так… Гад! Наверняка продался хлебопекам за те самые два мешочка с пятью сотнями золотых, которыми дэр Кастор пытался её подкупить.

После напутственной речи ректора, когда все расселись по местным дилижансам и те тронулись, песня прокрутилась вперед: «Полуторкой к Тамбову подъезжаем, а там – рысцой, и не стонать!»

Лера вздохнула. Вот бы ее сейчас не в Сивилию перекинуло, а к Тамбову.

Но за окном все так же мелькали чужие поля, чужой город, и даже «латынь», на которой трещали девушки в дилижансе, показалась чужой как никогда. Вспомнилось: вечность назад, на последнем завтраке с семьей, Санька сказал: «Мы чужие на празднике жизни». Словно пророчество.

А девушки, и правда, как на праздник едут: оживленные, приоделись, баулов понабрали.

Лера тоже взяла сумку с вещами, но подозревала, что ее содержимое сильно отличается от того, что у однокурсниц, которые планировали целыми днями гулять и купаться.

Пару дней назад она застала их за чаепитием в гостиной.

– Хоть на месяц забудем про арифметику, – говорила Ленора. – Пусть этот вредный старикан сохнет над своими глупыми задачами, а мы будем наслаждаться отдыхом!

– Отдыхом и покупками, – заметила Белла. – Я узнавала, во Флиминисе жара необычайная, говорят, не бывало еще, чтобы так рано купаться начинали. Так что, девочки, нам нужно подготовиться! Мы отправляемся в лучшие купальни Республики!

После ее слов «огневички», Ровена и Паула, переглянулись с кислыми физиономиями. Похоже, на стекольном заводе, где им предстоит работать, купален нет.

– Вряд ли в Альтии мы найдем что-то годное, – деловито продолжала Белла. – Самые легкие платья и самые невесомые аквастерисы есть только во Флиминисе. – Тут глаза ее загорелись. – Как вам вариант без рукавов и со шнуровкой на талии?

Пинна замерла, не донеся до рта очередное пирожное, а Ленора покосилась на нее и с нарочитой озабоченностью сказала:

– Но вдруг во Флиминисе не найдется нужного размера?

– Там всё найдется! – отмахнулась Белла. – Хотя, можно еще и здесь купить – лишним не будет.

Ленора невинно улыбнулась.

– Согласна. Лишними бывают только складки на животе, но никак не одежда.

Пинна с мУкой во взгляде посмотрела на пирожное, а затем отправила его обратно на поднос.

На следующий же день Лера сходила в город и купила скромный купальник-аквастерис. Впрочем, они все здесь были скромными. Панталончики до колен и чуть приталенная туника с рукавом в три четверти и длиной до середины бедра. С виду пижама пижамой, но ткань, хоть и легкая, тоненькая, была слишком плотной для сна. К тому же, продавщица, монументальная женщина, снисходительно оглядевшая Леру и поманившая ее к полкам с детской одеждой, заявила:

– Лиа, в нем вы станете сухой, когда еще только подумаете выйти из воды!

– Я даже не уверена, что у меня будет время туда зайти, – пробормотала Лера.

– Тем более! – припечатала женщина-скала. – Две серебрушки за любой из этих, – она провела рукой по стопке с однотонными купальниками, – и пять за нарядный.

Нарядные аквастерисы, украшенные вышивкой и бисером, Лера даже не смотрела, а сразу взяла простенький, зато изумительно чистого бирюзового цвета.

Такого же цвета небо встретило альтийских студентов во Флиминисе. Бирюзовое, с легкими перышками облаков на горизонте.

Когда дилижанс, который занимали девушки и диа Мирнон, вынырнул из портала, через распахнутые окна эта бирюза хлынула внутрь, неся с собой влажноватое тепло и одуряющие запахи юной листвы.

Хотелось зажмуриться и вдыхать, впитывать их в себя, но Лера во все глаза смотрела в окно. Залитые солнцем площади, проспекты в обрамлении яркой зелени, лениво гуляющая публика – настоящий курорт. А сколько уютных местечек: чистенькие парки, фонтаны, сверкающие радугами брызг, пестрые уличные кафешки… Должно быть, по вечерам тут бродят косяки влюбленных парочек.

От портальной площади студентов довезли почти до окраины и высадили перед трехэтажной гостиницей, окруженной садом.

– Работа начнется завтра с утра! – объявил куратор. – А сегодня заселяйтесь и осваивайтесь. Первый курс, за мной! На третий этаж.

Комнаты, по которым всех распределили, тянули как минимум на бизнес-класс: просторные и светлые, с мозаичными полами, с затянутыми шелком стенами и дорогущей резной мебелью. Вот только все достоинства перекрывал один гигантский, жирный минус: комнаты были рассчитаны на семерых. Семь кроватей, семь шкафов, семь зеркал, семь стульев… Для семерых козлят, блин. Или гномов.

Застыв на пороге, Лера мрачно смотрела, как устраиваются однокурсницы. Ленора – у окна, Пинна и Белла – сразу за ней, Херта – у двери. Все – на одной половине. Другую половину занимали три койко-места и дверь, ведущая в ванную. И это всё ей одной! Как щедро.

Лера прошла к окну. Спать напротив Леноры – сомнительное удовольствие, зато какой вид! Большое, чуть ли не панорамное окно выходило в сад, и на уровень третьего этажа как раз приходилась самая гуща веток. Еще по пути к зданию Лера заметила необычный цвет листвы, но приглядевшись, обнаружила, что та обычная, ярко-зеленая, просто ветки усыпаны набухающими фиолетовыми почками. Когда они распустятся, картина будет волшебной.

Нашлись бы еще силы любоваться… Лера встряхнулась и принялась развешивать вещи в шкафу. Форма, два комплекта штанов и длинных туник для работы в поле, купальник, нарядное платье, которое покупала для концерта… И зачем его взяла? Выступлений не планируется, прогулок по вечерним улицам тоже. Оставить в сумке?

Пока она раздумывала, в комнате стало как-то тихо. Лера оглянулась. Все четверо девиц пялились на нее в таком потрясении, словно она завернулась в мантию и объявила себя одним из Верховных Магов.

– Дартс! – первой отмерла Ленора. – Вон твое место!

Сверкнув кольцом, тонкий палец блондинки указал в угол, четко на кровать у двери.

Лера в сомнении покосилась туда. Это что, типа «ваше место возле параши»? Девицы совсем офонарели⁈ Не тюрьма ведь!

Но если подумать, как-то уж больно уверенно они, прям с ходу, определили свои кровати, будто на каждой именная табличка закреплена.

На всякий случай Лера спросила:

– Там подписано, что ли?

Палец Леноры согнулся, превращаясь в коготь, глаза зло сощурились. Значит, не подписано.

– Идиотка деревенская, – прыснула Белла. – Ты безродная, так куда лезешь⁈

– Ах, это…

Чтобы потянуть время, Лера начала раскладывать на полке оставшиеся вещи. Тишина за спиной становилась все зловещей. Что же ответить? Они тут помешаны на иерархии… Может патронами помериться?

Со стуком захлопнув створки шкафа, она повернулась к девушкам.

– Думаю, лэр Маркус не возражал бы, займи его клиентка место у окна.

– Что за чушь⁈ – Ленора оглянулась на подруг, словно проверяя, не ослышалась ли она. – Да лэр Маркус за такую наглость сам бы тебя наказал!

Лера села на кровать, покачалась, проверяя на мягкость, и небрежно бросила:

– Вот пусть он и наказывает, а ваши хотелки я выполнять не обязана.

На щеках Леноры вспыхнул гневный румянец. Она явно собиралась сказануть что-то ядовитое и обидное, но Пинна ее опередила, с видом победителя воскликнула:

– Так ведь лэра Маркуса здесь нет!

– Как это нет? – Лера едва удержалась, чтобы не засмеяться. – Лэр Маркус всегда здесь, со мной! – Она чуть не прижала руку к сердцу, но в последний момент одумалась, поднесла ко лбу и, прикрыв глаза, патетично изрекла: – Каждую минуту я помню о нем и мысленно прошу совет. Вот прямо сейчас… Да! Лэр Маркус не против, чтобы я осталась у окна.

С каждой фразой Ленора, казалось, все больше успокаивалась. Только глаза ее, полные холодной ярости обещали, что насмешки Леры будут иметь последствия. И плевать! Лера ухмыльнулась, с мстительным удовлетворением наблюдая, как при виде «поползших» рубцов взгляд Леноры дрогнул. Да, плевать! Она не дипломат. Уж как смогла, так и ответила, и сожалеть тут не о чем.

* * *

В полдень все собрались на первом этаже в обеденном зале.

Зал был похож на академическую столовую: та же раздача, те же столики на четверых – особым выглядело только то, что, пока студенты толпились у раздачи, места за столами пустовали. Никаких старшекурсников, которые ждут, когда клиенты их обслужат. Только ты и твой личный поднос. Лепота!

Лера устроилась в уголке и, взяв ложку, невольно покосилась вправо, где всегда сидел Маркус. Вот вроде и «лепота», но в одиночку слишком… просторно.

– Скучаешь? – Брякнув о стол подносом, напротив плюхнулся Дилан.

Лера вздрогнула от неожиданности.

– Напугал! Чего подкрадываешься?

– В следующий раз приду с барабаном! – Дилан демонстративно обвел взглядом зал, полный возбужденно гомонящих студентов. Ну да, в таком шуме любой незаметно приблизится.

Лера сменила тему:

– Как тебе город?

Вопреки ожиданиям, Дилан не стал взахлеб рассказывать, что уже успел разузнать и куда сходил, а равнодушно пожал плечам:

– Город как город.

Лера недоверчиво прищурилась. Что-то с рыжиком явно не в порядке. Она уже спрашивала, но он лишь сказал, что отец приболел. Может болезнь серьезная? Так вроде, целители тут чудеса творят. Не понятно.

Словно почувствовав ее тревогу, Дилан встрепенулся и наконец с присущим ему аппетитом принялся за еду.

– М-м, вкусно! А син Лидарий чуть не отбил у меня любовь к бобам. В его похлебке запах горелок вечно боролся с запахом тухлятины, и никак не мог победить.

– Зато сейчас он хорошо готовит, – задумчиво сказала Лера.

Имя повара напомнило о последнем разговоре с ним. Син Лидарий выловил ее вчера после ужина и сообщил, что рецепт майонеза купили аж несколько раз и что ей следует срочно указать опекуна для перевода денег. Новость о деньгах обрадовала, но повар тут же добавил, что по его подсчетам через год доход должен составить целых пять золотых. Для бедной студентки, конечно, богатство, но такими темпами триста золотых она накопит только к старости. Еще и опекуна где-то искать…

Дилан заскреб похлебку, замакал остатки лепешкой и, сыто рыгнув, откинулся на стуле.

– Хорошо… И народ разбежался. Все в купальни торопятся… Ты пойдешь? Говорят, те, кто хоть раз тут побывал, на следующий год обязательно возвращаются.

Лера исподлобья глянула на рыжика. Вернуться ей хотелось совсем в другое место.

– Тоже мне примета! – хмыкнула она. – Ты и так на следующую практику сюда приедешь.

Улыбка у Дилана стала напряженной.

– Как знать… Бывает, одно событие меняет жизнь.

Он ссутулился, взял чай, но не отпил, а лишь слепо уставился на него.

От печали, сквозившей в каждом жесте Дилана, и Леру охватила тоска. Она, как и рыжик, обхватила ладонями стакан с чаем. Горячий…

Тепло поднималось по рукам и растапливало что-то внутри.

– Событие, говоришь? – пробормотала она. – А если шаг? Один-единственный шаг вперед. Ведь можно в сторону или назад… Да просто остаться на месте! Но знака «Стоп!» нет, и ты шагаешь, не подозревая, что там… И теряешь всё.

– Еще и должен остаешься, – с горечью добавил Дилан.

Они синхронно вздохнули.

– Эй, вы о чем это? – раздался вдруг голос Фидо. – Слушаю вас и ничего не понимаю. Может, вам в похлебку подлили чего? Или плюнули?

Лера с Диланом подняли головы и смерили длинноносого, стоявшего рядом с их столиком, одинаковыми мрачными взглядами.

– Да ладно! – Фидо выставил перед собой поднос, будто защищаясь. – Впечатлительные какие… Вы же во Флиминисе, так развлекайтесь! – Недоуменно качнув головой, он двинулся прочь и прогорланил на весь зал: – «Да исчезнет печаль, Да исчезнут скорби наши…»

– Точно! – Дилан махом заглотил чай и встал. – В купальнях наши печали смоет. Идем!

* * *

Купальни располагались примерно в двух километрах от города. К ним вела аллея из пальм с толстенными стволами и такими гигантскими развесистыми шапками листьев, что тень перекрывала всю дорогу. И дорога-то была отнюдь не узкая, проселочная – на её каменном, ровном полотне спокойно разъехались бы четыре автомобиля. Плюс на обочинах оставалось достаточно места для пешеходов.

Впрочем, такая ширина была вполне обоснована. Народ в купальни направлялся богатый, все в колясках, всем личное пространство подавай. Своим ходом шли только студенты (да и то Лера заметила нескольких однокурсников в нанятых экипажах) и редко-редко встречались люди победней. Но в целом, народу двигалось немало.

– Яблоку, наверное, негде упасть, – заартачилась Лера на полпути. – Может ну их, эти купальни, а, Дилан? Не люблю толпу.

– Нет, идем, – рыжий пёр, как бык. – Хоть раз в жизни, но я здесь побываю! Осторожно! – Он дернул Леру на себя, и мимо, обдав плотным потоком воздуха, со свистом и гиканьем пронеслись два полудурошных субъекта на досках с треугольными парусами, вроде тех, что используют для виндсёрфинга.

Лера и понять ничего не успела, а они уже унеслись, ловко лавируя между колясками.

– Это что было?

– Гонщики на аэрах, – сердито сказал Дилан. – У них свищет не только в парусах, но и в башке.

– Похоже… Но вообще-то, здорово выглядит. Если б отдельную полосу отвели, я бы тоже прокатилась.

– П-ф, у тебя силенок не хватит.

– В смысле?

Дилан удивленно посмотрел на Леру:

– Не знаешь, как на аэрах ездят?

– У нас в деревне только телеги, – она погрустнела, вспомнив папину «телегу».

– Пески свидетели! Я все время забываю, что ты из деревни. Не похожа… Но иногда…

– Да-да, – перебила Лера, – я помню – «будто из берлоги вылезла». Ты лучше об аэрах расскажи!

– Да что рассказывать-то? Забава для «воздушников»! Они ветер в парус направляют, так и двигаются. Эти двое на колесных аэрах были, а в купальнях должны быть и водные, гладкие. На таких еще по снегу катаются.

Сноуборд!

После города снег на трассе кажется ненастоящим – слишком чистый и сверкающий. Морозный воздух сладко пахнет хвоей, изо рта вырывается пар.

– Лер, догоняй! – Димка и Санька с шелестом объезжают её и уверенно начинают спуск.

Она улыбается и опускает очки. Впереди полет!

– Хочу! – Лера мечтательно посмотрела вслед «полудурошным». – Хочу, чтоб ветер в лицо и волосы назад!

Дилан изумленно глянул на нее и загоготал в голос.

Вскоре дорога нырнула в лощину меж двух холмов. Деревья и кустарник, росшие по обочинам, заслоняли вид, но сюда уже доносились веселые голоса и особый запах водоемов. Лера с Диланом ускорили шаг.

Сначала они вышли на стоянку для колясок, большинство из которых, впрочем, не стояли, а разворачивались и ехали обратно, за новыми пассажирами, а затем дорога вильнула, и они как-то резко, сразу, очутились на открытом пространстве.

– Офигеть! – вырвалось у Леры.

– Что? – спросил Дилан.

Отвечать она не стала – рыжик так таращился вокруг, что вряд ли заметил её русский. Но офигеть, и правда, было от чего.

Они оказались на верху широченной лестницы, которая спускалась в долину, окруженную изумрудными холмами. Там, внизу, чистейшими алмазами сверкала цепь из десятка озер, связанных меж собой узкими каналами, по самим холмам тянулись три яруса террас с мраморными ограждениями и смотровыми площадками, а на песчаных пляжах яркими цветами распускались тканевые крыши беседок и шатров. Однако самым примечательным было то, что люди внизу расхаживали в белоснежных тогах.

– Еще бы по венку каждому на голову, – пробормотала Лера.

– Зачем? – Дилан уже пришел в себя и деловито высматривал, куда бы направиться.

– По лавровому венку, – добавила она. – И арфы… Тут нужны арфы…

– Музыканты, вон, у патрициев, – Дилан махнул рукой влево. – А там наши, – он показал на одно из центральных озер. – Ну, я к парням. Ты, давай, не бузи, врагов не наживай. Увидимся вечером!

Лера только растерянно хлопнула глазами, а рыжий уже рванул вниз, прыгая через три ступеньки.

«Не бузи»⁈ Она, что, капризная истеричка? Сам-то как несется, лось! Толкнет сейчас какого-нибудь богатея, сразу весь его род во врагах заимеет. «Не бузи», блин.

К озерам Лера спускаться не стала. Народу там было не так много, как она ожидала (замучаешься яблоками заваливать), но достаточно, чтобы чувствовать себя некомфортно. А вот на террасах хорошо.

Она огляделась в поисках тени – солнце уж больно жарило. Чуть дальше нашлась смотровая площадка с лавочками и тентом. Пустая. Оно и неудивительно – какой дурак попрется сюда в полдень? Все у воды. А здесь, наверное, вечером приятно гулять, считать звезды…

За полчаса Лера разглядела всё. Во-первых, простолюдинам отвели всего два озера ниже по течению; во-вторых, девушки и парни купались раздельно; в-третьих, под тогами у всех скрывались купальники – у девушек те самые аквастерисы, а у парней костюмы, похожие на футболки с бриджами. Никто тут голыми торсами не щеголял. В-четвертых, беседки были не только из ткани, но и каменные (просто крыши на колоннах), и не только для отдыха – во многих продавали еду и, кажется, готовили на открытом огне. Во всяком случае, от них поднимался дымок и иногда порывы ветра приносили ароматы шашлыка.

В принципе, обычный курорт, каких она повидала достаточно. На фотках. В интернете.

Мама с папой предлагали, конечно, съездить на море, но она всегда выбирала бабушкину деревню – там за целый день можно было никого не встретить, ни на речке, ни в лесу. И братьям там больше нравилось. Если не врали…

От мысли, впервые пришедшей в голову, потное тело обдало холодком. А что, если Димка с Санькой врали? Что, если они отказывались из-за нее, а она верила, потому что хотела верить?

От тягостных раздумий отвлекло непонятное движение внизу. Люди начали покидать воду, многие пошли на террасы, и все смотрели в сторону первого озера, где кружили несколько парусников. Аэры… Те самые, водные, о которых говорил Дилан. Похоже, намечается что-то интересное.

Четыре аэры – черная, зеленая, синяя и двухцветная оранжево-белая – проплыли несколько кругов, будто красуясь, но скорее всего, давая время сделать ставки (Лера слышала, как «забивается» народ на ярусе под ней), а потом четко, как по команде, выстроились в линию. Замерли. Даже паруса их не трепыхались, застыли, словно белье на морозе. Суета улеглась, шум стих.

В небо над озером бесшумно взмыл файербол. Завис там маленьким ослепительным солнцем и вдруг взорвался.

Аэры стартанули.

Даже отсюда, сверху, видно было, что взяли резво и скорость нарастает невероятно быстро. Магия, чтоб ее!

Лера с коленями забралась на скамью и вцепилась в перила. Внизу орали. Сразу видно – римляне. Хлеба и зрелищ…

Нет, ну куда эти полудурошные несутся? Берег же скоро! Или аэры настолько маневренны, чтобы на скорости вписаться в канал между озерами? А там еще мост. Высокий, конечно… Кстати, неоправданно высокий! Может, специально, чтобы под ним проплывали?

Вперед вырвалась черная аэра. Носом она хищно взрезала воду и стремительно приближалась к берегу, за ней гнали зеленая и синяя. Оранжево-белая чуть отстала.