Текст книги "Десант времени (СИ)"

Автор книги: Егор Красный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Как и ожидал Уник следующую раздачу он проиграл... Через минут 30, он понял, что сотня заканчивается, а он так и не разгадал стратегии банкомета, высокого, средних лет человека с тонкими чертами лица и проницательными глазами. «Мне бы повариться в этой среде с недельку, тогда бы я мог составить ему конкуренцию», – решил Уник и с болью в сердце проиграл последние 10 долларов США Банка «Джонсовиль».

– Мне потребовалось меньше, чем Краку, – расстроено присоединился к своим коллегам Уник. – Давай, Кик, иди играй, это хоть и не по твоей части, но в жизни всякое случается... Да, еще, Кик, этот банкомет, которого здесь Асланом называют, уже много денег выиграл, но сдается мне, что он психолог и читает помыслы игроков, возможно лучшее, если что-то ты придумаешь, чтобы не присоединиться к нам через 10 минут...

Кик не ответил, но кивнул головой. Зажав в руке последние 50 долларов, он зашел в комнату для игры и по-доброму всем улыбнулся, заставив вздрогнуть банкомета Аслана. Мог ли он, что-то понять или предвидеть, увидев этого плечистого парня, выше среднего роста с черными, немного вьющимися волосами. Однако, чуть зеленоватые глаза и насторожили карточного шулера.

Уник и Крак не могли не посмотреть на эту прощальную игру бойца специального отряда ФСБ «Нулевой дивизион», которому на сегодня не было равного в России по рукопашной схватке.

– О, Боже, он поставил сразу все пятьдесят!

– А, что тянуть, Крак? Дело не в процессе, а в результате, – вполголоса сказал Уник.

– Согласен... Но он даже не посмотрел на карту, когда ставил...

– Что же, возможно это лучшее при игре с шулером-психологом и гипнотизером, может статься, что он внушал нам какую карту положить.

– Разве тебе можно, что-то внушить, Уник?

– Тихо, Крак, не заводи меня, смотри наш Кик взял первый банк, перемешал свои карты и уже не глядя поставил карту, а на нее уже выигранные 100 долларов.

Игра еще продолжалась минут 40, пока банкующий не объявил перерыв. Вбежал половой, предлагая на сервировочном столике пиво, штофы с водочкой, кофий и прочее.

Вышел довольный Кик на перерыв и сунул Унику свернутые деньги в тугую толстую пачку.

– Тут долларов на семьсот будет, все вперемешку карбованцы, двадцатки и десятки долларов, – утер испарину Кик и вздохнул. – Верно ты говоришь, прессингует этот маг карточный, но пока все мимо.

– Вот это ты славно накосил, зашел с 50-ти, прямо как в «МММ» на Тульской, в Москве! А то я вижу какой он злой выскочил, этот Аслан, – сдерживал смех Крак. – Ровно семерых проглотил, а восьмым поперхнулся.

   Тут сзади к Кику подошел взволнованный и нервный банкомет Аслан. В тонкой фланелевой жилетке с вышитыми золотом китайскими драконами на ней.

– Позвольте, любезный вас отозвать в сторонку, переговорить желательно.

– Извольте, слушать вас готов внимательно, – любезно и хладнокровно ответил спецназовец.

   – Ну вот, что, голубчик, не пора ли вам свалить отсюда да подальше... Я гляжу, вам дай только ногу поставить, а вы и весь влезь намерились!

   – Об чем-то это вы, Спиридон Варкульевич?

– Да ты, Кузмича сын, знать не знаешь с кем связался – где я лисой пройду, там три года куры не несутся!

– Хм-м-м, так я гляжу вы надувала местный, – в недоумении отозвался Кик, не ожидавший такого напора от карточного шулера.

– Да все об том, деньга деньгу родит, а беда беду! Коли не уйдешь с этой комнаты, не сдобровать тебе! – напоследок огрызнулся Аслан и вскочил обратно в игральную комнату.

Кик немного растерянный повернулся к своим коллегам, которые слышали весь разговор, и с трудом сдерживались, чтобы не ввязаться.

– Живем шутя, а помрем вправду, – отозвался невозмутимый Кик, о чем-то размышляя. – Хорошо хоть за деньги не спросил.

– Сейчас, разбежался он! Да, мы Медведя еще кликнем сюда, тогда, как сказал нам однажды наш командир Георг – Вались народ от Яузских ворот! Мы их тут всех переколотим.

– Не горячись, Крак, – задумался Уник, пытаясь, что-то понять для себя или предвидеть последствия наперед. – Где беде быть, там ее уже не миновать, а раз мы сюда за деньгами пришли, вот нам надо и продолжать тем же темпом, а не воевать.

   – Пожалуй ты прав, – согласился Крак. – Подзабыл закон Мэрфи – Предоставленные сами себе, события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему.

– Именно так, парни, но домой как-то тоже не хочется сваливать так рано... А давайте, я туда вон зайду, там по крупному банк ставят. От 1000 карбованцев или 100 долларов.

   – Удачи, лейтенант спецназа!

– Ни кто, кроме нас, Уник, дай мне сотни три долларов.

6

   В полдень поезд остановился на станции Лозовая. Григорий Семенов выглянул в небольшое окно вагона, куда уже вовсю смотрел рыжий беспризорник.

– Ну, что там видишь, Никиша?

   – Да поля кругом, да домики, а моря вот не видать.

– Ну, до моря, брат, нам еще ехать. Вот только завтра в полдень, а то и к вечеру, поезд не особо быстро едет.

– Эх, здорово – это море, говорят голубое и теплое, а рядом на берегах фруктов – ешь не хочу!

– Ну, Никиша, это осенью все так, а сейчас по-другому. С божью помощью – доедем, сам все увидишь.

Капитан Семенов пошарил у себя в котомке, но нашел только наган с патронами.

   – Никиша, а граната где?

– Ой, она вон там, я немного играл с ней.

– Даешь, брат, – Григорий с трудом откопал в сене гранату и положил в карман.

Неожиданно, в двери постучали. Капитан насторожился и проверил свой наган и сделал знак подростку спрятаться в сене.

– Господин, капитан суп вот тут, да картошка, если изволите.

– Это, благодарствую, поручик. Когда отправляемся?

– Да, вот лошадей напоим и вперед. В Крым прямиком, – сообщил радостно поручик Гладышев.

   Счастливый подросток ел так, как будто его не кормили месяц, а радостный спецназовец улыбался и ждал пока "рыжик" наестся.

– Ух, наелся вдосталь, запас мешку не порча, – довольно погладил себя по животу Никиша. – Ой, дядя Гриня, а ты то совсем не ел.

– Да ты не думай обо мне, я вот картошечки, а тебе еще расти надо. Большой будешь, в Красную армию возьмут. Вот тут во фляжке воды осталось.

– Хочу быть красным командиром, чтобы лошадь была вороная и револьвер как у тебя.

– Будет у тебя все, вот прогонят белых, пойдешь в школу, выучишься, а там вся жизнь, как на ладони.

Поезд дав гудок, начал потихоньку разгоняться, гремя колесами и сотрясая железным скрежетом состав и рельсы перрона. Вскоре вагоны снова закачались в монотонном ритме, напомнив капитану его детство. Он, вдруг вспомнил, как вот так не раз отправлялся с вокзала со своей матерью и теткой в Крым, на проходящем мимо Орла московском поезде. Отца своего он так ни когда не видел. Лейтенант спецназа Иван Семенов погиб в Афганистане, так и не успев узнать, что у него должен был родиться сын. Когда родился мальчик, мать решила назвать его Григорием в честь его предка, который сражался красным командиром в годы Гражданской войны.

В круговороте воспоминаний о прошлой жизни капитан спецназа снова уснул, провалившись в вереницу неясных образов. В подсознании иногда всплывали лица

   его боевых товарищей погибших и живых. Вспомнился Кирюха, соседский мальчишка по этажу, с которым они верховодили во дворе и часто убегали из своего квартала пятиэтажек рядом с заводом на Москве-реке. Словно в калейдоскопе сон перебросил его дремлющее сознание на Кавказ. Он увидел, как зажатые в ущелье, они ведут перестрелку с бандитами, кругом вспыхивают взрывы. Вдруг он слышит голос: "Григорий, проснись!". Еще какое-то время капитан не понимал, как он мог спать в бою. Но открыв глаза, он увидел перед собой рыжеволосого подростка.

– Гриня, Гриня, проснись, там что-то случилось.

– Что там могло случиться? – все еще не понимая сел на корточки спецназовец.

– Ты не слышал выстрелов, да и поезд остановился.

– Тсс! Никиша, там кто-то идет вдоль состава, – прижал палец к губам Григорий и достал наган.

– Так, пан атаман, отут тильки лошади, а на кой они нам, знамо своих некуды девать...

– Проверяйте, и этот вагон, может тут продовольствие или имущество, нам бы пулеметы треба.

– А что с беляками делать? – откуда-то издали окликнули атамана.

– А мени що били, що червони, усих их до стинки, расстрелять!

Капитан спецназа указал парнишке рукой, куда спрятаться. А затем медленно стала открываться дверь и в вагон заглянула голова в лохматой шапке и с длинными усами. Бандит медленно повернул голову вправо, а затем влево и встретился с дулом нагана.

– Тсс, пикнешь, из головы решето сделаю, понял?

– Так, что же непоняв, уси поняв...

– Тогда, залазь сюда.

Григорий Семенов связал бандита и прежде чем заткнуть рот тряпкой, спросил.

– Что у вас за банда, кто главарь?

– Так атаман Григорьев, ми ж раньше з Махно були.

– Тогда ясно, откуда ноги растут. Если жить хочешь, то не шевелись, увижу снаружи – пристрелю не думая, что ты за фрукт!

Григорий увидел, что около десятка бандитов на лошадях построили пять белогвардейцев около вагонов.

   – Ну, що била контра, пробил ваш час. Умели грешить, умейте и покаяться, пришел ваш час ответ держать! – привычно начал атаман бандитов.

– А ты кто, что бы контрой нас называть? Ни белый, ни красный, бандит ты и вор, – выкрикнул решительный поручик, не боясь направленных в его сторону стволов оружия.

– Атаман, давай що ль его в расход, поросенок только на вертеле не хрюкнет, – крикнул один из бандитов в форме белогвардейского офицера без погон и знаков отличия.

   – Почекай, нехай помолятся, мы же все же христиане хрещени, – не торопился атаман.

– Сволочь, ты недобитая, поп тебя крестил, да напрасно не утопил! Стреляй гад.

   – Сильный рычит, бессильный – верещит, прощевайте, на том свете не держите зла белая гвардия, – прицелился атаман в поручика, но выстрелить не успел.

Капитан спецназа Семенов, забравшись на крышу вагона, выстрелом из нагана окончил никчемную жизнь бандита, а затем выстрел за выстрелом со ста метров начал отстреливать других бандитов. Развернув лошадей, они открыли беспорядочную стрельбу в ответ.

– Гладышев ложитесь! – крикнул он белогвардейцам и кинул осколочную гранату Ф-1.

Бывалые офицеры все поняли без слов и успели залечь за бруствер. Граната взорвалась, свалив еще несколько бандитов с лошадей. Оставшиеся в живых головорезы, пустили своих коней прочь отсюда, быстрее покидая несчастливый для них поезд.

Освобожденные белогвардейцы, не теряя времени, подхватили оружие у убитых бандитов и открыли стрельбу вслед уходящей в лес банде.

– Спасибо, господин капитан, вы нас здорово спасли от расстрела.

   – Все мы под Богом ходим, поручик, давайте уж побыстрее отсюда, а то ведь и вернуться могут.

Худощавый офицер, только, что вернувшийся с того света, уже бежал к паровозу, командуя срочную отправку. Капитан Семенов вернулся в свой вагон и увидел связанного бандита, с дикими от страха глазами.

– Быстро побежишь от пули уйдешь, долго пойдешь, пуля достанет, – посоветовал спецназовец бандиту и столкнул его на землю, больше не глядя в его сторону, понимая, что тот так побежит, как ни когда не бегал прежде.

   – Ну, Никиша, вылазь, вроде пронесло от беды, – окликнул Григорий беспризорника, и закрыв дверь снова погрузился в тот недосмотренный сон, уже плохо различая слова рыжика...

– Дядя Гриня, ну когда рвануло, я было подумал, что..., – слова мальчика слились с лязганьем вагонных сцеплений и стальным перекатом железных колес по рельсам.

   Снова в голове капитана все закрутилось, возвращая его в прошлое. Он, вдруг, поверил, что однажды во сне вдруг увидит своего отца – сильного и отважного офицера спецназа, которого он так ни когда и не видел... А тот возьмет своего сына на руки и прижмет к своей пропитанной запахом пороха и пота груди.

Глава 5 «Первому выигрышу не радуйся»

   – Новеньким, завсегда рады, – улыбнулся вместе с торчащими в стороны рыжими усами, помещик Егор Савельевич, – Как величать изволите?

– А, чего ж там, господа почтенные, Кик я стало быть... Вот так несложно Кик, если изволите, – просто и широко улыбнулся спецназовец и огляделся по сторонам, примечая человек шесть, очень маститых и состоятельных.

– Банк пошел в гору, господа, 5 тысяч на банке играется, – сообщил седой и уже в годах, видно какой-то бывший прокурорский чиновник, который метал банк. Он распечатал новую в упаковке колоду карт в черной рубашке и быстро перемешал в своих длинных тонких пальцах.

– Пора-с укрупняться, господа, глубже пахать – больше хлеба жевать, – важно сообщил земельный меценат, на чьих землях как раз в Курской губернии шло кровопролитие между красными и белыми. – ставлю-с 200 заморских доллара.

– Повторю-с, держись за авось, поколе не сорвалось, – сквозь зубы, сжимая трубку с черненным серебром, сообщил похожий на горского князя, огромный джигит. – Тройную, оставляю на тысячу карбованцев.

– Ого-го, батенька, по крупному ставочки пошли, – задумался помещик, называемый Егор Савельевичем, – повторяю-с на 5 тысяч банк.

Откинув полы пиджака врозь помещик достал из глубокого кармана жилетки несколько пачек денег и бросил на свою карту, а потом с каким-то куражом и отчаянием закрутил свои усы, и со злобой посмотрел вокруг себя, так словно кто-то хотел у него забрать его деньги.

   – Мира Александровна, понтировать собираетесь или как? Может по семпелям-с соизволите? – спросил банкующий какую-то известную в этих кругах княгиню, лицо которой скрывала темная вуаль.

– Голубчик, по семпелям не играю, ставлю на «Па», вот последние 2 тысячи, только вот запишу на бумажке, а вы уж, голубчик, поверите княгине Воробовской, что в моей сумочке такая сумма сыщется?

– Даже не сумлевайтесь, Мира Александровна, не мы ли с вашим покойным графом Воробовском в Верховной Палате, заседали, да доклады готовили для Его Святейшества! Так и запишу, ставили двойную ставочку на 2 тысячи-с карбованцев...

– Спасибо, любезнейший, одно мне счастье осталось... играть с вами, господа, да слышать, кто, что скажет про моего покойного графа Петра Сергеевича.

Кик с интересом следил за всеми внимательным взглядом, словно, не веря во все им видимое и происходящее. «Господи, как все это по старинному... Как будто в театре побывал на классике, да и был я там два раза в детстве!», – сам себе улыбнулся спецназовец. А на него уже глядели внимательные глаза игроков, видя, что он на секунды замешкался.

– Ну, а вы, гусар, наш геройский, с чем сюда пожаловали, посидеть или поиграть?

– Извиняюсь, господа, ставлю 300 заморских на семпеля, простую ставочку, – от неожиданности поставил все свои деньги Кик на карту, которую также вытащил не глядя из своей новой колоды и, перевернув рубашкой наверх, положил на стол, а затем на нее все свои доллары. Такой большой, хоть и одинарной ставкой, он удивил не только своих коллег спецназовцев, которые ловили за перегородкой каждый звук и шуршание денег и карт, но и присутствующих здесь состоятельных, или хотевших такими казаться, господ.

– Пролетела пуля – не вернется, – усмехнулся в усы Егор Савельич такой большой ставке, подразумевая, что новый игрок, прозванный уже ненароком «гусаром», должен был проиграть поставленные 300 долларов. Именно, так подумал и сам лейтенант ФСБ Кик, вспомнив, вдруг, что забыл заплатить свои телефонные счета за московский телефон. «Мама вернется из деревни от брата только в феврале... Теперь точно отключат телефон, потом бегай на телефонный узел, доказывай, что ты не диверсант и нежно улыбайся девушкам, узнавая, что они делают по вечерам...».

   Лейтенант Кик слегка обернулся за спину назад и заметил две удивленные физиономии Уника и Крака, которые не выдержали напряжения и слишком глубоко заглянули в игровую комнату. Глаза у них были округленны, они словно хотели понять, кто же есть их товарищ Кик... или цветок удачи и венец счастья, или такой же самый "идиот", за которых они уже успели расписаться, проиграв свои деньги...

Банкомет о чем-то задумался и процитировал стихи Пушкина....

– Среди рассеянной Москвы,

   – При толках виста и бостона,

   – При бальном лепете молвы

   – Ты любишь игры Аполлона.

   – Царица муз и красоты,

   – Рукою нежной держишь ты

   – Волшебный скипетр вдохновений,

   – И над задумчивым челом,

   – Двойным увенчанным венком,

   – И вьется и пылает гений.

   – Певца, плененного тобой,

   – Не отвергай смиренной дани,

   – Внемли с улыбкой голос мой,

   – Как мимоездом Каталани

   – Цыганке внемлет кочевой...

– Да, полноте, мечите уж, любезный! – скривил губы под рыжими усами Егор Савельич, внимательно наблюдая как нервно дрожали руки у княгини Воробовской. «Ну, точно, шельмовала, плутовка! Нет у нее ни чего в сумочки. Вот ведь станется ей, если проиграет. Тогда уж я за нее долг закрою, а там на номера свезу ее, и там уж поваляю эту княгиню, как хочу, уж потопчю ею!», – в мыслях улыбнулся помещик, в тайне ненавидевший ее покойного супруга графа, который взял от него «на лапу», что бы много земли государственной в Тверской губернии на него переписать, да революция, а потом и смерть графа все карты спутали...

Банкующий спокойно раскладывал карты, поочередно, то в левый, то в правый ряд... Все в волнении смотрели на открывающиеся карты, кроме Кика, который, как всегда не знал своей карты, сам при этом гадая: «Повезет, не повезет, авось „косая“ мимо пройдет!».

– Могута прошла стороной! – ударил по столу горский князь, щелкнув в ножнах своим клинком. – Шайтан, проклятый...

– Прытко прибегают, да часто улетают! – простился со своими деньгами земельный помещик из Курской губернии.

– Можно, да не должно, – кусал свои усы Егор Савельевич, простившись с крупной ставкой.

– Слепой курице – все пшеница, – загорелись глаза у княгини, которая подняла свою выигрышную карту. – Мне граф бывало говаривал – дама червей, унесет от чертей! Ха-ха, выиграла я стало быть, любезнейший пришлите мне 4 тысячи с «Па»...

– Непременно, Мира Александровна, сейчас наш гусар вот объявится, а то он часто в мыслях путешествует... Ох!, нам бы его нервишки одолжить, прямо как будто с другой вселенной он.

Кик вздрогнул, поймав себя на мысли, что дал повод начать думать о нем как о неестественном для их круга лице. Спецназовец быстро перевернул свою карту и по вздохам и завистливым репликам понял, что выиграл 300 долларов. А сзади себя из-за перегородки, он услышал, как вполголоса ругнулся Уник, назвав его каким-то отмороженным Штирлицем.

   Не прошло и часа, как около Кика была уже стопка денег, а Егор Савельевич, выпивший уже несколько рюмок крепленой иногда с ним обнимался и восторгался его везением.

– Любезный, ну еще разок тебя по-гусарски обниму... Нет, определенно дотронуться до тебя надо, ты ангел мой капитолийский счастье приносишь... Вот только на Тузе два угла загну и тысячу поставлю, Порфирий Дмитриевич, вы уж запишите, а хотите чек выпишу...

– Да, разве с вас могу я чек взять, Егор Савельевич, с вами кто тут может в этом мокром городе в деньгах посостязаться, – улыбнулся ему бывший прокурорский чиновник Порфирий Дмитриевич.

   В очередной раз, помещик все проиграл, а Кик, наоборот выиграл, спокойно загребая к себе в кучку деньги, подумывая уже было о том, что бы двинуться к выходу, где волчком вился Крак и Уник.

– Полно шутить, сказал волк капкану, отпусти лапу-то..., – хлопнул сильно по руке Кика Егор Савельевич, и пьяно заглянул в глаза.

– Сударь, мы с вами только и знакомы первый вечер, а вы уже плетень наводите, – недовольно отдернул руку, готовый уже сам завестись с пол-оборота, так словно прозвище «гусар» обязывало Кика на яркие и безрассудные поступки.

   – Человек я маленький, шкурка на мне тоненькая..., – продолжал паясничать помещик, выдергивая молодого "гусара" на конфликт, – Сдается мне, что вы сударь на кривых объехали нас всех здесь!

– Ну, это вы бросьте, сударь, да после таких слов, мне трудно было бы с вами находиться, – встал с возмущением из-за стола Кик, не забыв при этом вложить весь свой внушительный выигрыш за ворот рубахи, заправленной за ремень, так много было денег.

Пьяный помещик вдруг переменился весь в лице. Его губы задрожали и из глаз потекли слезы, он встал и обнял молодого и сильного спецназовца.

– Прошу прощенье, голубчик, вы мне так понравились и напомнили мне моего племянника поручика его императорского полка, что позволил себе переступить черту...

– Ну, чего ж, полноте... Прощаю, забудьте, сударь, быльем поросло, – решил загладить конфликт и Кик, не забывая одно из правил Спецназа – «Бесшумно придти, бесшумно уйти».

– Спасибо, голубчик, но только обещай придти завтра... Только поклянись нам, что придете!

– Обещаю, приду завтра, если изволите, – твердо сказал спецназовец, вдруг почувствовав, что шагнул на скользкий лед, давая такое обещание, но слово уже было сказано им.

   Кик с двумя его товарищами быстро покинули заведение, забыв как обещали наградить швейцаров дополнительными чаевыми, на что те рассмеялись им вслед, поняв это по своему, что те проигрались в пыль и побежали к их мамашам выпрашивать денег... или еще хуже, просить у товарищей в долг, давая клятвы и обещания вернуть немедля.

– За нами хвост, – бросил на ходу Уник. – Кик, надо рвать или разобраться с ними...

– Их там я гляжу человек с десяток будет, и они наверняка с оружием, – обернулся на ходу спецназовец, что-то прикидывая в голове. – Делаем так, они идут строго за мной, а вернее за деньгами, слишком много там людей осталось обиженных.

– Что с того, будем пробиваться все вместе.

– Слушай сюда, вы направо через мост, если будут топать за вами оторветесь от хвоста, а я на пристань, а там в плавь через бухту в корабельную часть города. Что поделаешь, Крак, чтобы рыбку съесть, надо в воду залезть... Все, Уник, ты старший, за Крака отвечаешь головой! На раз, два, три – разбежались!

Лишь несколько секунд спецназовцы глядели друг другу в глаза, все поняв, без слов и, включив всю свою скорость, рванули в разные стороны. Лишь двое из дюжины преследователей побежало за двумя дружками того, кто выиграл и вынес из игорного дома весьма большую сумму денег, что было по местным понятиям нарушением игорного механизма, установленного Деникинской контрразведкой, обязывающей половину выигрыша отдавать тем, кто контролировал и фактически охранял этот ресторан, и разрешал приезжим шулерам здесь работать. Остальные выхватив оружие преследовали везучего игрока.

– Гаденыш, шустрый, вон он! Господин ротмистр, рванул на пристань, думает его там пароход поджидает.

– Давай, есаул ближе его достань, а там стреляй, живой он нам не нужен...

Кик подбежал к высокому пирсу, хорошо просматриваемый в свете луны, и с десятиметровой высоты нырнул в ледяные зимние волны Черного моря. Трехбалльный шторм накатывал высокие пенящиеся волны на пирс. Спецназовец, глубоко уходил в морскую воду, проходя под волнами по несколько десятков метров, и лишь изредка выныривая, что бы вдохнуть глоток воздуха.

– Вашескобродь, разрешите его подстрелить, вон он гад, снова вынырнул, метров за двести уже отсюды..., – грохнул выстрел из револьвера над водой, но пуля прошла далеко от пловца.

– Отставить, есаул, убьешь его, денег все равно не достанем... Сдается, что на шулера как там нам сказали господа, он не очень-то и тянет.

– Так, хто он тогда, гаденыш шустрый? – тяжело дышал ротмистр.

– Это только один из наших может быть, может из корпуса разведчиков будет... Жизнь сейчас больно хлопотная, заставляет наших военных людей шебаршиться.

– Вашескобродь, может пошукаем его на той стороне, вот через мост, да найдем его.

– Отставить есаул, такого на блюдце не поднесут, будет он тебя там дожидаться. Сообщить его приметы всем нашим топтунам, кто по городу наблюдает, может увидят его завтра.

– Эх, Вашескобродь, жаль как, что ушел с такими деньжищами, теперь жить будет как миллионщик! Жаль не дали его подстрелить...

– Это вряд ли, есаул, все можно, нельзя только на небо взлезть, сдается, что завтра он еще объявиться.

– Ух, уж второй раз я стрельну ему аккурат в макушку, чтоб не бегал.

2

   Два бойца отряда "Нулевой дивизион" были уже в доме, отвечая на нетерпеливые вопросы своих коллег.

– Ты, что правду говоришь, что он решил севастопольскую бухту переплыть, да ты глянь какие там волны, – волновалась Жара, как врач понимая, что это могло вызвать сильное охлаждение спецназовца.

– Ладно, прибежит, разотрем..., – кусала ногти Луна, выглядывая на улицу из-за занавески окошка веранды. – Стаб, подбрось дровишек, протопить нужно пожарче.

– Моментом, героев полярников, встретим с почестями... А что правда, много денег выиграл?

– Точно, что ни банк, то брал его Кик, – дрожа не то от волнения, не то от холода говорил Крак. – Мы вот с Уником, сначала все спустили, по стольнику, а Кик туда шагнул с полтинником, ну мы и не поверили, а он как пошел...., да как пошел их чесать.

– Да, ты что? – по-детски недоверчиво переспрашивала Луна и с неверием заглядывала в глаза Унику. – Ну, может, вас там учили играть?

– Где там, нас учили играть? – опешил растерянный порядком за сегодняшний вечер Уник.

   – Ну, там... в ФСБ!

– Да, ты что, Луна, у нас, что там институт мошенников? Скажешь, хоть стой, хоть падай, – обиделся лейтенант ФСБ Пуля.

   – Нет, Пуля, я не конкретно, а в общем... иногда, что только не подумаешь, – извинялась Жара, любя оглядывая всех сотрудников отряда "Нулевого дивизиона", понимая, что сморозила ерунду.

– Нет, я бы не отказался к своей небольшой зарплате, изредка поигрывать в казино «Кристалл», да притаскивать столько, сколько Кик там натаскал! – отозвался Стаб до красноты растопив буржуйку. – А сколько Кик там поднял? Говорите много? Хм-м-м.

– Просто, не могу сказать, но ему словно кто-то на плечо сел и подсказывал, – возбужденно рассказывал Крак.

Снаружи понесла метель крупные хлопья снега, и вдруг, что-то скрипнуло на крыльце. Пуля насторожился и достал два нагана. Сказав всем «Тссс!», он задул свечу и бесшумно подошел к двери. Порывы ветра начали бить в ставень и дверь слегка отворилась. За ней раздалось чье-то дыхание, а затем всем знакомый голос Кика сказал:

– Вот ведь, все спят, а как жрать то хочется...

– Кик, живой, родимчик, заходи, сейчас тебя греть и растирать будем, – радостно вскрикнула Луна.

– Тихо, братцы, мне надо очень аккуратно раздеваться, а то я, как капуста весь набит деньгами, от кое-чего и до горлышка...

– Ну, Кик, сейчас все твои места будем отогревать... от кое-чего и до горлышка, – радостно смеялась Луна.

– Везет же Кику, а меня раз подстрелили..., и только перевязки делают. Так всегда, одному столько счастья привалило, – ворчал Стаб, тоже радостно улыбаясь, что отряд, пока кроме командира Георга, сохранил целостность.

Раздевшись по пояс, с Кика начали снимать мокрые комки и пачки денег, в том числе американские доллары.

Когда продрогший боец был растерт спиртом, а также после стопки вовнутрь, он довольный и счастливый лежал между Луной и Жарой, которые его грели своими телами. В руках он держал королевский бутерброд, сделанный из французской булки с курятиной и зеленью внутри. Медведь принес ему с уважением бутылку пива.

– Американское пиво, на рынке взяли всего две бутылки, в качестве призовых тебе.

– Ох, спасибо, братцы, вот правду сказать, когда в море нырял с пирса сегодня, даже и подумать не мог, что так сегодня вечер для меня окончится, – счастливо ворковал Кик, ощущая все мягкие изгибы Жары и Луны на своем твердом теле воина. – Только ради этого вечера готов был всю жизнь прожить и шагнуть в прошлое...

– Ладно, не заводись, вон Грач уже второй раз все деньги пересчитывает...

– Много, там Грач?

– Ох, братцы, даже не верится... 5 тысяч 240 долларов! Однако, половина в карбованцах по курсу, придется менять.

– Ого, Кик, ну ты поднял там всех, долго тебя помнить будут!

   – Все хорошо, конечно, но я обещал там быть завтра вечером снова, – тихо и внятно сказал Кик, так, словно и не было опасной погони за ним.

Прошло несколько минут, пока смысл его слов дошел до всех.

– Ты, что не в своем уме? – первая отскочила от своего пациента Луна.

– Что ты имеешь в виду? И о каком обещании ты говоришь? – спросил Пуля и подполз поближе к Кику, чтобы видеть его глаза и говорить по-мужски лицо-в-лицо, глаза-в-глаза.

– Я им поклялся, что вернусь и сыграю с ними еще раз, – четко и неумолимо ответил боец спецназа, офицер ФСБ Кик.

– Всякое решение плодит новые проблемы, как говаривал Мэрфи, – проворчал Грач, вспоминая любимые им законы американского инженера Мэрфи, который стал кумиром американцев, придумав полушутливые и полунаучные жизненные наблюдения и следствия.

– Я бы еще закон Паддера вспомнил: «Все, что хорошо начинается, кончается плохо. Все, что начинается плохо, кончается еще хуже», – поддержал его Крак, понимая, что бравада Кика лишена всякого смысла.

   – Кик, ты, что дворянин и офицер Гусарского Его Императорского Величества полка? – спросил с наивным удивлением Стаб.

– Я прежде всего офицер Федеральной Службы Безопасности России, Стаб, как ты и все здесь находящиеся, и мы все должны высоко нести честь офицера!

– Согласна с тобой Кик, – спокойно взяла его за плечо и приблизилась к его лицу Луна. – Я надеюсь, что в тебе офицера больше, чем игрока и ловца удачи.

Прошли еще какие-то минуты, пока все смотрели на заместителя командира отряда, спецназовца Пулю. А он молчал, что-то взвешивая в уме, прежде чем дать ответ. Но вот, снова достав два нагана и проверив патроны, он тихо и четко сказал:

– Честь офицера – это важно для всех нас, хотя в нашем времени, откуда мы пришли бывали исключения из правил, вы все знаете, что приказ превыше всего... Но, в нашей работе иногда хороший ведомый – интуиция, поэтому я и Кик пойдем туда завтра, а там как карта ляжет. Грач ты в языках силен, вот и наведи мосты, кто нас на борт возьмет, завтра уже отплывать пора, дело на месте не должно стоять. За меня останется Уник, зря в свару не встревать, если не мы, то ни кто, вот такой расклад.

3

   В белогвардейском штабе контрразведки в одной из старинных тюрем Севастополя в эту ночь не спали маститые офицеры Белого движения. Полковник Зиновьев, бывший начальник штаба 3-го кубанского конного казачьего корпуса генерала Шкуро, нервно ходил по бетонному полу огромной комнаты с решетками на окнах. Вокруг стола, где лежала огромная карта Севастополя и трепеща от ветру горели свечи в бронзовых подсвечниках, стояли длинные лавки. Человек пять в размышлениях курили, а кто наливал себе по кружкам самогон из большой бутыли.

– Лучше своейной хлебной самогревной воды не сыщешь...

– Чего ж там, ротмистр, самогон наш донской это гусли самогуды, сами играют, сами пляшут, сами заводятся... Эх, давай, родимый, выпьем по чарке за наше Отечество!