Текст книги "Десант времени (СИ)"

Автор книги: Егор Красный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

– Что скажете Регина о студентках Шаховских?

– Маша и Стеша были весьма забавные и добрые девочки, очень любили своего дедушку и частенько его разыгрывали, – утерев глаза она уже с улыбкой заговорила с полковником.

– Ну, а дедушка-генерал, что в ответ им поди взбучку задавал? – уже сам давясь смехом спросил контрразведчик, махая ей рукой и прося продолжать. Он не мог остановиться, продолжая смеяться и оглядываясь на штабс-капитана, а тот тоже прыснул в перчатку и прикрыл глаза.

– А дедушка, Иван Федорович, делал грозный вид и называл своих любимых проказниц, одну «моя суворовка», а другую, старшую «бонапартистка»...

– А каков, старик? – смеялся полковник. – Нет, вы послушайте: одну «суворовкой», а другую «бонапартистка», ну а почему так по разному?

Контрразведчик взглянул на учителя истории и, увидев как тот улыбнулся, показал пальцем на него и вдруг они все: полковник, штабс-капитан, учитель истории, а затем кухарка Ригина еще долго искренне смеялись. Наконец, полковник махнул на них рукой и переглянувшись со штаб-капитаном спросил: – Отпускаем? Тот кивнул головой и продолжал улыбаться, смотря в пол.

– Обоих отпускаем?

– Да чего ж там, обоих, ваше преосвященство!

– Гавриил Савельевич, ну а почему все же такая несправедливость – одну называл «бонапартистской», а другую «суворовкой»?

– Ну, это длинная история... Старшая Мария любила все французское, с интересом изучала Бонапартизм, а младшая Стеша, которая обожала своего деда, была влюблена в русскую историю и Генералиссимуса, князя Александра Суворова, – бодро ответил капитан спецназа, хотя вдруг почувствовал, как попал на лед и потерял твердую опору.

– Неужели, это правда? И вы сами слышали? И как отвечали на это студентки?

– Сам слышал, да и что им было обижаться, ведь они любили деда, – поставил точку в слишком долгих расспросах Григорий.

Полковник снова стал строгим и встал из-за стола. Он позвонил в колокольчик и тот-час заглянул в кабинет конвойный.

– Увести ее, она нам больше не нужна.

– Есть, Вашескобродь, – козырнул конвойный и как-то резко поднял арестованную Ригину

   Синявскую.

Когда дверь за ними закрылась, полковник подошел к окну и еще долго смотрел на парк, и не оборачиваясь спросил арестованного капитана.

– Вы знаете, почему мы ее никогда не отпустим? Она была любовницей начальника Харьковского ВЧК Саенко. Не приходилось слышать его имя? Ну правильно, второго такого палача еще надо поискать, столько за ним крови осталось в этом городе.

Григорий знал со страниц исторических книг об этом человеке, и то, что сказал полковник была правда. Бывший уголовник Саенко, сумел сделать карьеру в ВЧК, а затем отличился по части пыток и расстрелов до прихода Деникинской армии в город. Только теперь капитан понял, что он провалился, и не могла эта девица быть в доме Шаховского, а значит...

– Нет, голубчик, вот не знаю ваше настоящее имя, не думайте о нас так плохо. Ригина Синявская действительно была на Бармалеевской улице, в Санкт-Птербурге, вот только она эстрадная певичка, и пела в том самом трактире «Невская ночь», афишки там ее висели, все ее знали, кто бывал в трактире. Ну, а по поводу «суворовки» и «бонапартистки», извольте, тут уж ваш прокол, ни кто вас за язык не тянул соглашаться. Подумать только, что бы генерал в отставке, так мог сравнивать свою внучку с Бонапартом...

   Капитан Семенов, не обратил внимания на слова полковника, а подумал о рыжим беспризорнике. "Да, сорванец, только от тебя теперь зависит теперь моя жизнь". Спецназовец перевел взгляд на наган, который по забывчивости полковника остался лежать на столе, хотя эти господа, похоже, не делают ошибок, а значит, он не стреляет, хоть в нем были патроны...

– Голубчик, что же вы сникли, – полковник повернулся к учителю и шагнул к своему оружию. Взведя курок он направил наган на капитана.

– Хотите получить пулю прямо здесь?

– А вам это надо пачкать ковер моими мозгами и кровью?

– Вот, как вы теперь заговорили, а где же ваши классовые убеждения? Почему не кричите и не ругаете нас и не восхваляете Советскую власть, вашу партию?

– Полковник вы все для меня уже давно умерли, и ровно через один год вы все бежите из Крыма на кораблях в другие страны, на этом и закончится Белое движение.

Полковник зазвонил в колокольчик, вызывая караульных.

– Кузьма, увести его в камеру, завтра расстрелять в бору!

– Вашескобродь, извиняйте, сначала его в пыточную, може он че знает?

– То, что он знает, мы все знаем. Что он скажет, как расстреливал белых офицеров? Да и не скажет он ни чего, вон посмотрите в его глаза...

– Так, вон, Вашескобродь, из четвертой камеры, давеча, чуть не заговорил...

– Кузьма, всех, слышите, всех расстрелять, освободите тюрьму... На фронтах бы лучше сражались, чем жилы из людей тянуть, – сплюнул полковник на пол и отвернулся от них.

– Есть, Вашескобродь, всех арестованных завтра расстрелять на рассвете, рад стараться!

3

   К концу 1919 года Севастополь представлял из себя невзрачную картину. Белогвардейцы, разрозненные украинские националисты борющуюся с красной армией и большевистским подпольем; иностранные наемники и моряки с иностранных кораблей – наполняли немногочисленный город, насчитывающий чуть более 100 тысяч жителей.

   Сам город находился в гигантской чаше с Большой бухтой, проходящей через весь город, и неглубокой Южной бухтой длинною в 2 версты. Крымская война наложила отпечаток на город, попавшего в осаду Турецкого флота, и на холмах проглядывались укрепленные форты с артиллерийскими орудиями и небольшие отдельные крепости, носившие названия "бастионы". Сам город исторически делился на Городскую сторону и Корабельную, разделяемую Южной бухтой и соединяемую мостом. Городские постройки практически все были из белого известняка, который добывали на ближних к городу холмах. Беднота жила в землянках и на развалинах.

Морские иностранные офицеры селились возле Графской пристани в двухэтажном здании гостиницы «Киста», а также в гостинице «Ветцеля» в центре города. Здания Морского собрания, Морской библиотеки, Дома для главного командира Черноморского флота центральной части города украшали город.

Каждый вечер в гостинице в центре города, в ресторане с весьма странным названием для этого кровопролитного времени «Красный кабачок», шел спектакль с одним названием «Кабаре». Танцоры и танцовщицы, принимающие участие в театрализованном стриптиз-шоу, частенько подвирали своими нестойкими голосами и ошибались, выписывая пируэты и прыжки. Несмотря на это, такие представления вызывали огромную популярность среди разогретых водкой моряков с иностранных кораблей. Тут же были номера, для более изысканных ночных утех. Артистки не отказывали кавалерам, особенно если они платили американскими долларами. Город жил сегодняшним днем и понимал, что рано или поздно в Крыму все измениться и Красная армия, собравшая в свои ряды огромные народные, обезумевшие от ненависти к буржуазному прошлому России, сбросит в море все то, что сейчас происходило в Крыму.

Белые офицеры разных званий, воинских частей и родов войск, стесненные в средствах, предпочитали играть здесь на втором этаже ресторана в карточные игры.

   Однако, судьба в виде карточных выигрышей и проигрышей частенько вносила роковую роль в их жизни. Именно госпожа-удача или случай были распорядителем в игре. С одной стороны, непредсказуемый фактор управлял судьбой и размером выигрыша, а с другой традиционные качества русских офицеров – выдержка, хладнокровие, мужество, способность не терять головы в трудных обстоятельствах и сохранять достоинство в гибельных ситуациях – именно тех качеств, которые проявляли русские офицеры в сражениях, частенько вступали в конфликт и окончательно наносили жизненный удар по искателям удачи. Бывало, что по окончанию игры, офицеры проверяли свой револьвер на наличие последней пули, не имея возможности вернуть карточный долг, а иной раз счастливчик начинал сорить деньгами, угощая друзей и певичек из кабаре.

Бойцы отряда «Нулевой дивизион» сняли за небольшую плату, сроком на одну неделю небольшую застекленную террасу в каменном доме, что находился недалеко от Митрофановской церкви. Заплатив за постой, они обещали ей оплачивать и двухразовый овощной и рыбный стол, чем привели ее в нескрываемую радость. Вдова морского офицера, погибшего в одном из сражений с немецким кораблем, обещала помолиться за них в церкви.

После небольшого совещания в город на разведку отправились Пуля, Уник, Кик, Грач и, безусловный претендент на главную действующую роль – математический гений и программист, Крак. Он знал с десяток азартных игр, и имел весьма высокие результаты на он-лайн игровых интернет порталов. Рулетка, покер, блек-джек, нарды, кости и другие игры были ему известны, хотя программист и хакер относился к этому без огромного азарта, каким обычно заряжались обычные интернет-игроки.

   Кик и Крак шли немного впереди по наклонной улице Севастополя, что должна была неминуема привести в порт, а чуть отстав от них, за ними следовали еще три бойца их отряда. Мимо беспокойно сновала публика, кто предлагая снять от комнаты до апартаментов, иногда увидав молодых парней, оживлялись девушки, одетые в яркие сарафаны и жакетки. "Дамы, запрошуют кавалеров на вечер або так для развлечений", – выкрикивали иные. Тут же торговали булками и пирогами с капустой уличные торговки, выкрикивая: "Пироги 5 копеек з капустой, 10 з рыбой або з мясом... Рыба вяленная, саленная на ваш смак...". Русские мужики с самоварами кричали: "Сбитень горячий".

– С деньгами тут не пропадешь, – задумчиво заметил Крак и взглянул на Кика. – А ты как в карточные игры и кости, играть умеешь?

– В карты не очень, но кости, что тут сложного: бери, бросай, считай сколько выпало.

– Это, ты прав – новичкам везет! Ну, ладно потом посмотрим, какой стороной к нам обернется фортуна...

   Около ресторана на центральной площади города они остановились, разглядывая красочные плакаты, рекламирующие вечерние концерты кабаре, великолепный ужин в русском, украинском, и любым иным иностранном меню, для господ морских офицеров.

Два белогвардейских офицера, видно с утра принявших рюмку, или еще не отошедших с гулянки прошлой ночи, о чем-то оживленно спорили. Из обрывков слов и фраз, становилось ясно, что предметом спора у них была карточная игра.

– Вот, батенька, ротмистр-то наш продулся, так продулся, – сказал штабс-капитан Алексеевского кавалерийского полка в белой с синими галунами форме, – в полку вечно в выигрышах ходил, с кем ни сядет, бывало, загребет, а теперь уж третий месяц все проигрывает. Не задался ему этот Севастополь, да и играть то приходится с иностранцами, а они бестии хитрые. Я думаю, пару тысяч монетов спустил, да и из имущества полкового монетов на пятьсот. Я уж не говорю про фамильные свои ценности: пистолеты в серебряной отделке, часы золотые, от Бурэ, чем он гордился всемерно, саблю с позолоченным эфесом, оставшуюся ему от деда генерала, все ухнул.

   – Так ему и надо, поделом ему, – ответил другой офицер Черкесского полка, одетого в бешметы черного цвета и серые черкеску с газырями, и кубанку, – а то уж он очень всех обдувал: с ним играть было крайне неприятно. Позвольте, право, вот помню последний раз талии с ним расписывал, играл спокойно, не горячась, мирандолем, но верите или нет, милостивый государь из пяти заходов только раз и угадал карточку... Вот так, весь свой месячный пансион и проиграл.

– Господа, не откажите в любезности. Если вам позволяет время, – вежливо обратился Кик к белогвардейским офицерам.

– А вы собственно, какие будете?

   – Сами мы не местные, из мещан Мценского уезду, господа офицеры.

– Что же помню я Мценск, дыра ужаснейшая, так что хотели, голубчики, поди и не служили в армии?

   – Не приходилось ваша светлость, а мы вот папеньку разыскиваем, – приложил руки к груди Крак и слегка сгибая в поясе свою худощавую и высокую фигуру, – Ну, не тут-то было, где мы только его не искали, вот и решили заглянуть на карточные столы может он здесь нашел себе времяпровождении.

   – Значит ищете, но и сами с усами, не отказались бы поиграть? – улыбнулся в усы офицер Черкесского полка. – Ну, это устроимо, а вот скажите коли так, денег, поди, у вас припасено, да и сюртук приличный. Вот так, как вы есть, не потребно заявляться в приличное общество, да еще где играют господа офицеры.

– Мы в понятии, конечно, денег немного скоплено, маменька поддержала наше путешествие, да чек надеемся в банке обменять. Вот и хотели, ваша светлость, узнать про игру побольше, а то чай народ смешить будем? В какую игру здесь играют?

– Ну а сами-то во что там играли в Мценском уезде?

– Так преферанс, и «бабки» все больше. Ну иногда в «горелки».

– Ну, это вам вряд ли вам поможет, здесь играют в «Банк» или «Штос», – начал черкесский поручик и видя растерянность на лице заезжего провинциала, тотчас взялся за обучение. – Слушай сюда, голубчик: один из бывалых и денежных игроков – Банкомет – объявляет сумму денег, на которую он нынче банкует, ставит банк. Другой или несколько ловцов удачи «понтируют», то есть играют против банка, выступая в роли «понтеров». У каждого понтера имеется собственная карта, на которую понтер ставит, вынималась она им из своей колоды и откладывалась лицевой стороной книзу возле себя. На эту карту понтер кладет свои деньги, ставку. Затем начинается сама игра.

– Интереснейше вы рассказываете, сударь, а как же шла сама игра? – стал заводится Крак.

   – Смотри не промотай, все мамашины сбережения... Ну вот, стало быть, банкомет мечет банк – раскладывает карты из своей, непременно свежей колоды попеременно на две кучи, направо и налево. Если загаданная понтером карта оказывалается в правой кучке, ставку выигрывал банкомет, в левой – выигрывает понтер. На этом "талия", то есть партия, заканчивается и начинается новая, с новыми ставками, а иногда и игроками.

   – Так, как я вижу, шансы на выигрыш у банкомета и понтеров оказываются совершенно равными, – довольно потер руками Крак, – ни кто не сможет ни передернуть, ни карту покропить или подрезать.

– Смотри так ты не простой, мещанин, кое-какие словечки знаешь, – засмеялся поручик.

– Ну, так слушай до конца: если, играя, понтер не увеличивает ставку, это называется играть «мирандолем». «Семпель» – простая, неудвоенная ставка, удвоенная ставка -"пароли", или «с углом», – утроенная; «пароли пе» – ушестеренная. Соответственно понтер загибает углы поставленной, то есть отложенной им карты – от одного до четырех углов. Отсюда выражение «гнуть пароли», или просто «гнуть», – увеличивать ставки...

– Спасибо, господа офицеры, честь и хвала русскому оружию и русскому офицерскому обществу, – говорил с подобострастием Крак, сам же прибывая в сложных математических рассуждениях об узнанной новой для него карточной игре.

Два бойца спецназа Крак и Кик соединились с Уником, Пулей и Грачем в небольшом палисаднике, за перевитыми лозами облетевшего виноградника.

– Какие новости, Крак, будем сегодня брать банк?

– На счет сегодня не уверен, но должен признаться, что раньше был профаном, когда читая «Пиковую даму» Пушкина, ни как не мог понять, во что они играли?!

– Ты имеешь Германа, который ставил 3-ку. 7-ку и наконец туза, – кивнул головой Грач, – ну помню. Как он удивился, когда в своей карте он увидел не туза, а пиковую даму...

   – Туз выиграл! – процитировал Грач Германа. – И Герман открыл свою карту.

– Дама ваша убита, – в ответ Герману сказал Чекалинский.

– Тут Герман был потрясен и разорен, – поставил точку Грач. – Так Герман поиграл почти сто тысяч...

– Так точно, Грач, я удивлюсь, почему Пушкин оставил эту драму без объяснения игры. Он посчитал это настолько простым, что погрузил нас в полное непонимание и мы должны были чувствовать просто идиотами, когда читали.

– Вроде того, Крак, а может быть цензура вырезала, чтобы детишки не резались в игру «Штос» на переменах, подражая Герману. Ладно, я объясню вам смысл игры перед сном. После ухи и краюхи хлеба, – погладил себя по животу Крак, – А пока мне треба не плохой костюм, ну хотя бы чиновничий сюртук и денег для раскрутки монетов триста, как тут называют карбованцы..., или доллары.

Лишь только на продуктовом рыке, в корабельной части города, куда сходились моряки с кораблей, а иногда и забредали офицеры, бойцы заметили какую-то игру. Решив попробовать свои силы, а также проверить свою везучесть, они примкнули к группе шумных и горланящих моряков. В синей форме и шапочках с красными помпонами играли в покер с шестью костями французские моряки с итальянцами и американскими моряками, и сухопутными солдатами, видно составляющими десантные силы кораблей.

   – Они бросают по две кости, все подряд, а иногда некоторые перебрасывают, в чем тут смысл? – с удивлением спросил Пуля, который понимал, что единственный способ заработать в этом городе – это обыграть того у кого есть деньги. Однако, спецназовец понимал, что их приход сюда из будущего, не делало их фаворитами ни в чем, по отношению к этим людям из прошлого, и даже наоборот. Пуля залез в свой карман и обнаружил там около 40 карбованцев, что хватило бы на недельный провиант для всего отряда. Тут он вспомнил всегда голодного, огромного роста и мускулистого боксера Медведя, а также прекрасную половину в лице Жары и Луны, которые попросили принести пирожки или с капустой или повидлом. "Что будет, если они все тут спустят, играя в кости?", – подумал Пуля. "Но, что будет через неделю, когда у них кончатся и эти деньги?".

   – Так, что играем? – с волнением спросил Крак. – Играют они в старинную, якобы придуманную неграми в Новом Орлеане игру в кости, но игра прижилась на кораблях среди пиратов и моряков. На первом этапе надо не выбросить 2, 8, 12 в сумме двух костей, а желательно 7 или 11, тогда выходишь в следующий круг, а следовательно к призовым добавляются деньги проигравших...

– Хм, понятно, но а если не те и не другие? – спросил Пуля, все еще сжимая в кулаке 40 карбованцев Украинской Державы.

– Тогда перебрасываешь снова. А вот тут, для продолжения надо выбросить свое очко, ну, а если 7 проиграл, – улыбнулся широко Крак, словно перед ним открылась дверца сейфа, за которой засверкало золото или лежали стопки банкнот.

– Ладно, Крак, ты тут не резвись особо, это не в Интернете играть на виртуальные деньги, тебя девчонки самого сожрут, если.... Ну ты сам понимаешь, – остановился, не договорив, Пуля.

   – Ладно, Пуля, к сожалению, умная мысль сама не придёт. Приходится её думать, – вытащил из памяти крылатое выражение Крак и бережно взял деньги. – Значит, в долларах, у нас всего четыре, но они начинают по доллару или 10 карбованцам...

Крак взял 30 карбованцев и подошел к кругу иностранных моряков, которые бросали кости по очереди в низкую фанерную коробку.

– Сэр, Ай эм гона плей дайс виз ю, – на английском языке объявил Крак, о том, что он собирается играть с ними в кости и стал ждать нового кона.

Наконец, кон закончился и все деньги собрал чернокожий французский матрос. Он радостно смеялся и ни как не хотел выпускать кости из руки. Крак положил свою десятку карбованцев. Бросив, первый раз на большее они определяли, кто из них ходит, а за ним по часовой стрелки шли другие игроки.

С первого броска Крак выбросил 5 и 2, тем самым набрав 7, прошел во второй кон. Со следующего кона он выбил 9 и со второго броска сумел повторить опять 9, пройдя в третий кон. Через 10 минут Крак остался с итальянским моряком с красной и зеленой полосой на берете, символизирующим флаг Италии.

– Рагаззо Руссо вуале винсере, – сказал он своему товарищу и они вместе засмеялись над Краком.

   Итальянец бросил 4:5, набрав девять, и тут же повторил девять на 6:3, он радостно захлопал в ладоши, но Крак выбросил сразу 6:5, набрав в сумме 11. Одинаковый результат означал, что игра должна была повториться, но следующие игроки могли войти только с удвоенной ставкой, по два доллара. Так игра завертелась по новой, но Крак в предпоследнем круге сошел. Вскоре Крак проиграл третью десятку карбованцев и в размышлениях стал думать о том, стоит ли проигрывать последние деньги. Он беспомощно оглянулся к своим коллегам из отряда, рассчитывая, что кто-то из них согласится сыграть. Но ни Грач, ни Пуля, ни Кик не поддержали идею, и лишь Уник пожал плечами и взял деньги. – Попытка не пытка, а спрос не беда, – сказал Уник и стал в уме, что-то подсчитывать.

– Тут, нет закономерности, – улыбнулся Крак. – Тут, простое везение, фортуна Уник, или она с тобой или очень далеко, как от меня сегодня.

– Определенно, с тобой согласен, но вот я смотрю когда войти, и когда сделать перерыв, угадав, кто должен выиграть...

Наконец, Уник вошел в кон и бросил кости, сразу выиграв в первом и втором круге, а затем в третьем. Во втором кону, ему опять повезло, когда он выбросил два раза 11 и цифру 6 в последнем кону. В третье игре он выбрасывал два раза 9 и 10 свою цифру, повторяя ее повторным броском, и в последнем коне ему выпало 12 на двух кубиках два раза по 6. Уник понимал, что для того, что бы выиграть ему надо выбросить снова два раза по шесть, а это могло быть только возможным в 5% из ста.

Кругом шумели моряки, ожидая, что он выйдет из последнего броска и деньги перейдут в новый кон. Они делали ставки между собой, что русский не сможет повторить комбинацию с двумя шестерками. И вот, Уник долго болтал кости в медной кружке, а затем выбросил в фанерную коробку... Кости долго прыгали и вертелись, а затем снова остановились на 6:6, выдав двенадцать.

Моряки одни смеялись, другие кричали «stregoneria o di frode», «La fraude propre russe», «I do not trust in such luck» на трех разных языках, но лингвист Грач, тут же перевел, что все они не верят в такую удачу и склонны думать о мошенничестве.

   – Misters, sailors play this game lots of times and never fraud except as bones were not found, but your bones is now, – спокойно пояснил им Уник, имея в виду, что эту игру играют моряки уже много времени, но кроме как с костями не придумано обмана, а кости принадлежат им самим.

Игра продолжалась около трех часов и уже стало ясно, что у иностранных моряков кончились деньги, но они успевали подбегать к своим знакомым, тут же прогуливающихся среди торговых рядов, и брать в займы. Еще через час в игре от старых игроков оставался лишь более успешный черный француз, а в игру вступили новые игроки. Выбывшие и проигравшиеся в этот плохой для них день, не торопились домой обратно, а оставались смотреть на игру. Они, что-то иногда кричали, недовольно показывали на везучего русского парня, который выигрывал каждый второй банк, а иногда вступая в игру при удвоенном банке, снимал и его...

– Уник, не пора ли завязывать, ты знаешь сколько денег уже передал Пуле и Кику? – спросил не меньше потрясенный такому везению Крак – Не меньше, тысячи карбованцев или двести долларов. Мне становится страшно, если они захотят нас побить или отнять деньги...

– Они без оружия, у них лишь кортики, да и то не у всех, – заметил Пуля и улыбнулся. – У нас есть Кик, русская школа рукопашной, техника приемов спецназа и сокрушительные приемы кун-фу – вот лишь его неполный перечень.

   Тут в игре произошел перелом, и некоторые разозленные игроки стали удваивать и утраивать ставки. Уже на кон стали класть по десять долларов, и в игре Унику теперь противостояли лишь двое иностранных моряка и высокий американский офицер в зеленом полевом костюме с пистолетом в кобуре. Начав бросать кости вчетвером, скоро в кону остался лишь русский спецназовец Уник и американец. Офицер с корабля США заметно нервничал и злился на русского. И когда в последнем кону он выбросил 4:4, он начал ругаться и произносить оскорбления в адрес русского молодого худощавого парня с высоким лбом, светлыми чуть воющимися волосами и спокойными умными глазами.

Уник слегка улыбнулся и оглянулся назад к своим друзьям спецназовцам.

– Искал американец ножа, да напоролся на ежа, – сказал Уник и бросил кости. Кубики долго крутились и прыгали, пока не встали на 7.

– My game, – хотел забрать деньги с кона Уник, но американец выхватил пистолет и направил в упор на русского.

– You are cheating, very short rolling, try again! – кричал американец и тряс револьвером Смит– Вессон над собой.

– Ok? But the last time, – нехотя согласился Уник, однако по закону игры победитель всегда находился в некотором зависимом психологическом состоянии от истерик и жалоб проигравшего. Поэтому, на заявление американца, что он почти не крутил кости в стакане, Уник снова взял медный стакан и начал снова долго трясти кости. – Люби, не влюбляйся; пей, не напивайся; играй, не отыгрывайся, – сказал он спокойным голосом своим коллегам.

Американец немного успокоился и достав из кармана еще 50 долларов положил на кон, предложив и Унику «rise a bat», поднять ставку. Уник кивнул головой, доставив 50 долларов, и еще раз напомнил всем, что играет последний раз.

Наконец покрутив кружку довольно долго, русский выкинул сразу 7, победное число. Была очередь американца, и он взяв в руки кости, что-то быстро сказал обратившись к Богу, и вспомнив Деву Марию, тоже довольно долго крутил стакан и наконец выбросил 4:4, что означало «крепс» или чистый проигрыш игрока.

Уже вечерело, когда на тихую террасу, увитую виноградником, поднялось несколько модно одетых парней в одежде франтов-путешественников в шляпах и в черных лакированных туфлях. В руках они несли корзины с фруктами, пирогами и сладостями.

– Ребятки, где же вас так одели, обули, да еще халявы навалили полные закрома.

– Так, то ж не халява, а четно заработанные деньги...

– Ха-ха-ха, что бы столько заработать здесь нужно год с утра до вечера нам всем вкалывать, – не поверил Медведь. – Наверное какой-то поезд белых грабанули, ну или хотя бы банк!

– Хм-м-м, Медведь, ты о нас подумал как-то плохо, что я чувствую себя неловко...

– А что нам думать, вас не было весь день, а теперь столько еды приволокли, да еще оделись, – обиженно вскинул руки Стаб, ему стало обидно, что самое интересное прошло мимо него.

– Ни чего, Стаб, обещаем информировать тебя каждый час, вот только мобильный телефон купим.

Кругом все радостно засмеялись, угощаясь пирогами с капустой и повидлом, а также пробуя пахлаву и кунжутные конфеты, которую продавали везде татары, торговцы сладостями.

– Правда выиграли, ребят, значит продержимся? Ведь еще два дня осталось до тридцатого..., – радовалась Жара и влюблено смотрела сразу на всех. – Наверное сильно злые были те кто проиграл?

– Точно, Жара, особенно один американец, все отпускать Уника не хотел. Откуда у них такая нелюбовь к русским? – аккуратно вешал свой франтовый костюм Кик.

– Бог не без милости, русский не без счастья, – воскликнула Луна, мечтательно провожая закат и солнце, уходящее за морской горизонт. – Эх, где же наш Георг? Да, как бы помочь нашему командиру?

4

   Григорий Семенов пребывал в камере контрразведки Армии Кутепова последнюю ночь перед расстрелом утром на рассвете.

   – Слышь, комиссар, есть будешь, или тебе не к надобности, все равно завтра расстреляют, – крикнул надзиратель через зарешетчатое окошко, но так и не услышав ответа удалился.

На улице стемнело уже как час и стала завывать метель, принося редкие снежинки. «Если, рыжик, не сможет принести гранату, придется валить конвоиров и уходить на лошади», – размышлял капитан спецназа без особых волнений, вдруг вспомнив, как его расстреливали на Кавказе террористы, но их планам не пришлось сбыться. Трое террористов уже навели на него автоматическое оружие, как спецназовец Семенов вспомнил про секретную карту, которая была у него под защитным комбинезоном. В действительности это была простая без обозначений топографическая карта километровка. Подошедший к нему вплотную боевик улыбался и держал его на мушке пистолета. Протягивая карту, Григорий еще приблизился на шаг и нанеся удар ногой по колену схватил наемника за руку и нажимая на курок его же рукой навел ствол на двух других боевиков. Капитан тогда спасся и, получив оружие боевиков, вернулся к ним отряд, где около десятка террористов отдыхали и не ожидали такого поворота дела. Расстреляв их в упор, Семенов покинул ущелье, вернувшись на базу. Начальник его спецгруппы, лишь через сутки узнал об убитых боевиках и спросил, всегда неразговорчивого Семенова – «Твоя работа?», но молодой боец не ответив, лишь кивнул головой. «Хорошая работа, Григорий, спасибо тебе от лица командования!».

Откуда-то издали до здания контрразведки донеслись звуки цыганской гитары и заунывно-протяжной песни. Пела молодая цыганка, а ей под звуки аккомпанемента гитары и бубенцов подпевал сильный мужской голос.

   – Ярким солнцем, синей далью

   – В летний полдень любоваться,

   – Непонятною печалью

   – Дали солнечной терзаться...

   – Кто поймет, измерит оком,

   – Что за этой синей далью?

   – Лишь мечтанье о далеком

   – С непонятною печалью...

Лишь только стихла цыганская песня, как Григорий услышал непонятный шорох около решеток тюремного окна.

– Дядя Гриня, ты где? – раздался тонкий голосок мальчишки-беспризорника.

– Здесь, рыжик, будь осторожней, – откликнулся капитан Семенов.

   – Тогда давай принимай, тут оружие, гранаты, снаряд, наган, патроны, форма... Спасибо цыгане подвезли все это на своей повозке.

– Ой, рыжик, молодец, ой мы сегодня с беляками повоюем, – обрадовался спецназовец. Он не торопясь и аккуратно принял все, что принес мальчишка. – А теперь, рыжик, давай отсюда подальше, минут через тридцать тут так рванет, столько шуму будет.

– А потом, в Крым, рванем?

– Еще как рванем, рыжик, ты жди меня там у реки, где речной трактир, поди слыхал, там еще конка.

– Хорошо, дядя Гриня, я весь Харьков знаю, это вдоль реки Лопань, туда прямиком на юг, – махнул мальчишка рукой.

– Тогда, беги, рыжик, только скажи где у них кони около здания?

– Так, вот тут близехонько, увишь амбар сразу около дома, там и лошади знатные у них.

Григорий проводил взглядом быстро убегающего, словно заяц, беспризорника и перекрестился и поцеловал свой крест. «Ну, вот стало быть повоюем, господа белогвардейцы!». Спецназовец примерил белогвардейскую ношенную форму, видно с убитого капитана корниловского полка. Китель цвета хаки с шевронами череп с костями и черно-зеленые погоны с буквой "К" и черные бриджи оказались впору, что приятно удивило, так как он был высокого роста 185, высокие сапоги тоже оказались впору. Григорий Семенов одел портупею и зеленую фуражку. «Теперь я капитан корниловской артиллерийской бригады, только шашки не хватает», – обрадовался капитан спецназа.