Текст книги "Голем (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– И я бы солгала, если бы сказала, что ношу крест из чувства благочестивой веры. С тех пор, как я была в церкви, прошло много лет.

– Будем надеяться, что немного веры лучше, чем ничего, – пробормотал Сет, хотя его всё ещё озадачивало, что он не помнил, как надел Звезду.

– Это, должно быть, городская площадь, – сказала Джуди, когда устричные раковины сменились асфальтом, а рядные дома из двухэтажных превратились в трёхэтажные.

– Какой адрес дал тебе Ашер?

– Нет, он просто сказал заехать на городскую площадь, и кто-нибудь будет ждать.

Они припарковались на общественной стоянке, но когда Сет попытался положить деньги в счётчик, он понял, что он не функционировал в течение многих лет.

Сохраняя прошлое, мы не даём прийти будущему.

Джуди, казалось, была поражена, как только вышла из машины.

– На что ты смотришь? – спросил Сет.

На углу одинокая дорога спускалась между рядами домов и заканчивалась массивными доками, за которыми виднелась сверкающая река.

– Никогда не думал, что река Бруэр такая большая, – сказал Сет. – Я никогда не слышал об этом раньше.

– Кажется, шириной почти в милю.

По центру площади стояло длинное одноэтажное здание с вывеской “Дом надежды”. Женщина в длинном тёмном платье по щиколотку подстригала цветы на подоконнике.

– Наверное, это синагога, – предположил Сет.

– Да, но довольно скромная.

Именно тогда две молодые женщины и мужчина, в той же возрастной группе, появились на длинном крыльце здания, кивнули женщине с цветком и вошли в двойные стрельчатые двери. Все трое были в шортах и футболках.

– Должно быть, собрание молодёжной группы, – сказала Джуди.

– Думаю, да. – Сет прищурился на запад и заметил странно пустой участок земли прямо на берегу реки, где всё ещё торчали балки фундамента и осыпалась каменная кладка. – Должно быть, там была лесопилка, – oн усмехнулся. – Ты любишь жуткие истории. Мистер Кротер сказал мне, что человек, который построил этот город и наш дом, был убит на лесопилке в 1880 году. Гавриил Ловен. Местные бандиты привязали его к ящику с динамитом.

Джуди выглядела потрясённой.

– Я бы назвала это варварством! Почему они убили его?

– Потому что он был евреем. Местные жители были антисемитами. И они вырезали всё население Ловенспорта, кроме младенцев.

– Я бы сказала, что они зашли слишком далеко.

Сет понизил голос, надеясь, что его голос прозвучит пугающе.

– Но потом кто-то перебил всех головорезов… и никто не знает, кто.

– Какая очаровательная история, Сет. Спасибо, что поделился со мной.

Сет рассмеялся, но обернулся на звук шагов.

– Это, должно быть, раввин Ловен, – сказала Джуди.

– Ему нравится, когда его называют Ашером, но нет, это не он.

Худой человек в чёрных брюках, белой рубашке и ермолке подошёл с широкой улыбкой.

– А вы можете быть только Сетом Коном, – последовало сердечное приветствие и рукопожатие. – Я раввин Тоз, но, пожалуйста, зовите меня Ахрон. Так хорошо, что вы смогли прийти.

Сет представил Джуди, и мужчина средних лет быстро повёл их через площадь к ряду домов этажом выше остальных. Внутри они нашли тихую гостиную с тяжелыми драпировками, богатым ковром и тёмными панелями. Другой человек в такой же консервативной одежде обернулся с широкой белозубой улыбкой.

– А это, – сказал Ахрон, – наш постоянный молитвенный советник, а ещё он наливает нам кофе, раввин Мореч, – и он представил Сета и Джуди. – Но, пожалуйста, зовите его Илай.

– Тоз, Мореч, – прокомментировала Джуди. – Они звучат как чешские имена.

– Так оно и есть, Джуди, – сказал второй раввин. – Почти у всех в Ловенспорте есть предки, приехавшие сюда из Праги. Некоторые меняли свои фамилии, некоторые – нет.

– Кажется, Ашер говорил мне, – заговорил Сет, – что его предка звали Лоeв, но он изменил фамилию, чтобы она звучала менее еврейски.

– Это факт, Сет, – Илай налил кофе из серебряного кофейника, а Ахрон повёл Сета и Джуди к роскошному алому дивану и низкому столику. – У Ашера, Ахрона и у меня есть прапрапрадеды, которые помогали строить этот город. И все они были близкими друзьями.

– Мы очень дружный город, – сказал Ахрон. – Хотя мы приветствуем всех в нашем городе, мы стараемся, ну…

– Это нормально – не пускать сюда всякую шваль, – сказал Сет.

– Ты нашёл слова, которые я искал, – засмеялся Ахрон.

В тот же миг открылась ещё одна дверь, и вошёл красивый блондин лет сорока с сияющей улыбкой.

– Как поживаете, Ашер?

– Привет, Сет.

– Спасибо за приглашение.

– С удовольствием, – с энтузиазмом ответил раввин, который представился Джуди и крепко пожал ей руку. – Добро пожаловать в мой дом.

– Большое спасибо, что пригласили нас, – ответила Джуди. – И эта корзинка была чудесной.

– Я рад, что вам понравилось. Это был выбор моей жены, – сказал Ашер и подал кофе на стол. – И вот она здесь. Лидия, ты помнишь Сета? Это его подруга Джуди.

Темноволосая, темноглазая и одетая в тёмное женщина только улыбнулась и поставила серебряный поднос с закусками.

– Она делает лучшие блинчики, какие я когда-либо пробовал, – похвастался Ашер.

– Tesi me, Pani Lowen,¹⁰ – сказала Лидия по-чешски.

Глаза Джуди вспыхнули.

– Srdecne vas vitame,¹¹ – cказала Джуди.

– Как чудесно! – воскликнул Ашер. – Вы говорите на нашем родном языке?

– Она говорит на стольких языках, – засмеялся Сет, – что я чувствую себя глупо.

– Не так уж много, – ответила Джуди.

– Да, не так уж много, только греческий, латынь, чешский, иврит…

Теперь Ашер казался вдвойне удивлённым.

– И на иврите тоже?

– Ну, только фонетический иврит, – призналась она, – но я не могу хорошо написать его оригинальным глифическим алфавитом.

– И все же вы настоящий профессор. Хм, дайте подумать, я и сам немного заржавел, но… Mah ha’ miktzoah shelach?¹²

– Ani Morah, – ответила Джуди. – Ani me’od ohevet et zeh.¹³

– Как похвально! Где вы преподаёте?

– Ну, я преподавала в университете, – уклончиво ответила она, – но теперь, когда мы с Сетом переехали сюда, я подаю заявление в Солсбери.

– Замечательно, замечательно. – Энтузиазм Ашера наполнялся до краёв. – Говорят, в мире слишком много юристов, и я склонен согласиться с этим, но учителей никогда не бывает слишком много. – Ашер помолчал, потом пристально посмотрел на Сета. – Я только что заметил вашу Звезду Давида. Это поучительно – найти людей, которые всё ещё носят их, и твой крест тоже, Джуди. В каком-то смысле вера относительна; я становлюсь всё более и более разочарован с возрастом.

– Почему это? – спросила Джуди, теребя крестик на шее.

– Потому что вера ослабевает, – сказал раввин.

Только теперь Сет увидел, что Ахрон, Илай и Лидия исчезли.

Ашер продолжал:

– Чем больше любая культура пытается прогрессировать, тем меньше её подлинная культура, её духовная основа, выживает. В эти дни я вижу больше iPad и телефонов с камерами, чем любой символ веры.

– Старая добрая технология, – сказал Сет.

– Новое идолопоклонство, – заметила Джуди.

– Как верно, Джуди. – Ашер наконец сел напротив них, держа одну руку в другой. Теперь он казался очень серьёзным. – Именно это я и мои люди пытались сделать здесь, в Ловенспорте. Закрепить нашу культуру у её корней, и эти корни в решающей степени основаны на вере. Наш город может показаться вам странным, неприкрашенным и… ну, неинтересным, – oн сжал кулак. – Но это же самое главное, что напоминает нам о нашем наследии, и о причине, по которой наши люди прибыли в Америку в первую очередь, и о ваших предках, Сет, и, возможно, о ваших, Джуди. Они пришли сюда, чтобы сохранить свою веру.

– Теперь вы заставляете меня чувствовать себя виноватым, – Сет засмеялся. – Вообще-то я давно не молился.

– Молитва – это просто беседа с Богом, Сет. Иногда мы перестаём говорить, но когда мы готовы говорить снова, Бог всегда готов слушать. – Ашер застыл на мгновение, а потом выпалил: – Нет больше религиозных наставлений, к сожалению… Давайте! – oн подвинул поднос вперёд. – Попробуйте блинчики.

Улыбка Джуди засияла, и она попыталась скрыть неловкость.

– Честно говоря, Ашер, немного бодрого разговора, вероятно, пойдёт нам с Сетом на пользу.

Сет не мог избавиться от странного чувства внутри, что-то вроде раскаяния, но он знал, что это не то же самое, что его раскаяние за Эллен.

– Забавно, но Джуди упомянула об этом, когда мы подъезжали.

– И что же это, Сет? – спросил Ашер.

– Моя Звезда Давида. Она сказала, что давно не видела её на мне, и была права. Нет. Не знаю, зачем я её надел. На самом деле… Я не знаю, что это значит.

Ашер кивнул.

– Слишком часто, когда мы думаем, что потеряли веру, мы просто теряем из виду Бога, потому что мы позволили Богу пройти мимо нас по тому, что мы называем жизнью. Мы люди, Сет. Мы ошибаемся, как правило, из-за искушения и тех же самых отвлечений, которые мы отвергаем как прогресс. Но что мы всегда должны помнить, когда теряем из виду Бога, так это то, что мы всегда можем вернуть это зрение, просто желая этого в наших сердцах. Мы просто должны вернуться на путь истинный, – oн помахал пальцем и улыбнулся. – А Бог – довольно покладистый парень. Иногда он даже немного замедляется, чтобы мы могли догнать его.

– Многообещающий способ, – сказал Сет.

– Всё, о чём говорит вера – это именно обетование, – Ашер наклонился ближе. – Как только вам захочется поговорить об этом, дайте мне знать. Я хочу помочь вам вспомнить, что означает Звезда Давида, – затем раввин резко откинулся назад и рассмеялся. – Я хочу сказать, что я – раввин! Это моя работа!

Они все рассмеялись, и после того, как Сет съел блинчик, он сказал:

– Где именно ваша синагога или школа? Это здание на другой стороне площади?

– “Дом надежды”, – добавила Джуди. – Это не было похоже на синагогу.

– Я уже говорил, – ответил Ашер, – о сохранении духовной культуры путём почитания её корней. В худшие времена, в течение столетий преследований, у евреев не было очевидных синагог для поклонения. Они должны быть спрятаны, они должны быть тайными, иначе их сожгут. Поэтому верующие обитали в подвалах или даже глубоко в лесу, в пещерах. Наша синагога, например, находится здесь, в этом доме, а во времена Гавриила Ловена, – Ашер улыбнулся Сету, – она была в вашем доме.

Сет нахмурился.

– И потом… что такое “Дом надежды?”

– Мы называем это молодёжным центром, – объяснил Ашер, – но это довольно мягко сказано. Это реабилитационный центр для наркоманов. Помните? О чём мы говорили раньше. Есть много способов потерять Бога из виду, и нет ничего, что Дьявол любит больше. Наркотики действительно являются великим развращающим фактором нашей юности, самым коварным злом, которым владеет зверь, – oн сокрушённо покачал головой. – Проблема наркотиков здесь очень велика.

Джуди была удивлена.

– Это настоящий шок для меня, Ашер. Я думала, если в каком-то городе и нет проблем с наркотиками, то только в этом.

– О, я не имею в виду здесь, в Ловенспорте, – уточнил мужчина. – Здесь нет наркотиков. Все наши пациенты из Сомнеровской бухты. У нас есть несколько алкоголиков и один или два, пристрастившихся к героину, но почти все – это кокаин. Ужасные вещи. У нас всего двадцать пять коек, но когда мы получим деньги, то сможем расшириться. Мы берём всех возможных из Сомнеровской бухты, конечно, насколько позволяет место. По закону мы Иешива, еврейская версия приходского учреждения; поскольку мы считаемся религиозной организацией, мы не можем получать федеральную помощь. Однако нас это не останавливает. У нас практически пятьдесят процентов успеха.

Джуди выпрямилась.

– Это феноменально. В среднем по стране составляет десять процентов, – oна помолчала, потом пожала плечами. – Я это знаю, потому что у меня были некоторые проблемы с этим.

Ашер кивнул, вероятно, пытаясь скрыть удивление.

– Я бы не догадался. Коварство наркотиков всепроникающе, в то время как клише заключается в том, что оно ограничено более низкими экономическими и социальными уровнями.

Сет заговорил без всяких недомолвок.

– Мы с Джуди познакомились в реабилитационном центре. Наркотики почти уничтожили её, а алкоголь почти уничтожил меня.

– Ах, тогда какое чудесное доказательство того, что человеческий дух, подкреплённый божьей любовью, конечно, упорствует в самых неблагоприятных обстоятельствах, – сказал Ашер.

Сет надеялся, что это внезапное признание не поставит раввина в затруднительное положение. Но почему-то он знал, что это не так.

– До того, как я встретил Джуди, я был женат. Мою жену звали Эллен, и по иронии судьбы, именно она привлекла моё внимание к дому Ловенов.

Ашер сосредоточенно сидел на своём месте.

– Боюсь, я не понимаю. Я думал, вы родом из Флориды.

– У Эллен были родственники в Вирджнии, – сообщила Джуди. – Они с Сетом приехали сюда, чтобы навестить их, и… ну, Сет, будет лучше, если ты расскажешь историю.

Сет вздохнул.

– Да, мы остановились повидаться с её родственниками, потом планировали съездить в Вашингтон, чтобы осмотреть достопримечательности, поэтому переправились на пароме и сошли в Сомнеровской бухте. Мы пытались выехать на Северную автостраду, но свернули не туда и проехали мимо дома Ловенов. Эллен заметила его первой, и мы были так захвачены им, что я позвонил риэлтору на вывеске “Продаётся”, и он показал нам его. Цена была подходящей, но я не мог позволить себе дом в то время; я фактически только что потерял работу в компании компьютерных игр, которая обанкротилась. Я взял несколько банковских кредитов, потому что хотел разработать свою игру; я построил всё это сам и использовал банковские деньги, чтобы заплатить своим графическим инженерам и системным техникам, чтобы придать игре необходимый вид, затем я отправил всё это дистрибьютору и скрестил пальцы. Это было два года назад. Так или иначе, после того, как я представил игру, мы с Эллен пришли сюда и увидели дом Ловенов. Это была почти шутка. Я сказал: “Однажды, если я когда-нибудь разбогатею, я куплю этот дом.”

– Какая ироничная связь, – сказал Ашер. – И всё же, боюсь, ваше упоминание Эллен в прошедшем времени может означать только одно…

У Сета перехватило горло, и Джуди ответила за него:

– Эллен погибла на дороге несколько недель спустя, когда они вернулись в Тампу. Так получилось, что в тот же день, когда она умерла, дистрибьюторская компания купила компьютерную игру Сета.

К Сету наконец вернулся голос.

– После этого… Ох, Ашер, я не хочу утомлять вас этой историей.

Глаза Ашера заблестели.

– Но, я хочу услышать вашу историю, Сет, и вашу тоже, Джуди, если вы хотите поделиться ею. Иногда нейтральное ухо может быть вполне терапевтическим.

Сет кивнул.

– За игру заплатили очень большой бонус за подписание контракта, и было много предложений о дополнительных правах, но я едва знал об этом. После того, как Эллен погибла, я…

– Нашли утешение в бутылке. Я понимаю. Очень часто мы слишком поздно узнаём, что такого утешения нет.

Сет дал волю чувствам и рассмеялся.

– В течение месяца я был совершенно разбит, я был совершенно клинический алкоголик. Я падал в обморок в барах, на стоянках, несколько раз просыпался в машине на обочине дороги, по которой никогда раньше не ездил.

– Потеря иногда невосполнима, – сказал Ашер. – Многие пациенты в нашей клинике приняли наркотики из-за какой-то подобной потери, и следующее, что они помнят, они уже подсели.

– Да, ну, я был очень увлечён, и вы правы. Я не знал, как справиться с потерей, я не понимал этого, но самое трудное было в деталях смерти Эллен. Вот что толкнуло меня через край, – oн взял Джуди за руку, попытался продолжить, потом опустил глаза и покачал головой.

– Сет винит себя в смерти Эллен, – продолжала Джуди. – Однажды она возвращалась из торгового центра, и Сет позвонил ей на мобильный и попросил остановиться и купить ему пачку сигарет. Она повернулась, чтобы заехать в магазин и…

– Тогда-то она и попала в аварию, – выдавил Сет.

Не разваливайся! – он умолял себя.

Но он уже чувствовал себя лучше, рассказывая о худшем событии в его жизни.

– И это был пьяный водитель.

Ашер спокойно откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Что так же распространено, как злоупотребление алкоголем и наркомания, так это наша неспособность отделить случайность от провидения или даже невезения. Надеюсь, Сет, вы уже знаете, что глупо винить себя в несчастном случае. И мы не должны винить Бога, потому что это на самом деле не имеет ничего общего с Богом. Это имеет отношение только к человеческой ошибке. Бог – это духовный признак в нашей жизни, а не физический. Он даёт нам близость к нему через любовь и мудрость его эманаций. Он не отвлекает пьяных водителей, не останавливает войны, не излечивает болезни и бедность взмахом руки, – Ашер поднял палец. – Он мог бы сделать это, если бы захотел, но это противоречит его цели. Мы должны сделать это сами, но мы ещё не пришли к этому. Важно, чтобы вы это поняли, Сет. Обвинение себя в смерти жены только оскорбляет её память.

Сет поднял глаза и посмотрел на мужчину. Он судорожно сглотнул.

– Я никогда не думал об этом раньше.

– Конечно, нет! – Ашер сказал и засмеялся. – Потому что это не слишком легко сделать! Зачем? Потому что мы люди! Мы облажались! И единственный способ облегчить нашу ошибку – это стараться изо всех сил держать свою жизнь в свете Божьем.

Сет вдруг почувствовал себя мягким, как оконная замазка. Он чуть не зарыдал, когда понял, что слова раввина сняли с него страшную ношу.

Джуди почувствовала, что Сет всё ещё слишком подавлен, чтобы продолжать, поэтому она отвлеклась.

– Я была профессором в престижном колледже. У меня была карьера, о которой я всегда мечтала, и самоудовлетворение. Я была успешна и любима своими сверстниками. Но однажды я пошла на свидание с одним парнем на факультете политологии. В то время у меня был избыточный вес, у меня всегда он был, но этот парень сказал мне, что он легко сбросил сорок фунтов – с кокаином. По сей день я не понимаю, как кто-то с моим образованием мог быть настолько глуп, чтобы купиться на это. Я верила всему, что он мне говорил, наверное, только потому, что мне нужно было в это верить. “О, не волнуйся, это не зависимость, это просто шалость”, и “Раз или два в неделю совершенно безопасно”, и “Я занимаюсь этим годами, Джуди, и я не наркоман. Я не потерял работу, друзей и дом.” Такие вещи.

– Я слышал почти такие же истории прямо через дорогу в “Доме Надежды”, – сказал Ашер.

Джуди не удивилась.

– Не успев опомниться, я уже настолько привыкла к кокаину, что перестала быть собой. Другие преподаватели на моём факультете говорили, что что-то не так, но я не замечала этого. Мои уроки скользили, ученики начинали бросать мои занятия, несколько подали жалобы, – Джуди пришлось посмотреть на стену, чтобы продолжить. – Деканат приказал мне взять отпуск и лечиться, но тем временем порошковый кокаин перестал работать. Этого было недостаточно. Поэтому вместо лечения я иду к торговцу крэком. Это было началом конца, но конец наступил довольно быстро. И… меня арестовали, колледж меня уволил, и…– монолог Джуди прервался. – Ну, короче говоря, я в конце концов получила лечение, и так я познакомилась с Сетом. Мы оба зарегистрировались в одном реабилитационном центре, – Джуди рассмеялась, чтобы немного смягчить мрачное настроение. – Парень, с которым я встречалась, был прав в одном. Я действительно похудела, хотя я бы не рекомендовала эту конкретную диету.

Все рассмеялись над этим замечанием.

– И самое главное, – сказал Ашер, – вы оба пережили все трудности, доказав, что ваша собственная воля преодолела ошибку, которой мы все подвергаемся. Как сказано в Библии, вы облачились в новое “Я” и сбросили мирские одежды старого, не имея ничего, кроме свободной воли, дарованной всем нам мудростью Эн Софа.

– Эн Соф? – спросил Сет.

– Одно из еврейских имён Бога, – сказала Джуди. – Конечно, есть Яхве, Элохим и Хайм.

– Удивительно, что вы это знаете, – сказал Ашер.

Джуди пожала плечами.

– Я была профессором теологии.

– Джуди знает об иудаизме больше, чем я, – усмехнулся Сет, – и она христианка.

– Да, – сказала Джуди, – и я – девушка Сета.

Ашер с трудом подавил смех.

– Вы действительно нечто, Джуди, – oн повернулся к Сету. – Так вот, Сет, я читал о вас статью в газете, но признаюсь, я мало что знаю о вашей карьере. Разработчик видеоигр?

– Это по существу то, что я делаю, но я также разрабатываю творческие элементы игры.

– И этот “Дом Плоти”… это фантастика, верно? Или не так?

Сет рассмеялся, почувствовав себя полностью раскрепощённым.

– Нет-нет, Ашер, я знаю, что название звучит как что-то из ряда фантастики, но это научный сценарий.

– Должно быть, ты превзошёл самого себя, судя по успеху игры.

– По правде говоря, мне просто повезло. Я дал старой концепции новый взгляд, и поклонники приняли его.

– Сет иногда бывает слишком скромным, – сказала Джуди. – Первый тираж превзошёл любую игру в истории.

– Это большое достижение, – сказал Ашер.

– А я его тестер уровней, – добавила она. – Игра стала онлайн и теперь в многопользовательском режиме, что означает, что люди по всей стране могут играть друг против друга в интернете.

– Джуди, я буду честен, – заметил Ашер. – Мы здесь, в Ловенспорте, не знаем разницы между интернетом и сеткой для волос. У нас даже нет компьютеров. Но я очень рад вашему успеху.

– Спасибо, Ашер, – сказал Сет. – Это довольно забавно, но, как я уже сказал, мне просто повезло.

Дверь распахнулась, и появился Илай.

– Кто-нибудь хочет ещё кофе или блинчиков?

Они все отказались, но в тот момент, когда дверь открылась, Сет и Джуди заметили что-то на стене другой комнаты: схему с двумя пирамидальными фигурами, соединёнными у основания и лицом в каждой пирамиде. Верхняя сторона была светлой, нижняя тёмной. Сет понятия не имел, что это такое, но Джуди, казалось, сразу узнала его.

– Ашер, – сказала она, заинтригованная. – Вы каббалист?

– Да, конечно, – и снова раввин был удивлён её знанием. – Это заметно?

– Я видела голову Зоара¹⁴ в другой комнате. Не могу поверить, что я не поняла этого раньше. Никакой видимой синагоги, и ваша ссылка ранее на эманации.

– Я очень впечатлён вашей учёностью. Подлинная Каббала¹⁵ в наши дни едва известна.

– Ну, я была профессором теологии, но я также преподавала курс теософии.

Ашер казался воодушевлённым.

– Сейчас есть слово, которое вы слышите даже меньше, чем Каббала. Изучение мистических элементов Бога.

– Это был потрясающий курс, но не слишком много желающих изучать это, – сказала Джуди. – Но вы будете рады узнать, что самый первый урок был посвящён Каббализму.

Сет почувствовал неловкость.

– Я слышал о Каббале, но не знаю, что это такое.

Ашер посмотрел на него.

– Сначала вы должны понять, что это такое, Сет. Это не магия, или шаманизм, или что-то вроде нынешней Каббалы, появляющейся в Калифорнии. Это не эзотерика или мистика, и это не отдельное вероисповедание, это просто более глубокая и субъективная интерпретация иудаизма.

– Истинная Каббала – это устная традиция, верно? Говорят, что это первая религия, которой сам Бог научил ангелов?

– Точно, – согласился Ашер, – а потом ангелы научили Адама…

– Через десять Сеферов, или книг, отражающих десять идеальных чисел…

–…и десять эманаций Бога, – уточнил Ашер.

– Я должен снова сослаться на невежество, – сказал Сет. – Какой я еврей, да?

– Всё, что имеет значение – это вера, Сет, – сказал Ашер. – Каббала не для каждого еврея, как, скажем, иезуитство не для каждого католика. Это просто более глубокое, чем обычно, изучение самых ранних догматов иудаизма.

Сет указал на дверь.

– Что это была за схема в другой комнате?

Глаза Ашера сияли.

– Джуди? Мне было бы интересно услышать ваш ответ.

– Магическая голова Зоара, – ответила она. – Верхнее, или светлое лицо представляет человека по образу божьему, просветлённого десятью эманациями, а нижнее, или тёмное лицо…– она закусила губу. – О, я не могу вспомнить имя.

– Нептеш, – ответил раввин. – Более тёмная сторона души человека, борющаяся за то, чтобы быть достойной эманаций и их света.

– Чем больше формы пирамид сближаются, тем более просветлённым становится Нептеш, – продолжала Джуди, – и когда они сближаются под равными углами, формы становятся Звездой Давида.

– Очень хорошо, очень хорошо, – похвалил Ашер. – Голова Зоара – наш символ, как крест Джуди – символ христианина.

Сет обмяк.

– С каждым днём я узнаю всё больше и больше, что только напоминает мне о том, как мало я на самом деле знаю.

– Не расстраивайтесь, Сет, – рассмеялся раввин. – Очень немногие знают что-либо о настоящей Каббале. Но это сердце моей веры и всех остальных в Ловенспорте.

– Гавриил Ловен тоже был каббалистом? – спросил Сет. – Ваш прапрадед?

– Прапрапрадед, – Ашер улыбнулся. – И да, конечно. Вероятно, он возглавил самую первую Каббалу кагала в Америке, – Ашер указал на небольшой портрет на стене, изображавший сурового человека с бородой и без усов. – Это он. Он был великим человеком… но встретил трагический конец.

– Ах да, – вспомнил Сет. – Риэлтор, который продал мне дом, упоминал об этом.

– Преследование повсюду, как и любое другое зло, – Ашер посмотрел на часы и резко поднял брови. – Боже, я потерял счёт времени. Я бы хотел поболтать подольше, но нам с Лидией нужно идти в клинику.

– Нам тоже пора, Ашер, – сказал Сет и встал рядом с Джуди. – Но большое спасибо, что пригласили нас. Вы очень вдохновляющий человек.

– Ну, спасибо!

Они пожали друг другу руки.

– Почему бы вам с Лидией как-нибудь не поужинать у нас? – спросила Джуди.

– Да, – сказал Сет. – В доме своего прапрапрадедушки?

– Какая замечательная идея! Очень скоро мы это сделаем, – Ашер проводил их до двери. – И в следующий раз, когда будете у нас, пожалуйста, загляните. Моя дверь всегда открыта для вас. И, Джуди, основываясь на вашем опыте и замечательном примере вашей собственной победы, возможно, я мог бы попросить вас немного поговорить с нашими пациентами в “Доме Надежды?”

– Мне совсем нетрудно, с удовольствием.

Они собирались уходить, но Сет остановился у двери.

– Ашер, вы ведь берёте пожертвования?

Раввин, казалось, не понял.

– Пожертвования? За что?

– Для реабилитационного центра.

– О, Сет, я не для того поднял эту тему, чтобы принудить вас сделать пожертвование.

– Я знаю, Ашер. Но вы должны принимать пожертвования?

– Честно говоря, никогда. Всё это держится на добровольцах и любых излишках в казне сообщества, я полагаю.

– Мы хотели бы сделать пожертвование, – сказал Сет и быстро выписал чек. – Пожалуйста, возьмите это.

– Ну, спасибо. – Ашер чуть не поперхнулся, когда посмотрел на чек. – Сет, я… я не знаю, что сказать.

– Не нужно ничего говорить. Это просто кое-что, чтобы помочь.

– Ну и ну, – выдохнул Ашер. – Я очень благодарен вам. Большое спасибо. Мы скоро позвоним вам насчёт того, чтобы приехать на ужин.

Когда они ушли, Сет почувствовал прилив сил.

– Какой замечательный парень. Он очень вдохновляет.

– Раввины должны быть раввинами, – сказала Джуди. – Сколько ты ему дал?

– Тридцать штук.

– Сет!

Сет пожал плечами.

– Это из-за таких, как он, мы с тобой до сих пор ходим и разговариваем.

– Я знаю, но… это было очень великодушно.

– Я просто очень рад, что могу чем-то помочь.

Он взял её за руку, и они направились к машине. Некоторые прохожие, в основном пары, прогуливались по тротуарам, мужчины были одеты как Ашер, а женщины – в тёмные консервативные платья, похожие на Лидию Ловен. Те, кто обратил внимание на Сета и Джуди, тепло улыбнулись и помахали рукой. В конце переулка поблёскивала река, в воздухе парили чайки.

– Но теперь, я думаю, пришло время потратить немного больше денег, – предложил Сет. – Давай найдём хороший ресторан.

3.

– Где ты? – спросил Рош в свой сотовый телефон “на особый случай”, простой Тракфон, с телефонной карточкой и без сервера для подписки. – Мне нужно с тобой поболтать.

– Поболтать, да? – ответил нечёткий голос Ди-Мэна. – Не могу дождаться. Мне тоже нужно с вами поболтать. Мы недалеко от поляны, вы знаете это местечко на опушке леса, совсем рядом… ну, вы знаете.

Рош так и думал. В нём заиграло любопытство.

– Разве не там вы, ребята, хороните трупы?

– Да, мы хоронили людей здесь, обычно для вас, Рош.

– Никогда не называй моё имя или фамилию по телефону! – приказал Рош. – Усёк?

– Да, я понял.

– Что ты сказал? – рявкнул Рош.

– Да, я понял… сэр.

– Хорошо, и не забудь это дерьмо. Мы уже в городе, но сидите тихо. Мы будем там через пятнадцать минут.

– Мы будем здесь, – раздался голос Ди-Мэна.

Какого хрена эти два идиота там делают?

Рош выключил телефон и скривился.

Спецназовцы собирали вещи, патрульные машины уже отъезжали от разваливающегося дома, крыша которого, казалось, проваливалась внутрь.

Ещё один день, ещё один наркопритон, – размышлял продажный капитан. – Просто… не тот, что нужно.

Солнце быстро зашло, словно спасаясь бегством; Рош остался стоять в оранжевой темноте. Штейн вышел из дома и подошёл к нему.

– Не могу поверить, – пожаловался Рош. – “Лентяйка” дала нам неверную информацию. Как тебе такая наглость – врать копам?

– На самом деле, капитан, она не лгала.

Рош почувствовал прилив радости.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что нашли Джерри Каппа во время второй зачистки дома?

– Нет, – ответил Штейн без особого интереса. – Я только сказал, что “Лентяйка” не лгала. Джерри внутри нет, но он был, – Штейн хлопнул чем-то по груди Роша.

Бейсболка “Boston Red Sox.”

– Ты прав, – признал Рош. – Его брат носил “Yankees”, но Джерри всегда носит “Red Sox.”

– Я думал, вам понравится сувенир, – заметил Штейн с ехидной улыбкой.

– Да, большое спасибо. А теперь поехали. Ты поведёшь.

Они сели в машину и уехали.

– Джерри не дурак, капитан, – заметил Штейн. – Он знает, что его задницу ищут, так что он не будет долго отсиживаться в одном и том же месте.

– Вероятно, каждую ночь он проводит в разных убежищах. Ублюдок думает, что он Бен Ладен.

Штейн закурил сигарету за рулём.

– Возможно, мы поймаем его, когда он попытается вернуться во Флориду.

– Возможно, но мы недостаточно делаем для этого, Штейн. – Рош вонзил пальцы себе в бедро. – Я хочу заполучить его!

– Вы скажете мне, куда мы едем? – спросил Штейн.

– На ту поляну, где двое деревенщин закапывают ящики с отбросами, которые мы им доставляем.

– Зачем?

– Я просто хочу… спросить у них кое-что. Ди-Мэн сказал, что ему тоже нужно поговорить с нами.

– Следующий обмен через два дня. Он не слишком рано?

– Может быть, – пробормотал Рош, глядя, как лунный свет следует за ними по вершинам бесконечной травы.

Они въехали на поляну и встали позади знакомого чёрного фургона, лица обоих мужчин были кислыми. Газовый фонарь висел на шесте, освещая жуткую сцену: Ди-Мэн и Чокнутый рыли яму.

– Я думал, что эти придурки только для нас это делают, – сказал Рош.

Штейн выключил мотор.

– Думаю, мы не единственные их поставщики. Это по-американски, верно? Разве не об этом вы всегда говорите? – Штейн усмехнулся. – Свободное предпринимательство?