Текст книги "Голем (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Да, намного лучше.

– Хорошо, хорошо. Я позвоню позже. Спокойной ночи!

– Я люблю тебя! – выпалила она.

– Я тоже тебя люблю, – усмехнулся он. – И не выключай сигнализацию! – a потом они повесили трубки.

– Можешь быть уверен, что я никогда больше не оставлю эту чёртову сигнализацию выключенной, – пробормотала она себе под нос.

Но её глаза не отрывались от трупа на полу. Что теперь? Позвонить в полицию? Нет, она уже знала, что не собиралась этого делать.

Так что же ей делать?

Я подожду до поздней ночи, – пронеслись мысли в её голове, – и оттащу его глубоко-глубоко в поля, где этот сукин сын будет гнить.

Она развалилась на кровати, представляя себе нелепую картину: обнажённая женщина в резиновых перчатках и труп деревенщины на полу с мусорным мешком на голове.

Но моя проблема ещё не решена, – подумала она, сворачиваясь в позу эмбриона. Этот был мёртв, но был ещё большой лысый, который изнасиловал её в подвале; он, конечно, скоро придёт к ней. – Дело не только во мне. Они знают о Сете, сказали, что убьют и его тоже…

Она удовлетворённо кивнула, холодный пот уже начал проступать на её коже.

Когда большой придёт искать своего приятеля, мне придётся убить и его…

Но всё же… Проблема не была решена, не так ли? Её зависимость, казалось, схватила её за уши и направила её взгляд к подушке.

Там лежал пакет с крэком.

Она подняла его, посмотрела, насчитала десять штук.

Сета не будет дома день или два. Я могу выкурить это, и тогда будет всё кончено…

И вот она снова взялась за своё обещание завязать курильщика крэка, обещание, которое всегда было ложью. Сегодня она выбросила один кусок вместе с трубкой, но теперь перед ней лежали десять других кусков.

Рыдая, она с трудом поднялась и поплелась вниз в поисках чего-нибудь, что заменило бы трубку для крэка…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

31 июля, 1880 года.

1.

Как и на войне, – подумал Коннер в последнюю ночь месяца, когда вдали раздались первые выстрелы. Рейдовые отряды уже были отправлены, оставив в лагере только группу охраны. Затем Коннер и Норрис проникли на лесопилку. Они пробирались сквозь заросли травы под низкой луной, таща за собой ящики с динамитом.

– Приготовься, – прошептал Коннер, похлопывая себя по пистолету. – У Ловена могут быть евреи, охраняющие лесопилку.

Позади них сонный городок Ловенспорт проснулся от шума и криков.

Норрис остановил их за сараем, осматривая лесопилку в бинокль.

– Один парень там, у двери. Похоже, он собирается уйти из-за выстрелов.

– Не дай ему уйти, – приказал Коннер. – Убей его сейчас, чтобы потом не пришлось драться.

Норрис поднял одну из немногих длинных винтовок клана, спрингфилдскую модель 1842 года, калибра 69. Он опустился на колени, отодвинул курок, прицелился и выдохнул.

БАМ!

Норрис дёрнулся в своей огневой позиции, когда винтовка взревела, извергая искры. От этого звука в ушах зазвенело.

– Не потерял хватки – снёс ему голову начисто.

– Отличный выстрел! Пойдём.

Они снова взялись за верёвочные ручки ящика и направились к темнеющей лесопилке. К тому времени как они добрались до двери, город позади них превратился в столпотворение, шум выстрелов и всеобщий хаос. Лесопилка стояла тихо, огромные пилы были неподвижны, приводные ремни не работали. По крайней мере, шум реки заглушал громкие выстрелы и крики.

Похоже, они убивают всё, что движется, – подумал Коннер с нервной улыбкой.

Они поставили ящик на землю и зажгли фонарь.

– Сюда, – сказал он.

Норрис подтащил динамит к ступенькам, ведущим внутрь.

– Вы думаете, что эти штуки… наши ребята смогут разобраться?

– Я… да. Думаю, да. Они ведь знают, как насиловать и убивать.

– Значит, они также могут знать, как использовать это? – предположил Норрис и указал на трафаретную надпись “Динамит”. Сначала он закрепил предохранитель, затем накрыл ящик брезентом.

– Хорошая мысль, – похвалил Коннер.

– Теперь будем надеяться, что они смогут привести Ловена живым.

Коннер рефлекторно вытащил пистолет.

– Приведут. Корриган, Перси, Стоддард – они хорошие ребята, были со мной на войне, – oн открыл ставни и выглянул наружу.

Снова раздались крики и быстрые выстрелы. Теперь он видел несколько костров; они горели в восточной части города.

И, надеюсь, они сожгут много евреев…

– Думаю, всё, что мы сейчас должны делать, это ждать.

Коннер кивнул.

– И если я прав, как только они приведут сюда Ловена, эти два существа последуют за ним…

Они сидели и ждали, прислушиваясь к шуму за пределами лесопилки. Руки Коннора дрожали. Он вспомнил, что сказал им Рид, когда вернулся из Солсбери:

Да, сэр, пароход с грузом, оплаченным Гавриилом Ловеном.

Но почему он беспокоится сейчас?

– Ты уверен, что груз, о котором говорил Рид, не пришёл сегодня?

– Совершенно уверен, мистер Коннер. У меня были мужчины, смотрящие за доками постоянно. Ни пароходов, ничего. Так что, что бы там ни было, оно никак не могло попасть сюда раньше.

Что бы это ни было, – подумал Коннер. – Возможно, оружие, но теперь оно ему не поможет. К тому времени, как оно доберётся сюда, Ловен и весь его город будут мертвы и закопаны.

– Ребята закончили копать могилу? Те тела, которые не сгорят, мы похороним до того, как прибудет пароход. Не останется и следа.

Норрис кивнул, поджав губы.

– Мы вырыли достаточно большую яму для всего города, и не только для него.

Эта мысль понравилась Коннеру: он уже видел тела, сваленные в яме.

Тогда город будет наш…

Снаружи крики и выстрелы лились непрерывным потоком, в воздухе витал запах смерти.

Но что это за существа? – подумал Коннер. – Что эти два монстра делают, пока мои люди стирают город с лица земли?

Коннер и Норрис повернулись с пистолетами наготове, когда дверь в лесопилку распахнулась. В дверях показалась фигура.

– Господи Иисусе, Корриган! – закричал Коннер. – Мы уже не знали, что и думать!

Вошёл здоровенный дровосек, согнувшись под тяжестью груза на спине.

– То, что происходит в городе, напугает вас ещё больше, мистер Коннер, – фыркнул мужчина и шагнул вперёд.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня здесь Гавриил Ловен, сэр, – Корриган стащил тощее тело с плеча и уронил на пол. – Живой, и это было нелегко.

Сердце Коннера подпрыгнуло, не от страха, а от радости. Бесчувственное тело, упавшее на землю, было Гавриилом Ловеном, с кляпом во рту и связанным.

– Молодец, парень.

Корриган в изнеможении сидел на рабочей скамье. Когда снаружи послышались отдалённые крики, он вздрогнул.

– Где Перси и Стоддард? – спросил Норрис и поднял глиняный фонарь.

Когда-то сильное и молодое лицо Корригана в свете фонаря выглядело измождённым. Его глаза были полны тревоги, а длинные тёмные волосы казались поседевшими.

– Они оба мертвы, сэр. Вот почему я так долго добирался сюда, мне одному пришлось тащить сюда Ловена.

Коннер замер.

– Это были…

– Это были они, сэр, как вы и сказали, – глаза Корригана расширились в свете. – Они разорвали Перси и Стоддарда на части, как кукол. Это Божья благодать, что я выбрался оттуда живым…

Божья благодать, – подумал Коннер. – Чёрт. Я знаю, что сам не благочестивый человек, но я не поклоняюсь дьяволу.

И те штуки, те отвратительные штуки, которые убили его жену и Хауэтов, они, несомненно, были созданы дьяволом.

– Они не быстры, мистер Коннер, – сказал Корриган, – но, скорее всего, преследуют меня. Они видели, как я схватил Ловена.

– Вот этого мы и хотим! – воскликнул Коннер, подтащил Ловена и положил его поперёк брезентового ящика с динамитом.

И они идут сюда. Сейчас.

– Норрис! Запустить взрыватель!

Норрис вытащил из коробки чёрный пороховой запал и высунул его в ближайшее окно.

Ловен приходил в себя, пытаясь сесть прямо. Его глаза вспыхнули, когда он посмотрел на Коннера; приглушённые звуки просачивались сквозь кляп.

– Вы не дадите сказать ему последнее слово, мистер Коннер? – спросил Норрис, выглядывая в окно.

– Нет, чёрт возьми, – Коннер плюнул в колдуна. – Не хочу слышать его фокусов. Он, скорее всего, наложит на нас проклятие.

– Уверен, что так и будет, сэр, не сомневаюсь, что так и будет.

Даже с кляпом во рту Ловен сумел улыбнуться.

ШМЯК! ШМЯК!

Коннер сильно ударил прикладом спрингфилдской винтовки по голени Ловена. Кости сломались; Ловен застонал, лицо его исказила боль.

– Не могу допустить, чтобы он слез с ящика. Корриган, выйди и подожди с Норрисом.

– Но, сэр, как насчёт…

– Я буду ждать здесь до последней минуты. Теперь делай, как я говорю!

Корриган выскользнул в окно, а Коннер вновь положил Ловена на динамит. Боль пронзила Ловена и вырвалась из кляпа, превратившись в пронзительный крик. Коннер ещё раз проверил пистолет, а потом:

БAM!

Что-то ударило в деревянные двойные двери в углу; они были заперты тяжёлой доской.

Эти твари уже здесь…

Ещё несколько ударов! Засов разлетелся в щепки и двери широко распахнулись. Коннер окаменел на месте. В лесопилку полетели обломки досок, из угла появилась неловкая тень.

– Зажигай, когда я скажу!

Коннер испуганно прошептал в окно, а затем собрал остатки храбрости, чтобы вырваться из ужасного паралича. Он вытащил пистолет и шагнул вперёд.

– Ну же, нечестивцы! – его голос надломился. – Я получил то, что хотел! – oн наступил на сломанные кости голени Ловена, вызвав новые пронзительные крики. – Человек, который привёл вас сюда из ада, здесь, со мной! Давайте, идите сюда!

Пламя фонаря замерцало; в его тусклом свете Коннер увидел многое, когда первая из тварей подошла достаточно близко. Он был тонким, как кость, блестящим, как будто каким-то образом потел через скудный слой глины, который покрывал его. Такой же тонкий слой покрывал его ободранное лицо. Он рванулся вперёд быстрее, чем Коннер мог себе представить.

– Ну же! Иди сюда! Я готов!

Но из-за угла не появилась вторая фигура. Горячий ужас охватил Коннера, когда он понял: второй мерзости не было. Только один пришёл освободить своего хозяина.

Ведомый одним только ужасом, он сделал несколько небрежных выстрелов, увидел, как по крайней мере одно пулевое отверстие появилось в отвратительной груди существа, но не удивился, увидев, что это не возымело никакого эффекта. Его тонкие ноги застучали по грязному полу, когда он ускорил шаг.

– Зажигай! – закричал он, сделал ещё два выстрела и прыгнул к окну…

2.

Наши дни.

Ди-Мэн почувствовал, как его тошнит, а ещё он чувствовал себя в замешательстве.

Так вот… как они это делают…

В эту ночь круглые поляны не освещались прожекторами, вместо них горели керосиновые факелы. В рассеивающемся свете он всё ещё мог различить кровь, ранее забрызгавшую многочисленные круги камней, которые образовывали большой круг на земле. Несколько раввинов Ашера, все одетые в чёрное, возились со свитками, пожелтевшими от времени. Сам Ашер беседовал с Ди-Мэном.

– Я не знаю, где он. Вот, что я хочу сказать, – смущённо сообщил Ди-Мэн. – Он не отвечает на звонки.

– И когда последний раз ты его видел? Когда?

– Сегодня днём, когда мы возвращались к вам из Сомнеровской бухты. Я высадил его возле того дома, потому что мы знали, что Сета Кона нет дома.

Ашер сцепил пальцы, размышляя.

– И откуда вы это знаете?

– Потому что мы видели его сегодня утром; мы убивали время, прежде чем должны были встретиться с Рошем для обмена. Внедорожник Кона отъезжал от съезда на шоссе 413. Он не мог поехать ни в какое другое место, кроме Солсбери. Девушки с ним не было, но мы видели чемодан на заднем сиденье, поэтому решили, что он едет в аэропорт.

– И что?

– А потом около часа или двух мы произвели обмен с Рошем в крабовом домике и решили вернуться к вам. Когда мы проезжали мимо Ловен-Хауса, внедорожника Кона всё ещё не было, поэтому я высадил Чокнутого, чтобы немного поговорить и держать её в узде. Он собирался выудить у неё всё, что она может знать о другом подвале или о том, где может быть эта вещь.

– Я знаю, что он там, – сказал Ашер, в отчаянии сжимая руку. – Мне были знамения свыше.

Ди-Мэн не знал, что такое знамение.

– Ну, в общем, он должен был позвонить мне, когда закончит, чтобы я мог его забрать.

– Но ты так и не получил от него звонка? – предположил Ашер.

– Верно. Я оставил сообщение на его сотовом, – Ди-Мэн шаркал ботинками по грязи. – Я подумал, что у него сел аккумулятор, так что он просто вернулся в город, но…

– Понимаю. Это было несколько часов назад?

Ди-Мэн кивнул.

– Я думал, он просто вернулся к себе домой, накурился и уснул, но я уже проверил. Чёрт, Ашер. Я не знаю, где он.

Ашер отвёл взгляд в сторону, туда, где горел факел.

– Тогда, возможно, любовный интерес Кона не так прост, как мы думаем. Может, она его убила?

– Не понимаю, Ашер, – oн с силой отпрянул назад. – Бьюсь об заклад, если бы я сказал ей стоять на голове и с лицом, обмазанным в дерьме, она бы так и сделала… ради крэка.

Ашер поджал губы в ответ на вульгарный намёк. Прежде чем он успел сказать что-то ещё, к нему подошёл один из его помощников и тихо сказал:

– Мы готовы, Гаон.

Казалось, глаза Ашера восторженно горят.

– Принесите труп и приношение.

Несколько человек в тёмных одеждах вынесли из фургона только что эксгумированный труп. Ди-Мэн ошеломлённо смотрел, как она лежала над центральным кругом окровавленных камней. На мёртвой коже плясали огоньки.

Это грёбаное сумасшествие, – кружились мысли в его голове.

– Такая прекрасная, даже после смерти. Она была непорочной, – глаза Ашера смотрели неподвижно. – В 1880 году моим предкам пришлось срезать плоть с трупов, чтобы уменьшить площадь поверхности. Вот как мало глины у них было.

У Ди-Мэна сжалось сердце, когда он поймал себя на том, что смотрит на мёртвую грудь с синими сосками.

И после этого они покроют её…

– Неприлично думать, что глина, которую купил Гавриил Ловен, никогда не пригодится, – продолжал Ашер. – Это заставляет меня думать об испытаниях Иова. Но теперь нам дарована привилегия, которой великий Гаон Ловен никогда не удостаивался, – oн посмотрел на небо. – Я могу только гадать, почему…

Эти люди, блять, чокнутые, – подумал Ди-Мэн.

Завёрнутый в полотно свёрток был передан в руки Гаона. Он улыбнулся испорченному хлебу, как новорождённому.

– Твоя работа ждёт тебя, друг мой, – дрожащим голосом произнёс Ашер. Казалось, он внезапно покраснел, сдерживая глубокую радость.

– Да. Думаю, у меня нет выбора, кроме как ещё раз навестить эту девушку.

– Иди утром. Дай ей время, чтобы ей было нужно больше крэка. То, что могло случиться с твоим партнёром, не так важно, как то, что должно быть извлечено из этого дома. Если тебе нужно её пытать… пытай её.

У Ди-Мэна перехватило дыхание. Он кивнул.

– А теперь ступай с благословением нашего Мелеха, – Ашер улыбнулся издалека. – Самаэль…

Даже когда Ди-Мэн повернулся, он почувствовал, как что-то сгущается в воздухе и покалывает кожу. Внезапно его охватило желание убежать. Ди-Мэн не хотел быть рядом, когда они начнут.

Он сел в фургон, выехал с поляны и помчался прочь так быстро, как только мог.

3.

К вечеру руки Джуди заныли от боли, вызванной мозолями и волдырями, которые она заработала, копаясь в подвале в течение нескольких часов. Это был крэк. Именно крэк заставил её забыть, даже потерять рассудок в этой нелёгкой задаче, которую ей поручили. Она решила, что никогда не расскажет о существовании потайной комнаты, но знала, что если будет раздавать её содержимое по одному предмету за раз, то сможет манипулировать сценарием в свою пользу.

Она знала, что большого будет труднее убить.

И рано или поздно… он вернётся.

Всё, что она нашла во время раскопок, были ещё несколько кусков костей, в дополнение к руке, которую они нашли ранее. Бедро, ключица, часть скелетообразной ступни – всё было покрыто тончайшим слоем чего-то, что могло быть похоже только на глину. Но черепа не было. Эти куски она откопала в восточной части тайника. Так… где же череп? Хуже был другой вопрос: зачем им это нужно? Но это не имеет значения, не так ли? Сет звонил ранее и сказал, что, вероятно, не вернётся в течение недели – появились ещё глюки в игре.

Я должна использовать его до того, как Сет вернётся домой, – подумала oна об уменьшающемся мешке с крэком. Осталось всего несколько кусочков.

Время близилось к полуночи. Ей предстояло ещё кое-что сделать, поэтому она cкурила ещё один кусок и приступила к делу.

Труп убитого деревенщины, хотя и хрупкого телосложения, казался неимоверно тяжёлым.

Чёрт, это как таскать сейф!

Жуткий мешок оставался надёжно закреплённым на голове, и она с облегчением увидела, что его мочевой пузырь и кишечник не опорожнились, или, по крайней мере, не настолько, чтобы оставить беспорядок. Она схватила его за плечи и неуклюже потащила вниз по лестнице.

Когда она выглянула наружу, было жарко, но она с облегчением обнаружила, что небо затянуто облаками, луна скрыта.

Может, Бог со мной, – усмехнулась она про себя.

Даже на дальнем расстоянии по обе стороны дороги не было видно ни одной машины. Она двигалась быстрее, чем когда-либо, когда вытаскивала труп за дверь, спускалась по ступенькам и пересекала дорогу к краю газона.

Её адреналин подскочил.

Я избавляюсь от мёртвого тела!

И когда она остановилась ярдах в тридцати в рядах травы, реальность всего происходящего подкосила её и она упала. Она попыталась успокоиться, лёжа на спине; её сердце нервно билось.

Наркоманы средних лет умирают от внезапных сердечных приступов и инсультов, – напомнила она себе, но эта перспектива не пугала её.

Если она умрёт, то освободится от бремени отказа от наркотиков. Но когда она успокоилась, то поняла, что этого недостаточно. Ей нужно было оттащить труп глубоко-глубоко в поле. К тому времени, как эту траву скрутят в тюки, летняя жара превратит его в кости. Не будет ничего, что связывало бы это с ней.

Ещё двадцать минут она тащила тело всё глубже.

Ярдов сто, не меньше, – подумала она, пыхтя в темноте.

Она присела отдохнуть, но тут же вспомнила предупреждение Ховиса о змеях в полях.

С моим везением это будет не безобидная свиноносая змея, а медноголовый щитомордник…

Она могла бы проделать весь обратный путь, как пришла… или… Узкая тропинка, вероятно, была всего в двадцати ярдах к востоку, и это было бы намного легче и быстрее.

Пот заливал её; она чувствовала себя ужасно, чувствовала отвращение к себе и знала, что, скорее всего, выкурит остаток своей заначки на ночь. Кусочки травы и полевой пыли облепили её лицо и осыпали блузку. Даже с её глазами, привыкшими к темноте, она должна была больше чувствовать, чем видеть, пересекая поле.

Если я отклонюсь всего на десять градусов, то смогу пройти милю в этой траве, прежде чем доберусь до тропинки.

Но пусть будет так. По крайней мере, она избавилась от тела.

Спасибо! – возликовала она, когда ряды стеблей, наконец, выпустили её на узкую тропу. Но…

Иисус e …

Её сердце, казалось, разорвалось в груди от внезапного грохота двигателя, который заставил её нырнуть назад в поле и лежать неподвижно.

Кто, чёрт возьми, едет сюда в такой час!

Она замерла всего в нескольких футах позади травы, когда на подъездной дорожке замелькали фары.

Мимо с рёвом проехала машина, отчего у Джуди застучали зубы. Она успела лишь мельком взглянуть, но этого было достаточно, чтобы разглядеть машину: чёрный фургон.

И другой насильник, без сомнения, был за рулём.

Несколько минут она не позволяла себе пошевелиться.

Почему он здесь сейчас? И куда он направляется? Неужели он едет в мой дом, чтобы расспросить меня о местонахождении своего сообщника? Как это будет выглядеть, если он увидит, что я ухожу с поля, когда его приятель пропал?

Она подождала ещё несколько минут, пока, наконец, не вышла на тропинку.

Просто иди медленно и тихо, держи глаза и уши открытыми.

Но прежде чем она успела войти в дом, что-то, казалось, поплыло в воздухе, какой-то отдалённый звук.

Она застыла на месте, напрягая слух.

Голоса, – решила она.

Затем наступила тишина.

Она оглянулась и с трудом разглядела более узкую тропинку, ведущую к странной поляне.

Две ночи назад там был свет, яркий свет, но сейчас…

Можно было различить только слабый свет, тусклое жёлтое сияние.

Через минуту это сияние, казалось, стало голубым.

Я не знаю, что происходит, и мне всё равно.

Но затем её сердце снова сжалось в груди, когда несколько минут спустя она вновь услышала шум мотора. Она нырнула обратно в траву.

Снова замелькали фары, но на этот раз мимо очень медленно проехали две машины – чёрный четырёхдверный седан и универсал.

Джуди была раздосадована, даже несмотря на то, что успела спрятаться в траве.

Что все эти люди делают посреди грёбаного поля травы посреди гребаной ночи?!

Она не могла себе представить. Ни на одной из машин не было гербов сельского хозяйства штата, так кто же они?

Друзья человека в чёрном фургоне?

И снова она ждала в траве, пока подвернётся ещё один удобный момент. Полчаса спустя она выскользнула из травы и пошла домой. В конце тропинки она уже собиралась перейти дорогу, когда…

Только не СНОВА!

Ещё один автомобиль показался на её пути. На этот раз она могла только быстро отступить назад, чтобы её не заметили. Эта машина ехала по главной дороге, она замедляла ход.

Она остановилась прямо перед их с Сетом домом. Стёкла были подняты, водителя она не видела. На этот раз это был двухдверный седан, более светлого цвета.

Она услышала глухой щелчок. Машина немного постояла, потом медленно уехала.

Это была… машина мистера Кротера? – она задумалась.

Потом ещё сильнее задумалась, что он мог здесь делать. Она быстро перебежала через дорогу, сообразив, что незнакомец остановился прямо перед её почтовым ящиком.

Доставка газет?

Но нет. Они ещё не подписались ни на какие газеты. Тем не менее, она открыла почтовый ящик и нашла…

Один конверт.

Разве девушка не может спокойно избавиться от трупа?

Она поспешила обратно в дом, включила сигнализацию и бросилась на кухню.

Яркий свет сразу успокоил её. Она повертела конверт в руках. Кто-то нацарапал на нём:

СЕТУ И ДЖУДИ.

Она открыла его и развернула листок.

ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ТАКОЕ ГОЛЕМ? – было написано неровным почерком.

Джуди моргнула.

Голем…

УБИРАЙТЕСЬ ИЗ ДОМА И НЕ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ, – так заканчивалось письмо.

4.

Утром Джуди показалось, что она на грани саморазрушения. Зеркало заставило её взглянуть правде в глаза. Тёмные круги под глазами могли сойти за чёрные, морщинки пробегали по её и без того заметно похудевшему лицу. Она использовала помятую банку из-под содовой с дыркой как самодельную курительную трубку. Последний кусок был выкурен в десять утра.

Она не включила сигнализацию. Она сидела в гостиной и просто ждала его появления.

Я не убью его сегодня, – решила она.

Необходимость избавления от пагубной привычки навела её на мысль, что сначала она возьмёт с него ещё один или два мешка. Тогда она соскочит.

Действительно.

Обхватив себя руками, она уставилась на входную дверь, но закричала, когда сзади появилась рука и зажала ей рот.

– Ты ждала, что я зайду спереди?

Её тело выгнулось назад, когда он поднял её.

Его губы коснулись её уха.

– Если бы это зависело от меня, я бы прикончил тебя, но мне нужно знать, где мой приятель, – oн оттолкнул её, и она с визгом упала на диван.

– Что?

Маска-чулок сжала её лицо.

– У тебя вчера был посетитель, не так ли? Где он?

– Кто, ваш напарник? – она бросила вызов. – Откуда мне знать, куда он пошёл?

Мужчина поднял кулак.

– Он был здесь, и не делай вид, что его здесь нету.

– Нет, – поправила она. – Это не сослагательное наклонение.

БAX!

Этот удар был сильнее, чем у того, которого она убила, но боль того стоила. Джуди стряхнула искры, слёзы застлали глаза.

– Он ушёл отсюда около трёх.

– Куда?

– Откуда мне это знать! – eё вспышка удивила незваного гостя. – Мне нужно больше крэка!

– Неа, – oн медленно прошёлся по роскошной комнате, лениво осматривая вещи. – Больше никакой халявы. Ты хочешь получить, ты должна отдать.

– Что? Это? – oна сплюнула, встала и расстегнула блузку. – Ты снова хочешь изнасиловать меня, как и твой друг? Давай, вперёд!

Он посмотрел на неё без интереса.

– Я сейчас не в настроении. Я уже устал от тебя. Я сейчас очень зол, детка. Что он сказал тебе, когда был здесь?

Думай, думай! – убеждала себя Джуди. – Придётся лгать.

– Он велел мне поискать другой подвал, сказал, что в нём зарыт череп, и ему нужен череп. Он также сказал, что хочет, чтобы я нашла деревянную Mезузу, подсвечник и деревянную чашу, – oна посмотрела ему в глаза, прикрытые чулком-маской. – Он сказал, что если я его найду, вы дадите мне пятьдесят кусков крэка, – oна сунула руку под диван, куда раньше положила золотую менору и чашу.

Глаза человека за маской стали удивлёнными.

– Вот половина того, что ты хочешь, – сказала Джуди. – Так дай мне половину крэка. Сейчас. Мне понадобится больше времени, чтобы найти остальное.

Он поднял предметы.

– Ну, если это не так…

– Мне нужно двадцать пять кусков. Сделка есть сделка.

– Когда красавчик вернётся домой?

– Может быть, завтра вечером, – солгала она. – Он не уверен.

– Тогда тебе лучше найти череп и коробку к завтрашнему дню.

Вот дерьмо…

– Но, если ты найдёшь этот деревянный ящик, мы сможем найти череп.

Её лицо исказилось от его комментария. Она прекрасно знала, что пергамент внутри Mезузы не содержал никаких указаний на то, где находится череп.

О чём, чёрт возьми, он думает?

Лучше не спрашивать, лучше подождать.

– Заплати. Дай мне двадцать пять кусков.

Он бросил ей сумку.

– Их десять. Ты получишь остальное, когда мы получим остальное. Он повернулся и пошёл прочь.

– Во сколько ты придёшь завтра?

– В любое время, когда захочу, – oн ухмыльнулся сквозь прозрачную маску. – Может быть, к ночи, если я возбужусь.

Он вышел через кухню. Мгновение спустя хлопнула задняя дверь.

По крайней мере, на этот раз меня не изнасиловали, – с облегчением подумала она.

Она стиснула зубы, когда посмотрела на пакет с крэком, выкурила кусочек и позволила себе подумать.

Она отдаст ему Mезузу завтра или послезавтра, а пока будет искать череп. Она всё ещё не могла понять, что он имел в виду.

Если у него есть Mезуза, он может сам найти череп?

Что это значит?

Её мысли замедлились.

Подождите минуту!

Она бросилась в свой кабинет, пробежала глазами книги, в основном философские и теософские. У неё также была полка с книгами по Каббале.

– Вот он…– oна вытащила том под названием “Пражский Голем и другие раввинские легенды”.

Внезапно до неё дошла часть головоломки: что сказал лысый незваный гость, плюс странная записка, оставленная в почтовом ящике прошлой ночью. Она почему-то была уверена, что ночным посыльным был мистер Кротер, риэлтор.

Я уверена, что это была его машина…

Но та вещь, которую он оставил в почтовом ящике…

Как профессор теософии, в основном высокофалутинского фольклора, Джуди было естественно знать, что такое големы, поскольку их мифология на протяжении веков переплеталась с Талмудическими текстами. Неодушевлённое существо, созданное из грязи или глины и получившее ложную жизнь через определённые мистические ритуалы. Но, конечно, всё это было мифом. Джуди уставилась на определение главы, открывающей книгу:

“ГОЛЕМ: в еврейском фольклоре, искусственно созданное существо, чаще всего носящее человеческий облик, наделённое жизнью и сверхъестественными способностями”.

Одно это определение пробудило в ней воспоминания об истории иудейского мифа. Самый известный голем произошёл из рассказа одного раввина Иуды Лёва, Марахала из Праги. Лёв, один из самых выдающихся еврейских учёных шестнадцатого века, использовал каббалистическую магию для создания голема весной 1580 года. Существо было сделано из глины реки Влтавы, глины, которая, по слухам, была околдована ангелами ещё до появления Адама. Голем Лёва отразил массированное военное преследование евреев в пражских гетто и был настолько грозен в своём кровавом натиске, что император тут же попросил Лёва отозвать монстра и взамен обещал защиту евреям. Лёв согласился, деактивируя существо, но держа его под рукой, если оно когда-нибудь понадобится снова.

Но это всего лишь легенда, – знала Джуди. – Вымысел.

Совпадение раздражало её.

Лёв, – подумала она. – Ловен. Ловенспорт. А теперь записка в моём почтовом ящике о големах…

Она читала дальше:

Хотя есть много методов оживления голема, метод Лёва остаётся самым известным. На груди голема он написал слово “ aema е th ,” что означает “Божья истина”, сразу после выполнения тайного ритуала. Когда пришло время деактивировать существо, Лёв просто стёр первые две буквы святого слова, оставив “ maeth ”, что означает “смерть”.

Более размытые методы предшествовали знаменитому достижению раввина Лёва во время раскола между каббалистами XII века и Кишуф (подробнее см. “Кишуф и Антихасидские секты”).

Первоначально Кишуф существовал как ещё более суровая разновидность Каббалы, но позже наступило разочарование в Боге, и тогда их мистицизм начал тяготеть к оккультизму. В то время как Каббала поклоняется десяти Сеферам, или десяти книгам Божьего просветления, Кишуфы, как говорят, с помощью чёрной магии открыли одиннадцатого Сефера, или Сефер Мет (книгу Тьмы), чьи секреты были подслушаны С’Молом (Самаилом, еврейским гериархальным падшим ангелом), когда Бог учил Каббалу ангелам; следовательно, самые крайние Кишуфы стали для иудаизма тем, чем средневековые сатанисты стали для Католицизма и Православия. Именно эти секты маскировались под каббалистов, тайно служа дьяволу. Кроме того, считается, что С’мол даровал секреты Сефера всем, кто хотел обратиться против Бога, и одним из таких секретов было привлечение големов для злонамеренных целей. Кишуфиты использовали кровавые обряды для оживления големов, часто через оккультную грань или круг (круг, заряжённый магией, см. “Магические круги”).

Внутри круга был зажжён факел, чтобы осветить путь демона, и когда этот свет становился голубым, Гаон понимал, что ритуал удался, поскольку это означало близость к нижним мирам, которые фактически делили пространство с краем круга. В этот момент будет сделано подношение, как правило, какой-то испорченный предмет пищи, который должен был быть подарен демону. Проклятый хлеб широко упоминается в Средние века, он получается путём захоронения свежего хлеба в могиле трупа. Считается, что С’мол особенно любит его. В обмен на это подношение демон должен был дать ложную жизнь голему, должным образом подготовленному.

Мысли Джуди остановились.

Для Кишуфитов злой голем получался лучше всего, когда его делали грязным, покрывая труп грешника призрачной глиной реки Влтавы, самой большой реки в Чехословакии.

Она моргнула, прочитав эти слова.

Големы также были наняты Гаонами Кишуфитов в качестве прорицателей, чтобы найти тайные сокровища или потерянные заготовки и тотемы. Некоторые архивные записи утверждают, что С’мол также даровал тайну предчувствия через катомантию, то есть, созерцание будущего, рассматривая пар от запечённой головы осла или дворняжки.