Текст книги "Голем (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Это, мистер Кон, всё содержимое грузового отсека “Вегенера”. Они везли бочки. Десять штук.

– Почему… почему вы оставляете их у меня во дворе?

Ховис что-то писал в своём блокноте.

– Потому что технически это ваша собственность. Мой начальник объяснил детали и, основываясь на общих законах о потерянной собственности, любая такая частная собственность, не востребованная первоначальным владельцем, если указанная собственность потеряна или оставлена на частной земле, передаётся в право собственности владельцу земли.

Заинтригованная Джуди подошла к растущему скоплению бочек. Сет, однако, был менее заинтригован.

– Десять бочек? Мне они не нужны, мистер Ховис.

– Ну, по закону они ваши. Государство обязано доставить их вам, так как они были найдены в трюме государственного судна. Вот так…– Ховис бросил на него взгляд, в котором читалось: Ну что ж… – Eсли вы хотите избавиться от бочек, вам придётся самому нанять частного перевозчика, – продолжил он.

Сет остолбенел при виде рабочих, которые быстро сновали взад-вперёд и составляли бочки во дворе.

– Сам пароход – это совсем другое дело, – продолжал Ховис без особого интереса. – В 1880 году им владела администрация порта Балтимора. И это значит, что он всё ещё принадлежит государству. Историческая комиссия Мэриленда хочет заполучить пароход для своих экспонатов, главным образом морских инструментов в рулевой рубке, якорей и топки. Но вещи внутри лодки, – Ховис протянул руки к десяти заплесневелым бочонкам, – ваши.

Большое спасибо, – подумал Сет.

Джуди бросилась к нему, подпрыгивая от радости.

– Они все наши, Сет! Это так круто!

– Я рад, что ты так думаешь, – пробормотал Сет. – У нас во дворе десять чёртовых бочек. Избавиться от них будет настоящей занозой в заднице.

– Избавиться от них? Ты спятил?

– Мы не знаем, что в бочках, мистер Кон, – вмешался Ховис. – Может, что-то ценное, а может, и нет.

– Эти вещи стоят целое состояние для музеев или коллекционеров! – воскликнула Джуди. – Это не куча хлама во дворе, Сет. Это часть истории.

Ховис улыбнулся.

– Я бы не стал рассчитывать на золотые слитки или давно потерянные драгоценности, но кто знает…

Сет поморщился. Рабочие уже собирались уходить.

– Бочки, вероятно, полны гнилой муки, гнилой пшеницы и другого гнилого продовольствия.

– Возможно, – ответила Джуди и потянула его за руку. – А может и нет!

Я не могу оставить эту кучу дерьма у себя во дворе! – проклинал про себя Сет.

– А как насчёт подвала? – предложила Джуди. – Мы поставим бочки в подвал и будем вскрывать их одну за другой.

Сет подошёл к ближайшей бочке. Он подтолкнул её, но она не сдвинулась с места.

– Я дизайнер игр, а не погрузчик. Эти штуки весят тонну!

– Это стандартные транспортные бочки, – сообщил ему Ховис. – Весят около трёхсот фунтов.⁶ Зависит от того, что внутри.

Плечи Сета поникли. Он беспомощно посмотрел на Ховиса.

– Не думаю, что ваши люди смогут перенести эти вещи в наш подвал…

– О, мои люди могли бы легко это сделать, мистер Кон, но они государственные служащие по государственному времени, – затем он поднял брови и посмотрел на Сета.

– Как насчёт того, чтобы сделать перерыв в государственном времени на несколько минут? И я плачу по сотне баксов за человека.

– Хм…

– Вашим ребятам потребовалось десять минут, чтобы разгрузить их, и не понадобится больше пятнадцати, чтобы скатить их в мой подвал.

– Сто баксов за человека, говорите?

– Плюс сотня для вас, конечно.

Ховис обернулся и присвистнул.

– Ребята! Мы ещё не закончили на сегодня…

Сет, Джуди и Ховис стояли в стороне и смотрели, как рабочие переносят бочки через двор в подвал. Двери подвала были сделаны в стиле двойного люка, как это было модно в старые времена. Некоторые начали спускать бочки по лестнице.

По крайней мере, Джуди увлечена всем этим, – рассуждал Сет, – и, думаю, у неё будет чем заняться на следующей неделе.

Однако, как бы мало его это ни волновало, ему становилось любопытно, что в бочках.

Джуди постучала по бочке, удивляясь её прочности.

– Удивительно, как хорошо они сохранились. Они, должно быть, были в воде долгое время.

– Вообще-то нет, – ответил Ховис. – Хотите верьте, хотите нет, но грузовой отсек был цел. Двери были покрыты илом, и большинство окон тоже. Эксперт, с которым я разговаривал, сказал, что русло реки, вероятно, осушилось сразу после землетрясения, поэтому вместо того, чтобы быть погруженным в воду, он спустился на дно реки, когда уровень воды снизился.

Сет не мог этого понять.

– Тогда как же лодка вообще оказалась погребённой?

– Сейсмический сдвиг, – сказала Джуди, слушая вполуха. – Такое иногда случается. Землетрясение прерывает естественное течение русла реки, в котором лодка оказывается в стоках, затем землетрясение как бы смещает обе береговые линии реки на себя. Лодка стоит посередине, и после её засыпает илом и грязью.

Ховис кивнул.

– Именно так и сказали наши эксперты. Я так понимаю, вы эксперт по землетрясениям?

– Нет, я просто встречалась с парнем, который преподавал сейсмологию.

Сет закатил глаза.

– И тем не менее…– Джуди провела рукой по крышке бочки. – Вполне возможно, что бочки не сильно испортились, поскольку все эти десятилетия находились в относительно сухом отсеке.

Ховис кое-что вспомнил.

– О, но одна бочка, кажется, повреждена, и я не думаю, что мои люди уже унесли её, – oн огляделся. – Вот она, прямо здесь.

Он указал в сторону, и Сет заметил единственный бочонок без крышки. Похоже, крышку сняли не ломом, а клинком, воткнутым в край бочки. Несколько рёбер раскололись, но содержимое, похоже, не выплеснулось наружу.

– Похоже на след от топора, – сразу сказал Сет.

– Мы тоже так думаем, – заметил Ховис.

– Да, но что в ней? – Джуди провела раскрытой ладонью по тому, что наполняло бочку.

– Может быть, известь, – предположил Сет, – но от влаги она превратилась в цемент? – oн задумался. – Или ил. Должно быть, так. Без крышки, ил со дна реки хлынул внутрь и заполнил её.

Ховис покачал головой.

– Грузовой отсек выдержал давление, мистер Кон. Очень мало илa попало внутрь. Если бы бочка была покрыта илом, то все бочки были бы покрыты. Мы так и не нашли грузовой декларации, и нет никаких записей о том, что перевозил корабль. Но есть записи об отъезде из Музея Балтиморской гавани, которые были нам доступны. Всё, что мы знаем, это то, что “Вегенер” ехал в Ловенспорт, когда произошло землетрясение, и мы также знаем, что бочки прибыли из Праги.

– Чешская Республика, – пробормотал Сет. – Милая, как ты думаешь, что это такое?

Джуди вдруг глубоко вздохнула и закрыла глаза руками.

– У меня экстрасенсорное видение! Я знаю, что в бочке! Это… это… глина!

– Глина? – спросил Сет.

Ховис выглядел растерянным.

– У вас ведь не было экстрасенсорного видения?

Джуди рассмеялась.

– Нет. Я просто прочитала этикетку на бочке, – oна указала на буквы, выведенные по трафарету на тёмной выпуклости дерева.

Ховис посмотрел, потом произнёс:

– Hilna?

Ну и шутница, – подумал Сет. – Джуди говорит по-чешски и ещё на нескольких языках.

– А “hilna”, мистер Ховис, по-чешски – глина, – просияла она.

Ховис, казалось, был впечатлён, но Сет был ещё более озадачен.

– Не понимаю, зачем кому-то в Ловенспорте понадобилось доставлять им глину на пароходе?

– Обжиг, керамика, кирпичи, – ответила Джуди.

– О-о-о.

– А здесь, – она потёрла бок другого бочонка. – “Marmorovy”, – произнесла она трудноразличимое слово на этикетке.

– У меня такое чувство, что это слово не означает золотые слитки, – сказал Сет.

– Это означает – “мрамор”, – сказала Джуди и указала на другую бочку. – Эту метку следует читать “nadobi”. “Nadobi” – обеденные тарелки, – oна просмотрела на остальные бочонки. – Здесь тоже глина, но некоторые этикетки я не могу разобрать, – oна улыбнулась Сету. – Не могу дождаться, когда открою их и узнаю, что внутри.

Хорошо, – подумал Сет, – потому что это сделаешь ты, а не я. У меня есть работа, которую нужно делать!

Он выписал чеки на всех мужчин, когда последнюю бочку отнесли в подвал.

Ховис взял чеки.

– Мистер Кон, большое спасибо. Если вы не возражаете, я вам как-нибудь позвоню. Я сам хотел бы знать, что в них.

– Без проблем.

– О, мистер Ховис, – сказала Джуди, – я хотела спросить вас. – Она указала через дорогу на тропинку, которую они заметили из окна спальни. – Что это там? Какая-то дорожка?

– Каждая квадратная миля полей с травянистыми зарослями покрыта сетками этих дорог. Если бы вы пролетели над этим районом на самолёте, то смогли бы очень легко увидеть эти линии на каждой квадратной миле. Все они десяти футов шириной, так что люди и оборудование имеют доступ к оросительным клапанам и могут проверить качество урожая в разных районах.

– Конечно, в этом есть смысл, – согласилась она. – Мы думали что-то в этом роде. Но мы также заметили и круглую поляну примерно в полумиле к востоку отсюда.

– И ещё одну квадратную чуть дальше.

Ховис кивнул.

– О, таких полян много, и большинство из них – кладбища.

– Кладбища? – повторил Сет.

– Как жутко, и в то же время завораживающе! – Джуди пришла в восторг.

– Некоторые из них очень старые, – продолжал Ховис. – И, если вы хотите пойти посмотреть на них, будьте очень осторожны. К большинству из них не ведёт ни одна дорога, только едва заметные тропинки. И если вы когда-нибудь сделаете это, или если вы когда-нибудь пройдёте по любой из дорог, будет хорошей идеей надеть сапоги.

– Клещи? – догадалась Джуди.

– Клещи и змеи.

– Мы не будем этого делать, мистер Ховис, – заверил Сет.

– В Мэриленде довольно много медноголовых змей, – продолжал мужчина, – и у нас даже есть гремучие змеи, но все они живут в основном в лесах. Но там, в траве, полно свиноносых и чёрных змей.

– Не ядовитые, – знала Джуди, – но они всё равно могут укусить тебя и вызвать столбняк.

– Именно.

– Как я и сказал, – повторил Сет. – Мы не будем гулять по траве.

– О, вы можете, просто будьте осторожны.

Рабочие закончили работу и направились к своим машинам.

– Хорошего вам дня, – пожелал им Ховис.

– Вам тоже, – сказала Джуди.

Потом вдруг что-то резко озадачило Сета.

– О, подождите, мистер Ховис! Я даже не подумал спросить вас. Что случилось с командой парохода?

На лице Ховиса появилось что-то неприятное.

– Я не счёл нужным вдаваться в мрачные подробности, мистер Кон, но во время раскопок мы нашли экипаж “Вегенера” или, я бы сказал, их скелеты.

Сет и Джуди переглянулись.

– Капитаном судна был ирландец по имени Майкл МакКуин, и у него было два матроса, чешские иммигранты.

– Очень жаль, – сказал Сет. – Они так и не сошли с корабля.

Ховис, казалось, не хотел продолжать.

– От того, что мы видели, по крайней мере, двое из них умерли до землетрясения.

– Откуда вы знаете? – спросила Джуди.

– Потому что они оба были убиты топором… Вероятно, тем же топором, которым срезали крышку с бочки с глиной, – продолжал Ховис. – А третий скелет был найден за дверью грузового отсека. Обеими руками он сжимал топор…

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Июль, 1880 года.

1.

Голова Генри Бозмана раскалывалась от боли, когда он пришёл в сознание.

Что за чёрт?

Он заморгал, осматриваясь вокруг.

Где я, чёрт возьми? Я никогда раньше не видел эту комнату.

Нет, он никогда не был в доме основателя Ловенспорта, раввина Гавриила Ловена.

Прошлой ночью он поджёг один из доков возле лесопилки, а сегодня собирался сделать то же самое с другим, но…

Они, должно быть, поймали меня, – понял он.

Пламя свечей колыхалось на деревянных дощатых стенах; поленья потрескивали в огромном широком камине, бревёнчатое основание которого было почти такой же длины, как и стена. Больше в комнате никого не было.

Надо что-то делать…

Бозман, наконец, пришёл в себя, но когда он попытался встать, он не смог.

Он был привязан к стулу.

В конце концов, его глаза заметили голландскую жаровню, висящую над горящими поленьями.

Скрипнула дверь, и по комнате пробежала тень. Бозман не видел фигуры.

– Где я?

Тишина, казалось, отозвалась эхом, затем фигура сказала:

– Это очень особое место. Немногие язычники получают возможность войти сюда.

– Развяжи меня! Ты не имеешь права!

– У меня есть все права по всем законам, когда-либо написанным, – сказала фигура и шагнула вперёд.

Я так и знал, – подумал Бозман.

Гавриил Ловен.

– Тебя зовут Генри Бозман, и ты работаешь на Коннера угольщиком. Ты совершил для него убийство…

– Я ничего такого не делал! – солгал Бозман.

– А прошлой ночью вы сожгли один из наших доков.

– Вы ложно обвиняете меня только потому, что евреи не любят христиан!

– Полагаю, именно поэтому ваш достопочтенный мистер Коннер отказался от моего предложения, потому что я не люблю христиан. – Ловен усмехнулся.

– Какое предложение?

– Я предлагал работу Коннеру и всему его клану, рубить деревья для моей лесопилки. Моя лесопилка приносит гораздо больше прибыли, чем простой уголь. Я предложил двадцать восемь долларов в месяц, на человека.

Даже находясь в затруднительном положении, Бозман вздрогнул.

Коннер платит мне только двадцать.

– И он отказался?

– Он отказался, мистер Бозман, потому что сказал, что скорее умрёт с голоду, чем будет работать на евреев…

О, он, вероятно, лжёт, – рассуждал Бозман.

–… что подводит нас к следующей проблеме: к тебе.

– Развяжи меня, чёрт побери! Это незаконно. Я знаю шерифа в соседнем городе, и, чёрт возьми, я служил на войне.

– Вы дезертировали c войны, мистер Бозман, – eщё один смешок. – Вы не тот, кого можно назвать национальным героем, а?

Откуда этот еврей мог это знать? – недоумевал Бозман.

– Ты не знаешь, о чём болтаешь, а я не поджигал вчера док.

– Ах, но Священная Kнига подсказывает мне, что это ты сделал.

– Что?

– Некоторые формулы скрыты в тайных призваниях печатей… Они никогда не лгут, – Ловен снял с огня жаровню и щипцами открыл крышку.

Пар поднимался вверх вместе с мясным запахом. Ловен закрыл глаза и вдохнул пар. Когда его глаза открылись, он тупо посмотрел на Бозмана.

– Да, Генри Бозман. Вы покинули военную кампанию в 1862 году вместе со своими соратниками Уильямом Таллом и Томасом Паркером. В то время, как настоящие герои умирали, сражаясь с проклятой Конфедерацией, ты связался с Коннером и его кланом.

Бозман уставился на него.

Откуда ему знать?

– И вы изнасиловали трёх ловенспортских женщин. Третью, Яну Злато, даже не женщину, а одиннадцатилетнюю девочку.

Бозман сглотнул.

– А прошлой ночью вы подожгли наш док с помощью канистры с жидким маслом, которую украли у нашего фонарщика Сайлаха Сренка.

Бозман вздрогнул. У него потекло из носа.

– Как ты мог узнать всё это? Для тебя это так же просто, как дышать.

– Я знаю это, потому что великая Священная Kнига говорит мне, что это так.

– Да о чём ты говоришь? Ты говоришь о дьявольщине, не так ли? Еврейская чёрная магия!

Ловена это, казалось, забавляло всё больше и больше.

– Нет, мистер Бозман. Это просто вера, и я подозреваю, что вера – это то, чего так не хватает вашему духу.

У Бозмана всё болело, но он напрягся и с презрением выдавил:

– Всё правильно! Ну и что? Я сделал всё, что ты сказал, и даже больше! И это правильно только потому, что вы, евреи, делаете деньги на нашей земле!

– Я купил эту землю, мистер Бозман.

– Ой, я очень сомневаюсь насчёт честности той сделки. А ещё ты убиваешь наших людей!

Ловен улыбнулся, половину его лица скрывала тень.

– Теперь действительно…

– Полтен и Кортон! Они были хорошими людьми, и мы нашли их тела в лесу только вчера!

– Возможно, они не были хорошими людьми. Это были даже не люди, а подлецы, подонки. Как и вы, они были дезертирами и насильниками.

– Значит, ты признаёшь это!

– Я никогда не лгу, мистер Бозман, – раздался ещё один смешок.

– И ещё двое наших людей исчезли в придачу! Никерсон и Лем Йерби! Ты их тоже убил, да?

– Насколько вы уверены в этом? На самом деле, – Ловен обошёл Бозмана сзади, – я отведу вас к ним.

– Они… Они здесь?

– Они мои гости.

В ужасе Бозман не заметил, что кресло, к которому он был привязан, было инвалидным. Ловен отпустил стопоры и толкнул его к двери с шестью панелями, через которую вошёл. Колёса задрожали и заскрипели. Проезжая мимо горящего камина, Бозман лишь на секунду увидел содержимое голландской жаровни: дымящуюся голову дворняжки.

От густого мясного запаха Бозмана затошнило ещё больше, но он насторожился, когда его втолкнули в тёмную узкую комнату, освещённую масляными лампами и свечами. Бозман догадался, что его оцепенение ещё не совсем прошло, так как пламя свечей, казалось, мерцало с лёгким голубоватым оттенком.

Коляска остановилась.

Сначала Бозман заметил странную картину из цветного стекла размером с обычный портрет. Два треугольника соединялись у основания, нижний треугольник был перевёрнут. Странная иностранная буква была в верхней и нижней точках, а в центре каждого треугольника было лицо. Стекло, из которого состояли эти лица, было кристально чёрным, за исключением глаз, которые сияли голубым.

Что-то в этих лицах заставило Бозмана содрогнуться.

– Как видите, я не солгал, мистер Бозман. Ваши друзья действительно здесь, Хайрам Никерсон и Лемюэль Йерби.

Бозман всмотрелся в темноту. На двух деревянных столах лежали две вещи, которые больше не были людьми. Эти ублюдки срезали с них всю плоть! У Бозмана закружилась голова.

Маленькие кусочки мышц, прилипшие к костям, казались частично обожжёнными. И хотя кожа на их лицах была содрана, скальпы и волосы остались, как и гениталии. Но меньше всего Бозман понимал то, что делали двое других в комнате – евреи из общины Ловена.

На полках стояло несколько вёдер, и именно в них копались эти двое раввинов. Влажные шлёпающие звуки слышались, когда каждый брал пригоршни того, что казалось грязью.

Затем они начали засыпать грязью ободранные кости двух трупов.

Ловен казался обеспокоенным; он подошёл к двум другим и ужасному акту на столах.

– Ахрон, ты уверен, что этого достаточно?

Один из них улыбнулся в темноте.

– Более чем достаточно. Мы обмажем их очень тонко. Похоже, что у нас даже немного останется.

– Великолепно, – прошептал Ловен.

Ещё один раввин сказал:

– Оставшимся мы можем обмазать суставы более плотно.

Ловен вздохнул, словно от блаженства. Он прошептал что-то на языке, которого Бозман не знал, затем произнёс:

– Великий наш Спаситель Мелех с нами!

– Аминь, – ответили двое других, склонив головы, и затем вернулись к своей злой работе.

Бозман начал всхлипывать, ибо, что бы это ни было за дьявольское деяние, он мог только подозревать, что с ним вот-вот случится то же самое.

– Что, во имя неба, вы делаете?

– Не небеса, мистер Бозман, а преисподняя ждёт вас.

Бозман уже был уверен, что его постигнет та же участь. Вместо этого Ловен толкнул кресло обратно в первую комнату.

– Не-е-ет! – взревел Бозман.

А потом полетел прямо в огромный горящий камин. Бозман упал лицом в огонь.

2.

Наши дни.

– Чего вы хотите, парни? – сказала рыжеволосая женщина с кривой ухмылкой.

Бах!

Рош ударил её прямо по лицу.

Женщина взвизгнула и закрыла лицо руками.

Сидевший за рулём Рош укоризненно погрозил ей пальцем.

– Пожалуйста, Кэрри, веди себя прилично. Не “чего вы хотите, парни”, а “чего вы хотите, офицеры”. Рош оглянулся на Штейна, сидевшего на заднем сиденье.

– Ты можешь поверить, какие люди грубые в наше время?

– Поверить не могу, капитан.

– Надеюсь, к концу нашего небольшого разговора с Кэрри она научится хорошим манерам.

Руки Кэрри скользнули по щеке с ярко-розовым пятном. Глаза были в слезах.

– Меня зовут не Кэрри.

– Неужели? – Рош выглядел встревоженным. – Ты не Кэрри Уайтекер, по прозвищу “Лентяйка”?

Она помолчала.

– Нет…

Рош поднял факс и прочитал:

– Уайтекер, Кэрри, она же “Лентяйка”. Двадцати пяти лет, каштановые волосы, карие глаза. Разыскивается по трём статьям о побеге, подозрении в незаконном обороте наркотиков и вооружённом ограблении первой степени в Джексонвилле, штат Флорида, – oн показал ей фотографию на факсе. – Разве это не ты, Кэрри, на этой фотографии? Ограбление магазина “Circle K” во Флориде с пистолетом?

Кэрри раздражённо посмотрела на фотографию.

– Нет…

– Сержант Штейн? – Рош показал ему фотографию. – Разве она не похожа на нашу подругу?

– Конечно похожа, капитан.

– А парень на заднем плане в мешковатых брюках и бейсболке “Red Sox” – разве он не похож на Джерри Робинсона, он же Джерри Капп, брат Кэдди Каппа Робинсона?

– Ей-богу, так и есть, капитан.

Внезапно Кэрри стало плохо.

Рош кивнул и скрестил руки на груди.

– Итак, Кэрри. Мы можем сделать это по-хорошему или по-плохому. Мы знаем, что ты лучшая девушка братьев Робинсон, они же – “Крэксонвилльские Ребята”, – Рош вздохнул. – Чёрт, Штейн, я так устал от всех этих нариков!

– Я понимаю вас, капитан.

Рош оглянулся на хнычущую девушку. Чертовски привлекательна в своём роде…

– Мы знаем, что ты каждый месяц тусуешься с братьями Робинсонами. Это всё, что я хочу знать, Кэрри. Мне нужно, чтобы ты рассказала мне о братьях Робинсон. И помни, есть лёгкий путь и трудный путь. Не поможешь мне, и ты плохо закончишь. Но если ты будешь со мной откровенна, мы тебя отпустим.

Даже в своём незавидном положении она сумела изобразить цинизм.

– Ребята, вы меня достали! Ты никогда меня не отпустишь.

Рош пожал плечами.

– Ты мелкая сошка, Кэрри.

– Эй, капитан, – возразил Штейн. – Слова причиняют боль. Как бы вы себя чувствовали, если бы кто-то назвал вас мелкой сошкой?

И тут Штейн рассмеялся.

– Прости, Кэрри, – насмешливо сказал Рош. – Я не хотел тебя обидеть. Я надеюсь, что это не опустит твою самооценку и не причинит тебе душевных страданий. Мне нужен Джерри Капп Робинсон. Скажи мне, где он, и можешь идти.

Кэрри шмыгнула носом, её глаза опухли.

– Я… Я не знаю, где он...

– Сержант Штейн!

В мгновение ока Штейн накинул ей на шею кожаный шнурок и быстро, как жгут, стал затягивать его своей рукой. Кэрри высунула язык и выгнула спину. Из её горла доносились приглушённые рвотные звуки.

– Это, Кэрри, по-плохому, – заметил Рош.

Когда её лицо начало синеть и опухать, он ткнул пальцем в Штейна, который ослабил давление.

Кэрри расслабленно откинулась на спинку сиденья, дыша со свистом.

– Успокойся, Кэрри, – Рош посмотрел на её грудь. – Что скажешь теперь?

Она глубоко вздохнула, потом разрыдалась.

– Ладно! Я езжу с ними каждый месяц. Мы угоняем машину в Джексонвилле и везём наркоту сюда…

– Хорошо, хорошо! Теперь мы кое-чего добились! Но, я надеюсь, что ты расскажешь нам больше. И не говори нам, что Джерри уехал из города, потому что мы знаем, что он не настолько глуп, чтобы сделать это, учитывая всю жару с тех пор, как его брата убили. Ты ведь знаешь, что брат Джерри был убит прошлой ночью на Пайн-Драйв, не так ли?

Она кивнула.

– А Джерри знает?

– Да, – прохрипела она. – Он… был там.

Рош удивлённо посмотрел на Штейна.

– Кэрри? Ты говоришь, что Джерри Капп был в доме на Пайн-Драйв, когда его брат и другие люди пострадали?

Она снова кивнула, шмыгая носом.

– Ну и дела, сержант Штейн… Как ты думаешь, каким должен быть следующий вопрос?

– Не знаю, капитан, я довольно медлителен, я всего лишь сержант, но вы можете спросить её, видел ли Джерри убийц?

– Блестяще! – воскликнул Рош. – Так что скажешь, Кэрри? Джерри сказал тебе, видел ли он парней, которые сделали эту работу?

– Не парни, – прохрипела она. – Он сказал, что он был один.

– Ух ты, какая отличная работа. И один парень убил всех этих людей?

– Джерри до смерти перепугался, когда зашёл в дом, – сказала она и, казалось, испугалась этого воспоминания. – А Джерри, ты его не знаешь, но он никогда в жизни ничего не боялся.

– Продолжай, продолжай…

– Он вошёл в гостиную, когда услышал шум, бросил взгляд на происходящее и вылез через заднее окно.

– Это его счастливый день!

– Он только один раз взглянул, но… Он сказал, что это был даже не парень.

Рош и Штейн вскинули брови.

– Нападавший был женщиной? – спросил Рош.

– Нет, – oна с трудом сглотнула. – Он сказал, что нападающий был… был существом.

Рош задумался, скорчив гримасу.

– Существом? Хм-м-м… Штейн? Разве не было персонажа комиксов под названием “Существо”?

– Конечно, капитан. В “Фантастической Четвёрке”.

– Вот именно! – Рош оглянулся на Кэрри с беспокойством в глазах. – Это он был нападающим, Кэрри? Это он всё сотворил?

Струйки соплей свисали с носа Кэрри, когда она в полном замешательстве подняла голову.

– Что? О чём ты говоришь?

Рош рассмеялся.

– Шучу, Кэрри. Правда в том, что нам всё равно, кто убил нариков в этом доме, полном мусора, но я просто думаю, что интересно, что Джерри был свидетелем этого. Кэрри? Нам бы очень хотелось поговорить с Джерри. Как ты думаешь, ты могла бы помочь нам с этим? Помни, конечно, что есть простой и трудный способ ответить на любой вопрос.

Кэрри медленно кивнула.

– Голубой дом на Чесапике, – пробубнила она. – Это убежище, в котором мы прячемся всякий раз, когда приезжаем из Флориды. Один из торговцев Джерри живёт там со своей бабушкой.

– Ах! Это здорово. Но у тебя случайно нет адреса этого дома, Кэрри?

Кэрри дала ему адрес.

– Ты просто прелесть. – Рош взял газету, лежащую между сиденьями. – Прежде чем мы отпустим тебя, Кэрри, я хочу знать, что ты думаешь об этом, потому что это действительно выводит меня из себя, – oн развернул газету. – Я много читал эту газету, и здесь говорится, что Конгресс не разрешит дальнейший поиск нефти в Мексиканском заливе.

Кэрри искоса посмотрела на него.

– А?

– Это правда, это здесь. Америка находится в центре нефтяного кризиса, мы становимся всё более зависимыми от иностранной нефти, даже когда ОПЕК продолжает поднимать цены. Если бы мы добыли больше нефти в Мексиканском заливе, мы могли бы избавиться от закупки нефти у других стран и сохранить больше денег в нашей экономике.

Кэрри обмякла, всё ещё всхлипывая.

– Мне всё равно! Ты сказал, что отпустишь меня…

– О, я отпущу, но серьёзно, это действительно раздражает меня, – oн взмахнул газетой. – Я хочу лучшего для Америки, и я уверен, что ты тоже. Но здесь говорится, что Конгресс не позволит нефтяным компаниям США бурить больше нефти в заливе из-за потенциальной экологической опасности, хотя Америка имеет лучшее оборудование для чистого бурения. Это точка. Мы не можем бурить там, но поскольку это в международных водах, любой другой может. Ты следишь за моей мыслью, Кэрри?

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – простонала она.

– Мы не можем, но любой другой в мире может! – Рош хлопнул рукой по рулю. – Китай бурит в заливе, и Россия тоже! Даже Германия и Франция. Франция! И даже… даже Дания! Это вообще не имеет смысла. Мы не можем бурить там, но они могут? Это возмутительно!

Кэрри испуганно посмотрела назад.

– Что он говорит?

– Понятия не имею, – ответил Штейн. – Он иногда разглагольствует об экономике и прочем.

Рош внезапно заострил на нём внимание.

– Я просто обеспокоен тем, как конгресс США проводит свою энергетическую политику. В этом нет никакого смысла.

Кэрри дрожала на сиденье.

– Так и есть… отпустишь меня, как ты сказал?

– Конечно! Спасибо за сотрудничество, Кэрри, – Рош пренебрежительно махнул рукой. – Можешь идти…

Штейн мгновенно затянул жгут.

–…после того, как мы прикончим твою белую задницу, – закончил Рош.

Глаза Кэрри выпучились в приближении смерти. Её спина снова выгнулась, а лицо посинело. Штейн затягивал шнур всё сильнее и сильнее. С каждым рывком руки удавка всё глубже и глубже погружалась в шею Кэрри. Она высунула язык.

Она начала биться в предсмертных конвульсиях, вены на шее вздулись, как маленькие змеи под кожей. Её лицо из розового стало красным, потом бордовым, а затем белки глаз закровоточили.

Затем она обмякла на сиденье.

– Подожди ещё минуту или две, – приказал Рош. – Надо убедиться, что она мертва.

Штейн в последний раз потянул шнур.

Рош приложил ухо к её сердцу.

– Хорошая работа. Она официально уволена.

Когда Штейн снял удавку, Рош, даже не задумываясь, стянул бретельку Кэрри и начал ласкать её грудь.

– Господи! – возмутился Штейн. – Вы играетесь с мёртвой девушкой!

Рош нахмурился.

– Что в этом плохого? Она не может пожаловаться.

Штейн фыркнул.

– Вы действительно больной ублюдок.

Рош перевёл взгляд на Штейна и указал на него пальцем.

Штейн вздохнул.

– Вы действительно больной ублюдок, капитан.

– Другое дело! – Рош завёл машину. – А теперь позвони Ди-Мэну и Чокнутому, и скажи этим двум подонкам, что у нас есть тело, которое они должны похоронить…

3.

Сет бросился к Глазному яблоку, нажал пробел и увидел, как веко с ужасными прожилками открылось с влажным щелчком. Дверь Сердечного клапана отворилась, и Сет боком проскочил внутрь, затем с шумом взобрался по костяной лестнице. Он вскрыл скальпелем Водяную кисту, приобрёл столь необходимый Антигенный панцирь и Тромбоцитарную сферу, что увеличило запас гемоглобина до ста процентов. Теперь всё, что ему нужно было сделать, это пересечь Кислые каналы желудка и напасть на ужасных Мясников…

– Неплохо, – сказал он себе вслух.

Он протёр глаза и отодвинул стул от мерцающего жидкокристаллического экрана. Второй бета-уровень “Дома Плоти – 2” казался разнообразным, не будучи слишком жёстким, а графика насыщенной. Он сохранил изменения индекса программирования и выключил компьютер.

Неплохо для половины дня работы, – подумал он.

В прохладном доме было уютно и тихо.

Я бы сказал, что кондиционер работает нормально, – подумал он, когда индикатор температуры за окном кабинета показал девяносто девять градусов по Фаренгейту.⁷

Спустившись вниз, он заварил два больших чая со льдом, вышел на душный воздух и спустился по лестнице в подвал, где Джуди трудилась большую часть дня. Воздух, похожий на жар, ударил его сразу же, но в тот момент он едва отреагировал на него.

Боже мой.

Отвлекла его сама Джуди. Чтобы справиться с жарой, она надела старое бикини.

– Чай со льдом! – воскликнула она. Она положила лом на одну из старых бочек. – Какой заботливый парень! – oна схватила большой стакан и выпила половину.

Сет с благоговейным трепетом смотрел на её тело, когда она откинулась назад, чтобы выпить, положив руку на бедро. Каждый дюйм обнажённой кожи блестел от пота так сильно, что это могло бы быть масло для загара, в то время как само бикини, обычно голубое, выглядело почти тёмно-синим, промокшим от пота.

– Ты чертовски сексуальна в этом бикини и вся мокрая от пота.

– Я рада, что ты так думаешь, – она допила чай и поднесла стакан со льдом ко лбу, – потому что сейчас я не чувствую себя чертовски сексуальной. Я чувствую себя свиньёй. Держу пари, здесь сто десять градусов.⁸ Я думала, во фруктовых погребах должно быть прохладнее, чем снаружи.

– Не в Мэриленде, и не в июле. Вот, возьми, тебе это нужнее, чем мне, – сказал он и протянул ей второй стакан. – И давай вернёмся наверх. Ты можешь получить тепловой удар или что-нибудь ещё здесь.

– Дай передохнуть, я из Флориды. Я привыкла к жаре.