Текст книги "Земля Без Короля"
Автор книги: Эд Гринвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)
– Было бы хорошо, – негромко обратился к ней Сараспер, – если бы вы не занимались никакой магией без самой крайней необходимости.
Эмбра искоса взглянула на него.
– Я и рада бы, – с серьезным видом согласилась она, – но, посудите сами, разве здесь необходимость может быть некрайней?
Целитель усмехнулся и с беспомощным видом развел руками. Старик и девушка дружно, словно по сигналу, пожали плечами и направились к развалинам, стараясь ступать как можно тише. Краер шел первым, указывая знаками, когда и куда следовало двигаться его спутникам.
Они прошли совсем немного, когда впереди над деревьями внезапно мелькнула яркая вспышка и почти сразу же донеслись крики боли, тревоги и гнева.
Четверо переглянулись.
Краер жестом приказал двигаться дальше.
12
НЕПРОСТОЕ ИСКУССТВО МАГИИ
ЭТОТ ДЕНЬ жители Сверкающего Города забудут не скоро. Когда солнце уже склонялось к закату, с ясного ярко-голубого неба к крышам домов спустились два черных змеевидных чудовища с крыльями, как у летучих мышей. Они походили на небольших драконов, и на спине у каждого сидело по человеку.
Народ пялился в небеса и указывал пальцами на странных тварей, однако седобородым старикам хватило лишь одного взгляда. Они торопливо заковыляли в свои дома и полезли в погреба и подвалы. Стремительно приближавшиеся по небу черные тени могли быть только ночными червями, которые так часто упоминались в балладах бардов и легендах сказочников, но люди вовсе не надеялись на счастливый исход или появление романтического героя, способного эффектно разделаться со страшилищами. К тому же они отлично знали, на что способны ночные черви, и понимали, какого сорта должны быть те наездники, которые осмелились оседлать подобных монстров.
В звуки хлопотливой мирной жизни вплелся забытый за многие годы спокойствия медный голос сигнальных труб, призывавший лучников и магов бросить все дела и подняться на стены и башни, чтобы оборонять город. Впрочем, им не понадобилось даже лезть на сторожевые вышки, чтобы понять причину тревоги.
Долетев до самого старого и богатого района Силптара, чудовищные крылатые змеи принялись кружить в воздухе над вершиной холма, словно черные призраки, а всадники в мантиях, держа в руках волоски, торопливо творили какое-то волшебство… которое, впрочем, не получалось.
Ветер развевал волосы Кламантла и холодил его щеки, а он, сидя на спине кружившего над городом чудовища, закончил складывать свое заклинание и с привычной осторожностью начал вызывать магическую силу. Он не спеша проговаривал колдовскую формулу, чтобы «почувствовать» присутствие госпожи Эмбры в пределах города, а также части долины реки и окружающих земель, которые находились в поле его зрения.
И не ощущал ничего.
Маркоун поднял голову, сотворив собственное заклинание, и оказалось, что лицо у него такое же расстроенное и гневное, как и у напарника. Волшебники обменялись озадаченными взглядами. В следующее мгновение оба летучих червя, повинуясь полуосознанным командам своих седоков, сошлись бок о бок и летели, едва не соприкасаясь мощными крыльями, а маги обсуждали то, что оба хорошо понимали и чего очень страшились: госпожи Серебряное Древо не было ни в Силптаре, ни в его окрестностях.
– Как бы мы с тобой ни бесились, все это пустяки по сравнению с тем, как нас встретит барон, – мрачно сообщил Кламантл своему коллеге-магу.
Младший из волшебников сверкнул зубами в улыбке, которая, впрочем, из-за его страха была лишена даже намека на веселость, и крикнул, повернувшись через плечо:
– Если только у нас ничего не выйдет!
Он низко пригнулся к шее своего волшебного крылатого «коня», заставил его устремиться круто вниз и что-то забормотал. Кламантл, хотя и не слышал его слов, отлично понял, что они могли значить.
Маркоун вытянул вперед руку с растопыренными пальцами, и с них сорвались чуть заметные молнии. Увеличиваясь с каждым мгновением, превращаясь в огненные вихри, они, словно стрелы, выпущенные умелыми лучниками, понеслись к земле и вонзились в горбившуюся множеством острых гребней крышу гостиницы «Огненная волна». Здание зашаталось, во все стороны полетели искры, и там, куда они попадали, мгновенно вспыхивало яркое пламя. Послышались удивленные крики и вопли ужаса, а Маркоун, растянув губы в широкой улыбке, которая теперь могла бы показаться радостной, если бы кто-нибудь мог ее видеть, устремился к земле вслед за своими огненными стрелами.
С изящной непринужденностью он в последний момент отвернул своего «скакуна» от взметнувшихся к небу языков пламени и, проносясь над самыми крышами гостиницы, с беспечным видом швырнул «кулак гнева» в стропила, с которых уже через несколько мгновений начала падать вниз черепица. За его спиной с грохотом рассыпался верхний этаж; обломки горящих балок, черепица и всякая всячина, крутясь, взлетели в воздух.
Кламантл некоторое время следил за его действиями, затем пожал плечами и метнул вниз изобретенное им самим заклинание «разрушение дерева», чтобы перекрытия поскорее обрушились на головы постояльцев «Огненной волны». Это, по крайней мере, должно было направить опрометчиво созданный Маркоуном огонь внутрь разоренной гостиницы, вместо того чтобы позволить ему бежать дальше по крышам, грозя уничтожить половину Силптара. Балки и опорные столбы разом распались, и среди усиливавшихся рева огня и треска горящего дерева с новой силой раздались крики страха и боли.
Маркоун, нисколько не тревожась о том, какие разрушения он учиняет, прорычал еще одно заклинание огня, и чуть ли не весь этаж, лежавший под обвалившимся, мгновенно охватило пламя. Было видно, как метались в огне люди, тщетно разыскивая путь к спасению, а на них падали потолки, под ними проваливались полы, на них падали стены, и несчастным всегда не хватало нескольких шагов или нескольких секунд, чтобы выбраться из огненного ада.
Отчаянно, взахлеб выли постояльцы, которым посчастливилось выпрыгнуть через окна верхних этажей, чтобы, ломая кости, рухнуть на булыжники мостовой. На противоположной стороне улицы стояли, ошеломленно взирая на пожар, завсегдатаи, успевшие высыпать из таверны; многие из них все еще, сами того не сознавая, сжимали в руках пивные кружки и стаканы со спиртным. А гостиница «Огненная волна» впервые за свою древнюю историю оправдывала свое вызывающее название и разгоралась, как раздуваемый ветром костер.
Отчаянно хватая широко раскрытыми ртами раскаленный воздух, Дарентар Джалит и Ларондар Лаернсар в четыре руки дергали перекосившуюся дверь, за которой ревело яростное пламя, и почти одновременно умерли, задохнувшись в дыму. До последнего мгновения они изрыгали проклятия, сначала оглушительно громкие, потом беззвучные. Им оставалось лишь несколько шагов до порожденного поспешно произнесенным заклинанием столба чистого воздуха, свободного от огня и дыма, но сделать эти несколько шагов они были так же не в состоянии, как без остановки пробежать через все баронства, которые отделяли Силптар от острова Серебряное Древо. Спустя несколько секунд после того, как оба воина упали, дверь, с которой им не удалось справиться, обрушилась на их безжизненные тела, взметнув вверх огромный рой ярких искр.
А в основании этого столба чистого воздуха, со всех сторон окруженного пламенем, стоял еще один маг, которого тоже трясло от гнева. Джеринстурн Элмернский, зажав между коленями толстую книгу, на страницах коей было записано множество заклинаний, воздел руки к небу, чтобы наслать смерть на того, кто нынче принес ее в Силптар, кто бы он ни был. Маг отчетливо видел кружившихся в небе ночных червей и дрожащим голосом продекламировал самое сильное взрывающее заклинание, какое было подвластно его мастерству. Рычащие звуки вырвались из тонких губ, сила, направляемая трясущимися руками, устремилась к цели, и выписывавший в небе замысловатые петли ночной червь превратился в клуб черного мутного дыма, а его облаченный в мантию наездник начал стремительно падать на землю.
– На помощь! – заорал Кламантл, размахивая руками, как будто пытался ухватиться за воздух, который не желал держать его. – Маркоун! Спаси!
Но младший маг пронесся мимо, глаза волшебников Серебряного Древа на мгновение встретились, и ночной червь помчался дальше, унося на себе Маркоуна, заливавшегося холодным, злым смехом.
Чтоб его пожрал Темный Олим! Видя, как булыжники стремительно увеличиваются в размерах, Кламантл желал только одного: убраться отсюда куда подальше, в безопасное место, все равно ку…
– Во имя Троих! Конечно же!
Кламантл выкрикнул три слова, выскочившие откуда-то из глубин памяти, и, когда до булыжной мостовой ему оставалось лететь считанные мгновения, окружавший его мир изменился. Все, что он видел, внезапно превратилось в расплывчатые, мутные цветные пятна, а затем он оказался во мраке. Темнота, сырость, запах пыли и еще какой-то запах… Он никак не мог вспомнить, что же могло так пахнуть. Может быть… может быть, мускус?
Совсем рядом послышался звук, похожий на хрюканье. Маг повернулся и с лихорадочной поспешностью заставил воздух посветлеть. И увидел не более чем в шести шагах от себя здоровенного кабана, который, оскальзываясь копытами в навозе, явно намеревался перейти в атаку.
Кламантл выкрикнул простое заклинание, предназначенное для разжигания походных костров, швырнул огонь в клыкастую морду, отскочил в сторону и покатился по грязной земле, а на него рушились тяжелые книги, которые он много лет назад своими руками укладывал в этом тайном убежище. Кабан, злобно визжа, пронесся мимо, а пламя, издав глухой невпечатляющий хлопок, наконец-то начало разгораться.
Копыто стукнуло в стену в изрядном отдалении от ошеломленного волшебника, взвилась туча пыли, а затем в убежище Кламантла наконец-то наступила долгожданная тишина.
Волшебник приподнялся на четвереньках и, как ему показалось, целую вечность вглядывался во мрак, прислушивался и собирался с мыслями. Когда же он подготовил себе это маленькое убежище? Неужели двадцать лет назад? Какой долгий срок!
Достаточно долгий для того, чтобы кто-то догадался откатить в сторону валуны, скрывавшие запертую дверь (и, скорее всего, сломя голову умчаться прочь, поняв, что здесь обосновался волшебник), и чтобы здесь спустя некоторое время обосновались кабаны. Достаточно долгий для того, чтобы формулы заклятия, записанные на стенах тогда еще новичком, только-только закончившим обучение, стерлись и осыпались. Это произошло еще до того, как он составил заклинание, разорвавшее кабанью тушу на части.
Он должен был найти выход и узнать, какие перемены произошли снаружи, в давно заброшенной и заросшей кустами деревне, в которой его пещерка когда-то служила прозаическим подвалом для хранения овощей… да и во всей этой стране, которая когда-то именовалась баронством Тарлагар. Скоро он все это сделает.
Последние отзвуки его появления и последующих событий наконец-то замерли. Кламантл пожал плечами, встал на ноги и побрел вдоль почти забытых стен, сложенных из разнокалиберного дикого камня, подбирая с пола пригодные для еды куски разорванной туши кабана. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как ему довелось в последний раз поесть нормальной, хорошо приготовленной свинины без всех этих странных сладких соусов, которыми барон так любил портить хорошую еду. Зная характер владетеля Серебряного Древа, можно было с уверенностью предполагать, что некоторым волшебникам очень не скоро представится возможность поесть мяса, приготовленного по-другому.
Погоди-ка! А нет ли у него… да-да, именно здесь!.. Он нащупал небольшую щель в стене, просунул в нее пальцы… Да, все на месте! Он уцепился за ремешок ногтями, осторожно потянул, и в его подставленную ладонь упал покрытый толстым слоем пыли малюсенький кожаный мешочек, в котором оказался нечистый почти не играющий рубин, заколдованный им много-много лет тому назад. Вероятно, единственная стоящая вещь из всего, что здесь имелось, если не считать исцеляющих микстур. Результаты долгих лет кропотливого труда, составления заклинаний, ошибок и бесконечных повторений… Зрячий камень. Его собственный зрячий камень.
Кламантл наткнулся на крошечный одноногий стол, о существовании которого успел напрочь забыть, подтащил его к холодному каменному сиденью, устроенному вдоль стены, и положил драгоценный камень на пыльную столешницу.
Усевшись и заглянув в рубиново-красные глубины, он подумал о горящей гостинице в Силптаре. О ревущем огне, о дыме, который, словно огромное серое перо, вытянулся вдоль вершины холма и уже закрывал собой самые высокие дома и башни Сверкающего Города. Вот оно… Там, в глубине рубина: крошечное мерцающее изображение, которое становилось все больше, придвигалось все ближе…
Ночной червь дернулся от боли, и Маркоун Яринд чуть не соскользнул с его спины. Младший из троих темных волшебников Серебряного Древа изо всех сил вцепился в гладкие черные чешуйчатые бока, чтобы не полететь кубарем навстречу неминуемой мучительной смерти, отчаянным рывком вновь утвердился на своем крылатом «коне» и оглянулся. После пережитого мгновения страха пот лился с него градом.
Маркоун смотрел вниз широко раскрытыми глазами и дрожал от страха и гнева. Если бы его руки соскользнули…
Он еще раз содрогнулся, унял дрожь и резким усилием заставил своего похожего на дракона «коня» круто развернуться. Ночному червю пришлось дважды описать широкие круги в небе над Сверкающим Городом, прежде чем его наездник сумел овладеть собой в такой степени, чтобы снова заняться колдовством. Маркоун видел, как под ним бессильно падают вниз не долетавшие стрелы, как сверкают вспышки заклинаний, которые творились слишком медленно и были слишком неточно нацелены и потому бессмысленно сотрясали небо совсем не там, где он находился.
Маркоун на мгновение выкинул из головы всю магию и возблагодарил Троих за то, что в городе сегодня, похоже, почти не было магов. Когда после атаки ему вновь удалось подчинить себе взбешенного ночного червя, первым рефлекторным побуждением было метнуть в ответ огненную стрелу в волшебника, стоявшего в самом сердце пламенного ада. Этому магу единственному удалось дотянуться до них своими заклинаниями и даже уничтожить червя Кламантла. К счастью, его второй удар миновал Маркоуна, хотя и совсем чуть-чуть.
Такого заклинания в Серебряном Древе не знали. Кто он такой, этот маг, в одиночестве стоявший среди огня?
Может быть, эта шлюха-баронесса бежала именно к нему? А он спрятал ее, или изменил ее облик, или перебросил ее куда-то вдаль по своей прихоти, а может быть, и для того, чтобы втравить барона Серебряное Древо в сражение?
Впрочем, может быть, Трое просто так пошутили, заставив его остановиться именно в этой гостинице и именно сейчас.
Но затем мысли молодого волшебника переключились к самому важному из всех вопросов: разве это имело теперь хоть какое-то значение?
Если Маркоуну не удастся доказать, что стоявший внизу волшебник виновен в бегстве Эмбры Серебряное Древо – естественно после того, как дерзкий незнакомец погибнет в сражении, пусть даже в ходе этого боя будет уничтожена половина города, – то барон Серебряное Древо выместит свою ярость на шкуре одного из магов, которого, конечно, зовут Яринд.
Внизу снова взревели трубы, и справа, совсем неподалеку от Маркоуна, сверкнул фиолетовый разрыв. Маркоун вздрогнул и резко повернул своего червя в сторону, даже не удосужившись посмотреть, не ранен ли его «конь». Самое мощное боевое заклинание не в состоянии причинить вред тому, в кого оно не попадает…
Он должен уничтожить этого незнакомого колдуна, гостиницу и все, что ее окружает. Возможно, если ему удастся поднять в небо три бочки постного масла, лежащие во дворе дома за три квартала, заставить их повиснуть над гостиницей, а затем разбить на весу…
Повинуясь его мысленному приказу, ночной червь поднялся выше, мощные крылья били по воздуху, как весла по воде, под черной и блестящей, как обсидиан, чешуйчатой кожей спины при каждом взмахе крыльев вздувались мощные мускулы. С крыши одного из самых высоких домов, торчавших на вершине холма, сорвалась зеленоватая вспышка, порожденная еще чьим-то колдовством, неторопливо прочертила в небе высокую крутую дугу… и упала наземь.
Впереди мелькнуло еще несколько стрел, они были выпущены очень расчетливо и должны были воткнуться в чудовище, если бы оно продолжало лететь по прямой, но ночной червь накренился, скользнул в сторону, и стрелы, впустую пронзив воздух, упали вниз. Хихикая от возбуждения, чувствуя, как разгорается боевой задор, Маркоун покрепче ухватился за седло и выкрикнул заклинание, которое должно было поднять бочки в небо и перенести их в нужное место. Все получилось так гладко, как бывает только в балладах; он еле-еле успел отвести в сторону своего крылатого «коня».
Позади, за извивающимся хвостом ночного червя, в воздухе с оглушительным грохотом вспыхнула огненная туча – таким зрелищем могли бы с полным правом гордиться даже боги. Маркоун, оравший и хохотавший во все горло, даже не слышал собственного крика. Он заставил своего «коня» сделать крутой поворот и скользнуть вниз. А увидев, что ему удалось сотворить, Маркоун, ликуя, потряс в воздухе кулаком.
Джеринстурн Элмернский, гостиница «Огненная волна» и несколько расположенных поблизости зданий прекрасного Силптара исчезли во взметнувшемся пламени, прогремел взрыв, подбросивший не успевших вовремя удрать горожан, словно тряпичных кукол; их било о стены, кожа их лопалась, как кожура гнилых плодов. А огонь бушевал над Сверкающим Городом, издавая неровный звенящий гул, который жителям Силптара предстояло слышать еще не один час.
Ночной червь дергался и извивался в помутившемся горячем воздухе, но Маркоун заставлял его держаться на месте, дожидаясь, пока дым и пыль достаточно рассеются, – он хотел убедиться в том, что из подвалов гостиницы не выберутся никакие хитрые негодяи, которые потом будут трепаться направо и налево об опрометчивом налете магов, сидевших на ночных червях.
Снизу, из города что-то стремительно вылетело и взорвалось совсем рядом. Ночной червь свернулся кольцами, забил крыльями и чуть не упал.
Следующая магическая атака была предпринята с другой улицы, а потом еще с одной. Можно было подумать, что Силптар битком набит разгневанными магами, желающими отомстить летевшему по воздуху человеку за пережитые волнения.
Маркоун поспешно создал вокруг себя защиту, и почти сразу же рассыпавшиеся по невидимому щиту яркие звезды сказали ему, что щит успели проверить на прочность. Это сделал бородатый мужчина в кожаной одежде, стоявший в переулке неподалеку от того места, где совсем недавно находилась гостиница. Еще один человек в пестрой до безвкусия мантии из тех, что любят носить обитатели далекого Каррагласа, испытующе взглянул на бородача, но уже в следующее мгновение встал рядом с ним и принялся помогать, швыряя в небо собственные заклинания. Когда вокруг мечущегося и бьющегося ночного червя стало тесно от вспышек, Маркоун внезапно почувствовал, что слишком занят для того, чтобы отбиваться при помощи колдовства от кого-либо, находившегося на земле… скажем, любого из двух, если не больше, десятков магов, которые теперь дружно метали в небо – то есть в него – огненные шары и стрелы.
Ночной червь мощно дернулся всем телом, когда огонь вспыхнул совсем рядом с ним, и Маркоун решил, что теперь стоит вернуться на остров Серебряное Древо. Причем лучше сделать это немедленно.
Кламантл видел в сердце рубина, как его молодой коллега гнал своего черного чешуйчатого «коня» в сторону реки, а вокруг него непрерывно взрывались колдовские огни. Ему никогда еще не приходилось видеть, чтобы одновременно творилось так много волшебства… но не следует забывать, что он не видел и столь опрометчивого, да что там, просто глупого мага, который решился бы устроить такую суматоху.
Было действительно опрометчиво и весьма глупо средь бела дня атаковать полную постояльцев гостиницу, находившуюся в самом сердце шумного города, где наверняка обитало множество волшебников, и на виду у всех кружить в небе на созданном магией ночном черве. А теперь Маркоун улеталоттуда, даже никак не поплатившись за свое безумие!
Испытывая отвращение, Кламантл пялился в драгоценный камень и думал о своем рабочем столе в замке Серебряного Древа. Вот тут расположена темная, почти черная столешница, здесь стоит небольшая жаровня, около стены выстроился ряд глиняных кувшинов и фляг… и внезапно он понял, что видит все это воочию; Силптар и яркие вспышки волшебных огней в голубом небе исчезли. Он заставил драгоценный камень поменять угол обзора и показать, что делается в зале. Барон, как всегда, сидел в кресле у стола, но Ингрил Амбелтер, против обыкновения, сидел рядом с ним. Можно было подумать, что за столом находятся близкие друзья: они чуть ли не соприкасались локтями и, склонив друг к другу головы, беседовали… или готовили заговор.
А на полированном столе перед ними стояли три искусно вырезанные из дерева маленькие статуэтки. Барон указал на одну из них, и Повелитель Заклинаний взял ее в руки. Это оказалось очень похожее миниатюрное изображение Эмбры Серебряное Древо. Амбелтер поднес ее поближе к лицу, и его пальцы окутались мерцающим сиянием, сопровождавшим проявление мощной магии.
Зато Кламантл Бейрлдоун смог теперь ясно разглядеть две другие статуэтки. Он мигнул раз, другой, но, увы, глаза его не обманывали: на столе стояли изображения его самого и Маркоуна Яринда!
От испуга по телу сидевшего в пещере мага побежали мурашки. Кламантл продолжал моргать, глядя на драгоценный камень; пот струйками стекал по его щекам и капал с подбородка.
Значит, челюсти вот-вот сомкнутся. Что ж, он всегда знал, что они оба в значительной степени зависят от прихотей Повелителя Заклинаний или правителя Серебряного Древа. Но ему-то что делать? Может быть, не откладывая, удрать из Аглирты? Или сделать вид, что он ничего не знает, и вернуться в приготовленную для него смертоносную ловушку?
Кламантл еще долго сидел в темноте, прежде чем признался себе, что на самом деле никакого реального выбора у него нет: Ингрил, если не сам барон, наверняка имел какие-то волшебные средства, при помощи которых мог выследить его и предать мучительной смерти.
Он вздохнул, возвратил зрячий камень в тайник и осмотрел свое убежище. Собрал с пола упавшие книги и засунул их за несколько лежавших на полу крупных камней, чтобы не доставлять слишком большой радости тому, кто случайно найдет подвал, оставил куски кабанятины на земле на поживу мухам и… нет, здесь не было ничего, что он хотел бы взять с собой.
Кламантл Бейрлдоун устало подошел к выходу и побрел прочь в поисках достаточно просторной поляны, где он мог бы наколдовать себе нового ночного червя и отправиться домой. Пробираясь сквозь выросший на развалинах деревни густой подлесок, он так и не заметил человека, который неподвижно стоял возле входа в его убежище. Этот человек был одет в кожаный костюм; с его лица не сходила слабая, но приятная улыбка.
Маркоун продолжал радостно улыбаться даже после того, как большая часть вложенной в ночного червя магии иссякла и крылатое чудовище начало рассеиваться в воздухе прямо под своим седоком. Прощальный салют из заклинаний, вынудивший его покинуть Силптар, продолжал разъедать крылатую тварь, порожденную волшебством, и поэтому Маркоун должен был придерживаться широкой, но очень извилистой реки – лучше шлепнуться в воду, чем сломать шею о камни или напороться на торчащие сучья деревьев… да еще в местах, у обитателей которых не было никаких оснований любить магов Серебряного Древа.
Ах, но каким великолепным было сражение! Спалить самую большую гостиницу города как кучку трухлявых веток, а вместе с нею и дюжину, если не больше, магов…
Маркоун продолжал усмехаться даже после того, как туша ночного червя под ним развеялась дымом и он внезапно закувыркался в воздухе.
Вода в Змеистой была холодной – во имя поцелуя Троих, по-настоящему холодной! – и Маркоун, плывя к ближайшему берегу, окоченел настолько, что дышал с трудом. Пальцы тоже не слушались его, и лишь с третьей попытки ему удалось уцепиться за камень и выбраться на берег. Вода текла с него ручьем.
Впрочем, у барона его, по всей вероятности, ожидал еще более холодный прием. Маркоун долго стоял, разглядывая долину реки вверх по течению. В конце концов нашел известную ему отметку, отряхнул пальцы от воды n произнес заклинание магического прыжка.
Спустя всего лишь мгновение после того, как маг Серебряного Древа исчез, именно там, где он стоял, со свистом пролетела стрела, а затем послышалась громкая ругань аделнского лучника, запоздавшего с выстрелом.
Жрец Змеи улыбнулся, глядя, как стоявшая на коленях женщина безмолвно ловила ртом воздух.
– Этот яд с-с-смертелен для вс-с-сех, кроме тех, кто с-с-служит З-з-змее, – произнес он и добавил: – Вс-с-стань, с-с-сес-с-стра, и прис-с-соединис-с-сь к с-с-самому с-с-святому с-с-служению, какое только извес-с-стно Дарс-с-сару.
Женщина чуть ли не с жадностью потянулась поцеловать чешуйчатую голову змеи. Ядовитые зубы, которые только что вонзились ей в грудь, прикусили ее губу с нежностью, достойной любовника-человека. Змея, казалось, готова была замурлыкать. Руки и ноги женщины затряслись мелкой дрожью, а там, где ее губы соприкасались со ртом пресмыкающегося, показалась пена. Улыбка жреца стала заметно шире.
– Вот уже и сумерки скоро, – пробормотал Краер, когда Банда Четырех в полном составе присела отдохнуть в заросшей папоротником ложбинке.
Путники вели себя так тихо, что даже птицы ни на миг не прекратили свистеть и трещать в кронах деревьев. Четверо пока что так и не увидели ни одного признака присутствия человека и ничего похожего на развалины каменных зданий, которые так старательно разыскивали все собравшиеся здесь.
– Мы заблудились? – с сомнением в голосе спросил Сараспер, окидывая взглядом девственные заросли Лаврового леса.
– Заблудиться вообще невозможно, – прогудел ему на ухо Хоукрил, – Всегда находишься именно здесь – там, куда тебе вовсе не надо. Старая солдатская шутка.
Целитель смерил его сердитым взглядом.
– Ладно, тогда, может быть, ты скажешь, Красноречивый, где же все-таки Индраевин?
– Прямо здесь, вокруг нас, – спокойно ответил Краер, широким жестом обведя лесную прогалину, на которой они расположились.
– Ну да, как же, – недоверчиво возразил Сараспер. – А где же дома? Они что, превратились в деревья?
Хоукрил взял его за локоть и вытянул руку вперед.
– Смотри, вот один дом, видишь? И еще один.
То, на что указывал латник, напоминало густую купу виноградных лоз, плотно оплетшую кусты. Поверх всей этой зелени лежал огромный ствол давно поваленного дерева.
– Я вижу только лес, – упорно стоял на своем целитель.
– А мы видим заросшие деревьями большие кучи камней, причем они подозрительно крутые, и их слишком много, – ответил Краер. – Так что, Сараспер, ты видишь разрушенный Индраевин.
Вид у целителя сделался совершенно ошарашенный.
– Если весь город такой, – мрачно сказал он, – нам следует запастись тысячей-другой факелов и нанять сотню землекопов с хорошими лопатами. Да ведь ни у одного волшебника не хватит сил разобрать все это, чтобы найти Дваериндим.
– Тем лучше, – отозвалась Эмбра, глядя в небо. – Скоро начнет темнеть.
– Давайте-ка устроим лагерь на полянке возле ручья, – предложил Краер, – и отложим серьезные дела на завтра. Впрочем, немного времени у нас еще есть, и мы можем успеть сделать кое-что полезное…
– Вперед, четверка храбрецов! – чуть слышно пропела Эмбра. – И что же вы затеяли?
– Немного поразведаем местность, – ответил квартирмейстер, – чтобы не пришлось днем совершенно неожиданно оказаться на голом каменистом склоне или в открытом поле прямо перед носом часового.
– Ну что ж, веди, – вздохнул Сараспер, и все направились вслед за Краером по узкой долине между двух холмов. Долина выходила еще на один холм, повыше, и путешественники начали гуськом карабкаться по его сплошь увитому диким виноградом склону, но остановились, немного не добравшись до верха.
Их взгляду открылось ужасное зрелище. Кто-то захватил воина и распял его вниз головой, накрепко привязав запястья и лодыжки веревками к четырем деревьям, а некий лесной хищник – или стервятник – отъел ему голову.
У Хоукрила на щеках заиграли желваки.
– А как же лесник, которого я оставил возле озера? – пробормотал он.
– Нам нельзя возвращаться, – ответил Краер, – По крайней мере, ты оставил его живым, тогда как большинство прикончило бы его на месте.
Он медленно и осторожно вытянул шею, вглядываясь вверх, беззвучно вздохнул, не скрывая удовлетворения, и так же медленно опустил голову.
– Товарищи по безумным поискам, – громким шепотом воззвал он, – я должен попросить вас не вскакивать, когда вы услышите новости: отсюда, с высоты, я разглядел четыре или пять больших каменных зданий. Естественно, разрушенных, но в том, что это построено человеческими руками, не может быть никаких сомнений. Помимо этого, есть довольно много шансов, что кто-нибудь за нами наблюдает, поэтому я хотел бы, чтобы вы все немедленно вернулись на полянку у ручья и сделали это как можно быстрее и как можно тише.
– Ну а вы? – спросила Эмбра.
– Залезу на это дерево и немного посижу там, – ответил квартирмейстер, – чтобы удостовериться, что за нами по пятам никто не идет. Магам даже не понадобится рисковать собой, чтобы наслать смерть на наш лагерь, пока мы все будем дружно храпеть.
Эмбра содрогнулась от мысли о магах и на четвереньках сползла вниз по склону. Хоукрил поспешно обогнал ее, чтобы взять лидерство на себя, не забыв взмахом руки приветствовать Краера, который отошел на несколько шагов в сторону и уже карабкался на облюбованное дерево.
– Нет, целитель, никакого огня! – рявкнул латник. – Ты когда-нибудь слышал такое слово: маяк? В этом лесу полным-полно волшебников, жрецов и рвущихся в бой воинов, и даже самый глупый из них может догадаться подойти и посмотреть на костер.
– Но ведь еще не стемнело, – пробормотал Сараспер. – Я мог бы успеть до темноты приготовить травяной настой.
– А что такое дым, тебе известно? – напустился на него Хоукрил. – Да и травы твои тоже вполне могут пахнуть. – Латник взглянул туда, где сидела волшебница, не обнаружил ее на месте и резко вскинул голову, а затем повернулся всем телом, как будто принюхивался к аромату, который не мог учуять никто, кроме него.
– Госпожа Эмбра, – негромко воскликнул он, – что вы делаете?
Волшебница стояла невдалеке, повернувшись спиной к ним обоим. Было видно, что она напряглась, услышав вопрос, но не ответила и не обернулась.
