Текст книги "Земля Без Короля"
Автор книги: Эд Гринвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
– Я не могу работать в таком шуме, – объяснил Маркоун.
Барон пожал плечами.
– Надо учиться. Посмотрите-ка туда, – Он кивнул в сторону Ингрила Амбелтера, который спокойно и без спешки устанавливал ювелирные тисочки, чтобы закрепить один из лежавших перед ним на столе волосков Эмбры Серебряное Древо, – Ближе к вечеру я поручу ему восстановить глаза Бейрлдоуна.
Маркоун кивнул.
– Прошу прощения, господин, но я не могу не задать вам один вопрос: почему мы задействуем Аделн, раз очевидно, что там не приветствуют даже тайного наблюдения издалека?
Если бы самый молодой волшебник Серебряного Древа не испытывал такого страха перед бароном и немного меньше опасался последствий своей дерзости – а ведь его вопрос был именно дерзостью, – то он, несомненно, смог бы наконец заметить глаз, глядящий из потайного отверстия за спиной барона, глаз, который, почти не отвлекаясь, наблюдал за правителем Серебряного Древа и его Темной тройкой на протяжении уже нескольких недель. Но, увы, он его не заметил.
Барон Серебряное Древо взял со стола кубок, внимательно осмотрел его, будто никогда прежде не видел, сделал небольшой глоток и сказал, разглядывая вино:
– Потребность задавать вслух вопросы и интересоваться вещами, которые их не касаются, – это порок, присущий, похоже, всем волшебникам, – Фаерод Серебряное Древо говорил, манерно растягивая слова, – и, как это ни прискорбно, даже тем, кого я считал верными себе.
– Простите меня, господин, я… я…
Барон поднял руку.
– Хватит. Вы спросили, так что услышите… кое-что. Вряд ли для прилежного волшебника может быть новостью то, что все баронства, расположенные в долине Змеистой, готовятся к войне – которая начнется с той же неизбежностью, с какой ночь сменяет день. Наемники слишком много едят, да и их верность обходится каждому из нас слишком дорого, чтобы мы могли содержать их больше одного сезона. Кто-то кого-то заденет, и вся Долина взорвется. А если никто не начнет, то об этом позабочусь я.
Фаерод Серебряное Древо одарил младшего из своих волшебников ледяной улыбкой и добавил:
– Вам вовсе не нужно знать мои мысли о том, кто и что будет делать; эта игра касается лишь тех, кто намерен владеть землями в Долине. Впрочем, это совершенно не важно: после того как Черные Земли попали под мою руку и я обрел достаточно сил для того, чтобы завладеть всем остальным, правители Долины обречены. Аглирта должна снова возвыситься, и я буду ее королем… Хотя не так уж много народу увидит это – ведь будет война, – а мне, для того чтобы достичь своей цели, разумно будет покончить кое с кем.
Похоже, что в этот день Маркоун был настроен играть со смертью.
– Но, господин барон, все остальные бароны, имеющие своих латников и наемников, вполне могут повторить те же слова, – смело сказал он, – Неужели каждый властитель считает себя правым?
Барон лишь мило улыбнулся в ответ, и Маркоун нервно поспешил прервать паузу:
– Или же все будет решаться на поле битвы по прихоти Троих?
Как ни странно, улыбка не покинула лицо барона.
– Я думаю, вы видели достаточно для того, чтобы понять, насколько баронство Серебряное Древо подготовлено к предстоящей войне. И дело тут не в вас троих и не в моих союзниках, и не в моей армии, самой большой и самой хорошо организованной во всей Долине, а в моих амбарах.
– Амбарах? Да, но…
Барон кивнул своей любимой наложнице, и та поспешно прильнула лицом к его гульфику.
– Ну конечно же, – продолжил Фаерод, – вы видите, но на самом деле ничего не замечаете. Ну так знайте: когда мы отправимся воевать, воины Серебряного Древа будут сражаться факелами и кувшинами с маслом с такой же яростью и ловкостью, как рубить мечами и пускать стрелы из арбалетов.
Маркоун прищурился.
– Жечь и уничтожать? Еще раз простите меня, господин, но этого я никогда не понимал. Каким образом уничтожение того, что вы завоевываете, может принести какую-то пользу? Неужели воинам Серебряного Древа придется отдавать свои жизни в боях за… ни за что?
Фаерод Серебряное Древо все с той же улыбкой взглянул вниз, туда, где теперь копошились все шесть девиц; каждая из них пыталась достать языком туда, куда еще не успели другие.
– Правитель должен видеть намного дальше вперед, чем те, кем он правит, – снисходительно объяснил он. – То же самое надлежит делать и вам – волшебникам, – если, конечно, вы желаете преуспеть в жизни. Вы представляете себе только пожары, смерти и крики и думаете о грабеже только как о средстве добычи рабов или приобретения золота, которое вы можете держать в руках или с гордостью носить на себе. Научитесь думать о жизни по-другому, Яринд.
– И… И как же?
– А вот так, – самодовольно вскинув голову, произнес барон. – Если Серебряное Древо хорошо подготовит и проведет разорение, то мы сумеем безошибочно выявить врагов среди соседей, считающихся моими союзниками. Стоит им взяться за оружие, как они будут разоблачены как предатели и изменники, и тогда их ждет голодная, суровая зима. Выживут у них немногие, урожай на будущее лето окажется ничтожно малым, после чего завоевать их в преддверии еще одной тяжелой зимы будет очень просто. В каждом городе и деревне, в которые войдут мои войска, я буду устраивать пиры. Те, кто станет есть за моим столом, будут верны мне в следующей войне, и я завоюю новые земли и опять набью амбары зерном по самую крышу.
Маркоун смотрел широко раскрытыми глазами на своего хозяина, и кровь медленно отливала от его щек. Несколько раз он открывал рот и молча закрывал его, не в состоянии найти подходящие слова. Это было настолько хитроумно, настолько потрясающе, настолько коварно…
– Ну как? – игриво осведомился Фаерод Серебряное Древо. Легким взмахом руки он отогнал от себя девиц и потянулся к графину с вином, – Учитесь думать таким вот образом, чтобы больше не испытывать шока, узнав о том, как строятся заговоры. Наш Повелитель Заклинаний предвидел каждый шаг моих действий, когда мы выступили против Черных Земель. – Он снова кивнул в сторону Ингрила Амбелтера.
Маркоун посмотрел на Повелителя Заклинаний и увидел, что тот отвернулся от стола – теперь он был озарен мерцающим сиянием: заклинание начало действовать – и улыбнулся Маркоуну. Улыбка была слабой и почти незаметной, и выражения глаз Ингрила Амбелтера она не изменила.
Эмбра, лежавшая все так же тихо и неподвижно, вдруг сильно дернулась всем телом, и Краер испуганно вскрикнул. Тут же, громко треща ветками, с берега реки примчались Сараспер и Хоукрил (целитель залечивал там ушибы воина, и к тому уже в значительной степени вернулись силы).
К моменту, когда они добрались до лощины, где тлели угли догоравшего костра, владычица Серебряного Древа наконец-то пришла в себя. Она сидела, закрыв глаза руками, и дергала плечами, пытаясь отбросить заботливо поддерживавшие ее руки Краера.
– Краер, мои глаза! – выкрикнула она полушепотом. – Они горят! Горят!
– Обожгли на лодке? Вы что-нибудь видите? – спросил квартирмейстер, обнимая девушку за плечи, а она испуганно дергалась и пыталась вскочить на ноги.
– Да, да, но… Какая боль! Только сейчас, на пустом месте! Ах! Ах, уже полегче…
Хоукрил мрачно взглянул на Сараспера.
– Наверно, ее стоит немного полечить!
Целитель нахмурился и прищурил глаза.
– Если от этого будет какой-то толк… Но мне кажется, что это заклинание, направленное издалека. Госпожа? Вы что-нибудь видите?
Эмбра отняла руки от лица и уставилась на него.
– Да! – в отчаянии воскликнула она. – Открытые или закрытые, но мои глаза… Я чувствую себя так, будто у меня в голове горящие угли! Проклятье, проклятье, проклятье! Это наверняка какое-то волшебство, направленное магами моего отца!
Хоукрил навис над нею подобно внимательной горе.
– Может быть, Сарасперу стоит попробовать изгнать…
– Если это будет происходить снова и снова и у меня не хватит сил переносить это, – возмущенно воскликнула Эмбра, – то да. К примеру, мне обязательно нужно выспаться. Но… пока еще нет.
Она хрипло откашлялась, встряхнулась всем телом и внезапно воскликнула:
– Но я же плыла по реке… на лодке… Клянусь Троими! – Она окинула полянку диким взглядом. – Как вы все? Не пострадали?
– Как видите. Мы-то целы. А вот все остальное – команда, лодка, все наше барахло – все это пропало, – сердито пробасил Хоукрил. – А мы спорили о том, куда нам дальше идти.
Эмбра слабо улыбнулась.
– Куда подальше.
– Я опасался, что мы, укрываясь от карающей руки вашего отца, забудем о наших поисках, но Краер и Хоукрил успокоили меня. Госпожа, было бы хорошо услышать, что вы думаете на сей счет, – деликатно проговорил Сараспер.
Волшебница склонила голову набок.
– Мы в долгу у Сараспера за помощь, – напомнила она воинам Черных Земель, – Если мы хотим хоть в чем-то оказаться лучше моего отца, то должны считаться со своими обещаниями.
– Никто из нас не собирается пренебрегать своими обещаниями, – твердо ответил Краер, – но мы не в состоянии, мы просто не можем целиком и полностью сосредоточиться на их выполнении. Если мы забудем об осторожности, то ваш отец сможет, как только ему взбредет в голову, распустить слух о местонахождении Дваера, после чего ему останется только протянуть руку и схватить нас, когда мы со всех ног помчимся в указанное место.
Эмбра кивнула.
– Это… а-а-ах!
Трое мужчин, как один, подались вперед.
– Госпожа…
Эмбра снова прижала руки к глазам.
– Нет, нет, – чуть слышно пробормотала она. – Боль прошла. – Она вскинула голову, – Магия, – заявила она, взглянув на Сараспера. – Теперь вы понимаете, что мы должны заниматься не только поисками заколдованных Камней? Хотя, Трое свидетели, как бы мне хотелось иметь в руках один из них, когда мне в следующий раз придется столкнуться с отцовскими колдунами!
Целитель с мрачным видом кивнул, но волшебница уже повернулась к Краеру и Хоукрилу.
– И все же вам обоим нужно подумать вот о чем: мы вполне сможем помочь нашему другу спокойно завладеть Камнем, если начнем действовать в тот самый момент, когда услышим хотя бы первый намек на то, где он может находиться.
Воины дружно кивнули.
– А далеко ли мы от Силптара? – спросила девушка.
Все посмотрели на Хоукрила.
– Мы наскочили на камни возле Гуллета, на западном берегу Сияющего озера, и сейчас находимся на перешейке, который Серебряная огибает с запада. День или два хорошего хода, если не будет каких-то задержек, и мы доберемся до Сверкающего Города.
Эмбра прищурилась.
– А в какой стороне находится город? Только точно!
Хоукрил указал пальцем на лес, и уголки его губ приподнялись в улыбке.
– Если точно, то там.
Эмбра кивнула и бодро, как будто не было недавнего крушения и наведенной колдовством боли, заявила:
– Наша маскировка исчезла, так что лучше всего было бы поторопиться. Подойдите поближе и прикоснитесь ко мне, все трое. Прижмите пальцы к открытой коже, покрепче возьмитесь за плечи. Только не трогайте лица и рук.
– Что вы хотите наколдовать? – резко спросил Краер. – Не забывайте, ведь мы одна команда! Волшебству не следует… оно не должно оставаться вашей личной тайной.
– Волшебный прыжок, – ответила Владычица Самоцветов, наклонив голову с виноватым видом, – на вершину вон того горного хребта, где, насколько я вижу, достаточно места.
Трое мужчин переглянулись.
– Согласны, – после краткой паузы объявил Сараспер и, вытянув руку, положил ладонь Эмбре на шею сзади.
Волшебница нетерпеливо развязала шнуровку на груди и спустила рубашку с плеча.
– Держитесь, – сказала она. – Я знаю, что кое-кто из вас предпочел бы взять меня за глотку, да покрепче, но…
Трое мужчин молча усмехнулись в ответ на эти слова и придвинулись поближе к девушке. Когда все прикоснулись к ней, Эмбра подняла ярко блеснувшее на солнце зеркальце из Дома Безмолвия, произнесла несколько слов, глядя в стекло, и зеркало исчезло; лишь струйка дыма поднялась из ладони волшебницы.
А в следующее мгновение земля ушла из-под ног четверых странников, и мир помчался куда-то мимо них, слившись в единую мутную полосу, похожую на струю пива, с шумом льющуюся из крана в кружку. Потом окружавшие их деревья резко изменились. Люди оказались немного ближе к Силптару, неподалеку от гребня горного хребта, на голом выступе скалы, которую видели с берега реки, а впереди открывался густой и темный лес.
Владычица Серебряного Древа задрожала, вырвалась из державшихся за нее рук, шатаясь, отошла на несколько шагов и упала на колени; ее лицо стало молочно-белым. Мужчины беспомощно наблюдали, как ее громко рвало, она сотрясалась всем телом, а потом с трудом выпрямилась и начала вытирать рот тыльной стороной ладони.
Стоявшие за ее спиной трое мужчин обменялись мрачными взглядами.
И, словно для того, чтобы подкрепить их тревогу, из леса с громким басовитым свистом вылетела стрела и воткнулась, задрожав, в ствол дерева прямо перед носом Краера.
10
В СВЕРКАЮЩЕМ ГОРОДЕ
СТРЕЛА, так эффектно воткнувшаяся в дерево, вовсе не была предупредительным выстрелом.
За нею тотчас последовали другие, они вылетели из-за деревьев смертоносным облаком, и все четверо, громко ругаясь, бросились бежать. Все, кроме Эмбры: она все еще стояла на коленях, сотрясаясь в рвотных конвульсиях.
Впрочем, стрелы никого не задели, а из лесу донеслась брань.
– За ними! – взревел чей-то грубый голос. – У них должна быть пища!
– Только не трогайте бабу! – предупредил другой. – Мы с нею еще позабавимся!
– Во имя святости Троих, скажите, как вы все могли промахнуться? – запричитал третий голос.
– Так же, как и ты, – коротко огрызнулся четвертый, и вслед за этим несколько человек в разноцветных доспехах с мечами и палицами в руках высыпали на открытое место и остановились, с вожделением разглядывая Эмбру.
– Хорошенькая штучка!
– Эй, они возвращаются! Хватай ее!
Грубые руки протянулись к девушке – лишь затем, чтобы до боли удариться растопыренными пальцами о какую-то невидимую преграду, о тот самый щит, который отвел в сторону их стрелы. Он был порождением наспех сплетенного волшебства, которое с каждым мгновением вычерпывало из Эмбры все больше жизненных сил.
Разбойники изумленно и возмущенно завопили, а волшебница покачнулась, опустилась на четвереньки – даже губы у нее сделались белыми, как мел, – и медленно осела на землю, теряя сознание.
Краер заметил, что нападавших на девушку постигла неудача, и помчался, описывая широкую дугу вокруг упавшей волшебницы. Хоукрил, не отставая ни на шаг, следовал за ним, а Сараспер осторожно подбирался к девушке сзади.
– За Черные Земли! – прогремел Хоукрил, широко размахнувшись мечом, и один из нападавших изумленно уставился на него.
– Что?! Но ведь…
Клинок с сокрушительной силой обрушился на его шею. Воин зашатался, с трудом выдохнул: «Мы…» – и свалился замертво.
Краер, перепрыгнув через тело, метнулся в лес.
– Значит, нападаете на нас? – яростно крикнул он, сделав молниеносный выпад, и, не задержавшись, ни на миг, проскочил между двух деревьев и атаковал еще кого-то. – Мешаете нам тайно добраться до Сверкающего Города, так что ли? Ну что ж, сейчас расплатитесь за это, болваны!
Он нанес третий удар; послышалось какое-то бульканье.
– И мертвецы, – серьезно добавил Хоукрил, разрубив одним ударом и поднятую руку, и горло, которое пытался прикрыть его противник. Отовсюду раздавались треск сучьев под ногами и ругательства, а юркий квартирмейстер метался между деревьев, раздавая удары в лица и в колени. Он танцевал среди клинков, которые, казалось, двигались слишком медленно, чтобы представлять для него какую-то опасность.
– Кто вас послал? – потребовал он ответа у одного из противников, пригвоздив его шпагой к дереву.
Человек закашлялся, выплевывая кровь, осел возле ствола, когда Краер выдернул клинок из раны, и простонал:
– Никто! Шли с войны… голодали…
– Ну и мы тоже! – рявкнул в ответ квартирмейстер. – Идите искать харчи у солдат Серебряного Древа, псы!
– Ты кажешься необыкновенно взволнованным, мой друг, – задумчиво проговорил Хоукрил, обрубая ветку, которая, как ему показалось, могла помешать расправиться с троими бандитами, обступившими его со всех сторон. – Допрашиваешь, приказываешь… Ты ведешь себя не как квартирмейстер, а как настоящий боевой командир!
– Я и чувствую себя командиром, – рявкнул в ответ Краер, – окруженным помешанными! Неужели эти тупицы не могли напасть на кого-нибудь другого?
– Как по-твоему, кто-нибудь из этих бандитов уцелел? – поинтересовался Хоукрил.
Один из его противников свалился, споткнувшись о ствол поваленного дерева, и латник одним движением меча прикончил его и рассек горло второму.
И в этот момент они услышали крик Эмбры.
– Нет! – резко бросил Краер и бросился на звук, – Ни одного! – крикнул он, не оборачиваясь.
Сараспер, подкравшись сзади, прикоснулся ладонью к щеке Эмбры. Проклятье, она была холодной! Он быстрым движением засунул указательный палец девушке в рот и опустился на колени подле нее. Тут же поставленный волшебницей магический щит с легким шорохом растворился, а целитель выругался и перелил ей часть своей собственной жизненной энергии. Эмбра не нуждалась в соединении сломанных костей или заживлении ран, нет, ей требовалось всего лишь – всего лишь! – восстановить жизненную энергию, которую высасывало из нее каждое заклинание. А ведь ей приходилось так часто творить их. Причем эта слабость – что-то новое: в ту ночь, когда они встретились, он не заметил ничего подобного. Проклятие, наложенное волшебником? Возможно? Ну конечно, ничем другим это просто не может быть.
Эмбра застонала. А Сараспер почувствовал себя слабым и опустошенным. Дрожа всем телом, он оперся на ее плечи, почувствовав приятный запах, до сих пор исходивший от ее волос. Он был в некотором роде ее стражем. О, где бы набраться сил, чтобы подняться на ноги! И как же эта девочка могла день за днем почти непрерывно творить волшебство? Она, должно быть, обладает волей разъяренного дракона!
Тут до него донесся звук тяжелого дыхания и быстро приближавшийся глухой топот. Сараспер перевернулся на спину и увидел выскочившего из-за деревьев уцелевшего воина из числа нападавших. Глаза его горели бешенством, в руке он держал меч.
– Ну уж с тобой-то, – задыхаясь и яростно глядя в глаза целителю, прохрипел разбойник, – я разделаюсь!
Он с размаху рубанул Сараспера. Тот отчаянно дернулся, извернулся, и клинок, лишь вскользь зацепив его по ребрам, воткнулся в каменистую почву.
Целитель вздрогнул от ледяного ожога стали и схватил нападавшего за запястье, так что тот, выдирая из земли увязшее оружие, поднял и старого целителя. А Сараспер на удивление ловко выкинул вперед ногу, резко развернулся, и бандит, не ожидавший такой прыти от того, кто показался ему беспомощным стариком, перелетел через голову противника, с воплем тяжело грянулся оземь, и оба покатились по камням в сторону от очнувшейся и громко вскрикнувшей Эмбры.
– Чтоб тебя разорвало… чтоб тебя громом убило! – пыхтел грабитель, – Нам ничего не… не было нужно… кроме еды…
– И наших жизней! – мрачно откликнулся Сараспер.
Ему наконец-то удалось нашарить на поясе рукоять ножа, и он неторопливым, чуть ли не деликатным движением вонзил клинок в левый глаз своего врага.
Противник на мгновение напрягся, но тут же обмяк. Сараспер, тяжело дыша, откатился в сторону от него и снова услышал топот обутых в сапоги ног. Но судя по звуку, эти ноги были проворнее.
– Краер? – позвал он.
– К вашим услугам, – усмехнувшись, ответил квартирмейстер, – Приятно видеть, что вы с Эмброй так ловко управляетесь с делами в наше отсутствие.
Старый целитель вытянулся на спине и посмотрел в безоблачное синее небо.
– Делнбон, – все так же задыхаясь, проговорил он, – если ты и твой несгибаемый друг уже закончили разделывать мясо, то я попросил бы немного вашей крови.
– И ты тоже? Так ведь именно за нашей кровью приходили все эти люди, – отозвался Краер, опустившись на колени рядом с целителем, – Мы обошлись с ними не слишком нежно, и все они теперь мертвы. Так что очень хотелось бы узнать: для чего она тебе?
– Чтобы спасти жизнь нашей госпоже волшебнице, – прохрипел Сараспер и лишился чувств.
– Клянусь Троими! – выдохнул побледневший Хоукрил. – Я чувствую себя так, будто из меня выдрали внутренности и ничего не оставили!
– Именно это ощущение госпожа Серебряное Древо испытывает после каждого заклинания, которое ей приходится творить, – угрюмо ответил Сараспер. – А теперь лежите смирно, как и она. Еще немного, и в ней снова будет вполне достаточно жизни для того, чтобы она смогла волшебным прыжком перенести нас отсюда. Краер считает, что у бандитов, которых мы прикончили, могут оказаться друзья, с которыми мы еще не знакомы.
– Твои мысли, целитель, всегда очень меня радуют, – рявкнул латник и позволил миру окутаться темнотой…
– Не слишком хорошая карта… – хмыкнул один из воинов.
– Но ведь ты же не сподобился лично разведать окрестности и нанести их на карту, правда? – веско ответил Риврин и, вскинув голову, смерил говорившего тяжелым взглядом.
Тот отступил назад, что-то бурча про себя. Снова все смолкло, и люди молча взирали на схему, нацарапанную на щите воина, которому этот щит уже никогда не понадобится.
Да, очень грубая карта охватывала лишь небольшой участок развалин Индраевина, но она позволяла ясно увидеть все, что было укрыто под деревьями и кустами. Теперь можно было не сомневаться: в том месте, где они находились, не было ни затаившихся чудищ, ни более или менее уцелевших зданий, требующих тщательного исследования. Хотя что-то, несомненно, могло остаться захороненным под обвалившимися камнями, разросшимся кустарником или в оставшихся необнаруженными подвалах.
– Совсем не обнадеживает, – пробормотал еще один орнентарский воин, – Если мы…
Он не успел договорить: стоявший снаружи часовой два раза коротко свистнул, и Риврин вскинул голову.
– Все возвращаются, – сообщил он через несколько мгновений, и атмосфера в помещении внезапно стала менее напряженной.
Пошатываясь от усталости, в комнату гуськом вошли воины в полном вооружении, вернувшиеся со своей «дальней прогулки». В середине цепочки шел старший и более могущественный из двоих уцелевших магов. Гулдейрус Повелитель Летучих Мышей наклонился и кинжалом аккуратно нацарапал на щите три новых здания.
– Это самые подходящие из всех, которые нам попались, – объявил он при полном молчании окружающих и повернулся к своему коллеге. – Возьмите несколько воинов и взгляните на первое – вот это. – Он ткнул кинжалом в щит.
– А вы тем временем, полагаю, будете сидеть здесь в безопасности и потягивать вино? – сверкнув глазами, ответил Фалаг.
Гулдейрус пожал плечами.
– Яуже подвергался опасности, – сказал он, махнув рукой в сторону дверного проема и видневшихся за ним развалин, – так что теперь ваша очередь. Не следует подставлять под удар нас обоих и таким образом идти на еще больший риск – бросить наших добрых воинов в этих опаснейших болотах без магической поддержки.
– Да, – со вздохом согласился Фалаг и медленно поднялся. – Я тоже полагаю, что этого делать не следует. – Он оглядел воинов – никто из них не усмехнулся, наблюдая за короткой перепалкой двух волшебников, – и спросил: – Кто из вас сопровождал господина волшебника Гулдейруса в развалины?
Несколько человек неохотно подняли руки. Фалаг улыбнулся.
– Ну что ж, значит, теперь вы можете проводить туда меня.
Вновь воцарилось молчание, а затем первый воин, не говоря ни слова, шагнул к двери, а за ним медленно последовали и остальные. Фалаг пропустил мимо ушей их недовольное ворчание, одарил оставшихся в комнате натянутой улыбкой и вышел вслед за своими провожатыми.
Когда хруст камней под их подкованными сапогами стих, Гулдейрус посмотрел на карту и, не поднимая головы, обратился к стоявшему рядом с ним воину:
– Если не считать того, что случилось со знаменитым мастером Нинтером, – сказал он, – на нас еще не было совершено ни одного нападения. Мне нужно, чтобы часовые были выставлены по двое здесь и здесь…
– Еще раз, – ласково сказал Сараспер, обнимая теплыми, нежными руками дрожащую Эмбру. – Всего один раз, и мы будем на месте.
– Но со мной никогда не случалось ничего подобного, – всхлипнула Эмбра. – Похоже на то, что я заболеваю, когда творю волшебство!
Сараспер сдвинул рубаху, обнажив плечи девушки, а Хоукрил и Краер, мрачно переглянувшись, протянули руки и прикоснулись к нежной коже ладонями.
Владычица Самоцветов выпрямилась, глубоко вздохнула и стиснула в ладони какую-то безделушку из своих быстро истощавшихся запасов. Она что-то пробормотала, сделала свободной рукой сложный жест, и мир вокруг Банды Четырех внезапно изменился.
Они оказались на скалистом пригорке, вокруг которого со всех сторон тянулись возделанные поля. Поодаль виднелись стены Силптара.
– Я вижу ворота, – негромко сказал Краер, больше для того, чтобы поднять настроение Эмбры, чем по какой-либо другой причине.
Они стояли прижавшись друг к другу, игнорируя слабые попытки Эмбры стряхнуть с плеч руки спутников, а Сараспер творил собственную магию, забирая энергию у всех троих, чтобы поддержать силы волшебницы.
У Краера перехватило дух от внезапно возникшего ощущения слабости и пустоты в животе.
– Это не может быть проклятие Дома Безмолвия, поражающего всех отпрысков Серебряного Древа? – спросил он.
– Или какая-нибудь напасть, наколдованная магами ее отца? – прогремел Хоукрил.
Но ответом на оба вопроса было молчание.
Наконец-то освободившись, Эмбра повернулась к мужчинам и хрипло спросила:
– Те же самые облики, какие были в Аделне?
Три головы кивнули в ответ. Девушка стиснула в дрожащей руке чуть ли не последнюю из магических штучек, взятую из Дома Серебряного Древа, и приступила к работе. Сначала она прикоснулась к Хоукрилу – остальные одобрительно кивнули, – затем к Краеру и, наконец, к Сарасперу. А потом у нее подогнулись ноги, и она начала мягко оседать наземь, не успев довести дело до конца.
Хоукрил, не говоря ни слова, развернул свой плащ. Сараспер и Краер завернули в него Владычицу Самоцветов, чтобы скрыть ее лицо, латник взял бесчувственную девушку на руки, и они направились к воротам Сверкающего Города.
Неожиданный смех, раздавшийся в замке Серебряного Древа, показался очень громким.
– Я снова могу видеть! – торжествующе объявил барону Маркоун Яринд. – И даже больше того: я только что увидел при помощи дальнего зрения, как в Силптар вошли три человека: высокий воин, коротышка и какой-то старик. А одного, связанного, они несли на руках!
Фаерод Серебряное Древо улыбнулся.
– Несомненно, это наше маленькое войско из четырех дураков, – промурлыкал он, – Ингрил, дайте сигнал моим людям в городе. Сейчас самое подходящее время, и я не исключаю, что это последняя возможность, для того чтобы покончить с этой троицей, которую моя дочь взяла себе на службу. Когда их не станет и девчонка вновь окажется одна, она станет куда сговорчивее.
– Я уже занялся этим, господин барон, – негромко ответил Ингрил, поворачиваясь в свой угол, чтобы сотворить необходимые заклинания.
– Лучше всего наложить на нее ограждающие и подслушивающие заклятия, прежде чем пускать кровь ее товарищам по играм, – нежным голосом продолжал барон. – Ингрил, не будете ли вы любезны позаботиться об этом?
– Будьте спокойны, – не оборачиваясь, ответил главный из его волшебников. – Кламантл вовсю старается помочь мне успешно справляться с такими делами.
Услышав это колкое замечание, Кламантл сначала покраснел, а затем побелел. Он-то думал, что мысленные приказы, которые он только что передал волшебным способом своим собственным агентам в Силптаре – захватить таинственного третьего человека для допроса, – останутся его тайной. Должно быть, проклятый Повелитель Заклинаний сотворил что-то хитрое с теми заклинаниями, при помощи которых только что восстановил глаза Кламантла, и поэтому ему открывается так много лишнего.
Прилагая все силы для того, чтобы сохранить на лице безразличное выражение, он начал творить щит, ограждающий сознание, обращаясь с приказами к магическим орудиям, разложенным перед ним на столе, и неистово желая Ингрилу смерти. И, сам того не заметив, перешел к размышлениям о том, как претворить эту мечту в реальность.
Стражники у ворот лишь молча проводили скучающими взглядами троих мужчин, один из которых нес на плече длинный сверток; оставалось думать, что женщин, завернутых в плащи, вносили в Силптар каждый день. Все трое пребывавших в сознании членов Банды Четырех прежде уже неоднократно бывали на этих переполненных народом узких улицах. Они терпеливо протискивались через толпы людей под балконами, нависавшими над пропитанными разнообразными запахами шумными улицами. Сверкающий Город казался, если это, конечно, вообще возможно, еще более переполненным и взбудораженным, чем обычно; множество вооруженных людей – и среди них явные чужеземцы – широкими плечами пробивали себе путь сквозь густую толпу.
Хоукрил увидел впереди знамя и покачал головой.
– Эге, – сказал он через плечо, бесцеремонно расталкивая прохожих, чтобы освободить путь для товарищей, – можно было ожидать, что мастера-барды выберут для своего Сбора какое-нибудь место потише.
– Может быть, замок Серебряного Древа? – пробормотал в ответ Краер, но вокруг стоял такой шум, что Хоукрил не услышал его слов.
Без пререканий согласившись друг с другом, все трое направились к одному из самых старых и потрепанных временем зданий Силптара, в котором размещалась гостиница «Огненная волна», где всегда охотно принимали воинов. Для подобных людей эта гостиница была просто находкой благодаря хорошей кухне, приемлемым ценам и – для тех, кто знал больше других, – наличию множества запасных выходов. Щедро прорезанные в стенах двери являлись результатом повышающегося благосостояния владельца, который тратил легко достающиеся богатства на покупку одного за другим соседних домов и, естественно, проламывал стены, чтобы соединить свои владения воедино. Первые этажи арендовали многочисленные лавочники.
Впрочем, парадный вход имелся только один. Подойдя к истоптанным ступеням, Сараспер внезапно остановился.
– Я надеюсь, что у кого-нибудь есть хоть несколько монет, чтобы заплатить за жилье? У меня уцелели кое-какие мелочи из Дома Серебряного Древа, но, когда расплачиваешься такими вещами, приходится объяснять, откуда они взялись, а это привлекает гораздо больше внимания, чем хотелось бы.
– Ничего не бойся, – с довольным видом отозвался Краер. – У Хоукрила все есть.
Латник резко обернулся, лицо у него вытянулось, лоб наморщился.
– У меня? Откуда это?
– А вот откуда, Великий и Ужасный, – весело ответил квартирмейстер.
Он ловко извлек золотую монету из-под отворота сапога латника и еще несколько штук из-за манжеты боевой перчатки Хоукрила и с торжествующим видом показал их спутникам.
