Текст книги "Исповедь якудзы"

Автор книги: Дзюнъити Сага

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Я слышал, как рабочие, бросавшие кости у нас на угольном дворе, болтали про такие полуночные лодки. Но никак не мог поверить, что мне посчастливилось попасть на одну из них. Днем лодки использовали по прямому назначению – перевозили самые обычные коммерческие грузы или пассажиров – транспортные барки мало интересовали полицию. Могу предположить, что в наше время с той же целью используют большие грузовики, но в те времена обходились лодками. Если верить Кенкити – его лодка была “чистой” – он никогда не перевозил ни воров, ни шулеров.

– А что вы будете делать, если вас поймают? – выспрашивал я.

– Когда поймают, тогда и будем думать, – фыркнул он в ответ. – Если соблюдать некоторые простые правила – это вполне безопасное занятие…

– Звучит многообещающе…

– Не буду врать – дело рисковое – зато очень прибыльное!

Я подумал и согласился. Вот так и началась моя работа на полуночной лодке в пригороде Фукагава.

Ночные лодки перевозили самых разных клиентов, большей частью состоятельных людей, имеющих собственные предприятия; таких клиентов можно было узнать с первого взгляда. Сейчас кажется странным, что респектабельные люди прибегали к услугам сомнительного транспорта вроде полуночных лодок, но в те времена жизнь была другой, и полиция тоже работала иначе, – я сейчас объясню, и вы все поймете.

В довоенное время полиция олицетворяла собой государственную власть, и полицейских принято было если не уважать, то, по крайней мере, бояться. Если полицейские замечали за человеком неладное, то сразу задерживали его, тащили в участок и приступали к допросу. Поэтому все, кто обделывал свои темные делишки, старались лишний раз не попадаться в руки полиции.

Особенно сложно было проскользнуть мимо полицейских постов в районе Фукагава. Этот район славился обилием рек и каналов, а также мостов, переброшенных через водные преграды. На больших мостах всегда ставили полицейские будки, и постовые внимательно следили, что за люди проходят мимо. Ясное дело – днем людей было слишком много, чтобы останавливать каждого, а вот по ночам любой одинокий прохожий рисковал подвергнуться полицейскому дознанию.

До войны большинство японцев жили скучно и размеренно – вставали затемно, отправлялись на работу, горбатились до самых сумерек, возвращались домой, кое-как перекусывали и ложились спать. Иными словами, в девять вечера большинство японских семейств в полном составе уже смотрело сны! Так что, если кто-то продолжал сновать по ночному городу, он уже основательно рисковал нарваться на неприятности.

– Эй, ты – да, именно ты, – поди сюда! – окликал позднего прохожего полицейский. – Что это ты болтаешься на улице среди ночи?

– Я иду по делу…

– По какому делу? Что это за работа, которую приходится делать поздней ночью? – Полицейские без промедления брали бедолагу в оборот и устраивали ему перекрестный допрос:

– Кем ты работаешь?

– Где твоя контора?

– Кто твой босс? – И все в таком духе. Незадачливого прохожего могли с равной долей вероятности отпустить или задержать и потащить в каталажку, чтобы мордовать там до самого утра. А если игроку случалось возвращаться домой после очередной партии в кости, да еще с карманами полными денег, – арест и прочие неприятности ему были гарантированы. Поэтому завсегдатаи игорных заведений заранее обдумывали, как удобнее возвращаться домой, а организаторы игр, чем могли, способствовали удачливым клиентам избежать неприятностей.

В Фукагаве игроков поджидало куда больше проблем, чем в других районах, – из-за мостов, которые неизбежно приходилось пересекать. Мосты вынуждали любителей азартных игр прибегать к разным хитрым трюкам. Например, проделывали такое: к длинной бечевке, вроде тех, на которых пускают бумажных змеев, привязывали с одной стороны бумажник, а с другой – камень. Удачливый игрок вручал эту штуку доверенному человеку на берегу и отправлялся через мост с пустыми руками. Само собой, полиция останавливала его и начинала выяснять:

– Куда ты собрался на ночь глядя?

– Да понимаете, у меня близкий друг заболел. Он живет неподалеку – вот, иду его навестить…

– Хватит рассказывать нам старые байки!

– Клянусь, это чистая правда!

– Тогда я с утра пойду к твоему приятелю и проверю – правда это или нет! Выворачивай карманы!

И запоздавший путник предъявлял все свое скудное имущество для инспекции. Если полицейские требовали – он безропотно выворачивал пояс или даже стаскивал нижнее белье.

– И это все?

– Абсолютно все!

– Ну ладно… Только учти – больше не разгуливай в ночное время!

И с этим полезным напутствием задержанного отпускали. Он спокойно миновал мост, проходил вдоль берега немного в сторону и кидал через реку камушек – туда, где условного сигнала поджидал сообщник. Получив условный знак, сообщник бросал на противоположный берег камень, привязанный бечевкой к бумажнику, но сам кошелек из рук не выпускал. Если хозяин кошелька находил и подбирал камень, обмотанный бечевой, то пару раз дергал за веревку – давал знак, что все в порядке. Тогда сообщник выпускал кошелек и мог спокойно отправляться по своим делам. А хозяин бумажника сматывал бечевку и вытаскивал из реки свою мошну!

Метод был далек от идеального; его главный недостаток заключался в том, что кошелек попадал к хозяину промокшим насквозь! И вообще, пользоваться такой практикой можно было исключительно в тех местах, где река достаточно узкая, чтобы перебросить через нее камень. К тому же, если полицейские задерживали человека несколько раз за месяц, у них могло закрасться подозрение – с чего это он постоянно шастает среди ночи и никогда не носит при себе кошелек?

Поэтому дальновидные игроки предпочитали отправляться домой кружным путем и, рискуя быть ограбленными, плутали по пустынным ночным переулкам. Конечно, люди, располагающие временем, могли играть в кости хоть до самого утра, а потом без приключений добираться домой при свете дня. Но среди любителей азартных игр находилось и много таких, кто непременно должен был возвратиться домой под покровом ночи, – именно для них предназначались наши полуночные лодки.

Большинство пассажиров других полуночных лодок составляли воры, беглые преступники, всякие темные личности, находившиеся в полицейском розыске, контрабандисты и прочее жулье – словом, все те, кто не хотел лишний раз иметь дело с полицией. Но лодка Кенкити специализировалась исключительно на доставке любителей игры в кости.

В темноте лодочника подзывали с берега:

– Эй! Здесь ждет пассажир!

Барка приближалась к берегу, лодочник несколько раз хлопал в ладоши – и пассажир, сориентировавшись по звуку, прыгал на борт. А с берега кричали:

– Он уже у вас, капитан!

– Ясно, – отвечал лодочник.

Пассажир устраивался среди тюков с грузом, и на него набрасывали большой кусок темной ткани – прикрывали с ног до головы.

– Отчаливай! – командовал Кенкити, и лодка плавно скользила от берега.

Ночью река казалась потоком темного серебра, редкие волны прокатывались по ней бликами медного цвета, мгла окутывала берега – в домах старались обходиться без света. В те годы был заведен такой порядок: все лодки, выходившие в реку ночью, были обязаны вывешивать специальные сигнальные огни. Но наша полуночная лодка обходилась без этого – она бесшумно скользила во мраке, как ночная тень. Только вода тихо плескалась за бортом; для непривычного уха даже такого звука было достаточно, чтобы сжаться в комок и всю дорогу вздрагивать от страха!

Тогда многое было иначе, чем теперь, – на судоходных реках принято было устраивать наблюдательные посты. Казалось, так заведено уже много столетий и часовые будут раз за разом сменяться на посту, пока по реке плывут корабли. Чаще всего посты устраивали там, где реки или каналы сходились в форме буквы “Т”, и миновать речную заставу было не проще, чем полицейский пост на мосту. Стоило кому-то из часовых выглянуть за перила – и можно считать, вы угодили в серьезную передрягу…

Но даже если тщательно избегать сторожевых будок и часовых на развилках рек, все равно постоянно существовала угроза нарваться на полицейский патруль. Поэтому мы вынужденно жались к берегу и двигались на предельно малой скорости, которая позволяла мгновенно замереть при малейшей опасности и переждать в спасительной темноте.

Для страховки мы высылали вперед собственных дозорных; по одному человеку на каждый берег. Если такому дозорному случалось заметить полицейский патруль или еще что-то подозрительное, он подавал сигнал – бросал в воду камень, а сам сразу же прятался где-нибудь в густой тени или просто где подвернется. Кенкити тут же поворачивал руль к берегу, и барка останавливалась и замирала.

Видите ли, у берега всегда теснилось столько лодок, что, затерявшись среди них, мы могли чувствовать себя в относительной безопасности. Другие лодочники закрывали глаза на наши проделки, и это здорово помогало! Правда, старались они ради общего блага, ведь стоило кому-нибудь их них поднять шум, и полиция завалилась бы с проверкой не только к нам, но и на их лодки тоже, а самое главное – все лодочники в округе ополчились бы на скандалиста и доносчика и стали выдавливать из дела. В конечном итоге ему пришлось бы искать себе другое занятие; когда работаешь на реке, главное – ладить с людьми! Едва опасность миновала, наша лодка снова отчаливала – плавно и тихо, без единого громкого всплеска весла, скользила по темной воде все дальше и дальше…

5. Король карманников

Мест на лодке у Кенкити не было, но он пристроил меня к своему знакомцу по имени Токудзо. Токудзо был артельщиком плотовщиков[11]11
  Плотовщики – рабочие, занимавшиеся перегоном плотов, собранных из древесных бревен, по рекам и каналам, выгрузкой бревен на берег и первичной обработкой лесоматериалов.


[Закрыть]. Мало кто сейчас помнит, чем занимались плотовщики в старые времена, – сейчас склады лесоматериалов разбросаны по всему Токио, а от старых лесопилок в Фукагаве даже следа не осталось.

Но в то время, когда я был молодым пареньком, само слово “Фукагава” значило только одно: строевой лес! Склады бревен, лесопилки и плотницкие мастерские располагались здесь повсеместно. Лес прибывал в Фукагаву со всей Японии – бревна связывали в плоты и сплавляли сюда по рекам.

В Фукагаве скапливалось столько древесины, что если пересчитать ее стоимость на старинный манер в мерах риса – коку[12]12
  Коку риса – среднее количество риса, потребляемое одним взрослым человеком в течение года. 1 коку составляло около 1 50 кг риса. Коку риса являлось мерой богатства и служило денежным эквивалентом в средневековой Японии.


[Закрыть],– то вышло бы больше миллиона мер коку! После сплава бревна складировали на дровяных дворах – там купцы продавали и закупали древесину. Но проданные бревна еще требовалось доставить по назначению – отбуксировать к лесопилкам и уложить штабелями на берегу – как раз этой работой и занимались плотовщики.

Плотовщики работали артелями. Обычно самый опытный из мастеровых становился артельщиком и набирал для себя подходящую команду – человек тридцать рабочих. Артели в полном составе размещались в просторных общих комнатах, где рабочие могли отдохнуть, поспать или перекусить. Частенько прямо в таких жилых комнатах затевали игру в кости. Артельщики считали игру баловством и закрывали глаза на это дело, поэтому даже профессиональные игроки могли беспрепятственно заглядывать в рабочие бараки и устраивать там игры.

Сейчас в Японии появилось множество азартных игр – рулетка, игровые автоматы и все такое, – серьезная игра в кости больше не в чести, можно сказать, кости окончательно вышли из моды…

Но во времена моей молодости в кости играли повсюду, а игроками были самые разные люди, порой даже очень состоятельные. Владельцы больших универсальных магазинов, модных ресторанов и просто деловые люди не считали зазорным сесть за партию в кости. Игра в кости считалась почтенным занятием – особенно в Токио, редкий день обходился без большой игры!

Чтобы вам было проще понять, я расскажу, как устраивались игры в бараках плотовщиков. Каждый кон игры от начала до конца организовывали профессиональные игроки; артельщик плотовщиков не имел к игре никакого отношения, он просто предоставлял подходящее место.

В современных фильмах частенько пытаются изобразить, как играли “в доброе старое время”, но я вам скажу откровенно – все это полная ерунда! Во-первых, для игры выбирали исключительно укромные места, а во-вторых, во время игры никогда не шумели! Тогда азартные игры еще считались предосудительным делом, и все участники игры опасались быть пойманными, поэтому им приходилось вести себя как можно тише, чтобы люди со стороны не услышали шума и не заподозрили дурного.

Каждый кон игры вел особый человек – что-то вроде крупье в современном казино, его называли накабон.

– Делайте ставки! Еще ставки! Кто хочет поднять ставки? – спрашивал крупье тихим, завораживающим голосом. – Ваша ставка принята… Так, еще одна ставка…

Пока крупье проникновенно шептал и принимал ставки, остальные молчали. В тишине каждое слово крупье звучало так сладко и таинственно, что вся атмосфера вокруг становилась торжественной и многообещающей!

– Ставки сделаны! Ставок больше нет, но еще можно сравнять… Поднимайте ставки – выравнивайте… Игра не начнется, пока все ставки не закроются… Кто еще хочет побиться об заклад? Принимаю пари…

Это означало, что все ставки уже сделаны, но, чтобы начать игру, кто-то должен был увеличить свою ставку или заключить пари. Только потом можно было начинать бросать кости.

– Кто хочет поднять ставку? А как насчет побиться об заклад? Без пари нет игры!

Люди напряженно прикидывали, как могут выпасть кости, никто из игроков не был достаточно уверен в победе и не спешил побиться об заклад на свою ставку. Крупье принимал ставки, рано или поздно на столе набиралось достаточно фишек, и начиналась настоящая игра! Крупье объявлял:

– Пари заключено! Ставок больше нет – играем!

Ведущий – его называли “стрелок” – засыпал кости в особый стакан, вертел стакан так и эдак, а потом опрокидывал на кусок красной материи, который расстилали в самом центре, перед игроками. И тут наступал самый волнующий момент – тот, ради которого стоит играть! Ведущий поднимал стакан – становилось видно, как упали кости…

…и кому из игроков улыбнулась удача!

У плотовщиков, как и у рабочих с угольного двора, с деньгами было туго, так что профессиональные игроки не слишком приветствовали мастеровых. Зато в чести были состоятельные люди – престарелые землевладельцы, жены богатых мужей и тому подобные личности.

Ясное дело: каждый, кто играет, мечтает выиграть и сорвать богатый куш, но большинство игроков приходило не только для наживы, а чтобы изведать той особой атмосферы, в которой проходит игра. И профессионалы старательно заботились, чтобы абсолютно все участники игры остались довольны – независимо от выигрыша!

В фильмах и пьесках любят ставить сцены, когда хороший парень продувается в дым профессиональным игрокам, и они буквально последнюю рубаху с него силком срывают. Так вот знайте – это самая настоящая ерунда! В реальной жизни так никогда не делали, ведь человек, которого обыграли вчистую, а потом еще и обидели, мог пойти подать жалобу в полицию, и тогда игорное заведение накрывала полицейская облава, а люди, которые устроили игру, могли запросто оказаться за решеткой!

Поверьте, обобрать человека до нитки в первой же игре очень неразумно. Разорившийся клиент никогда не вернется в игорный дом – ему больше нечего поставить на кон. Разорившиеся на игре клиенты ставят под удар весь игорный бизнес! Поэтому профессиональным игрокам приходилось приглядывать за своими клиентами – как за малыми детьми! Если хозяин игорного заведения замечал, что кто-то из гостей проигрывает больше, чем может себе позволить, он приглашал заигравшегося клиента к себе и вкрадчиво говорил:

– Любезный господин, боюсь, сегодня удача от вас отвернулась… Надо бы вам пропустить круг-другой, денек отдохнуть дома… Наверняка в следующий раз вам повезет больше… – А потом вручал неудачливому гостю немного денег и добавлял: – Это для вас, любезный господин! Будем рады помочь вам добраться домой за счет заведения…

В те забытые времена профессиональные игроки еще не были похожи на современных гангстеров. Якудза зарабатывали исключительно мастерством игры в кости и скорее напоминали чародеев, которые кормятся своим волшебным искусством. Сказать по правде, кости тогда приносили достойный доход, и профессионалам не было нужды наживаться, разоряя ближних, поэтому любителей погреть руки на чужой беде или откровенных шулеров быстро выставляли из игорного бизнеса.

Мне частенько случалось наблюдать, как играет одна интересная дама – хозяйка борделя в Мондзен-накатё. Эта дамочка была богатой почти до неприличия, но беспутный муженек доставлял ей постоянное беспокойство, так что бедняжка часто грустила и заглядывала в игорный дом развеять тоску-печаль. Она постоянно торопилась – забегала, вытаскивала из дамской сумочки стопку денег и с порога заявляла:

– Ага – вижу, ставок у вас маловато! Ладно, сейчас будут вам ставки! – И с этими словами разбрасывала по игровому столу всю стопку денег и объявляла: – Ставлю все!

Изредка она выигрывала небольшие суммы, но если считать на круг, торопливая дамочка всегда оказывалась в проигрыше, что вполне естественно при таком подходе к игре. Так что к концу вечера ее кошелек становился заметно тоньше, зато она сама выглядела очень довольной!

– Я наслаждаюсь игрой, – признавалась она нашему боссу и добавляла: – Благодарю вас… – Потом торопилась исчезнуть – до новой игры.

Она так спешила, так рвалась в самую гущу событий, что создавала за игровым столом необычайную сумятицу – уследить за порядком игры становилось почти невозможно. Но несмотря ни на что эта дама оставалась одной из лучших наших клиенток!

Еще мне запомнился один тип; этого господина называли Каменщик Сэй-тян. Он пользовался нашей полуночной лодкой довольно часто, но я никогда не забуду, как увидал его впервые. На нем были сандалии – абсолютно новые, на кожаной подошве, кимоно из узорчатого шелка, подпоясанное блестящим поясом, а поперек живота болталась толстенная, в палец толщиной, золотая цепочка со сверкающими золотыми часами. Каменщик Сэй-тян тоже имел привычку сорить деньгами, давал щедрые чаевые и вообще относился к богатству как к мусору. Случись Сэй-тяну потерять пачку денег, он бы нисколько не огорчился, а наоборот – рассмеялся!

Каменщик Сэй-тян не был красавцем: ниже среднего роста, слегка полноватый, с отечным лицом и тяжелыми веками. Но при всем при том вид у него был авторитетный; посмотришь, и сразу ясно, этот человек босс, а чем он занимается, не так уж важно.

Он произвел на меня громадное впечатление! Настолько большое, что я обратился с расспросами к одному знакомому парню, Тамэдзи. Мы были почти ровесниками: Тамэдзи перерос меня максимум на год-полтора, но уже считался первоклассным плотовщиком и рассудительным человеком, поэтому я стал осаждать его вопросами – кто такой Каменщик и чем он зарабатывает на жизнь. Тамэдзи уточнил:

– Каменщик Сэй-тян, что ли? Ты про него хочешь узнать?

– Да! Почему у него такое странное прозвище?

– Говорят, его отец был артельщиком у каменщиков, но мальчишка пошел не в своего мастерового отца. С детства он отличался особыми пальчиками, способными с легкостью шарить по чужим карманам! Отец вышвырнул вороватого сынишку за порог, и сейчас Сэй-тян заправляет в гильдии охотников за чужими кошельками… – Тамэдзи поднял указательный палец и согнул крючком, намекая на карманных воров.

– Да что ты! – поразился я. – С виду такой почтенный человек, никогда не подумаешь…

– Я знаю. Каменщик Сэй-тян настоящий авторитет в преступном мире – вся Асакуса считается его территорией. Он сколотил собственный клан, сейчас на него работает больше дюжины воров…

Конечно, такой человек может позволить себе швырять деньгами! Я несколько дней ходил под впечатлением от этого рассказа, можете себе представить! Почтенный глава воровского клана частенько пользовался услугами нашей полуночной лодки, и я таращился на него при каждой возможности. И однажды, уже высаживаясь на берег, Сэй-тян подозвал меня:

– Слушай, Эйдзи, не хочешь сегодня вечерком прогуляться по Асакусе? Часов в одиннадцать я буду у ворот Ниомон, понял? Так что жду тебя там…

Будущая встреча целиком захватила мое воображение. Я думал, что плохого может случиться, если я схожу, поговорю с почтенным, посмотрю что и как? И в положенное время помчался в Асакусу…

Ворота Ниомон украшали две статуи ужасных демонов – жутковатое зрелище!

Я то и дело останавливался и глазел на статуи, а Сэй-тян спокойно прогуливался в сопровождении одного из своих приспешников. На этот раз он нарядился еще роскошней обычного: кимоно из узорчатого шелка, который ткут вручную в районе Осима, толстая золотая цепь, как всегда, была выставлена напоказ и эффектно позвякивала. Со стороны главу воровского клана можно было принять за состоятельного провинциала, прикатившего из деревни поклониться столичным святыням.

Мы прошлись вдоль здания главного храма, в котором монахи выставляли на обозрение статую богини Каннон[13]13
   Храм богини Каннон предположительно был построен в 736 году. Основное его украшение и достояние – позолоченная скульптура одиннадцатиголовой богини Каннон высотой около 10 метров. Это самая высокая из деревянных скульптур в Токио.


[Закрыть].

– Ты только посмотри! – восхищенно восклицал Сэй-тян. – Перед нами самая могущественная статуя богини Каннон в Японии! Вся Асакуса обязана своим благополучием этой статуе…

Он остановился и стал рыться в бумажнике:

– Вот… – наконец он извлек купюру достоинством в одну иену. – Это мое пожертвование. – Сэй-тян посмотрел на меня и многозначительно улыбнулся, сверкнув золотыми зубами. – Богиня Каннон посылает удачу тем, кто не жалеет пожертвований…

Он вытащил из бумажника еще одну купюру и опустил в ящик для даяний, потом молитвенно сложил на животе пухлые пальчики и склонил голову перед статуей. Мы еще немного побродили, заглянули в сувенирный магазинчик, потом покинули территорию храма и направились в ресторанчик сукияки[14]14
  Сукияки – традиционное блюдо японской кухни, похлебка на основе говяжьего бульона. Для приготовления некоторых видов сукияки используется знаменитая мраморная говядина.


[Закрыть] под названием “Имахан”. Управляющий и прислуга выстроились у входа и кланялись, приветствуя нас!

– Босс говорит, ты можешь заказывать все, что душе угодно, – подбодрил меня телохранитель Сэй-тяна.

Пока все шло хорошо, и мне не хотелось испортить дело, обидев большого босса, – я решил не прекословить и позволил себе угоститься сукияки. Тогда я попробовал это блюдо впервые в жизни! Не поверите, но даже сейчас, через много лет, я всегда вспоминаю Каменщика Сэй-тяна всякий раз, когда заказываю сукияки!

Сэй-тян считал, что видит наивного мальчишку – а я был именно таким! – насквозь.

– Скажи мне, парень, сколько ты еще собираешься горбатиться на лодке? Ворочать веслом – это тяжелая работа, долго на ней не протянешь… – издалека начал он. – Люди говорят, ты родня торговца углем из Ишиджимы? Твой отец наверняка расстроится, если узнает, что его сын вкалывает на полуночной лодке… Интересно, сколько платят за такую работу?

– Достаточно – на жизнь хватает…

– Правильный ответ, – улыбнулся Сэй-тян. – Хотя не думаю, что молодому парню вроде тебя может хватать нескольких жалких грошей. Посмотрим правде в глаза – мои люди зарабатывают во много раз больше лодочников! Потому я задам тебе вопрос прямо – хочешь присоединиться к нашему клану? Как я погляжу, ты толковый парень, значит, быстро освоишь наше ремесло, а со временем можешь и сам стать боссом. Боссу не надо воровать самому – он вообще может ничего не делать – только отдыхать и наслаждаться жизнью… Вообще, жить в Асакусе молодому парню веселее, чем околачиваться среди мужланов на дровяном складе…

Похоже, Сэй-тян считал меня подходящим материалом для вербовки в воровской клан, это была большая честь! Имелось всего одно “но” – я уже привык считать себя взрослым, самостоятельным человеком, а Сэй-тян говорил со мной как с неразумным ребенком! Я был для него всего лишь мальчишкой с ловкими пальцами, способными освоить ремесло карманника, если дать ему “надлежащее образование”, такое снисходительное отношение мне не нравилось…

Пока мы ужинали, Сэй-тян пил саке и с каждой рюмкой все больше приходил в доброе расположение духа. Я еще не дал согласия вступить в его шайку, но он был заранее уверен в успехе! Считал, что рано или поздно я примкну к карманникам. Надо признаться – я еще пребывал в замешательстве, но склонялся принять предложение, когда нас неожиданно прервал телохранитель Сэй-тяна. Он вежливо обратил внимание босса на невысокого человечка с цепким взглядом и тем особым выражением лица, которое отличает карманных воров. Человечек торопился к нашему столику:

– Хозяин! К вам посыльный…

Коротышка присоединился к нам; вид у него был очень довольный, и едва успев отдышаться, он начал тараторить:

– Хозяин! Мы наконец изловили этого парня!

– Где?

– Прямо в поезде!

– Он затеял драку? Попытался сопротивляться?

– Да какая там драка… Мы были втроем – причем один из нас был сам Коротышка Тайни, бывший боец сумо! Драться с таким громилой – гиблое дело – любой понимает… – Коротышка издал короткий неприятный смешок, его раскрытый рот был похож на мышеловку, затем уточнил: – Скажите, хозяин, что нам делать с парнем?

– Я думал, вам не надо объяснять простые вещи…

– Ага, понял… Вы хотите, чтобы мы поступили по старому обычаю – отрубили ему палец?

– Ну конечно!

Сэй-тян отвечал коротышке безразлично-усталым тоном, вроде речь шла о самом обыденном деле.

В мире якудза за провинности перед кланом принято отрезать фалангу мизинца, но в мире карманных воров другие обычаи: воришке, который имел наглость самовольно забраться на чужую территорию и щипать по карманам, отрезали фалангу среднего пальца на рабочей руке.

Коротышка скользнул по мне липким взглядом, но промолчал и потрусил прочь. Но это досадное происшествие не смогло поколебать доброго расположения духа Сэй-тяна. Он продолжал пить и умасливать меня обещаниями лучшей жизни, а под конец даже протянул мне банкноту достоинством в десять иен:

– Вот, возьми – самая малость на карманные расходы…

У авторитетных людей есть скверная особенность – они впадают в крайнее раздражение, если вы пытаетесь отказаться от их благодеяний. Поэтому я принял подачку и подобающим образом поблагодарил Сэй-тяна.

Он снова полез в рукав кимоно за бумажником:

– Могу дать тебе еще, только скажи…

Жест щедрости впечатлил даже его приспешника, и тот запротестовал:

– Хозяин, если мальчишка получит такие деньжищи, он избалуется и раньше времени заведет себе дурные привычки, – эти суровые слова отрезвили не столько босса Сэй-тяна, сколько меня! Я понял: принять в подарок еще какую-то сумму будет слишком рискованно.

Сэй-тян стал собираться – вежливо объяснил, что у него на вечер запланировано несколько деловых встреч, стало быть, пора торопиться, оплатил счет и откланялся.

– Заглядывай ко мне, как надумаешь, в любое время! Просто приходи по адресу на этой визитной карточке, обсудим твои делишки. У меня всегда найдется время поговорить с толковым молодым человеком… – С этими словами он вручил мне роскошную визитную карточку с золотым обрезом. На ней значилось:

Такамуро Сэйдзабуро

Специалист

по оказанию помощи в любых затруднениях