Текст книги "Лорд зверей (ЛП)"

Автор книги: Джульетта Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Жрец, держа горящий факел, произнёс молитву теневых фейри об умерших:

– Пусть Солнцебог Сользкин согреет тебя в пути. Пусть предки встретят у врат. Пусть боль уйдёт в потусторонний мир. Пусть душа обретёт покой в этой последней доле.

Он поднёс огонь к лучине внизу костра, потом бросил факел поверх и отступил к нам. Мы молча смотрели. В почтении к мёртвому.

Тайлок бился до последнего, защищая семью. Он умер за них – как умрёт любой мужчина, если любит своих. Меня терзало, что он отдал жизнь, а его жену и детей всё равно уволокли эти твари. Ради чего?

Когда пламя пожрало Тайлока и костёр начал оседать, я повернулся к принцу Торвину:

– Нам пора к своему клану. С новостью о гримлоках надо убедиться, что зимний лагерь укреплён и под охраной.

– В Гаста-Вейл, верно?

Хотя теневые фейри держатся своего города в Сольгавийских горах, их жрецы следят и за окрестными землями. Я видел Валлона не раз. Они знали, что мы зимуем в Гаста-Вейле.

– Да.

Он коротко кивнул:

– Место для вашего клана удачное. Легко защищать. Только держите воинов настороже.

– Можешь не напоминать. Я присмотрю за людьми. Зима будет длинной.

– Для всех нас, лорд Редвир. – Он почтительно кивнул – один владыка фейри другому – и двинулся прочь.

За ним пошёл Вайгар. Валлон сказал Тессе:

– Передам Марге твою любовь.

– Спасибо. Присмотри за ней.

– Всегда, – заверил он и последовал за принцем и Вайгаром.

Первым взмыл принц, распластав громадные крылья. Двое других сбили снег с перьев, взбили воздух и пошли за ним, скоро растаяли в сером небе.

– Сегодня ещё насыплет, – сказал Безалиэль.

– Много. – Я свистнул Волка; он подбежал. – Пойдём, Джессамин. Тебе и Тессе – верхом. Остальные – бегом до лагеря.

Она не стала спорить – подошла ко мне к Волку. С немалым удовольствием я обхватил её за талию, притянул ближе и подсадил на спину. На нём ещё было полно зерна, но он сильный. А главное – предан Джессамин: её лёгкий вес он понесёт охотно.

Мне нужно было одно: быть среди своих, среди воинов. Предупредить, поднять охрану, встретить этих гримлоков во всеоружии – это гнало меня вперёд.

Через несколько минут женщины устроились на Волке и Мишке, поплотнее закутавшись в плащи. Я пошёл первым, задавая темп. К счастью, дом Тайлока в древнем дубе был недалеко от Гаста-Вейла. Я обогнул опушку, выбрав открытое дно долины – никаких сюрпризов. Небо тяжелело. Я был полон решимости войти в лагерь раньше, чем пойдёт снег.

Мы вошли в общинную пещеру – почти весь клан был здесь. На зиму мы ставим шатры для сна между двумя горами, что зовутся Сёстрами: они фланкируют Гаста-Вейл и ломают лютые ветра. А эта пещера всегда служила нам общим домом: здесь мы едим, собираемся, а во время метели укрываемся все вместе.

Пещера – широкий пустотелый карман у основания одной из Сестёр, фланкирующих Гаста-Вейл. Дым уходит по узкому ходу, который веками проточили талые снега, и выходит наружу.

Очаг – длинный овал из камня: на одном краю – варево, а жар от него греет всю пещеру. На вход мы вешаем шкуры – держат ветер и тепло.

Часть моих воинов разгружала снаружи седельные сумы с зерном и носила мешки внутрь – на хранение. Я велел собрать всех мужчин, кроме тех, кто сейчас на дозоре, – пусть подходят, как закончат.

– Слава богам, – первой встретила нас Лорелин. – Утром я увидела дурную примету в небе и боялась худшего.

– Что видела? – Я отряхнул снег с головы и рогов; мы двинулись к огню.

– Раненого ворона, – печально сказала Лорелин. – Сломал крыло и упал в лесу. Я пошла – а его нет. Поняла: это видение. Иногда я не сразу различаю, где явь, где весть от богов.

Лорелин молода, но её видения всегда сбывались.

– В лес одна больше не ходи. Я скажу, от чего тебя хотели уберечь.

Я оглядел пещеру: из совета здесь были Вайзел, Мелгар и Боуден – отлично.

Люди уже подтянулись ближе, встретили нас после дороги, порадовались, что мы добыли припасы на зиму. Но стоило услышать мой голос – улыбки поблёкли; все притихли, ждали.

Джессамин осталась у полога, на самом входе, – мне это не понравилось. Я хотел её рядом, разберусь с этим позже.

– В пути мы встретили принца Торвина, теневого фейри, и двух жрецов. – Я не стал давить новостями о том, что Тайлока убили, а семья пропала: многие знали и уважали его. – Появились опасные твари – гримлоки. Они убивают наших. Похищают других.

– Гримлоки? – Вайзел поднялась, опираясь на трость, и подалась к огню. – Эти сказочные чудища? Принц теневых фейри ошибается.

– Не ошибается. Доказательства у нас перед глазами. Удвоим караулы. Хоть место у нас удобное для обороны, всё равно уязвимы. Детей держать в центре лагеря. В лес – за хворостом и прочим – ходить только с минимум четырьмя стражами. С воинами разберём график дозоров.

– Мы здесь в безопасности? – спросил Боуден, стоя возле своей жены – для женщины зверо-фейри она была хрупкая, маленькая.

– Настолько же, насколько были бы в Ванглосе. Твари идут с севера, из гор. Тут, окружённые горами, может, даже надёжней.

Боуден кивнул, люди загудели вполголоса; воины как раз вернулись после разгрузки. Я указал на лавки вдоль задней стенки – там можно говорить чуть уединённей.

Лейфкин буркнул им пару слов, и они прошли к дальней стене. А я направился к Джессамин – у входа она выглядела вымотанной, растерянной и тревожной.

– Дейн, – окликнул я: он как раз втиснулся в полог последним. – Отведи Джессамин в мой шатёр и разведёшь ей огонь.

– Слушаюсь, мой лорд.

– Ты выгоняешь меня? – Щёки у неё вспыхнули злостью.

Я обхватил её лицо ладонями и прижал к себе:

– Нет. Я отправляю тебя в мой шатёр – отдохнуть, согреться и ждать меня. – Коротко коснулся лбом её лба. – Ты вымоталась. Иди с Дейном. Не спорь.

Её пальцы сжали мои запястья, мягко – злость ушла. Она отступила, глянув мне за плечо. Мне и смотреть не требовалось, чтобы понять: нас разглядывают. Вопросы будут. И, да, возражения – тоже. Разберусь позже. Сейчас мне нужно одно: чтобы моя женщина была в тепле и под защитой. И – ждала меня.

– Дейн, – сказал я. – Держи над ней стражу до моего возвращения.

– Разумеется, мой лорд.

Когда они ушли, я повернулся к огню. Да, взгляды теперь были на мне. В основном – недоумённые, кое-где – злые. Вайзел и Сорка – в первых; Велга – в последних. Я встретил каждый взгляд – пока не опустили глаза. Здесь лорд один. И им придётся об этом вспомнить. Убедившись, что языки они прикусят – хотя бы пока я в пещере, – я присоединился к воинам: распределить оборону и поскорее вернуться к Джессамин.

Глава 19. ДЖЕССАМИН

– Спасибо, Дейн.

Красивый мужчина-зверо-фейри мялся у жаровни на треноге в центре шатра Редвира, только что разведя огонь. Дым тонкой струёй уходил в отверстие под потолком. Сбоку лежало огромное ложе из шкур, стояли корзины – похоже, с его одеждой и всяким добром; по другую сторону – овальная деревянная купель, сейчас наполненная холодной водой.

– Эм… тут есть вода, можно умыться, – он по-мальчишески почесал заТалок.

– Вы что, все моетесь в ледяной? – спросила я.

– Женщины иногда греют вёдра для детей. Но мы, зверо-фейри, крепкие. Нас холод почти не берёт.

– Я заметила, – хмыкнула я, косясь на его короткие рукава, хотя снаружи валил густой снег.

– Я буду прямо снаружи. Позовёте – зайду, – выдохнул он и юркнул за полог, оставив меня одну.

На тумбе у ложа Редвира стояла толстая круглая свеча. Я чиркнула ею о жаровню, зажгла и вернула на место – и посмотрела на купель.

Косо глянув на дверной полог, я начала раздеваться. С каждым слоем с меня слетала тяжесть пути и всего, что мы увидели и пережили. Плащ, платье, нижняя рубашка – стопкой, затем я стянула сапоги и подошла к воде.

Зверо-фейри могут и в ледяной, а мне нужна тёплая. Проведя кончиками пальцев по поверхности, я позвала свою магию. Кожа вспыхнула привычным свечением, по жилам побежал жар, и я прошептала воде, волью убеждая её измениться для меня. Согреться – для меня.

Через минуту вода потеплела, над ней поднялся пар. Моя кожа светилась, на руках, ногах и груди проступали узоры зелёных и синих отметин сиренскина. Я шагнула в купель.

– Боги небесные… – прошептала я, застонала, погружаясь до подбородка.

Ледяная скованность отпускала мышцы; мысли вихрем неслись от одного к другому: толпа в Хелламире; лунная провидица, привязанная к столбу, – её хотели сжечь; лорд Гаэл – мой жених – зовёт к ненависти и бунту; тело Тайлока без головы, пропавшая семья, его погребальный костёр; и наконец – глубокое, расплавляющее наслаждение с Редвиром в лесу, лордом зверо-фейри. Единственный мужчина, которого мне нельзя хотеть и которого у меня не будет.

По щекам потекли слёзы. Я стёрла их и ушла под воду, позволяя ей смыть всё. Всплыла, откинула мокрые волосы назад – и бархатное, рычащее мурлыканье вырвало меня из забытья.

Редвир стоял у огня, скрестив руки, и смотрел на меня. Я осознала, что всё ещё свечусь, что грудь обнажена – и всё же старое желание прикрыться не накатило. Наоборот, я упёрлась ладонями в края купели и выпрямилась.

Редвир стоял перед огнём, скрестив руки на груди и глядя на меня. Я осознала, что кожа всё ещё светится, а грудь обнажена, но привычного желания прикрыться не возникло. Вместо этого я положила ладони на края купели и выпрямилась.

В его золотых глазах вспыхнул внутренний огонь.

– Встань, Джессамин. Я хочу видеть тебя всю.

– Думаю, это приведёт к опасности.

– К какому виду опасности? – его голос прозвучал мягко, но низко, будто бархатная тень. У меня сжались соски.

– К тому, что я окажусь в твоей постели.

– Это неизбежно, – произнёс он, расправив руки и шагнув ко мне. Нагнулся, ухватившись за край купели, и наклонился так, что, между нами, почти не осталось воздуха. – Сегодня ночью ты станешь моей, Джессамин. Привыкай к этой мысли.

Я тяжело дышала, грудь вздымалась. К его чести, даже с хищным блеском в глазах он не отвёл взгляда от моего лица, словно бросая вызов – осмелься возразить.

– Считаешь, это разумно, лорд Редвир? – нарочно произнесла я его титул, напоминая, кто он.

– Мне всё равно.

– Я – светлая фейри.

– Я вижу. – Его взгляд скользнул вниз по моему телу, наполовину скрытому водой. – А если твой клан воспротивится?

– Я – их владыка. Они не воспротивятся.

– Может быть, не в глаза. Но не все обрадуются, если ты возьмёшь меня в свою постель.

– Мне всё равно, – повторил он.

– Это безрассудно, – сказала я. – Ты можешь пожалеть.

Он коротко выдохнул, распрямился во весь рост, расстегнул жилет и отбросил его, обнажив широкую грудь и плечи.

– Могу поклясться, Джессамин, – сказал он негромко, – я об этом не пожалею. – Он протянул ко мне руку. – Встань. Позволь увидеть тебя всю.

Я никогда прежде не стояла обнажённой перед кем-либо – даже перед сёстрами и матерью всегда старалась прикрыться. Тем более никто не видел, как сияет моё тело, когда пробуждается сиренскин. Хотя я не пыталась удерживать магию, она вспыхнула ярче, чем прежде – словно маяк для лорда фейри-зверей.

Собрав волю, я втянула когти, вернув рукам обычный вид, и протянула ладонь. Он поднял меня из купели. Вода стекала вниз по телу – по груди, животу, бёдрам. Редвир смотрел заворожённо.

– Богами клянусь, ты великолепна, – выдохнул он.

Он помог мне выйти, снял с крючка полотенце и стал вытирать кожу, выжимая воду из волос, задержавшись между бёдрами. Я тихо застонала, когда он нечаянно коснулся уже ноющего клитора. Он уронил полотенце и обвил мои бока, ладони легли на поясницу и живот.

– Послушай меня, – сказал он серьёзно. – Тебе будет больно. Ты девственница. Но будет и наслаждение.

Я сглотнула, сжимая его руки.

– Как возможно и то, и другое?

Он улыбнулся, и клыки мелькнули в отблеске пламени.

– Я покажу тебе. Ты доверяешь мне?

– Да.

Он мягко направил меня к шкурам, и я легла, следя, как он снимает сапоги, расшнуровывает брюки. Я зажмурилась, не выдержав вида его тела.

– Боишься, принцесса?

Я услышала, как он перемещается, и открыла глаза: он стоял на коленях между моих ног, держа в руке свой член.

– Немного. Но не тебя.

– Тогда – сначала удовольствие.

Он обхватил мои бёдра, раздвинул их и лёг между ними. Опершись на локти, он приблизил рот к моему лону. Я знала, что сейчас будет, тело напряглось, ожидая.

Он провёл носом по внутренней стороне бедра, коснувшись промежности.

– Рай здесь, – сказал он, проведя языком по щели. – Между твоими бёдрами, Джессамин.

Я застонала и сжала один из его рогов.

– Покажи мне обещанное удовольствие, мой лорд.

В его глазах вспыхнул жар, низкий рык сорвался с губ, и он наклонился, заставив меня гореть. Его рот и язык ласкали – то проникая в меня, то обводя клитор.

– Да… Редвир… Богиня… да, – выдохнула я.

Он обхватил губами мой набухший бугорок, и я мгновенно сорвалась. Изогнувшись, я подалась ему навстречу, чувствуя, как он пьёт меня, пока волна не схлынула.

Поднимаясь выше, он коснулся губами моей груди, провёл языком и слегка задел клыками сосок.

– Ах! – я вцепилась в его волосы.

Он тихо рассмеялся и перешёл к другой груди.

– Редвир, – прошептала я, – это так… хорошо.

Он поднялся выше, его лицо оказалось совсем рядом с моим.

– Это только начало, – сказал он. И накрыл мои губы, медленно проведя языком, по-моему, с низким гулом удовольствия.

Я застонала, бедра двигались сама собой, требуя ещё. Он просунул руку, между нами, сжал член, и я почувствовала, как головка прижимается к моему входу.

– Раздвинь ноги шире, – прошептал он у моих губ. – Такая влажная для меня. – Он поцеловал меня снова, затем откинул голову, удерживая мой взгляд. – Здесь будет больно. Но я сделаю так, чтобы тебе было хорошо.

Я не смогла ничего, кроме как кивнуть, задыхаясь и стонать при каждом толчке его члена. Одна рука скользнула за заТалок, вцепившись в основание моей шеи, а другая – за колено, прижимая бедро к шкурам.

– Вот так, девочка моя, – с каждым толчком он входил во мне глубже. – Пусти меня.

Я подтолкнула его на следующем движении бедра, и резкая боль вырвала из меня крик, когда он вошел в меня до конца.

– Да, да, – урчал он, покусывая мои губы, ведя рот вдоль челюсти к шее. – Чёрт, как же это хорошо. Пусть боль пройдёт, тогда я сделаю так, чтобы тебе было хорошо.

Он облизывал мне шею, и моя промежность сжалась вокруг его толстого члена. Он застонал.

– Да, моя маленькая светлая фейри. Твоя пизда теперь голодна по мне.

Он вышел почти до конца и ввалился обратно, жжение ещё было, но слабее. Я застонала – наполовину от боли, наполовину от удовольствия. Потом он действительно начал трахать меня – бёдра вбивали жёстко и глубоко, член наполнял меня целиком. Он стонал, дико вбивая.

Вдруг он схватил меня за бёдра и перевернулся на спину с оглушающей скоростью. Я оказалась верхом на нём, член всё ещё внутри, и опёрлась руками ему на грудь.

– Теперь ты задаёшь темп. Боюсь, что сломаю тебя, – пробормотал он.

Я не собиралась признаваться, что, несмотря на его жесткость, боль влекла меня к экстазу. Вместо этого я сделала, как он сказал, и задала темп сама.

Я схватила его за большие рога, покрутила бёдрами; у меня открылся рот, когда его член задевал такое точное место внутри. Его улыбка заставила меня улыбнуться, и я ускорялась с каждым толчком вниз-вверх.

Я любовалась его телом: даже более густыми волосами на предплечьях и линией от пупка к промежности. Он не был, как бледные, лишённые волос мужчины светлых фейри. Он был дикий, неукрощён и не причесан, как наши мужи. И всё же он был самым прекрасным мужчиной, которого я видела.

Он широко расставил ноги, когтистыми руками держал мои бёдра, помогая мне двигаться, пока я ехала сверху.

– Как тебе, принцесса? Хорошо ли тебе так? – его голос был горячим.

– Да, – ответила я. Я выгнулась, и он наклонился вверх, чтобы лизнуть мой сосок. Моя пизда сжалась. – Боги, да.

Вдруг он упал назад, запрокинув шею, рога вонзились в шкуры. Я упёрлась руками в его грудь, пока он совершал глубокий, мощный толчок и замер.

Его стон был звериным, когда его семя лилось во мне. Его член бился, пульсировал. Я лежала неподвижно, в полном изумлении от интимного ощущения.

А затем стало происходить что-то ещё. По коже пробежала дрожь, и мою магию пронзил отклик. Кожа засияла. Вместо того чтобы уменьшиться, его член распух ещё сильнее у основания.

– Боги, что происходит? – дрожал мой голос от паники.

Когда я попыталась оторваться, его пальцы сжались; когти вонзились в кожу бёдер, но не прорвали её. Его закрытые глаза раскрылись, и в них пылал огонь, более яркий, чем я когда-либо видела. Он мягко перекатил нас так, что я снова оказалась снизу, а он сидел между моими раздвинутыми ногами, член глубоко во мне.

Напряжение в его лице почти испугало меня. Он одной рукой отодвинул влажную прядь волос с щеки.

– Я не думал, что боги способны на такое, – его голос стал глубоким, серьёзным, опасным.

– Что они сделали? – спросила я.

Его рука скользнула в мои волосы, охватив заТалок. – Они отдали тебя мне.

Его член снова распух; та острая девственная боль вернулась. – Ай, – вырвалось у меня, и слеза выкатилась из глаза.

– Нет, дорогая, – прошептал он, провёл губами по падавшей слезе, поцеловал щёку, шепча у кожи. – Эта боль станет наслаждением. Ведь это дар нам.

– Что ты имеешь в виду? – я плакала, потому что во мне бушевало чувство, которое я не могла понять.

– То, что ты чувствуешь, называется knotting. Это случается только между самцом звериного фейри, – он приподнял голову, чтобы посмотреть мне в глаза, – и тем, кого боги назначили ему парой.

– Что? – я рассмеялась от недоверия. – Это нелепо.

– Ты злишься на богов? За то, что они отдали тебя чудовищному фейри– зверю?

– Нет, – возмущённо отшатнулась я. – Я просто никогда не слышала об этом. Даже Тесса говорила, что ни один лорд зверо-фейри не связывался со светлой фейри.

– Они не связывались. Но боги это сделали, и это значит только одно, Джессамин, – его голос вновь стал почти угрозой, и вместе с тем он успокаивал меня лёгкими касаниями губ по челюсти и шее.

– Что значит? – я выгнула шею, предоставляя ему лучший доступ.

– Ты моя, – прорычал он. – И никто не отнимет тебя у меня.

Это было и обещание, и угроза.

Он начал медленно тереть бёдрами о мои, потому что «узел» глубоко держал его член. Я, бессильная перед огнём наслаждения, зацепила пятками заднюю часть его толстых бёдер и стала двигаться вместе с ним, гоняясь за новым приливом, который тянул меня ко второму оргазму.

Мои клыки опускались – хотелось вонзить их в его плоть. Но я не знала, обманула ли меня наяда Зелла. А что, если они ядовиты? Что если я-то самое чудовище, о котором говорили родители? Я сдержалась от этого тёмного порыва.

– Боги, спасите меня, – прошептала я, взбираясь всё выше, пока второй оргазм не разорвал меня.

Он прорычал глубокий звук, член его снова пульсировал, выпуская поток семени, позволив ему ещё раз войти и выйти. Его оргазм длился дольше моего, и когда всё кончилось, между моими бёдрами была мокрая лужа.

Я не знала, что думать или сказать: всё сложилось совсем не так, как я представляла. Он смотрел на меня и медленно вынул член.

– Итак… – я сглотнула, – значит, ты оставляешь меня в клане… даже после зимы?

Его взгляд проник прямо в душу – звериные глаза стали серьёзнее, чем когда-либо прежде.

– Это значит, – сказал он негромко, – что я оставляю тебя навсегда, Джессамин. До самой смерти. – Его пальцы всё ещё покоились на моём затылке, лёгкое давление на шее было почти ласковым. – Даже если ты уйдёшь, я всё равно последую за тобой. Я не смогу иначе.

– «Не сможешь иначе»? – нахмурилась я. – То есть боги велели тебе, и теперь ты обречён на связь со скальд-фейри, которую никогда не хотел?

Он тихо рассмеялся и опустил руку между моих бёдер, ладонью накрыв лоно, всё ещё влажное от его семени. Я вздрогнула.

– Думаю, это достаточное доказательство того, что я хотел тебя ещё до того, как боги сказали, что ты – моя. – Подушечкой пальца он мягко провёл по влажной щели.

Я застонала – клитор был слишком чувствителен, но дрожь удовольствия всё равно прокатилась по телу.

– Такая чувствительная у меня пара, – ухмыльнулся он, блеснув клыками.

– Перестань дразнить, – я оттолкнула его руку.

Он перевернулся на спину, встал, тихо посмеиваясь. Я следила за ним – за тем, как перекатывались мышцы его спины и ягодиц, как хвост лениво шевелился, пока он опускал полотенце в воду. Вернувшись, он опустился на колени рядом.

– Раздвинь бёдра, милая.

Я всё ещё смущалась после его поддразниваний, но всё равно подчинилась. Бессильно.

Что же задумали боги, связав нас? Его клан не одобрит, даже если он говорит, что ему всё равно.

Он осторожно стал вытирать между моих бёдер – и это нежное прикосновение ещё сильнее растопило моё сердце. Потом нахмурился.

– Что такое?

– Немного крови. Больше, чем я ожидал.

– Так бывает у девственниц.

Он поднял бровь. – Я в курсе, – буркнул он и вновь занялся делом, аккуратно промакивая чувствительную кожу. Потом сомкнул мои бёдра и бросил полотенце в сторону. – Мне это не нравится.

– Лорд Редвир боится вида крови? – поддела я его.

Он накрыл нас обоих мехом, прижал меня к себе. – Я просто не люблю видеть твою кровь. Это злит меня.

Я провела ладонью по его груди, пока не услышала низкое, довольное урчание в его груди.

– Со мной всё в порядке. Даже больше, чем в порядке.

Он прижал губы к макушке моей головы и прошептал:

– Правда? Тебе не страшно?

– О, ещё как страшно, – я подняла взгляд. – Но пока ты рядом – всё будет хорошо.

Он коснулся моих губ лёгким поцелуем, заставив мой рот приоткрыться, чтобы мягко вкусить меня.

– Я всегда буду рядом, – прошептал он. – Обещаю.

Я прижалась щекой к его груди. Не помню, говорил ли он ещё что-то – мысли уплывали, сердце стучало ровно, под его мерное биение, убаюкивая меня в безмятежный, беспросветный сон.

Глава 20. ДЖЕССАМИН

– Вы – Шеара? – спрашиваю, стоя у входного полотнища в общинной пещере.

Внутри движутся всего двое. Одна – пожилая женщина, месит тесто на столе у стены. Я не заметила вчера, но там устроены склады – корзины с пшеницей, ячменём и бобами. Узнаю седельные сумы, аккуратно сложенные рядом с мешком зерна, что мы привезли из Хелламира.

Вторая – очень красивая, с длинными чёрными волосами, заправленными за высокие заострённые уши. Она шинкует какой-то овощ на другом, высоком, для готовки, столе и поворачивается ко мне, когда я заговорила.

– Да, я Шеара. А вы должно быть Джессамин.

– Я. Не хочу навязываться, но я многому научилась на кухне, когда работала в трактире в Пограничье.

Её орехово-янтарные глаза расширяются.

– Вы работали в Пограничье?

– Да, – улыбаюсь. – Я рассказывала свою историю совету в Ванглосе.

– Я обычно не хожу на собрания келла’мира. Если честно… – она опускает голову и продолжает резать фиолетовый корень делли, – я мало слушаю, что вокруг происходит. Держусь сама по себе.

Она из тех, кто без лишних слов. Мне это сразу по душе. Особенно нравится, что она не собирает сплетни.

– Ну, я уже о вас наслышана. Лейфкин по дороге сюда расписывал, какие у вас похлёбки.

Она снова поднимает на меня свои большие глаза; на щеках проступает румянец.

– Лейфкин – правда?

– Да. Кажется, он вами очень восхищается. – Не уверена, не перегнула ли палку, но почти не сомневаюсь, что Лейфкин к ней неравнодушен. Неплохо бы им чуть помочь.

Шеара улыбается своим овощам и начинает шинковать быстрее.

– Ещё раз: надеюсь, я не мешаю, но мне хотелось бы помочь на кухне, если можно.

– Конечно можно. Обычно здесь только я и Гвида, – кивает она на пожилую женщину, та чуть приподнимает взгляд. – Гвида, это Джессамин. Светлая фейри, она останется у нас на зиму.

Я не собираюсь уточнять, что, возможно, и подольше. Говорить об этом клану – забота Редвира.

Машу дружелюбно Гвиде:

– Я в полном восторге от вашего хлеба. Кажется, ничего больше с нашей группе и не ем. – Улыбаюсь как можно приветливее.

Гвида секунду смотрит на меня, бурчит что-то утвердительное, кивает и снова уходит в тесто.

Шеара тихонько хихикает:

– Думаю, вы ей понравились.

– Как вы это поняли?

– Она на целую минуту подняла глаза от теста. Она не особенно ласкова, но в работе незаменима: шустрая и аккуратная. Иногда другие женщины помогают, но в основном они не выносят Гвидин суровый нрав, – пожимает плечами, сгребая нарезанный фиолетовый корень в миску. – А мне так даже удобнее. Почти как работать одной.

Рядом с Гвидой уже целая стопка караваев в корзине. В гигантском очаге посреди пещеры, над огнём, на треноге висит котёл, а рядом – квадратная подвесная печь для хлеба.

– Вы говорите, вы только хлеб и ели, пока шли с кланом? Жаль, что мужчины не покормили вас чем-то получше в дороге.

– Это не их вина. Я… я не ем мяса. А кроме хлеба да козьего сыра у нас почти ничего и не было.

Киваю влево, где за деревянной оградой стоит с десяток коз.

– Я как раз хотела предложить овощное рагу – научилась в трактире. Себе отолью без мяса, а для клана можно добавить.

– О, да зачем же. У нас немало тех, кто любит хорошее овощное рагу. В основном женщины. – Она мне улыбается. – Давайте сварим два – с мясом и без. Так устроит?

– Прекрасно. Спасибо, что так приветливо меня приняли.

Она хмурится:

– А почему бы и нет? Наш обычай – быть добрыми и предупредительными к тем, кто в нужде.

– Знаю. Мне говорили о клятве Ванглосы у зверо-фейри.

– Я рада вашей помощи. Мне её почти не достаётся… кроме Гвиды.

Гвида что-то бухтит, не поднимая глаз от теста.

– Я ценю это. Но, боюсь, не все рады, что я здесь.

И я боюсь, что недовольных станет больше, когда Редвир объявит, что мы – пара. Бёдра невольно сжимаются, сердце вспоминает вчерашнюю ночь и пускается вскачь.

– Вам плохо? – спрашивает Шеара, вытаскивая из корзины луковицу. – Вы покраснели, пульс прямо стучит.

Чёртовы тонкие чувства зверо-фейри! Они знают всё.

– Всё в порядке. Просто… рада наконец сварить своё рагу. На полках – это припасы?

Полки старые, видавшие виды, а вот банки – новые; наверняка привезены из Ванглосы. Пространство здесь много лет приспособляли под хранение и общую кухню, добавив лавок, чтобы всем было место.

– Да, там всё необходимое. Ещё один котёл стоит вот тут, воду берём из кувшинов.

– Отлично. А где вы берёте свежую воду? По дороге вчера я не заметила ручьёв.

– Есть ключ – в маленькой пещере на утёсе у другой Сестры.

– У другой Сестры?

– Так зовутся две горы по сторонам Гаста-Вэйл. Сёстры заслоняют нас от зимних ветров. И кормят, – она обводит рукой пещеру. – «Колодец», как мы его называем, в пещерке, она слишком мала, чтобы жить там. И… там чувствуется магия, а зверо-фейри магию не жалуют.

Она ахает, замирает с ножом и поднимает на меня глаза:

– Простите. Я не про вас, конечно.

– Ничего. Я понимаю.

Может статься, там живут магические твари – пещерные спрайты или наяды.

Подхожу к полкам, приоткрываю одну банку – и ошеломлённый аромат буквально вырывается наружу.

– Это же укроп, да?

– Да, – улыбается она на мой восторг. – Все травы сушим летом – хватает на зиму. Одно вы быстро поймёте: зверо-фейри обожают вкусную еду.

– О боги… – выдыхаю, открывая банку за банкой. – Семена фенхеля, листья перца и камни морской соли. Сколько у вас всего! Даже грибы Эшерского леса?

Тут уже откликается Гвида:

– Мы хоть и зверо-фейри, но не варвары.

– И не поспоришь, – смеюсь. – Эти грибы – деликатес в Пограничье. Мне редко удавалось их добыть.

– У Гвиды особые связи с одним призрачным-фейри на рынке в Белладаме, – добавляет Шеара, отправляя в котёл фиолетовый корень и нарезанный лук.

– Я счастлива. Теперь рагу выйдет отменным. А с чудесным Гвидиным хлебом – идеальный обед.

Гвида довольно бурчит и вновь яростно вминает тесто. Мы с Шеарой улыбаемся друг другу – и я принимаюсь за работу, искренне рада наконец быть полезной.

Глава 21. РЕДВИР

Я проснулся в панике: Джессамин не было. Проспал гораздо дольше обычного – и мгновенно вообразил худшее. Первая мысль: перегнул палку, слишком давил, напугал её – и она сбежала. Но стоило натянуть штаны и сапоги и выйти на поиски, как я уловил её запах на близком ветру.

Она была в общей пещере, готовила вместе с Шеарой. Я застыл на пороге: роскошные волосы заколоты высоко, тонкая шея открыта, на лбу и на ключицах – испарина. Меня накрыло первобытным желанием – облизывать её с головы до ног.

Вместо этого я отвёл её в сторону и отчитал за то, что ушла, не разбудив меня. Она парировала колкой репликой – и я дёрнул её ближе, поцеловал до потери дыхания. Плевать, что Гвида и Шеара видели, во что превратился их лорд рядом со светлой фейри, которую мы вроде бы оставили только пережидать с нами зиму. Я уже понимал: скоро придётся провести келла’мир и объявить наш союз совету.

Пока же мне хотелось просто быть с ней, закрепить только что возникшую связь. После слишком жаркого поцелуя, что оставил её запыхавшейся, она выгнала меня – нужно было заканчивать ужин на всех. Меня устроило и то, что одного поцелуя хватило, чтобы в её запахе вспыхнуло возбуждение. Я оставил её в покое.

И всё-таки весь день будто чесалась кожа. Лишь обойдя всех часовых, проверив периметр на следы опасности и уже возвращаясь к пещере к ужину, я понял, что тревожит.

На её коже не было моего укуса – моей метки. Я не решился ставить её в первую же ночь: это был её самый первый раз. Низкое рычание удовлетворения отозвалось в животе при одной мысли о том, что я взял её первым. Я хотел её постоянно. Каждую минуту дня мне нужно было, чтобы она была рядом, чтобы её запах окутывал меня.

Наверное, потому я и был на взводе, когда откинул полог у входа. Лёгкий смех, разговоры – напряжение спало, но ненамного. Боуден, как всегда, играл на флейте; несколько девушек танцевали, пока ждали ужин.

Я сразу увидел Джессамин. Она расставляла миски с похлёбкой на главном столе. Сорка, Беска и ещё двое помогали. Я направился к своему обычному месту – слева от лавки, где сидел Безалиэль; рядом – Тесса с Саралин на руках, дальше – Бром, Лейфкин и Дейн.

– Как хорошо, что вы к нам, мой лорд, – сказал Дейн.

– Да, мы вас весь день не видели. Что вас так заняло? – голос Лейфкина звенел насмешкой.

– Я лорд этого клана. Значит, целый день убеждался, что границы лагеря надёжно прикрыты.

А ещё – томился по своей паре, которая весь день держалась в стороне. Хотелось пройти зал и утонуть пальцами в её волосах. Она была чуть растрёпана, с пятнышком золы на щеке – и всё равно красивее любого существа, что я видел.

– Ну конечно, вот где вы были, – протянул Лейфкин тем же тоном.

– Похоже, у нас новый повар, – заметил Дейн. – Не знал, что у принцессы такие таланты.

Я не ответил. Они дразнили меня – и делали это сознательно. Сложил руки на груди, опёрся плечами о стену, вытянул ноги, скрестив лодыжки.

– Готов поспорить, талантов у неё много, – добавил Лейфкин.