Текст книги "Призрак былой любви"

Автор книги: Джудит Леннокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

Глава 17

Макс был к ней добр, но не потому, что он все еще любит ее. Макс, воспитанный, интеллигентный, не мог не проявить обходительность по отношению к матери своих детей, но сердце его отдано симпатичной белокурой француженке, влетевшей в его кухню, в которой она прекрасно ориентировалась, и вызвавшейся приготовить ему на ужин его любимое блюдо. Теперь Тильда понимала, что Макс поцеловал ее из жалости. Он сам заметил, что вид у нее утомленный. Только подразумевал он совсем другое: что она постарела. Но, будучи джентльменом, из деликатности выразился по-другому. Макс с возрастом не утратил привлекательности. «Мужчины, – сердито думала Тильда, рассматривая свое лицо в крошечном зеркале в женском туалете на пароме, – стареют медленнее, чем женщины».

Позже, на палубе, глядя на пенящиеся волны, Тильда лила слезы унижения и горечи. Паром пристал к берегу рано вечером, и они успели на поезд до Оксфорда. Когда они прибыли на оксфордский вокзал, было уже темно, дождь хлестал по ветхой автобусной остановке. Они сели в автобус и затряслись по извилистым дорогам. Тильде не терпелось вновь увидеть остальных своих детей. Она мечтала добраться до своей постели, свернуться калачиком и заснуть.

Дома она обняла Рози, Ханну и Эрика, вручила им подарки и письма от Макса и Мелиссы, а потом, бросив взгляд вокруг, спросила:

– А где Кейтлин?

– В своей комнате, – ответила Рози.

Тильда сняла мокрый макинтош.

– Пойду к ней.

– Тильда. – Рози отвела ее в сторону. – Тильда, сначала я должна поговорить с тобой.

Эрик рассматривал свой подарок – книгу о цветах; Ханна побежала наверх примерять блузку, что Тильда купила для нее; Джош сел ужинать.

Тильда проследовала за Рози на кухню. Рози плотно закрыла за ними дверь. У Тильды от страха участилось сердцебиение.

– Рози, что с Кейтлин? Она заболела?

– Нет, нет. Кейтлин здорова. Просто дуется. В твое отсутствие кое-что произошло. Ты должна об этом знать. Сядь, пожалуйста.

К тому времени, когда Рози заканчивала свой рассказ, Тильда благодарила Бога, что она сидит, ибо ноги ее так сильно тряслись, что она не смогла бы стоять. Рози умолкла, переводя дух, и Тильда, подняв голову, сказала:

– Может, у них не зашло слишком далеко… может, они просто флиртовали…

– Она была в постели, – мрачно произнесла Рози. – Я поднялась наверх и вытащила ее из его постели. Она вопила, ругалась, царапала мне лицо.

Кейтлин, единственная и ненаглядная дочь Дары, которой еще не было шестнадцати лет, завела интрижку с женатым мужчиной.

– Этот человек…

– Джулиан Паско.

– Какой он?

– На вид лет тридцать. В общем-то, симпатичный, но такой – с наглецой. Вполне мог задурить голову Кейтлин.

– Он ее любит?

Рози покачала головой.

– Он больше переживал, что соседи услышат. Кейтлин довольно громко шумела, когда я потащила ее домой.

– Боже милостивый, – тихо произнесла Тильда, поднимаясь со стула. – Где он живет, Рози?

Рози встревожилась.

– Тильда, ты сначала поужинай. И отдохни. Устала ведь с дороги. Потом разберешься.

– Нет. Ждать нельзя, – сказала Тильда.

Она снова надела свой мокрый плащ. Рози объяснила, где живет Джулиан Паско, и она вышла из дома. Ее душил гнев. На вид лет тридцать. Женат. «Симпатичный… Вполне мог задурить голову Кейтлин».Она свернула на тропинку, что вела к дому Джулиана Паско, и зашагала прямо по лужам, топча кустики крапивы и куманики. Распахнула железную калитку, бегом ринулась к дому и позвонила в дверь.

– Да? – На пороге стояла женщина. Миссис Паско. Нарядная, с аккуратно завитыми темными волосами, с надменным выражением лица.

– Мне нужно поговорить с мистером Паско.

– Джулиан, к тебе пришли. – Миссис Паско не пригласила Тильду в дом.

Едва увидев Джулиана Паско, Тильда сразу поняла, чем тот обаял Кейтлин. Высокий, жилистый, темноволосый, он чем-то напоминал Дару, отца Кейтлин, которого та любила и потеряла.

– Меня зовут Тильда Франклин, – представилась Тильда. – Я пришла поговорить с вами о Кейтлин.

Джулиан глянул украдкой через плечо.

– Не здесь, – пробормотал он и крикнул жене: – Я на репетицию, дорогая! – Потом снял с вешалки свою куртку и вышел из дома, закрыв за собой дверь.

– Значит, ваша жена не знает про Кейтлин? – спросила Тильда.

Он бросил на нее взгляд.

– Нет. И не надо ей знать. Пройдемся?

По подъездной аллее они зашагали к дороге.

– Вы ее мать? – неожиданно спросил Джулиан.

Тильда поняла, что ему ничего не известно про Кейтлин.

– Родители Кейтлин умерли, – ледяным тоном отвечала она. – После смерти ее матери я взяла девочку на свое попечение.

– А-а.

Они остановились на дороге. Джулиан достал из кармана портсигар.

– Я ее не соблазнял, – заявил он, подняв глаза. – Она сама была не против.

Тильду обуяла такая бешеная ярость, что она почти утратила дар речи.

– Вы именно соблазнили ее, мистер Паско. Воспользовались своим высоким положением и соблазнили наивную, растерянную девочку.

– Она понимала, что делает. – Он чиркнул спичкой.

– Вам… сколько лет?

– Тридцать один. – Он моргнул.

– А Кейтлин пятнадцать. Разве она вам не сказала, мистер Паско?

Впервые в его лице промелькнул страх.

– Пятнадцать?

– Да. Растление малолетних. Кажется, так это называется?

– Боже правый. Я понятия не имел… она сказала, что ей восемнадцать. Так и сказала – я точно помню. – Он нервно хохотнул, убрал с лица прядь волос – этаким манерным жестом, который, подозревала Тильда, он отрабатывал перед зеркалом. – Разумеется, я бы и пальцем ее не тронул, если бы знал. Мне больше по нраву более зрелые женщины. – Он остановил на Тильде открытый умоляющий взгляд и по-мальчишески улыбнулся. – Пожалуйста, не говорите жене.

Она с минуту помолчала, потом прошипела:

– Мистер Паско, если вы попытаетесь хотя бы еще раз заговорить с Кейтлин, я расскажу о ваших похождениях всей вашей семье. А также вашим друзьям, коллегам и соседям. И сообщу в полицию. Вам ясно?

– Да. – Тыльной стороной ладони он вытер капельки пота с верхней губы. – Да.

Тильда развернулась и пошла прочь.

– Между прочим, я у нее не первый! – крикнул он ей вдогонку.

Она стремительно подошла к Паско и залепила ему звонкую пощечину.

Тильда зашагала к дому полковника. Ладонь у нее горела. Вернувшись домой, она сразу же поднялась в комнату Кейтлин. Девочка, свернувшись калачиком, лежала на кровати. Увидев Тильду, она села.

– Рози рассказала мне про Джулиана Паско, – обратилась к ней Тильда.

– Стерва… вечно сует свой нос… она не имела права…

– Рози имела полное право, Кейтлин. Она отвечала за тебя в мое отсутствие.

– Я сама могу позаботиться о себе.

– Пока тебе не исполнится двадцать один год, ты находишься на моем попечении. А сейчас тебе только пятнадцать. И мистер Паско теперь это знает.

Кейтлин охнула.

– Ты говорила с Джулианом?

– Да. – Тильда опустилась на край кровати. Прилив энергии, вызванный гневом, отступил, и все ее мышцы болели от изнеможения. – Я велела ему оставить тебя в покое.

Милое личико Кейтлин исказилось от ярости.

– Да как ты посмела?! Джулиан любитменя.

«Нет, не любит», – подумала Тильда, но разубеждать в том девочку не стала – это было бы жестоко.

– Мистер Паско женат, – более мягким тоном напомнила она Кейтлин.

– Джулиан уйдет от жены.

Тильда глянула на свои руки, понимая, что должна тщательно подобрать слова.

– Вряд ли, Кейт. К тому же ты еще не достигла брачного возраста. – Она глубоко вздохнула, чувствуя себя старой, усталой, отчаявшейся. Ей так и не удалось найти общий язык с Кейтлин, она ее окончательно упустила. – Кейт, я вижу, что тебе здесь плохо, ты несчастна. Чего бы ты хотела? Может, устроить тебя в школу-пансион?

– В пансион? – Кейтлин рассмеялась. – Как удобно для тебя, да, Тильда?

У Тильды перехватило дыхание. Она подняла голову.

– Что ты имеешь в виду?

Их взгляды на мгновение встретились, потом Кейтлин мотнула головой, буркнув:

– Ничего.

Они помолчали.

– Кейт, – вздохнула Тильда, – если ты будешь продолжать в том же духе, попадешь в беду. Я не могу держать тебя под замком. Окажешься с ребенком на руках и без мужа. Ты этого добиваешься?

Кейтлин смотрела в сторону.

– Думаешь, о такой участи для тебя мечтали твои родители? – не сдавалась Тильда.

– Откуда тебе знать, о чем мечтал мой отец? Ты ничегоне знаешь! – Кейтлин подошла к туалетному столику и принялась расчесывать волосы. Ее рука дрожала. Она надела пальто.

– Ты куда?

– Ухожу. На репетицию. Вчерашнюю из-за тупицы Рози я пропустила. Больше пропускать не хочу.

– Мистер Паско понимает, что ты не можешь играть в спектакле.

– Не могу? – Глаза Кейтлин почернели от ярости. – Я буду играть! Ты хочешь отнять все, что принадлежит мне! – Она распахнула дверь. – Ненавижу тебя! Я ненавижу тебя, Тильда Франклин! И я отомщу!

Кейтлин открыла дверь деревенского клуба и вошла в зал. Шла генеральная репетиция, все участники постановки, в ярком гриме и дешевых костюмах, уставились на нее.

– Простите, я на минутку, – сказал Джулиан, спрыгнув со сцены, по которой пронесся смех.

Он схватил Кейтлин за запястье и вывел ее из зала в тесную кухоньку.

– Зачем ты пришла?

– Чтобы тебя увидеть, Джулиан. Тильда сказала, что она разговаривала с тобой.

– А, ну да. Прекрасная миссис Франклин. – Он мрачно улыбнулся. – Ворвалась в мой дом. Теперь мне придется объясняться с Маргарет.

– Но она сказала, что я больше не должна видеться с тобой! – завопила Кейтлин.

– Разумеется, не должна. Детка, если бы я знал, что ты несовершеннолетняя, я бы вообще в твою сторону не взглянул. Всему есть пределы.

– Мне в октябре исполнится шестнадцать, – быстро сказала Кейтлин. – Ты ведь подождешь, да, Джулиан?

Выражение недовольства на его лице сменилось насмешливым презрением.

– Подождать? Тебя? Не говори глупостей, Кейтлин.

– Но я люблю тебя!

Он глянул на часы.

– Ты просто мной увлечена. Девочки часто увлекаются взрослыми мужчинами. Это пройдет.

– Джулиан. – Схватив его за рукав пиджака, она притянула его к себе. – Я люблю тебя. По-настоящему. И ты меня любишь, я знаю, что любишь.

– Нет, – отчеканил он. – Нет. В любви тебе я никогда не признавался. Может, я и последняя сволочь, но такого не сказал бы никогда. Я с тобой развлекался, Кейтлин. Забавлялся. Ты недурна собой и была не прочь провести со мной время, а я скучал. Вот и все.

Ее ладонь выскользнула из его руки.

– Но спектакль…

– Твою песню я поручил исполнять Веронике, – перебил он ее. Улыбаясь, добавил: – Знаешь, она ударила меня, твоя опекунша. Залепила пощечину. Но мне понравилось. – И он пошел в зал.

Кейтлин вернулась в Пуну, но только потому, что не знала, куда пойти. Будь у нее в кармане хотя бы десять шиллингов, она не раздумывая покинула бы деревню навсегда. В своей комнате она завернулась в пуховое одеяло и села, прижимая ко рту костяшки пальцев. Ее взгляд остановился на букете цветов, стоявшем в банке из-под варенья на подоконнике.

На следующий день Кейтлин нашла Эрика в саду. Тот ограждал сеткой плодовые кустарники.

– Эрик, – обратилась она к нему, – у меня на велосипеде цепь слетела. Поможешь?

Покраснев, он неуклюже выпрямился и следом за ней пошел из сада в сарай. Было что-то отталкивающее в его нескладных руках, жидких волосах, кривых щербатых зубах. Но она показала ему свой велосипед.

– Сумеешь починить?

Не отвечая, он повернулся к ней спиной, нагнулся и стал возиться с промасленной цепью.

– Это ты подарил мне тот букет, да? – с любопытством поинтересовалась она.

Цепь выпала из его неловких рук.

– И-и-извини, – пробормотал он.

– Эрик, тебе не за что извиняться. Цветы красивые.

Он обернулся к ней. Она увидела изумление в его глазах.

– Они тебе понравились?

– Конечно. – Она улыбнулась.

Сомнение в его лице сменилось радостью, и она поняла, что удача на ее стороне. Она влюбит в себя Эрика Вирмера. Лучше мести не придумаешь. Она влюбит в себя Эрика, потому что Тильда отняла у нее Джулиана. Тильда отняла у нее отца, возлюбленного, и она ей отомстит.

Макс посадил Мелиссу на школьный автобус и пошел назад в мастерскую. Его окликнули. Он резко повернулся.

– Сесиль!

– Макс, chéri. – Она поцеловала его.

– Я ждал тебя только на следующей неделе.

Она нахмурилась.

– Разве Мелисса не сказала тебе, что я приехала раньше? – Она сдвинула брови, сжала вместе ладони, кончиками пальцев касаясь рта.

Макс был в замешательстве.

– Мелисса… нет… а когда ты заходила?

– Должно быть, забыла. – Сесиль схватила его за руку. – Chéri,угости меня, пожалуйста, кофе.

Они пошли в кафе на площади. Макс заказал черный кофе.

– Я вернулась домой несколько дней назад и сразу пришла к тебе, – объяснила Сесиль. – Собиралась приготовить ужин. Я не знала, что твоя жена будет там.

Он пристально посмотрел на нее.

– Тильда?

Она кивнула.

– Боюсь, я просто вошла, увидела Мелиссу в саду, окликнула ее. Матильду я не сразу заметила, они сидели под деревом.

– Когда это было, Сесиль? – с настойчивостью в голосе спросил он.

Она задумалась.

– В среду. В полдень, может, чуть позже.

Макс выругался. В среду заканчивался отпуск Тильды. В среду в полдень он отвозил «роллс-ройс» фермеру, прибывшему на встречу с большим опозданием.

Сесиль коснулась его руки.

– Макс, я не знала, что у тебя гостит жена, иначе я бы не пришла.

– Ты не виновата, – рассеянно произнес он. – Ее приезд был организован в последний момент. Тильда прислала письмо, спросила, можно ли приехать на Пасху. Ты уже отправилась к своей кузине.

Он застонал, осознав, как появление Сесиль выглядело в глазах Тильды. Та приходит к нему домой, явно не в первый раз, начинает готовить на кухне. Неудивительно, что в тот последний день Тильда была с ним холодна.

– Я все испортила, да? – спросила Сесиль.

Он пожал плечами.

– Не знаю.

Они помолчали. Сесиль помешивала кофе, наблюдая за ним.

– Так ты, – медленно произнесла девушка, – все еще любишь ее, да, Макс?

Он устремил взгляд на площадь, где деревья отбрасывали тень на булыжное покрытие.

– Ответь! – потребовала она.

Он повернулся к ней.

– Да, все еще люблю, хотя мне понадобилось слишком много времени, чтобы понять это.

Теперь пришла ее очередь отвести взгляд.

– Тогда возвращайся в Англию.

– Не знаю. – В последние три дня он то твердил себе, что навсегда потерял Тильду, то порывался вскочить в ближайший поезд до Кале.

– Возвращайся. Езжай к ней.

– Может быть.

– А как же я? – спросила она.

Он взял ее за руку.

– Сесиль, я стольким тебе обязан. Ты очень хороший друг.

– Но ты меня не любишь. – Голос у нее был резкий.

– Ты мой самый дорогой друг.

– Я люблю тебя, Макс.

Он посмотрел на нее. Она рассмеялась.

– Ты не догадывался, Макс?

– Сесиль. – В этот момент он ненавидел себя. – Я не хотел…

– Знаю. Так что выбирай, Макс. С кем ты хочешь быть?

Он не отвечал. Через некоторое время она сказала мягко:

– Не волнуйся. Я знаю, что выбора нет. Ты вернешься к Тильде. – Но он увидел слезы в ее глазах.

– Сесиль. Прости. Я такой идиот. Эгоистичная свинья.

– Ох, Макс. – Она снова рассмеялась. – Истинныйангличанин.

Ханна была уверена, что не сдаст экзамены. Она составила план повторения учебного материала и начала готовиться к экзаменам заблаговременно, но сегодня утром, глянув в конспекты лекций о печени, выученные несколько недель назад, она поняла, что ничего не помнит. Все длинные слова перепутались в голове. Она опасалась, что, когда дело дойдет до экзаменов, она напишет чепуху или начисто забудет английский язык и станет отвечать на немецком.

У нее почти все время болела голова, она плохо спала по ночам. А во сне, когда ей удавалось заснуть, ее мучили кошмары, пробуждавшие воспоминания о Голландии и Германии, которые она пыталась изгнать из своего сознания. Она слышала взывавшие к ней голоса родителей и сестер, и, когда просыпалась, зачастую с мокрым от слез лицом, ее переполняло чувство вины.

Однажды после обеда она сказала Тильде:

– Тильда, я, наверно, пораньше вернусь в университет. Хочу позаниматься в библиотеке.

Тильда заваривала чай. Налила чаю Ханне.

– У тебя усталый вид, Ханна.

– Мне столько всего нужно выучить, – раздраженно отвечала Ханна. – А голова как дуршлаг: ничто в ней не задерживается.

Тильда поставила перед ней сахарницу.

– Может, ты слишком многозанимаешься, Ханна, – мягко намекнула ей Тильда.

Ханна промолчала. Насупившись, она размешивала сахар в чае.

– Тетя Сара постоянно твердила мне, что каждый день я должна занимать чем-то голову, ноги и душу. Это был дельный совет.

– На все это у меня нет времени.

– Я просто хотела сказать… сходи на прогулку. Или покорми уток. Или посиди с полчаса в церкви. Там уютно, прохладно, может, и голова пройдет. Потом со свежими силами вновь сядешь за учебу.

Ханна недоверчиво покосилась на Тильду. Ее куратор в Кембридже говорил то же самое: что она должна заниматься не более двух часов подряд.

– Прогуляйся немного, – уговаривающим тоном предложила Тильда. – Прошу тебя, Ханна.

Все так же сердито хмурясь, Ханна надела жакет. На улице шел дождь, воздух полнился благоухающей свежестью. Апрель и май были ее любимыми месяцами, но в этом году она едва ли заметила приход весны. Ханна побродила по саду и вышла на дорогу, подставляя ноющий лоб прохладному приятному ветерку. Мысленно она пыталась перечислить кости стопы, но поймала себя на том, что невольно любуется колокольчиками и изящными кивающими головками анемона. Сунув руки в карманы, она бесцельно брела по деревне. Завтра она вернется в Кембридж, решила Ханна. Рози, не вынеся разлуки со своим женихом, уже вернулась в университет.

Неожиданно для самой себя Ханна оказалась на дороге, ведущей к Красному дому. Подняв голову, она увидела вдалеке две фигурки. В одной она мгновенно узнала Эрика. Рядом с ним шла девушка. Ханна пригляделась. Это была Кейтлин.

Хмурясь, Ханна смотрела, как Эрик открыл ворота. Она вспомнила сад Красного дома, его первозданную красоту, тропинки и клумбы, что Эрик отвоевал у зарослей.

Потом она глянула на часы и запаниковала: она гуляла уже сорок минут. Ханна развернулась и быстро зашагала в Пуну, к своим книгам.

Эрик показал Кейтлин кусты самшита, газон с буковым деревом, фруктовый сад и аллеи, обсаженные живой изгородью. Наконец он привел ее в сад за домом. Они пошли по извилистым тропинкам под сенью вьющихся роз. Эрик рассказывал, как он обнаружил сад, как расчистил дорожки, вычистил пруд, привел в порядок клумбы, убрав опавшие листья и выполов сорняки. Впервые он так свободно и легко общался с девушкой. Почти не заикался. Когда Кейтлин улыбалась, он сиял от счастья. Они остановились на небольшой поляне, и Эрик, переводя взгляд с Кейтлин на мраморную девушку, забывал дышать от восторга.

Он нарвал для нее букет цветов. Колокольчики, розы, Длинные плети жимолости. Она зарылась лицом в цветы, вдыхая их аромат, потом подняла голову и улыбнулась.

– Божественные цветы, Эрик, – сказала Кейтлин.

И он снова почувствовал себя полноценным членом общества. Не изгоем, находящимся в плену у собственной неуклюжести, своих воспоминаний, истории своей жизни.

Тильду не покидало ощущение, что все в ее жизни погружается в хаос. Ханна занималась слишком усердно, Рози вообще не занималась, Джош вернулся в школу, и ей его очень не хватало. Каждую ночь она плакала, тоскуя по Мелиссе, оставшейся во Франции. Для дочери Дары она так и не стала матерью. Она потеряла Макса. Только Эрик, как ни странно, казалось, был счастлив. Однако состояние Эрика ее беспокоило больше всего. Она хотела бы радоваться вместе с ним, но не могла. В счастье, как и в несчастье, он доходил до крайности: пребывал в эйфории, вроде бы беспричинной, что лишний раз свидетельствовало о хрупкости его организма и еще более неустойчивой психики. Ел он нехотя, утром вставал рано, ложился спать поздно. Ни секунды не мог посидеть спокойно на одном месте, постоянно дергался, вертелся как заводной. Однажды вечером, заподозрив, что у него жар, она потрогала его лоб: он был холодный. Когда она спросила, что с ним происходит, Эрик ответил:

– У меня есть секрет, Тильда, очень хороший секрет, – и рассмеялся.

Мучаясь угрызениями совести, она, когда Эрика не было дома, пришла в его комнату и заглянула в его маленький чемоданчик, но не обнаружила там продуктов, которые он обычно припасал, когда бывал глубоко несчастен, – только несколько памятных вещиц: сломанные часы его отца, фотографию матери. Из телефонной будки в деревне она позвонила оксфордскому психиатру и договорилась с ним о встрече.

Свои повседневные обязанности она выполняла машинально, без интереса, что заметил даже полковник.

– Франция, – заявил он презрительно, – отвратительная страна. Я был там с четырнадцатого по семнадцатый. Лучше отдыхать в Уэймуте, [81]81
  Уэймут(Weymouth) – город, курорт в юго-восточной Англии.


[Закрыть]моя дорогая.

Она непрерывно тревожилась за Кейтлин. Та больше не выказывала гнева и обиды, относилась к ней с холодной учтивостью, но Тильда помнила, как девочка смотрела на нее. Со жгучей ненавистью во взгляде. Тильду не покидало ощущение, что они балансируют на грани чего-то опасного, в шаге от скрытой зловещей правды. Она навела справки о школах-пансионах. В новой школе у Кейтлин появилась бы возможность начать новую жизнь. «Но где взять денег на новую школу? – недоумевала Тильда. – Может быть, Кит согласится помочь».

Она переживала, что Кейтлин, возможно, забеременела, но та, к ее вящему облегчению, развеяла ее страхи. Тильда попыталась еще раз поговорить с Кейтлин, объяснить ей, что она попадет в беду, если будет продолжать в том же духе, на что Кейтлин с каменным выражением на лице ей ответила:

– Ты добилась своего. Джулиан больше не желает меня видеть.

Тильда знала, что будут другие Джулианы, другие мужчины, жаждущие воспользоваться легкомыслием и беззащитностью Кейтлин.

По ночам, не в силах заснуть, она думала о Максе. Написала ему короткое письмо, в котором чопорно благодарила за приятный отдых. Она понимала, что должна отпустить Макса и дать ему шанс начать новую жизнь.

Они сидели на террасе с видом на укромный садик.

– Кусты самшита перед домом будут представлять фигуры на шахматной доске. Черный ферзь, белый конь.

Кейтлин глянула на высокую живую изгородь, которой Эрик начал придавать форму.

– А разве их здесь достаточно?

– Восемь. Вокруг газона я высажу еще. Это будут пешки.

У Кейтлин в кармане лежала плитка шоколада. Она отломила от нее кусочек, угостила Эрика. Вечерело. Заходящее солнце золотило извилистые тропинки и цветущие кустарники.

– Так ведь они еще не скоро вырастут.

– Через много, много лет. Но это ничто в сравнении с продолжительностью жизни сада, – объяснил Эрик. – Тот, кто разбил этот сад, знал, что он не увидит его во всем его великолепии. В этом особенность садов.

Кейтлин нравилась завершенность, незаконченность вызывала у нее досаду. Разговор прекратился, и, пока оба молчали, Кейтлин сообразила, что она на время позабыла о том, что заставило ее искать общества Эрика. Она беспокойно заерзала, напоминая себе, что ее цель – влюбить в себя Эрика, отвоевать его у Тильды. А она умела нравиться мужчинам. Порой ей казалось, что только это ей и удается.

– А что случилось с твоими зубами, Эрик? – полюбопытствовала она, глянув на него. Одного зуба у Эрика не было, от второго остался один лишь пенек.

– Меня ударил солдат.

– В Вене?

Он кивнул.

– Когда убили моего отца.

Она ошеломленно уставилась на него.

– Ты видел,как его убили?

– Да. Они пришли как-то вечером. Я спрятался. – Он принялся жевать заусенцы на пальцах.

На мгновение ей стало жаль его.

– А мой отец в Ирландии, – неожиданно сказала Кейтлин. – Я хочу его найти.

Она объяснила, что написала письма священникам и те прислали ей адреса трех Кейтлин Канаван. Эрик слушал внимательно, задавал резонные вопросы, и она пришла к выводу, что он вовсе не так глуп, как она думала.

– Две уже ответили, но это не они. Теперь я жду ответа от третьей. Наверняка она и есть моя родственница. Она живет в графстве Уиклоу, а папа, помнится, рассказывал мне про графство Уиклоу.

– Ну и что ты будешь делать, когда найдешь отца?

Кейтлин представила особняк с колоннами, с большим газоном перед парадным входом. Представила, как они с отцом скачут на лошадях по холмам.

– Уеду к нему, естественно. Буду жить с ним.

Эрик поднялся и принялся выдергивать сорняки из каменных ваз на верхней площадке террасы. Кейтлин осталась сидеть на ступеньках, глядя на сад, вдыхая аромат цветов, которым был пропитан теплый воздух раннего вечера. У нее на душе было необычайно покойно. Она начала избавляться от состояния вечного недовольства, неприкаянности, подавленности. Общество Эрика ее не раздражало, ведь он ничего не требовал от нее. Раньше она думала, что мужчинам всегда приходится что-то дарить – улыбки, поцелуи, свое тело, – но Эрик ничего не просил. Казалось, Эрику просто нравится быть с ней рядом, он ничего от нее не ждет, совсем ничего. Обхватив руками колени, Кейтлин смотрела, как пчела хоботком тыкается в золотистый трубчатый венчик жимолости.

Потом Эрик у нее за спиной произнес:

– Я возделываю сад для Тильды. Хочу сделать ей сюрприз. – И Кейтлин встала, носком туфли обивая крошащиеся каменные ступеньки.

Ханна нередко забывала поесть, а когда ела, перед ней всегда была открытая книга. В ванной она пристроила на краны «Анатомию» Грея, но подлый учебник свалился в воду, и ей потом пришлось очень долго его сушить. Она накричала на Рози, когда та, слушая пластинки, включила проигрыватель на большую громкость, и отказалась от приглашения Ричарда покататься на лодке. Она решила, что будет ежедневно заниматься до полуночи, но с каждым днем просыпалась все раньше и раньше, а в короткие часы между отходом ко сну и пробуждением ее мучили кошмары.

Однажды ночью, через несколько дней после возвращения в Кембридж, Ханна ненадолго забылась тревожным сном, но потом проснулась, вся дрожа, чувствуя себя несчастной. Она взбила подушку, натянула носки, потому что ноги замерзли, и попыталась снова заснуть. На этот раз сон был сродни яви. С матерью и сестрами она гуляла по парку в Вене. Парк она не узнавала: извилистые тропинки и развесистые деревья были ей незнакомы, таили в себе угрозу. Казалось, они хватают ее, затягивают в темный подлесок. Наконец они вышли на поляну, где стояла статуя из белого гладкого камня. «Чудо, правда?» – восхищенно произнесла мама Ханны, а статуя у них на глазах вдруг начала осыпаться, ее прекрасное лицо крошилось. Ханна повернулась к матери, но та уже исчезла. И сестры тоже исчезли, лишь откуда-то из парка едва слышно доносился топот их бегущих ног. Сам парк трансформировался в лес из нависающих черных сучьев и скрученных ползучих растений. Ханна думала, что она одна, но неожиданно чья-то рука схватила ее за плечо, стала трясти, пытаясь утащить за собой…

– Ханна, liebling, [82]82
  Liebling (нем.) – дорогая.


[Закрыть]не плачь.

Она открыла глаза, села, дико озираясь по сторонам. Ее лицо было мокрым от слез. Возле ее кровати стояла Рози – в ночной сорочке, с бигуди на голове.

– Это всего лишь сон, только сон, – сказала Рози, обнимая ее.

– Включи свет.

Рози зажгла лампу.

– Так лучше? Тебе снилось то же, что всегда?

Ханна покачала головой.

– Другой сон. – Она села в постели, подтянула колени ко лбу. Ее переполнял ужас.

– Расскажи. Уф, холодно здесь. Подожди, я возьму сигареты. – Рози порылась в выдвижном ящике и затем шмыгнула к Ханне под одеяло.

– Там была статуя… – Ханна силилась вспомнить, где она раньше видела эту статую. – Вспомнила. Я видела ее в саду Красного дома.

– Красного дома?

– Это заброшенный особняк в нашей деревне. Возле реки. Эрик возделывает там сад. Он показывал мне, давно. Сказал, что это секрет. Он нашел статую. Статую нимфы. Миниатюрную, с совершенными чертами, с ниспадающими кудрями.

– И что? – спросила Рози. Послышалось шипение. Это Рози чиркнула спичкой, прикуривая сигарету. – Статую, говоришь, нашел?

– Эрик считает, что она похожа на Кейтлин. – Ханна нахмурилась, вспоминая. – Рози, Эрик влюблен в Кейтлин.

– Нет, – возразила Рози категоричным тоном. – Это исключено. Она и двух слов ему не сказала.

– Такой человек, как Эрик, – объяснила Ханна, – запросто может влюбиться в девушку, которая с ним не общается. Эрик не ждет от людей хорошего отношения к себе.

– Даже если он влюблен в Кейтлин, она никогда не обратит на него внимания. Эрик для нее недостаточно красив.

– Но я видела их вместе, Рози, – сказала Ханна. Ее голос дрожал. – Видела, как они шли в сад Красного дома.

– Значит, возможно, они друзья. – Рози умолкла.

Ханна глянула на нее.

– Рози, ты что? Рози? Ты стряхиваешь пепел куда попало. Постель мою подожжешь.

– Тильда говорила мне, что тревожится за Эрика. – Рози сердито сдвинула брови. – Ты же не думаешь… ты же не думаешь, что Кейтлин решила подразнить его, чтобы досадить Тильде.

Ханна пришла в замешательство.

– А зачем ей досаждать Тильде?

– Она злится на Тильду за то, что она положила конец ее роману с тем гадким Джулианом Паско. Она ненавидит Тильду.

Ханна вспомнила тот день, когда в Амстердаме ее приемные родители представили ей Эрика Вирмера. Эрику тогда было девять лет. Его маленький чемоданчик был забит припрятанными кусочками хлеба и сыра, причем большая часть из них уже покрылась плесенью. Почти месяц он не говорил ни с кем в своей приемной семье. Спал не на кровати, а под кроватью.

– Если Кейтлин просто дразнит его, – медленно произнесла Ханна, – внушает ему, что он ей нравится, а потом посмеется над его чувствами, Эрик этого не переживет.

Обе девушки несколько минут хранили молчание.

– Пожалуй, – сказала Рози, затушив окурок в чайной чашке, которую больше не использовали по назначению, – нужно написать Тильде.

На девятичасовом автобусе Тильда приехала в Оксфорд. Психиатр, доктор Марриотт, высокий мужчина приятной наружности, пригласил ее в свой кабинет.

– Миссис Франклин, по телефону вы сказали, что хотите поговорить о вашем сыне. – Доктор Марриотт глянул в свои записи. – Об Эрике. Я видел его однажды, пару месяцев назад.

– Доктор Марриотт, я надеялась, что он будет посещать вас регулярно.

Психиатр показал ей на стул, и Тильда села.

– Эрик говорит, что у него нет никаких проблем, – объяснил он. – А я не могу заставить пациента открыться мне, если он сам этого не пожелает.

– Да. Конечно. Понимаю. – Тильда умолкла. В голове у нее шумело.

– Вы волнуетесь за него?

Она попыталась выразить свои страхи словами.

– В последнее время он изменился. Пребывает в эйфории… его прямо-таки распирает от радости… А в чем дело, не объясняет. Говорит, у него есть секрет.

– Секрет?

Тильда качнула головой.

– Не знаю, что и думать.

– Может, у него появилась девушка?

– Доктор Марриотт, вы же его видели. По-вашему, такое возможно? – Однако от этой мысли ей стало не по себе. – Если он встретил девушку, я вмешиваться не буду. В конце концов, ему девятнадцать лет, почти взрослый парень. Просто я в нем иногда вижу маленького мальчика. Напуганного маленького мальчика. – Она вскинула голову. – Я подумала, раз он не хочет к вам приходить, может быть, вы сами его навестите?