Текст книги "Когда под ногами бездна (ЛП)"

Автор книги: Джордж Алек Эффинджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

14

На следующий день я первым делом отправился в модшоп Лайлы на Четвертой улице. Хозяйка, как всегда, выглядела жутко, но ее облик сильно изменился. Грязные седые волосы были спрятаны под шапкой золотистых кудряшек, скорее похожей на прабабушкин чехол для тостера, чем на парик. Лайла ничего не смогла сделать со своими желтушными глазами и темной кожей, но явно пыталась. Лицо покрывал такой толстый слой пудры, будто она недавно вернулась с мельницы. Яркие светло-вишневые губы и пятна на щеках; даже глаза подведены тем же тоном. Кажется, тени, помада и румяна взяты из одной баночки. На засаленном шнурке висели роскошные, сверкающие пластиковые темные очки модели «глаз кошки»; видно, она тщательно выбирала их. О вставных зубах Лайла не позаботилась, но зато сменила заношенную рубаху на неприлично обтягивающее ее сногсшибательные формы вечернее платье одуванчикового цвета, с большим декольте и разрезом. Казалось, новоиспеченная светская дама судорожно пытается просунуть голову и плечи в самую узкую в мире щелочку. В довершение всего на ногах у нее красовались дешевые голубые шлепанцы с мехом.

– Лайла! – приветствовал я ее.

– О, Марид! – Она безуспешно попыталась сфокусировать на мне взгляд. Значит, сегодня Лайла решила обойтись лишь своим природным шармом; когда она нацепляла модик, ее реакции обострялись. Жаль: с ней легче иметь дело, если она подключена, но выбирать не приходится.

– Вот, обзавелся собственной розеткой.

– Слышала, слышала.

Она игриво захихикала; меня чуть не стошнило.

– Посодействуешь с выбором модика?

– А что именно ты ищешь?

Я задумался. Насколько можно ей доверять? Конечно, Лайла разболтает все первому же любителю сплетен – она ведь сообщает мне то, что слышит от прочих посетителей. С другой стороны, ее никто не принимает всерьез.

– Я должен выполнить одно поручение и оборудовал башку, потому что работа предстоит опасная. Мне нужен модик, способный предохранять от разных угроз и максимально усиливать умение логически рассуждать. Что посоветуешь?

Она поплелась по проходу между полками, заглядывая в коробки и бормоча себе под нос. Я не разбирал, что она говорит, и просто ждал. Наконец Лайла повернулась ко мне с таким удивленным видом, словно не могла взять в толк, почему я еще здесь. Похоже, она забыла, о чем ее просили, подумал я, но, к счастью, ошибся.

– А персонаж романов подойдет?

– Конечно, если он гений дедукции.

Она пожала плечами, промямлила что-то, сжимая в когтистых пальцах прозрачную пластиковую коробочку, потом протянула ее мне.

– Вот, держи.

Я заколебался. Она и раньше напоминала мне ведьму из диснеевской «Белоснежки»; похоже, теперь старая злодейка хочет угостить отравленным яблоком меня!

– Кто это? – спросил я, с подозрением разглядывая модик.

– Ниро Вулф. Знаменитый детектив. Спец по убийствам. Не любил выходить из дома. Беготней и мордобоем занимался его помощник [25]25
  Неро Вульф, тучный сыщик, гурман, садовод, выращивающий орхидеи, и его помощник Арчи Гудвин – персонажи серии романов одного из самых популярных американских авторов детективов Рекса Стаута.


[Закрыть].

– Великолепно.

Вроде бы знакомая личность. Сомневаюсь, правда, что прочел хотя бы одну книгу про Вулфа.

– Тебе придется найти напарника, чтобы задавать людям разные вопросы и собирать улики, – обьявила она, вручая мне второй модик.

– Сайед подойдет. Я просто скажу ему, что работа позволяет, когда заблагорассудится, расшвыривать направо и налево разных плохих парней, и он обязательно ухватится за нее. Сколько с меня?

Лайла долго шевелила губами, пытаясь сложить в уме стоимость двух товаров.

– Семьдесят три, – проскулила она наконец. – Забудем о налоге.

Я отсчитал восемьдесят киамов, забрал сдачу и свое приобретение. Она продолжала выжидательно смотреть на меня.

– Купишь мои счастливые бобы?

Я не хотел даже слышать о них.

Существует еще одна вещь, которая, если повезет, выведет меня на след замучившего Никки поганого садиста, до которого я просто обязан добраться: модик кустарного производства, к которому могла быть подключена перед смертью она сама, либо ее убийца. С другой стороны, совсем необязательно, что его вообще вставляли в розетку. Вполне вероятно, он случайно оказался у Никки. Но почему так сжимается сердце, когда я бросаю на него взгляд? Болезненное напоминание о том, что пришлось увидеть в грязном переулке, об изуродованном теле, засунутом в мешок для мусора, или мне что-то подсказывает интуиция? Я глубоко вздохнул, попытался успокоиться. Послушай, дружок, у тебя имеется все, чтобы стать если не настоящим героем, то по крайней мере его полноценной заменой. Плюс целая куча первоклассных программ, готовых обучать, охранять и лелеять своего пользователя. Я расправил плечи.

Разум уже в сороковой раз пытался убедить меня, что найденный на месте преступления модик – ерунда, случайность, такой же никчемный мусор, как, скажем, скомканная салфетка, которая просто завалялась в сумочке Никки. Оккинг сильно рассердится, если узнает, что я скрыл улики от полиции, но теперь мне наплевать на лейтенанта. Я начал уставать от запутанного дела, однако с каждым днем только сильнее увязал в нем, как в болоте, и уже не оставалось сил, чтобы вырваться, постараться хотя бы спасти свою шкуру.

Лайла вертела в руках какой-то модик, потом вставила его. Недолго она продержалась без искусственного второго «я».

– Марид… – теперь на ее собственный дивный тембр наложился прерывающийся от страсти голос Вивьен Ли – Скарлетт из «Унесенных ветром» [26]26
  Знаменитая английская актриса, исполнившая в этом фильме главную женскую роль Скарлетт О’Хара.


[Закрыть].

– Лайла, у меня есть самоделка, хотелось бы понять, что она из себя представляет.

– Ах, Боже, какая ерунда, милый! Просто дай мне эту маленькую штучку…

– Лайла! – воскликнул я. – Честное слово, у меня нет времени для флирта с твоей красавицей-южанкой! Или отключи ее, или попытайся сосредоточиться!

Перспектива расстаться с дамой эпохи гражданской войны в Америке ее совершенно не вдохновила. Лайла пристально вгляделась в мою физиономию, пытаясь различить реального человека среди толпящихся в комнате призраков. Я безнадежно застрял где-то между Эшли, Реттом и дверью.

– Ну же, Марид, смелее! Что с тобой? Ты дрожишь как в лихорадке!

Я отвернулся и тихо выругался. Господи, как мне хотелось врезать ей хорошенько!

– Смотри, вот модик, – сказал я сквозь стиснутые зубы. – Надо выяснить, что там.

– Ах, Боже, сэр, какой серьезный тон! – Она взяла у меня коробочку и повертела перед глазами. – Он состоит из трех частей, дорогой.

– Но как узнать, что на нем записано?

Лайла задорно улыбнулась:

– Нет ничего проще!

Небрежным движением избавившись от личности Скарлетт О'Хара, она беззаботно, словно избалованная светская красавица, не глядя бросила кусочек пластика на пол. Он ударился о горку училок и закатился в угол. Лайла рисковала навсегда потерять героиню «Унесенных ветром». Покрутив в руке мой модик, она решительно воткнула его в розетку под париком. Мускулы ее лица слегка напряглись. Потом она рухнула на пол.

– Лайла? – крикнул я испуганно. Она корчилась, изгибалась, принимала самые дикие, неестественные позы. Вытаращенные глаза уставились в пустоту, язык вывалился. Она издавала низким голосом странные звуки – полувзвизги-полурыдания, как будто ее безжалостно мучили и избивали без передышки много часов и у нее не осталось сил даже кричать. Дыхание стало тяжелым, неглубоким, в горле хрипело. Пальцы, словно сухие черные скрюченные веточки, царапали голову в отчаянных попытках вытащить модик; но, похоже, она уже не контролировала работу собственных мускулов. Раздался ужасный вой. Лайла стала кататься по полу. Я не знал, чем ей помочь. Если подойти поближе, она, словно дикий зверь, вонзит в меня когти.

Весь ужас в том, что она действительно перестала быть человеком, когда вставила модик. Тот, кто его создал, наверное, очень любил животных – как палач любит жертву… Лайла сейчас вела себя как какой-то крупный хищник, – не маленькая собачка или домашний кот, а разъяренный, доведенный до исступления лев или леопард, которого заперли в клетке и расчетливо истязали люди. Она шипела, грызла ножки стульев, кидалась в мою сторону, угрожающе обнажив гнилые остатки зубов за неимением настоящих клыков. Я неосторожно наклонился, и она с немыслимой для такой развалины быстротой метнулась ко мне. Я попытался выдернуть самоделку, но отскочил с тремя рваными царапинами на руке. Наши взгляды встретились; она пригнулась, мускулы напряглись…

Испустив пронзительный вопль, хозяйка магазина прыгнула на меня, вытянув руки, чтобы вцепиться в горло. Господи, меня чуть не вырвало от этого зрелища. На меня бросалась не уродливая бабка – телом Лайлы управлял неизвестный модик. В любое другое время я шутя справился бы с ней одной рукой; сегодня мне угрожала смертельная опасность. Зверь, сидящий в мозгу старухи, не успокоится, пока не отведает моей крови. Он жаждет смерти.

Я отпрянул, махая руками словно матадор, чтобы отвлечь ее внимание. Она пролетела мимо, врезалась в ящик, где хранились использованные училки, шлепнулась на спину и сразу же поджала ноги, приготовившись, на манер тигра, разорвать мне живот когтями. Я поднял сжатый кулак и изо всех сил ударил по лицу. Глухо хрустнула кость; Лайла обмякла и рухнула прямо в ящик. Я наклонился, отсоединил модик, положил его в коробку с моими училками.

Она быстро очнулась, но оставалась совершенно невменяемой: бормотала какую-то чушь, взгляд блуждал. Когда Лайла придет в норму, наверняка очень расстроится… Я решил, что лучше подключить ей что-нибудь; оглядевшись, снял с полки первое, что попалось под руку, содрал упаковку. Какая-то образовательная программа: к ней прилагалось три училки. Что-то насчет организации торжественных приемов для анатолийских чиновников. Ладно, Лайле наверняка будет интересно…

Я отцепил телефон и позвонил в больницу, где меня оперировали. Попросил позвать доктора Еникнани и, когда он наконец взял трубку, рассказал о случившемся. Он пообещал, что пошлет машину через пять минут, и потребовал, чтобы я отдал опасный модик на исследование. Я предупредил, что все, что они выяснят, должно храниться в тайне, нельзя делиться информацией не только с властями, но и с Папой. После продолжительного молчания Еникнани решил согласиться. Он знал меня и доверял больше, чем Оккингу и Фридландер-Бею вместе взятым.

«Скорая помощь» прибыла через двадцать минут. Я смотрел, как Лайлу осторожно укладывают на носилки и заносят в салон. Передал самоделку одному из врачей и объяснил, что надо отдать ее лично доктору Еникнани. Парень торопливо кивнул, вскочил в машину. Они выехали из нашего квартала, увозя несчастную Лайлу навстречу ее судьбе, теперь всецело зависящей от жрецов медицины. Я сжал в кулаке два купленных модика, запер дверь магазина и постарался как можно быстрее убраться отсюда. Только теперь меня начало трясти от пережитого.

Черт знает, что именно мне удалось выяснить такой страшной ценой. Допустим, самоделка действительно принадлежала убийце. Носил он ее сам или вставлял жертвам, чтобы насладиться их страданиями? Станет ли волк или, например, уссурийский тигр прижигать тело беспомощных людей сигаретой? Наверное, нет… Правдоподобнее выглядит версия, что модик подключался к объекту пыток – испуганному, взбешенному, но крепко связанному или скованному. Об этом свидетельствуют израненные запястья; кстати, у Тами, Абдуллы и Никки имелись розетки. Интересно, как поступал психопат, если встречал человека без разъема на башке? Наверное, просто убивал бедолагу, недостойного превратиться в полноценную жертву, и считал, что день потерян впустую.

Подытожим: я установил, что разыскиваю мерзавца с весьма специфическим извращением: чтобы по-настоящему возбудиться, ему требуется разъяренный хищник, в панике мечущийся по клетке. На секунду в мозгу снова мелькнула соблазнительная мысль подать в отставку, плюнув на последствия. На сей раз я дал поработать воображению и представил, что меня ждет потом, вплоть до того момента, когда ваш покорный слуга уже стоит посреди шоссе, высматривая, не показался ли вдали древний, полуживой от перенесенных испытаний, набитый крестьянами автобус, который увезет меня в родные края. Назад в будущее… Нет, только не это!

Еще рано начинать поиски Полу-хаджа, чтобы уговорить его стать моим напарником – Арчи Гудвином. Часа в три-четыре я, возможно, застану его в «Соласе» в компании Махмуда и Жака. Я не общался с приятелями уже несколько недель, а Сайеда не видел с той памятной ночи, когда он заставил Сонни испить кубок смерти, одним взмахом ножа отправив его на небеса – или куда-нибудь еще, кто знает? Я шагал домой, испытывая непреодолимый соблазн обновить свою покупку или, по крайней мере, повертеть модик в руках, хотя бы содрать обертку. А там посмотрим, что нужно сделать, чтобы решиться впервые в жизни вставить в мозг проклятую электронную игрушку: то ли наглотаться пилюлек, то ли опустошить пару бутылок…

Меня встретила Ясмин. Приятный сюрприз! Но, кажется, у моей подруги паршивое настроение.

– Ты вышел из больницы вчера и даже не позвонил! – крикнула она, сдвинув брови, и бросилась на постель.

– Ясмин…

– Ты не желал, чтобы тебя навещали, и я послушалась. Но почему ты не отправился сюда, как только выписался?

– Я хотел… но…

– Хорошо, почему не позвонил? Лучше сразу скажи, с кем провел время.

– Вчера вечером я был у Папы. Хассан передал, что надо отчитаться перед боссом …

Она недоверчиво посмотрела на меня.

– И что – ты просидел у него до утра??

– Нет, – признался я.

– Ладно, кого еще ты проведал?

Я тяжело вздохнул и пробормотал:

– Селиму.

Ее лицо исказила гадливо-презрительная гримаса.

– Так вот что тебя задержало! Ну и как она? Реклама не обманула?

– Селима присоединилась к своим сестрам, Ясмин.

Она растерянно заморгала, но очень быстро пришла в себя.

– Скажи, почему я сейчас не удивилась? Мы ведь ее предупреждали, чтобы не высовывалась.

– Никакая осторожность тут не помогла бы. Разве что залезть в пещеру в двух сотнях километров от ближайшего жилья. Но Селима не так устроена, чтобы прятаться и дрожать.

– Да. – Ясмин замолчала.

Я догадывался, что сейчас творится в голове у моей подруги: это и не в ее стиле, и я намекаю, что ей тоже угрожает опасность. Надеюсь, что сумел прочитать ее мысли, ведь я действительно так думал. С самого начала.

Я ни слова не сказал о кровавом послании на зеркале в ванной. Кто-то посчитал Марида Одрана легкой мишенью, поэтому сейчас надо быть предельно осмотрительным и держать язык за зубами. К тому же такие разговоры не поднимут настроение ни ей, ни мне.

– Купил модик и хочу его испробовать, – объявил я.

Она подняла брови.

– Я его знаю?

– Вряд ли. Какой-то детектив из старых книг. По идее, должен помочь мне остановить убийства.

– Понятно… Папа посоветовал?

– Нет. Он понятия не имеет, чем я собираюсь заняться на самом деле. Я сказал ему, что начну как ищейка, след в след, ходить за Оккингом и разглядывать в лупу улики.

– По-моему, пустая трата времени, – заметила Ясмин.

– Верно, но Папа любит придерживаться заведенного порядка. Он действует планомерно, четко, но без воображения и с быстротой улитки.

– Зато каждый раз добивается чего хочет.

– Да, верно… Так или иначе, я не желаю, чтобы он без конца совал нос в мои дела, запрещал делать одно, разрешал другое … Хочу по крайней мере сохранить самостоятельность, раз уж работаю на него.

– Нет, не только на него, Марид. Ты делаешь это ради нас всех. Ради Будайина. И потом, помнишь, что нам предрек Ицзин? Тебе никто не поверит; настало время испытаний и стойкости. Тебя ждет слава!

– Да, конечно, – я мрачно усмехнулся. – Надеюсь только, что она не придет ко мне посмертно.

– «Господь мой щедро дает долю кому пожелает из рабов своих, и умаляет долю других, и все, что вы истратили на доброе дело, Господь возвратит вам. Поистине, Он – лучший из одаряющих» [27]27
  Сура 34 «Саба», аят 39, пер. Б.Я. Шидфар


[Закрыть].

– С ума сойти, теперь ты декламируешь мне Коран! У тебя что, приступ религиозности?

– У тебя самого приступ неверия! А я никогда не была безбожницей, просто забываю молиться…

– «Пост без молитвы подобен пастуху без посоха». Кстати, ты ведь пост тоже не соблюдаешь…

– Да-а, но…

– Какое там «но», детка!

– Ты просто увиливаешь!

Она права; пришлось сменить тему.

– Быть или не быть, о любимая, вот в чем вопрос! – Я подбросил на ладони модик.

– Господи, да вставь ты наконец эту чертову штуку!

Я набрал побольше воздуха в легкие, пробормотал: «Во имя Аллаха» и подключил личность Ниро Вулфа.

Первое впечатление едва не повергло его в панику: Одрана внезапно поглотила фантастическая гора плоти. Ниро Вулф весил одну седьмую тонны или даже больше. Все органы чувств Марида под воздействием модуля свидетельствовали, что он за какую-то долю секунды поправился на пятьдесят девять с лишним килограммов. Задыхаясь, он рухнул на пол. Его предупреждали, что мозг не сразу адаптируется к любой программе – записи с живого человека либо искусственно созданному образу. Возможно, данный модуль предназначался для индивидуума, находящегося в лучшем состоянии. Нервная система, мускулы Одрана не сумели мгновенно приспособиться к новым условиям, им требовалось время, чтобы свыкнуться с иными параметрами. Ниро Вулф намного толще и выше ростом. Теперь Мариду придется жестикулировать так же, как он, разгуливать чужой походкой, устраивать в кресле воображаемое дородное тело с осторожностью и заботой обитающего в нем персонажа книг. Потрясение оказалось гораздо сильнее, чем ожидалось.

Минуту спустя Вулф услышал голос молодой женщины. Казалось, она чем-то обеспокоена. Одран еще корчился на полу, пытаясь встать и восстановить дыхание.

– Ты в порядке? – хотела знать юная особа.

– О да, не беспокойтесь, пожалуйста, мисс Наблузи, – ответил он.

Вулф медленно сел, и она подошла, чтобы помочь ему подняться на ноги. Он нетерпеливо отмахнулся, однако оперся на нее.

Придуманные в соответствии с романами Стаута воспоминания смешались с приглушенными мыслями, чувствами Одрана, будто отодвинутыми на второй план. Вулф считался полиглотом: он свободно владел, среди прочих, английским, французским, испанским, итальянским, сербским и хорватским. В модуле не хватило места на такое количество обучающих программ. Одран спросил себя, как будет по-французски кот, и сразу же ответил: «chat». Но Марид сумел бы справиться и без посторонней помощи. Когда он захотел узнать английский и хорватский эквиваленты, они словно забылись, хотя вертелись на кончике языка – очень неприятное, раздражающее ощущение. Одран с Вулфом даже не могли припомнить, что за люди говорят по-хорватски, где они живут, ведь сам Марид никогда раньше не слышал о существовании такой нации. Все это заставило его усомниться в глубине и прочности иллюзии. Оставалось надеяться, что подобная осечка не произойдет в критический момент, когда способности искуственной личности должны спасти его от смертельной угрозы.

– Фу! – произнес он.

Однако великий сыщик весьма редко попадал в опасные ситуации. Он любезно разрешал помощнику Арчи Гудвину рисковать за двоих. Вулф вычислил бы здешних убийц добрым старым дедуктивным методом, сидя за добрым старым письменным столом (образно выражаясь, конечно). Тогда мир и процветание вернутся в город, и правоверный мир восславит имя Марида Одрана.

Вулф окинул взглядом мисс Наблузи. Часто, говоря о женщинах, он выражал неприязнь, граничащую с враждебностью. Интересно, как он относится к перемене пола? Секунду поразмышляв, детектив, похоже, решил, что испытывает к так называемым «обрезкам» то же самое брезгливое недоверие, что и к натуральным представительницам слабой половины человечества, от природы наделенным легкомыслием и приверженностью к капризам. В целом он достаточно непредвзято и объективно судил о людях: иначе он не стал бы гениальным детективом. Вулф вполне способен опрашивать жителей Будайина и понять их специфический образ жизни, мотивы поступков.

По мере того как организм Одрана приспосабливался к требованиям программы, его личность отступала в глубину разума; она теперь лишь предлагала, а Вулф все больше контролировал ситуацию. Подобное положение чревато, в частности, непомерными, ненужными тратами. Так же, как убийца, нацепив модуль Бонда, изменил физический облик, а потом и гардероб в соответствии со вкусами и привычками нового хозяина своей плоти, Одран с Вулфом внезапно захотели накупить массу желтых рубашек и пижам, нанять лучшего шеф-повара и собрать коллекцию редких, экзотических орхидей. Но с этим придется подождать…

– Фу, – снова пробурчал Вулф.

Они подняли руку и вытащили модуль.

Снова мгновенная потеря ориентации и, как следствие, приступ головокружения. Я стою посреди комнаты, тупо уставившись на пальцы, сжимающие пластиковую коробочку. Я вернул собственные тело и разум.

– Ну как? – спросила Ясмин.

Я взглянул на нее. – Вполне удовлетворительно. – Так Ниро Вулф выражал восторг.

– Может сработать. Кажется, парень способен разложить факты по полочкам и в конце концов отыскать верное объяснение того, что случилось. Если оно вообще существует.

– Отлично, Марид. И помни, если он не оправдает твоих надежд, существуют тысячи других!

Я положил модик на пол возле кровати и лег. Наверное, мне давно уже следовало поправить мозги. Боюсь, остальные оказались правы, а я ошибался и валял дурака. Что ж, я уже взрослый мальчик и умею признавать ошибки. Не вслух, конечно, тем более в присутствии такой особы, как Ясмин: она никогда не позволит мне забыть момент моей слабости. Достаточно сказать самому себе, что лишь нелепая гордость и страх удерживали меня от операции, и еще дурацкое убеждение, что, вооруженный своими природными способностями, я дам сто очков вперед любому модику. Я позвонил Сайеду и успел застать его дома до ухода в бар. Полу-хадж сказал, что заскочит через две минуты. Я пообещал ему небольшой подарок.

Ясмин растянулась рядышком, положила голову мне на плечо, погладила по груди.

– Марид, – сказала она нежно, – я так горжусь тобой…

– Ясмин, я чуть не загнулся от страха.

– Знаю, милый; я тоже боюсь. Но что случится, если ты нас бросишь на произвол судьбы? Если убьют людей, которых ты не захотел спасти? Что тогда подумаю о тебе я? А ты сам?

– Мы ведь уже договорились, Ясмин, я сделаю все, что сумею, и, если другого выхода не останется, рискну собственной шкурой. Только перестань постоянно твердить, что я поступил правильно и как ты рада, что меня могут пришить в любой момент. Наверное, такая болтовня поднимает тебе настроение, но мне она совсем не помогает и даже начинает утомлять, не говоря уж о том, что разговоры не заставят пулю и нож отскакивать от моей кожи, как от волшебной кольчуги.

Она, конечно, обиделась, но я просто должен был положить конец этим идиотским воплям: «Давай, парень, покажи им, что почем!» Мне стало жаль Ясмин. Чтобы не показать, что раскаиваюсь в своей суровости, я встал, направился в ванную, закрыл дверь и наполнил стакан водой из-под крана. Она у меня почему-то всегда теплая, а лед в холодильнике заводится редко. Наверное, надо бы уже привыкнуть к гадости, в которой плавают какие-то непонятные частицы, но я так и не приноровился, хотя очень стараюсь. До сих пор неприятно утолять жажду мутноватой жижей.

Я вытащил из кармана джинсов свой заветный запас и выудил соннеин. Мои первые пилюльки после больницы. Как и другие заядлые наркоманы, я отметил воздержание, нарушив его. Бросил таблетки в рот, запил. Вот что поддерживает во мне веру! Пара «солнышек» и несколько треугольников стоят целых трибун, заполненных моими персональными болельщиками, развернувшими бодрые лозунги. Я тихонько закрыл коробку, стараясь, чтобы не услышала Ясмин (сам не знаю, почему), и для полной конспирации нажал на спуск унитаза. Потом вернулся в комнату.

Я почти дошел до кровати, когда раздался стук в дверь. Сайед.

– Бисмиллах, – воскликнул я, впустив его.

– Да, точно, – буркнул Полу-хадж. Он плюхнулся на край матраса.

– Ну, что там у тебя?

– Он обзавелся розеткой, Сайед, – радостно сообщила Ясмин.

Полу-хадж медленно повернул голову и окинул ее строгим взглядом. Сегодня у него снова воинственный настрой. Женщина должна знать свое место в доме; если она правильно воспитана, мужчины ее не слышат, а если она к тому же хорошо соображает, то и не видят…

Он снова посмотрел на меня и кивнул.

– Я сделал это в тринадцать лет, – произнес он вызывающим тоном.

Я не собирался с ним драться, тем более по такому поводу, и напомнил себе, что собираюсь просить Сайеда о помощи, и навлекаю на него серьезную опасность. Я бросил ему модик Арчи Гудвина, он легко поймал его на лету.

– Что за тип?

– Детектив из одной старой книги. Работал помощником величайшего сыщика в мире. Его босс ужасно толстый и никогда не покидает своей комнаты, а парень собирает для него сведения; молодой, прекрасно выглядит, умный и смелый.

– Ага. Как я понимаю, модик – просто запоздалый подарок к концу рамадана, верно?

– Нет.

– Ты принял деньги от Папы и обязался выполнить работу. Значит, ты начал охотиться за ублюдком, который пришил наших общих друзей и соседей. Теперь ты хочешь, чтобы я вставил модик сильного, надежного мужчины и отправился с тобой искать приключений или чего там еще. Правильно?

– Мне нужен напарник, Сайед, – сказал я. – И первым в голову пришел именно ты.

Мои слова польстили его самолюбию, но не вызвали прилив энтузиазма.

– Вообще-то, такое не по моей части.

– Вставь модик, и все изменится.

Он тщательно обдумал мои слова и понял, что я прав. Снял кафию, свернул ее, заменил модик «крутого мачо» моим, и стал Арчи Гудвином.

Я наблюдал за тем, как меняется его лицо: внезапно обессмыслившись, через несколько мгновений оно приобрело новое выражение и полностью преобразилось. Полу-хадж теперь выглядел более образованным человеком, раскованным и вальяжно-спокойным. Рот искривился в снисходительной усмешке: Сайед-Гудвин инспектировал свою новую память. Его глаза ощупали комнату, словно позднее придется составить подробный отчет. Я знал, что мой друг сейчас видит не Марида Одрана, а Ниро Вулфа.

Личность и жизненная позиция Гудвина должны прийтись Сайеду по вкусу. Он непременно сочтет привлекательной возможность постоянно подкалывать меня саркастическими замечаниями, как персонаж книг поступал с шефом. Ему понравится быть неотразимым; с помощью нового модика, он сможет даже преодолеть отвращение к женщинам.

– Нам надо обсудить вопрос о зарплате, – объявил он.

– Конечно. Как ты знаешь, мои расходы покрывает Фридландер-Бей.

Он ухмыльнулся. Я представил, какие картины сейчас возникли в его голове: обеды при свечах в интимной обстановке, танцы в клубе «Фламинго» и другая экзотика, дорогие костюмы…

Внезапно усмешка пропала. Он сверился с воспоминаниями Гудвина.

– Когда я работал на вас, шеф, мне не раз крепко доставалось, – произнес он задумчиво.

Я погрозил ему пальцем, как в таких случаях делал Ниро Вулф.

– Стычки и другие акты насилия – неотъемлемая часть твоих обязанностей, Арчи, и ты всегда это сознавал. Кстати, если я не ошибаюсь в своих предположениях, как раз она доставляла тебе наибольшее удовольствие.

Улыбка вновь заиграла на его лице.

– А сами вы развлекались, строя подобные догадки обо мне и о том, какие догадки строю я. Что ж, поскольку упражнения иного рода вам недоступны… Кроме того, очевидно, вы правы. В любом случае, нам уже давно не приходилось вести расследование вместе.

Может, вставить модик великого детектива? Немного неловко наблюдать, как Сайед разыгрывает роль соло. Я хмыкнул на манер Вулфа, потому что «Гудвин» ожидал такой реакции.

– Так ты поможешь мне? – спросил я после небольшой паузы.

– Минутку.

Сайед вытащил мой модик и вставил прежний. Ему понадобилось намного меньше времени на адаптацию. Конечно, ведь он занимался этим с тринадцати лет, а мои мозги «утратили девственность» лишь несколько минут назад. Полу-хадж окинул меня суровым взглядом; когда он заговорил, я сразу понял, что настроение у него отвратительное. Лишившись программы, рисовавшей грядущую жизнь как полную приключений и романтики, мой приятель явно не желал совать голову в петлю. Он вплотную подошел ко мне и начал свою речь.

– Слушай. Мне, конечно, жалко Никки. Плохо и то, что какой-то псих раскромсал Сестер Черной Вдовы, хотя я никогда с ними не дружил; неважно, такое убийство – паршивая штука. Что касается Абдуллы, он получил по заслугам, и, если хочешь знать мое мнение, следовало покончить со свиньей гораздо раньше. Так что дело сводится к личным счетам между тобой и каким-то придурком из-за Никки. Что ж, я тебя поддерживаю, весь Будайин, да что там, целый город, даже сам Папа на твоей стороне. Одного не понимаю: как ты набрался наглости, – тут он больно ткнул меня в грудь пальцем, твердым, как железный прут, – предлагать мне роль прикрытия. Ты получишь награду, славу и почет, а своему другу решил оставить дырки от пуль и ножевые раны! Ну уж нет! Сайед прекрасно видит, что происходит, Сайед не такой псих, как ты воображаешь. – Он фыркнул, искренне удивленный моей дерзостью. – Даже если ты выберешься из этой истории живым, магрибинец, даже если мир провозгласит тебя героем, тебе придется рассчитаться со мной!

Лицо Полу-хаджа покраснело, челюсти плотно сжались, несколько секунд он молча буравил меня взглядом, беззвучно шевеля губами, пытаясь немного успокоиться, чтобы связно выразить переполнявшую его ярость. Увы, он потерпел неудачу. На мгновение показалось, что он изобьет меня до полусмерти. Я не сдвинулся с места ни на сантиметр; молча ждал. Он занес сжатый кулак, помедлил, затем схватил модик, швырнул ее, погнался за покатившейся по полу коробочкой, наконец настиг и с торжеством опустил на нее здоровенный каблук кожаного сапога. Кусочки пластика и яркие разноцветные детали электроники полетели во все стороны.

Несколько мгновений Полу-хадж молча созерцал останки Арчи Гудвина.

– Знаешь, что этот парень пил? – наконец крикнул он. – Молоко, черт бы его побрал!

Оскорбленный до глубины души, Сайед направился к двери.

– Куда ты? – робко спросила Ясмин. Он взглянул на нее.

– Заказать лучшую отбивную и выпивку; хочу закатить небольшой праздник в честь того, что сумел избежать ловушки, в которую меня чуть не загнал твой поганый дружок.

Он пинком распахнул дверь, вышел и с грохотом захлопнул ее за собой.

Я рассмеялся. Отличное представление: как раз то, что нужно для разрядки. Правда, мне не понравились его угрозы, но даже если бы не маньяки-убийцы, по сравнению с которыми мой приятель казался добрым маленьким мальчиком, уверен, что Полу-хадж довольно быстро сменил бы гнев на милость. А если я стану героем квартала, что маловероятно, ему придется присоединиться к небольшой, но злобной группе завистников. Уверен, Сайед никогда не задержится надолго среди тех, кто оказался в меньшинстве. Значит, моя задача – остаться в живых, и Полу-хадж снова станет моим другом.