Текст книги "Черная река"

Автор книги: Джон Твелв Хоукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Забыв о соперниках, Габриель сосредоточился. По примеру Мэллоя, сделал подъем с переворотом, встал на стержень. Сгорбившись, распределил вес на обе ноги и подпрыгнул. Выступ был совсем небольшой, но Габриель сумел удержаться. Вложив в рывок всю силу, подтянулся и перебросил себя через край.

Крытая шифером крыша Смитфилдского рынка протянулась темно-серой дорогой. Небо было ясное, и звезды светили голубовато-белыми огоньками. Реальность вдруг предстала, словно изображение на экране, и Габриель понял, что видит дистанцию глазами Странника.

Мимо промчались Каттер и Ганджи. Вернувшись в настоящий момент, Габриель побежал за ними. Шифер клацал под ногами. И вот – первое препятствие, тридцатифутовый промежуток между зданиями. Внизу проходила дорога, а над ней бетонные арки держали фибергласовый настил. Фиберглас выглядел хрупким, поэтому Габриель, как канатоходец, пошел по бетонной полосе. По ту сторону Каттер с Ганджи уходили в отрыв. Странник взглянул на небо: ему показалось, что даже звезды уносятся прочь – в темные просторы космоса.

Добежав до следующего промежутка, Габриель увидел, что там и листов фибергласа-то нет – одни голые арки. Вспомнив, что говорила Льдинка, сосредоточился на ногах, стараясь не глядеть на столпившихся внизу особенно любопытных болельщиков.

Габриель расслабился. Шел свободно, однако гонку проигрывал. У третьего промежутка он увидел, что Каттер с Ганджи добрались до наклонного металлического настила над Лонг-лейн. Взобравшись по нему, бегуны окажутся на крыше заколоченного досками здания бывшей бойни.

Каттер, широко расставив ноги, уже взбирался по настилу. Ганджи отстал на несколько футов. Решив обогнать лидера, он ступил на левый край навеса, пробежал три шага, потерял равновесие с криком покатился вниз. В следующий миг Ганджи перевалился через край, но успел ухватиться за водосточный желоб. Его команда собралась внизу, крича, чтоб потерпел, подбадривая, мол, сейчас помогут слезть.

Но Свободный бегун в помощи не нуждался. Слегка подтянувшись, он перебросил через край крыши ногу, потом и все тело. Когда Габриель пробегал мимо, Ганджи, лицом вниз, отталкивался пальцами ног и, вытянув вперед руки, поднимался, отползая от опасного края.

– Помочь? – спросил Габриель.

– Не думай обо мне! Беги! За честь Лондона!

На плоской крыше бойни Каттер потерял преимущество. Он метался из стороны в сторону, ища пожарную лестницу. Наконец в южном углу он перелез через невысокую стену и, ухватившись за водосточную трубу, перекинулся через край.

Подбежав к тому же углу, Габриель глянул вниз: Каттер скользил по трубе, дюйм за дюймом, притормаживая внутренней стороной подошв. Заметив соперника, Свободный бегун крикнул:

– Прости за слова перед стартом! Я хотел, чтоб ты занервничал…

– Я понял.

– Ганджи был к тому близок. Как он?

– Нормально.

– Лондон вырулил, приятель. Но побеждает Манчестер!

Следуя примеру Каттера, Габриель стал спускаться по водосточной трубе. Манчестерский бегун продирался через какой-то вечнозеленый кустарник – раздвигал ветки руками, пока наконец не достиг земли.

В тот миг, когда Каттер оказался внизу, Габриель решил рискнуть. Отпустив трубу и оттолкнувшись от стены, он прыгнул – с высоты двадцать футов. Кусты под ним затрещали, но Габриель, сгруппировавшись, ухитрился приземлиться на ноги.

Свободные бегуны, не отставая, слетелись к этому месту, будто наблюдали марафонский забег. Каттер красовался: пробегая через автомобильную стоянку, запрыгнул на капот автомобиля; два шага – и он на крыше, затем прыжок с багажника – и бегун уже на другой машине. Сработала сигнализация. Резкий звук эхом отразился от стен близлежащих домов. Победно вскинув руки, Каттер прокричал: «Манчестер – вперед!»

Габриель молча преследовал его. Каттер не видел соперника, и потому расстояние между ними начало сокращаться. Оба участника сейчас были в самом начале Сноу-Хилл, узкой улочки, ведущей к кладбищу и громадному зданию уголовного суда Олд-Бейли. Перепрыгнув через машину, Каттер обернулся, увидел Габриеля и, удивленный, прибавил ходу. Когда до церкви оставалось около двухсот ярдов, он поддался страху, стал то и дело оглядываться. Забыл обо всем, кроме соперника.

В этот миг на улицу вырулило такси. Заметив красный костюм бегуна, водитель ударил по тормозам. Каттер попытался перепрыгнуть через машину, но задел ногами лобовое стекло и отлетел на дорогу, будто соломенное чучело.

Такси остановилось. Команда Манчестера собралась возле своего лидера, но Габриель бежал дальше. Достигнув ограды, он перелез через ворота с шипами наверху и спрыгнул в пустой двор церкви Святого Гроба Господня. Странник уперся руками в колени, силясь отдышаться.

Теперь он был Свободным бегуном Лондона.

14

Майя прошла вниз по Ист-Тремонт-авеню, затем повернула на Пьюритан-авеню. Прямо через улицу находилось нынешнее убежище – Бронкская Святая церковь Исаака Т. Джонса. Вики Фрейзер попросила за беглецов, и священник разрешил остаться, пока они не решат, куда идти дальше.

Сейчас бы покинуть Нью-Йорк, но в этой части Бронкса было достаточно безопасно: минимум банков и больших магазинов. Здесь обитал тертый жизнью рабочий класс. Камеры наблюдения имелись – не без этого, – но обойти их не составляло труда. В винных погребках и магазинах, где продавалось спиртное, хозяева сами ставили камеры, однако те следили только за прилавком.

Три дня назад Майя с Элис Чен выбрались на поверхность из метро под Грэнд-сентрал. В дневное время они натолкнулись бы на рабочих, но тем ранним утром тоннели были темны, холодны и пусты. Замки на дверях попадались стандартные – Майя легко разбиралась с ними при помощи набора отмычек. На развилках выручал генератор случайных чисел.

Пройдя под улицами Мидтауна, девочка и Арлекин вышли наверх в восточной части Манхэттена. Начинался новый день. С тех пор как группа покинула чердак, Элис не ела и не спала, но ни на шаг не отставала от Майи. Поймав такси, Арлекин велела водителю-цыгану ехать к Томпкинс-сквер-парк.

В парке никто не ждал. В душу закралось неприятное, похожее на страх, чувство. Что, если Габриель погиб? Или Табула захватила его в плен? Опустившись на колени у памятника, Майя нашла сообщение: «Г. – ЛНДН». Да, Габриелю нужно искать отца, и Майя это прекрасно осознавала, но в тот миг девушке показалось, что ее предали. Отец был прав: Арлекину нельзя привязываться к Страннику.

Майя вернулась к машине – Элис махала рукой. Ненормальная, со злостью подумала Арлекин, но тут же заметила: оказывается, на другом такси подоспели Холлис и Вики. Спросив, где Габриель, они объяснили, как потеряли Странника, и как потом, выбравшись из метро, заночевали в отеле в испанском Гарлеме. Майя догадалась, что воин с девушкой наконец стали любовниками, хотя сами о том ни словом не обмолвились. Если раньше Вики позволяла себе лишь мимолетное касание, то теперь смело держалась за руку или плечо Холлиса.

Название «Бронкская Святая церковь» звучало громковато для двух арендованных комнат над рестораном «Хэппи Чикен». Перейдя улицу, Майя заглянула в задымленную витрину – там два повара стояли у мармита, как на часах. Вчера Арлекин купила здесь ужин, и оказалось, что мясо в этой лавке – не просто еда навынос. Его оттаивали, резали на ломти и, отбив, прожаривали до хрустящей корочки.

Дверь, ведущая в церковь, располагалась несколькими футами ниже самого ресторана. Отперев ее ключом, Майя поднялась по крутой лестнице. Над второй дверью висел портрет Исаака Т. Джонса в рамке; за ней оказались ряды деревянных скамей. В дальнем конце комнаты была установлена небольшая сцена для церковных музыкантов и кафедра. За кафедрой имелось окно с видом на улицу.

Поставив несколько скамеек на попа, Холлис выполнял «формы» – набор изящных движений, базовых элементов боевого искусства. Вики, сидя на скамейке, делала вид, будто читает «Избранные письма Исаака Т. Джонса» в кожаном переплете, хотя на самом деле любовалась Холлисом.

– Ну как? – спросила Вики. – Нашла интернет-кафе?

– Я дошла до кафе-мороженого на Артур-авеню. Там есть четыре компьютера с выходом в интернет.

– С Линденом связаться получилось? – спросил Холлис.

Оглядев церковь, Майя поинтересовалась:

– А где Элис Чен?

– В детской комнате, – ответила Вики.

– Что делает?

– Не знаю. Она прячется уже час. Я сделала ей сандвич с арахисовым маслом и желе.

Службы проходили в основном по воскресеньям. В церкви имелась боковая комнатка – игровая для младших детей с ковром на полу. Майя подошла к двери и заглянула туда через окошко. Элис спряталась под столом, накрыв его церковным плакатом и забаррикадировавшись всей мебелью, какую только смогла передвинуть. Если Табула явится в церковь, им потребуется несколько лишних секунд, чтобы достать девочку из импровизированной крепости.

– Смотрю, ей было чем заняться.

– Она пытается защититься, – объяснила Вики.

Майя отошла от двери.

– Если Габриель действительно улетел в Лондон, то он там уже трое суток. Уверена, он сразу отправился в Тайбернский монастырь, чтобы спросить об отце. Но Линден говорит, что Арлекины никогда не имели дел с этими монахинями. Он не знает, в обители Мэтью Корриган или нет.

– Каков же наш следующий шаг? – спросил Холлис.

– Линден говорит, нам нужно лететь в Лондон и помочь ему найти Габриеля. Но у нас две проблемы – в том числе с идентификацией. Габриель вырос вне Системы, и поэтому данные в его паспорте соответствуют тем, что мы ввели в Большой Механизм. У Габриеля «самый чистый» паспорт, к которому не возникнет претензий.

Вики медленно кивнула.

– Но у Табулы наверняка имеются наши биометрические данные – мои и Холлиса.

– На Майю информация тоже есть, – добавил Холлис. – Она ведь прожила несколько лет в Лондоне, внутри Системы.

– У нас с Линденом есть «чистые» европейские паспорта. С американским удостоверением личности лететь на самолете опасно даже для меня. У Табулы – свои люди во всех государственных структурах безопасности. Засветим фальшивые документы, и нас тут же пометят как террористов.

Холлис кивнул.

– А вторая проблема?

– Мы не сможем взять с собой Элис Чен – у нее паспорта нет вообще.

– Что же делать? – спросил Холлис. – Оставить девочку здесь?

– Нет. Церковь вовлекать нельзя. Самый простой способ – поселиться в отеле, дождаться, пока Элис уснет, и быстро уйти.

Вики онемела от возмущения, Холлис чуть не взорвался от гнева. «Им не понять», – сказала себе Майя. Сколько раз о том же говорил Торн: обыватель не сможет взглянуть на мир глазами Арлекина.

– Ты в своем уме?! – набросился на нее Холлис. – Элис – единственный живой свидетель того, что случилось в Новой Гармонии. Если Табула узнает, что девочка не погибла, ее найдут и убьют.

– Другого выхода нет. Смиритесь: отныне решения либо за мной, либо за Линденом.

Майя проговорила это нарочито жестким, непримиримым тоном. Однако Холлис, похоже, ни капли не испугался. Глянув на Вики, боец хохотнул:

– Я прямо жду не дождусь, когда наконец скажут, что делать!

– Линден договорился с капитаном торгового судна. Путешествие через Атлантику займет неделю, зато никто не станет проверять наши паспорта. Я буду присматривать за Элис здесь, в Нью-Йорке, но так не может продолжаться до бесконечности. В Лондоне сделаем ей паспорт и пристроим ее куда-нибудь.

– Ладно, Майя, свой план ты изложила, – произнес Холлис. – Но дай нам с Вики минутку – обсудим новое командование Арлекинов.

Холлис подсел к Вики на скамейку.

Зайдя за кафедру, Майя выглянула в окно. Там на кладбище святого Рэймонда теснились, будто на распродаже подержанных вещей, надгробные плиты, обелиски, печальные ангелы… Кладбище было огромное, серое, как и сам город.

То, что Холлис и Вики полюбили друг друга, меняло все дело. Рано или поздно эти двое захотят начать совместную жизнь. «Если они умны, – думала Майя, – то сбегут и от Табулы, и от Арлекинов. В нашей войне будущего у влюбленных нет».

– Мы решили, – сказала наконец Вики. Отойдя от окна, Майя заметила, что любовники сидят порознь. – Я еду с тобой и Элис в Англию.

– А я на пару недель остаюсь в Нью-Йорке, – продолжил Холлис. – Пусть Табула думает, что Габриель еще в городе. Когда закончу водить их за нос, придумаешь способ, как переправить меня в Европу.

Майя кивнула. Холлис – не Арлекин, но начинает думать, как один из них.

– Хороший план, – согласилась Майя. – Только будь осторожен.

Не слушая ее, Холлис посмотрел в глаза Вики.

– Конечно, я буду осторожен. Как же иначе?

15

Майкл любовался берлинским пригородом с заднего сиденья «мерседеса». Еще утром он завтракал в Гамбурге, а теперь вместе с миссис Брюстер ехал по автобану в новый компьютерный центр.

Машину вел турок. На переднем пассажирском сиденье сидел охранник в черном, который, по идее, охранял Странника, чтобы тот не сбежал. Однако это было излишним – Майкл и сам не хотел возвращаться во внешний мир.

Садясь в машину, Майкл заметил на заднем сиденье ящик из полированного дерева с выдвижными секциями. Он решил было, что в ящичке миссис Брюстер везет секретную информацию, в том числе и по Братству. Ан нет – там оказались золоченый наперсток, серебряные ножницы и набор шелковых нитей для вышивания.

Надев головную гарнитуру, миссис Брюстер взялась за канву с рисунком розы. Крепкие пальцы ловко управлялись с иглой, а сама миссис Брюстер тем временем беседовала по телефону, то и дело произнося: «Замечательно». Постепенно Майкл научился различать, какое «замечательно» что означает: некоторые из членов Братства заслужили похвалу; кто-то удостоился медленного, сухого и резкого «замечательно» – этих ждало наказание.

За выходные, проведенные на Дарк-айленде, Майкл многое узнал о Братстве. Оказалось, что его члены делятся на группировки: по национальному признаку или по личным связям; установить Виртуальный паноптикум хотят все и все признают главой исполнительного комитета Кеннарда Нэша, однако считается, что генерал «чересчур американец».

Миссис Брюстер – глава европейской группировки – управляла программой «Юные лидеры мира». Майкл сказал, как видит каждого из членов исполнительного комитета глазами Странника. Тогда же миссис Брюстер объявила, что ей понадобится помощь Майкла в Берлине, пока устанавливают программу «Тень». Генерал Нэш, похоже, не сильно обрадовался такому повороту событий, равно как и упоминанию о Мэтью Корригане.

– Валяйте, Странник ваш, – сдался он наконец. – Но глаз с него не сводите.

На следующий день они уже заказывали в Торонто частный рейс до Германии.

Путешествуя с миссис Брюстер, Майкл быстро познавал суть власти. Понял, что политики, которые выступают с речами, продвигая новые законы, – лишь актеры в сложной игре. Да, власть у них есть, но действуют они по сценарию, который написан вовсе не ими. Все из кожи вон лезут, чтобы прославиться, а Братство держится в тени. Ведь у него в руках – сам театр, и только оно продает билеты, решает, какой спектакль смотреть людям.

– Пожалуйста, извещайте меня обо всех изменениях, – сказала миссис Брюстер кому-то в Сингапуре и сняла головную гарнитуру. Отложив канву, она нажала кнопку в подлокотнике – стеклянная перегородка отделила переднюю часть салона от задней. Теперь водитель не услышит, о чем говорят миссис Брюстер и Майкл.

– Хочешь чаю? – спросила миссис Брюстер.

– Благодарю.

Англичанка достала из бара чашки, блюдца, сливки, сахар и термос горячего чая.

– Тебе сколько сахара – один или два кусочка?

– Мне без сахара. Только со сливками.

– Хм, любопытно. А я-то думала, ты сластена. – Налив Майклу чаю, миссис Брюстер положила себе два кусочка сахара.

Фарфор слегка позвякивал, когда на дороге попадались неровности. Чаепитие придавало поездке странную атмосферу домашнего уюта. Собственных детей у миссис Брюстер не было, но ей доставляло удовольствие изображать из себя богатую тетушку, которая может побаловать любимого племянника. Последние несколько дней Майкл наблюдал, как она очаровывает и льстит людям из разных стран: окружающие миссис Брюстер мужчины на глазах меняли свои точки зрения – такова была ее власть над ними. Однако Майкл этим чарам ни за что не поддастся.

– Скажи-ка, Майкл, тебе здесь нравится?

– Думаю, да. Я в первый раз в Европе.

– А что ты думаешь о трех наших друзьях из Гамбурга?

– Альбрехт и Штольц – на вашей стороне. Гюнтер Гофман – сомневается.

– Как же ты определил? Гофман и шести слов не сказал за всю встречу.

– Каждый раз, как вы упоминали о «Тени», его зрачки слегка сужались. Гофман ведь в некотором смысле ученый? Возможно, он не понял политической и общественной роли программы.

– Брось, Майкл, ты просто не любишь ученых. – Миссис Брюстер вернулась к вышиванию. – Я окончила факультет физики в Кембридже и даже собиралась сделать научную карьеру.

– Что помешало?

– В последний год в университете я познакомилась с теорией хаоса – теорией непредсказуемого поведения в нелинейных динамических системах. СМИ, которые не влияют на происходящее, ухватились за этот термин, обозначив им романтический анархизм, хотя понятия не имеют об истинном смысле теории. А смысл в том, что даже математический хаос обусловлен; другими словами, события будущего определены цепочкой событий в прошлом.

– И вы захотели влиять на эти события?

Оторвавшись от работы, миссис Брюстер посмотрела на Майкла.

– А ты и вправду очень умен. Я, скажем так, осознала, что природа предпочитает порядок. В мире по-прежнему будут происходить стихийные бедствия или техногенные катастрофы. Однако, установив Виртуальный паноптикум, мы сможем направить развитие общества в правильное русло.

Они проехали мимо знака, обозначающего въезд в Берлин. Здесь не было ограничений по скорости, и водитель прибавил ходу.

– После встречи вы позвоните Натану Буну? – спросил Майкл. – Я хотел бы знать, может, есть новости о моем отце?

– Разумеется. – Миссис Брюстер сделала у себя в компьютере пометку, чтобы не забыть. – Только давай представим: мистер Бун найдет твоего отца. Что ты ему скажешь?

– Скажу, что мир должен претерпеть глобальные технологические изменения, что паноптикум неизбежен. Отец должен осознать это и помочь Братству.

– Замечательно. Просто замечательно. – Она оторвалась от клавиатуры. – Идеи Странников больше никому не нужны. Есть правила, которым все должны следовать.

К тому времени как Майкл допил вторую чашку чая, машина въехала в город. «Мерседес» катил по одной из трех улиц бульвара Унтер-ден-Линден. Мимо шли несколько групп туристов, пресыщенных видами архитектуры в стиле барокко и неоклассицизма. Миссис Брюстер указала на памятник в виде стопки книг – на корешках значились имена немецких авторов. Мемориал установили на площади Бебельплатц, где в 1938-м нацисты сжигали книги.

– Население Берлина куда меньше, чем, скажем, в Токио или Нью-Йорке, – пояснила миссис Брюстер. – Поэтому город кажется неоправданно большим.

– Наверное, во время Второй мировой было разрушено много зданий?

– Совершенно верно. А то, что уцелело, в конце войны взорвали русские. Однако следы прошлого стерты.

У Бранденбургских ворот «мерседес» свернул налево и поехал вдоль окраины Потсдамской площади. Берлинской стены уже не было, но ее призрак все равно ощущался. Когда стену снесли, освободилось много пространства для строительства, и теперь на месте зоны смерти тянулась ровная полоса небоскребов.

Машина ехала по длинной Воссштрассе. Здесь во время Второй мировой располагалось здание Рейхсканцелярии. Сегодня большую часть территории застроили и окружили забором.

Водитель остановился у старого пятиэтажного дома.

– Изначально зданием владело Имперское министерство путей сообщения, – объяснила миссис Брюстер. – После сноса Берлинской стены Братство нашло дому иное применение.

Выйдя из машины, они подошли к компьютерному центру. Собственный цвет здания исчез под слоем граффити, окна были забраны металлическими щитами. Но все же Майкл видел перед собой величественную постройку девятнадцатого века с завитыми карнизами и ликами древнегреческих богов над большими эркерами. Снаружи дом казался дорогим лимузином, который побывал в серьезной аварии.

– В здании две секции, – предупредила миссис Брюстер. – Сначала посетим общественную часть, поэтому будь благоразумен.

Она подошла к металлической двери, над которой висела камера наблюдения. Табличка сообщала: «Компания „Персонал кастомер“».

– Это британская фирма? – спросил Майкл.

– Нет, полностью германская. – Миссис Брюстер позвонила в дверь. – Ларс рекомендовал дать английское название, потому что так персонал считает, будто вовлечен в работу чего-то большого и международного.

Дверь открылась, и они вошли в ярко освещенную приемную. За стойкой сидела девушка лет двадцати с кольцами в ушах, носу и губах. Взглянув на пришедших, она улыбнулась.

– Добро пожаловать в «Персонал кастомер». Чем могу помочь?

– Я миссис Брюстер, а это – мистер Корриган. Мы технические консультанты, пришли проверить компьютер. Полагаю, господин Райххардт нас ждет?

– Да, разумеется. – Девушка передала миссис Брюстер запечатанный конверт. – Вам в…

– Знаю, милочка, я здесь не в первый раз.

Они прошли к лифту рядом с конференц-залом со стеклянными стенами. За большим столом обедали и разговаривали сотрудники компании – почти всем было лет тридцать.

Распечатав конверт, миссис Брюстер достала пластиковую карточку и провела ею по сенсорной панели у лифта. Дверь открылась. Миссис Брюстер с Майклом вошли, и англичанка провела карточкой по следующей сенсорной панели.

– Сейчас спустимся в подвал. Оттуда ведет единственный вход в башню.

– Вы не против, если я задам вопрос?

– Общественную часть здания мы прошли, так что нет, не против.

– Сотрудники компании знают, чем занимаются?

– О, для них «Персонал кастомер» – легальная компания, передовая маркетинговая фирма, собирающая демографические данные. Разумеется, реклама, направленная на массы, давно устарела. В будущем реклама индивидуализируется. Представь себе доску объявлений, которая улавливает сигнал персонального микрочипа в связке ключей, высвечивает имя ее обладателя и информацию, предназначенную именно ему. Ты только что видел энергичных молодых людей – они собирают всю возможную личную информацию о берлинцах, скармливая ее компьютеру.

Двери лифта открылись, и они вышли в большой подвал без промежуточных стен, похожий на фабрику без рабочих. Помещение было заполнено механизмами и оборудованием для связи.

– Это запасной генератор мощности, – объяснила миссис Брюстер, указав налево. – А здесь кондиционер и система фильтрации. Компьютер должен работать исключительно в чистой атмосфере.

Они проследовали по нарисованной на полу белой дорожке. Машинное оборудование впечатляло, но Майкл не переставал думать о людях в конференц-зале.

– Значит, сотрудники даже не догадываются, что помогают установке программы «Тень»?

– Разумеется, нет. Когда придет время, Ларс сообщит, что собранная информация поможет победить терроризм, и мы выплатим сотрудникам премии. Кое-кого даже повысим. Уверена, они будут довольны.

Дорожка вывела ко второму пропускному пункту. Охранник – в пиджаке и галстуке – наблюдал за приближением миссис Брюстер и Майкла на мониторе. От экрана он оторвался, когда гости приблизились к стойке вплотную.

– Добрый день, миссис Брюстер. Вас ждут.

Прямо позади стойки была дверь без выступов, без ручек. Охранник не стал нажимать никаких кнопок, чтобы ее открыть. Миссис Брюстер сама подошла к небольшому стальному ящичку, установленному на полке в нескольких футах сбоку от двери. Спереди у ящичка имелось отверстие.

– Что это? – спросил Майкл.

– Сканер кровеносных сосудов ладони. Просовываешь руку внутрь, а инфракрасная камера делает снимок ладони. Гемоглобин в крови поглощает свет, и получается цифровой снимок твоих кровеносных сосудов – они выглядят как черные линии. Рисунок сравнивается с образцом, заложенным в компьютер.

Миссис Брюстер вставила руку в отверстие, сверкнула вспышка, и замок открылся.

Англичанка открыла дверь. К своему удивлению, Майкл увидел неоштукатуренные кирпичные стены и неприкрытые стропила. А еще – стеклянную башню на стальном каркасе, которая состояла из трех этажей – на каждом находились системы взаимосвязанных запоминающих устройств. Сотрудники, видимо, перемещались между этажами по стальной лестнице и эстакадным мостикам.

В углу за пультом управления сидели двое – отдельно от закрытой внутри башни системы, словно помощники священнослужителя, которых еще не допускают в святилище. Над пультом большой плоскоэкранный монитор показывал четыре созданные программой фигуры в машине.

Из-за пульта поднялся Ларс.

– Добро пожаловать в Берлин! – громко приветствовал он. – Как видите, «Тень» отслеживала вас с того самого момента, как вы прибыли в Германию.

Взглянув на экран, Майкл убедился, что да, машина – действительно «мерседес», а фигуры в ней напоминают его самого, миссис Брюстер, охранника и шофера.

– Смотрите, смотрите, – говорил Ларс, – и увидите себя десять минут назад на Унтер-ден-Линден.

– Все это очень впечатляет, – отметила миссис Брюстер, – однако исполнительный комитет желает знать, когда система будет запущена.

Райххардт взглянул на ассистента. Юноша нажал клавишу, и образы на мониторе мгновенно исчезли.

– Через десять дней все будет готово.

– Обещаете, герр Райххардт?

– Вам известно, как я предан работе, – проворковал Райххардт. – Делаю все возможное, чтобы осуществить эту цель.

– Нашим друзьям в правительстве Германии нельзя предлагать систему, которая не функционирует идеально, – предупредила миссис Брюстер. – На Дарк-айленде уже говорилось: понадобится рекламная кампания, аналогичная той, что мы провели в Англии. Население Германии должно поверить в жизненную необходимость программы «Тень».

– Конечно! Мы даже кое-что наработали. – Райххардт обернулся к молодому ассистенту: – Эрик, покажите образец.

Эрик набрал на клавиатуре команду, и на экране появилась телевизионная реклама: молодые немцы едут в автобусе, работают в офисах, гоняют мяч в парке. Все – под защитой рыцаря в белой тунике с черным крестом.

– Мы думали использовать образ воина Тевтонского ордена. Куда бы вы ни пошли, везде вас охраняет «Тень».

Миссис Брюстер, однако, реклама не впечатлила.

– Вижу, вам, Ларс, все понятно. Но, возможно…

– Образ не сработает, – закончил за нее Майкл. – Нужен другой, более эмоциональный.

– Тут дело не в эмоциях, – возразил Райххардт, – а в безопасности.

– Можете создать несколько образов? – обратился Майкл к ассистенту. – Покажите-ка отца и мать – пусть приглядывают за двумя спящими детьми.

Слегка удивленный сменой командования, техник посмотрел на Райххардта. Тот слегка кивнул, и Эрик принялся за работу. На экране появились безликие фигуры, которые стали приобретать узнаваемые черты: отец с газетой в руке; за другую руку главу семейства держит супруга. Вдвоем они стоят в наполненной игрушками комнате у смежных кроваток, в которых спят девочки-двойняшки.

– Сначала идет эта – эмоциональная – картинка, а потом вы говорите что-нибудь вроде: «Защитите детей».

Эрик продолжил печатать. По экрану поползли слова: «Beschutzen Sie die Kindern». [9]9
  «Защитите детей» (нем.)


[Закрыть]

– Они защищают детей, а…

– …А мы защищаем их, – вставила миссис Брюстер. – Да, звучит и выглядит тепло, по-доброму. Что скажете, герр Райххардт?

Глава компьютерного центра смотрел, как на картинке появляются детали. Лицо матери озарила любовь. Добавилась книжка сказок. Одна из девочек в кроватке обняла игрушечную овечку.

– Мистер Корриган, – тонко произнес Райххардт, – понимает наши идеи.