Текст книги "Черная река"

Автор книги: Джон Твелв Хоукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Снова Габриель спустился в крипту по металлической лестнице. Монахиня зажгла свет, и Странник принялся осматривать кости, окровавленную одежду и прочие останки мучеников. Габриель знал: возвращаться сюда опасно, но другого способа найти отца он не видел.

Сестра Тереза коротко рассказала об испанском после и английских виселицах. Габриель кивал головой, будто слушал очень внимательно. На самом деле он присматривался к экспонатам. Фрагменты костей. Окровавленный лоскут кружев. Еще кости. Габриель вдруг понял, что совсем ничего не знает ни о католической церкви, ни об истории Англии. Он словно пришел на экзамен по истории, не прочитав ни одного учебника по предмету.

– Когда началась Реставрация, – рассказывала сестра Тереза, – вскрыли несколько общих могил, и…

Деревянные стенки витрин потемнели от времени и прикосновений верующих. Если отец и оставил здесь какой-то знак, то искать нужно в чем-то недавнем. Обойдя комнату, Габриель заметил висящую на стене фотографию в новенькой сосновой рамке с блестящей латунной табличкой.

Подойдя ближе, Габриель присмотрелся к черно-белому изображению: маленький скалистый остров, который образовался, когда из моря поднялись два зазубренных пика. Где-то в двух третях на пути к самой высокой из вершин разместилось скопление домишек из серого камня – выстроенные в форме перевернутого конуса, они напоминали гигантские ульи. Надпись на латунной табличке, выполненная готическим шрифтом, гласила: «СКЕЛЛИГ-КОЛУМБА. ИРЛАНДИЯ».

– Что на этой фотографии?

Слегка ошеломленная, сестра Тереза остановилась на середине заученной речи.

– Это Скеллиг-Колумба, остров у западного побережья Ирландии. Там есть монастырь ордена бедных кларисс.

– Он тоже относится к вашему ордену?

– Нет, мы – бенедектинки.

– А я думал, здесь все посвящено либо вашему ордену, либо истории английских мучеников.

Опустив глаза, сестра Тереза поджала губы.

– Для Бога нет разницы, откуда мы. Главное – кто мы в душе.

– Я и не сомневаюсь, сестра. Просто странно видеть фотографию ирландского монастыря в этой гробнице.

– Полагаю, вы правы. Она не очень вписывается.

– Получается, ее повесил здесь кто-то, не принадлежащий к вашему ордену?

Достав из кармана увесистую связку ключей, монахиня сказала:

– Простите, сэр, но ваше время вышло.

Поднимаясь по лестнице вслед за сестрой Терезой, Габриель едва скрывал ликование. Когда он вышел на улицу, солнце уже спряталось за деревьями Гайд-парка. Похолодало. Габриель отпер замок на Синем монстре и поехал вверх по Бейсуотер-роуд к кольцевой дороге.

В зеркало заднего вида Габриель заметил, что ярдах в ста за ним следует человек на мотоцикле: черная кожанка, лицо скрыто затемненным забралом шлема. Мотоциклист мог два раза обогнать Габриеля и скрыться в городе, но держался позади, ближе к тротуару. Внешне он напоминал наемника Табулы – из тех, что гонялись за ним в Лос-Анджелесе.

Габриель резко свернул на Эджуэр-роуд. Мотоциклист не отставал. Был час пик, автобусы ехали почти впритирку друг к другу. Габриель вырулил на Блумфилд-роуд, въехал на тротуар и покатил зигзагами, лавируя между людьми, покидающими административные здания и спешащими к метро. Одна дама остановилась и крикнула вслед: «Для этого дороги есть!» Не обращая внимания, Габриель свернул за угол на Уорик-авеню.

Мясная лавка. Аптека. Ресторан курдской кухни. Резко затормозив у стоянки, Габриель слез с Синего монстра и закинул велосипед за кипу картонных коробок. Быстрым шагом вошел в супермаркет. Схватив корзину, поспешил вдоль рядов, чем привлек внимание продавца, расставлявшего товар на полке.

Что делать? Вернуться в Винный дом? Нет, нельзя, Табула убьет новых друзей Габриеля с той же легкостью, с какой уничтожила семьи в Новой Гармонии.

Дойдя до конца ряда, Габриель свернул за угол. Там его дожидался мотоциклист – широкоплечий, с крепкими руками, бритой головой и морщинами курильщика на лице. В одной руке он держал шлем, в другой – сотовый телефон.

– Не надо бежать, мсье Корриган. Лучше вот возьмите.

Мотоциклист протянул Габриелю мобильник.

– С вами хочет поговорить мой друг. Но помните, говорить следует «мягким» языком – не называя имен.

Приложив телефон к уху, Габриель услышал легкий шум статики.

– Слушаю, – сказал он.

– Я в Лондоне с одним своим другом, – ответила Майя. – А этот человек с телефоном – мой деловой партнер.

Мотоциклист едва заметно улыбнулся, и до Габриеля дошло: выследил и нашел его Линден, Арлекин из Франции.

– Ты слышишь меня? – переспросила Майя. – Все нормально?

– Да, хорошо, – ответил Габриель. – Рад тебя слышать. Я узнал, где мой отец. Надо искать дальше.

18

Позавтракав, Холлис вышел из кафе и отправился по Коламбус-авеню в Верхний Уэст-Сайд. Прошло четыре дня, как Вики с остальными уехала в Лондон. Холлис успел найти комнату в клоповнике и устроился вышибалой в ночной клуб. В свободное время он скармливал Большому Механизму ложную информацию, убеждая Табулу, будто Габриель по-прежнему в Нью-Йорке. На Арлекинском сленге это называлось «чамминг» – приманка для акул.

Наведываясь в переполненный кафешками, ресторанами и салонами красоты Верхний Уэст-Сайд, Холлис не переставал поражаться, сколько людей просиживает за компьютерами в кофейнях «Старбакс». Для студентов они были староваты, для пенсионеров слишком уж молоды. Однако стоило Холлису заглянуть через плечо одному из завсегдатаев кофейни и увидеть текст на мониторе, как боец тут же понял: все эти люди пишут, словно под копирку, один и тот же сценарий к фильму о романтических проблемах среднего класса в большом городе.

В кофейне на Шестьдесят восьмой улице Холлис нашел Кевина Рыбака. Тот, как обычно, сидел за столиком, уставившись в экран своего ноутбука. В «Старбаксах» Кевин жил, ел, спал, а иногда даже мыл под мышками. И если этот худощавый юноша не дрых и не брел с персональной продовольственной корзиной в другую кофейню, то висел в интернете.

Подвинув стул, Холлис присел рядом за столик. Не отрываясь от монитора, Рыбак помахал левой рукой (правой он продолжал печатать) в знак того, что заметил присутствие другого живого существа. Кевин взламывал базы данных кастинговых агентств, сливал оттуда фотографии привлекательных, но еще не известных молодых актеров, потом вывешивал на сайте знакомств, создавая фальшивые профили ученых, юристов, банкиров, готовых познакомиться, подолгу гулять по пляжу и в конце концов даже жениться. Женщины со всего мира писали им, отчаянно пытаясь привлечь внимание.

– Чем занят, Кевин?

– Богатой дамочкой из Далласа. – Голос у Кевина был высокий, гнусавый. – Хочет, чтобы я прилетел в Париж и там встретился с ней под Эйфелевой башней.

– Романтично.

– Вообще-то это уже восьмая – из тех, которые хотели бы встретиться в Париже или в Тоскане. Наверное, смотрят одни и те же фильмы. – Кевин оторвался от экрана. – Помоги-ка: какой знак зодиака счастливый?

– Стрелец.

– А, да, точно. Спасибо. – Кевин дописал сообщение и нажал кнопку «Отправить». – Есть работа для меня?

Большой Механизм отслеживал все IP-адреса, с которых отправляли или на которые принимали файлы. Каждый раз, когда кто-то выходил в интернет – будь то член правительства, сотрудник корпорации или простой гражданин, – его адрес сохранялся в базе данных Табулы. Так Система приобретала могущественный инструмент контроля за активностью в глобальной Сети.

Арлекины, чтобы сохранить анонимность, пользовались компьютерами в киберкафе или библиотеках. Но Кевин действовал совершенно иначе: каждый из своих трех ноутбуков Рыбак не купил, а выменял. И сообщения отправлял в обход маршрутизаторов. Иногда юного хакера нанимали русские гангстеры, но чаще – женатые люди, у которых имелись интрижки, или те, кто хотел скачать из Сети особую порнушку.

– Как ты смотришь на то, чтобы заработать две сотни долларов?

– Две сотни – это хорошо. Отослать еще инфу о Габриеле?

– Зайди в чат и оставь посты, мол, Габриель выступит с речью против Братства.

– Что еще за Братство?

– Тебе знать не обязательно. – Достав ручку, Холлис написал текст сообщения на бумажной салфетке. – Скажи, что Габриель собирает последователей на встречу. Сегодня ночью в клубе «Маска», в центре города. На втором этаже есть приватная кабинка – там он и будет ждать друзей.

– Махом, сделаю прямо сейчас.

Холлис передал Кевину двести долларов.

– Сделаешь все хорошо – получишь бонус. Кто знает, может, накопишь со временем на билет до Парижа.

– А на кой оно мне?

– Чтобы встретиться с женщиной у Эйфелевой башни.

– Не смешно. – Кевин снова уткнулся в экран ноутбука. – С «мясом» слишком много проблем.

Выйдя из кофейни, Холлис поймал такси. Всю дорогу до Саут-Ферри он читал «Путь меча». Книга делилась на три части: «Подготовка», «Бой», «После боя». В шестой главе Холлис наткнулся на противоречивое рассуждение: Спарроу писал, что перед боем воин тщательно продумывает план атаки, но в пылу сражения поступает совершенно иначе. Мол, план – это хорошо и полезно, однако истинная польза в том, что он готовит воина к битве, дарует спокойствие духа. В конце главы Спарроу наставлял: «Планируя прыгнуть влево, готовься к тому, что прыгать придется вправо».

На пароме, который следовал к статуе Свободы, одному из самых охраняемых мест Нью-Йорка, Холлис чувствовал себя слишком заметным: он черный, с рюкзаком, а вокруг – школьники да старики. Едва паром пристал к острову Эллис, боец постарался затеряться в толпе и направился к большому временному сооружению у подножия статуи.

Холлис простоял в очереди двадцать минут. Потом ему велели пройти в кабинку, похожую на гигантский компьютерный томограф. Механический голос попросил встать на отметку в виде двух зеленых отпечатков ступней. Холлиса резко ударило потоком воздуха – машина «обнюхивала» его, пытаясь учуять взрывчатые вещества и огнестрельное оружие.

Загорелся зеленый свет, и Холлиса провели в большую комнату со множеством камер хранения – на саму статую с сумками не пускали. Холлис опустил в щель автомата доллар, и механический голос потребовал приложить большой палец к панели сканера. Надпись над ячейками камер гласила: «ВАШ ОТПЕЧАТОК ПАЛЬЦА – ЭТО ВАШ КЛЮЧ. ОТКРОЙТЕ ИМ ЯЧЕЙКУ НА ОБРАТНОМ ПУТИ».

В рюкзаке у Холлиса лежала резиновая копия ладони Габриеля. Несколькими неделями раньше Майя развела в кастрюльке моделирующий пластик. Габриель обмакнул руку в коричневую липкую массу, и получилась биообманка – дубликат биометрических данных, который собьет Табулу со следа. Прикрывая муляж рукавом куртки, Холлис прижал резиновый большой палец к окошку сканера. Не прошло и секунды, как снимок, преобразованный в пакет цифровых данных, отправился в компьютер Большого Механизма.

– На статую – сюда, проходите, – монотонно бубнил охранник. – На статую – сюда, проходите…

Заперев рюкзак в камере хранения, Холлис проследовал вместе со всеми к бетонному основанию гигантской статуи. Все, кроме Холлиса, радовались, ведь они приехали в Свободную Страну.

Далеко за поддень Холлис вернулся в отель и проспал несколько часов. Проснувшись, он долго смотрел на полоску из четырех черно-белых моментальных фотографий, на которых был вместе с Вики. К «алтарю», шевеля усами, подполз огромный таракан, но бывший тренер по рукопашному бою смахнул насекомое на пол.

Взяв фотографии в руки, Холлис стал разглядывать их в свете лампы, особенно последнюю: Вики смотрит на него, а во взгляде – любовь и понимание. Девушка прекрасно знала, какой жестокий и эгоистичный был Холлис в прошлом, но приняла его таким, какой он есть. И от этого Холлису хотелось прямо сейчас броситься в битву с каким-нибудь кровожадным монстром, сделать все, чтобы только оправдать чувства Вики.

Примерно в восемь вечера боец оделся и вышел. Он взял такси и поехал в центр города – в район, где некогда располагался гигантский мясокомбинат. Застроенная промышленными зданиями территория размером в двадцать кварталов находилась к западу от Гриннич-виллидж. В здании бывшего завода по производству мяса цыплят и размешался клуб «Маска». Завод в свое время проработал три года – достаточно для предприятия в столь непростом мире.

Большое центральное помещение делилось на две половины: первую – большую – занимали танцпол, два бара и коктейль-зона; вторую – VIP-зона, куда вела лестница в дальнем конце зала. На второй этаж допускали только важных гостей, то есть богатых или очень красивых. Провинциалы оставались внизу; они приезжали в Манхэттен на машинах и поездах, покупали коктейли, принося прибыль хозяевам, и глазели на актеров и фотомоделей, которым коктейли подавали бесплатно. У владельцев был пунктик насчет такого разделения клиентов.

Без огней и музыки клуб походит все на ту же фабрику по упаковке куриных тушек. В раздевалке для персонала Холлис переоделся в черную футболку и спортивную куртку. Надпись от руки над зеркалом гласила: работника, продающего клиентам наркотики, уволят немедленно. Однако руководство не возражало, когда работники продавали наркотики друг другу.

Вставив в ухо наушник рации, Холлис вернулся в главное помещение. Вышибалы «Маски» давно разработали изощренную систему выколачивания денег из клиентов. Самым козырным считалось место у входа в VIP-зону, и в данный момент его занимал Будда – сын афроамериканца и китаянки, он обладал огромным пузом, за которое и получил прозвище. То же брюхо, казалось, уберегало его от безумий Нью-Йорка.

Холлис поднялся на второй этаж. Будда наводил марафет у себя в царстве – расставлял столы и стулья.

– В чем дело? – спросил он. – Выглядишь неважно.

– Да все нормально.

– Запомни: если кто-то хочет пройти за барьер – пусть сначала обратится ко мне.

– Конечно, правила я знаю.

Будда охранял главный вход на лестницу, Холлис – выход с противоположной стороны, которым пользовались важные гости, когда шли в уборную или на танцпол потереться плечиками с потной толпой. Работа Холлиса заключалась в том, чтобы не пускать наверх провинциалов. Весь вечер он говорил «нет», но за умеренную мзду клиент мог услышать желанное «да».

Как всегда, Холлис, уподобившись послушному трутню, исполнял обязанности. Однако его не отпускало нехорошее чувство, будто ночью что-то пойдет не так. В кабинку можно было пройти по огороженному проходу; внутри имелись кожаные диванчики, столики для коктейлей, тонированное окно и интерком – чтобы делать заказы в баре. На сегодня кабинку заказали дельцы из Бруклина, любившие закинуться наркотой в ночных клубах. Если наемники Табулы придут этим вечером в поисках Габриеля, их ждет неприятный сюрприз.

Упершись руками в ограду, Холлис растянул мышцы ног, затем вернулся на пост. В это время по задней лестнице поднялся Рики Толсон, помощник администратора. Он приходился дальним родственником кому-то из владельцев, а в клубе занимался тем, что проверял, есть ли в уборных туалетная бумага, и пытался подцепить какую-нибудь пьяную женщину.

– Как дела, брат мой? – спросил Рики. Холлис стоял слишком низко в иерархии клуба, чтобы к нему обращались по имени.

«Я тебе не брат», – мысленно произнес Холлис, но вслух, приветливо улыбнувшись, сказал:

– Приватную кабинку на сегодня заказали, верно? Я слышал, придет Марио с друзьями.

– Нет, – раздраженно ответил Рики, – они позвонили и отменили заказ. Но придут другие. Свято место…

Через полчаса диджей начал вечер с суфийских религиозных мотивов, плавно перейдя к ударным ритмам. Первыми в клуб прибыли провинциалы и заняли столики у бара. Холлис следил, как девушки в коротких юбках и дешевых туфлях выбегают в уборную поправить макияж и прическу, а мужская половина клиентов, будто флажками, машет бармену двадцатидолларовыми купюрами.

В правом ухе через наушник слышались голоса других охранников: вышибалы вели нескончаемый диалог о том, кто из мужчин выглядит подозрительно и какая из женщин одета наиболее откровенно.

Часы шли, Холлис поглядывал на приватную кабинку – та по-прежнему оставалась не занятой. Может, сегодня ничего не случится?

Около полуночи Холлису пришлось проводить двух фотомоделей в отдельную уборную, для входа в которую требовался специальный ключ. Вернувшись, он увидел, что Рики ведет в приватную кабинку девушку в облегающем зеленом платье. Сквозь шум Холлис прокричал Будде:

– С чего это Рики пошел в кабинку?

Здоровяк только пожал плечами.

– Подцепил очередную цыпочку. Даст ей кокс, а она ему просто даст.

Посмотрев вниз на танцпол, Холлис заметил двух мужчин в спортивных куртках. Они только что вошли в клуб, однако не отправились к бару выпить чего-нибудь или «склеить» девушек; вместо этого они смотрели на второй этаж. Один наемник фигурой напоминал пожарный гидрант – низкого роста, но очень мускулистый; брюки надел не по размеру большие. Второй был, напротив, высок; черные волосы носил собранными в «хвост».

Оба поднялись на второй этаж, сунули Будде несколько купюр – денег оказалось достаточно, чтобы купить уважение и право пройти за красную бархатную ленту. Через несколько секунд наемники сидели за столиком, глядя в сторону приватной кабинки. Рики с девушкой все еще были внутри. Ругаясь про себя, Холлис вспомнил наставления Спарроу: «Планируя прыгнуть влево, приготовься к тому, что прыгать придется вправо».

На танцполе пьяная женщина заорала на своего ухажера. Будда немедленно поспешил разбираться. В ту же секунду наемники встали из-за столика. Высокий спокойно побрел по огороженному проходу, низкий остался прикрывать. Музыка и огни усилились. Длинный луч света блеснул на лезвие ножа в руке у высокого.

Вряд ли у этих двоих имелось фото Габриеля. Им, наверное, приказано убить всех в кабинке. До сего момента Холлис верил, что может действовать, как Майя. Но нет, Арлекин наплевал бы на Рики и незнакомую девушку, Холлис же не мог оставаться в стороне. «К черту все, – решил он. – Если их убьют, кровь останется на моих руках».

Вылепив на лице вежливую улыбку, боец приблизился к низкорослому наемнику.

– Простите, сэр, но приватная кабинка занята.

– Правильно, там наш друг. Вали отсюда.

Холлис поднял руки, словно бы для объятий, сжал кулаки и резко ударил противника по ушам. Удар был такой силы, что наемник сразу упал. В темноте и при свете огней никто ничего не заметил. Переступив через тело поверженного врага, Холлис двинулся по проходу.

Высокий уже взялся за ручку двери кабинки, но тут заметил Холлиса. Среагировал мгновенно. Однако Холлис знал: всякий, кто бьет ножом, сосредоточивается только на лезвии – вкладывает в него всю силу и смертоносность удара.

Холлис подался вперед, словно желая отобрать нож. Наемник атаковал, но Холлис, отпрянув, пнул его в живот. Наемник согнулся пополам, и тогда Холлис ударил кулаком со всей силы, так что человек Табулы перелетел через ограду.

Люди внизу закричали, но музыка не утихла. Холлис побежал к лестнице. Увидел еще троих наемников – те проталкивались сквозь массу людей на танцполе. Среди них был седой, в очках в металлической оправе. Неужели тот самый Натан Бун, который убил отца Майи? Будь на месте Холлиса сама Майя, она напала бы на Буна, не думая. Но Холлис побежал дальше.

Он сбежал по лестнице и врубился в толпу, которая пульсировала и волновалась, будто стадо животных, почуявших смерть. Работая локтями, Холлис достиг заднего коридора, ведущего на кухню и к туалетам. Несколько девушек со смехом поправляли макияж; в их зеркальцах отражался мерцающий свет. Холлис, миновав их, выскочил через пожарный выход.

В переулке его ждали – кто-то сообщил наемникам по рации, куда он бежит. Едва бывший тренер оказался на улице, как седой брызнул ему в лицо какой-то химией из баллончика.

Боль была нестерпимой. Казалось, будто глаза выжигают огнем. Холлис не видел ничего, не мог сориентироваться. Кто-то ударил его по носу. Тогда Холлис, как утопающий, схватил нападавшего и, рванув на себя, ударил головой по лицу.

Первый убийца упал, но на подхвате был второй – он схватил бойца и стал душить, обхватив горло рукой. Тогда Холлис укусил наемника за бицепс; услышав крик, потянул руку противника вниз и стал выворачивать. Кость треснула.

Ослеп. Он ослеп. В кромешной тьме, на ощупь вдоль грубой кирпичной стены Холлис побежал прочь.

19

Около десяти утра группа проехала Лимерик. Габриель вел машину аккуратно, не нарушая правил. Но вся осторожность исчезла, стоило ему покинуть пределы города. Странник надавил на педаль газа, и их небольшая синяя машина понеслась по двухполосной дороге к западному побережью Ирландии.

В обычной ситуации Майя села бы рядом со Странником, чтобы следить за дорогой и предупреждать об опасностях. Однако она не хотела, чтобы подопечный видел ее лицо и читал мысли. Когда Майя жила в Лондоне, женщина, с которой она вместе работала, постоянно жаловалась, что парни не умеют замечать перемен в настроении у подруг. Габриель обладал именно такой способностью, однако сейчас это Майю пугало.

Пока группа ехала через Ирландию, спереди рядом с Габриелем сидела Вики, а Майя устроилась на заднем сиденье с Элис. Между собой и девочкой Арлекин поставила барьер в виде сумки с продуктами. Элис постоянно тянулась к Майе, раз даже коснулась пальчиками выступающей из-под свитера рукояти ножа – контакт показался Арлекину чересчур личным.

Машину арендовал Линден – на деньги со счета подставной компании в Люксембурге. Он купил дешевую цифровую видеокамеру и пластиковые сумки с логотипом «МОНАРХ-ТУРЗ. С НАМИ ВЫ ПОВИДАЕТЕ МИР», чтобы группа походила на туристов. Вики сразу завладела камерой и постоянно что-нибудь снимала из окна автомобиля, повторяя: «Холлису понравится».

В Адаре они остановились, чтобы заправиться. Потом проехали зеленые фермерские поля и дальше – по узкой горной дороге. Пейзаж без деревьев напомнил Майе шотландские горы. Габриель вел машину мимо скал, кустарника, вересковья и отдельных пурпурных пятнышек рододендрона, росшего вдоль дренажной трубы.

Перевалив через гребень, беглецы увидели вдали Атлантический океан.

– Отец там, – прошептал Габриель. – Я знаю.

Возражать никто не посмел.

Прошло уже несколько дней, как Майя и Габриель воссоединились, но личной беседы не получалось. Было странно видеть Габриеля коротко стриженным – он выглядел сильнее, даже чуть жестче, но развил ли далее способности Странника? С самой встречи Габриель только и твердил, что об острове, увиденном на фотографии в подвале монастыря, мол, отправляться туда нужно немедленно. Линден, не скрывая раздражения, поглядывал на Майю, словно та – мать, вырастившая неразумное дитя.

Стоило засобираться в Ирландию, как Габриелю в голову пришла новая блажь. Ему, видите ли, непременно нужно было попрощаться с новыми друзьями, у которых он прожил последние несколько недель в доме на южном берегу.

– В дом со мной войдет только Майя, – предупредил Странник. – А вы, – обратился он к Линдену, – останетесь снаружи. Смотритесь так, будто хотите кого-то убить.

– Надо будет – убью, – ответил француз. Но когда их фургон подъехал к Боннингтон-скуэр, Линден все же остался в машине.

В старом доме пахло жареным беконом и вареной картошкой. В передней комнате ужинали трое молодых людей и сурового вида девушка-подросток с короткой стрижкой. Габриель представил Майю. Та кивнула в знак приветствия Джаггеру, Себастьяну, Роланду и Льдинке. Когда Габриель сообщил, что вечером покидает город, Джаггер поинтересовался:

– У тебя все нормально? Помощь нужна?

– За мной могут прийти. Будут спрашивать – скажете, я встретил девчонку и уехал с ней на юг Франции.

– Заметано. Счастливо. Помни: у тебя здесь друзья, на которых можешь рассчитывать.

Неся пожитки в картонной коробке, Габриель с Майей вернулся в фургон.

Два дня группа пряталась в доме неподалеку от Страдфорда. Линден тем временем искал информацию по Скеллиг-Колумба. Узнал он только, что в шестнадцатом веке святой Колумба основал на острове монастырь. Этого ирландского святого знали также под именем Колум Килле – он был апостолом, который пришел проповедовать языческим племенам Шотландии. В 1990-х на месте руин старого монастыря орден бедных кларисс отстроил новую обитель. Паром на остров не ходил, поэтому монахини чужаков не принимали.

За горами начиналась прибрежная дорога, идущая между известняковой скалой и океаном. Где-то вдалеке на болоте работала торфяная фреза, выкапывающая «кирпичи» спрессованной травы времен ледникового периода.

Повсюду виднелись пруды, текли ручьи. Дорога шла вдоль изгибов речки. Группа свернула на юг, к рыбацкой деревушке Портмаги. По обеим сторонам от дороги расположилось десятка два домов. Они напомнили Майе детские рисунки: серый шифер – вместо волос, по два оконца – вместо глаз, выкрашенная красным дверь – рот, а рядки горшочков с белыми цветами – зубы, обнаженные в улыбке.

Группа остановилась в деревенском пабе. Бармен сказал, что на остров ходит только капитан Фоули; на звонки он отвечает редко, но по вечерам сидит дома. Вики осталась заказать комнаты, а Майя с Габриелем вышли прогуляться – они наконец остались наедине. Вроде ничего необычного, однако Майя поймала себя на том, что вспоминает их встречу в Лос-Анджелесе. Тогда оба отнеслись друг к другу настороженно, приняв роли Странника и Арлекина с большой долей сомнения.

На окраине деревни стоял знак с грубой надписью: «КАПИТАН Т. ФОУЛИ – ПРОГУЛКИ НА КАТЕРЕ». Они спустились по грязной подъездной дорожке к домику с белеными стенами, и Майя постучала в дверь.

– Входите уже да перестаньте стучать! – прокричал изнутри мужской голос. Майя с Габриелем прошли.

Пол усеивали поплавки для удочек, а среди остатков садовой мебели на пильных козлах громоздилась алюминиевая гребная лодка. Мусор сюда будто стащили со всей Западной Ирландии. Габриель пошел вслед за Майей по коридору, вдоль стен которого выстроились кипы старых газет и сумки, полные алюминиевых банок. Ближе ко второй двери стены сужались.

– Джеймс Кили! – прокричал все тот же голос. – Если это ты, лучше сразу проваливай!

Распахнув дверь, Майя вошла в кухню. В одном углу стояли электрическая плита и мойка, полная грязной посуды. В середине комнаты старик чинил сеть. Увидев гостей, он улыбнулся, обнажив потемневшие от никотина и крепкого чая кривые зубы.

– И кто же это пожаловал?

– Я Джудит Стрэнд, а это – мой друг Ричард. Мы ищем капитана Фоули.

– Вы его нашли. Чего хотите?

– Нанять лодку для четырех пассажиров.

– Ну, это-то легко. – Капитан Фоули оценивающе посмотрел на Майю, прикидывая, сколько удастся содрать денег. – Аренда на полдня обойдется в три сотни евро. На весь день – пятьсот. Да, и жрачку тащите свою.

– Я на одной фотографии видел остров Скеллиг-Колумба, – сказал Габриель. – Думаю, вы сможете нас туда отвезти?

– Я доставляю монахиням продукты. – Порывшись в куче хлама на столе, капитан отыскал трубку из терна. – Однако ваша нога на этот остров не ступит.

– В чем же проблема? – спросил Габриель.

– Проблем нет, но туда нельзя посторонним. – Капитан Фоули набил трубку табаком, который взял из треснувшей сахарницы. – Остров принадлежит Республике, сдан в аренду святой церкви, а живут на нем монахини ордена бедных кларисс. И в одном все – правительство, церковь, монахини – согласны: никому на Скеллиг-Колумба нельзя. Это заповедник морских птиц, которым служительницы веры никак не мешают – потому что постоянно молятся.

– А если с ними договориться…

– Пока епископ не подпишет разрешение, и вы не ткнете меня носом в эту бумажку, я вас на остров не повезу. – Фоули выдохнул в лицо Габриелю облако сладковатого дыма. – Все, точка.

– А после точки – новое предложение, – сказала Майя. – Плачу тысячу евро, и вы отвозите нас на остров, чтоб мы переговорили с монахинями.

Обдумав услышанное, капитан произнес:

– Это могло бы быть возможно…

Майя коснулась руки Габриеля и подтолкнула к двери.

– Думаю, есть смысл поискать другого капитана.

– Я хотел сказать, это даже более чем возможно, – быстро поправился Фоули. – Приходите завтра на причал к десяти утра.

Они покинули дом. Майе казалось, будто она попала в барсучью нору. Темнело. В ветвях и под деревьями стала сгущаться тьма.

Жители деревни давно сидели по домам, готовили ужин. Сквозь кружевные занавески пробивался свет. Кое-где на крышах из труб шел дым. Габриель отвел Майю в парк через дорогу и оставил ее на ржавой скамейке, а сам отошел к берегу. Отлив обнажил песчаную полосу, покрытую плавником и мертвыми водорослями. Опускаясь за горизонт, солнце стало похожим на размытую каплю света, упавшую в воду.

– Отец на острове, – сказал, вернувшись в парк, Габриель. – Я уверен. Кажется, будто он говорит со мной.

– Может, и так. Но мы не знаем, зачем твой отец бежал именно в Ирландию. Должна быть причина.

Габриель подошел к Майе и опустился рядышком на скамью. В темноте они сидели так близко, что Майя слышала дыхание Странника.

– Почти стемнело, – сказал Габриель. – Почему ты не снимаешь очки?

– Привычка.

– Разве не ты говорила, что из-за привычек мы становимся предсказуемы?

Сняв с Майи очки, Габриель отложил их в сторону, посмотрел девушке прямо в глаза. Арлекин будто осталась совсем безоружной, беззащитной и голой.

– Не смотри на меня, Габриель. Мне неловко.

– Но мы же нравимся друг другу. Мы друзья, разве нет?

– Нет, между нами не может быть дружбы. Я защищаю тебя и, если понадобится, отдам за тебя жизнь.

Габриель посмотрел на океан.

– Я не хочу, чтобы за меня умирали.

– Мы все знаем, на что идем.

– Пусть, но за случившееся отвечать мне. Когда в Лос-Анджелесе ты сказала, что я могу оказаться Странником, я представления не имел, чем все обернется. Теперь у меня к отцу столько вопросов… – Габриель покачал головой. – Знаешь, я ведь не верил, что отец погиб. Бывало, в детстве перед сном я лежал на кровати и мысленно разговаривал с ним. Потом это вроде прошло… А сейчас… сейчас это чувство усилилось.

– Габриель, твоего отца на том острове может и не быть.

– Тогда буду искать дальше.

– Если Табула узнает, что мы ищем Мэтью, они этим воспользуются. Будут оставлять мнимые следы и подсказки, чтобы заманить нас в ловушку.

– Мне выпал шанс, и я им воспользуюсь. Тебе со мной идти не обязательно. Если с тобой что-то случится, я этого не переживу.

Майе вдруг показалось, что за спиной встал Торн и шепчет: «Не доверяй никому. Не влюбляйся». Сильный, уверенный в себе, отец был самым важным человеком в ее жизни.

«Черт, будь он проклят, – вдруг подумала Майя. – Украл мой голос. Не дает говорить за себя».

– Габриель, – прошептала Майя. – Габриель…

Голос прозвучал мягко, будто у потерявшегося ребенка, который уже не верит, что его когда-то найдут.

– Все хорошо. – Габриель взял ее за руку. Солнце совсем уже село, осталась лишь тонкая полоска света на горизонте. Рука Странника была теплая. Майя ощутила, как охладевает – будто истинный Арлекин – ко всему, что есть в жизни, кроме Габриеля.