Текст книги "Властелин колец"
Автор книги: Джон Рональд Руэл Толкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 103 страниц) [доступный отрывок для чтения: 37 страниц]
МОСТ КАЗАД–ДУМА
Они молча стояли вокруг гробницы. Фродо подумал о старике Бильбо – Балин был его закадычным другом и даже один раз навестил хоббита в Заселье. Здесь, в пыльном каменном чертоге, затерянном в лабиринте горных переходов, все это сразу куда–то отступило, точно прошла тысяча лет и мир стал другим.
Постепенно все разбрелись по углам в поисках чего–нибудь, что пролило бы свет на судьбу Балина и его соратников. Под окном, напротив входа, нашлась еще дверь, поменьше. У обоих выходов громоздились черепа и кости, а среди них – сломанные мечи, топоры без топорищ, расколотые щиты и шлемы. Среди мечей попадалось много орочьих ятаганов с воронеными клинками.
В нишах, которых было множество, стояли массивные деревянные сундуки, окованные железом. Все они были опустошены и разбиты, но возле сбитой с петель крышки одного из них на полу лежала книга – вернее, груда листов, которые были когда–то книгой. Обгоревшие по краям листы были взлохмачены, во многих местах как бы проколоты кинжалом и залиты чем–то черным – не то кровью, не то чернилами. Прочесть эти остатки было трудно. Гэндальф бережно поднял книгу и перенес на плиту; листы с шорохом по ней рассыпались. Ничего не говоря, волшебник принялся их рассматривать; Фродо и Гимли, стоявшие рядом, видели, как бережно он перекладывает страницы, исписанные множеством почерков. Здесь встречались и морийские, и дейлские руны, а иногда – эльфийская скоропись.
Наконец Гэндальф поднял глаза.
– Судя по всему, это летопись деяний Балина и его соратников, – проговорил он. – Записи были начаты около тридцати лет назад, когда Балин прибыл в долину Димрилл. Страницы пронумерованы, и перед каждым номером указан год, считая от прибытия. На верхней значится «один–три», следовательно, недостает по меньшей мере двух листов. Послушайте, что здесь написано: «Мы отбросили орков от главных ворот и освободили Караул…» – я думаю, караульню. Конец слова прожжен. «Утром, при ярком…» солнце, надо полагать, «мы положили в долине множество врагов. Флои пронзила орочья стрела. Он успел убить огромного…» Дальше пятно, а затем: «…Флои под травянистым холмом, у Зеркалья». Строка или две неразборчиво, и дальше: «Нами отбит двадцать первый зал в северном крыле; мы намерены здесь поселиться. Здесь…» – не могу понять следующего слова. Чуть дальше идет «окно» и потом: «Балин воссел в Зале Мазарбул».
– В Летописном Зале, – перевел Гимли. – Это, наверное, здесь, где мы сейчас стоим.
– Дальше нечитаемо, и довольно долго, – продолжал Гэндальф. – Я могу разобрать только несколько слов: «золото», «топор Дьюрина» и еще что–то вроде «шлема». А потом: «Отныне над Морией властвует державный владыка Балин». Это, по–видимому, конец главы. Потом звездочки и уже другим почерком: «Мы нашли истинное серебро». Потом что–то вроде «отлично сработано», а потом… подождите… а, ну, это просто: «мифрил»! И наконец, последние две строки: «Оин отправился на розыски в верхние оружейни третьей бездны». Потом словно бы «пошел на запад», клякса, «к воротам Остролистии».
Гэндальф замолчал и перевернул несколько страниц.
– Дальше все в том же роде, – сказал он. – Писано в спешке и сильно повреждено. При этом освещении я много не разберу. Потом, похоже, не хватает нескольких листов, так как тут сразу идут страницы под номером пять, то есть год пятый, как я понимаю. Давайте посмотрим… Нет! Ничего не выйдет. Тут все изрезано и залито. Может, когда выйдем на солнце… Погодите! Вот новая рука: почерк смелый, крупный, часто встречаются эльфийские буквы.
– Это, должно быть, Ори, – определил Гимли, заглядывая через руку Гэндальфа. – У него хороший почерк. Вставлять эльфийские буквы – это его привычка.
– Боюсь, этим почерком ему довелось вписать сюда не самые радостные строки, – покачал головой волшебник. – Первое понятное слово «увы». Конца строки не восстановить – только последние четыре буквы: «…нуне». «Накануне», наверное. Дальше читаю: «Десятого ноября Балин, державный владыка Мории, погиб. Он в одиночку вышел в долину Димрилл, дабы спуститься к Зеркалью, но был убит спрятавшимся за камнем лучником. Мы подстрелили орка, но множество других… вверх по Серебряной». Дальше все расплывается, так что, боюсь, у меня ничего не выйдет… хотя вот, если не ошибаюсь: «Мы заложили ворота и сможем их удержать, если…» – а дальше, кажется, «страшный» и «претерпеть». Бедный Балин! Он правил Морией недолго – пять лет, и то неполных. Что же произошло? Но у нас нет времени ломать голову над этими загадками. Я прочитаю только последнюю страницу. – Он остановился и вздохнул. – Тяжко читать об этом, ибо всех их, боюсь, постиг жестокий конец. Но слушайте: «Нам отсюда не выйти. Нам отсюда не выйти. Они захватили мост и второй зал. Убиты Трар, Лони и Нали». Четыре строки долой. Дальше: «Ушли пять дней назад». Последние строчки: «Вода уже у самых ворот. Глубинный Страж[261]261
Что это за существо, Толкин не объясняет нигде. Остается также неизвестным, почему Страж напал именно на Фродо.
[Закрыть] взял Оина. Нам не выйти. Это конец». И еще: «Снизу слышны барабаны, барабаны». Что бы это могло означать? Последние слова для быстроты черкнуты по–эльфийски: «Идут! Идут!» На этом записи кончаются. – Гэндальф замолк и погрузился в думу.
Ужас внезапно сжал сердца всем девятерым путникам. Они поняли, что произошло в тронном зале Балина.
– «Нам не выйти», – пробормотал Гимли. – Хорошо, вода чуть–чуть отступила и Страж нас не заметил. Спал, должно быть, в дальнем конце озера…
Гэндальф поднял голову и огляделся.
– Здесь они держали последнюю оборону, – молвил он. – Но к тому времени их уже оставалось мало. Вот, значит, чем кончилась попытка гномов вернуть Морию! Это была отважная, но, увы, безумная затея. Время для этого еще не настало… А теперь, боюсь, пора нам проститься с Балином, сыном Фундина. Пусть он покоится в мире. Это его древняя вотчина – его и его предков. Книгу Зала Мазарбул мы возьмем с собой и позже изучим повнимательнее. Пусть она хранится у тебя, Гимли. Отнесешь ее Даину, если когда–нибудь представится случай. Он захочет ее прочитать, хотя и опечалится. А теперь идем! Утро уже почти миновало.
– Но куда идти? – спросил Боромир.
– Вернемся обратно, – ответил Гэндальф. – Не будем сетовать, что потратили утро на чтение. Теперь я знаю, где мы. По словам Гимли, это – Зал Мазарбул, а большой зал – тот самый Двадцать Первый, о котором упоминается в записях. Мы в северном крыле. Значит, идти надо на восток, но держаться при этом правой, южной стороны. Нам придется спускаться: Двадцать Первый зал – на седьмом уровне, а Ворота – на первом. Возвращаемся!
Вдруг стены потряс громовой раскат. Бумм! – донеслось из глубин. Камни под ногами задрожали. Все в тревоге бросились к дверям. Думм, думм[262]262
Игра слов: doom – по–английски «судьба», «приговор судьбы» (скорее с мрачным оттенком). В переводе А.Кистяковского и В.Муравьева была предпринята попытка передать этот смысл с помощью слова «рок» («Ррок, ррок»). Однако приходится признать эту попытку успешной лишь отчасти, так как слова «рок» и doom сильно отличаются по смыслу и принадлежат разным культурным контекстам. Рока как такового, т.е. иррациональной силы, которой, как у древних греков, подчиняются сами боги, в мире Толкина нет и быть не может, так как этому миру известно откровение Единого Бога, правящего мирозданием. См. о судьбе у Толкина прим. к гл. 2 ч. 1 кн. 1 …Бильбо было предопределено найти Кольцо…
[Закрыть], – прокатилось внизу, словно какой–то гигант бил в стены Мории, как в исполинский барабан. В большом зале оглушительно протрубил рог, ему ответили другие. Послышались хриплые крики. По коридорам рассыпался топот множества бегущих ног.
– Идут! – закричал Леголас.
– Нам не выйти, – проговорил Гимли.
– Ловушка! – воскликнул Гэндальф. – И зачем я только медлил? Мы пойманы точно так же, как они! Но с ними не было меня. Мы еще посмотрим…
Думм, думм, – грохотал, сотрясая стены, барабан.
– Закрывайте двери! Приприте их чем–нибудь! – кричал Арагорн. – Котомок с плеч не снимать! Может, мы еще прорвемся!
– Нет! – остановил его Гэндальф. – Совсем закрывать нельзя! Наоборот – пусть восточная дверь останется распахнутой! Если удастся, будем отходить через нее!
Хрипло проревел рог; ему ответили пронзительные вопли. По коридору застучали ноги бегущих. Зазвенел металл. Отряд обнажил мечи. Гламдринг бледно светился, мерцало по краям Жало. Боромир налег плечом на западную дверь.
– Постой! Подожди закрывать! – Гэндальф оказался рядом с Боромиром и выпрямился во весь рост.
– Кто дерзнул нарушить покой Балина, державного Владыки Мории? – крикнул он громовым голосом.
В ответ словно лавина камней обрушилась в шахту: грянул хриплый хохот, но его тут же перекрыл густой бас, отдававший команды.
Думм, думм, думм! – рокотали глубины.
Гэндальф быстро шагнул к порогу и резко выбросил вперед руку с посохом. Зал и коридор озарила ослепительная вспышка. Волшебник на мгновение выглянул и тут же отпрянул; по коридору засвистели стрелы.
– Орки! Тьмы и тьмы орков! – бросил он. – Причем некоторые особо злобные и сильные: черные Урук–хаи из Мордора. Вспышка их отпугнула, но с ними есть кто–то еще. Надо полагать, пещерный тролль, и хорошо, если один! Мы не пробьемся. Об этом нечего и думать.
– Если они нападут и с другой стороны, мы не пробьемся вообще, – сказал Боромир.
– Пока все тихо, – откликнулся Арагорн, отбежавший к восточной двери – послушать. – Там лестница. Она ведет не в зал, за это я могу поручиться. Но бежать вслепую, с погоней за спиной, нет никакого смысла. Двери нам не запереть: ключа нет, замок сломан, да и отворяется она внутрь. Надо остановить их. Они еще вспомнят Зал Мазарбул! – И Арагорн, сдвинув брови, проверил лезвие Андарила.
Коридор сотрясли тяжелые шаги. Боромир поспешил захлопнуть дверь и заклинить ее осколками мечей и досками. Отряд отступил к противоположной стене, но уходить было еще рано. Снаружи грянул сокрушительный удар; дверь дрогнула и начала медленно приоткрываться. Клинья сдвинулись; в расширившуюся щель до плеча просунулась великанская рука, темная, с зеленоватой чешуей. Внизу показалась огромная, плоская беспалая ступня. За дверью наступила мертвая тишина.
Боромир бросился вперед и обрушил на страшную руку свой меч; но тот, зазвенев, отскочил и выпал из руки удивленного гондорца. На лезвии осталась легкая зазубрина.
Тут Фродо, сам себе поражаясь, ощутил прилив боевой ярости. «Да здравствует Заселье!» – завопил он и, кинувшись вперед, со всей силы ткнул Жалом в уродливую ступню. Чудовище взвыло; нога отдернулась так быстро, что хоббит упал вперед, еле успев выдернуть меч. С клинка потекли черные дымящиеся капли. Боромир снова всей тяжестью налег на дверь, и та захлопнулась.
– Один есть! Да здравствует Заселье! – воскликнул Арагорн. – Больно же кусаются эти хоббиты! Хороший у тебя клинок, Фродо, сын Дрого!
Но дверь уже шаталась под новыми ударами дубин и молотов. Что–то треснуло; каменная громада подалась, и зазор между ней и стеной сразу увеличился. В открывшуюся щель со свистом полетели стрелы; все они тыкались в северную стену и, не причиняя вреда, сыпались на пол. Снова протрубил рог; коридор заполнился топотом, и орки один за другим стали протискиваться в щель между стеной и дверью. Защитники Зала не успевали считать врагов. Атака была мощной, но даже орков ошеломил такой яростный отпор. Леголас уложил двоих, пронзив им горло стрелами; Гимли обрубил ноги наглецу, вспрыгнувшему на могилу Балина; много орков пало от мечей Боромира и Арагорна. Когда рухнул тринадцатый, нападавшие с визгом и воплями отступили, так и не ранив ни одного из защитников Зала, если не считать Сэма, которому орк чуть не снес голову, – но хоббит вовремя пригнулся и, отделавшись царапиной, ловко уложил своего противника достославным клинком, добытым из Курганов. В карих глазах Сэма полыхал такой огонь, что Тэд Сэндиман не на шутку оробел бы, окажись он в эту минуту поблизости.
– Пора! – позвал Гэндальф. – Не ждите, пока вернется тролль! Бежим!
Но не успели Пиппин и Мерри прыгнуть на первую ступеньку, как в зал ворвался огромный орк – видимо, предводитель племени: громадный, ростом почти с человека, с головы до ног в черной железной чешуе. Лицо у него было плоское, глаза – как угли, язык – ярко–красный; в руке он сжимал огромное копье. Ловко выбросив вперед крепкий кожаный щит, он отразил удар Боромирова меча, со страшной силой оттолкнул гондорца, нырнул под руку Арагорна и, молниеносно, как атакующая змея, ринувшись в гущу Отряда, со всей силы метнул копье прямо в Хранителя. Удар пришелся в правый бок. Фродо отбросило в сторону; наконечник копья пригвоздил его к стене. Сэм с воплем бросился к хозяину, повис на копье, и древко обломилось. Орк выхватил ятаган и кинулся к жертве, но тут ему на шлем обрушился Андарил. Брызнули белые искры, шлем раскололся. Орк упал с разрубленной головой. Остальные, взвыв, бежали от разъяренных Арагорна и Боромира.
Дум–м, дум–м, – загрохотали барабаны из бездны.
– Бежим! – кричал Гэндальф. – Сейчас или никогда! Вперед!
Арагорн подхватил Фродо, сползшего по стене, и одним прыжком оказался у двери, толкая перед собой Мерри и Пиппина. Остальные последовали за ним; только Гимли, несмотря на опасность, медлил – он стоял у могилы Балина, низко склонив голову. Леголасу пришлось схватить его за руку и оттащить силой. Боромир задержался у порога и в последний раз оглядел дверь. С обеих сторон на ней висели большие железные кольца, но замка для них не было.
– Я в порядке, – задыхаясь, проговорил Фродо. – Я пойду сам. Пусти меня.
Арагорн от удивления чуть не уронил его на пол.
– Я думал, ты уже мертв! – воскликнул он.
– Пока вроде нет, – проговорил Гэндальф, внимательно взглянув на Фродо. – Но идем! Удивляться некогда. Все вниз! Когда спуститесь – подождите, но недолго. Если я задержусь – не мешкайте! Помните: вниз и направо!
– Мы не можем тебя оставить, – заспорил Арагорн.
– Делай, что я говорю! – сердито крикнул волшебник. – Ваши мечи здесь бесполезны. Ну же!
На ступени не проникало ни единого лучика; бежать пришлось в совершенной темноте. На ощупь спустившись по темной лестнице, они остановились и глянули назад, но ничего, кроме слабого мерцания Гэндальфова посоха далеко вверху, видно не было. Видимо, волшебник все еще стоял на страже у прикрытой двери. Фродо тяжело дышал и опирался на Сэма, обнимавшего его обеими руками. И вдруг Фродо почудилось, что сверху, негромким эхом отразившись от наклонного свода, донесся голос Гэндальфа, но слов было не разобрать. Стены дрожали; внизу не переставая грохотали барабаны – думм, думм, думм.
Вдруг вспыхнула белая молния; прокатился глухой гром, и наверху что–то тяжело рухнуло. Барабаны загремели, словно обезумев, – думм–бумм, думм–бумм! – и вдруг стихли. Слетев по лестнице, Гэндальф упал к ногам друзей.
– Отлично! Дело сделано! – выдохнул он, с трудом поднимаясь на ноги. – Что мог, я совершил. Но я встретил достойного соперника и чуть не погиб. Что вы тут стоите? Скорей! На свет пока не рассчитывайте – я выбит из седла. Вперед! Ты где, Гимли? Пойдешь со мной! А вы не отставайте – слышите?
Спотыкаясь и гадая, что же могло произойти, остальные поспешили следом.
Думм, думм, – очнулись барабаны. Рокот стал глуше и словно отдалился, но следовал за Отрядом не отставая. Пока о погоне ничто не говорило. За спиной не слышалось ни топота, ни голосов. Гэндальф шел вперед не сворачивая, и коридор, похоже, вел как раз туда, куда требовалось. Время от времени приходилось спускаться на ярус ниже. В каждой лестнице было ступеней пятьдесят, а иногда и больше; лестницы эти были опаснее всего – в темноте не мудрено было пропустить ступеньку и шагнуть в пустоту. Гэндальф простукивал пол посохом, как слепой – тростью.
Через час, пройдя версты с полторы или чуть больше, преодолев не одну лестницу и все еще не слыша за собой погони, беглецы начали надеяться на спасение. После седьмой лестницы Гэндальф внезапно остановился.
– Жарковато становится! – сказал он. Ему явно не хватало дыхания – он говорил с трудом. – Скорее всего, мы на уровне Ворот. Скоро придется повернуть налево, к востоку – было бы только, куда повернуть! Однако надеюсь, что долго искать не придется. Я выдохся. На секунду нужно остановиться. Пусть нам на голову валятся все орки, сколько их есть на свете, – мне нет дела!
Гимли, взяв волшебника за руку, помог ему сесть на ступеньку.
– Что случилось у двери? – спросил он. – Явился тот, кто бьет в барабан?
– Не знаю. – Гэндальф тяжело вздохнул. – Я встретил нечто такое, чего доселе не встречал никогда. Все, что я мог сделать, – это наложить на дверь заклятие, чтобы она не могла открыться. Я знаю много таких заклятий, но все они, если работать на совесть, требуют времени, и все ненадежны: заклятую дверь не откроешь, это правда, но зато ее можно выломать. Я слышал, как галдят орки по ту сторону, и ждал, что они вот–вот разнесут дверь по камешку. О чем они гомонили, я не понял – я не знаю их отвратительного языка. Но одно слово я различил: гхаш. Это значит – «огонь». И вдруг в зале появился еще некто или нечто. Я почувствовал его через дверь. Орки притихли – похоже, сами перепугались. Оно взялось за железное кольцо – и тут заметило меня и мое заклятие. Что это было, я даже не догадываюсь, но такой угрозы, какая исходила от этого нового чудища, я не чувствовал еще никогда. Заклятие, которым оно мне ответило, было ужасно и чуть не сломило меня. Дверь даже перестала на мгновение мне повиноваться и приотворилась! Я вынужден был произнести Повеление. Напряжение превысило все пределы, и дверь рассыпалась в прах. За ней поднялось что–то черное, как туча, и закрыло свет. Меня отбросило на лестницу. Но вместе с дверью рухнула стена, а с ней, должно быть, и крыша Летописного Зала. Боюсь, Балин теперь погребен воистину глубоко. Но, возможно, с ним нашло могилу и еще нечто… Точно, правда, сказать не могу, но проход завален надежно. Никогда еще я так не уставал! Но мне уже лучше. А теперь – что с тобой, Фродо? Некогда было сказать, но я ничему еще в жизни так не радовался, как твоему голосу, когда ты заговорил! Я всерьез думал, что Арагорн несет хотя и очень храброго, но мертвого хоббита.
– Что со мной? – переспросил Фродо. – Я жив и, по–моему, цел. Бок у меня, конечно, болит, меня придавило крепко, но терпеть могу.
– Ну, знаете, – развел руками Арагорн. – Крепче вас, хоббитов, я никого не встречал. Из чего только вас делают? Знать бы раньше! Может, в брийской корчме я вел бы себя учтивее! Такого удара копьем хватило бы и дикому кабану. Тебя могло прошить насквозь!
– Не прошило, как видишь, – слабо улыбнулся Фродо. – Но между молотом и наковальней я побывал.
Он замолчал: дышать было больно.
– Ты весь пошел в Бильбо, – покачал головой Гэндальф. – Я ли ему не твердил, что он большой мастер прятать свои достоинства? Никогда, бывало, не знаешь, что у него за пазухой на этот раз!
Догадался Гэндальф о кольчуге или нет – Фродо так и не понял.
Беглецы двинулись дальше. Вскоре Гимли заговорил: он видел в темноте, и неплохо.
– Мне кажется, впереди что–то светится, – сказал он. – Но это не дневной свет, а с каким–то красноватым оттенком. Что это может быть?
– Гхаш! – пробормотал волшебник. – Уж не тот ли это огонь, про который толковали орки? Может, в нижних ярусах пожар? Все равно, пути назад нет.
Вскоре свет увидели все. На стенах заиграли багровые сполохи. Теперь можно было кое–что различить. Коридор круто понижался, кончаясь низкой аркой; свет, все разгоравшийся, шел именно оттуда. Навстречу дохнуло жаром.
У арки Гэндальф сделал остальным знак подождать, а сам шагнул вперед и остановился. На его лице заплясали красные отсветы. Он отступил.
– Что–то новенькое, – произнес он. – Видно, нам хотят устроить достойную встречу. Но я знаю, где мы, вот что важно! Это Первое Подземелье, ярусом ниже Ворот. Мы вступили во Второй Зал Старой Мории, а это значит, что Ворота уже близко: надо только повернуть налево и преодолеть последние полверсты. Через Мост, по лестнице, а там в Первый Зал – и мы спасены! Но идите сюда, взгляните сами.
Они выглянули из арочного проема. Перед ними лежал подземный зал, выше и гораздо длиннее того, где они ночевали. Они находились ближе к его левой, восточной оконечности, в то время как правая терялась в темноте. Через зал тянулись два ряда гигантских, как башни, колонн, изваянных в виде могучих деревьев; потолок покоился на каменных хитросплетениях капителей, изображавших кроны. В черных гладких стволах тускло отражалось красное зарево. Через пол, минуя подножия двух ближайших колонн, пролегла трещина; в ней бушевало красное пламя – языки огня бесновались у краев трещины и лизали подножия колонн. В накаленном воздухе плавал черный дым.
– Если бы мы пришли по главной дороге, мы оказались бы в западне, – с облегчением заметил Гэндальф. – Будем надеяться, что огонь отрежет нас от погони… Вперед! Времени мало.
Он не успел еще договорить, как неотступные барабаны громыхнули снова – думм, думм, думм. Справа, из сумрака, донеслись вопли и сигналы рожков. Думм, думм! Колонны и те, казалось, дрожали от грохота, и потревоженные языки пламени высоко взвивались над трещиной.
– Последний рывок! – ободрил Гэндальф. – Если снаружи солнце, мы, может, еще и спасемся. За мной!
Свернув налево, он побежал по гладкому полу зала. Расстояние, однако, оказалось больше, чем представлялось на первый взгляд. За спиной загремел усиленный эхом топот погони. Враги взревели: они увидели беглецов. Зазвенела сталь; над головой Фродо просвистела стрела.
Боромир расхохотался.
– Этого они не ждали! – крикнул он на бегу. – Через огонь им не пройти! Мы по разные стороны!
– Смотрите вперед! – предостерег Гэндальф. – Мы у Моста. Он узок и опасен.
Вдруг у ног Фродо разверзлась черная пропасть. Пол провалился в неведомую глубину. К выходу из зала можно было попасть только по узкому каменному мосту без всяких перил и без ограждений; мост пересекал бездну низкой дугой длиной саженей в семь. Этот мост в древности служил гномам защитой от врагов, на тот случай, если тем удастся занять Первый Зал и внешние выходы. По мосту можно было пройти, только вытянувшись в цепочку. Гэндальф остановился; остальные, подбежав, столпились возле него.
– Гимли, вперед! – приказал волшебник. – Пиппин и Мерри – за ним! И сразу – в дверь и на лестницу!
Беглецов засыпали стрелы. Одна попала Фродо в спину, но отскочила; другая застряла в шляпе у Гэндальфа, как черное перо. Фродо оглянулся. За огненной полосой суетились черные фигурки; похоже, орков там собралась не одна сотня. Они потрясали копьями и ятаганами, кроваво–красными в багровых отблесках пламени. Думм, думм! – рокотали барабаны все громче и громче. Думм! Думм!
Леголас обернулся и положил стрелу на тетиву, хотя враги были слишком далеко. Тем не менее он прицелился – и вдруг рука его дрогнула, стрела упала на камень, а с уст слетел крик ужаса и отчаяния. У огня показались два огромных тролля с каменными плитами в руках: они собирались перекинуть плиты через огонь наподобие мостов. Но не тролли устрашили Леголаса, и смотрел он не на них. Черные фигурки внезапно расступились, отпрянули и сбились в кучу, словно чем–то напуганные, а в образовавшемся проходе показалось Нечто. Нечто – другого названия этому существу подобрать было нельзя. К трещине приближалась гигантская тень, а внутри тени угадывалась темная фигура, похожая на человеческую, но гораздо больше. Власть и сила исходили от нее, и перед ней катилась волна ужаса.
Нечто приблизилось к огненной расселине, и пламя опало, словно пригашенное накрывшим его темным облаком. Чудовище одним рывком перенеслось на другую сторону, и огненные языки взвились, словно приветствуя его. В воздухе заклубился черный дым, и Нечто, объятое пламенем, шагнуло вперед, влача за собой горящий шлейф. В правой руке существа пламенел меч, словно выкованный из огня; в левой извивалась хвостатая плеть.
– А–а! – закричал Леголас. – Балрог! Балрог![263]263
Синд. «власть ужаса» или «могучий демон». Один из Майяр(ов), в свое время восставших против Единого вместе с мятежным Вала(ром) – Мелкором (см. прим. к этой главе, ниже, Темное пламя Удуна). После Саурона Балроги – самые ужасные из слуг Мелкора. Имя их предводителя было Готмог. Балроги принимали участие в Войнах Белерианда (см. прим. к предыдущей главе, Нарготронд, Гондолин и др.), но большинство из них было уничтожено в Великой Битве за Сильмарилы (см. прим. к этой части, гл. 1). Осталось лишь несколько, они скрылись в глубинах земли от гнева Валар(ов). В 1980 г. ТЭ один из них был обнаружен гномами, разрабатывавшими мифриловую жилу. Квенийское название Балрогов – Валараукар(ы) (мн. ч.) или Валарауко (ед. ч.). Шиппи (с. 33), опираясь на научные труды самого Толкина, а именно – статью «Sigelwara Land» в сб. Medium aevum, 1932–1934 гг.), дает указание на древнеангл. источники этого образа. Толкина заинтересовало древнеангл. слово sigelware, означающее «солнце+сажа». По всей видимости, утверждает Толкин, этим словом называли сказочных северных великанов, огненных, с пылающими глазами, полными искр, и лицами, черными как сажа. Но самих связанных с ними сказаний не сохранилось.
[Закрыть]
Глаза Гимли широко раскрылись.
– Погибель Дьюрина! – вскричал он. Топор выпал из его руки, и он закрыл лицо.
– Балрог, – пробормотал Гэндальф. – Вот оно что! – Он пошатнулся и тяжело оперся на посох. – Что за невезение! А я устал, как никогда в жизни!
Темная фигура, струящаяся огнем, стремительно приближалась. Орки с воплями повалили через каменный мост, наведенный троллями. Боромир поднес к губам рог, и под сводами раздался трубный, тысячекратно усиленный призыв. Это на миг внесло смятение в ряды орков. Приостановилась и огненная тень – но лишь на миг. Эхо замерло внезапно, как пламя, задутое черным ветром, и враги снова перешли в наступление.
– Бегите! Быстрее! – крикнул Гэндальф, собирая оставшиеся силы. – Бегите! Этот противник вам не по силам. Я прикрою вас. Бегите!
Арагорн и Боромир не подчинились приказу и встали плечом к плечу на краю пропасти, за спиной волшебника. Остальные остановились у выхода из зала и обернулись – бросить Гэндальфа один на один с врагом не решался никто.
Балрог достиг моста. Гэндальф стоял уже на середине каменной дуги, опираясь левой рукой на посох; в правой холодным белым огнем сверкал Гламдринг. Балрог снова приостановился, словно разглядывая противника. Внезапно тень за спиной чудища взметнулась двумя исполинскими крыльями. Темная фигура занесла плеть, хвосты свистнули и щелкнули. Из ноздрей Балрога вырвалось пламя.
Гэндальф не двинулся.
– Ты не пройдешь, – сказал он.
Орки замерли; наступила мертвая тишина, и голос Гэндальфа зазвучал отчетливее:
– Я – слуга Тайного Огня, и оружие мое – пламя Анора[264]264
Тайный Огонь, или Огонь Негасимый – под этим именем у Толкина зашифровано третье Лицо Святой Троицы, Дух Святой, как указывают Фостер и другие и как следует из текста Сильм. Первое Лицо Троицы – Бог–Отец – именуется Эру, или Единый, или Илуватар. О Втором Лице – Боге–Сыне – в Сильм. и ВК не говорится, так как мир Средьземелья – дохристианский, и любые упоминания о Христе из текста, естественно, исключены. Как и положено в дохристианском мире, о Пришествии Искупителя к человеческому роду говорится здесь лишь в туманных намеках, тем более редких, что Сильм. представляет собой сборник не человеческих, а эльфийских сказаний. Наиболее явно ожидание эльфами и людьми Искупителя (Христа) выражено в опубликованном сравнительно недавно черновом наброске к Сильм. «Разговор Финрода и Андрет» («История Средьземелья», т. 10 («Кольцо Моргота»), London, 1990).
Тайный Огонь – источник жизни для всего сущего, и без него невозможно творчество, согласно креационному мифу Толкина, изложенному в Сильм. (гл. «Начало Дней», с. 16).
Анор на синд. означает «солнце». Гэндальф сражается с Балрогом силой того самого света, что заключен в дневном светиле Арды (Земли), созданном после того, как был омрачен и отравлен свет Двух Деревьев Валинора (см. прим. к гл. 11 ч. 3 кн. 2). Солнце представляет собой последний плод Золотого Дерева – Лаурелина, заключенный Вала(ром) Аулэ в прозрачный сосуд и вознесенный на небеса. Солнце сопровождает один из низших ангелов – Майя(р) Ариэн.
[Закрыть]. Ты не пройдешь. Темное пламя Удуна[265]265
Удун (другие названия – Яма, Подземный Мир) на синд. означает «не–запад» (кв. Утумно). Утумно – название царства Мелкора (см. ниже); это обширная пещера, созданная им под землями Средьземелья (аналог ада). Кроме того, Удуном Серые эльфы (Синдары) называли первое королевство Моргота на дальнем севере Средьземелья, уничтоженное в Великой Войне за Сильмарилы. В ТЭ так же называли в Гондоре глубокую долину на северо–западе Мордора, между Исенмутом и Моранноном. Однако Гэндальф, конечно, имеет в виду первый Удун, т.е. Ад. Это – источник, откуда черпают энергию темные силы, и восходит этот источник к самому Мелкору–Морготу, мятежному Вала(ру). В мифологии Толкина Мелкор – аналог Люцифера (Денницы) христианской мифологии, архангела, восставшего на Бога и положившего начало нарушению гармонии мироздания. Первоначально звался Мелкор Могучий; впоследствии получил прозвище Моргота, что на синд. означает «темный враг мира». Толкин перелагает миф о Люцифере на свой собственный язык и кое–что к нему добавляет – так, история зарождения зла на Земле и в творениях Божиих изложена у Толкина немного по–своему и подробнее. Пытаясь завладеть Средьземельем, Мелкор, изгнанный из Валинора, на протяжении всей ПЭ основывал в нем свои царства, вербовал сторонников и положил начало «злым» расам – оркам, троллям и т.д. Мелкору приписывает Толкин и появление в Средьземелье хищных животных. История войн с Морготом подробно описана в Сильм. В конце эпохи Валар(ы), ополчившись против Моргота, достигают полной победы над ним. Царство Моргота – Тангородрим – исчезает с лица земли, а связанный Моргот до конца мира изгоняется во Внешнюю, или Безвремянную, Пустоту, что находилась за Стеной Мрака, окаймлявшей Арду (Землю) (эта «Пустота» – явный мифологический аналог евангельской «тьмы внешней», куда изгоняются грешники). В повествовании о битве Валар(ов) с Морготом нашел отражение христианский миф о борьбе архангела Михаила с Люцифером и помещении связанного Люцифера в ад до конца времен. Однако меньшие духи – приверженцы Моргота – остаются на свободе и продолжают творить зло.
[Закрыть] не поможет тебе. Назад, во Мрак! Ты не пройдешь.
Балрог не ответил. Огонь в нем, казалось, почти угас, зато тьма вокруг него разрослась и сгустилась. Фигура медленно ступила на мост – и вдруг во мгновение ока выросла до чудовищных размеров. Темные крылья распростерлись от стены до стены и нависли над Гэндальфом, но скрыть его не смогли. Маленькая, одинокая фигурка волшебника словно светилась во тьме, и тьма не могла объять его – седой, сгорбленный, он стоял крепко, как столетнее дерево под напором шквала.
Над тенью взвился пылающий багровый меч.
Гламдринг засиял в ответ ослепительной белизной.
Клинки со звоном скрестились, вспыхнуло белое пламя. Балрог отшатнулся, меч его разлетелся на оплавленные осколки. Волшебник закачался, отступил на шаг, но удержал равновесие и снова твердо встал на мосту, преграждая путь врагу.
– Ты не пройдешь! – повторил он.
Одним прыжком Балрог взлетел на мост; плеть взметнулась и свистнула.
– Мы не можем оставить его одного! – крикнул внезапно Арагорн и бросился на мост. – Элендил! – разнесся по залу боевой клич. – Я здесь, Гэндальф!
– Гондор! – отозвался Боромир и кинулся вперед.
В этот момент Гэндальф поднял посох и, что–то громко крикнув, ударил им по мосту. Посох преломился и выпал из его руки. Все на мгновение ослепли: на мосту словно вспыхнуло белое солнце. Камень затрещал. Прямо под ногами у Балрога зазмеилась трещина; плита, на которой тот стоял, раскололась, остаток моста, дрожа и раскачиваясь, повис над бездной, как язык разинувшей пасть змеи.
Балрог с душераздирающим воплем рухнул с моста и пропал из виду; исполинская тень исчезла в бездне. Но, падая, он успел взмахнуть плетью, и хвосты обвились вокруг коленей Гэндальфа. Тот упал, схватился за камень, тщетно попытался удержаться – и соскользнул в бездну вслед за Балрогом.
– Бегите, олухи! – успел он крикнуть – и исчез.
Огненное зарево погасло, все погрузилось в непроницаемый мрак. Все стояли не двигаясь и не могли оторвать взгляда от бездны, намертво скованные страхом. Едва успели Арагорн с Боромиром отпрыгнуть на твердый камень, как остаток моста с треском рухнул в пропасть.
– Вперед! – крикнул Арагорн, выводя остальных из оцепенения. – Мы должны выполнить его последний приказ. За мной!
Ничего не видя перед собой, они со всех ног кинулись бежать к выходу из зала, откуда шла вверх большая лестница. Арагорн бежал впереди, Боромир – последним. Лестница заканчивалась широкой, гулкой галереей, и шаги бегущих отдавались вдоль стен протяжным эхом. Фродо слышал, как всхлипывает спотыкающийся рядом Сэм, – и вдруг понял, что сам глотает слезы.
Думм, думм, думм, – рокотали позади барабаны. Теперь удары звучали как погребальный колокол – скорбно и замедленно: думм, думм…
Впереди разгорался свет; в потолке прорезались огромные отверстия световодов. Беглецы прибавили ходу и вскоре оказались в просторном чертоге, куда через высокие окна проникал яркий дневной свет. За массивной разбитой дверью в дальней стене, слепя глаза, внезапно засияла солнечная арка Главных Ворот.
За громадными косяками прятался небольшой отряд орков; сами Ворота были сбиты с петель и опрокинуты. Арагорн одним ударом разрубил вставшего на его пути вожака. Остальные стражники в ужасе перед гневом Следопыта разбежались в разные стороны. Отряд миновал устрашенных врагов, не обращая на них никакого внимания: впереди были Ворота! Наконец беглецы вырвались на волю и что было духу помчались вниз по высоким, обветренным, выщербленным от старости ступеням все дальше и дальше от порога Мории.
Так вопреки всему они снова оказались под небом Средьземелья и ощутили на лицах ветер.
Остановились они только на расстоянии выстрела из лука от Морийских скал. Внизу расстилалась долина Димрилл; луга ее тонули в тени Туманных Гор, но на востоке земля ясно золотилась – шел всего лишь первый час после полудня. В голубом небе плыли высокие белые облака.
За спиной, в полумраке, чернел зев Мории. Земля все еще вздрагивала от размеренных ударов. Думм! Думм! В воздухе курился черный дымок. Но долина была пуста. Думм. Лишь теперь беглецы безраздельно отдались своему горю: одни, рыдая, бросились на землю, другие плакали стоя, беззвучно, и никто не считал времени. Думм, думм. Барабанный рокот уходил в глубины. Думм. Наступила тишина.
