Текст книги "Звери Гора"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– О, – произнесла она, – Хорошо, что я на него не попала.

– Тогда тебя бы и близко не подпустили к этому павильону. Для таких хороши и открытые платформы.

– Но я же красивая!

– На Горе красивых женщин много. И стоят они дешево.

– Я стала более привлекательной, господин? – кокетливо поинтересовалась невольница.

– Да, – кивнул я. – Теперь тебя бы допустили в павильон…

– Спасибо, господин! – воскликнула она.

– …в каком-нибудь захолустном, маленьком городишке.

Тебе еще расти и расти до больших аукционов.

– А как люди узнают, что все девушки в павильоне действительно достойны покупки?

– Это гарантирует работорговец. Кроме того, вывешиваются специальные бюллетени, на которых указывается вес, рост, уровень темперамента и прочие параметры рабыни.

– Попадают ли на такие аукционы фригидные женщины?

– Конечно нет. Начать с того, что в руках настоящего горианина даже самая фригидная женщина завоет от вожделения. Среди рабынь фригидных не бывает вообще. Хозяин шкуру спустит. Холодность – привилегия свободных женщин, – сказал я. – Они ею гордятся. На самом деле это не более чем невротическая роскошь. Как только девушка попадает в рабство, от ее фригидности не остается и следа. Свободные женщины фригидны только потому, что никому до них нет дела.

– Не все свободные женщины фригидны, – заметила рабыня.

– Конечно, – согласился я. – Рабыни тоже отличаются друг от друга по степени страстности. Но если в отношении рабыни мы можем говорить о большем или меньшем сладострастии, то для свободных характерны различные оттенки холодности и равнодушия. Рабыня живет страстью, свободная женщина прозябает во фригидности, радуясь отмиранию живых эмоций.

– Сознают ли свободные женщины, что они теряют?

– В некоторой степени да. Иначе, как объяснить их ненависть и презрение к рабыням?

– Понятно – произнесла девушка.

– Бойся свободных женщин, – предупредил я.

– Хорошо, господин, – пролепетала она.

– В павильоне на помосте, – сказал я, – девушка находится под контролем аукционера, который во время торгов обращается с ней как хозяин. Хороший аукционер – находка для работорговца. Он управляет рабыней при помощи голоса, прикосновений, хлыста. Если девушка танцует, ее заставляют танцевать. Иногда рабыню на помосте ласкают.

– Перед покупателями?

– Естественно, – сказал я. – Это же рабыня. Нередко женщин специально распаляют, чтобы в каждом движении сквозило сладострастие.

– А если ее кто-нибудь погладит? – спросила Одри.

– На помосте рабыни часто испытывают оргазм, – сказал я. – Бывает, они так возбуждаются, что их приходится стегать плетью, чтобы оторвать от аукционера. Некоторых приходится каждый ан допускать к господину, охранникам или к покупателям, чтобы они хоть немного разрядились.

– Присутствуют ли на таких распродажах свободные женщины? – спросила Одри.

– Конечно, почему бы и нет? – удивился я. – Они же свободны.

Рабыня взглянула на меня полными слез глазами и закусила губку.

– Понятно, – усмехнулся я. – Хочешь сказать, что быть проданной на глазах свободной женщины для тебя унизительно?

– Еще как, – с несчастным видом пролепетала девушка. Помолчав, она спросила: – А много ли на Горе свободных женщин?

– Большинство, – сказал я, – По статистике, в рабство попадает только каждая пятидесятая. Разумеется, это соотношение меняется от города к городу. Самым большим исключением является Тарна, где почти все женщины – рабыни. Подобный феномен имеет историческое происхождение.

– Рабынями, очевидно, становятся самые красивые? – спросила Одри.

– Естественно, – сказал я, – Красивая девочка из бедной семьи, без покровителей и влиятельных друзей рано или поздно окажется в ошейнике. Богачки, кстати, тоже от него не застрахованы. Раз уж зашла речь о красоте, – добавил я, – хочу поделиться с тобой любопытным наблюдением. В рабство попадают самые красивые, это понятно. Но, с другой стороны, рабство делает красивых женщин еще привлекательнее. Оно снимает напряжение. Снимает запреты. Счастливая женщина всегда хорошо смотрится. Гориане нередко задаются вопросом: эта женщина рабыня, потому что красива, или красива, потому что рабыня?

Одри нежно прижалась ко мне губами.

– А много среди рабынь бывших землянок?

– В определенном смысле все гориане – выходцы с Земли, – ответил я.

– Нет, я имею в виду таких, как я, – уточнила Одри. – Девушек, которые родились и выросли на Земле, а потом попали на Гор.

– По статистике, их очень мало, – сказал я. – Точного числа я не знаю.

– Ну хотя бы примерно, – не унималась рабыня. – Десять, двадцать?

– Думаю, от четырех до пяти тысяч, – сказал я.

В любом случае для Земли это число было ничтожно.

– Их ведь еще привозят? – спросила она.

– Конечно. Гор – огромный рынок для красивых женщин.

– Это так приятно слышать, – улыбнулась рабыня.

– Ну-ка доставь мне удовольствие, – приказал я.

– Да, господин, – с готовностью произнесла девушка и тут же принялась за дело. Она на глазах набиралась опыта.

– Пожалуйста, расскажи мне о юге, – попросила Одри.

– Давай-ка лучше поработай, – сказал я.

– Да, господин, – откликнулась она.

С каждым разом у нее получалось все лучше и лучше.

– Пожалуйста, расскажи мне о юге, – попросила она.

– Любопытство кейджере не к лицу, – ответил я.

– Ну, господин! – взмолилась она.

– Это горианская поговорка, – напомнил я.

– Я знаю, – сказала Одри. – Имнак мне говорил.

– Ты знаешь две горианские пословицы, – сказал я.

– Да. «Только дурак покупает одетую женщину» и «Любопытство кейджере не к лицу».

– Правильно, – кивнул я.

– Пожалуйста, господин!

– Ну ладно. Что ты хочешь узнать?

– Скажи, – спросила рабыня, – положив голову на руку. – Наденут ли на меня на юге ошейник?

– Скорее всего, да.

– Хороший ошейник мне может понравиться, – Глаза девушки заблестели от возбуждения.

– Только не думай, что это что-то вроде ожерелья, – усмехнулся я. – Как правило, по ошейнику узнают, кому принадлежит рабыня.

– А если я его сниму?

– Не снимешь, – проворчал я. – Ошейник не снимается.

– О, – произнесла она. – А дадут ли мне какие-нибудь украшения? Косметику? Духи?

– Наверное, – пожал я плечами. – Хозяева любят, чтобы их девушки хорошо выглядели.

– Я надеюсь, что мне удастся ублажить моего господина на покрытом мехами ложе, – мечтательно произнесла девушка.

– Ты уж постарайся, – усмехнулся я. – А не то с тебя живо шкуру спустят. А то и прикончат.

– Я буду очень стараться, – содрогнувшись, сказала Одри.

– Большинство хозяев, – сказал я, – имеют только одну рабыню. Так что не надейся, что тебе придется все время выворачиваться в постели.

– Не понимаю, – растерянно пробормотала девушка.

– Рабыне всегда найдется занятие, – пояснил я. – Она убирает в доме. Протирает пыль и моет полы. Готовит пищу. Если господин не пользуется общественной прачечной, рабыня ему стирает. Она же бегает по магазинам и торгуется на рынках. Так что скучать тебе не придется.

– Вот уж не думала, что буду наводить порядок в чьем-нибудь доме, – проворчала Одри.

– Уборка много времени не займет, – успокоил ее я. – Гориане живут очень скромно и не обременяют себя лишней мебелью.

– Скажи, господин, – попросила рабыня, – приходится ли горианским женщинам работать по дому столько же, сколько землянкам?

– Конечно нет, – ответил я. – Это было бы глупо. С нашей точки зрения, женщины Земли перегружены домашними обязанностями. Когда муж возвращается домой, женщина занята хозяйством. Она не в состоянии его должным образом встретить. К ночи она окончательно устает и уже ни на что не способна. Горианин покупает женщину не для того, чтобы в доме была служанка. Ему нужна рабыня, которая будет творить для него чудеса. Он с легкостью мирится с отдельными хозяйственными упущениями ради того, что для него действительно важно. Возвращаясь домой, он хочет видеть не измотанную трудом женщину, а красивую, свежую, энергичную и полную желаний рабыню, которая бросится к его ногам, готовая выполнить любой его каприз или прихоть.

– А чем занимаются рабыни в свободное время? – спросила Одри.

– Чем хотят, – пожал я плечами. – Болтают с другими рабынями, гуляют, ходят в гости. Могут заниматься спортом или читать. В определенном смысле они действительно могут делать то, что им нравится.

– Могут ли они работать вне дома господина? – спросила девушка.

– Только с его разрешения, – сказал я.

– А часто ли хозяева это разрешают?

– Вообще-то подобное не принято. Работа вне дома компрометирует рабыню.

– Я бы хотела, чтобы мой господин это понимал, – сказала Одри.

– Большинство людей придерживаются такого мнения.

– Если уж я рабыня, – произнесла она, – то рабыня до конца.

– По-моему, тебе нечего бояться, крошка, – улыбнулся я. – Никому не придет в голову нагружать тебя дополнительными обязанностями. Хотя иногда в воспитательных целях хозяева сдают своих девушек в аренду на тяжелые и однообразные работы.

– Какой ужас! – воскликнула она.

– Так что смотри, не рассерди своего господина.

– Я буду очень стараться, – пообещала Одри.

– На юге много видов рабства, – заметил я, – Я тебе рассказал о самых основных.

– Расскажи о других тоже, – попросила рабыня, – Вдруг мне придется с ними столкнуться!

– Есть паговые рабыни, – сказал я. – Они обязаны ублажать клиентов хозяина в таверне. Некоторые девушки попадают в общественные столовые или прачечные. Есть так называемые арендные рабыни. Их выдают напрокат любому, кто пожелает, лишь бы этот человек был в состоянии возместить хозяину ущерб в случае увечья или смерти невольницы. Есть государственные рабыни. Они работают в общественных местах кладовщицами или уборщицами. Сельскохозяйственные рабыни вкалывают на фермах. Особых красавиц отбирают для садов удовольствий. А можно угодить и на мельницу. Там тебя прикуют к жернову, который ты и будешь вращать до конца жизни. Все зависит от того, к кому попадешь.

– Я чувствую себя такой беззащитной! – в ужасе пролепетала девушка.

– Ты действительно беззащитна, – подтвердил я.

– Но я же могу как-то повлиять на вид своего рабства? – с надеждой прошептала красавица.

– Конечно, – кивнул я. – Но окончательное решение от тебя не зависит.

– Господин! – задрожала девушка.

– На мельницах, общественных кухнях и прочих им подобных местах жизнь не сахар, – напомнил я.

– Я так боюсь туда попасть, – пролепетала она. – Хоть бы меня взяли для удовольствий…

– Мечтать не вредно, – заметил я.

– А часто ли господа беседуют со своими рабынями? – спросила Одри.

– Конечно, – сказал я. – Почему бы и не поболтать со своей собственностью? Кстати, хозяева частенько берут девушек на различные концерты, соревнования, в театр и так далее. Хвастаются своим добром и просто хорошо проводят время.

– Для такого господина я бы из кожи лезла, – пообещала Одри.

– Куда бы ты делась, – усмехнулся я. – Как только хозяин заметит твою нерадивость, тебя тут же отхлещут.

– Отхлещут? – ужаснулась Одри. – Неужели такие люди способны избить девушку?

– Не задумываясь. Удовольствие, которое ты доставишь господину, не помешает ему тут же поставить тебя на место, если ты вдруг начнешь забываться.

– Как бы я хотела попасть к такому человеку! – мечтательно произнесла Одри.

Я улыбнулся. Девушки нередко дерутся между собой за право первой раздеться перед господином.

Я лег на спину.

– Господин, – позвала Одри.

– Да?

– Скоро все проснутся.

– Ну и что?

– Пожалуйста, господин, еще один разок доставь радость своей рабыне!

– Тебе, что ли?

– Да, мне! – прошептала девушка.

– Одри об этом просит?

– Она умоляет, господин!

– И как же ты хочешь, чтобы я тебя взял? Мягко, нежно, вежливо, осторожно, обходительно, с уважением, уговорами, как сделал бы мужчина Земли?

– Нет, только не это! Сделай все, как положено. Я ведь рабыня!

Я робко погладил невольницу по руке.

– О! – поморщилась от отвращения девушка. – Так делают только на Земле! Как ты жесток! Не унижай женственность настоящей рабыни. Не играй с моими инстинктами, как землянин, удовлетвори их, как мужчина Гора! Умоляю тебя, господин!

Я рассмеялся.

– Ты дразнишь свою рабыню, – с укором произнесла она. – Как же все-таки я беззащитна!

– Ну-ка раздвинь ноги! – приказал я.

– Да, господин! – с готовностью откликнулась девушка. – Со мной заговорил горианин!

– Шире, – сказал я.

– Да, господин, – прошептала она, не сводя широко открытых глаз с моей руки.

– Айи! – завизжала девушка, но я тут же зажал ей рот другой рукой. Рабыня выгнулась дугой и застонала. Она попыталась стиснуть ноги, но я резко раздвинул их коленями.

Ее тело забилось в судорогах. Спустя несколько минут она открыла глаза.

– Спасибо, что зажал мне рот, – прошептала рабыня.

– В принципе им уже пора вставать, – заметил я.

– Господин? – испуганно прошептала девушка. – Господин, что ты делаешь?

– Сейчас ты испытаешь свой первый настоящий оргазм, – сказал я.

– Нет! – замотали головой девушка. – Пожалуйста, не надо! Здесь много людей! Мне стыдно! Я не хочу, чтобы другие девушки знали, какая я рабыня! Пожалуйста, не надо, господин!

Все ее просьбы я оставил без внимания.

– Закрой мне рот! – взмолилась она. – О! О!

Я прижал ее руки к полу. Какое-то время рабыня стонала и извивалась подо мной, потом запрокинула голову и завизжала. Имнак приподнял голову, сообразил, что происходит, и тут же набросился на Поалу.

– Я твоя, господин! – заходилась в страстном крике Одри.

Арлин и Тимбл угрюмо следили за происходящим.

– Рабыня, – презрительно бросила Арлин.

– Да! Да! Рабыня! – выкрикивала Одри, покрывая мое лицо слезами и поцелуями.

Вскоре она затихла и принялась нежно вылизывать мою бороду.

Глава 16. ИМНАК ВЫРЕЗАЕТ ФИГУРКУ ИЗ КОСТИ

Имнак сидел в углу чума, задумчиво глядя на рог табука. Время от времени он брал его в руки, переворачивал и снова смотрел. При этом он шепотом вопрошал:

– Кто там спрятался? Эй, кто там? – Потом неожиданно для всех краснокожий воскликнул: – Ага, слин!

Охотник принялся убирать лишнее. Я наблюдал за тем, как постепенно проявлялись очертания слина, словно он действительно пытался спрятаться в куске кости. Вначале проступили морда и лапы, потом обозначилась вся фигура. Уши злобного зверя были плотно прижаты к голове.

Резьба по кости для краснокожих в чем-то сродни охоте. Они не фантазируют, а терпеливо ждут, кто покажется из кости. Бывает, там прячется какой-нибудь зверь, бывает, что нет. Главное убрать все лишнее.

Имнак работал ножом с рукояткой длиной в четырнадцать дюймов. Лезвие, напротив, было коротким. Охотник держал инструмент возле самого острия, что позволяло ему делать точные и аккуратные движения. Изделие он держал на колене, время от времени он подпирал его снизу, усиливая давление металла на кость.

Имнак вытаскивал спрятавшегося в кости слина.

В языке иннуитов нет слова «художник».

– Красивый получился зверь, – сказал я.

Им и не нужно такое слово. Как называть людей, которые открывают прекрасное? Разве это не долг всех живущих на белом свете?

– Это твой слин, – сказал Имнак, протягивая мне костяную фигурку.

– Спасибо, – произнес я. В руках у меня был снежный слин, легко узнаваемый по толстой шерсти, узким ушам и широким лапам.

– Я тебе очень благодарен, – сказал я.

– Пустяки, – улыбнулся охотник.

Глава 17. Я УЗНАЮ О КАРДЖУКЕ

– Никогда раньше его не видел, – сказал Имнак, вертя в руках голову кюра.

Голова была вырезана из голубого камня, левое ухо было наполовину оторвано. Статуэтка досталась мне на ярмарке в Эн-Каре.

– Я думал, это ты продал ее владельцу лавки, – сказал я.

– Я действительно кое-что ему продал, – пожал плечами охотник, но этой вещи я в глаза не видел.

– Значит, я ошибся?

– Выходит, что так.

– Получается, что голова попала в лавку не через тебя?

– Похоже на то, – кивнул краснокожий.

– А были ли на ярмарке другие иннуиты? – спросил я.

– Кроме меня – никого.

– Ты уверен?

– Абсолютно, – кивнул охотник. – До ярмарки далеко. Если бы кто-нибудь туда поехал, я бы обязательно знал. В чумах только и говорят, кто куда ездил.

– Откуда тогда, – спросил я, – могла взяться эта голова?

– Не знаю. Извини, Тэрл, который со мной охотится, – развел руками краснокожий.

– И ты на меня не сердись, Имнак, который со мной охотится, – сказал я. – Я не собирался проверять твою честность.

Я и в самом деле перенапряг его с этой головой. Имнак уже сказал, что никогда раньше ее не видел. Для краснокожего охотника этого вполне достаточно.

– Можешь ли ты определить по стилю работы, кому она принадлежит? – спросил я.

Вообще-то изделия иннуитов похожи одно на другое, хотя для опытного глаза существуют едва заметные различия.

Имнак внимательно осмотрел изделие, медленно поворачивая его на ладони.

Мне стало не по себе. Из-за дурацкой резной фигурки я потащился на крайний север. Теперь оказалось, что я попал в тупик. Я с ужасом пытался представить раскинувшуюся вокруг полярную равнину. Между тем лето уже почти наступило.

– Имнак, – произнес я, – ты когда-нибудь слышал о неподвижной горе?

Охотник уставился на меня.

– Ледяной горе в полярном море, – уточнил я.

– Никогда, – ответил краснокожий.

– Ты не слышал ни одной истории про такие горы?

– Ни одной, – сказал Имнак.

Я посмотрел на лежащую на полу циновку.

– Имнак, приходилось ли тебе видеть этого зверя?

– Да, – сказал он.

Я вскинул голову.

– К северу от Торвальдсленда, несколько лет назад. Я погрозил ему гарпуном, и он ушел.

– У него было оторвано ухо?

– Стояла ночь, и я не мог его разглядеть. Не думаю.

– Это был крупный зверь?

– Не очень.

– Как вы их называете? – спросил я.

– Никак, – пожал плечами охотник. – Зверями.

Я вздохнул. Несколько лет назад к северу от Торвальдсленда Имнак видел кюра. Скорее всего, это был молодой кюр, потомок потерпевших кораблекрушение. Время от времени такие животные попадаются в отдаленных уголках планеты.

– Это был не ледяной зверь, – сказал охотник.

Я вопросительно на него посмотрел.

– Шкура была не белой, – пояснил Имнак.

Потомки потерпевших катастрофу кюров между собой различались, хотя, с моей точки зрения, они все друг друга стоили. Среди различных видов кюров существовала отчаянная вражда, приведшая в результате к уничтожению их мира.

Имнак вернул мне статуэтку.

Я машинально взял ее в руки. Все потеряно. Путешествие на север закончилось полным провалом. Идти дальше было некуда и незачем.

Вокруг простирались безжизненные, ледяные просторы. Я вдруг почувствовал себя одиноким и бестолковым дураком.

– Я немного посплю, – сказал я Имнаку, – злотом пойду на юг.

– Хорошо, – отозвался он.

Я завернул статуэтку в кусок меха, в котором она хранилась все это время, и сунул ее в карман.

– Это работа Карджука, – сказал краснокожий.

Я ошарашенно уставился на охотника.

– Ты, кажется, спрашивал, кто ее вырезал? – произнес он.

– Да-да!

– Карджук, – сказал он.

– Ты настоящий человек, Имнак! – закричал я, обнимая охотника.

– Однажды я действительно убил шесть слинов, – скромно признался он. – Но вообще-то я средний охотник.

– Где найти Карджука? – спросил я. – Мне надо с ним поговорить.

– Его здесь нет, – ответил Имнак.

– А где он?

– На севере.

– А мы где? – растерянно спросил я.

– Карджук живет на самом севере, – пояснил охотник. – Никто не живет севернее его.

– Кто он?

– Страж.

– Страж? – изумился я.

– Ну да, – сказал Имнак. – Он охраняет людей от ледяных чудовищ.

– Мы должны его найти, – заявил я.

– Карджук – странный человек, – заметил Имнак. – Его не могут найти ледяные звери. Нам там нечего делать.

– Я отправляюсь сразу же после того, как посплю, – сказал я.

– На юг? – уточнил краснокожий.

– Нет, – рассмеялся я. – Теперь я пойду на север.

– У тебя дела на севере? – вежливо поинтересовался охотник.

– Да, – сказал я.

– Табуки еще не нагуляли жир, – произнес Имнак. – Их шкуры еще не потолстели.

– Не понимаю, – сказал я.

– На север идти еще рано, – объяснил охотник. – Все можно делать вовремя и не вовремя. Сейчас время охотиться на табуков.

– Я не могу больше ждать, – сказал я. – Я иду на север.

– Но на север сейчас нельзя, – повторил краснокожий. – Табуки еще не нагуляли жир.

– Я все равно иду, – упрямо повторил я.

– Похоже, у тебя там срочное дело, – проворчал Имнак.

– Очень, – кивнул я.

Он внимательно на меня посмотрел.

– Я ищу врага, – сказал я.

– На севере человеку нужны друзья, а не враги, – заметил краснокожий.

Я улыбнулся.

– Это зверь? – спросил он. – Твой враг – зверь с оторванным ухом?

– Да, – сказал я.

– Будем надеяться, что табук наберет жир еще не скоро, – произнес охотник.

– Я немного посплю, – сказал я, – я пойду на север.

– Я пойду с тобой, – сказал он.

– Но табуки еще не нагуляли жира.

– Я не виноват, что они так поздно пришли в тундру, – произнес он и выглянул из чума.

– Поалу! – крикнул он. – Когда проснемся, уходим на север!

– На север сейчас нельзя!.– испуганно откликнулась девушка.

– Я и сам знаю, что это безумие, – проворчал Имнак. – Ты поняла? – добавил он громче. – Мы идем на север!

– Да, Имнак! – прокричала в ответ Поалу. – Мой господин.

Имнак снова сел рядом со мной.

– Где мы найдем Карджука? – спросил я.

Охотник пожал плечами:

– Если Карджук не хочет, чтобы его нашли, его никто не найдет. Ни один человек не знает льды так, как Карджук. Мы дойдем до постоянного стойбища и будем его ждать. Иногда он приходит в постоянное стойбище.

– Где оно находится? – спросил я.

– На берегу океана, – ответил охотник.

– А если он туда не придет?

– Значит, мы его не найдем, – пожал плечами краснокожий. – Его не могут найти даже ледяные звери. Нам там нечего делать.