Текст книги "Война Ретифа (сборник)"
Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 49 страниц)
– По–моему, это трещина. Кристаллическая структура, знаете ли.
– У меня появилось нечто, могущее стать идеей, – сказал Ретиф. – Прошлой ночью я ознакомился с кое–какими секретными досье в МИДе. В их числе встретился и доклад о ходе накопления запасов расщепляющихся материалов. Тогда мне это показалось маловразумительным. Теперь картина ясна. Где северный конец этой расселины?
– Вот тут… в верхней части кадра.
– Если я сильно не ошибаюсь, там у них основной склад атомных бомб. Гроаки любят упрятывать все под землю. Интересно, что сделает с ними прямое попадание пятидесятимегатонной ракеты?
– Если там у них ядерный арсенал, – сказал капитан, – то мне бы очень хотелось провести такой эксперимент.
– Вы сможете туда попасть ракетой?
– У меня на борту пятьдесят ракет. И если даже я буду выпускать их просто по очереди, то они должны перегрузить защиту. Да, я смогу это сделать.
– Расстояние не слишком велико?
– Это были самые современные модели экстракласса, – зло улыбнулся капитан. – С видеонаведением. Мы можем зарулить их в бар и припарковать на табурет у стойки.
– А что вы скажете, если мы попробуем это сделать прямо сейчас?
– Я давно хотел обрести определенную мишень, – ответил капитан.
Полчаса спустя Ретиф усадил Шлуха на сиденье перед экраном.
– Вот это вот расширяющееся облачко пыли было когда–то спутником Гроа, – заботливо уведомил он его. – Похоже, с ним что–то случилось.
Шеф Внутренней Безопасности изумленно уставился на изображение.
– Очень жаль, – посочувствовал Ретиф. – Но, впрочем, он же не представлял собой ничего ценного, не правда ли, Шлух?
Шлух, выпучив все пять глаз, пробормотал что–то невразумительное.
– Всего лишь голый кусок железа, Шлух, как меня заверили в МИДе, когда я запросил сведения.
– Я желал бы, чтобы вы, Ретиф, держали своего пленника подальше от меня, – сказал капитан. – У меня просто руки чешутся взять его за глотку.
– Ну что вы, Шлух искренне хочет помочь, капитан. Он был плохим парнем, но у меня такое ощущение, что теперь он раскаялся и хотел бы сотрудничать с нами, особенно принимая во внимание грядущее прибытие земного крейсера и облако пыли вон там, – показал Ретиф.
– На что это вы намекаете?
– Капитан, вам осталось полетать еще с недельку, связаться с крейсером, когда тот прибудет, попросить его взять вас на буксир, и вашим бедам – конец. Когда в определенных кругах прокрутят ваши пленки, сюда заявятся Силы Мира и низведут Гроа до субтехнического культурного уровня, установив систему контроля, чтобы надежно гарантировать отсутствие у Гроа каких–либо новых экспансионистских замыслов, хотя теперь, с исчезновением сподручного железного рудника в небе, он вряд ли может сильно напакостить кому бы то ни было.
– Совершенно верно, но…
– С другой стороны, вот решение, которое я мог бы назвать дипломатическим подходом.
После подробного разъяснения Ретифа капитан с сомнением посмотрел на него.
– Я–то готов, – согласился он. – А вот как насчет вашего парня?
Ретиф повернулся к Шлуху. Гроак содрогнулся, втянув стебельки глаз.
– Я это сделаю, – слабо произнес он.
– Отлично! Капитан, если вы распорядитесь доставить передатчик с челнока, то я позвоню еще одному приятелю, по имени Фисс, из МИДа, – Он повернулся к Шлуху. – И когда я свяжусь с ним, Шлух, вы сделаете все точно так, как я вам сказал, – или в столице Гроа будут диктовать свою волю земные Миротворцы.
– Если говорить совершенно откровенно, Ретиф, – заявил советник Никчемни, – я совершенно сбит с толку. У меня создалось впечатление, что господин Фисс из Министерства иностранных дел почти болезненно горячо расточал вам похвалы. Он, кажется, так и горит желанием оказать вам хоть какую–нибудь любезность. В свете обнаруженных мной определенных свидетельств крайне непротокольного поведения с вашей стороны, это довольно трудно понять.
– Мы с Фиссом многое пережили вместе. Теперь мы хорошо понимаем друг друга.
– У вас нет совершенно никаких причин для самодовольства, Ретиф, – строго указал Никчемни. – Фройляйн Мойл вполне оправданно доложила о вашем поведении. Конечно, знай она, что вы помогали господину Фиссу в его чудесной работе, то, я в этом не сомневаюсь, несколько изменила бы свой доклад. Вам следовало бы ей довериться.
– Фисс хотел сохранить все в тайне – на случай, если дело не выгорит. Вы же знаете, как это бывает.
– Конечно. И как только фройляйн Мойл оправится от нервного потрясения, ее будет ждать неплохое повышение. Девушка более чем заслуживает его за многолетнюю непоколебимую приверженность политике Корпуса.
– Непоколебимую, – повторил Ретиф. – С этим я воистину готов согласиться.
– Еще бы вам не согласиться, Ретиф. Вы ведь не проявили себя должным образом в этом задании. Я организую ваш перевод; вы вызвали отчуждение у слишком многих местных жителей.
– Но, как вы только что сказали, Фисс высоко отзывается обо мне…
– Верно. Но я говорю о культурной интеллигенции. Данные фройляйн Мойл неопровержимо показывают, что вы намеренно оскорбили множество влиятельных групп, бойкотируя…
– У меня нет слуха, – признался Ретиф. – Для меня гроак, дующий в носовую свистульку, остается всего лишь гроаком, дующим в носовую свистульку.
– Надо приноравливаться к местным эстетическим ценностям. Научитесь принимать партнеров такими, какие они есть на самом деле. Из некоторых ваших замечаний, процитированных фройляйн Мойл в докладе, определенно явствует, что вы совершенно не уважали гроаков. Но как же вы ошиблись! Все это время они беспрестанно трудились для спасения тех храбрых ребят, оказавшихся в смертельной ловушке на борту потерявшего управление космического Летучего Голландца. Они продолжали упорствовать даже тогда, когда мы сами забросили поиски и отступились. А когда они открыли сей кошмарный факт – что вывело его из строя столкновение с их же спутником, то сделали этот величественный жест, беспрецедентный по своей щедрости. По сто тысяч кредитов золотом каждому члену экипажа – в знак горячего гроакского сочувствия. Так что ваша ошибка совершенно непростительна!
– Щедрый жест, – пробормотал Ретиф.
– Надеюсь, Ретиф, это происшествие послужит вам хорошим уроком. Все–таки, ценя полезную роль, сыгранную вами в даче господину Фиссу советов по процедурной части для помощи в поисках, на этот раз я воздержусь от рекомендации понизить вас в должности. Мы закроем глаза на это дело и сохраним вам безупречную репутацию. Но в будущем я буду внимательно следить за вами.
– Нельзя завоевать сердца всех, – философски изрек Ретиф.
– Вам лучше упаковать свои вещи, вы отправитесь с нами завтра утром. – Никчемни собрал бумаги в ровную стопку. – Сожалею, что факты не дают мне возможности представить о вас более лестный доклад. Мне хотелось бы рекомендовать вам повышение, наряду с фройляйн Мойл.
– Ничего, – утешился Ретиф. – У меня есть мои воспоминания.
Дворцовый переворот
«.«Зачастую мастерство, проявленное опытными главами земных миссий при анализе местных политических течений, давало этим преданным своему делу работникам высшего дипломатического эшелона возможность добиться реализации коммерческих программ Корпуса при условиях, казалось бы, непреодолимой враждебности. Виртуозное лавирование посла Кродфоллера в примирении соперничающих элементов на Петрике добавило нового блеска престижу Корпуса…»
Т. VIII, катушка 8, 489 г. а. э. (2950 г. н. э.)
Ретиф остановился перед высоким, в рост человека, зеркалом, чтобы проверить, правильно ли перекрещиваются четыре пары лацканов, украшавших ярко–красную визитку первого секретаря и консула Земной Миссии.
– Давайте, Ретиф, – поторопил его Мэгнан. – Посол должен сказать сотрудникам несколько слов, прежде чем мы войдем в салон.
– Надеюсь, он не собирается вносить изменений в речь, которую планирует экспромтом произнести, когда Властелин так же экспромтом предложит заключить торговое соглашение, которое они обсуждали последние два месяца.
– Ваша ирония, если не сказать несерьезное отношение, совершенно неуместна, Ретиф, – резко сказал Мэгнан. – Думаю, вы прекрасно понимаете и сами, что именно это и задержало ваше продвижение по служебной лестнице Корпуса.
Ретиф бросил последний взгляд в зеркало.
– Не уверен, что хочу продвинуться. Это будет означать появление новых лацканов.
Посол Кродфоллер, поджав губы, подождал, пока Ретиф с Мэгнаном последними заняли места в окружавшем его кольце земных дипломатов:
– Только одно предостережение, господа. Прежде всего, никогда не забывайте о необходимости нашего отождествления с кастой ненни. Даже намек на панибратство с низшими слоями может означать провал нашей миссии. Помните: здесь, на Петрике, ненни представляют собой власть, и их традиции надо соблюдать, невзирая ни на какие наши личные предпочтения. А теперь идемте, выход Властелина может начаться в любую минуту.
Когда они двинулись к салону, Мэгнан пошел рядом с Ретифом.
– Замечания посла адресовались в основном вам, Ретиф, – сказал он. – Ваша небрежность в подобных вопросах общеизвестна. Естественно, сам я твердо верю в демократические принципы.
– Господин Мэгнан, у вас когда–нибудь возникало ощущение, что здесь происходит много такого, о чем мы даже и не подозреваем?
Мэгнан кивнул.
– Именно так. Вот на это–то и указывал посол Кродфоллер. Нас не должны волновать дела, не волнующие ненни.
– А еще у меня возникло ощущение, что ненни эти не очень–то толковый народ. А теперь давайте предположим…
– Я не падок на предположения, Ретиф. Мы здесь находимся для неукоснительного проведения политики главы миссии. И мне было бы очень неприятно оказаться на месте сотрудника, чье неразумное поведение подвергает опасности соглашение, которое должно быть наконец–то заключено сегодня вечером.
Из–за витой колонны неожиданно вынырнул слуга, несущий поднос с напитками, шарахнулся в сторону, избегая столкновения с дипломатами, вцепился в поднос, не удержал его ровно, и один бокал со звоном отправился на пол. Мэгнан отпрыгнул назад, хлопнув пурпурной тканью штанин. Рука Ретифа метнулась вперед и ловко выровняла поднос. Слуга в ужасе выкатил глаза.
– Я возьму один бокал, раз уж ты здесь, – небрежно произнес Ретиф, выбирая напиток с подноса. – Ничего страшного не случилось, господин Мэгнан просто разогревается перед большим танцем.
Подбежал мажордом–ненни, вежливо потирая руки.
– Какие–то неприятности? Что здесь случилось, достопочтенные, что, что…
– Этот неуклюжий идиот, – брызгал слюной Мэгнан. – Да как он посмел…
– Вы отличный актер, господин Мэгнан, – похвалил Ретиф. – Если бы я не знал о ваших демократических принципах, то подумал бы, что вы действительно разгневаны.
Слуга втянул голову в плечи и шмыгнул прочь.
– Этот малый вызвал ваше недовольство? – пристально поглядел вслед удаляющемуся официанту мажордом.
– Я уронил свой бокал, – сказал Ретиф. – И господин Мэгнан расстроился, так как терпеть не может вида зря пропавшей выпивки.
Ретиф повернулся и оказался лицом к лицу с послом Кродфоллером.
– Я все видел! – прошипел посол. – По милости провидения, Властелин и его свита еще не появились, но могу вас заверить, слуги вас хорошо разглядели. Мне трудно даже вообразить более нененниподобное поведение.
Ретиф изобразил на своем лице выражение глубокого интереса:
– Более нененниподобное, сэр? Не уверен, что я…
– Ба! – прожег взглядом Ретифа посол, – Ваша репутация вас опередила, мистер. Ваше имя связывают со множеством самых экстравагантных происшествий в истории Корпуса. Предупреждаю вас, здесь я не потерплю ничего подобного.
Он повернулся и отошел прочь.
– Дразнить посла – опасная забава, Ретиф, – заметил Мэгнан. Ретиф сделал большой глоток из бокала.
– И все же лучше, чем вообще никаких забав.
– Вы бы полезнее провели время, наблюдая за манерами ненни; честно говоря, Ретиф, вы не совсем удачно вписываетесь в эту группу.
– Буду с вами тоже откровенен, господин Мэгнан. Эта группа вызывает у меня просто–таки нервную дрожь.
– О, допускаю, ненни немного легкомысленны. Но вести дела нам приходится именно с ними. И вы бы внесли свой посильный вклад в общие усилия миссии, если бы расстались со своими довольно надменными манерами. – Мэгнан окинул Ретифа критическим взглядом. – С ростом вам, конечно, ничего не поделать, но разве вы не могли бы чуть–чуть согнуть спину и, может быть, принять более располагающее выражение лица? Просто ведите себя чуть более… э…
– Женственно?
– Именно, – кивнул Мэгнан и остро поглядел на Ретифа. Тот допил свой бокал и поставил его на проносимый мимо поднос.
– Мне лучше удается вести себя женственно, когда я хорошенько нагружаюсь, – сказал он. – Но, боюсь, я не смогу вынести еще одно сорго с содовой. Полагаю, будет ненепниподобным сунуть кредит одному из слуг, попросив шотландского виски.
– Решительно невозможно. – Мэгнан оглянулся на звук, раздавшийся с противоположной стороны зала. – А вот наконец и Властелин…
Ретиф некоторое время наблюдал, как суетятся официанты, принося подносы, нагруженные выпивкой, и унося пустые. Теперь в попойке наступило временное затишье, так как дипломаты собрались вокруг украшенного торжественным париком главы государства и его придворных. Официанты мешкали около служебной двери, глазея на знатных особ. Ретиф неторопливо прогулялся до нее и протиснулся в узкий, отделанный белым кафелем коридор, наполненный запахами кухни. Безмолвные слуги удивленно глазели на него, когда он проходил мимо.
Он подошел к двери на кухню и шагнул внутрь.
Вокруг длинного стола в центре помещения собралась дюжина с чем–то петриков низшей касты. На столе была навалена целая куча разных ножей: хлебных, с длинными лезвиями, кривых разделочных и больших мясницких. Не меньшее количество находилось за поясами или в руках собравшихся. При появлении землянина аборигены пораженно замерли. Толстяк в желтом саронге повара, отвесив челюсть, застыл в немой сцене торжественного вручения двенадцатидюймового ножа для нарезки сыра высокому одноглазому уборщику.
Ретиф бросил один–единственный скучающий взгляд на собравшихся, а затем разрешил своим глазам посмотреть в противоположный угол помещения. Беззаботно насвистывая какой–то мотивчик, он вразвалочку подошел к открытым полкам с выпивкой, выбрал крикливо–зеленую бутылку, а затем, не спеша, направился обратно к двери. Компания, затаив дыхание, следила за ним.
Когда Ретиф уже добрался до двери, та резко распахнулась ему навстречу. В дверях, глядя на него, стоял Мэгнан.
– У меня возникло дурное предчувствие, – заявил он.
– Держу пари, оно, как всегда, блестящее. Вы обязательно должны подробно рассказать мне о нем – в салоне.
– Нет. Расставим все точки над «и» прямо здесь, – отрезал Мэгнан, – Я предупреждал вас…
Голос его оборвался, когда он воспринял наконец сцену вокруг стола.
– После вас, – вежливо подтолкнул Мэгнана к дверям Ретиф.
– Что здесь происходит? – рявкнул Мэгнан. Он уставился на собравшихся и начал было обходить Ретифа, но тот попридержал его.
– Идемте, – повторил Ретиф, подталкивая Мэгнана к коридору.
– Эти ножи! – заголосил Мэгнан. – Да отпустите же меня, Ретиф! Что это вы затеяли, любезные!
Ретиф оглянулся. Толстый повар внезапно сделал неуловимый жест, и собравшиеся растаяли на заднем плане. Повар встал, вскинув руку с зажатым в ней тесаком.
– Закройте двери и ни звука, – тихо приказал он челяди. Мэгнан прижался спиной к Ретифу.
– Бе–бе–жим… – заикнулся он.
Ретиф медленно повернулся и поднял руки.
– Я не очень хорошо бегаю с ножом в спине, – ответил отстойте смирно, господин Мэгнан, и точно выполняйте все его приказы.
– Выведите их черным ходом, – распорядился повар.
– Что он имеет в виду? – забрызгал слюной Мэгнан. – Послушайте, вы…
– Молчать! – почти небрежно обронил повар. Мэгнан ошалело уставился на него, разинув рот, а потом закрыл его.
Двое слуг с ножами подошли к Ретифу и сделали знак, широко усмехаясь:
– Пошли, павлины.
Земляне молча пересекли кухню, вышли через заднюю дверь, остановились по команде конвоиров и стояли, ожидая дальнейшего развития событий. В ночном небе блистали яркие звезды, легкий ветерок шевелил в саду верхушки деревьев. За их спиной о чем–то шептались слуги.
– Ты тоже иди, Дурни, – приказывал повар.
– Да брось ты, давай сделаем это прямо здесь, – отнекивался официант.
– И потащим их вниз?
– А чего тащить–то, бросим их за ограду, всего делов–то.
– Я сказал – в реку. Вас троих и так много для пары пижонов–ненни.
– Они иностранцы, а не ненни. Мы не знаем…
– Значит, они иностранные ненни. Без разницы. Видал я их. У меня здесь на счету каждый человек, так что теперь идите и постарайтесь управиться побыстрее.
– А как насчет рослого парня?
– Этого–то? Он провальсировал на кухню и умудрился вообще ничего не заметить. Но за другим следи в оба.
Понуждаемый острием ножа, Ретиф тронулся по дорожке, двое конвоиров шли позади него с Мэгнаном, а еще один разведывал путь впереди.
Мэгнан придвинулся поближе к Ретифу.
– Послушайте, – прошептал он. – Этот парень впереди… Это, случайно, не тот тип, что уронил бокал? Вину которого вы взяли на себя?
– Он самый, спору нет. Как я замечаю, он больше не выглядит испуганным.
– Вы спасли его от серьезного наказания, – сказал Мэгнан. – Он будет благодарен; он отпустит нас…
– Прежде чем действовать, рассчитывая на это, лучше подумайте о том, как на это посмотрят вон те парни с ножами.
– Ну скажите же ему хоть что–нибудь! – взмолился Мэгнан, – Напомните ему…
Шедший впереди официант замедлил шаг и поравнялся с Ре–тифом и Мэгнаном.
– Эти двое олухов вас побаиваются, – усмехнулся он, ткнув большим пальцем в сторону ребят с ножичками, – Каково, а? Впрочем, они не работали в окружении ненни, как я, и ничего не знают о вас.
– Неужели вы не узнаете этого господина? – обратился к нему Мэгнан. – Он…
– Он оказал мне услугу, – подтвердил слуга. – Как же, как же, помню.
– Что все это значит? – спросил Ретиф.
– Революция. Теперь берем власть мы.
– Кто это – мы?
– Народная Антифашистская Истинно Героическая Ассоциация.
– А для чего все эти ножи?
– Для ненни, ну и для вас, иностранцев, тоже.
– Что вы имеете в виду? – взвизгнул Мэгнан.
– Мы решили перерезать все глотки разом, уберегая себя тем самым от долгой беготни.
– Когда это произойдет?
– Сразу на рассвете, а рассвет наступает рано в это время года. Когда займется день, у кормила власти будет стоять НАФИГА.
– Вам никогда в этом не преуспеть, – заявил Мэгнан. – Несколько слуг с ножиками… Да вас всех схватят и казнят без разговоров.
– Кто, ненни?! – рассмеялся официант. – Да ты, ненни, – просто чудила.
– Но мы не ненни…
– Ладно–ладно, мы наблюдали за вами; вы такие же. Принадлежите к одному классу кровопийц, сидящих на шее у трудового народа.
– Есть же лучшие способы, – лихорадочно говорил Мэгнан. – Это массовое убийство вам ничем не поможет. Я лично позабочусь о том, чтобы ваши жалобы были заслушаны в Суде Корпуса. Могу вас уверить, что тяжелое положение задавленного пролетариата будет облегчено. Равные права для всех.
– Угрозы тебе не помогут, – отозвался официант. – Меня ты не напугаешь.
– Угрозы? Я же обещаю облегчение эксплуатируемым классам Петрика.
– Ты, должно быть, спятил от страха. Пытаешься расшатать систему или еще чего хуже? Ну, ты оригинал!
– Разве не в том заключается цель вашей освободительной революции?
– Слушай, ненни. Нам надоело смотреть, как вы, ненни, получаете все взятки. Мы тоже хотим свою долю. Теперь наша очередь. Какой нам толк управлять Петриком за здорово живешь, если не будет никакой добычи?!
– Вы хотите сказать, что намерены угнетать народ? Но ведь эти люди принадлежат к вашей же группе.
– Группе, шмуппе! Весь риск берем на себя мы; всю грязную работу, опять же, делаем мы. Так что именно мы, а не кто другой, заслуживаем вознаграждения. Думаешь, мы бросаем непыльную работу забавы ради?
– И на таких циничных предпосылках вы основываете свое восстание?
– Постарайся хоть немного напрячь мозги, ненни. Ни по какой иной причине никогда не бывало ни одной революции.
– Кто стоит во главе этого дела? – поинтересовался Ретиф.
– Шоук, шеф–повар.
– Я имею в виду большого босса. Кто указывает Шоуку, что делать?
– А, тогда это Цорн. Осторожней, вот тут мы начнем спускаться по склону. Он скользкий.
– Послушайте, – сказал Мэгнан. – Вы… Это…
– Меня зовут Дурни.
– Господин Дурни, этот человек проявил к вам милосердие, когда мог устроить вам экзекуцию.
– Не останавливайся, ненни. Да, я уже сказал, что благодарен.
– Да, – с трудом сглотнул Мэгнан. – Благородное чувство благодарность.
– Всегда стараюсь отплатить за добрую услугу, – отвечал Дурни. – А теперь осторожненько ступайте по этому волнолому, смотрите не упадите.
– Вы никогда об этом не пожалеете.
– Дальше не надо. – Дурни знаком подозвал одного из ребят с ножом. – Дай–ка мне свой нож, Byг.
Парень передал свой нож Дурни. Воздух был насыщен запахами морского ила и водорослей. Небольшие волны тихо плескались о камни волнолома. Ветер здесь дул чуть сильнее.
– Я знаю отличный удар, – сказал Дурни, – Практически безболезненный. Кто первый?
– Что вы имеете в виду? – переспросил срывающимся голосом Мэгнан.
– Я же сказал, что благодарен, и поэтому выполню все сам. Проделаю работу красиво и чисто. Вы же знаете этих дилетантов: напортачат за милую душу, так что парень носится, орет и забрызгивает всех кровью.
– Я первый, – вызвался Ретиф. Он подошел, задев мимоходом Мэгнана на узком волноломе, резко остановился и вогнал прямой удар Дурни в челюсть.
Длинное лезвие безобидно свистнуло над плечом Ретифа, когда Дурни упал. Ретиф ухватил одного из слуг, как раз оставшегося без ножа: одной рукой за горло, а другой – за ремень; поднял повыше и размашисто врезал им по третьему. Оба завопили, кувыркаясь с волнолома, и исчезли с громким всплеском в волнах. Ретиф снова повернулся к Дурни, снял с него ремень и связал им ему руки.
Мэгнан наконец обрел голос:
– Вы..; мы… они…
– Знаю.
– Мы должны вернуться, – сказал Мэгнан. – Надо же предупредить их.
– Нам никогда не пробраться сквозь кордон мятежников вокруг дворца. А если и проберемся, то попытки поднять тревогу лишь запустят машину убийств раньше срока.
– Но не можем же мы просто…
– Нам придется отправиться к истоку: к этому самому Цорну – и заставить его дать отбой.
– Но нас же могут убить! Здесь мы, по крайней мере, хоть в безопасности!
Дурни застонал, открыл глаза и с трудом сел.
– Вставай, соня, – предложил ему Ретиф.
Тот огляделся кругом, с трудом ворочая головой.
– Мне дурно.
– Просто влажный воздух для тебя вреден, – назидательно сказал Ретиф, поднимая официанта на ноги. – Пошли. Где останавливается этот Цорн, когда бывает в городе?
– Что случилось? Где Вуг и…
– С ними произошел несчастный случай. Упали в воду. – Дурни с отвращением глянул на неспокойные черные воды.
– Полагаю, я недооценил вас, ненни.
– У нас, ненни, есть скрытые качества. Давай–ка двигать отсюда, пока твои Вуг да Слуг не добрались до берега и не начали все сначала.
– Нечего спешить, – буркнул Дурни. – Они не умеют плавать. Он сплюнул в воду.
– Пока, Вуг. Пока, Тоскин. Глотните из Адского Рога за меня, – он отвернулся и пошел по волнолому на звук прибоя. – Раз вы хотите повидать Цорна, я отведу вас повидать Цорна. Я тоже не умею плавать.
– Как я понимаю, – сказал Ретиф, – это казино служит прикрытием его политической деятельности.
– Вдобавок, он получает с него приличный навар. Эта НАФИГА – новомодная штука. Я прослышал о ней лишь пару месяцев назад.
Ретиф показал на темный сарай с закрытой дверью.
– Мы остановимся здесь, – сказал он. – На достаточно долгий срок, чтобы снять побрякушки с этих мундиров.
Дурни, со связанными за спиной руками, стоял рядом и следил, как Ретиф и Мэгнан удаляли с официальных дипломатических нарядов медали, ленты, ордена и знаки различия.
– Возможно, это чуть–чуть поможет, – прикинул Ретиф. – Если разнесется слух, что два дипломата на воле.
– Ерунда, – возразил Дурни. – Мы тут то и дело встречаем павлинов в пурпурно–оранжевых фраках.
– Надеюсь, ты прав, – согласился Ретиф. – Но если нас задержат, не сомневайся, что первым на тот свет отправишься ты, Дурни.
– Странный ты какой–то ненни, – протянул Дурни, глядя на Ретифа. – Тоскин и Вуг, должно быть, на том свете до сих пор гадают, что с ними приключилось.
– Если ты думаешь, что я мастер топить людей, то тебе следовало бы поглядеть, как я орудую ножом. Пошли.
– Теперь уже совсем недалеко. Но вам лучше развязать меня. Кто–нибудь обязательно заметит мои связанные руки, начнет задавать вопросы и доведет меня до смерти.
– Ничего, я готов этим рискнуть. Как нам попасть в казино?
– Последуем по этой улице. Когда доберемся до Лестницы Пьяницы, то поднимемся, и оно как раз будет перед нами. Розовый фасад с вывеской, похожей на большое колесо удачи.
– Дайте–ка мне свой ремень, Мэгнан, – попросил Ретиф. Мэгнан покорно подчинился.
– Ложись, Дурни.
Слуга посмотрел на Ретифа и лег.
– Вуг и Тоскин будут рады меня видеть. Но они мне ни за что не поверят.
Ретиф связал ему ноги и запихал в рот носовой платок.
– Зачем вы это делаете? – спросил Мэгнан. – Он нам нужен.
– Мы теперь знаем дорогу и не нуждаемся ни в ком, уведомляющем о нашем прибытии.
Мэгнан посмотрел на связанного.
– Может быть, вам лучше… э… действительно перерезать ему горло?
Дурни закатил глаза.
– Это очень нененниподобное предложение, господин Мэгнан, – попенял ему Ретиф. – Но если у нас возникнут какие–то трудности с отысканием казино по его указаниям, то я серьезно подумаю над ним.
Народу на узкой кривой улочке было немного. Витрины лавок закрывали ставни, а в окнах не горел свет.
– Возможно, они прослышали о перевороте, – предположил Мэгнан. – Вот и сидят тихо?
– Вряд ли, скорей всего они сейчас во дворце – точат ножи.
Земляне завернули за угол, перешагнули через свернувшегося клубочком и громко храпящего любителя спать в водостоке и оказались у подножья длинного марша замусоренной лестницы.
– Лестница Пьяницы отмечена четко, – фыркнул Мэгнан.
– Я слышу там наверху шум…
– Может, нам лучше вернуться, пока не поздно?
– И это, определенно, шум веселья. Веселье, Мэгнан, меня не путает. Если поразмыслить, я и не знаю толком, что значит это слово, – Ретиф начал подниматься по лестнице, и Мэгнан последовал за ним.
Самый верх длинной лестницы заканчивался в смахивающей на переулок улочке, там кишела густая толпа, а над ней медленно вращалось ярко иллюминированное колесо рулетки. Громкоговорители на всю округу призывно трубили песнь крупье со столов казино. Мэгнан с Ретифом с трудом пробились сквозь толпу к распахнутым настежь дверям. Мэгнан нервно дернул Ретифа за рукав.
– Вы уверены, что нам следует переть так вот, напролом? Может, лучше немного выждать, поосмотреться…
– Когда находишься там, где тебе вовсе не положено находиться, – наставительно сказал Ретиф, – всегда целеустремленно шагай вперед. Если замешкаешься, то публика наверняка начнет любопытствовать.
Широкий зал казино, с низким потолком, был битком набит петриками, теснящимися вокруг игорных автоматов в виде башен, столов и бассейнов.
– Что теперь? – спросил Мэгнан, нервно озираясь.
– Сыграем, конечно. Сколько денег у вас в карманах?
– Да так… несколько кредитов… – Мэгнан отдал деньга Ретифу. – Но как же насчет Цорна?
– Пурпурная визитка, даже если мы и не будем игнорировать столы, сама по себе достаточно бросается в глаза. Придет время, доберемся и до Цорна.
– Рад помочь, господа, – обратился к ним длинноголовый субъект, масляно глядя на колоритную вечернюю одежду дипломатов. – Надо полагать, вы захотите попробовать счастье в Башне Цупа? Игра для настоящих спортсменов, смею вас уверить.
– Да мы… э… – замялся Мэгнан.
– Что это за Башня Цупа? – поинтересовался Ретиф.
– А, господа приезжие. – Длинноголовый переместил наркопалочку в другой уголок рта. – Цуп – отличная настольная игра. Две команды игроков сбрасываются в банк; каждый игрок берет по рычагу: цель – заставить шар упасть с вершины башни в вашу сетку. Идет?
– Какова начальная ставка?
– У меня сейчас действует стокредитный банк, господа. Ретиф кивнул:
– Попробуем.
Зазывала провел их к восьмифутовой башне на универсальных шарнирах. Двое потных мужчин в свитерах касты ремесленников сжимали два рычага, контролировавших крен башни. На толстой прозрачной платформе сверху лежал в выемке белый шар. От этой центральной выемки к краям расходился сложный узор концентрических и радиальных желобков. Ретиф и Мэгнан заняли стулья перед двумя свободными рычагами.
– Когда загорится лампочка, господа, действуйте рычагом, накреняя башню. У вас есть три режима, для действий в высшем режиме требуется умелая рука. Кнопка вот здесь… Вот эта маленькая шарообразная рукоятка задает направление. И пусть победит достойнейший. А теперь, с вашего позволения, я приму сто кредитов.
Ретиф вручил деньги. Вспыхнула красная лампочка, и он попробовал рычаг. Тот мягко двигался с легким шелестящим звуком. Башня задрожала и медленно накренилась в сторону двух потеющих рабочих, неистово налегавших на свои рычаги. Мэгнан начал потихоньку, но заторопился, увидев, куда клонится башня.
– Быстрее, Ретиф, – занервничал он. – Так они могут и выиграть.
– Игра идет на время, господа, – сообщил длинноголовый. – Если никто не выигрывает, когда гаснет лампочка, то все получает заведение.
– Поворачивай налево, – скомандовал Ретиф Мэгнану.
– Я устал!
– Перейди на режим пониже.
Башня накренилась еще больше. Шар шевельнулся и скатился в один из концентрических каналов. Ретиф переключился на средний режим и активно заработал рычагом. Башня с треском остановилась и вновь начала выпрямляться.
– Ниже режима нет, – охнул Мэгнан.
Один из пары по другую сторону башни перешел на средний режим, другой последовал его примеру. Теперь они трудились еще упорнее, налегая на неподатливые рычаги. Башня дрогнула, а затем медленно двинулась в их сторону.
– Я истощил все силы, – Мэгнан выронил рычаг и откинулся на спинку стула, жадно хватая воздух широко открытым ртом. Ретиф сменил позицию, ухватившись левой рукой за рычаг Мэгнана.
– Переведите его в средний режим, – приказал он. Мэгнан сглотнул, нажал кнопку и снова бессильно отвалился.
– О, моя рука, – простонал он. – Я покалечился.
Двое мужчин в свитерах торопливо посовещались, дергая за рычаги, затем один нажал кнопку, а другой ухватился за его рычаг левой рукой, помогая.
– Они перешли на высший, – сообразил Мэгнан. – Сдавайтесь, это безнадежно…
– Переведи меня на высший. Обе кнопки. – Плечи Ретифа взбугрились мышцами. Он резко отпустил оба рычага, а затем навалился на них, возвращая обратно – сперва медленно, потом все быстрее. Башня дернулась, накренилась в его сторону, еще больше… Шар закатился в радиальный канал, нашел было выходное отверстие и… Внезапно оба рычага Ретифа замерли. Башня заскрипела, завибрировала и двинулась обратно. Ретиф изо всех сил налег на рычаги. Один рычаг изогнулся в основании и с грохотом резко обломился. Ретиф уперся покрепче ногами, схватил другой рычаг обеими руками и потянул. Раздался металлический скрежет, громкий звон, и железка вылетела из панели, явив толпе зрителей изрядный кусок порванного троса. Башня упала, когда двое противников дипломата разлетелись по сторонам, как кегли.
