Текст книги "Война Ретифа (сборник)"
Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 49 страниц)
– А, да, покупки под влиянием настроения. Конечно, это не очень согласуется с присущей гроакам хозяйственностью и бережливостью. Но оставим эту приятнейшую болтовню, мистер министр. Я желал бы обсудить с вами следующее… – И Фисс с пылом рассказал о том, как он мирно захватил планету, цитируя главы и параграфы, когда дипломат пытался вставить возражение. – И, разумеется, – закончил он, – мне хотелось ознакомить ваше превосходительство с фактами до того, как какие–нибудь горячие головы начнут давать вам неблагоразумные советы.
– Н… но, великие небеса, мастер–пилот…
– Координатор планеты, на данный момент, – ровно поправил его Фисс–Теперь я, разумеется, буду рад сразу же ознакомиться с вашими верительными грамотами, чтобы урегулировать отношения между Корпусом и моим правительством.
– Мои верительные грамоты? Но я представил свои верительные грамоты мистеру Риликуку в Министерстве иностранных дел!
– Пожалуй, сейчас не время вспоминать об ушедших режимах, мистер министр. Итак, – Фисс доверительно подался вперед, – мы с вами, если я могу употребить этот термин, люди, трезво смотрящие на жизнь. Стоит ли нам бесплодно тратить эмоциональную энергию по поводу свершившегося, а? Что касается меня, то я просто сгораю от нетерпения показать вам свои офисы в прекраснейшей из башен моей столицы.
– Какие башни? Какая столица?
– Это те привлекательные строения сразу за болотистой местностью, где сейчас развлекаются местные дикари, – пояснил Фисс. – Я назначил…
– Вы осквернили здешнюю Святая Святых? – задохнулся Барншайнгл.
– Неудачный набор слов, – прошипел Фисс–Вы хотите, чтобы я разместил свои министерства в этом кроличьем садке, состоящем из хижин?
– Йолкане… – утомленно начал было Барншайнгл.
– Планета теперь называется Грудлу, – заявил Фисс–В честь Груд, музы, покровительствующей практичности.
– Послушайте, Фисс! Вы хотите, чтобы я повернулся спиной к йолканам и признал вас законным правительством здесь? Просто на основании вашего абсурдного толкования законности?
– За исключением множества неверно подобранных прилагательных, выражено довольно точно, – прошипел Фисс.
– Чего же ради я стану делать такую мерзостную вещь? – требовательно спросил Барншайнгл.
– Что же, молодец, – выдохнула мисс Брассуэлл за спиной Ретифа.
– Ах, да, условия, – утешительно проговорил Фисс–Во–первых, ваша миссия, разумеется, сразу же будет повышена до уровня Посольства, и вы, естественно, станете послом. Во–вторых, у меня есть на примете некоторая местная коммерческая собственность, которая может представить собой ценное дополнение к вашему портфелю. Я могу отдать ее вам по ценам инвестора. Весь процесс передачи будет проведен в условиях крайней секретности, чтобы не возбуждать толков среди тупоголовых. Затем, разумеется, вы пожелаете избрать для себя уютный пентхауз в одной из моих изысканных башен…
– Какой пентхауз? Какой посол? Какая собственность? – бормотал Барншайнгл.
– Я восхищаюсь тем терпением, с которым ваше превосходительство переносило это едва завуалированное оскорбление, заключавшееся в том, что вас поселили в грязных помещениях этой собачьей конуры, – продолжал Фисс–Почему человек должен гнить в этом лабиринте старой фаянсовой посуды, так что о нем никто никогда уже больше не услышит?
– Гнить? – Барншайнгл ошарашенно смотрел на гроака. – А ш… что, если я откажусь?
– Откажетесь? Простите, мистер министр – или, вернее, мистер посол – зачем размышлять о всяческих ужасных вещах, которые могли бы случиться?
– А как насчет моего штата сотрудников? Вы…
– Будут предложены подходящие вознаграждения, – живо зашипел Фисс–Умоляю вас, не думайте об этом. Все выжившие сотрудники миссии останутся с вами – за исключением двоих преступников, которые сейчас сидят в прежнем здании Консульства, конечно.
– Мэгнан? Что вы, он один из моих самых надежных сотрудников!
– Может быть, что–нибудь и можно было бы предпринять в случае мистера Мэгнана, поскольку вы уж проявляете интерес Что же касается второго – он отправится на Гроак, чтобы предстать перед судом за совершенные преступления против мира и достоинства Гроакского государства.
– Я действительно должен заявить протест… – слабым голосом проговорил Барншайнгл.
– Лояльность вашего превосходительства очень трогательна. А теперь, если вы просто подпишете здесь… – подчиненный передал Фиссу документ, который тот вручил Барншайнглу.
– Ну, старый надувала! – задохнулась мисс Брассуэлл, – Он собирается это сделать!
– Пора прекращать это дело, – шепнул Ретиф Оо–Плифу, – Я позабочусь о Фиссе; вы берите на себя остальных.
– Напротив, Ретиф–Тик, – ответил йолканец. – Крайне недостойно вмешиваться в естественный ход событий.
– Вы, вероятно, не понимаете; Барншайнгл своей подписью собирается лишить вас прав на Йолк. К тому времени, когда вы протянете это дело через суды и вернете отнятое, вы все уже можете оказаться мертвыми. Гроаки рьяно действуют в области контроля за аборигенами.
– Не важно. Мы, йолкане, – мирный народ. Не любим ни с кем ссориться, – спокойно проговорил Оо–Плиф.
– В таком случае, мне придется заняться этим в одиночку. Вы позаботитесь о мисс Брассуэлл…
– Нет, дорогой Ретиф–Тик, даже в одиночку – нет. Во имя духа йолканского пацифизма.
Что–то твердое ткнулось в грудь Ретифу; опустив глаза, он увидел в нижней правой руке Оо–Плифа силовой пистолет.
– Ах, ты, старая вонючка, – воскликнула мисс Брассуэлл. – А я–то считала тебя нормальным парнем!
– Надеюсь вскоре восстановить ваше доброе мнение, Брассуэлл–Тиксим, – сказал Оо–Плиф. – Теперь молчание, пожалуйста.
В комнате Барншайнгл и Фисс произносили по отношению друг к другу поздравительные речи.
– По сути дела, – говорил Барншайнгл, – я никогда и не думал, что эти йолканцы готовы к самоуправлению. Я уверен, что ваша опека – это именно то, что им нужно.
– Пожалуйста – не стоит вмешиваться во внутренние дела, – заметил Фисс–А теперь давайте переберемся в более подходящую обстановку. Вот подождите, пока увидите вид из окон ваших новых апартаментов, мистер посол…
Они ушли, болтая между собой.
– Что же, вы сделали по–своему, Оо–Плиф, – сказал Ретиф. – Ваш пацифизм отличается любопытной пестротой. Объясните, почему вы возражаете против того, чтобы я не дал нашему несчастному министру сделать из себя идиота?
– Простите меня за то, что я воспользовался оружием, Ретиф–Тик. Глупость Барюпайнгла–Тик–Тик–Тик не имеет значения.
– Он теперь уже трех–Тиковый человек?
– Пятиглавый только что повысил его в должности. А теперь – на болото, все вместе, а, друзья?
– Где остальные сотрудники штата Барншайнгла? На экскурсии по окрестностям кратера они были вместе?
– Все они сидят в доме в нескольких кварталах отсюда. Сейчас лучше пошевеливаться. Скоро наступит кульминация фестиваля.
– Неужели ваш дурацкий старый карнавал значит для вас больше, чем собственная планета? – требовательно спросила мисс Брассуэлл.
– Фестиваль Вум представляет для нации огромную важность, – заявил Оо–Плиф, открывая и закрывая свои костистые жвала наподобие двух половинок ракушки – жест, означающий, что он вежливо забавляется.
Следуя инструкциям йолканца, Ретиф протиснулся сквозь узкие проходы и нашел выход в очередную темную аллею. Рука мисс Брассуэлл крепко сжимала его руку. Звуки взлома и шум моторов машин сошли теперь почти на нет. По близлежащей улице удалялся один из последних вездеходов. Йолканец и двое землян вышли в боковую улочку, окинули взглядом безлюдные мостовые, брошенные гроакскими переселенцами товары. Над линией крыш находящиеся в миле от них башни храма сияли торжественным светом.
– Это так красиво, когда все залито светом, – заметила мисс Брассуэлл, – Я просто поражаюсь, как вы могли позволить этим мерзким маленьким гроакам прийти и отобрать все это у вас.
Оо–Плиф рассмеялся – это было похоже на скрежет песка в подшипнике.
– Башни – дань божествам. Судьба башен теперь в руках богов.
– Хмммф. Они могли бы в какой–то мере воспользоваться и вашей помощью, – презрительно фыркнула мисс Брассуэлл.
– Время идти к превосходному горячему болоту, – сказал Оо–Плиф. – Большое событие теперь уже скоро.
Быстро двигаясь по безлюдной улице при свете четвертой луны, теперь уже поднявшейся высоко в небо, они дошли до угла. Дальше, за широкой последней улицей города весело сыпали искрами пылающие факелы пирующих на болоте. В тишине до них доносился слабый отзвук голосов йолканцев, соединившихся в пении.
– Что же конкретно представляет собой это большое событие, на которое мы спешим? – спросил Ретиф.
Оо–Плиф указал на большой спутник над головой.
– Когда четвертая луна достигнет положения в десяти градусах к западу от зенита – Вум!
– А, астрологическая символика.
– Не знаю этого длинного слова. Только раз в девяносто четыре стандартных года все четыре луны выстраиваются в линию. Когда это происходит – Вум!
– Вум, – повторил Ретиф. – Но что же означает это слово?
– Прекрасное старое йолканское слово, – заметил Оо–Плиф. – Земной эквивалент… ммммм…
– Вероятно, оно непереводимо.
Оо–Плиф щелкнул пальцами верхней правой руки.
– Я вспомнил, – сказал он. – Означает «землетрясение»! Ретиф застыл на месте.
– Вы сказали – «землетрясение»?
– Верно, Ретиф–Тик.
Левый кулак Ретифа как молот ударил в средние реберные пластинки йолканца. Высокая фигура ухнула, свернулась в шар, царапая землю всеми четырьмя ногами и дико размахивая руками.
– Извини, приятель, – пробормотал Ретйф, подхватывая силовой пистолет. – Не время препираться, – Он схватил мисс Брассуэлл за руку и со всех ног понесся к вздымающемуся к небу замку света.
VI
Они резко остановились, заметив свет, падающий из открытой двери впереди. Гроак, похожий на трубу со стеблеобразными ногами, поспешно вышел из здания, таща на шишковатом плече большой мешок. Второй, в шлеме, бежал за ним, волоча за собой красивую дёсятигалонную плевательницу.
– У них есть вертолет, – тихо проговорил Ретиф. – Он нужен нам. Подождите здесь.
Мисс Брассуэлл еще крепче вцепилась в его руку.
– Я боюсь!
Двое мародеров теперь забирались в свою затемненную машину. Огоньки, тускло мерцавшие на холостом ходу, ярко вспыхнули. Взревели турбины. Ретиф высвободил руку, пробежал тридцать футов открытой мостовой и прыгнул как раз в тот момент, когда вертолет поднялся. Послышались слабые крики застигнутых врасплох испуганных гроаков. Один из них достал силовую винтовку, но Ретиф вовремя выдернул ее у него из рук и бросил за борт. Вертолет дико закачался, чуть не задев за декоративный карниз. Ретиф схватил костистую шею и вышвырнул ее обладателя через борт. Раздался слабый вопль, который тот испустил при ударе о землю. Через мгновение за ним последовал второй гроак. Ретиф схватил рычаги управления, резко развернулся и опустился рядом с мисс Брассуэлл.
– Ох! Я боялась, что это вы упали за борт, мистер Ретиф! – Она забралась на сиденье с ним рядом, помогла ему выбросить плевательницу, которая с грохотом разлетелась на черепице. На соседней крыше два полуживых гроака тонко пищали, как потерянные котята. Вертолет подпрыгнул, быстро пронесся над ними и направился к стеклянным башням.
Город стекла раскинулся на сорок акров – хрустальная фантазия в виде башен, минаретов, подвешенных в пространстве хрупких балконов, изысканных резных украшений, воздушных переходов, раскинувшихся наподобие паутины между тонкими шпилями, сверкающих светом, расцвеченных оттенками драгоценных камней. Ретиф набрал высоту, затем устремился вниз, так что желудок сжимался, направляясь к самой высокой башне.
– Мисс Брассуэлл, вы умеете управлять этой штукой, не так ли?
– Конечно, я хороший пилот, но…
Ретиф остановил вертолет в трех футах над крошечной террасой, прилепившейся к шпилю.
– Ждите здесь. Я вернусь, как только смогу. Если появится кто–нибудь другой, быстро сматывайтесь отсюда и направляйтесь к болоту!
– Б… болоту?
– Оно будет самым безопасным местом поблизости, когда разразится землетрясение!
Он перебрался через борт, прошел по террасе шириной в пять футов, из прозрачного, как вода, стекла, и исчез в проходе, образованном аркой из переплетающихся стеклянных лоз, увешанных сверкающими алыми и пурпурными ягодами. Узкая винтовая лестница вела вниз и выходила в круглое помещение, стены которого были украшены прозрачными фресками, изображающими залитые солнечным светом сады. Сквозь стекло просматривались освещенные окна следующей башни, а за ними виднелись силуэты полудюжины гроаков и фигура высокого, пузатого землянина.
Ретиф обнаружил еще ступеньки, понесся по ним вниз, проскочил под арку из шпалер со стеклянными цветами. Узкая хрустальная лента, изгибаясь, шла над пропастью к освещенному входу напротив. Он стянул туфли и пятью быстрыми шагами проскочил мостик.
Наверху слышались голоса, темные тени перемещались по полупрозрачному потолку. Ретиф поднялся выше, увидел мельком пятерых богато одетых гроаков, перебирающих пальцами изысканные йолканские бокалы, собравшихся вокруг сутулого, с приплюснутым подбородком, министра Барншайнгла.
– …удовольствие иметь дело с такими реалистами, как вы, – говорил дипломат. – Жаль насчет местных, конечно, но, как вы и подчеркивали, некоторая дисциплина…
Ретиф сшиб с ног двух гроаков, которые полетели кувырком, затем схватил Барншайнгла за руку, так что напиток пролился на алый обшлаг его жакета.
– Нам нужно идти – быстро, мистер министр! Объяснения потом!
Фисс прошипел приказ; двое гроаков бросились к Ретифу, один из них тотчас был обезоружен. Баршайнгл задыхался, брызгал слюной и дергался, чтобы освободиться. Его лицо приобрело ужасный пурпурный оттенок.
– Что означает эта выходка?
– Извините, мистер министр, – Ретифчисто провел удар правой в челюсть Барншайнгла, подхватил дипломата, когда тот сложился пополам, нагнулся, взвалил его тело на плечи и побежал к двери.
Внезапно гроаки посыпались отовсюду. Двое отлетели в стороны от ударов Ретифа; еще один пригнулся, вскинул силовую винтовку и выстрелил, но в этот момент Фисс прыгнул и отбил ствол в сторону.
– Подвергать опасности пузатого, – прошипел он – и полетел на пол, когда Ретиф отшвырнул его. Гроакский миротворец в шлеме набросился на Ретифа сзади; Ретиф задержался, чтобы лягнуть его; тот полетел через всю комнату, сшибая остальных. Выстрел из бластера разнес в осколки стекло у Ретифа над головой, шипение разъяренных гроаков доносилось со всех сторон. Ретиф бросился вниз по лестнице. За спиной у него послышался страшный грохот; бросив взгляд через плечо, он увидел, как от упавшей люстры разлетаются осколки. Барншайнгл стонал и слабо шевелил руками. Ретиф влетел на узкий мостик и почувствовал, как тот качается под двойным весом. Он сделал пару шагов, оступился, закачался…
Послышался хрустальный звон, и десятифутовый стержень из канареечно–желтого стекла пролетело мимо него. Он удержал равновесие, сделал еще шаг, качнулся, когда мост вздрогнул, и прыгнул в безопасное место, когда стекло начало рассыпаться на десятки тысяч осколков, сыплющихся вниз сверкающим дождем.
Прыгая через три ступеньки, он понесся вверх. Внезапный крен здания отбросил его на стену, где стеклянные мозаичные картины изображали стеклодувов за работой. Большой кусок сцены выпал назад, так что в помещение ворвался вихрь прохладного ночного воздуха. Ретиф нашел опору для ног, двинулся вверх, ощутил, что стеклянная плита выпала из–под ноги, когда он выскочил на террасу. От винтов вертолета, висевшего в нескольких ярдах, шел сильный поток воздуха. Искрящаяся башня, ранее располагавшаяся рядом, исчезла. Постоянный грохот, будто бы от близкого прибоя, заглушал рев турбин вертолета.
Ретиф снял с плеча Барншайнгла, теперь слабо цеплявшегося руками и хлопавшего затуманенными глазами, и полуподнял, полупихнул его на заднее сиденье.
– Спешите, мистер Ретиф! Оно наступает!
Грохот теперь был оглушающим. Ретиф схватился за распорку, чтобы подтянуться, и внезапно повис на одной руке, болтая в воздухе ногами. Вертолет, поднимаясь, накренился. Ретиф бросил взгляд вниз. Башня рассыпалась под ним; облако разноцветных стеклянных осколков поднималось по мере того,, как верхние этажи с оглушительным грохотом исчезали в нем. Тонкий сапфировый шпиль, стоявший теперь почти в одиночестве, изогнулся, как танцор, затем разломился на три больших куска и изящно исчез из виду. Ретиф подтянулся, закинул в вертолет ногу и влез в кресло.
Он поднял руку и ощутил липкую влажность на щеке.
– Мистер Ретиф, у вас кровь!
– Множество осколков летает вокруг. Я оказался слишком близко…
– Мистер Ретиф! – мисс Брассуэлл лихорадочно работала рычагами. – Мы теряем высоту!
Послышался резкий рокот. Ретиф оглянулся назад. Тяжелый бронированный вертолет с гроакскими опознавательными знаками двигался по направлению к ним.
– К болоту! – Ретиф старался перекричать грохот. Послышался шум, и огонь вспыхнул в конструкции над головой Ретифа, вспучивая краску.
– Держитесь! – крикнула мисс Брассуэлл. – Уворачиваюсь!
Вертолет наклонился, дернулся в противоположном направлении, крутанулся и рванулся вперед. Залпы бластера гроаков грохотали вокруг мечущейся машины» не причиняя ей вреда.
– Больше ничего не могу поделать, – задохнулась мисс Брассуэлл. – Слишком быстро теряем высоту.
Вверху сзади возникла вспышка бело–голубого света, за которой последовал приглушенный стук. Ретиф мельком заметил, как вертолет гроаков, дико вибрируя лопастями, завалился позади них. Что–то огромное и темное скользнуло к ним сзади в возрастающем свисте воздуха.
– Ровнее! – крикнул Ретиф. Он поднял бластер, отобранный у Оо–Плифа, опер руку о борт вертолета…
Тень приблизилась; сигнальные огни вертолета осветили тридцатифутовый разлет полупрозрачных ажурных крыльев, отходящих от семифутового тела. Им улыбалось ярко раскрашенное лицо Оо–Плифа. Он парил на расправленных крыльях, поджав руки и ноги.
– А, Ретиф–Тик! Удар по грудной клетке ускоряет метаморфозу! Вылез из куколки как раз вовремя!
– Оо–Плиф! – завопил Ретиф. – Что вы тут делаете?
– Следовал за вами, чтобы предупредить, дорогой друг! Не хотел, чтобы вы встретились с богами в такой Мерзкой компании, как толпа пятиглазых! Теперь на болото, на праздник!
Внизу залитая огнями факелов поверхность болота быстро приближалась. Мисс Брассуэлл пыталась замедлить падение и наконец упала в объятия к Ретифу, в тот момент, когда вертолет с изрядным всплеском плюхнулся в грязь на краю болота. Вокруг появились разрисованные лица йолканцев.
– Добро пожаловать, чужестранцы! – слышались голоса. – Как раз вовремя к началу веселья!
VII
Барншайнгл стонал, сжимая руками голову.
– Что я здесь делаю, по пояс в грязи? – требовательно спросил он. – Где Мэгнан? Что случилось с этим парнем, Фиссом?
– Мистер Мэгнан скоро появится, по словам мисс Брассуэлл. Вы ударились головой.
– Ударился головой? Мне кажется, я припоминаю… Кто–то, барахтаясь, приблизился к ним, задыхаясь и размахивая тощими, измазанными в грязи руками.
– Мистер министр! Эти примитивные существа утащили меня прямо с улицы!
– Мне казалось, что вы не намеревались покидать Консульство, – заметил Ретиф.
– Я просто проводил переговоры, – раздраженно ответил Мэгнан. – Что вы здесь делаете, Ретиф… и мисс Брассуэлл!
– О чем же вы вели переговоры? О личных апартаментах под пентхаузом посла?
– Ч… что случилось? – взорвался Барншайнгл. – Куда делся храм? – он уставился на пылающую кучу, обозначавшую место обрушившихся башен.
– Похоже, что он… э–э… предложен в жертву местным божествам, – заметил Мэгнан. – Похоже, что это традиция.
– И все эти мерзкие пучеглазики вместе с ним, – добавила мисс Брассуэлл.
– Послушайте, мисс Брассуэлл! Я вынужден просить вас не пользоваться эпитетами, указывающими на расовую принадлежность!
– Действительно, очень жаль эти башни; они были ужасно красивые.
Заговорил Оо–Плиф, сидевший подобно огромному насекомому на ближайшем древовидном папоротнике:
– С этим все в порядке. Вторичное использование стекла. Делаем много чаш и горшков из фрагментов.
– Но как насчет всех этих гроаков, перемешанных с осколками?
– Примеси дают превосходные цвета, – заверил ее Оо–Плиф.
– Моя челюсть, – проскрежетал Барншайнгл. – Как так получилось, что я упал и ударился челюстью?
– Ретиф–Тик прибыл очень вовремя, чтобы выдернуть вас из жертвенной кучи. Вероятно, ушибли челюсть в процессе.
– А что вообще вы там делали, мистер министр? – задохнулся Мэгнан. – Вас могли убить.
– Ну как же, меня туда перенесли гроаки. Совершенно против моей воли, разумеется. Я как раз подзуживал их, чтобы вызвать на крайние меры, когда появились вы, Ретиф. После этого мои воспоминания становятся несколько смутными.
– Эти удары по голове часто приводят к тому, что человек забывает что–то из того, что с ним происходило, – заметил Ретиф. – Могу поспорить, что вы ничего не помните из того, что было сказано, начиная с того момента, когда они сняли вас с этой несчастной горы.
– Не помню? Почему же, я прекрасно помню, что…
– Возможно, что и Оо–Плиф забыл кое–что из того, что он слышал – насчет пентхаузов и акций с золотым обрезом, – продолжал Ретиф. – Может быть, это связано с тем возбуждением, которое вызвало ваше заявление о том, что Йолк будет получать большие транспорты с мелким серым кремниевым песком из Гроака, подходящим для изготовления стекла, через ДКЗ.
– Заявление? – Барншайнгл сглотнул.
– То, которое вы собираетесь сделать завтра, – очень мягко предложил Ретиф.
– А… то, – слабым голосом проговорил министр.
– Пора переходить к следующей фазе празднования, – объявил Оо–Плиф со своего насеста.
– Как прелестно, – заметил Мэгнан, – Идемте, мистер министр.
– Не вам, Мэгнан–Тик, и не_Барншайнглу–Тик–Тик, – заметил Оо–Плиф, – Обряды спаривания – не для пожилых трутней. Вам назначено уютное пребывание в дереве с колючками в порядке церемониального покаяния за безрассудства юности.
– А как насчет нас? – чуть дыша, спросила мисс Брассуэлл.
– О, вам пора заняться безрассудствами юности, чтобы было потом в чем раскаиваться!
– Вы сказали… обряд спаривания. Не означает ли это?..
– Фестиваль Вум просто обеспечивает время, место и партнера противоположного пола, – ответил Оо–Плиф. – Насчет остального решать вам!
