Текст книги "Война Ретифа (сборник)"
Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 49 страниц)
Оба противника кивнули: один – весело, другой – мрачно.
– Однако мне придется внести одно небольшое уточнение, – продолжил Ретиф. – Дело в том, что вы поменялись не планетами, а названиями.
– А?
– Что вы сказали?
– Это истинная правда, – серьезно заявил Ретиф, – Генерал, вы и ваши войска являетесь прямыми потомками глоев. А ваш народ, господин премьер, является достойным наследником великого духа блуртства..
VII
– Но это же ужасно! – простонал генерал Блевняк. – Половину жизни я потратил на то, чтобы привить своим парням правильное отношение к глоям. Как я смогу теперь смотреть им в глаза?!
– Я – блурт?! – содрогнулся Либ Глип. – И все же, – добавил он негромко, – мы были охранниками, а не заключенными. Думаю, нас сильно утешит мысль, что мы не являемся потомками и типичными представителями преступных элементов…
– Преступные элементы! – презрительно расхохотался Блевняк. – Клянусь Пудом, сэр, я охотнее отнесу себя к потомкам благородных жертв продажных лакеев тоталитарного режима, чем признаюсь в родстве с кучкой наймитов надзирателей!
– Лакеев, да? Думаю, именно так свора растяпистых воров–карманников должна относиться к потомственным слугам закона и порядка.
– Спокойно, джентльмены. Я уверен, что эти мелкие разногласия можно уладить и мирным…
– Ага, так вот где развесистая клюква зарыта! – прокаркал Блевняк. – Вы вынесли этот древний сор из нашей избы в беспочвенной надежде, что тем самым заставите нас прекратить вражду!
– Ну что вы, генерал. Ни в коем случае! – вежливо отверг Ретиф столь чудовищное обвинение. – Конечно, вы захотите поменять текст своих листовок и продолжить крестовый поход. Но, боюсь, одними листовками вам не обойтись. Придется обменяться планетами.
– Что такое?
– Никуда не денешься, генерал. ДКЗ, конечно же, не останется равнодушным к тому, что все население двух миров обречено влачить жалкое существование, будучи изгнанниками со своих планет. Я уверен, что смогу договориться, и ДКЗ выделит транспортные корабли для переселения…
– Погодите, – вмешался Либ Глип. – Вы что, собираетесь репатриировать нас… э–э… блуртов на Плюшник I и отдать Плюшник П этим подлым… э–э… глоям?
– Если исключить ваше необъективное определение глоев, вы совершенно точно обрисовали ситуацию.
– Стоите–стойте! – влез теперь Блевняк. – Неужели вы думаете, что я соглашусь остаться на этом сгустке пыли? С моим–то синуситом?
– А мне жить в таком болоте? – Либ Глип ткнул в сторону уже полностью взошедшего на небо диска планеты, где в лучах отдаленного светила гостеприимно блестели реки и горы, моря и континенты. – Пуд вас побери, да моя же астма убьет меня за три недели! Именно из–за нее я всегда предпочитал молниеносные рейды длительным, затяжным операциям!
– Джентльмены, спокойствие, только спокойствие. Я не думаю, что в ДКЗ захотят стать причиной гибели двух столь тесно и плодотворно сотрудничающих государственных деятелей…
– Э… как вы сказали, сотрудничающих? – осторожно поинтересовался Блевняк.
– Генерал, ну вы же прекрасно понимаете, согласие – есть продукт при полном непротивлении сторон, – красиво изложил Ретиф. – А если у вас начальник, который нетерпеливо дышит вам в затылок, то, как бы доброжелательно ни были настроены его подчиненные, согласия им не видать, как своих ушей. Однако если утром посол Злокусни сможет показать инспекторам вашу мирную планету, то это заметно повлияет на его настроение, и, скорее всего, он отложит эвакуацию жителей для более подробного изучения проблемы.
– Но… но как быть с моим танковым ударом сразу на двух флангах? – запинаясь, запротестовал генерал. – Высочайшее достижение всей моей военной карьеры!..
– А мой замечательно скоординированный – раз–два и в дамки! – контрудар?! – запричитал Либ Глип. – Я на два месяца отказался от гольфа, лишь бы разработать такой логичный план!
– Я человек азартный, в запале могу зайти очень далеко, – продолжал давить Ретиф. – И охваченный горячкой объявления перемирий, способен даже забыть опубликовать свои исторические изыскания.
– Гм, – Блевняк покосился на оранжевого премьера. – И, кроме того, будет довольно сложно за столь короткий срок вбить антиблуртовские настроения в моих солдат.
– Согласен. Я без труда могу предсказать, что и у моих ребят еще достаточно долго будет сохраняться привязанность к глоянским обычаям, – поддержал коллегу иб Глип.
– Но я, конечно же, оставляю за собой право пользоваться броневиком, – пробормотал генерал. – А также персональной подводной лодкой, транспортником и всеми вертолетами, скакунами, моноциклами и паланкином для пересеченной местности.
– Думаю, буду просто обязан устраивать Ежегодные Военные Игры, поддерживая на высшем уровне форму войск, – высказался Либ Глип и взглянул на генерала. – Мы даже могли бы разработать нечто вроде плана совместных маневров, только чтобы дать новобранцам опыт боевых действий.
– А что, неплохая идея, Глип. Я мог бы даже побороться за кубок для одномоторных истребителей.
– Ха! С моей маленькой красоткой ничто не может сравниться, особенно когда она входит в ближний бой.
– Джентльмены, я думаю, детали мы можем отложить на потом, – сказал Ретиф. – Мне пора возвращаться в посольство. Да, кстати, надеюсь, что ваше совместное официальное заявление будет сделано до выхода газет.
– Ну… – Блевняк посмотрел на Либ Глипа. – Учитывая обстоятельства…
– Думаю, мы сможем что–нибудь написать, – хмуро согласился с ним Либ Глип.
– Я подкину вас в посольство на броневике, – предложил Блевняк, – Ретиф, мой мальчик, вы сейчас увидите, как он идет по ровной местности…
VIII
В розовом свете зари обдуваемые легким ветерком, Злокусни и сотрудники Посольства стояли на посадочном поле и ждали, когда из космолета ДКЗ снизойдет на землю Плюшника II группа дородных, осанистых чиновников.
– Ну что ж, Гектор, – сказал старший инспектор, окинув взором безукоризненно вылизанный космодром. – Похоже на то, что, возможно, некоторые из тех слухов, которые нам довелось услышать касательно серьезных заминок в процессе переговоров по разоружению, были не совсем верны.
Злокусни вежливо усмехнулся.
– Совершенно обычное, я бы даже сказал, рутинное дело. От меня потребовалось просто уронить несколько слов в слуховые органы некоторых государственных мужей, а дальше все пошло само собой. Найдется не столь уж много местных полководцев, которые могут устоять перед тончайшими намеками Злокусни.
– В самом деле, Гектор, я думаю, настало время предложить твою кандидатуру на более ответственный пост. Я уже довольно давно положил на тебя глаз…
Старший инспектор, заботливо окруженный присными, направился к выходу. Стоявший рядом с Ретифом высохший древний глой в полосатой мантии печально покачал головой.
– Это было нечестно, Ретиф, выпросить помилование у юного Либ Глипа. У меня ведь там, в книгохранилище, бывает не так уж много волнительных моментов.
– Теперь все изменится к лучшему, – уверил старика Ретиф. – Думаю, вы можете надеяться, что в ближайшее время в вашей библиотеке появятся читатели.
– О, мальчик мой! – воскликнул хранитель древностей. – Я мечтал об этом долгие годы! Множество классных юных студентов обоих полов приходят ко мне и пытаются умаслить старика, чтобы он дал им надежные шпаргалки! О сладкие видения!.. Спасибо тебе, вьюнош, спасибо! Уже вижу приход новых, светлых времен!..
Старик торопливо заковылял прочь.
– Джейм, – Мэгнан дернул Ретифа за рукав. – До меня дошло множество самых разнообразных слухов о том, как было заключено перемирие. Надеюсь, ваше отсутствие вчера вечером в канцелярии никоим образом не было связано с различными похищениями заложников, кражами, незаконными вторжениями, оскорблениями действием, нападениями, шантажом, отказами от данного обещания и прочими отступлениями от дипломатических норм, которые, как утверждает молва, произошли прошлым вечером?
– Мистер Мэгнан, что за нелепое предположение? – Ретиф. вытащил из кармана листок бумаги, сложенный в виде веера, и разорвал его на клочки.
– Извините, Ретиф. Я должен был убедиться. Между прочим, вы сейчас порвали, случаем, не староплюшниковский ли манускрипт?
– Это? Конечно же, нет. Старое меню из китайского ресторанчика, на которое наткнулся, копаясь в секретных архивах. – Он выбросил клочки в мусорный ящик.
– А–а. Кстати о меню – не хотите ли перед утренней встречей с инспекторами по–быстрому перекусить со мной? Посол собирается провести с ними стандартную пятичасовую вводную беседу, а потом устроить короткий осмотр бухгалтерских архивов…
– Спасибо, нет. Либ Глип пригласил меня испытать одну из новых моделей истребителей. Вон тот красный самолет, новенький, только что с завода.
– Ну что тут скажешь, он премьер–министр, и вы должны всячески ублажать его. – Мэгнан покосился на Ретифа. – Признаюсь честно, я кое–чего не понимаю. Как вам удается устанавливать столь дружеские отношения с этими большими шишками, хоть ваши служебные обязанности ограничены подготовкой докладов в пяти экземплярах?
– Думаю, это благодаря тому, что при встречах с ними я веду себя совершенно раскрепощенно, избегая всяческих протокольных условностей.
Ретиф помахал рукой и направился через взлетное поле туда, где, сверкая в лучах утреннего солнца, его ждал маленький самолет.
Политика
«..Преданные своему делу профессиональные полевые сотрудники Корпуса были выше того, чтобы позволять внешнему виду партнеров мешать выполнению своих профессиональных обязанностей, и неослабно применяли просвещенные концепции, разработанные в ШК Корпуса глубоко и далеко мыслящими группами Высшего Уровня, беспрестанно трудившимися в подземных пещерах, выковывая дух дружбы между разумными существами. Действенность тесных культурных связей вкупе с дружной работой миссии была крайне эффективно продемонстрирована преданным исполнением своих обязанностей административным помощником Иоландой Мойл, и. о. консула на Гроаке, укрепившей достойное и заслуженное положение Корпуса, основы которого заложил ее предшественник консул Ваффл…»
Т. VII, катушка 98, 488 г. а. э. (2949 г. н. э.)
– «Консул Земных Штатов, – диктовал Ретиф, – свидетельствует о своем почтении и т. п. Министерству культуры Гроакской Автономии и, в связи с присланным вышеупомянутым министерством приглашением посетить сольный концерт интерпретирования гримас, имеет честь выразить глубокое и искреннее сожаление ввиду невозможности…»
– Вам никак нельзя отвергать это приглашение, – решительно воспротивилась административный помощник фройляйн Мойл. – Я переделаю так: «с удовольствием принимает».
Ретиф выдохнул облачко сигарного дыма.
– Фройляйн Мойл, – напомнил он, – за последнюю пару недель я пережил шесть легких концертов, четыре покушения на камерную музыку и Бог знает сколько разных фольклорных ансамблей. С тех пор, как я здесь нахожусь, у меня не было ни секунды свободного времени.
– Это вовсе не повод обижать гроаков, – резко сказала фройляйн Мойл. – Консул Ваффл никогда бы…
– Ваффл отбыл отсюда три недели назад, – напомнил Ретиф. – Оставив руководить земной миссией меня.
– Хм! – бросила фройляйн Мойл, отключая диктопринтер. – Я, безусловно, не знаю, под каким предлогом отказать министру.
– Да забудьте вы о предлогах, просто скажите ему, что меня там не будет. – Он встал.
– Вы уходите? – поправила очки фройляйн Мойл. – Мне нужно, чтобы вы подписали несколько важных писем.
– Что–то не припоминаю, чтобы я диктовал сегодня какие–то письма, – усомнился Ретиф, надевая легкий плащ.
– Я составила их за вас. Они именно таковы, какими их захотел бы видеть консул Ваффл.
– Вы что, писали за Ваффла все его письма, фройляйн Мойл?
– Консул Ваффл был человек крайне занятый, – чопорно ответила фройляйн Мойл. – Он вполне доверял мне.
– Поскольку я отныне сокращаю культурную программу, то буду не столь занят, как мистер Ваффл.
– Хм! Можно мне спросить, где вы будете, если что–то произойдет?
– Я отправляюсь в Архив Министерства иностранных дел. Фройляйн Мойл моргнула за толстыми линзами очков.
– С какой целью?
Ретиф задумчиво посмотрел на нее и сказал:
– Вы пробыли на Гроа четыре года, фройляйн Мойл. Что стояло за государственным переворотом, который привел к власти нынешнее правительство?
– Я, ясное дело, не встревала в…
– А что вам известно насчет того земного крейсера, исчезнувшего где–то в этих краях лет десять назад?
– Господин Ретиф, это именно те вопросы, которых мы избегаем касаться в разговорах с гроаками. Искренне надеюсь, что вы не собираетесь открыто вторгаться…
– Почему бы и нет?
– Гроаки очень чувствительный народ. Они не принимают с распростертыми объятиями инопланетных копателей в грязном белье. С их стороны достаточно любезно вообще позволить нам загладить тот факт, что земляне как–то подвергли их глубокому унижению.
– Вы имеете в виду, когда прибыли искать крейсер?
– Лично мне стыдно за примененную тогда тактику произвола. Этих невинных созданий допрашивали с пристрастием, словно настоящих преступников. Мы стараемся не бередить эту рану, господин Ретиф.
– Однако крейсер так и не нашли, не правда ли?
– Уж во всяком случае, не на Гроа,
– Спасибо, фройляйн Мойл, – поблагодарил Ретиф и кивнул. – Я вернусь прежде, чем вы закроете офис.
Когда он закрыл дверь, на тощем лице административного помощника пролегли морщины мрачного неодобрения.
Глядя сквозь зарешеченное окошечко, бледнолицый гроак страдальчески вибрировал горловым пузырем.
– В Архив не входить, – слабо произнес он, – Отрицание разрешения. Глубокое сожаление архивариуса.
– Важность моей задачи здесь, – настаивал землянин, с трудом выговаривая звуки горлового языка гроаков. – Мой интерес к местной истории.
– Невозможность доступа для инопланетянина. Уйти тихо.
– Необходимость мне войти.
– Определенные инструкции архивариуса, – голос гроака поднялся до шепота. – Не настаивать больше. Бросить эту мысль!
– Ладно, кащей, я понимаю, когда меня обыгрывают, – сказал по–земному Ретиф и передразнил: – Проявлять осторожность.
Выйдя на улицу, он на мгновение остановился в задумчивости, глядя на покрытые глубокой резьбой оштукатуренные фасады без окон, тянущиеся вдоль всей улицы, а затем двинулся в сторону Генерального Консульства Земли. Встречающиеся на улице немногочисленные гроаки украдкой посматривали на него и спешили свернуть в сторону при его приближении. По упругой мостовой катили, тихо попыхивая, хрупкие паровые автомобили на высоких колесах. Воздух был чист и прохладен. А в офисе наверняка ждет фройляйн Мойл с очередным списком жалоб. Ретиф изучил резьбу над одной из открытых дверей. Сложный узор, выделенный розоватой краской, указывал, если он не ошибался, на гроакский эквивалент бара. Ретиф решил заглянуть туда.
Бармен–гроак, проворно выдававший глиняные горшки с местными алкогольными напитками из бара–ямы в центре помещения, заметил Ретифа и застыл, не закончив движения, с металлической трубкой в руках над дожидающимся своей очереди горшком.
– Прохладительный напиток, – сказал по–гроакски Ретиф, присаживаясь на корточки у края ямы. – Опробовать истинное гроакское зелье.
– Не наслаждаться моими скромными предложениями, – промямлил гроак. – Боль в пищеварительных мешочках. Выражать сожаление.
– Не беспокоиться, – ответил Ретиф. – Налить его и предоставить мне решать, нравится ли.
– Буду сцапан блюстителями порядка за отравление иностранца. – Бармен огляделся в поисках поддержки, но нигде не нашел ее. Клиенты–гроаки смотрели куда угодно, только не на него, да и вообще потихоньку расходились.
– Выбрать на твой вкус, – сказал Ретиф, кидая массивный золотой в автомат выдачи блюд. – Пожать щупальце.
– Достать клетку, – призвал сбоку тонкий голос. – Показывать этот урод.
– Задохнуться в верхнем мешочке, – прошипел бармен, вытягивая все свои глаза в сторону пьяного. – Молчать, помет трутней.
– Глотать сам свой яд, раздатчик отравы, – прошептал пьяный. – Найти надлежащую клетку для этого сбежавшего из зоосада кошмара.
Он пошатнулся в сторону Ретифа:
– Показывать этого урода на улицах, как всех прочих уродов. Небось видел много уродов вроде меня, не так ли? – заинтересовавшись, оживленно спросил Ретиф.
– Говорить разборчиво, вонючий инопланетянин, – выдал гневную тираду пьяный.
Бармен что–то неразборчиво шепнул, и двое ближайших клиентов, подойдя к пьяному, взяли его за руки и помогли добраться до дверей.
– Добыть клетку, – вопил разбушевавшийся алкаш. – Держать животных там, где им место…
– Я передумал, – сказал Ретиф бармену. – Чертовски благодарен, но Должен теперь спешить.
Он проскользнул в дверь, последовав за пьяным. Гроаки–добровольцы, отпустив скандалиста, поспешили вернуться в бар. Ретиф подошел поближе и посмотрел на шатающееся создание.
– Сгинь, урод, – прошептал гроак.
– Быть корешами, – предложил Ретиф. – Быть добрым к глупым животным.
– Сволочь, тебя на скотобойню, дурно пахнущая иностранная живность.
– Не сердиться, душистый туземец, – попросил Ретиф. – Разрешить мне быть тебе добрым приятелем.
– Бежать, пока я не отделать тебя тростью!
– Выпить вместе.
– Не выносить такой наглости. – Гроак двинулся на Ретифа, тот попятился.
– Пожать руки, – настаивал землянин. – Быть корешами.
Гроак потянулся было цапнуть его, но промахнулся. Одинокий прохожий пугливо обогнул их, опустив голову, и шмыгнул прочь. Ретиф, отступая в узкую поперечную улочку, излагал местному дебоширу дальнейшие предложения дружбы, и пьяный в ярости последовал за ним. Тут Ретиф быстро обошел его кругом, ухватил за воротник и рванул. Гроак с треском упал навзничь. Ретиф встал над ним. Упавший туземец приподнялся, но консул Земных Штатов поставил ему ногу на грудь и толкнул.
– Никуда не уходить несколько минут, – ласково попросил он. – Оставаться прямо здесь и вести долгую приятную беседу.
– Вот и вы наконец! – глянула на Ретифа поверх очков фройляйн Мойл. – Вас ждут два джентльмена. Гроакских джентльмена!
– Слуги государства, как мне представляется. Новости разлетаются, как на крыльях. – Ретиф снял плащ. – Это избавляет меня от необходимости почтить МИД еще одним визитом.
– Что вы натворили? Не буду от вас скрывать, они, похоже, очень расстроены.
– Уверен, не будете. Идемте… Да, и захватите с собой аппарат для официальной записи.
Двое носивших тяжелые шоры гроаков, со сложными орнаментами на гребнях – символом их высокого ранга, поднялись, когда в помещение вошел Ретиф. И, как он отметил, ни тот, ни другой не сочли нужным вежливо щелкнуть жвалами. Спору нет, они были взбешены.
– Я – Фисс, из Земного отдела Министерства иностранных дел, – представился на шепелявом, но все же вполне понятном земном более высокий гроак. – Разрешите представить вам Шлуха, из Внутренней Безопасности.
– Садитесь, господа, – предложил Ретиф. Те снова уселись. Фройляйн Мойл неуверенно потопталась, а потом нервно присела на краешек стула.
– Ах, мы так рады… – начала было она.
– Оставьте, – оборвал её Ретиф. – Эти господа пришли сюда сегодня вовсе не чаи распивать.
– Верно, – продребезжал Фисс. – Откровенно говоря, господин консул, я получил самое что ни на есть тревожное сообщение. И попрошу Шлуха официально зачесть его еще раз.
Он кивнул шефу полиции.
– Час назад, – доложил Шлух, – в госпиталь был доставлен гроакский гражданин, пострадавший от серьезной контузии. При допросе данного лица выяснилось, что на него напал и избил его иностранец, а точнее – землянин. Оперативно произведенное моим департаментом следствие установило, что описание преступника почти полностью совпадает с внешность земного консула…
Фройляйн Мойл ахнула, выпучив глаза.
– Вы слышали когда–нибудь, – вкрадчиво осведомился Ретиф, не сводя глаз с Фисса, – о земном крейсере МКК «Великолепный» , который пропал без вести в этом секторе девять лет назад?
– Уж в самом деле, вы переходите все границы! – воскликнула, подымаясь, фройляйн Мойл. – Я умываю руки…
– Как угодно, главное – продолжайте запись, – отрезал Ретиф.
– Я не стану участвовать…
– Вы станете делать то, что вам приказывают, фройляйн Мойл, – спокойно сказал Ретиф. – А я приказываю вам сделать официально скрепленную печатью запись этого разговора.
Фройляйн Мойл села.
Фисс негодующе запыхтел, раздувая горловой пузырь.
– Вы вскрываете старую рану, господин консул. Это напоминает нам об определенных беззакониях, творимых землянами, жертвами которых мы стали несколько лет назад.
– Чушь, – заявил Ретиф. – Такая песенка проходила с моими предшественниками, но мне она режет слух.
– Мы потратили столько усилий, – не выдержала фройляйн Мойл, – стремясь загладить тот ужасный эпизод в наших взаимоотношениях, а вы…
– Ужасный? Как я понимаю, земной «Мироблюститель» остановился достаточно далеко от Гроа и отправил на планету делегацию, чтобы задать несколько вопросов. Та получила какие–то странные ответы и осталась немножко пораскапывать дальше. Покопавшись с неделю, она отбыла восвояси. Несколько обидно для вас, гроаков, если вы, конечно, были невиновными…
– Если! Конечно! – возмущенно выпалила фройляйн Мойл.
– В самом деле, «если», – слабый голос Фисса дрожал. – Я должен протестовать против ваших инсинуаций…
– Приберегите свои протесты, Фисс. Вам потребуется дать кое–какие объяснения, и мне думается, ваша байка будет недостаточно хороша.
– Это вы должны дать объяснения насчет того избитого и покалеченного гражданина…
– Не избитого вовсе, а всего лишь слегка стукнутого, чтобы освежить ему память.
– Значит, вы признаете…
– И это к тому же подействовало. Он много чего вспомнил, выказав при этом добрую волю.
Фисс поднялся; Шлух последовал его примеру.
– Я буду просить, чтобы вас немедленно отозвали, господин. консул. Если бы не ваш дипломатический иммунитет, я бы…
– Почему правительство, Фисс, пало сразу после того, как Оперативная Тактическая Группа нанесла свой визит, а ведь это было еще до прибытия первой дипломатической миссии землян?
– Это внутреннее дело. – закричал Фисс во всю силу слабых гроакских легких. – Новый режим проявил предельную дружественность в отношении вас, землян; он превзошел самого себя…
– …держа в неведении консула Земли и его штат, – закончил за него Ретиф. – То же относится к тем немногим земным бизнесменам, кому вы дали визы. Эта постоянная карусель культмассовых мероприятий, никаких светских контактов за пределами дипломатических кругов, никаких разрешений на поездки для посещения отдаленных округов или вашего спутника.
– Хватит! – жвалы у Фисса так и дрожали от расстройства. – Я не могу больше говорить об этом деле.
– Вы будете со мной говорить. Или через пять дней здесь будет разговаривать эскадра «Мироблюстителей», – пригрозил Ретиф.
– Вы не можете… – ахнула фройляйн Мойл.
Ретиф перевел немигающий взгляд на женщину. Та захлопнула рот. Гроаки сели.
– Ответьте–ка мне вот на какой вопрос, – обратился Ретиф к Шлуху. – Несколько лет назад, а точнее – девять, здесь проходил небольшой парад. Захватили, по случаю, знаете ли, несколько курьезного вида существ и, после того как их упрятали в надлежащие клетки, показали благородной гроакской публике. Провезли по улицам. Несомненно, очень полезно для просвещения народа. Весьма культурное шоу. Однако, вот странное дело с этими животными, они носили одежду и, кажется, общались друг с другом. В целом очень забавная выставка. Так вот, скажите мне, Шлух, что случилось с этими шестью землянами после того, как парад закончился?
Фисс приглушенно квохтнул, а затем быстро заговорил со Шлухом по–гроакски. Шлух, втянув глаза, съежился в кресле.
Фройляйн Мойл открыла было рот, но затем с лязгом захлопнула его.
– Как они умерли? – резко бросил Ретиф. – Вы перерезали им глотки, расстреляли, схоронили живьем? Какой забавный конец вы им уготовили? Быть может, исследовательский?! Вскрыть их и посмотреть, что заставляет их орать…
– Нет! – охнул Фисс. – Я должен сразу же исправить это ужасное ложное впечатление.
– Кой черт ложное впечатление, – с горечью сказал Ретиф. – Это были земляне; простой наркодопрос извлечет это из любого гроака, присутствовавшего на параде.
– Да, – сознался Фисс слабым голосом. – Это правда, они были земляне. Но никого из них не убивали…
– Они живы?
– Увы, нет. Они… умерли.
– Понимаю, – произнес Ретиф. – Просто взяли да умерли.
– Мы, конечно же, пытались сохранить им жизнь; но мы не знали, что они едят…
– Выяснить это было бы не так уж трудно.
– Они заболели, – сказал Фисс. – Один за другим…
– С этим вопросом мы разберемся позже, – решил Ретиф. – А сейчас мне нужны еще сведения. Где вы их раздобыли? Где вы спрятали корабль? Что случилось с остальным экипажем? «Заболели» еще до парада?
– Больше никого не было! Заверяю вас, абсолютно никого!
– Погибли при аварийной посадке?
Никакой аварийной посадки не было. Корабль приземлился цел и невредим, к востоку от города. З–з… земляне не пострадали. Мы, естественно, испугались их; они были для нас такими странными. Мы раньше никогда не видели таких существ.
– Они сошли с корабля, паля из всех орудий, так, что ли?
– Орудий? Нет, никаких орудий не…
– Ага, тогда, значит, подняли руки, так ведь, попросили помочь? Ну вы им и помогли, конечно, – помогли умереть.
– Откуда же нам знать? – простонал Фисс.
– Вы хотите сказать, откуда же вам знать, что через несколько месяцев появится разыскивающая их эскадра? Это вызвало шок, не так ли? Держу пари, вам пришлось посуетиться, припрятывая корабль и затыкая всем рты. Еле успели, да?
– Мы боялись, – сказал Шлух. – Мы – народ простой. Мы испугались странных существ из чужого судна. Мы их не убивали, но считали, что оно и к лучшему, что они… не выжили. Потом, когда появились боевые корабли, мы осознали свою ошиб–ку, но боялись признаться. Мы устранили своих виноватых руководителей, скрыли случившееся и… предложили свою дружбу. Мы пригласили вас установить дипломатические отношения. Верно, мы совершили промах, тяжелый промах. Но мы ведь и постарались исправить…
– Где корабль?
– Корабль?
– Что вы с ним сделали? Он слишком велик, чтобы просто бросить его и забыть. Где он?
Двое гроаков переглянулись.
– Мы желаем показать вам искренность своего раскаяния, – сказал Фисс. – И покажем вам корабль.
– Фройляйн Мойл, – распорядился Ретиф. – Если я не вернусь через разумный промежуток времени, передайте эту запись в Штаб–квартиру Сектора, скрепив печатью.
Он встал и посмотрел на гроаков.
– Ну что ж, идемте, господа, – предложил он.
Ретиф пригнулся, Проходя под тяжелыми бревнами, крепившими вход в пещеру, и пригляделся в полумраке к изогнутому борту опаленного космосом судна.
– Здесь есть какое–нибудь освещение? – спросил он. Гроак щелкнул выключателем, вспыхнуло слабое голубоватое сияние. Ретиф обошел по высоким деревянным мосткам корпус, внимательно изучая корабль. Под лишенными линз «глазами» сканнера зияли отверстиями пустые орудийные платформы. Сквозь дыры в полу входного шлюза была видна замусоренная палуба. Неподалеку от носа яркими блестящими вкраплениями дюралесплава были выведены слова: «МКК ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ Б. НОВАЯ ЗЕМЛЯ».
– Как же вам удалось затащить его сюда? – поинтересовался Ретиф.
– Его приволокли сюда с места посадки, милях в девяти от пещеры, – ответил более тонким, чем когда–нибудь, голосом Фисс–Это естественная расселина, и судно просто опустили в нее и насыпали крышу.
– Как же вы умудрились так заэкранировать его, что детекторы не смогли уловить его присутствия?
– Здесь повсюду вокруг богатые железные руды, – махнул рукой Фисс–Мощные жилы практически чистого металла.
– Давайте зайдем внутрь.
Вперед прошел Шлух с переносной лампой, а за ним и вся группа зашла в корабль. Ретиф поднялся по трапу и оглядел рубку управления. Толстый слой пыли покрывал палубу; стойки, где располагались противоперегрузочные кресла; пустые пульты; разбросанные повсюду срезанные болты и части крепления обшивки; обрывки проволоки и бумаги. Там, где горелки срезали тяжелую экранировку защитных покрытий, металл потускнел от тонкого налета ржавчины. Повсюду стоял слабый запах тлена и запустения.
– Грузовой отсек… – начал Шлух.
– Этого вполне достаточно, – отказался Ретиф. Гроаки молча вывели его обратно через туннель на свет раннего вечера. Когда они поднялись по склону к паровому автомобилю, к Ретифу подошел Фисс.
– Надеюсь, это в самом деле положит конец затянувшемуся несчастному делу, – сказал он. – Теперь, когда все показано полностью, честно и откровенно…
– Можете пропустить все это, – сказал Ретиф. – Вы опоздали на девять лет. Как я понимаю, когда с вами связалась Оперативная Тактическая Группа, экипаж был еще жив. Вы предпочли скорее убить их или дать им умереть, чем пойти на риск признаться в содеянном.
– Мы были виноваты, – стал жалко оправдываться Фисс–Теперь мы исправились и желаем лишь дружбы.
– «Великолепный» был тяжелым крейсером, примерно в двадцать тысяч тонн, – Ретиф мрачно посмотрел на чиновника МИДа. – Где он, Фисс? Вам не удастся отмазаться стотонной спасательной шлюпкой.
Фисс так сильно выдвинул стебельки глаз, что отвалилась одна из шор.
– Я ничего не знаю о… о… – горловой пузырь гроака бешено пульсировал, когда тот пытался сохранить спокойствие. – Мое правительство не намерено больше терпеть никаких дальнейших обвинений, господин консул, – выговорил наконец он. – Я был с вами предельно искренен. Я даже закрыл глаза на ваше оскорбительное вмешательство в дела, не входящие, собственно, в сферу вашей компетентности. Мое терпение подошло к концу.
– Где корабль? рявкнул Ретиф. – Похоже, вы так ничему и не научились и по–прежнему убеждены, что можете все спрятать и забыть об этом деле. Уверяю вас, так не выйдет.
– Сейчас мы вернемся в город, – сказал Фисс–Больше я ничего сделать не могу.
– Можете и сделаете, Фисс, – пообещал ему Ретиф. – Я намерен докопаться до правды.
Фисс быстро заговорил со Шлухом. Шеф полиции сделал знак четырем вооруженным констеблям, и те двинулись, окружая землянина.
Ретиф поглядел на Фисса и дружелюбно посоветовал:
– Даже и не пытайтесь. Только увязнете еще глубже. Фисс гневно щелкнул жвалами, все пять стебельков его глаз агрессивно склонились к Ретифу.
– Из уважения к вашему дипломатическому статусу, землянин, я оставлю без внимания ваши оскорбительные намеки, – сказал своим тонким голосом Фисс. – Мы немедленно возвращаемся в город.
Ретиф посмотрел на четырех полицейских.
– Разумеется, – согласился он. – Деталями мы займемся позже.
Фисс последовал за ним в машину и уселся – жесткий, как палка, – на противоположном конце сиденья.
– Рекомендую вам держаться как можно ближе к своему Консульству, – произнес Фисс–Советую выбросить из головы эти фантазии и наслаждаться культурными аспектами жизни на Гроаке. Особенно я бы не рисковал выезжать из города или проявлять излишнее любопытство к делам, касающимся только гроакского правительства.
