Текст книги "Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола"

Автор книги: Джон Эрнст Стейнбек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

– Как же вы можете безропотно терпеть такие унижения? – спросил Гавейн.

– Дело в том, что я люблю некую даму, – начал Пелеас, – а она…

– Довольно! – прервал его Гавейн. – Я уже наслышан о вашей беде. И тем не менее не понимаю, для чего вы позволяете себя поносить и избивать.

– Потому что надеюсь рано или поздно смягчить сердце Этарды. Ведь известно немало случаев, когда доблестные рыцари претерпели множество страданий, но в конце концов обрели свою любовь. Увы, я, кажется, не из их числа. Пока что мне не везет!

– Сдается мне, что милосердие едва ли относится к числу женских добродетелей.

– И все же я верю, что, ежели сумею доказать свою любовь, то леди Этарда смилостивится надо мной и…

– Сколько можно ныть и жаловаться! – возмутился сэр Гавейн. – Неужели не ясно, что избранный вами способ не годится. Если вы, конечно, не поставили целью заработать как можно больше оскорблений и синяков! Я предлагаю вам нечто совершенно иное. У меня есть отличный план по завоеванию сердца вашей неподатливой дамы.

– Но кто вы такой?

– Сэр Гавейн, к вашим услугам. Я один из рыцарей короля Артура и, кстати, его ближайший родственник. Моя мать сестра короля Артура, а отец – король Лот Оркнейский.

– А я сэр Пелеас, повелитель Островов. И могу сказать, что подобная беда приключилась со мной впервые. Никогда прежде мне не доводилось влюбляться в какую-нибудь даму или девицу.

– Ну, это и так ясно, – отмахнулся сэр Гавейн. – Вот что, дружище, вам в вашей ситуации, несомненно, понадобится помощь доверенного человека.

– Ах, я так люблю леди Этарду! – вновь начал жаловаться Пелеас. – Я жить без нее не могу. Пусть она проклинает меня и оскорбляет… Я на все готов, лишь бы только видеть ее и…

– Стоп! Если вы хоть немного помолчите, то я изложу вам свой план. Насколько мне известно, эта дама желает вашей смерти. Отдайте мне свой меч и доспехи. А я отправлюсь к леди Этарде и объявлю, что убил вас. Уверен: как только она поймет, чего лишилась, так сразу пожалеет. И вот, когда она будет оплакивать свою потерю, тут-то вы и появитесь! Вам останется только сорвать цветок ее любви.

– Полагаете, ваш план сработает?

– Не сомневаюсь! Ибо по собственному опыту знаю: больше всего на свете женщины любят то, что им недоступно.

– А вы меня не обманете, сэр? Не станете интриговать против меня?

– С какой стати? – удивился сэр Гавейн. – Обещаю, что и суток не пройдет, как я вернусь к вам с новостями. Ну, а коли нет, так вы сразу поймете, что хитрость не удалась.

На том и порешили. Два рыцаря обменялись доспехами и щитами. Затем они обнялись на прощание, и Гавейн поскакал к замку леди Этарды.

Там он увидел, что на цветущем лугу перед крепостной стеной разбиты разноцветные шатры. Приближенные Этарды – с десяток дам и девиц различного возраста – развлекались вместе со своей хозяйкой играми, пением и танцами. Увидев издалека приближавшегося рыцаря, дамы насторожились. А когда разглядели герб Пелеаса на щите, опрометью кинулись к замковым воротам.

– Постойте, красавицы, – крикнул Гавейн. – Я другой рыцарь, не сэр Пелеас. У меня хорошая новость для вашей госпожи: я убил докучавшего ей сэра Пелеаса и забрал его доспехи.

Леди Этарда остановилась поодаль и скомандовала:

– Ну-ка, снимите шлем! Я хочу видеть ваше лицо.

Убедившись, что это действительно не сэр Пелеас, она велела рыцарю спешиться и подойти поближе.

– Вы и в самом деле убили Пелеаса? – недоверчиво спросила она.

– Так точно, мадам, – отвечал Гавейн. – И должен сказать, это было нелегким делом. Сэр Пелеас один из самых лучших рыцарей, каких я встречал. Мы долго сражались, но под конец мне повезло и я победил вашего поклонника. А поскольку он не пожелал просить пощады, то я убил его. Подумайте, как бы иначе я смог завладеть его доспехами.

– И то правда, – задумчиво сказала дама. – Сэр Пелеас был знатным воином, но таким занудой! Он мне покоя не давал – все стонал и плакал, ну прямо как больной теленок. Я прямо-таки до смерти возненавидела его! Терпеть не могу плакс, мне нравятся сильные и решительные мужчины. Вот такие, как вы… И коли уж вы освободили меня от сэра Пелеаса, то я готова вознаградить вас. Просите что угодно, я исполню любое ваше желание.

И леди Этарда весьма красноречиво зарделась. Посмотрел на нее Гавейн, и увидел, что дама молода и хороша собой. Тут же припомнилась ему недавняя девица, которая бессовестно сбежала с другим рыцарем. И взыграла гордость в душе у сэра Гавейна, решил он утешиться, а заодно и поразвлечься.

– Не премину воспользоваться вашим предложением, – сказал он, с удовольствием отметив стыдливый румянец на щеках у леди Этарды. А она повела его в замок, наполнила ванну душистой водой и помогла переоблачиться в свободную тунику пурпурного цвета. Затем усадила за богато накрытый стол – кормила, поила ароматными винами и все норовила коснуться Гавейна то рукой, то плечом.

– Итак, сэр рыцарь, – игриво произнесла она, – назовите поскорее свое желание. И вы увидите, что я умею платить по долгам.

– Очень хорошо, – сказал сэр Гавейн, беря ее за руку. – Видите ли, я люблю одну даму, но, к сожалению, безответной любовью.

– Вот как! – воскликнула Этарда с досадой. – Подозреваю, что дама ваша не слишком умна. Как можно отказываться от любви такого мужчины – молодого, красивого, храброго и к тому же знатного происхождения. Ведь вы, насколько я поняла, сын одного короля и племянник другого? Чего же еще нужно вашей даме? Любая другая была бы только рада такому поклоннику. Нет, определенно, она попросту глупа.

– Вот я и хочу, чтобы вы в качестве благодарности помогли мне завоевать любовь этой дамы, – сказал сэр Гавейн.

Этарде пришлось сделать над собою усилие, дабы скрыть разочарование.

– Право не знаю, что тут от меня зависит, – пробормотала она.

Гавейн бросил на даму внимательный взгляд, а затем промолвил:

– Вы и есть та самая дама, о которой я веду речь. Теперь-то вы понимаете, что от вас зависит очень многое. Я настаиваю на исполнении обещания!

– Ах! – воскликнула леди Этарда. – Какой вы, однако, хитрец, сэр. Вы так ловко расставляете ловушки, что ни одна дама не смогла бы уцелеть.

– Вы дали слово, мадам! – настаивал Гавейн.

– Ну, что ж, – вздохнула Этарда, – обещания надо исполнять. Ведь коли я откажусь, то стану клятвопреступницей. А мне моя честь дороже жизни, дорогой сэр.

Дело происходило в месяце мае, солнце ласково светило с голубых небес, а луга были усеяны благоухающими цветами. Вышли Гавейн с Этардой из темного замка и рука об руку пошли к одному из разноцветных шатров. Здесь они уселись на мягкую зеленую травку, сидели, беседуя и вкушая изысканные яства. А когда спустился вечер, летний ветерок принес издалека песню трубадура, который пел о рыцарской любви. И все приближенные леди Этарды – дамы и кавалеры – тоже вышли на луг и проследовали к другим шатрам.

С наступлением ночи сэр Гавейн и его дама вошли в шелковый шатер и опустили за собой полог. Там уже ждала мягкая постель с бархатными покрывалами, которая стала для них ложем любви. И так они всю ночь упивались взаимными ласками, и время летело для них незаметно. Когда же рассвет позолотил небо на востоке, они проснулись, наскоро позавтракали и вновь до обеда предавались любви. Затем все повторилось сначала. И так – чередуя любовные ласки с легкими трапезами и недолгим сном – влюбленная парочка провела в шатре три дня и три ночи, которые пролетели для них, как один час.

А бедный сэр Пелеас тем временем терзался в монастыре неизвестностью. Напрасно прождал он день и ночь: в условленное время Гавейн не появился.

– Должно быть, что-то задержало его, – сказал сэр Пелеас и провел в ожидании еще одни бессонные сутки.

Несчастный рыцарь весь извелся за это время: щеки ввалились, глаза лихорадочно блестели. Он безостановочно мерил шагами свою тесную келью и бормотал:

– Возможно, сэр Гавейн ранен… или болен? Может, он нуждается в помощи? Но боюсь, если я раньше времени заявлюсь в замок Этарды, то испорчу всю игру. Что же делать? А вдруг она держит его пленником?

На исходе третьей ночи сэр Пелеас почувствовал, что больше не в силах выносить неизвестность. Надел он доспехи и поскакал к замку, который молчаливой громадой темнел вдали. Не доехав, увидел на лугу множество нарядных шатров, их шелковые пологи легко трепетали на утреннем ветерке. Сэр Пелеас спешился и, привязав коня, направился к ближайшему шатру. Заглянул в него и увидел трех спящих рыцарей. Во втором шатре обнаружились четыре девицы – они тоже почивали, раскидавшись по мягким перинам. Тогда Пелеас откинул полог третьего шатра и в ужасе отшатнулся. Там лежала его прекрасная леди Этарда, да не как-нибудь, а в обнимку с Гавейном. И оба они спали безмятежным сном счастливых любовников!

Бедный сэр Пелеас испытал такую муку, что сердце его едва не разорвалось.

– О, какое вероломство! – подумал он. – Неужели он все спланировал заранее? Или, может, его околдовали?

Не помня себя от горя, сел он на коня и поскакал прочь. Отъехал на полмили и остановился. Перед глазами у него по-прежнему стояла страшная картина, увиденная в шатре. И почувствовал сэр Пелеас, как волной поднимается в нем гнев.

– Никакой он мне не друг, – подумал он, – а самый настоящий враг! Вот вернусь и убью подлого предателя. А еще лучше убить их обоих!

Развернул он коня и помчался обратно к шатру – приводить свой приговор в исполнение. Однако врожденная честность и рыцарский долг воспротивились тому.

– Пусть он мой враг, – рассуждал Пелеас, – но разве можно убить спящего и безоружного врага? Это будет вероломство почище того, что он допустил. Как после такого я смогу называться рыцарем? Ведь это против всех рыцарских правил!

Несчастный сэр Пелеас – честный и благородный человек – вновь развернул коня и поскакал к монастырю. Но чем дальше он удалялся от проклятого шатра, тем сильнее душили его обида и гнев.

– К бесам этот рыцарский кодекс! К бесам честь! – вскричал он. – Разве сами они честные люди? Подлые предатели – вот они кто такие. И я окажу миру большую услугу, освободив его от таких низких созданий.

И снова, в который уж раз, натянул он поводья и поехал к замку. Привязал коня неподалеку и прокрался к шатру своей неверной возлюбленной. В свете разгоравшейся утренней зари заглянул внутрь и увидел, что ничего не изменилось: утомленные любовники все так же безмятежно спали в объятиях друг друга. Долго стоял над ними сэр Пелеас с бьющимся сердцем и раздувающимися ноздрями, воздух со свистом вырывался из его груди. Тут Этарда пошевелилась во сне и что-то с улыбкой прошептала. Гавейн, не просыпаясь, покрепче прижал ее к себе. Бедный, бедный сэр Пелеас! Смотреть на это было выше его сил, и он судорожно сжал рукоять меча. Но Пелеас был слишком благородным человеком – за всю свою жизнь он не совершил ни единого бесчестного поступка и тут не смог переступить через себя. А посему положил он обнаженный меч им обоим поперек горла и тихо удалился из шатра. Вернулся он в монастырь весь в слезах и не на шутку перепугал своих оруженосцев. Собрал их возле себя сэр Пелеас и так сказал:

– В этом бесчестном мире вы были мне верными и преданными друзьями. Потому завещаю вам все свои угодья, свои доспехи и все, чем владею. Сердце мое разбито и жизнь окончена! Лягу я в постель и буду лежать, покуда не умру. Когда же это случится, пообещайте, что вынете сердце из моей груди и на серебряном блюде доставите к леди Этарде. Да передайте, что я видел, как она спала в объятиях моего вероломного друга, сэра Гавейна.

И как ни утешали, как ни отговаривал его верные оруженосцы, сэр Пелеас так и поступил – удалился в свою келью и там надолго впал в забытье. Вот как ему жизнь стала не мила!

Что же касается Этарды, то проснулась она поутру и ощутила у себя на горле лезвие меча. Когда же разглядела рукоять и поняла, что меч принадлежит сэру Пелеасу, сильно испугалась и разгневалась. Разбудила она сэра Гавейна и стала осыпать его упреками.

– Так вы солгали мне, сэр! – кричала леди Этарда. – Как же вы могли убить Пелеаса, если вот лежит его меч. Сэр Пелеас жив! Более того, он был здесь, видел нас и запросто мог убить. И поделом бы вам стало! Ведь вы предали нас обоих. Какое низкое коварство! Уверена: окажись вы на его месте, то уж не пощадили бы предателя. Ибо как вы есть бесчестный человек, то и прощать не умеете. Но теперь-то я вас раскусила и оповещу о том весь белый свет. Отныне ни один порядочный рыцарь не захочет с вами знаться и ни одна дама не посмотрит в вашу сторону!

Сэр Гавейн попытался было оправдаться, но она и слушать его не пожелала.

– Не трудитесь извиняться, – холодно сказала леди Этарда. – От этого еще тошнее станет!

Сэр Гавейн умел держать удар. Усмехнулся он мрачно и молча покинул шатер, где провел три счастливых дня. Заглянув в замок, он переоделся в свои доспехи, сел на коня и поскакал прочь. Ехал и рассуждал про себя:

– Если разобраться, не такая уж она и красавица, эта Этарда. А что касается сэра Пелеаса, то Бог ему судья. Ведь вот я отомстил этой дамочке, которая унижала и мучила его, и какова же оказалась благодарность? Ах, что ни говорите, а в этом мире нет справедливости. А значит, человек должен и первую голову беспокоиться о себе самом и не тратить силы на других. Это станет мне хорошим уроком!

А в это время дева Нинева Озерная без устали путешествовала по миру, и случилось так, что судьба занесла ее в Арройский лес чудес. Прошло уже немало времени с тех пор, как она обманом завладела секретами старого Мерлина, а его самого заключила в бессрочную темницу. За эти годы Нинева сильно изменилась: если прежде все ее помыслы были направлены на то, чтобы овладеть магией и через нее обрести безграничную власть, то теперь – когда поставленная цель оказалась достигнута – волшебница чувствовала себя в некотором роде заложницей своего могущества. Да, она умела творить чудеса, недоступные простым людям, но ни счастья, ни свободы это ей не принесло. Напротив, жизнь Ниневы сильно осложнилась. Так, дар целительницы поставил ее на службу болезням; власть над фортуной сделала рабыней несчастья; а способность распознавать зло вовлекла в нескончаемую войну против вероломства и людской жадности. Но и это еще было не все! Со временем Нинева с горечью обнаружила, что, хотя она употребляла свою силу на защиту слабых и обиженных, это вовсе не помогло ей обзавестись друзьями. Ибо любовь и дружба никогда не являлись той разменной монетой, которой оплачиваются долги. Вот так и вышло, что Нинева – при всем своем могуществе – страдала от одиночества и ничего не могла с этим поделать. Ее ценили, но не любили. И нередко волшебница с грустью вспоминала прежние времена, когда любовь и доброта была всеобщим достоянием, и все в равной степени делились этими сокровищами. Тогда ей не приходилось испытывать одиночества человека, который только дает, но ничего не получает взамен. И не приходилось страдать от раздражения тех, кто, напротив, способен лишь брать, а потом изнывать от сознания неоплаченного долга. Наверное, поэтому Нинева и не могла подолгу оставаться на одном месте: всякий раз люди с радостью прибегали к ее услугам, а затем сторонились, опасаясь ее могущества.

И вот, путешествуя по Арройскому лесу, Нинева повстречала безутешного юношу, по виду оруженосца. Колдунья спросила о причинах его печали и услышала в ответ, что его господин совершенно несправедливо пострадал от предательства своей возлюбленной. И вот теперь этот знатный рыцарь лежит с разбитым сердцем и ждет не дождется, когда же смерть избавит его от страданий.

– Отведи меня к своему господину, – предложила Нинева. – Не дело, чтобы благородный рыцарь погибал от любви к недостойной даме. Коли она столь безжалостна в любви, то сама должна узнать, каково это – любить и быть отвергнутой. Это станет ей хорошим уроком!

Обрадовался юноша и проводил волшебницу к смертному одру сэра Пелеаса, где тот лежал исхудавший, с лихорадочным румянцем на щеках и потухшим взором. Все это увидела Нинева, но еще отметила про себя, что рыцарь необычайно хорош собой и, судя по всему, человек честный и благородный.

– Отчего же, – подумала колдунья, – так получается, что добро само себя отдает на растерзание злу?

Положила она прохладную руку на взмокший лоб рыцаря и почувствовала биение горячей крови под своими пальцами. И стала она вполголоса напевать что-то успокаивающее и пела до тех пор, пока сэр Пелеас не поддался ее чарам и не погрузился в глубокий здоровый сон. Тогда Нинева велела оруженосцам наблюдать за своим господином и ни в коем случае не будить его до ее возвращения. А сама поспешно отправилась к леди Этарде и, наложив на нее нужное заклинание, привела даму к постели недужного рыцаря.

– Как же вы посмели так надругаться над столь достойным человеком? – спросила Нинева. – Какая же вы женщина, коль нет в вашем сердце доброты! За свою гордыню будете вы наказаны той же самой болью, которой терзали других. Вы полюбите этого рыцаря больше жизни и будете вечно его любить. Слышите меня, леди Этарда? Вы уже любите его! Вы готовы пойти за ним хоть на край света, потому что любите его!

И Этарда, как зачарованная, повторяла:

– Я люблю его. О Боже! Я люблю его! Как же такое возможно – чтобы я полюбила того, которого так сильно ненавидела?

– Каждому воздается по деяниям его, – произнесла Нинева. – Теперь ваш черед оказаться в аду, который вы создавали прочим людям. Это заставит вас посмотреть на дело с другой стороны.

После этого она принялась что-то нашептывать на ухо рыцарю и шептала до тех пор, пока он не проснулся. Тогда волшебница отступила в сторону и приготовилась слушать и наблюдать.

А сэр Пелеас пробудился, увидел леди Этарду, но не почувствовал к ней прежней любви. Напротив, он с удивлением обнаружил в своем сердце лишь гнев и отвращение. И, когда Этарда с любовью протянула к нему руки, рыцарь непроизвольно отшатнулся и сказал сурово:

– Подите прочь! Я не желаю вас больше видеть. Вы кажетесь мне уродливой и неприятной. А посему лучше вам уйти и больше никогда не являться мне на глаза.

Леди Этарда, пораженная в самое сердце, упала наземь и горько зарыдала. Подошла к ней Нинева и, поднявши с земли, выпроводила из кельи. А на прощание сказала:

– Теперь вы познали боль, которая столько времени терзала его сердце.

– Но я люблю Пелеаса!

– Конечно, и будете вечно любить, – пообещала колдунья. – И вы умрете с этой неразделенной любовью. Честно говоря, я вам не завидую – это горькая, иссушающая страсть. Но вы ее заслужили! А теперь ступайте прочь, больше вам здесь делать нечего.

После этого Нинева вернулась к сэру Пелеасу и сказала:

– Вставайте, сэр рыцарь! Пора возвращаться к жизни. Очень скоро вы обретете свою истинную любовь и будете с ней счастливы.

– Увы, с этим покончено, – отвечал Пелеас. – Боюсь, в моем сердце уже не осталось места для любви.

– Это не так, – возразила Нинева Озерная. – Дайте мне свою руку, сэр, и я приведу вас к вашей любви.

– О, хорошо бы, – вздохнул сэр Пелеас. – Но обещайте, что до того времени вы меня не покинете.

– Обещаю, – сказала волшебница. – Клянусь, что буду рядом с вами до тех пор, пока вы не найдете свою истинную любовь.

И Нинева сдержала слово: они прожили вместе долго и счастливо. По сути, всю свою жизнь.

А теперь мы должны вернуться на развилку трех дорог – туда, где расстались наши рыцари. На этот раз нам предстоит отправиться на юг вместе с сэром Мархальтом и его дамой тридцати лет от роду. Красавица эта сидела на коне позади своего спутника и крепко обнимала его за талию своими нежными руками. И сказал сэр Мархальт:

– Как же я рад, что мне выпало путешествовать именно с вами! Вы кажетесь мне дамой разумной, умудренной жизнью и к тому же с легким характером. Просто удивительно, как некоторым людям удается дожить до определенного возраста и не растерять добродетелей, присущих юности. Я имею в виду пыл в крови, жажду приключений и способность мириться с тяготами путешествий в поисках этих самых приключений.

– Поиски приключений – это серьезное дело, – отвечала девица. – Кто-то только мечтает о подвигах, но упорный человек всегда добивается своей цели.

– А у вас, миледи, судя по всему, богатый опыт в этом деле? – поинтересовался Мархальт.

– Вы не ошиблись, сэр! – рассмеялась незнакомка. – Путешествия в поисках чудесный приключений – моя повседневная работа. И, должна сказать, это не такой уж тяжкий труд, коли рядом с тобой надежный и верный товарищ.

– Очень надеюсь, что я окажусь для вас именно таким попутчиком, – сказал сэр Мархальт. – Помнится, когда-то давным-давно я уже совершил ошибку, прельстившись юным смазливым личиком, золотыми локонами и мозгами, столь же неразвитыми, сколь и бюст его владелицы. О да, я помню, к чему это привело…

– А теперь вас больше привлекают зрелые женщины, вроде меня?

– Мне с вами очень удобно. Однако меня удивляет, с какой стати столь умная и опытная женщина ведет бродячую жизнь. Это ведь предполагает холодные ночи в лесу, сон на голой земле, скудную еду, а то и полное ее отсутствие.

– Ну, существует много способов справиться с подобными трудностями. Вы вот видели, что каждая из нас носит с собой походную суму. Моя сейчас приторочена к вашему седлу. Она вам, кстати, не мешает?

– Нет, нисколько, – отвечал сэр Мархальт. – Полагаю, внутри нее хранится тысяча мелких вещиц, без которых женщины жить не могут?

– Так-то оно так, – усмехнулась его спутница, – но только у разных женщин разные потребности. Вот если бы вы заглянули в суму моей юной подруги, то увидели бы перчатки, носовые платочки, зеркальце, духи, всяческие помады и притирания, а также белый гигиенический порошок для очищения тела.

– А что же в вашей поклаже, мадам?

– А я, видите ли, похожа на вас – тоже в некотором роде любительница комфорта. Во всяком случае, считаю, что путешествовать надо по возможности с удобствами. Поэтому вожу с собой маленький котелок, чтобы можно было вскипятить воду; затем набор душистых трав и сушеное мясо – на всякий непредвиденный случай, если не удастся раздобыть свежей еды. Кроме того, у меня с собой немного щелока – смешайте его с золой и жиром – и получите вполне сносное мыло. А мыло, как вы понимаете, совершенно необходимо в путешествии, где то и дело случается испачкаться. Так, что еще? Ага, у меня, конечно же, припасена целебная мазь, дабы лечить раны и укусы насекомых… затем легкая плотная ткань, которая служит хорошей зашитой в дождливую погоду, ну, и все тот же незаменимый гигиенический порошок.

– И ничего из сугубо женских штучек?

– Ну, как же… Есть смена нижнего белья, гребешок и маленький, но очень острый кинжал – на тот случай, если…

– Если придется защищаться от меня?

– На самом деле я не думаю, что придется прибегать к услугам этого кинжала. Ежели только порубить дикий лук для супа.

– Как же я рад, что мне выпало путешествовать с вами. Вы не только мудрая женщина, но и хороший, запасливый попутчик.

– Я, как и большинство людей, хороша только с теми, кто хорош со мной.

– А у вас острый язычок, моя дорогая.

– Так же, как и у вас, – парировала дама. – Скажите-ка лучше, вы действительно такой непобедимый рыцарь, как о вас говорят?

– Скорее, я удачливый человек, – честно отвечал сэр Мархальт. – На протяжении ряда лет удача сопутствовала мне, и посему я чаще побеждал, чем проигрывал. Ну и, конечно, сказывается длительная практика. Может, я потому и побеждаю, что часто приходилось сражаться.

– А вы не из хвастливых, сэр!

– Видите ли, мне столько раз доводилось наблюдать, как славные рыцари терпели поражение, что я привык к этому. Во всяком случае, постоянно помню, что когда-нибудь – по воле случая или в поединке с более молодым и сильным противником – тоже окажусь в числе побежденных. Это неизбежно.

– Но коли так рассуждать, то зачем вы тогда ведете жизнь странствующего рыцаря? Ведь у вас наверняка есть земли. Вы могли бы осесть на них, построить себе замок, завести хорошую, удобную жену…

– О нет! – возразил сэр Мархальт. – Я уже пробовал – ничего путного из этого не вышло. Понимаете, я рожден в семье рыцаря и воспитан как рыцарь. По сути, я, как доброе копье, приспособлен только для одного – той самой жизни, которую сейчас веду. Легче остановить коня на полном скаку, нежели переделать прирожденного рыцаря.

– Тише! – вдруг воскликнула дама. – Кажется, где-то поблизости журчит ручей или лесная речушка. Если вы натаскаете сушняка для костра, то я берусь развести костер и приготовить нам обед. Можно вскипятить воду и заварить настой – у меня есть с собой сушеная ромашка. А также сушеное мясо и немного сыра.

– Нет, вы просто потрясающая женщина, миледи!

После того, как они перекусили и выпили настоя, дама сказала:

– По мне, сейчас самое время немного отдохнуть.

– А разве мы не продолжим путь? – удивился Мархальт. – Мне казалось, мы ищем приключения.

– Успеется, ведь у нас впереди целый год, – рассудительно ответила дама. – А сейчас не вредно немного поспать. Ложитесь, милорд, я подложу вам под голову свой плащ – получится не хуже подушки.

Сэр Мархальт лег и, приподнявшись на локте, стал рассматривать свою спутницу.

– У вас чудесные глаза, – сказал он. – Светло-карие и такие теплые на вид.

– Ах, не трудитесь, милорд! Когда я была совсем молоденькой – как та девица, которую вы видели со мной у родника – вот тогда, да, мне нравилось срывать комплименты. Ради этого я не ленилась ловить рыбку в мутной воде. Если б в ту пору вы хоть раз заглянули мне в глаза, то поверьте, вы бы никогда больше не пожелали повторить этот опыт. Однако за минувшие годы я многому научилась и теперь стала совсем другой.

– Наверное, вы правы, – сказал Мархальт, зевая. – Ну, что ж, спокойного сна, моя дорогая.

После отдыха они продолжили свой путь. Лес вокруг них поредел, и золотые лучи послеполуденного солнца пронизывали его насквозь. Земля обильно заросла диким тимьяном, и его запах действовал убаюкивающе.

– Милорд, – послышался голос Мархальтовой спутницы, – не обессудьте, коли я не буду вам отвечать. С вашего позволения я немного посплю. Ничего, если я склоню голову вам на спину?

– А разве вы не спали во время привала?

– Нет, я стерегла ваш сон. А теперь ваш черед охранять меня.

– А вы умеете спать на ходу? – поинтересовался сэр Мархальт. – Вы не свалитесь с лошади?

– О, не беспокойтесь. В моей жизни бывали такие приключения, когда мне по несколько ночей кряду приходилось спать только на ходу.

Однако Мархальт продолжал настаивать:

– А вдруг конь оступится? Нет уж, давайте вот что сделаем: вы обмотаете свой шарф вокруг талии, а концы его передадите мне.

Так они и сделали: сэр Мархальт завязал шарф у себя на поясе и таким образом подстраховал спящую даму.

– Вот теперь можете спокойно спать, – довольно заметил он.

Так они ехали до вечера, а лес тем временем снова изменился: он стал гуще, деревья словно надвинулись на путников и зловеще шелестели листвой – так, что казалось, будто кто-то крадется в лесных зарослях. Дама наконец проснулась и зябко повела плечами.

– Я хорошо выспалась, – сказала она. – Теперь вы можете меня отвязать. А мы скоро остановимся?

– Как только встретим подходящее жилье. Не хотелось бы путешествовать в темноте. А вы боитесь темноты, дорогая?

– Нет, – ответила дама. – Раньше когда-то боялась, а потом подумала: чего ради? Ведь я могу так же хорошо видеть в темноте, как и они.

– Они?

– Ну да. Те, что живут в темноте.

– Я слышал, драконы не хуже кошек могут видеть в темноте.

– Полагаю, так оно и есть. Я сама, правда, никогда не встречала драконов. Моя сестра видела их много раз, но она вообще всего в своей жизни повидала. Что касается кошек, то они меня не волнуют. Пусть себе бегают, а мы поедем своей дорогой. И не свернем с нее, пока не встретим дракона. Как быстро, однако, темнеет. Вы не пропустите искомое жилье, сэр?

– По-моему, откуда-то тянет дымом, – встрепенулся сэр Мархальт. – А там, где горит огонь, скорее всего, можно будет переночевать.

И действительно: совсем скоро они увидели невдалеке темные очертания здания, а сквозь щели в двери проникал свет. Тут навстречу всадникам выскочили сторожевые псы и принялись их яростно облаивать. Скрипнула дверь, и в освещенном проеме показалась фигура мужчины с дротиком в руках.

– Кто там? – крикнул он.

– Благородный рыцарь и его дама, – отвечал сэр Мархальт. – Будьте добры, сэр, отзовите своих собак. Мы ищем место, где можно было бы переночевать.

– Здесь вы его не найдете!

– Звучит не слишком вежливо, – упрекнул Мархальт.

– Темнота – плохой друг для вежливости.

– Судя по вашим речам, вы не являетесь джентльменом.

– Кем я являюсь или не являюсь – не столь важно, – возразил мужчина. – Гораздо важнее то, что я стою на пороге собственного дома. А также то, что мое копье нацелено в вашу сторону.

– Поберегите свой несчастный дротик для ваших детей, – сердито ответил сэр Мархальт. – Подскажите, по крайней мере, есть ли поблизости жилье, где приютили бы на ночь странствующего рыцаря и его даму.

– Ах, странствующий рыцарь? – рассмеялся неразличимый в темноте хозяин. – Как же, как же, слыхали про таких… Это те самые великовозрастные дурни, которые до старости играют в детские игрушки, а нам, беднякам, приходится работать на них. Так и быть, я укажу вам место для ночлега, а уж вы сами решайте, насколько опасно туда ехать.

– О какой такой опасности вы толкуете, уважаемый?

– А уж это вы узнаете на месте, – хихикнул мужчина. – Итак, поезжайте прямо и держите курс на красную звезду. Да смотрите, не пропустите старый мост, а то заблудитесь и утонете в болоте.

– Послушайте, мой неласковый друг! – воскликнул сэр Мархальт. – Может, вы согласитесь за плату отвести нас? Мы с дамой устали в дороге, и конь наш едва переставляет копыта.

– Проводить-то можно, – хмыкнул мужчина, – только заплатите вперед.

– Договорились! Но смотрите, – предупредил его Мархальт, – ежели бросите нас на полпути, то я вернусь сюда и спалю ваш домишко.

– Да уж, кто бы сомневался, – проворчал хозяин жилья. – Вы, благородные, все таковы – только жечь и умеете!

Тем не менее он прихватил фонарь и пошел впереди всадников, освещая им дорогу. Примерно через час они добрались до красивого белокаменного замка, который явственно выделялся на фоне темного леса. Проводник громко постучал в ворота и крикнул привратнику (судя по всему, своему знакомцу):

– Открывай, Саймон! Вот, привел к вам на постой странствующего рыцаря.

Оба мужчины разразились гнусным смешком.

– Как бы он о том не пожалел, твой странствующий рыцарь! – послышалось из-за ворот.

– А вот это уже не наше с тобой дело, Саймон! Он заплатил – я привел, а дальше пусть сам разбирается. Входите, сэр рыцарь, вот вам обещанный ночлег. Спокойной ночи!