Текст книги "Срединное море. История Средиземноморья"

Автор книги: Джон Джулиус Норвич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 53 страниц)

Амадей продолжал бороться еще несколько месяцев, но ему противостояли и республиканцы, и карлисты (многие из которых заседали в кортесах), и наконец в феврале 1873 г. ему, в свою очередь, пришлось отречься. В результате хаос еще более усилился. Наконец Испания была провозглашена республикой – и карлисты, охваченные яростью, использовали свой шанс. Их всегда поддерживало население северных территорий – Каталонии, Наварры, Басконии, – и они вновь призвали Испанию взяться за оружие в защиту монархии. На этот раз они действовали куда успешнее, чем в прошлом году. Сражаясь, обе стороны проявляли варварскую жестокость, но к середине лета фактически вся территория к северу от Эбро, за исключением нескольких небольших городов, оказалась в руках карлистов. Если бы дон Карлос двинулся прямо на Мадрид, то почти наверняка одержал бы победу. Однако он совершил необъяснимый поступок – предпочел начать осаду Бильбао, поручив продвижение на юг своему брату, дону Альфонсу Карлосу, и его наводящей страх девятнадцатилетней жене, португалке Марии де лас Ньевес, которая носила мужскую военную форму и всегда сражалась бок о бок с мужем. Эти двое, во главе армии, насчитывавшей примерно 14 000 человек, действительно взяли Куэнку, от которой до столицы было всего около 80 миль. Последовала ужасная резня, причинившая значительный вред репутации карлистов.

Наконец, если можно так выразиться, прилив начал спадать. В мае 1874 г. Серрано освободил Бильбао от осады. С этого момента карлистам пришлось обороняться, а в конце года их постиг поистине сокрушительный удар: молодой бригадир Арсенио Мартинес Кампос выпустил прокламацию, призывавшую Альфонса вернуться. Реакция всей страны, за исключением карлистского севера, была немедленной и потрясающей. Альфонс тут же уехал из Англии, где учился в королевском военном колледже в Сэндхерсте, сел в Марселе на испанский военный корабль, высадился в Барселоне и 10 января 1875 г. вступил в Мадрид под именем короля Альфонса XII при всеобщем ликовании. Его призвали вернуться собственные подданные, признал папа, и его противнику, дону Карлосу, более не было на что опереться.

К несчастью, дон Карлос не признал этого сразу и продолжал бороться весь следующий год. Лишь после падения Эстельи 19 февраля 1876 г. он наконец капитулировал. 28 февраля он пересек границу Франции и хотя грозился вернуться, вторая война карлистов закончилась. В период благополучного правления Альфонса XII Миротворца в Испании начался четвертьвековой период стабильного правления – первый после смерти короля Фердинанда сорок три года назад.

Теперь, когда ее сын прочно утвердился на троне, королева Изабелла и ее дочери вернулись в Испанию. Им, однако, не разрешили поселиться в Мадриде и предоставили вместо этого удобное жилье в 25 милях от столицы, в огромном дворце Филиппа II – Эскориале. Это оказалось мудрой предосторожностью. Всю жизнь Изабелла страдала буквально маниакальным желанием во все вмешиваться, и годы изгнания не изменили ее. Едва она успела устроиться на новом месте, как ввязалась в бесконечную свару с казначейством по поводу своей пенсии, а вскоре начала от своего имени плести интриги вместе с папой, спровоцировав этим безобразную политическую ссору с премьер-министром, сопровождавшуюся публичными нападками обеих сторон друг на друга в прессе. Было очевидно, что необходимо что-то предпринять. Вновь отправить Изабеллу в изгнание было нельзя, но решили отправить ее подальше от столицы, в Севилью, в старинный мавританский дворец Алькасар. «Итак, через несколько месяцев, – писала дочь королевы Эвлалия, – мы сменили холодное однообразие северного двора на гнетущую скуку восточного гарема».

Однако для того чтобы прекратить интриги Изабеллы, перемены местожительства оказалось мало. Теперь она обратила свою энергию на поиски подходящей невесты для своего сына. Альфонс, однако, предупредил ее, объявив о помолвке со своей кузиной Мерседес, восхитительной шестнадцатилетней дочерью герцога Монпансье. Мать сделала все, чтобы ему помешать, но ей пришлось отступить перед их пылкими чувствами; осознав, что она бессильна, раздраженная Изабелла возвратилась в Париж, оставив дочерей в Испании. Свадьба состоялась 23 января 1878 г.; непритворная радость молодоженов вкупе с красотой и очарованием невесты покорили все сердца. Затем, пять месяцев спустя, Мерседес, которой еще не исполнилось и 18 лет, умерла от желудочной лихорадки. Альфонс так и не оправился от этого удара. В конце 1879 г. он женился второй раз, на другой Марии Кристине, дочери австрийского эрцгерцога Карла Фердинанда, но то был брак по расчету. На сей раз старуха Изабелла одобрила его выбор и вернулась в Испанию на церемонию.

Тезка новой королевы, бабушка ее мужа, умерла у себя дома в Сент-Адресе близ Гавра, не пережив Мерседес и на два месяца. Ее второй муж Муньос уже давно лежал в могиле, так что ее тело перевезли в Испанию и похоронили близ первого супруга Фердинанда VII в Эскориале. А затем, 25 ноября 1885 г. – всего через 3 дня после своего двадцативосьмилетия, – король Альфонс умер от туберкулеза. Его маленькая дочь, инфанта Мерседес, стала королевой Испании, но ненадолго: королева Мария Кристина, искренне любившая своего мужа, несмотря на его бесчисленные измены, и в последние дни ни на минуту не отлучавшаяся от его постели, была на третьем месяце беременности и в мае 1886 г. произвела на свет мальчика – мальчика, рожденного правящим королем (первый случай в Испании за последние пятьсот лет). Отец хотел, чтобы ребенка назвали Франсиско, но Мария Кристина решила иначе. Через пять дней, с миниатюрным орденом Золотого Руна на шейке, он был крещен именем Альфонс, став, что звучало весьма зловеще, Альфонсом XIII.

Тем временем его пожилая бабушка Изабелла – старшая из трех королев – продолжала жить, по-прежнему вмешиваясь во все, что только можно: предприняла даже решительную попытку получить регентство над своей невесткой. Потерпев неудачу, она наконец прекратила натиск и вернулась в Париж к жизни, состоявшей из бесконечных празднеств и развлечений, которые она всегда так любила. Другие ее склонности также сохранялись: к тому времени она нашла нового «секретаря-казначея», человека отталкивающего вида по имени Хальтман, постоянно сопровождавшего ее. Тем не менее она оставалась королевой до мозга костей; вела переписку и с королевой Викторией, и с товаркой по изгнанию императрицей Евгенией, вдовой Наполеона III. Скорее всего именно то, что она ожидала прибытия императрицы в коридоре, на сквозняке (настояв на этом), и также явилась попрощаться с ней, оказалось для нее роковым. Возникший в результате мучительный кашель перешел в пневмонию, и 9 апреля 1904 г. она умерла. Ей было 73 года.

Глава XXX
ЕГИПЕТ И КАНАЛ

Первый Суэцкий канал был выкопан при фараоне Нехо в VII в. до н. э. Так по крайней мере сообщает Геродот, который прибавляет, что 120 000 египтян погибли при строительстве, что путешествие по готовому каналу занимало 4 дня и что он был достаточно широк, чтобы по нему в ряд могли пройти две армии. Однако 2500 лет спустя, когда Наполеон отдал приказ провести первую в истории детальную топосъемку местности, от него совсем – или почти совсем – не осталось следов. Главный топограф, Жан-Батист Ле Пер, заключил, что крайние точки канала должны быть на разных уровнях; он действительно установил, что южный конец должен быть примерно на 10 метров выше, но теория вскоре перестала представлять какой бы то ни было интерес, кроме академического: к тому моменту как он подготовил свое итоговое сообщение, французы покинули Египет, да и британцы, изгнавшие их, были намерены убраться прочь как можно скорее. О проекте вновь позабыли и не вспоминали еще полвека.

В 1854 г. османский хедив (вице-король) – к тому моменту этот пост занял четвертый сын Мухаммеда Али, Саид, – предоставил молодому французу-мечтателю, графу Фердинанду Лессепсу, действовавшему по поручению своей французской компании, право построить на перешейке канал протяженностью почти 100 миль, который должен был соединить Средиземное море с Красным. Работы начались в 1859 г. и заняли десять лет вместо шести, на которые рассчитывал Лессепс; вскоре начались волнения среди египетских рабочих (их участвовало в строительстве великое множество), а в 1865 г. разразилась эпидемия холеры, угрожавшая положить конец всему предприятию. Но в конце концов трудности удалось преодолеть, опасения Ле Пера оказались беспочвенны (канал не имел шлюзов) и в 8.30 утра 17 ноября 1869 г. французская императорская яхта «Эгль» с императрицей Евгенией и самим Лессепсом на борту вошла в канал в Порт-Саиде. За ней следовало еще 45 судов, на которых плыли хедив (к этому времени Саида сменил на престоле его племянник Измаил) и его гости – официальные лица, иностранные послы и другие высокие сановники. Утром 20 ноября «Эгль» вышел в Красное море, и оркестр, находившийся на судне, заиграл, отчасти не к месту, мелодию «Отъезжающий в Сирию».

Существует популярное заблуждение, что Верди написал «Аиду» для торжеств по поводу открытия канала. На самом деле это историческое событие, по-видимому, оставило его равнодушным – настолько, что он отклонил предложение написать гимн для предполагавшейся церемонии. Не ранее 1870 г. французский египтолог Огюст Мариетт прислал ему сценарий, основанный на вымышленном сюжете из жизни Древнего Египта. Он сразу же понравился композитору. Хедив Измаил заказал Верди оперу, и тот с охотой взялся за дело. Хотя премьера была назначена в новом оперном театре Измаила в Каире, декорации и костюмы решено было заказать в Париже; как оказалось, эта идея не оправдала себя, поскольку франко-прусская война и последовавшая осада города задержали их прибытие на несколько недель. Наконец они были вызволены, и премьера в должном порядке прошла в канун Рождества 1871 г. Верди, что отчасти удивительно, не присутствовал на спектакле, хотя все-таки посетил премьеру в Милане в начале следующего года.

Для стран и портов Восточного Средиземноморья открытие Суэцкого канала стало счастьем – и они быстро оценили этот факт. Более им не приходилось прозябать в забвении. Теперь по крайней мере они могли вернуть себе прежнее положение важного промежуточного звена на мировых торговых маршрутах. Даже страны Дальнего Востока оказались в выигрыше, поскольку их коммерческие связи с Западом укрепились. Мир становился все более тесным.

Однако буквально со дня этого события компания Суэцкого канала столкнулась с финансовыми затруднениями. Лессепс убедил держателей паев, чтобы они вложили свои средства в чрезвычайно доходное предприятие, и они хотели, чтобы их деньги немедленно вернулись к ним, однако Европа не спешила воспользоваться преимуществами, открывавшимися в результате появления новых возможностей. В первый год действия канала через него проходило не более двух судов в день. Лессепс ожидал дохода в 10 миллионов франков в год, но получил только 4. Последовал яростный финансовый спор на межгосударственном уровне, который не удалось уладить даже в результате конференции, созванной Высокой Портой. Наконец Лессепс в гневе пригрозил вообще закрыть канал, тогда как хедив – получивший поддержку Порты – направил на канал войска и выслал в Порт-Саид два военных корабля, приказав им захватить канал, если компания будет настаивать на своих планах. Франция, вначале поддержавшая де Лессепса, теперь отказала ему в помощи, и ему пришлось признать свое поражение.

Но франко-прусская война нанесла Второй империи смертельный удар, и влияние французов на судьбу канала пошло на спад. С другой стороны, влияние Британии постоянно росло. Правительство лорда Пальмерстона и его преемники яростно противодействовали строительству канала, так как здесь им виделась угроза со стороны французского империализма, но теперь французы, так сказать, ушли с дороги, и мнение Лондона стало стремительно меняться. Внезапно путь до Индии сократился вдвое; возник маршрут от Бомбея до Калькутты (так стали говорить позднее, когда набрала обороты индустрия туризма). В 20 лет ежегодные наплывы молодых женщин, достигших брачного возраста, приезжавших в Индию в поисках женихов – их частенько называли «Промысловым флотом», – стали обычным делом. [378]378
  Менее счастливым последствием стало то, что армейским офицерам, служившим в Индии, пришлось расстаться с туземными женами и везти своих «мемсахиб» из Британии – часто с катастрофическими последствиями для «англо-индийских» отношений.


[Закрыть]С 1873 г. состояние канала как финансового предприятия также стало улучшаться, и с каждым годом все больше и больше судов пользовалось им. Две трети этих судов составляли британские корабли, и хедив сообщил британскому представителю, что Каир не только будет рад переходу канала в собственность британской компании, но в случае создания такой компании сделает все, что от него зависит, дабы облегчить переход канала под ее власть.

Тем временем Египет все более и более погружался в пучину долгов, и к ноябрю 1875 г. самому хедиву безотлагательно потребовалось около 4 000 000 фунтов для расплаты с кредиторами. Единственное, что ему оставалось сделать, – это продать или заложить свою долю акций компании Суэцкого канала. В Париже за них началась борьба двух групп банкиров, но никто не превзошел по быстроте и решительности Бенджамина Дизраэли, недавно сменившего Гладстона на посту премьер-министра и которому регулярно сообщал самые точные сведения его друг, Лайонел Ротшильд, с которым он обедал по воскресеньям. Переговоры затянулись, но 24 ноября 1875 г. было достигнуто соглашение о приобретении британским правительством у хедива египетского 177 642 акций компании Суэцкого канала за 4 000 000 фунтов стерлингов. «Вы получили это, мадам, – писал Дизраэли королеве. – Французское правительство побеждено». Королева отвечала, что это действительно «великое и важное событие». При этом она сделала характерное добавление: «Большая сумма – его единственный недостаток». [379]379
  Куда более неожиданной была реакция кронпринца Пруссии, впоследствии – кайзера Вильгельма II: «Как здорово!»


[Закрыть]

Но 4 000 000 фунтов все еще предстояло найти. И Дизраэли вновь обратился к Ротшильду: он послал к нему своего личного секретаря Монтагю Лоури Корри. Позднее Корри любил рассказывать историю о том, как он пришел в офис Ротшильда и сообщил, что премьер-министр хочет получить 4 000 000 фунтов.

«Когда?» – спросил Ротшильд.

«Завтра».

Ротшильд оторвал виноградину, съел, выплюнул кожицу и спросил: «Кто ваш поручитель?»

«Английское правительство».

«Вы получите их».

Несколько дней спустя акции были переданы в британское генеральное консульство в Каире. Их пересчитали, и оказалось, что акций только 176 602, то есть на 1040 меньше, чем предполагалось в договоре. Цену соответственно снизили до 3 976 582 фунтов. Лайонел Ротшильд, по-видимому, беспокоился не напрасно.

Нужно подчеркнуть, что Британия не купила канал; она не приобрела даже контрольного пакета. Получив 40 процентов акций, она, однако, не дала французам полностью взять контроль в свои руки, что, без сомнения, случилось бы, действуй она иначе. Теперь она имела право назначать 3 из 24 директоров правления компании, а через несколько лет эта цифра выросла до 10. Более того, из всех владельцев акций она была самой сильной и богатой.

Было ли приобретение акций в какой-то мере прологом к восстановлению британского присутствия в Египте? Либеральная оппозиция, конечно, подозревала – и намекала, – что так оно и есть. На самом деле Дизраэли, пожалуй, не питал особого интереса к чему-либо подобному. В то же время, очевидно, жизненно важно было как следует защищать канал, и если прежде подобную защиту могло с успехом осуществлять османское правительство, то теперь власть султана фактически оказалась заменена на власть хедива, безответственность и расточительность которого вновь и вновь свидетельствовали, что ему нельзя доверять – настолько, что в 1876 г. бюджет Египта взяли под надзор два контролера – британец и француз. «Двойной контроль», как его назвали, немного приостановил коллапс египетской экономики, но слишком скоро стало ясно, что хедиву придется уйти. Британия и Франция предприняли совместное обращение к султану, и в июне 1879 г. правителя сместили. Его сын Тевфик, наследовавший ему, практически немедленно столкнулся с масштабным восстанием египетских националистов, которые учинили в 1881 г. государственный переворот, установив, по сути, военную диктатуру. Девять месяцев спустя начались беспорядки в Александрии, во время которых погибло не менее 50 европейцев.

К этому времени Британия отправила в Александрию морскую эскадру; в ответ на это лидер националистов подполковник Ахмед Ораби – известный на Западе как Араби-паша – начал создание новых оборонительных сооружений со стороны моря. Британский адмирал приказал ему прекратить строительство, а когда тот отказался, разнес здания снарядами. Действуя именем хедива, британские силы вторглись в страну и оккупировали город, но Араби ответил новой угрозой – заблокировать канал, соединявший Нил с Суэцким перешейком и бывший в этих местах единственным источником пресной воды. Ситуация быстро ухудшалась, и британские силы в полном составе под командованием знаменитого генерала сэра Гарнета Уолсли высадились 19 августа в Порт-Саиде, причем из Индии к Суэцу уже направлялись дополнительные войска. Месяц спустя, 13 сентября, эти силы с легкостью нанесли сокрушительное поражение Араби близ Тель эль-Кебира на краю нильской дельты и на следующий день оккупировали Каир.

А где была Франция в этот критический момент? Она также отправила эскадру в Александрию, но корабли почти сразу – что весьма странно – уплыли в Порт-Саид и французы не приняли участия ни в обстреле, ни в высадке. Если бы они остались и последовали примеру англичан, те, конечно, не возражали бы – они бы только приветствовали это. Но к этому времени французское правительство, похоже, утратило интерес к происходящему. Как известно, во многом благодаря яростному сопротивлению молодого Жоржа Клемансо в результате голосования фонды, необходимые для военной интервенции, не были получены; в результате правительство одновременно пожертвовало традиционным влиянием Франции на Египет и развязало руки своим соперникам британцам, позволив тем действовать по своему усмотрению. В конце 1882 г. «Двойной контроль» упразднили.

В прежние времена во время оккупации Египта англичанами те думали только о том, как им поскорее выбраться оттуда; на этот раз, однако, им приходилось защищать жизненно важную коммуникацию. Многие годы Британия утверждала, что ее военное присутствие в Египте не что иное, как временная мера. Что касается полной аннексии, то правительства, сменявшие Друг друга, протестовали, утверждая, что ничего такого не имели в виду: Египет – это часть Османской империи, и они будут более чем счастливы, если он ею и останется. Но канал нуждался в защите, и защита эта являлась задачей Британии. Если ради этого нужно оккупировать Египет, то так оно и будет.

Теперь Британия обеспечила себе эффективный контроль над каналом на случай войны, но она понимала, что подобная мера не устроит другие державы. Водный путь такой стратегической важности оказался бы полностью защищен только в результате абсолютной нейтрализации. Дипломатические переговоры, необходимые для достижения соглашения на сей счет, шли долго и непросто, но 29 октября 1888 г. наконец представители девяти наций в Константинополе подписали конвенцию Суэцкого канала, устанавливавшую «четкую систему, рассчитанную на то, чтобы гарантировать на все времена и для всех держав свободное пользование Суэцким морским каналом». В соглашении оговаривалось, что канал открыт для всех судов любой страны как в военное, так и в мирное время. Запрещалось перекрывать входы в него, равно как и строить укрепления на его берегах или вдоль них. Ни одна из воюющих стран не имела права высаживать войска или выгружать оружие в его портах или где бы то ни было вдоль канала. Однако согласно условиям первоначального соглашения 1854 г. конвенция оставалась в силе лишь до 1968 г., то есть на 99-летний срок после открытия канала. Затем власть над ним должна была вернуться к правительству Египта.

Пожалуй, у этой главы должен быть краткий эпилог. В ноябре 1914 г. Британия объявила войну Османской империи и провозгласила протекторат над Египтом, тогда как хедив Аббас стал султаном – титул вице-короля больше не годился для него. Однако всего через четыре года Египет (хотя и с некоторыми оговорками) получил полную независимость и стал королевством. Первого правителя, короля (прежде – султана) Фуада I, в 1936 г. сменил на престоле его сын Фарух, правивший до 1952 г., когда группа египетских армейских офицеров, вдохновленных полковником Гамалем Абдель Насером, свергла монархию и объявила Египет республикой. В 1954 г. они заключили с Британией договор, в соответствии с которым все британские военные силы должны были покинуть зону канала; через два года, 26 июля 1956 г. – за двенадцать лет до срока возвращения канала, – тот был захвачен и национализирован. Когда все дипломатические протесты не возымели успеха, в конце октября недавно созданное Государство Израиль, к которому присоединились Британия и Франция, вторглись в Египет с целью вернуть канал силой. Английские войска высадились в Порт-Саиде под прикрытием артиллерии с моря, тогда как израильтяне вторглись на Синайский полуостров. Вскоре, однако, неодобрение международного сообщества (в особенности США) [380]380
  Особенно активной была позиция Советского Союза. 5 ноября 1956 г. советское правительство обратилось к Англии, Франции и Израилю с ультимативным требованием немедленно прекратить военные действия, предупредив о последствиях, к которым может привести продолжение интервенции. В послании английскому премьер-министру указывалось на возможность применения современного ракетного оружия, а в послании Израилю ставился вопрос и о самом существовании этого государства. Через 22 часа после вручения посланий советского правительства главам правительств Англии и Франции военные действия были прекращены. 6 ноября с требованием прекращения военных действий выступил и президент США Д. Эйзенхауэр. – Примеч. пер.


[Закрыть]по отношению к этой операции стало столь сильным, что в декабре англо-французские войска были вынуждены отступить. Насер, невзирая на жестокие боевые потери, вышел победителем, а канал остался под прочной властью египтян. Влиянию Британии в Египте пришел конец. Порт-Саид вновь заняли египетские силы, а статую Фердинанда де Лессепса – без замыслов и решимости которого канал никогда не был бы построен – сбросили с пьедестала. Правду сказать, в сердцах диктаторов благодарность – редкая гостья.