Текст книги "Искусная ложь (ЛП)"
Автор книги: Джоди Эллен Малпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
Люси грустно улыбается. "Как он умер ?"
'Опухоль головного мозга. К тому времени, когда они поставили диагноз, было уже слишком поздно ».
«О, Элеонора, это ужасно».
Я киваю в молчаливом согласии. Я утонула в сочувствии, вызванном внезапной смертью отца. Не прошло и дня, чтобы кто-нибудь в моей маленькой деревне не выразил свои соболезнования, пока я не убедилась, что не осталось никого, кто нас жалел. Я была неправа. Взгляды, шепот, неловкое молчание, которое наступало всякий раз, когда я входила в магазин, и люди следили за мной. Все стало слишком. Это усиливало желание бежать из Хелстона, но чувство вины было столь же сильным. Я не могла оставить маму. Я не могла выйти из магазина. Я не могла бросить своего парня.
– А парень? – неуверенно спрашивает Люси.
Я вскакиваю с дивана, чтобы положить конец этому разговору. «Он отодвинулся от меня и приблизился к моей лучшей подруге», – прямо говорю я, совершенно не проявляя никаких эмоций, когда иду на кухню. Горе ослепляет. И почему-то, хотя Эми «ничего не значила», они с Дэвидом все еще вместе на орбите. Я знаю, потому что моя мать упомянула, что видела их вместе в городе. Так какого хрена этот ублюдок все еще зовет меня?
Взяв вино, я доливаю себе стакан. 'Еще?' Я спрашиваю.
Опустив остаток стакана, Люси протягивает мне его. «Наливай, – приказывает она, заставляя меня улыбаться.
Отлично. Я переливаю оставшееся содержимое бутылки в ее стакан.
Через несколько часов мы смотрим на три пустые бутылки. Сносив первую бутылку вина за считанные минуты, Люси быстрым шагом потащила ее через холл к своей квартире и схватила все алкогольное – это оказалась бутылка красного и несколько дешевых игристых напитков. Мы действительно все перепутали, и наше пьянство тому свидетельство. Я не ела и не принимала душ, а мои рыжие волосы беспорядочно собраны в огромный узел на голове.
Мы говорили об Англию. Мы рассмотрели все мыслимые темы, привели мир в порядок и смеялись над всем этим. Люси и я теперь твердые друзья. Мы также носились по моей квартире под песню Уитни Хьюстон «Я каждая женщина», как пара возбужденных, слегка грустных одиноких психов.
«Мы должны пойти куда-нибудь в эти выходные», – поет Люси. «Боже мой, мы должны полностью покрасить город в красный цвет». Она падает на диван и пытается сесть, держа наполовину полный стакан, чтобы не пролить его. И не получается. "Упс". Она смеется, решая вытянуть шею, прежде чем скатиться с дивана на пол. «Думаю, я немного зол». Она икает и вскакивает на ноги, раскачиваясь на месте. «Ты, Элеонора Коул, – она показывает на меня стаканом, снова икнув, – плохо влияешь на меня ».
Икк. Она вытирает рот тыльной стороной ладони и некоторое время пытается сосредоточиться на мне. «Я чувствую себя немного больной». Она начинает кружить ладонью по животу, ее лицо немного зеленеет.
«О нет, ты ведь не собираешься рвать?» Я протрезвела через секунду, мысль о том, что мой новый коврик украшен рвотой Люси, помогла мне. Я беру ее за локоть и веду в ванную. «Положи голову на унитаз».
Она падает перед туалетом, ее голова безжизненно болтается, и она стонет. «Ооооо, я собираюсь. . . ' Она дергается и рвет, хватаясь за сиденье унитаза, а я пытаюсь удержать ее волосы. Мое лицо морщится от отвращения, когда запах распространяется и загрязняет воздух.
'Все в порядке?' – спрашиваю я, перекладывая ее светлые волосы одной рукой, чтобы другой зажать нос. 'Воды?'
«Черт, я не рвала алкоголем со времен университета», – бормочет она, неуклюже падая задницей на пол. Она трет ладонями щеки. «Да, пожалуйста, воды».
«Я принесу немного», – говорю я ей, бросаясь на кухню. Я вернулась через несколько секунд, улыбаюсь, когда она падает обратно, задыхаясь, прежде чем рухнуть на спину, уронив стакан на пол.
'Давай. Поднимайся.
«Просто оставь меня», – ругается она. «Мне здесь будет хорошо».
«Ты можешь лечь в мою кровать». Я использую все свои силы, чтобы поднять ее, глядя в дверь ванной, чтобы точно оценить, как далеко мне нужно ее затащить. Я считаю примерно восемь метров. Выполнимо. «Только не рви в мою кровать», – умоляю я, съеживаясь от сильного запаха больной Люси, крадущейся из ванной позади меня.
Я практически несу ее через свою квартиру и позволяю ей рухнуть на мою кровать, как мешок с окунями. Мне не нужно беспокоиться о том, чтобы ее уложить. Она хватает мое одеяло и переворачивается, забирая его с собой.
«Прекрасно», – вздыхаю я, отступая и оглядываясь вокруг своего нового дома, гадая, где, черт возьми, я собираюсь спать. «Это ты и я», – говорю я дивану, снимая накидку из искусственного меха с изножья кровати.
Промыв унитаз, брызнув в него почти всю бутылку отбеливателя и опустошив банку освежителя воздуха, я плюхаюсь на диван и прижимаюсь к нему. И когда я слышу милое бормотание и несколько фырканья, я не могу не улыбнуться в потолок. Я могу быть безработным, но, похоже, у меня теперь есть друзья.
Добро пожаловать в Лондон.
Глава 3
Одна из вещей, которые мне больше всего нравятся в Лондоне, – это доступный кофе. Дома не было шумных кофеен. Но здесь каждый угол, за которым я поворачиваюсь, дает возможность получить такую возможность, и я собираюсь ею насладиться.
На следующий день, пробиваясь через дверь кофейни, я обнаруживаю, что она гудит от активности, и вдыхаю насыщенный запах кофейных зерен, позволяя воздуху выходить вместе с моим заказом. «Средний плоский белый, пожалуйста».
'Выпить?'
'Выиграть.' Я жонглирую своим телефоном и сумочкой, чтобы получить пятерку, провожу ее по прилавку, проверяя электронную почту после получения дополнительных данных сегодня утром, надеясь, что агентство по трудоустройству отправило несколько потенциальных вакансий. Это все, что я могу сделать, чтобы не визжать от восторга, когда вижу электронное письмо о редкой и захватывающей возможности. Шепот был правдой. «Боже мой, – выдыхаю я, лихорадочно просматривая информацию. Мне предлагают интервью сегодня в три часа. Это всего в часе езды. «Нет ничего лучше небольшого уведомления». Но потом я хмуро смотрю на свой экран. В настоящее время они не могут раскрыть название компании? 'Как?' Я сомневаюсь в своем телефоне. Зачем? Значит, я понятия не имею, с кем имею дело? Я продолжаю читать, и мне посоветовали искать табличку с надписью «Убежище», как только я приду по указанному адресу, прежде чем он даст мне краткое изложение должности, в то же время сообщив мне, что эта фирма известна и известна в области искусства и антиквариата. «Тогда скажи мне проклятое название компании», – бормочу я, набирая ответ, в любом случае принимая интервью. Не то чтобы у меня была роскошь выбора. Нет компаний, бросающих мне в ноги предложения о работе.
Я набираю номер своей маме, чтобы услышать ее голос, хотя я не могу сказать ей, как все ужасно идет.
«Элеонора», – говорит она, рада моему звонку. Мое уныние немного утихает, и, схватив кофе, я разворачиваюсь, собираюсь пойти и поговорить, но, поворачиваясь, я встречаюсь с чем-то, с чем я была слишком хорошо знакома вчера.
Что-то темно-синее свободно обвивало взлохмаченное горло.
Какого черта?
Моя кофейная чашка начинает трястись, как будто легкое трепетание моего сердца переместилось от моей руки, заставив ее завибрировать, и мой телефон безвольно сидит у моего уха, когда мама несколько раз повторяет свое приветствие.
Он.
Вор такси.
Вор шарфа.
Вор работы.
Великолепный экземпляр с глазами ангела.
«Я перезвоню тебе, мам», – пищу я, позволяя телефону скользить по щеке. Я слабо слышу ее «хорошо», прежде чем закончить разговор и сунуть телефон в карман. И это все, что я могу достичь в ставках движения прямо сейчас. Что с этим парнем? Три встречи за два дня? Лондон огромен. Мой взгляд поднимается вверх без всяких инструкций, пока я не обнаруживаю его прекрасные ореховые глаза и не останавливаюсь на них.
На его красивом лице появляется ухмылка. «Тебе не следовало прерывать звонок из-за меня».
«Я этого не делала», – бормочу я, отрывая взгляд от него, прежде чем они уловили меня его чарами.
«Мы должны прекратить такие встречи». Он тянется через мое плечо и протягивает бариста записку. Его голос. Боже мой, его голос. Это глупо, но единственный способ, которым я могу действовать наполовину в присутствии этого человека, – это не смотреть на него.
Я так и делаю, осматривая кофейню. 'Ты следишь за мной?' – спрашиваю я, перекладывая кофе в другую руку в надежде, что движение уменьшит мою дрожь.
«Не обольщайся, принцесса. Я просто пью кофе ».
Принцесса? «Я не принцесса. И где мой шарф ?
«Какой шарф ?»
Его вопрос смягчает мою дерзость, и я втягиваю воздух, глядя на него. Я не уверена, что это из-за шока, или они просто жаждут большего от него. Он ухмыляется. «Тот, который ты украл у меня», – напоминаю я ему, наклоняя голову, пытаясь прочесть его. Он самодовольный.
Покачав головой и смущенно взглянув, он смотрит в небо. «Я не помню».
Я саркастически смеюсь. Я не в настроении для его игр. Не сегодня. Вчера он испортил мне день, лишил меня шансов получить работу своей мечты, и я не позволяю событиям повториться сегодня. « Хорошего дня» , – твердо говорю я, поворачиваясь и ухожу.
'Что ты читаешь?' – спрашивает он, заставляя меня остановиться. Я смотрю на свою сумку и вижу книгу, которую сейчас пытаюсь вытащить. «Энциклопедия антиквариата Миллера».
Он одобрительно кивает. – Библия мира антиквариата?
'Да.' Я хмурюсь, изучая его, думая, как он снова знаком. « Я тебя знаю ?»
'А ты хочешь?.'
О, дерзкий ублюдок. Я собираюсь поправить его, но он подходит ко мне, подавляя мое намерение своей близостью. Мое тело застревает, я теряю всякую разумную мысль, и мои слова покидают меня. Он берет свой кофе и подходит ко мне. Я бы двинулась, но я слишком занята, пытаясь сохранить самообладание. Он прижимается губами к моему уху, и мои глаза сжимаются, мои легкие становятся тяжелыми, затрудняя мое дыхание. «Я бы пригласил тебя на ужин», – провокационно шепчет он, явно стремясь выглядеть чертовски сексуально. Оно работает. Несмотря на мое раздражение по поводу этого человека, я дрожу в пятках, пульсирую внизу, и меня это действительно очень раздражает. «Но я склонен избегать женщин со склонностью к преследованию». Он вырывается , поворачивается и неторопливо уходит, оставив меня с открытым ртом.
«Я не…» Мой разум пустеет, отвлеченный его достойной наградой – задницей, когда он уходит.
Я выдыхаю с потоком воздуха, облегчая горящие легкие. И прежде чем я узнаю это, я иду за ним, не готова снова оказаться в замешательстве. О нет. Он уже сделал это со мной дважды. Не в этот раз. И кроме того, кто сказал, что я все равно приму его приглашение?
«Эй!» – кричу я, кидаясь через кофейню, чуть не вытащив на своем пути пенсионера. «Извините», – говорю я, вырываясь на свежий воздух. Я вижу его спину вдалеке и марширую за ним. «Давай проясним одну вещь». Я иду за ним по пятам, мои ноги работают быстро, чтобы не отставать от его длинных шагов. «Я не преследую тебя. Я бы сказал, это больше ты меня преследуешь.
«Если тебе станет легче, принцесса». Он бросает слова через плечо в самой раздражающе крутой манере.
Что черт возьми, он так думает?
«И для протокола, я бы не стала с тобой ужинать».
'Тогда ладно.' Он уходит, но я держу его за хвост, раздраженно хмурясь.
«Ты не в моем вкусе», – говорю я, и он смеется, хотя не останавливается и не оглядывается.
«Я во вкусе каждой женщины».
Мое лицо искажается. Я не могу с этим поспорить. Даже сейчас, когда я трогательно гоняюсь за ним по улице, чтобы доказать свою неприкосновенность по отношению к нему, женщины на каждом шагу пялились на него. «Не в моем», – говорю я, хотя бы для того, чтобы вернуть себе достоинство.
'Ладно. Не в твоем.' Он делает глоток кофе, улыбаясь чашке.
Боже мой, он бесит. «Не уходи от меня». Я хватаю его за руку, заставляя остановиться. Ощущение его на мгновение делает меня глупым, и я катапультируюсь назад во вчерашний день, когда он спас меня от падения и заключил в свои руки.
Я отпускаю его, как будто он загорелся, и мое сердце пронзил электрический ток. Боже мой. Он медленно поворачивается, показывая лицо, обрамленное высокими удивленными бровями. Он это почувствовал? Он смотрит на свою руку, изучая место, которого я только что коснулся, прежде чем снова взглянуть на меня. Я опускаю взгляд на землю, как будто могу спрятаться от него или что-то в этом роде. Я больше не могу смотреть в глаза. Я чувствую, что он читает мои мысли. Последствия нашего контакта все еще жгут меня. Я понимаю, что это неуместные мысли, учитывая, что мужчина совершенно незнакомец, но невозможно ясно мыслить, когда он так близко. Господи, держу пари, что он животное в постели. Все мне так говорит. Мощные ноги, сильные руки, высокое телосложение. Он тренируется, и, держу пари, он время от времени дает хорошую тренировку многим женщинам. И он уверен в себе. Определенно слишком уверенно. Тот факт, что я думаю обо всем этом – а не о том, что он трижды появлялся из ниоткуда – должен вызывать беспокойство. Возможно, меня держали в плену в моем родном городе из-за вины за свою взрослую жизнь, но я узнаю плохого парня, когда вижу его. У этого мужчины на великолепном лице написано бабник. Толстым черным маркером.
Мой взгляд устремлен на его бедра, мои зубы покусывают внутреннюю часть моего рта, когда я позволяю своему разуму блуждать по опасным местам. А потом я хмурился , когда я считаю , что я предположить , чтобы они были опасными местами. Почему не дикий и захватывающий? Я смеюсь внутри, проклиная свою подавленную жизнь. Опасность мне точно не нужна. Но, возможно, мне действительно нужно развлечение.
Мои глаза снова находят его. Он внимательно за мной наблюдает. Очень близко. И его дерзкой улыбки нигде не видно. Это дает мне несколько минут, чтобы обдумать мою предыдущую мысль.
Опасно.
«На что ты смотришь?» – спрашиваю я, поеживаясь под его тяжелым взглядом.
«Я думаю, что могу изменить свои привычки и все-таки пригласить сталкера на ужин».
Я снова смеюсь, и на этот раз искренне. «Ты самый дерзкий человек, которого я когда-либо встречала».
«И у тебя самые красивые рыжие волосы, которые я когда-либо видел». Он тянется к моим волосам и играет с прядью, в то время как я остаюсь неподвижной, мое дыхание резко ухудшается. Его глаза переводятся на мои. «Мы, очевидно, брак, заключенный на небесах».
'Успокойся.' Я убираю его руку, чувствуя, как мои щеки вспыхивают, и мой разум отвлекается, снова задаваясь вопросом о его навыках в спальне. Черт, я обделена. 'Мне надо идти.' Я мило улыбаюсь. – Я бы сказал, это было приятно, но…
«Ты не знаешь». Он подмигивает. – Но если ты когда-нибудь захочешь узнать. . . '
«Я действительно не знаю». Это самая большая ложь, которую я когда-либо говорил. 'Прощай.'
«Разве мы не должны пожать друг другу руки?» Он бросает свою чашку кофе в ближайший мусорный бак и протягивает руку, и я осторожно смотрю на нее, пытаясь собраться с силами, чтобы вступить в контакт. Это требует большей психологической подготовки, чем следовало бы.
Я кладу свою руку на его руку и сразу чувствую, как в моих жилах вспыхивает огонь. 'Рад встрече.'
«Разве это не было просто?» – говорит он с прямым лицом.
Я отдернул руку и проскользнул мимо него, мое движение было стремительным и неуклюжим, заставив меня стукнуть его по руке.
Больше огня. Бля, действительно добро пожаловать в Лондон. Я глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться.
Не знаю, что будет дальше.
Я двигаюсь слишком быстро, чтобы понять это. 'Ой.' Я несколько раз моргаю, когда меня толкают во что-то грубое.
Кирпичная стена.
И что-то сильно прижалось ко мне спереди.
Тело.
Его тело.
Мое дыхание участилось и стало тяжело дышать.
Его лицо близко к моему. Нос к носу. Я напряжена, неподвижна, пригвождена к стене позади меня, его ладони прижаты к стене по обе стороны от моей головы. Его глаза блуждают по всему моему лицу, и я отталкиваюсь от кирпичей в тщетной попытке спастись от жара его тела.
Но он подходит ближе, не удерживая меня против моей воли, но делая почти невозможным побег. Мое сердце так сильно бьется, что он должен это чувствовать. Но причиной моей неподвижности и вздымающейся груди является не испуг . Это что-то другое – то, что мне не очень удобно. 'Что ты делаешь?' Шепчу я. Я никогда не чувствовала вожделения такой сильной или смелой, и это лишает меня всякого смысла.
Он немного хмурится, отступая. «Я считаю, что это может быть прелюдия».
Черт возьми.
Мои губы приоткрываются, чтобы воздух попал в мои горящие легкие. Что, черт возьми, мне на это сказать? «Или это можно рассматривать как нападение», – возражаю я, кидая свою чашку в мусорное ведро. 'Зависит от того, как ты смотришь на это.' Нападение? Что за смех. У меня везде болит, но я не собираюсь признаваться в этом этой дерзкой заднице. Я держу пари, женщины падают на ноги ежедневно. Я не собираюсь быть одной из них.
Я упираюсь ногами в бетон, просто чтобы убедиться, что я все еще стою, а он смотрит мне в глаза, его лоб – это карта линий. Он снова медленно приближается к нему, его рот приближается к моему, его дыхание щекочет мою кожу. Я чувствую, что падаю под его чары, но прежде, чем я поддаюсь притяжению губ, которыми он размахивает, я пришел в себя и хлопнул его руками по груди, отталкивая его. «Извините, но у меня нет времени на более святые пизды», – возмущенно возражаю я.
«Ой». Он немного смеется, подтягивая лацканы пиджака, но хмурый взгляд все еще сохраняется. – Тогда как насчет того, чтобы перестать преследовать меня?
«Я не слежу за тобой, черт возьми», – раздраженно выдыхаю я.
«Конечно, нет». Он включает свои дорогие броги и уходит. «Увидимся, принцесса».
«Надеюсь, что нет», – кричу я ему в спину. Эта задница. Она вызывает у меня слезы. Ублюдок.
Я чувствую себя озадаченной, горячей, похотливой, смущенной, озадаченной. . . раздраженной. «Какая чушь», – говорю я себе, быстро проверяя время. 'Дерьмо.'
Мои мысли перестраиваются в одно мгновение. Если он тоже заставил меня опоздать и на это интервью, я определенно буду его преследовать. . . так что я могу свернуть ему гребаную шею.
Я мчусь в противоположном направлении, отчаянно махая рукой, требуя такси. По крайней мере, я знаю, Мистер Я считаю, что это может быть прелюдия, я не возьму такси.
Я никогда не встречала такого тщеславного придурка.
Глава 4
Первые впечатления . Оно действительно имеют значение, и то, на что я сейчас смотрю, не сулит ничего хорошего для моего интервью. Переулок. Вход охраняется железной дверью со старой металлической вывеской с надписью «Убежище» над ней.
Убежище? «Вряд ли, – тихо говорю я. Но нищим выбирать не приходится.
Я звоню в зуммер на клавиатуре рядом с дверью и жду.
И жду.
И жду.
Я звоню еще раз, на этот раз удерживая ее в течение нескольких секунд, так что раздражающий пронзительный крик растягивается, заставляя меня вздрагивать. Слышно немного потрескивания, а затем вздох неудовольствия. «Терпение – это добродетель», – обрывается женский голос, заставляя меня отступить. 'Чем я могу помочь?'
Я ступаю вперед, поставив свой рот ближе к домофону. «Привет, я ищу Убежище».
«Вы нашли его».
«У меня сегодня интервью. Организовано через агентство ».
'Ваше имя?'
«Элеонора Коул».
'Толкни дверь.'
'Прошу прощения?'
– Дверь, дорогая. Толкни ее».
Я смотрю на домофон. Никогда я не слышал, чтобы слово «дорогая» было произнесено с такой язвительностью. Я почти слышу, как закатываются ее глаза. Сдвиг металла переключает мое внимание с домофона на дверь, и я осторожно протягиваю руку и слегка толкаю ее. Он открывается, открывая переулок, который, кажется, не имеет конца. Или света. Несмотря на то, что я немного насторожена, я переступаю порог, пытаясь приспособиться к темноте. Пахнет влажными кирпичными стенами , от отвращения морщу нос. Это напоминает мне отцовскую мастерскую – старую и заброшенную. Знакомый запах разносит мой энтузиазм, когда я медленно продвигаюсь вперед. Я не знаю, куда я направляюсь и что найду, когда доберусь туда. Если я доберусь туда. Я прошла пять шагов и все еще не вижу никаких признаков жизни в конце. Это устрашающе тихо.
Взрыв!
'Дерьмо.' Я летаю, пораженный, мой пульс участился, звук захлопнувшейся двери эхом разносился вокруг меня, заманивая меня в ловушку в пределах кирпичного туннеля. Мои руки начинают цепляться за стену, ощупывая кирпичи, пытаясь вернуть меня к двери. Земля под каблуками каменистая, обувь не справляются с неровностями, заставляя меня спотыкаться .
Эти несколько безумных моментов, но я, наконец, возвращаюсь к двери, и мне нужно всего два сильных рывка за ручку, чтобы сделать вывод, что я никуда не пойду, кроме как дальше в черную дыру. «Сказочно». У меня есть два варианта. Я могу стоять здесь в темноте и гнить, потому что мне не кажется, что кто-то спешит меня приветствовать. Или я могу рискнуть сломать лодыжку, пытаясь добраться до конца этой черной дыры в никуда, потому что, похоже, единственный способ выбраться отсюда – это найти того, кто меня выпустит.
Я снова нащупываю путь по переулку, осторожно опуская каждую ногу, прежде чем опираться на нее всем своим весом. Это смешно. Каждый кандидат на собеседование выдерживал эти условия ? «Некоторый свет был бы кстати», – ворчу я, слыша повторение своих слов, когда эхо уходит в темную даль передо мной. 'Телефон!' – выпаливаю я, слепо ища в сумке. Почему я не подумал об этом раньше?
Но как только я кладу руку на свой мобильный телефон, свет заливает бездну тьмы. Мои руки инстинктивно поднимаются, чтобы защитить глаза от внезапного яркого света.
«Вот ты где, дорогая». Это снова тот голос, только на этот раз без следа раздражения, только тепло.
Я несколько раз моргаю, пытаясь сфокусироваться, и когда черные пятна наконец растворяются в моем видении, я вижу лицо, которое идеально соответствует голосу. Голос принадлежит невысокой круглой женщине в возрасте не менее семидесяти лет, а короткие кудри на ее голове фиолетового цвета. Как только я смогла заставить себя оторвать взгляд от ее ярких волос, я позволил своему взгляду упасть и обнаружить, что она одета именно так, как я предполагал. Юбка средней длины, блузка из двух частей и кардиган в тон, и, чтобы завершить образ, нитка жемчуга, обернутая вокруг ее шеи.
«Здравствуйте, – осторожно говорю я. Она бросает вызов нервирующим обстоятельствам и окружающей среде, в которой я оказался. Она такая милая и приятная. Это место совсем не такое.
«Ты сделал полпути, дорогая», – говорит она мне. «Я буду сопровождать тебя на оставшемся расстоянии». Она слегка покачивает мне головой, показывая мне следовать за ней, прежде чем повернуться и направиться вперед. Я спешу ее догнать, пока иду, наблюдая за своими ногами по неровной мостовой. – Меня зовут миссис Поттс, дорогая. Она идет дальше, и я улыбаюсь про себя при подходящем имени. « Поговорим за чашкой чая» .
'Беседа?'
'Ой.' Она смеется, равнодушно махая рукой. 'Мне жаль. Мы должны называть это интервью, не так ли? На мой вкус, немного формально.
"Формально?"
'Да.'
'Сколько вы здесь работаете?'
«Сорок три года, дорогой».
Мои глаза расширяются, а сердце резко падает. Пока все говорит о том, что я иду на собеседование по поводу работы, которая будет не более полезной для карьеры моей мечты, чем управление мертвым бизнесом моего покойного отца. Я вздрагиваю от своих заблудших мыслей. «Это много», – бормочу я.
«Я часть мебели». Она резко поворачивает направо, и я следую за ней, оглядываясь по сторонам, несмотря на то, что меня закрывают только кирпичные стены . «Ему понадобится гаечный ключ, чтобы вытащить меня».
'Он?' Я спрашиваю.
«Да, дорогая. Босс.'
Мои брови приподнимаются, мое лицо искажается, и я могу только вообразить, что такое недоумение. Если ей семьдесят с лишним лет, и она проработала здесь сорок три года, сколько лет боссу? – Как называется компания, если вы не возражаете, если я спрошу?
Она резко останавливается и оборачивается, с интересом разглядывая меня. Это заставляет меня слегка отступить. Ее голова наклоняется в сторону. Это заставляет меня нервничать по причинам, которые я не могу понять. Она пожилая женщина. Она кажется совершенно безобидной. «Это будет раскрыто победившему кандидату» .
Мои губы сжимаются, я отчаянно ищу в своем мозгу подходящий ответ. Я не могу найти ни одного. 'Ой.' Что это, магический круг? Каждая секунда, которую я провожу в этом холодном сыром переулке с этой неожиданной старушкой, увеличивает мое беспокойство и, должна признать, мое любопытство.
Она поворачивается и уходит, и я оглядываюсь мое плечо, интересно, должен ли я уйти. – У тебя нервный характер, дорогая?
Я оборачиваюсь и вижу, что она снова остановилась и внимательно наблюдает за мной. 'Почему?'
«Похоже, вы готовы к бегству».
«Вовсе нет», – вру я сквозь зубы.
'Это хорошо.' Она снова уходит, а я за ней. – Потому что, видите ли, босс он немного. . . ' Она делает паузу. Я не вижу ее лица, но по легкому наклону ее головы могу сказать, что она думает, как лучше выразить это словами. «Трудный», – заканчивает она, заставляя меня беспокоиться еще больше. Трудный? 'Мы здесь.' Она проводит карточкой через металлическую клавиатуру на стене. Безопасность? Хорошо, это шаг вперед от магазина моего отца . Приложив немного веса за спину, она толкает дверь.
И я чуть не упал. «Черт побери», – бормочу я, потрясенно оглядываясь.
«А теперь, дорогая». Она неодобрительно смотрит на меня. «Действительно ли нужен такой язык?»
'Мне жаль. Просто небольшой сюрприз, вот и все. Я шагнул в другое измерение. Позади меня остались сырые кирпичные стены и затхлый запах. Так вот, я могла бы стоять в Эдемском саду. Мы находимся в вымощенном булыжником дворе, окруженном кирпичным зданием в форме подковы, и каменным фонтаном, расположенным по центру, с умиротворяющим звуком струй воды по краям. Железные перила образуют балконы на первом уровне каждой из трех стен, а пышная зелень поднимается по кирпичной кладке.. Это красиво и так неожиданно. Не похоже, что отсюда ведется какой-либо бизнес. Я хочу здесь жить. Я хочу распахнуть эти балконные двери по утрам и выпить свежего воздуха, позволить вуали развеяться вокруг меня, пока я растягиваюсь и позволяю солнцу согревать мое лишенное витамина D лицо. Вы бы никогда не узнали, что безумие Лондона существовало за стенами этого идиллического места.
«Добро пожаловать в Хейвен, дорогая. Сюда.' Миссис Поттс, кажется, не обращает внимания на мой трепет. «Мы поговорим…» Ее губы сжимаются, когда она проталкивается через одну сторону гигантской деревянной двойной двери. «Мы будем проводить интервью здесь.
Я вхожу в огромную комнату, еще раз пытаясь удержать свое удивление. Я терплю неудачу . 'Вау.' Я бесцельно иду в центр помещения, глядя на потолок, который простирается как минимум на два этажа. Гобелены каскадом вниз голые кирпичные стены, и самые красивые части мебели благодати колоссального пространства. Комоды, столы, стулья, шкафы. . .
Все это случайно. В комнате нет единообразия или организации. Шкафы с вазами, лампами и декоративными элементами разбросаны по полу, а картины подпирают каждое доступное пространство, покрытые защитной пленкой. Это организованный хаос. Это сундук с сокровищами: пещера Аладдина. Ящик Пандоры . . .
Ничего похожего на магазин моего отца .
«Боже мой», – я отрываю свои восхищенные глаза от бесконечных прекрасных кусочков и позволяю им остановиться на миссис Поттс.
Она улыбается моему удивлению и направляется к двери, оставляя меня снова медленно поворачиваться и пить в пространстве. – Я поставлю чайник. Один момента.
Я начинаю бродить по тропинкам между бесконечными предметами мебели, впитывая чистую красоту всего этого. Кончики моих пальцев легко скользят по различным поверхностям, когда я прохожу мимо них. Я тоже улыбаюсь. История в этой комнате почти живая. Странно это признать, но я будто почти слышу антиквариат. Как будто все они разговаривают со мной, желая, чтобы я сосредоточил свое внимание на каждом из них и позволил им поразить меня своими историями. Проблема в том, что я не знаю, с чего начать. Есть вещи, которые я узнаю, вещи, которые я изучала. Знаменитые произведения. Я останавливаюсь посреди комнаты и глубоко вдыхаю, позволяя воздуху из легких уйти на счастливом выдохе. Это больше похоже на него. Это то, что я представляла, когда смотрела, как мой отец вкладывает свою энергию в восстановление бесполезных кусков хлама, когда я терялась в книгах. Я удивленно качаю головой. «Но где я?» – тихо спрашиваю я, когда мои глаза берут еще один жадный круг по комнате, слегка приподнимаясь, когда я повернулся на полные три-шестьдесят градусов.
Когда я смотрю вверх, я шагаю вперед, пытаясь сосредоточиться . В глубине гигантского пространства он разделяется на два уровня: стеклянная стена падает со сводчатого потолка и переходит в антресольный этаж. Это похоже на гигантский стеклянный ящик наблюдая за большой комнатой.
Мои глаза путешествуют по ширине стекла, очарованные чистыми линиями в такой старой, мирской, роскошной комнате. Но поток моего скользящего взгляда прерывается, когда что-то бросается в глаза, и я прищуриваюсь, пытаясь уйти в темноту за стеклом.
По коже пробегает холодок. Кто-то наблюдает за мной, я ясно вижу очертания тела. Я шагаю вперед, притягиваемый тенью, но затем силуэт медленно превращается в ничто, рассеиваясь, как клуб пара, как будто его никогда не было. Нахмурившись, я задумчиво поднимаю голову, глядя в темноту.
«Чай», – говорит миссис Поттс сзади, поражая меня. Я оборачиваюсь и вижу, что она идет ко мне с подносом в руке, наполненным чайником и фарфоровыми чашками, украшенными цветочным узором.
Она указывает на пару больших кожаных стульев капитанского стиля, ставит поднос на боковой столик и садится, стул скрипит от напряжения ее круглого тела. «Это не сработает», – говорит она с легкой улыбкой на лице. «В наши дни такую мебель не делают». Она хлопает по подходящему стулу рядом со своим. «Присаживайся».
Я осторожно опускаюсь на стул, поправляя юбку. Я чувствую себя неряшливым и неуместным среди таких ценных сокровищ.
Миссис Поттс радостно мычит, подавая чай, подавая мне традиционную чашку с блюдцем. Я принимаю и улыбаюсь свою благодарность. «Выпей, дорогая».
Я так и делаю, чувствуя себя неловко под ее внимательными глазами, путешествуя взад и вперед с чашкой, пока она движется к моему рту и обратно. Я неловко допиваю половину своего чая, прежде чем мягко поставить фарфоровую чашку на подходящее блюдце.
'Замечательно.' Она выглядит искренне обрадованной, когда берет из моих рук прекрасный фарфор и откладывает его в сторону. «Покажи мне свои руки».
