Текст книги "Искусная ложь (ЛП)"
Автор книги: Джоди Эллен Малпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
Убийство, когда моя голова не упирается в его щеку, когда он приближает свое лицо к моему. «Пожалуйста, – умоляет он, удивляя меня. Беккер не говорит "пожалуйста". «Пожалуйста, Элеонора». Он держит меня что бы защитить от него , когда он берет глубокий вдох . «Прошлая ночью не должно была случиться. Ты это знаете, и я. . . ' Еще один глубокий вдох . «Я не должен. . . Я не могу ».
Ой.
Я стараюсь кивать головой, зная, что 100 процентов правильные слова, но ни черта не будет двигаться, если упорно отказывается признать, что он прав.
'Пожалуйста вернись.' Он бросает меня на ноги и крутит в руках. Затем он отступает, давая мне место, о котором я не просила, что меня раздражает, о котором я не хочу. Его следующие слова произносятся механическим тоном. «Я обещаю держаться подальше от тебя. Я не буду вести себя неподобающим образом и не буду нажимать на твои кнопки ». Нет никаких эмоций или убеждений, ничего, что могло бы заставить меня поверить ему, но я верю. Неохотно, но да.
Потому что у него была я. Зуд почесал. Следующая женщина, пожалуйста. Я распадаюсь на части изнутри. Рассыпаюсь.
«С тех пор, как вы были рядом, Дороти меньше нервничает, – говорит он. « Теперь она может сосредоточиться на моем дедушке. И дедушка любит тебя, – заканчивает он, безжалостно дёргая меня за сердце. Я обожаю миссис Поттс. Я не хочу бросать ее в беде. А его дед? Я тоже его люблю. Черт его побери. Беккер достиг рекордно низкого уровня, используя эмоциональный шантаж. «То, что произошло вчера вечером, больше никогда не будет упоминаться».
И вот оно. Я полона решимости не допустить, чтобы это сломало меня, потому что я знал, что это будет результатом. Я знала это. Но не имеет значения, как мне жаль, что я позволила себе рискнуть там, потому что сожаление Беккера только что уничтожило мое собственное. Это как удар по зубам. Он ошибся. Он пошел против желаний миссис Поттс и деда, а теперь пытается все исправить. Он будет вести себя как обычно, используя свою харизму и силу среди других желающих женщин, и до того, как пройдет неделя, наша ночь будет забыта. И я? Ну, по крайней мере, у меня есть любимая работа, и, надеюсь, он будет человеком слова и будет держится от меня подальше. Конечно, я этого заслуживаю. Я не могу позволить своему упрямству и презрению к Беккеру помешать единственному, что принесло мне радость с тех пор, как умер мой отец. Это означало бы отрезать мне нос назло моему лицу. И я не могу бросить миссис Поттс. Моя совесть этого просто не допустит, не ради наказания Беккера. Или меня, если на то пошло. Потому что отсутствие работы было бы наказанием.
Так что, вырывая из ниоткуда свой профессионализм и игнорируя тот факт, что я оказываю Беккеру услугу, я распрямляю плечи и выбиваю из головы все причины для отказа. «Ты должен мне новый телефон». Мое заявление – это согласие без фактического согласия, и выражение надежды на его лице говорит мне, что он это понимает.
«Готово», – говорит он, его глаза светятся счастьем. Это заставляет меня понять, как сильно он хочет, чтобы я вернулся, чтобы помочь миссис Поттс, и это осознание заставляет меня видеть Беккера в несколько ином свете. Может, он не такой уж эгоистичный человек. Это также заставляет меня остановиться и хорошенько подумать, потому что, судя по его быстрому согласию только что, я, наверное, мог бы потребовать что угодно и получить это.
Может пора проверить мои границы. «И я хочу повышения зарплаты».
'Выполнено.'
Я поджимаю губы и еще больше думаю. Он действительно на все согласится? Потенциал заставляет меня бежать, вызывая в воображении требования, пока я держу его там, где я хочу. «Не тыкай и не заводи меня».
'Согласовано.' Он кивает.
Я нажимаю еще немного. «Никаких кусков задницы в Убежище в течение моего рабочего дня».
'Все, что пожелаешь.'
'В самом деле?' – выпалила я в шоке. У меня нет права требовать такого, и, честно говоря, я понятия не имею, откуда это взялось.
'Да, действительно.'
'Ой.' Я в тупике. Около. «Я хочу выходные по пятницам».
Его глаза сужаются, и я понимаю, что достигла своего предела. «Не перегибай, принцесса».
«Ой, – визжу я, когда ко мне приходит самое очевидное требование – то, которое я должен был потребовать первым. Я толкаю его в плечо. «Ты больше не можешь называть меня принцессой».
Он нюхает свои мысли по этому поводу. «Что ж, нам не придется беспокоиться об этом, если мы не будем мешать друг другу, не так ли?»
«Прекрасно», – рявкаю я, зная, что он предполагает невозможное. Я работаю на него. Избегать друг друга – роскошь, которой у нас быть не может. Он это знает. Я это знаю. Вот где в игру вступают сопротивление и контроль, хотя похоже, что Беккер не будет бороться в этом отношении.
«Хорошо», – резко отвечает он, показывая мне за спину. 'Забирайся в машину. Я отведу тебя на работу.
Я надменно разворачиваюсь и сталкиваюсь с красным «Феррари». Супер-блестящий. Это воплощение эффектности. Мой нос морщится от отвращения. 'Это твоя?' Не знаю, почему спрашиваю. Кому еще он мог принадлежать?
'Да.' Он кружит в сторону водителя и опирается на крышу. «Может, тебе стоит сесть».
Я хмурюсь. 'Зачем?'
«Потому что, знаете ли, ваши волосы схожи с моим симпатичным моторчиком».
Я в ярости кашляю на его блестящую красную машину. «Что случилось, с тем что меня не подстрекают?»
«Я ничего не могу поделать». Он на полпути между истерикой и раздражением, когда он кричит на меня через крышу. «Просто глядя на тебя, мне хочется ткнуть тебя. . . или послать ».
«Тогда не смотри на меня». Я обижена, мне противно, и за свои гребаные грехи меня сразу заводят. – И для протокола, глядя на тебя, мне хочется дать тебе пощечину. Ты как раздражающий комар, который никак не отъебется ».
– Комар ?
«Да, комар» .
'да уж...' Он с сомнением смотрит на меня, запрыгивая в машину. «Давай, принцесса. Ты опоздала более чем на час. Ты будешь работать допоздна, чтобы наверстать упущенное ».
Я закатываю глаза и начинаю искать что-нибудь, напоминающее дверную ручку его симпатичного мотора. Нет ничего. « Беккер , где…» Меня прерывает, когда двигатель оживает, но не довольствуясь тем, что заставил меня физически выпрыгнуть из моей проклятой кожи один раз, он начинает крутить его, снова и снова, шум каждый раз заставляет меня трястись от страха. . «Где…» Гудок начинает звучать, сопровождая невыносимые грохоты мощного двигателя, заставляя мои уши звенеть, а руки закрывать лицо, чтобы заглушить яростный крик. Он просто не может с собой поделать. Он должен либо играть со мной, либо возмутительно флиртовать со мной. Других вариантов нет.
В гневе я отдергиваю ногу и бросаю ее в бок его «Феррари». Наступает тишина. Пока Беккер не выкарабкается из машины и не начинает разглагольствовать, как матрос, стреляя по всей земле. «Какого хрена ты делаешь?» – плачет он, подбегая ко мне и внимательно разглядывая окраску своего ребенка. «Господи, Элеонора, ты хоть представляешь, сколько стоит эта машина ?»
Я нагло пожимаю плечами, когда он недоверчиво смотрит на меня, небрежно проверяя мои ногти. Я не могла бы быть более неуважительно, если бы я попытался. «Я не смогла найти дверную ручку» .
Он излишне драматично показывает на нее, мускулы его челюсти безумно тикают. Он выглядит готовым ударить меня. «Садись», – приказывает он, отпуская дверь.
Он плавно скользит вверх, открывая то, что можно описать только как космический корабль внутри. «Ох». Я смотрю на него с притворным изумлением. «Необычно».
'Точно.'
Я разваливаюсь изнутри, но мне удается удержать его снаружи, когда я прохожу внутрь и натягиваю пояс. У меня такое чувство, что если я покажу свое развлечение, Беккер свернет мне шею. Дверь мягко опускается, и через мгновение он оказывается рядом со мной, вероятно, опасаясь того, что я могу сделать с салоном его драгоценной машины.
«Я не хочу, чтобы ты говорила, – приказывает он сквозь стиснутые зубы. «Ни писка».
«Прекрасно, – отвечаю я, наблюдая, как он теребит несколько кнопок на рулевом колесе. После того, как мой слух был потрясен из-за того, что он включил двигатель, гулкая музыка, которая звучит из миллионов окружающих меня динамиков, не имеет большого значения. Однако я все еще смотрю на него грязно. Не то чтобы он это признавал. Нет, он просто расслабляется в своем шикарном кожаном сиденье и едет по дороге.
У меня пропадает желание сходить с ума по всей его заднице, когда трек играет. Масоны – Без приглашения.
Мне? Я незваная?
Тогда почему он так увлечен тем, что я остаюсь?
Глава 17
Я стараюсь не показывать свое замешательство, когда Беккер пропускает дорогу к Убежищу, но моя голова медленно поворачивается, когда мы проезжаем мимо, выдает меня.
«Теперь ты больше никогда не сможешь бросить работу», – говорит Беккер. Он смотрит на меня краем глаза, прежде чем снова обратить внимание на дорогу и свернуть в пыльный переулок.
'Почему?' Я сажусь на свое место, мне не нравится серьезное выражение его лица.
«Потому что ты сейчас увидишь секретный вход». Он поворачивает машину влево, и я замечаю, как впереди открываются огромные потрепанные железные двери, покрытые граффити.
– Секретный вход? О чем он? Мы проскальзываем между движущимися дверями, и они сразу же начинают закрываться за нами. Автомобиль останавливается, и наступает темнота, звук двигателя достигает совершенно нового уровня в децибелах, а мы заключены в то, что можно описать только как заводское помещение. Он заброшенный, старый и грязный. Это дерьмо.
«Да, принцесса». Он смотрит на меня, все еще сохраняя это серьезное лицо. «Теперь ты в Кругу доверия Беккера».
Я нервно смеюсь, не понимая, к чему он это ведет. – Ты показываешь мне старомодную фабрику, и это ставит меня в круг твоего доверия?
'Точно.' Он опускает солнцезащитный козырек и нажимает белую кнопку, не отрывая глаз от меня.
'Что это?' Я бормочу, хватаясь за край машины, когда она начинает двигаться, но Беккер ее не контролирует. 'Боже мой.' Пол начинает подниматься вокруг нас, закрывая нас, заставляя меня кончить клаустрофобией. « Беккер, что, черт возьми, происходит?» Я отворачиваюсь к окну, когда вижу, как бетон ползет вверх.
'Успокойся.' Рука Беккера опускается на мое колено и мягко сжимает, и я обнаруживаю, что моя рука опускается вниз и берет ее, крепко сжимая. «Это автоматический въезд в мой гараж, вот и все».
Ощущение, что я нахожусь под углом, внезапно регистрируется в моем паническом уме, и я выгляжу через плечо, отмечая, что задняя часть машины опускается, и я прижат к спинке сиденья. «Почему у тебя не может быть приличного гаража, как у нормальных людей?»
Он смеется и свободной рукой заводит машину задним ходом. «Я не нормальный человек, Элеонора. Ты еще этого не поняла? Автомобиль скатывается с рампы в огромную белую комнату, и Беккер выключает зажигание. Я смотрю, как пандус поднимается к потолку с помощью нескольких гидравлических рычагов. Я стала глупой. Беккер – не нормальные человек, я знала это, но вчера вечером и сегодня утром мое заключение поднялось на совершенно новый уровень ненормальных людей. Нормальные люди не трахаются, как Беккер. Нормальные люди не заводят меня, как Беккер. Нормальные люди не заставляют мой пульс биться чаще, как Беккер. А у нормальных людей тайного подполья точно нет гаражи, в которые можно попасть через бетонные полы заводских помещений.
Теперь мне интересно, во что я ввязалась, но по совершенно другой причине. Я работаю здесь несколько недель. Почему я не знал об этом чудовищном подземном пространстве?
Когда рука Беккер сгибается в моей, я быстро схватываю ее, смущенная, прежде чем слепо тянуться к дверной ручке и бороться несколько бессмысленных мгновений. Беккер берет на себя задачу протянуть руку и помочь мне. «Спасибо», – тихо говорю я, не отрывая внимания от той части потолка, которая возвращается на место, пока я медленно выхожу из машины. Шипение воздуха звучит, и я замечаю, что мои глаза блуждают по белоснежному пространству надо мной, видя еще пять секций в потолке, все с прикрепленными металлическими механизмами. Затем мой взгляд опускается до уровня пола, я вижу машины, отброшенные от каждой зоны. Шикарные автомобили. Я смотрю серебристый Porsche 911, черный Maserati, кричащий черный BMW 5-й серии, серую Audi RS7, и я не вижу последний автомобиль, потому что он спрятан под крышкой. Мой мозг взорвался.
Моя рука бессмысленно машет. «Тебе нравятся машины?» Я как идиотка заявляю очевидное.
Беккер слегка смеется, нажимая кнопку своего брелока. Феррари издает несколько угрожающих звуков и говорит. Настоящие слова исходят из машины. «Включена сигнализация», – имитирует Беккер, подходя к металлическому шкафу, висящему на стене. Когда он заглядывает в маленький черный циферблат, он сразу же распахивается.
«Ты привел меня в МИ5?» – спрашиваю я, недоверчиво смеясь. «Эй, ты же не секретный агент?»
Он громко смеется и закрывает шкаф, как только вешает ключи внутрь. «Нет, принцесса, я не секретный агент, и это не МИ5». Засунув руки в карманы, он медленно поворачивается ко мне, внимательно глядя на меня.
'Что?' – спрашиваю я, чувствуя себя неловко под его пристальным вниманием. «Почему ты так смотришь на меня?»
«Вы видела, чем я занимаюсь».
Я мысленно помещаю меня в Большой зал, где обитает масса исторических сокровищ. «Антиквариат», – пищу я, чувствуя себя немного глупо из-за того, что снова заявляю об очевидном.
«И искусство, и давайте просто скажем, что есть много людей, которые готовы пойти на все, чтобы заполучить некоторые из этих произведений».
«Разве они не могут просто купить их у вас?»
Он снова смеется, пока идет ко мне через гараж. «Да, потому что у всех, кого я знаю, есть лишний миллион тут и там, чтобы купить красивое дерьмо». Его рука легко обнимает меня за плечи и подбадривает меня вперед.
– Они пытаются украсть у вас?
«Если бы кто-нибудь когда-нибудь взломал охрану Убежища, я бы с радостью съел свою руку. У меня хранится самая ценная в мире коллекция антиквариата и искусства, Элеонора. Каждая вещь похожа на моего ребенка, пока я не найду для нее нового владельца. Я тоже не продаю никому, Тому, Дику или Гарри ».
– Как Брент Уилсон?
Он смотрит на меня, улыбаясь. «Как Брент Уилсон».
«У вас есть кое-что, чего хочет Брент», – говорю я. Это не вопрос, просто утверждение, которое, как я знаю, является правдой, поскольку Брент сказал мне на нашем свидании, что Беккер Хант имеет привычку получать то, что он хочет.
Беккер смотрит на меня краем глаза. «Думаю, у меня есть кое-что, чего хочет Брент».
Я позволила этому ускользнуть. Он нахальный . Я могу жить с этим. «Почему ты не продашь ему это?» – спрашиваю я, подавляя желание прижаться к нему.
«Ты не продаешься».
« Беккер». Я грубо толкаю его, заставляя его хихикать. Он безжалостен, но я бы солгал, если бы сказал, что эта приветливость не очаровательна. 'Скажи мне.'
Он притягивает меня к себе и целует в макушку. Он фактически втягивает меня в себя и прижимается губами к моей окровавленной макушке. Что, черт возьми, это было? «Я лучше сожгу все сокровища, которые у меня есть, чем продам их ему». В его тоне есть насилие. Чистое, резкое насилие.
'Почему?' – тихо спрашиваю.
Он смотрит вдаль, задумчивый и внезапно встревоженный. «Скажем так, я не ценю его уважение к антиквариату».
«Тогда почему он всегда здесь?»
«Мне нравится позволять ему думать, что он может заполучить что-то особенное».
Я еще больше запутался. Разве у него нет занятий получше? 'Почему?'
«Держи врагов близко, принцесса», – шепчет он, и в его тихом тоне звучат нотки негодования. Я понял, что Беккер и Брент не любят друг друга, но враги? «Позвони Бонхэмсу», – приказывает Беккер, быстро меняя тему разговора. «Устройте мне частный просмотр их выставки классических автомобилей на следующей неделе».
«Конечно», – отвечаю я, когда он открывает мне дверь и по джентельменски взмахивает рукой, жестом приглашая меня пройти.
Я передаю ему легкую улыбку и оказываюсь в коридоре Убежища, сразу за широкой каменной лестницей, ведущей в его квартиру. Когда Беккер закрывает за нами дверь, она сливается со стеной. Нет никаких признаков того, что это дверь. Мой рот отвисает. «Секретная дверь?»
Он ухмыляется. – Теперь ты в Круге доверия Беккера, принцесса.
Во мне танцует странный трепет. «Тогда для меня большая честь».
«Поверьте мне, ты должна быть».
Я улыбаюсь и продолжаю идти по коридору, Беккер идет следом. Сейчас тихо, никто из нас не разговаривает, и легкий комфорт, которым я пользовался за последние полчаса, снова превращается в электрическую энергию.
Он изучает меня. Я чувствую его взгляд на своей спине, поворачиваю плечи и сгибаю шею.
Профессиональный. Сохраняйте деловой стиль. Это будет чертовски сложно.
Глава 18
'Спасибо за помощь.' Я вешаю трубку Бонхэмс и отмечаю частный просмотр Беккера, пока иду на кухню. Я улыбаюсь, когда Уинстон смотрит на меня и спешит поздороваться. 'Эй, парень.' Я падаю на колени и стараюсь почесать его уши, смеясь, когда он падает на спину, и его нога начинает подергиваться, когда он стонет, его язык безвольно свисает из его разинутого рта. 'Ты скучал по мне?' Я ворчу, перенося чешую на его животик.
«Доброе утро».
Я поднимаю взгляд и нахожу дедушку Беккера, сидящего за столом в своем халате. «Доброе утро, мистер Х.» Я поднимаюсь с пола и беру чайник.
«Сегодня ты выглядишь особенно веселой, Элеонора, – замечает он, приподняв холодную седую бровь. 'У тебя была хорошая ночь?'
Я замолкаю, когда включаю кран, чувствуя, что он знает то, чего не должен. 'Так-так.' Я отмахиваюсь от беспокойства. Он не мог. 'Чай?'
«Нет, спасибо, – отвечает он. Я слышу скрип стула и оборачиваюсь, чтобы увидеть, как он пытается встать на ноги, поэтому бросаюсь к нему, чтобы протянуть руку, не обращая внимания на его гримасу. «Мне следовало посвятить свою жизнь открытию источника вечной молодости, а не торговать древними сокровищами». Он берет свою трость дрожащей рукой, когда я поднимаю ее, закатывая глаза, когда он выпрямляется, вздрагивая, прежде чем отступить, чтобы продемонстрировать свою устойчивость. Тем не менее, мои руки все еще в напряжении, готовые выскочить и поддержать его, если потребуется. «Подобно бесценным вещам, коллекционированию и сохранению которых я посвятил свою жизнь, – с тоской говорит он, – человеческое тело с возрастом становится все более и более нежным. К нему тоже нужно относиться с осторожностью и уважением ». Он вздыхает. «Но, к сожалению, человеческое тело не становится более желанным и красивым, если оно несколько раз проехало вокруг квартала. Это просто становится обузой ».
Сочувствие захватывает меня. «Вы не обузой, мистер Х.» Я связываю свою руку с его.
Он смеется и хлопает меня по руке. «Ты милая, Элеонора». Я с сомнением поднимаю бровь, пока мы идем к двери кухни. «Энергичная и полна жизнерадостности». Я смотрю на него, когда он останавливается и поворачивается ко мне, позволяя ручке его трости скользить по его запястью и висеть так, чтобы он мог удерживать мои руки, удерживая меня на месте. Думаю, это, вероятно, тоже удерживает его на месте. Его старые глаза, похожие на прекрасные карие Беккера, но немного более бледные, без сомнения, от возраста, удерживают меня . «Я помню, что был твоего возраста. Что бы это было? Середина двадцатых?
'Двадцать восемь.'
«Двадцать восемь», – размышляет он, нежно улыбаясь. «Похоже на вчера. Вы знаете, я был в Индии, когда мне было двадцать восемь лет. Обнаружил моего первого Будду из чистого золота » .
Я отражаю его улыбку, вижу блеск в глазах дедушки Беккера, когда он говорит о своей страсти. 'Ты первый?'
«Да, я нашел другую в шестидесятых, только вот она была огромная». Он отпускает меня и измеряет расстояние между руками, указывая его размер. «Весил кровоточащую тонны, да».
«Не Пхра Пхутта Маха Суван Патимакон?» Я улыбаюсь. Подумать только, я почти ушел из этого места. Этот мужчина.
Он громко смеется. 'Вы можете себе представить? Пять истекающих кровью тонн чистого золота.
«Ни один человек не поднимет этого сосунка», – серьезно говорю я, увеличивая его веселье.
Он задумчиво качает головой, снова задумавшись. «Как мы до этого дошли?» – спрашивает он, искренне сбитый с толку, и я тоже вспоминаю, удивляясь тому же самому. 'О да.' Он поднимает старый палец, который ужасно согнут, вероятно, пронизанный артритом. 'Двадцать восемь.'
Все это возвращается ко мне, и старый мистер Х. снова держит меня на месте твердой хваткой, его серьезные глаза назад. «Иногда мне хочется вернуться к двадцати восьми. Я бы сделал несколько вещей по-другому ».
'Как, что?'
«Ох уж эти мелочи, то и это».
Я вопросительно сузил глаза на дедушку Беккера. Что-то подсказывает мне, что это нечто большее, чем он показывает, и когда он кашляет и отступает, я понимаю, что кое-что нахожу. 'Например?' – снова спрашиваю я, внимательно его изучая.
Мистер Х, кажется, долго и усердно думает, прежде чем ответить. Кажется, что тишина тянется вечно, давая мне слишком много времени, чтобы сойти с ума от удивления. «Все», – наконец говорит он тихо и с легкой дрожью в голосе.
«Не уверен, что понимаю».
Он слегка смеется и тянется вперед, нежно потирая мою щеку. «Не сейчас, Элеонора. Но я чувствую, что ты будешь здесь достаточно долго, чтобы услышать о наследии семьи Хант ».
«О, нет, мистер Х, мы не будем снова это обсуждать, не так ли? Я же сказал вам, что у меня иммунитет. Как я могу солгать дорогому старику?
Он хлопает тростью по полу, посмеиваясь. «Да, да, так вы говорите. Я хотел работать, Элеонора. Вы будете какое-то время работать ».
Я сильно краснею. «Конечно», – бормочу я, потому что, если бы я был рядом по той причине, о которой я ошибочно думал, что он имел в виду, меня бы вообще не было здесь надолго.
«Просто помни, что я тебе сказал».
– Что ты мне сказал? Старик много ничего не говорил.
«Мой Беккер воодушевлен».
Я хмурюсь. Какое отношение ко всему этому имеет это для громкого крика?
– Вы тоже очень энергичная молодая женщина, Элеонора. Этот дух только процветал, с того моменте как я впервые увидел вас, и мне интересно, почему. Ему, кажется, доставляет огромное удовольствие наблюдать, как я распадаюсь под жаром моих собственных щек, его старые глаза сияют так, как я не видел за то короткое время, что знаю его. «Что-то мне подсказывает, что дело не только в красоте нашего Убежища и ее сокровищах». Я держу рот плотно закрытым, когда его рука касается моего лица, и он снова нежно гладит меня по щеке. «Не позволяйте никому забирать у вас этот огонь. Ты мне нравишься. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Нам нравится, когда ты рядом, Элеонора. Женщины, которых догнал Беккер, не остаются надолго. Позвоните мне быть эгоистичным, но я хочу оставить тебя ». Он подмигивает. Это так мило. А потом он неторопливо выходит, встречая в дверях миссис Поттс. Она тепло закутана и загружена двумя очень тяжелыми на вид сумками для покупок. Это идеальное отвлечение. Слова мистера Х. имеют смысл, и мне неприятно, что он прав. Мой дух определенно вырос и был. . . взращен с тех пор, как я был в Уежище. То, что Беккер сказал вчера вечером, правда. Им нравится, когда я рядом, и они знают, что Беккер может все это испортить. На мою совесть нападает чувство вины. Я чувствую себя гнилой. Это было тонкое напоминание. Или не так уж и тонко. Он знает, что его внук причинит мне боль. Досадно, что он уже сделал это, но я полностью за контроль над повреждениями. Это чудесное место все еще может быть моим убежищем.
Я бросаюсь к миссис Поттс и забираю сумки, а она берет старого мистера Х. за руку. Он отмахивается от нее. «Дороти, пожалуйста, я иду на тридцать футов во двор, чтобы подышать свежим воздухом».
– Разве ты не собираешься одеваться? – спрашивает она, неохотно отпуская руки.
'Может быть да. Может нет.' Он толкает миссис Поттс обратно на кухню и берет ручку. – Я не умру, если не приму душ еще час, правда?
«Не умничай со мной, Дональд».
Он подмигивает мне еще раз, прежде чем закрыть дверь, чтобы мы с миссис Поттс остались одни. Теперь мне предстоит еще одна неприятная конфронтация. Сегодня утром их полно. Готовясь к ее неизбежному расследованию моего опоздания, я начинаю опорожнять сумки – уловка, чтобы не смотреть на нее, когда она задает мне вопросы, которые, как я знаю, будут. Но она этого не делает. Миссис Поттс берет вещи, которые я вынимаю из сумок, и молча складывает их. Это беспокоит меня больше, потому что теперь я беспокоюсь, что она раздражена меной. Маленькая речь дедушки Беккера о духе и его тонком предупреждении, а теперь и безмолвное обращение миссис Поттс. В последний раз, когда мы были все вместе, у меня были о родимых брошены в меня слева, справа и по центру. Они не могут знать о прошлой ночи, и я планирую так и дальше. Назовите меня жалким, но я не хочу их разочаровывать.
В тишина волочится и тащит, пока у меня не будет больше вещей, чтобы выгрузить из сумки. Это больно. По крайней мере, это для меня, и когда я медленно сложила сумки– переноски в аккуратные квадратики, я спускаюсь, не в силах больше терпеть дискомфорт .
– Прошу прощения за это утро, миссис Поттс. Я поворачиваюсь и кладу задницу на стойку, морщась от вспышки боли. «Вчера вечером я сломал свой телефон, и мне пришлось заказать новый».
Она на цыпочках идет через комнату, пытаясь достать что-то с верхней полки стенного шкафа. 'Что, дорогой?' – говорит она, протягивая руку и сдвигая мешок с сахаром.
Я подбегаю к ней и беру пакет. «Я извиняюсь за это утро».
«А что насчет сегодняшнего утра?»
Я медленно убираю руку, когда она в замешательстве берет сахар. 'За опоздание.'
Она разражается смехом и несется через комнату, оставив меня в недоумении, пока я радостно смотрю, как она возится. «Глупая девочка», – говорит она. «Я был в городе все утро за покупками. Если бы вы не упомянули об этом, я бы никогда не узнала ». Она снова смеется, и мое замешательство начинает утихать, меня берет на себя что-то еще. «Хотя вашу честность я ценю».
Она не была здесь все утро? Она не беспокоилась обо мне? Тот факт, что миссис Поттс не вызывает подозрений, должен стать облегчением. Но это не так. Я слишком зола, чтобы оценить это. Он врет. Грязный мерзавец врал сквозь зубы.
Миссис Поттс поворачивается и улыбается мне. Я мог бы выглядеть полностью собранным снаружи, но внутри я рву все, что попадается на глаза, в клочья, а также некоторые вещи, которые скрываются из виду. А именно Беккер Хант.
«Ты в порядке, дорогая?» она спрашивает. Ладно, может я не такой сдержанный.
«Да», – пищу я, указывая на кухонную дверь. 'Мне бы . . . гм. . . Лучше пойти. Ногам не терпится бежать, но мне удается удерживать их, пока кухонная дверь не закроется за мной и миссис Поттс не исчезнет из поля зрения. Тогда их ничто не сдерживает. Я бегу по коридору к офису Беккера, как сумасшедшая, зная, что мне нужно обуздать себя, но не могу найти в себе самообладания для этого. Он солгал мне, коварному ублюдку. Играл с моей совестью .
Я не утруждаюсь звонить в звонок, когда подхожу к двери его офиса, я просто парюсь, и вспыльчивость меня берет верх. – Лживый придурок, – бормочу я, тяжело дыша, и захлопываю за собой дверь.
Беккер поднимает взгляд, и требуется несколько мгновений, чтобы заметить то, что мне следовало сначала проверить: один ли он. «Мистер Х.», – выдыхаю я, широко распахивая глаза. Беккер склоняется над столом, его ладонь слегка покоится на плече дедушки, где он сидит в кресле Беккера. Оба мужчины смотрят на меня, один шокирован, другой раздражен.
«Сейчас просто невозможно найти персонал», – тихо говорит Беккер, снимая очки и протирая глаза. Такое уничижительное заявление от него обычно заставляло меня готовиться к атаке, но я только что заметил кого-то еще в комнате.
Брент медленно поворачивается на стуле с ошеломленным выражением лица. «Доброе утро, Элеонора».
Бля. Какого черта он здесь делает?
«Доброе утро», – отвечаю я, взявшись за ручку двери, отчаянно пытаясь избежать трех пар глаз, сосредоточенных на мне.
«Думаю, это мой сигнал уйти», – говорит мистер Х., вставая со стула, понимающе глядя на меня, и Беккера хлопает по его плечу. Слишком жесткая похлопывание, чтобы его можно было принять за нежное.
«Нет, правда, я пойду». Я открываю дверь. «Я думала, вы во дворе».
«Я шел туда, пока не нашел Беккера и Брента в коридоре». Мистер Х обходит стол и протягивает руку Бренту, который быстро берет ее и крепко пожимает. «Рад видеть тебя, сынок».
Брент стоит в знак уважения. – И я вас, мистер Х.
Я определенно не скучаю по выражению осуждения на лице Беккера при их разговоре, когда он обходит свой стол, и это заставляет меня задаться вопросом, знает ли его дедушка о вражде между этими двумя и игрой, в которую они играют. «Тебе не нужно уходить, дедушка». Беккер бросает на меня мерзкий взгляд, который я охотно принимаю. Я заслужил это.
«О, да, – мистер Х. указывает на меня своей тростью, – думаю, да».
Я съеживаюсь по всему офису и мысленно чмокаю я держусь вокруг головы с тростью, направленной на меня. Да, совершенно невосприимчива.
«Я не думаю, что безопасно оставаться с ней наедине», – бормочет Беккер себе под нос. Я тоже это принимаю. На самом деле, если бы он уволил меня на месте, я бы не стал его винить. Он смотрит на Брента. 'Было сделано. Увидимся.
Я поворачиваюсь и резко выхожу, но прохожу лишь несколько метров по коридору, когда меня резко сжимают за руку. – Ой, – шиплю я.
«Подожди в библиотеке». Беккер говорит сквозь сжатые челюсти, пытаясь скрыть угрозу.
«Миссис Поттс даже не знала, что я ушел», – шепчу я, позволяя ему увести меня прочь, опасаясь создать еще большую сцену перед его дедушкой и Брентом, которые тянутся далеко позади и болтают.
«Она бы была, если бы я не вернул тебя сюда до ее приезда».
'Не в этом дело.'
«Заткнись и иди туда». Он проводит карточкой, затем грубо вталкивает меня внутрь, и я поворачиваюсь и вижу, что Беккер пытается закрыть дверь, а Брент держит ее, чтобы он не смог.
«Момент ее времени, если вы не против», – уверенно говорит Брент, собираясь пройти мимо Беккера. Я съеживаюсь, когда Беккер блокирует его.
«Она занята», – резко возражает он, снова дергая за дверь, но Брент не уступает. Выражение его лица решительное, как и его хватка за дверь.
«Я не отниму у нее много времени». Брент говорит хладнокровно, но в его тоне нельзя избежать резкости. Не то чтобы я ожидал, что это изменит тонкий отказ Беккера. Я только что мельком взглянул на профиль своего босса. Он выглядит неукротимым. Это могло обернуться беспорядком.
Я все еще злюсь на Беккера, но не хочу этого делать.
«Вы не будете отнимать у нее время», – говорит Беккер, и губы его челюсти пульсируют ровно и медленно. Он пытается сохранять хладнокровие. Не знаю, как долго он сможет это делать. Тем более, что Брент Уилсон, кажется, получает тошнотворное возбуждение, нажимая кнопки Беккера в том, что касается меня.
