Текст книги "Разум и чувства"

Автор книги: Джоанна Троллоп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

6

Особняк в Мейфере, где располагались апартаменты миссис Феррарс, с точки зрения декора не менялся уже больше тридцати лет. Поднимаясь по лестнице, Эдвард словно вернулся в детство: на ступенях лежал все тот же зеленый ковер с узором из трилистников, а стены украшали знакомые выцветшие гравюры с цветами в позолоченных рамах. При виде их он вновь испытал прежнюю неловкость и почувствовал внутреннее сопротивление, ничуть не уменьшившиеся со временем. Нажав на латунную кнопку дверного звонка, Эдвард, не удержавшись, тяжело вздохнул. В детстве он только и делал, что вздыхал – по самым разным поводам. Однако в последние несколько недель познакомился со вздохами совсем другого рода: их вызывал избыток счастья, о котором, подумал он, услышав за дверью цоканье материнских каблуков по паркету, ему надо постоянно напоминать себе, пока будет длиться их разговор.

– Эдвард, – сухо поздоровалась мать, открывая дверь и подставляя ему напудренную щеку для поцелуя.

Он покорно наклонился к ней. Эдвард понимал, что она с первого взгляда оценила и осудила его одежду, которая никак не вписывалась в стандарты строгого дневного дресс-кода, в ее случае дополнявшегося еще и драгоценностями.

– Здравствуй, мама.

– Надеюсь, ты уже обедал?

– Ну, я…

– Тогда я угощу тебя кофе. Или, может, ты будешь так любезен и сваришь его для нас?

– Тебе никогда не нравится кофе, который я варю, – без обиняков ответил он.

Она еще раз окинула сына взглядом, умудрившись при этом не посмотреть ему в лицо. Впервые в жизни Эдвард обратил внимание на то, как они с Фанни похожи: через несколько лет они будут как две капли воды – обе миниатюрные, безупречно одетые и непоколебимые в своем эгоизме.

Проводив его в гостиную со столиками, заставленными китайскими шкатулками и фотографиями в серебряных рамках, миссис Феррарс, не теряя времени, сразу перешла к делу.

– В последнее время мне пришлось очень нелегко, – проинформировала она Эдварда. – Как мать семейства я сильно страдала. Меня преследовало чувство, что я, не побоюсь этого слова, лишилась обоих своих сыновей.

Эдвард откашлялся. В руке он держал крошечную чашечку из китайского фарфора, которую дала ему мать, с лужицей едва теплого кофе на дне.

– Мама, – сказал он, – я же здесь. Я пришел повидаться с тобой.

– И для чего ты решил это сделать?

Эдвард постарался вспомнить, что ему советовала Элинор.

– Я хотел, чтобы ты знала: неважно, что каждый из нас сделал – или не сделал, – я все равно остаюсь твоим сыном и не хочу отдаляться от тебя.

Миссис Феррарс обдумала его слова. Она сидела на краешке одного из своих жестких диванов, тесно прижав друг к другу ноги в лаковых туфлях и по-прежнему не глядя на него.

– Я слышала, ты не собираешься жениться на этой девушке, – наконец произнесла она.

– Не на Люси…

– Тогда к чему был весь этот шум?

– Я совершил ошибку, мама. Но мне здорово повезло не совершить еще большую.

Миссис Феррарс вздернула подбородок и неодобрительно заметила:

– Она охотилась за нашими деньгами.

Эдвард проигнорировал ее слова. Он не собирался обсуждать Люси и вообще как-то касаться темы своего брата. Вместо этого он продолжил:

– Я хочу, чтобы ты знала, мама. В скором времени я действительно женюсь.

Миссис Феррарс пронзила его взглядом.

– Надеюсь, на этот раз твой выбор будет более разумным.

– В жизни не делал ничего разумнее.

– Мортоны – прекрасные люди, – сказала миссис Феррарс. – Строительство в последнее время…

– Я женюсь не на Тэсси Мортон, – перебил он ее. – Я практически не знаком ни с ней, ни с ее семьей. Они меня не интересуют. Я женюсь на Элинор Дэшвуд. Я просил ее руки, и она дала согласие. И я до сих пор не верю, что она сказала «да».

В гостиной воцарилось молчание. Миссис Феррарс смотрела в пространство, а Эдвард уставился на свои ботинки. Потом она сказала:

– Даже ты со своей безграничной сентиментальностью должен понимать, какую глупость совершаешь. Состояние Тэсси Мортон на данный момент обозначается семизначным числом, а в будущем увеличится в несколько раз. А у этой девчонки Дэшвуд ни гроша за душой.

Эдвард поднял глаза и твердо поглядел на мать.

– Я люблю ее, – сказал он.

Миссис Феррарс нетерпеливо от него отмахнулась, прищелкнув языком.

– Не смеши меня!

– Я не вижу здесь ничего смешного, – ответил он. – Никогда в жизни не был так серьезен. Элинор – лучший человек, которого я когда-либо встречал, и ты много потеряешь, если не попытаешься узнать ее поближе. Только из-за нее я приехал сюда. Она сказала, что мне надо постараться наладить отношения с тобой и все тебе честно рассказать. Мама, еще три дня назад мне было все равно, увидимся ли мы вообще когда-нибудь!

Миссис Феррарс вздрогнула. Потом запустила пальцы себе в рукав, вытащила оттуда кружевной платочек и поочередно приложила к обоим глазам. Дрогнувшим голосом она произнесла:

– По-моему, ты не понимаешь, что я говорю. О разнице в их благосостоянии.

– Понимаю, – сказал Эдвард. – Прекрасно понимаю. Вот только дело в том, что мне на это наплевать. Единственное, чего я хочу, – это жить вместе с лучшей девушкой на свете, до конца моих дней. Мне будут платить зарплату в Делафорде. Элинор закончит учебу и сможет зарабатывать еще больше. Нам выделили там квартиру. Все складывается как нельзя лучше.

Миссис Феррарс фыркнула. Было похоже, что она если и не смягчилась, то хотя бы не готовилась к новым нападкам. После еще одной паузы она сказала:

– Ты знаешь, сколько я выделила Фанни…

– Когда она вышла за Джона?

– Да. Естественно, ты получишь столько же.

– Ух ты! – воскликнул Эдвард, не скрывая удивления.

– Но не больше.

– Мне больше и не надо. Я и этого-то не ожидал…

– На земле нет ни одного человека, который не хотел бы иметь больше, чем уже имеет.

– Но точно не я, мама.

Миссис Феррарс не снизошла до того, чтобы комментировать такую глупость.

– Я никогда не хотела отдаляться от моих сыновей, – сказала она.

– Конечно, мама.

– И никогда не собиралась вставать на пути к вашему… счастью.

– Это хорошо, мама.

– Конечно, относиться к тебе по-прежнему я не смогу, но мне все равно приятно, что хотя бы один из моих мальчиков вернулся ко мне.

Эдвард ничего не ответил. Он поставил чашку на стол среди бесчисленных китайских шкатулок и наклонился к матери.

– Пожалуйста, приезжай в Делафорд.

Миссис Феррарс слегка опешила.

– Что?

– В эти выходные. Все соберутся посмотреть нашу квартиру. Приезжай – познакомишься с Биллом.

Миссис Феррарс заерзала на диване и высморкалась. Потом осторожно спросила:

– Кто все эти люди?

– Семья Элинор. Мидлтоны. Миссис Дженнингс. Джон и Фанни с Гарри. – Он сделал паузу, а потом сказал: – Элли собирается позвонить Люси. Возможно, они с Робертом тоже придут. У нас будет что-то вроде пикника. На улице, если повезет с погодой, или в нашей квартире.

– Пикник… – недовольно пробормотала миссис Феррарс.

– Да, мама. Я знаю, ты терпеть не можешь пикники, но наш тебе понравится. Я приготовлю для тебя стул.

– Я так понимаю, – выдавила из себя миссис Феррарс, – ты не оставляешь мне выбора.

– Это значит – да?

Впервые за эту встречу мать посмотрела Эдварду в глаза. А потом одарила его царственным кивком.

– Полагаю, именно так, – сказала она. – Мне ничего не остается, кроме как смириться, не правда ли?

– Бог мой, – воскликнул Джон Дэшвуд, въезжая на своем внедорожнике-мерседесе в ворота Делафорда, – Элинор просто сошла с ума!

Фанни, набиравшая СМС на своем смартфоне, не поднимая головы, рассеянно спросила:

– Почему, дорогой?

– Сама посуди: согласилась выйти за твоего брата – без обид, мой ангел, – когда могла завладеть всем этим!

Фанни оторвалась от экрана и бросила небрежный взгляд в окно. Потом, сообразив, где находится, осмотрелась уже гораздо внимательнее.

– Должна сказать, поместье в прекрасном состоянии.

– Чудесные деревья.

– Но не лучше, чем в Норленде, милый.

– Нет, – торопливо согласился Джон. – Конечно нет. Я просто подумал, что все это могло принадлежать Элинор.

Фанни принужденно засмеялась.

– Ну, раз она выходит за Эдварда, у Марианны есть все шансы.

– Ты правда так думаешь? Только взгляни на этот дом!

Фанни уставилась на особняк.

– Какая жалость, что такое великолепное здание занято под лечебницу, – заметила она. – Просто глупо. По-моему, если Марианна станет постоянно крутиться у Билла Брэндона перед носом, он точно клюнет. Ему нравятся молоденькие – это же за версту видно.

Фанни развернулась и поглядела назад, где расположились новая няня и маленький Гарри в своем детском кресле.

– Все в порядке, Гарри, крошка? – улыбаясь, спросила она.

Гарри, смотревший в окно, словно и не слышал мать. Няня-чешка не подняла глаз от своего телефона. Фанни развернулась обратно.

– Будем надеяться, все пройдет без эксцессов, – сказала она. – Я в ужасе от того, что увижу Люси. А уж если она начнет увиваться вокруг мамы…

– Вряд ли Люси осмелится, дорогая.

Фанни вытащила из сумки помаду и опустила солнцезащитный козырек, чтобы посмотреться в зеркало на обратной стороне.

– Ее наглость не имеет предела, Джонни, – заявила она, подкрашивая губы. – А мама никогда не могла устоять перед Робертом.

Машина съехала на гравийную подъездную дорожку перед домом. Вблизи он выглядел чуть более обветшалым, чем издалека, но все равно производил грандиозное впечатление.

– Какая красота! – с сожалением в голосе пробормотал Джон. – Просто потрясающе.

Он сбросил скорость, а потом рывком затормозил.

– Признаюсь, мой ангел, я бы не отказался приезжать сюда в качестве шурина Билла. Только подумай! Норленд и Делафорд.

Джон сентиментально вздохнул.

– Бедный папа, он мог бы нами гордиться!

– Но Элинор не сможет здесь готовить! – обращаясь к Белл, вскричала миссис Дженнингс.

С учетом габаритов последней они оказались практически заперты в узкой кухоньке, одну стену которой занимало окно, выходившее в парк.

– О, Билл собирается полностью переделать для них квартиру, – ответила Белл. Она уже успела осушить бокал шампанского, предложенный сэром Джоном, отчего стала гораздо разговорчивее и уверенней.

– Он хочет снести несколько стен и еще много что изменить. Элинор говорит, через три месяца квартиру будет не узнать.

Эбигейл махнула рукой в сторону окна.

– Чудесный вид.

– Чудесное место, – в тон ей откликнулась Белл. – И чудесные люди.

– Ну, дорогая, – заметила Эбигейл в ответ, – я бы не сказала, что все.

– Сегодня, – сказала Белл, – все кажутся мне замечательными. Как радостно видеть Элли такой счастливой, в предвкушении их с Эдом будущего. Даже Марианна…

– Она вроде, – вставила миссис Дженнингс, рассматривая кухонную раковину, – пытается окрутить Билла Брэндона.

– Моим дочерям, – возразила Белл, – это не нужно. Эдвард влюбился в Элинор с первого взгляда, как и Билл – я надеюсь – в Марианну.

Миссис Дженнингс выпрямилась.

– Намек понят, дорогая.

– Видите ли, Эби, Билл из тех мужчин, которым нужно кем-то восхищаться. В этом он похож на моего Генри.

– Если вы так считаете, дорогая.

– Да. И питаю надежду…

– Вполне обоснованную, я бы сказала.

– Она еще так молода…

– Говоря о молодости, – внезапно перебила собеседницу Эбигейл, – а что у нас с Маргарет?

Белл удивленно посмотрела на нее.

– Маргарет?

– У нее есть ухажеры? Она ведь уже достаточно взрослая.

– Ей четырнадцать. Эби, вы, похоже, только об этом и думаете! Как будто в романах девятнадцатого века, где брак – единственный путь в жизни для девушки из среднего класса.

– Так же, как и вы, дорогая! Мы с вами – два сапога пара. Люди делают вид, что с тех пор много что изменилось, но так ли это на самом деле, а? Посмотрите на Шарлотту. Согласна, мозгов у нее маловато, зато куча энергии, и куда она ее расходует? Заправляет хозяйством во владениях Томми и строит планы на будущее их малыша. Кстати, о Шарлотте… Точнее, о том, что она мне рассказала – она кое-что узнала про Уиллза…

Белл твердо произнесла, перебивая Эбигейл:

– Я не хочу больше слышать это имя, и уж тем более – новости про него.

– Хотите-хотите, – сказала Эбигейл. – Мне ли не знать. Тем более что речь идет о Марианне.

Белл пожала плечами.

– В таком случае…

Эбигейл Дженнингс примостилась на краешек столешницы между стенкой и плитой.

– Он приезжал повидаться с Джейн Смит, – начала она.

Белл старательно изображала полное равнодушие.

– И что?

– Он все рассказал Шарлотте, дорогая. Она, понимаете ли, питает к нему слабость, поскольку знает, что он все еще без ума от Марианны. Так вот: он приехал повидаться с Джейн Смит, заранее уверенный, что она его не примет. Однако она приняла его и выслушала, а он рассказал, почему женился на той гречанке, и что испытывает к Марианне, и про тот ужасный приступ, когда Марианна оказалась в больнице. В общем, все-все. А когда он закончил, она помолчала немного, а потом сказала – вполне дружелюбно, – что давно простила его. Он, конечно, не мог поверить своим ушам и чуть было не пал к ее ногам с заверениями в вечной преданности, но она его остановила, сказав, что если бы он поступил как честный человек по отношению к Марианне, то получил бы ее – Джейн, то есть – деньги и прощение, но раз уж вышло по-другому, последнего ему будет вполне достаточно! Шарлотта ожидала, что Уиллз выйдет из себя, но, похоже, он больше раскаивался, чем злился. Сказал, что поставил не на ту лошадку, но не жалеет, что пошел на риск. А еще…

Эбигейл сделала паузу и многозначительно поглядела на Белл.

– А еще, – продолжала она, – он сказал Шарлотте, что, хотя и не любит свою жену, не считает, что его жизнь будет сплошным кошмаром, потому что он постарается так или иначе чем-нибудь ее разнообразить. Конечно, он ни к кому не будет питать таких чувств, как к Марианне, а если узнает, что она вышла за Билла, будет жутко разочарован. Именно так он и сказал, дорогая. Разочарован.

Белл сделала глубокий вдох и протиснулась мимо Эбигейл к дверям.

– Знаете, я никогда ему не доверяла, – произнесла она. – Было что-то такое у него во взгляде…

– Боже ты мой, – воскликнул сэр Джон, обращаясь к жене, – ты только посмотри на эту парочку!

На другом краю лужайки, с южной стороны Делафорда, появились мистер и миссис Роберт Феррарс. Они были одеты практически одинаково: в кремовых укороченных пиджаках, узких джинсах и казаках. Волосы Люси длинными локонами ниспадали на плечи, а на голове у Роберта красовалась бежевая шляпа. Оба были в темных очках и шли, держась за руки.

– С ума сойти, – сказал сэр Джон.

Мэри Мидлтон тоже надела темные очки, чтобы исподтишка как следует рассмотреть их.

– Интересно, куда это они направляются? – пробормотала она.

Но сэр Джон взял жену под руку и увлек в другую сторону.

– Смотри!

По распоряжению Билла Брэндона столы с угощениями и напитками установили прямо на лужайке, под большими зонтами от солнца. Вокруг них небольшими группами стояли гости, а среди них Эдвард и Элинор. Он обнимал ее за плечи, и выглядели они настолько счастливыми, насколько вообще может выглядеть недавно обручившаяся чета.

Они не заметили Люси и Роберта, так как стояли к ним спиной и увлеченно беседовали с Джоном Дэшвудом, который, в отличие от Элинор и Эдварда, уже успел увидеть сладкую парочку. Их вид настолько его поразил, что он умолк на полуслове, застыв с открытым ртом, и смог разве что поднять руку, в которой сжимал бокал с Pimm’s, указывая в их направлении.

– Элли! – воскликнула Люси Феррарс достаточно громко, чтобы услышали все, кто был на лужайке. – Как здорово!

С распростертыми объятиями она бросилась к Элинор и крепко обвила ее руками.

– Брат мой! – выкрикнул Роберт, обращаясь к потрясенному поведением Люси Эдварду, и тоже схватил его в объятия.

– Они все спланировали! – возмутилась Мэри Мидлтон.

– Она настоящая стерва, эта девчонка, – сказал сэр Джон.

– Раньше ты так не думал.

– Мы оба так не думали, зайка моя. Неплохо она обвела нас вокруг пальца.

– Ну, – заметила Мэри, – на этот раз ее номер не пройдет. Взгляни-ка на Элли!

Элинор решительно отступила назад, высвобождаясь из цепких лап Люси, и взяла Эдварда за руку, чтобы помочь ему сделать то же самое. Люси и Роберт обменялись взглядами и снова шагнули вперед. Элинор выставила перед собой ладонь.

– Нет! – предупреждающе сказала она.

Сэр Джон пожал пальцы жены.

– Молодчина, – с одобрением произнес он. – Умница, Элинор.

В другой группе на лужайке возникло какое-то движение, и от нее отделилась миссис Феррарс – крошечная, с прямой, как палка, спиной, в льняном платье-футляре и с сумочкой в руке. Решительным шагом преодолев разделявшее их расстояние, она встала бок о бок с Элинор.

– Возможно, в вашей семье, – безапелляционно заявила она, – позволительно поступать подобным образом, но в нашей – нет. Семья всегда семья. Кровь не водица. По-моему, это праздник в честь помолвки моего сына. И вы сами настояли, чтобы мой младший сын с женой тоже были здесь. Так что будьте добры проявить гостеприимство, раз уж они пришли.

Повисло напряженное молчание. Эдвард и Элинор, онемев от изумления, уставились на миссис Феррарс. Но тут Люси сорвала с лица солнечные очки и, издав театральный всхлип, бросилась на шею к своей новоиспеченной свекрови.

– Благодарю вас, – с притворной дрожью в голосе простонала она, – о, благодарю!

Солнце клонилось к закату. Из окна комнаты, где они планировали устроить гостиную, Эдвард и Элинор глядели на тень дома, протянувшуюся по траве до самых деревьев на опушке парка. Элинор сказала:

– Это напоминает мне о Норленде.

Он обнял ее за плечи.

– Если бы не Норленд…

– Знаю…

Эдвард поцеловал ее в макушку. Потом сказал:

– Похоже, мы сегодня отлично справились.

– Даже несмотря на инцидент с твоей матерью.

– Это точно. По-моему, Люси вряд ли продвинется особо далеко. Ради Роберта мама готова на что угодно, но она не допустит, чтобы кто-то встал между ними. Сегодня Люси могло показаться, что она одержала победу, но это ненадолго. Стоит маме почувствовать, что ее эксплуатируют, как она сразу отреагирует – и очень резко.

– А Фанни…

Эдвард рассмеялся.

– Фанни никогда не простит Люси.

– Она была весьма любезна со мной сегодня.

Он опять ее поцеловал.

– Перед тобой никто не может устоять.

Элинор прижалась к нему.

– Как ты считаешь, мама говорила всерьез? Насчет переезда в Эксетер, – спросила она.

Эдвард сказал:

– По крайней мере, она не надумала переезжать сюда – и это радует.

– Магз в Эксетере тоже будет лучше, – заметила Элинор. – Ей тяжело пришлось бы в Бартоне: я уезжаю, а Марианна большую часть времени будет находиться в Бристоле. А уж если маме действительно повезет заняться той подработкой в школе, о которой она упоминала…

– Эй, – внезапно перебил ее Эдвард, – ты только посмотри!

По краю опушки, в пятнах закатного солнца бок о бок шла пара; длинная юбка девушки живописно цеплялась за высокие стебли травы. Элинор наклонилась вперед, чтобы лучше их разглядеть. Потом сказала:

– За руки они не держатся.

– Нет. Но им, похоже, очень хорошо вместе.

– Она несет цветы. Марианна всегда так делала. Когда мы были маленькими, то постоянно останавливались во время прогулок, чтобы она могла набрать букет, а потом она просто бросала его где-нибудь – у двери, или на столе, или в своем резиновом сапоге, – оставляя вянуть.

Эдвард мягко произнес:

– Они могли бы быть очень счастливы вместе, ты не думаешь?

Элинор улыбнулась.

– Девять месяцев назад она говорила, что он старый и скучный и кутается зимой в шарфы, чтобы не простудиться.

– Интересно, что она сказала бы сейчас?

Элинор посмотрела на него и рассмеялась.

– Думаю, признала бы, что ошиблась.

Эдвард снова поглядел в окно.

– Как ты думаешь, каковы его шансы?

Элинор повернулась к Эдварду, обняла за шею и прижалась щекой к его груди.

– О, – уткнувшись ему в рубашку, ответила она, – я их оцениваю очень высоко. Марианна ничего не делает наполовину – она всегда ныряет в омут с головой, особенно в любви.

– Все или ничего.

– Да.

Эдвард крепко ее обнял и уперся подбородком в макушку.

– Все, – уверенно сказал он. – Все. Остановимся на этом.