Текст книги "Разум и чувства"
Автор книги: Джоанна Троллоп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Она подала ему чашку, развернув ее ручкой вперед, чтобы их пальцы не соприкоснулись. В этот момент Люси подняла голову; хотя поза ее и не изменилась, взгляд был очень внимательный.
– Как у тебя дела? – вновь нарушив молчание, спросила Элинор.
Он взял чашку и сжал ее в ладонях.
– Спасибо. Хорошо.
Элинор выждала мгновение. Ощущение неловкости, повисшее между ними, было почти осязаемым; внезапно она осознала, что стоит посреди комнаты босиком, в пижаме и с неприбранной головой. Раздраженная неспособностью Эдварда поддержать беседу и нежеланием Люси вмешиваться, Элинор преувеличенно громко сказала:
– Ладно, раз ты сам не спрашиваешь, я тебе скажу: у мамы все в порядке, у Магз тоже, Марианна держится молодцом, а я уезжаю в Девон. Как только оденусь.
Эдвард отпил кофе из чашки. Казалось, он не решается заговорить ни с одной из них. Поколебавшись, он все-таки пробормотал:
– Я… я очень рад, что Марианне лучше.
– Она расстроена, – кивнула Элинор, – но не убита. Абсолютно точно.
Он изобразил на лице улыбку.
– Замечательно.
Элинор посмотрела на Люси. Та сидела, вся подобравшись, но по-прежнему не спешила вступить в разговор.
– С тобой все нормально? – спросила Элинор.
Люси, улыбаясь, кивнула.
– О да, спасибо.
– Ладно, – сказала Элинор, отставляя чашку, – вы двое не виделись уже сто лет. Я, пожалуй, схожу посмотрю, не проснулась ли Марианна.
– Пожалуйста… – воскликнул Эдвард.
– Пожалуйста – что?
Он скользнул за спинку кресла.
– Пожалуйста, проверь, может, она уже не спит – закончил он. – Я… был бы очень рад с ней повидаться.
Элинор уже направлялась к дверям. Не сводя с Эдварда глаз, Люси сказала:
– Я тоже.
– Эд здесь? – вскричала Марианна, подпрыгнув в кровати. – Здесь?В квартире миссис Дженнингс?
– Да. Он хочет тебя видеть.
Марианна принялась шарить под кроватью, свесив голову вниз, в поисках тапочек.
– Просто фантастика! Боже, какое счастье! Человеческое существо после нескольких недель среди монстров. Ты не видишь, где второй?
– Тапочки тебе не понадобятся, – сказала Элинор. – Люси здесь.
Марианна рывком выпрямилась и отбросила волосы с лица.
– Люси?
– Да.
– А оначто здесь делает?
– Я… я не знаю. Просто пришла.
Марианна отбросила одеяло и встала.
– Довольно жестоко с твоей стороны, Элли, оставлять его с ней наедине, – ухмыляясь, заметила она.
– Ну, насколько мне известно, они с ним немного знакомы…
– Никто в здравом уме не согласится развлекать беседой сестричек Стил – если только под дулом пистолета. Надо бежать к нему на помощь.
– Ты разве не хочешь причесаться?
Марианна окинула сестру взглядом.
– А ты?
– Миссис Дженнингс ворвалась ко мне, прежде чем я успела.
– Ну а ты ворвалась ко мне, прежде чем яуспела. Бедолага Эд!
Она распахнула дверь спальни и бегом бросилась по коридору; Элинор побрела следом за ней.
– Эд, – крикнула Марианна, с разбегу бросаясь к нему на шею. – О Эд, до чего я рада тебя видеть!
Эдвард, так и не покинувший своего укрытия за спинкой кресла, обнял ее с не меньшим энтузиазмом – разве что чашка с кофе в его руках оказалась немного некстати.
– Привет, Эм, привет, привет!
– Мы просто мечтали повидаться с тобой! Конечно, Элли в первую очередь, но и я тоже! Нам обеим было необходимо увидеть хоть одного нормальногочеловека, хоть кого-то из дома.
Он слегка отстранился, чтобы лучше ее рассмотреть.
– Ты ужасно похудела, Эм.
– О, – сказала она, отбрасывая назад волосы, – это неважно. У меня все хорошо. Честно. Зато Элли просто красавица. Правда, она великолепно выглядит? Так всегда, когда она довольна.
Элинор заметила, как внимательное выражение на личике Люси сменилось неприкрытой злобой. Она попыталась подыскать слова, чтобы немного сгладить ситуацию, но у нее ничего не вышло.
Глядя на Марианну, Эдвард спросил:
– Ну как вы тут? В Лондоне?
Она покачала головой. Потом шепнула тихонько:
– Ты слышал, что произошло?
– Да, – расстроенно произнес он. – Слышал.
– А вчера, – сказала Марианна, ежась от воспоминаний о том, какой ужасный вечер им пришлось пережить, – мы были на этом семейном сборище, которое созвала – уж прости, Эдвард, – твоя сестра, и это было ну простоневыносимо. Почему ты не пришел? С тобой было бы гораздо легче.
Он слегка отступил назад. Потом пробормотал себе под нос:
– Я… я не смог.
– Почему?
– Ну, я кое-кому пообещал…
– А Эдвард, – внезапно резким голосом вмешалась Люси, – не похож на тех парней, с которыми общаешься ты,Марианна. Он умеет держать слово. Правда, Эд?
Марианна уставилась на нее.
– Я знаю, что Эдвард держит свое слово, – удивленная, сказала она. – Если он что-то обещал, то обязательно сделает. Я не сомневаюсь.Но что тыимела в виду?
Руки Элинор непроизвольно сжались в кулаки. Она отвернулась. Одно дело – недолюбливать Люси Стил или не доверять ей, и совсем другое – едва не наброситься на нее с кулаками.
Эдвард поставил чашку на журнальный стол.
– Мне очень жаль, Эм, но я должен бежать, – с искренней теплотой сказал он.
Она в ответ лишь рассмеялась.
– Но ведь ты только что пришел!
– Я просто хотел… хотел узнать, как у вас дела.
– У меня все хорошо. И будет еще лучше. А она, – Марианна махнула рукой в сторону Элинор, – самая лучшая на свете девушка и сестра. Как тебе наверняка известно.
Тут она привстала на цыпочки и прошептала ему прямо в ухо:
– Наверняка Люси скоро уйдет. Останься и поболтай с нами.
Эдвард улыбнулся, но покачал головой.
– Прости, Эм. Мне надо идти.
Он бросил короткий взгляд в сторону Люси и Элинор, повторив:
– Извините.
Элинор ничего не сказала. От гнева на Люси и разочарования в Эдварде в горле у нее стоял ком, который никак не удавалось проглотить. Она так и не посмотрела ему вслед, хотя отчетливо слышала, как Эдвард вышел из комнаты, коротко попрощался в коридоре с миссис Дженнингс и захлопнул за собой входную дверь. И тут, словно издалека, до нее донесся голос Люси, спешно произнесшей:
– Мне тоже пора.
Вздрогнув, она снова пришла в себя. Марианна, обойдя Люси, уселась на диван и принялась сосредоточенно разглядывать ногти у себя на руках.
– О, – только и смогла ответить Элинор.
Люси уже шла к двери. Чашку она поставила на столик, рядом с чашкой Эдварда.
– У меня весь день расписан, а ведь я вчера так позднолегла! – Она поглядела на Элинор. – Ты, – сказала Люси с напыщенной театральной интонацией, – самый надежныйдруг на свете. Для меня это оченьценно.
Входная дверь хлопнула во второй раз. Марианна тут же подскочила с дивана.
– Так, Элли, признавайся. Зачем она приходила?
– Понятия не имею.
– Для чего она явилась, Элли? И как тут оказался Эд?
Элинор смотрела в окно.
– Они знакомы уже много лет, – сказала она.
– И?
– И все.
Марианна направилась к дверям.
– Ладно, можешь мне не говорить. Только не рассчитывай, что я стану играть в эти ваши игры. Ты не видела его тысячу лет, и вдруг на тебе, онаоказывается здесь одновременно с ним. Хочешь сказать, это случайность?
Элинор попыталась было ответить, но Марианна подняла вверх ладонь, заставляя сестру замолчать.
– Не надо морочить мне голову, Элли. Между ними что-то происходит, и это тебе неприятно, но ты не хочешь ничего говорить. Ладно, Элинор Дэшвуд, я не в обиде, только не надо делать вид, будто я выдумываю!
Выпалив эту гневную тираду, Марианна бросилась прочь из гостиной, оставив Элинор в одиночестве смотреть на небо.
5
Сэр Джон с громким стуком опустил тяжелую бутылку на кухонный стол в доме Белл. Не ожидавшая его визита и не готовая к приему гостей, Белл воззрилась на него с изумлением.
– Шампанское!
Он улыбался во весь рот.
– Именно! Шампанское. Мы сегодня празднуем!
– Но, – заметила Белл, – еще же только вторник…
Сэр Джон оперся руками о стол, так что бутылка оказалась между его ладоней, и наклонился к ней.
– Давайте-ка выпьем за Шарлотту. Она родила! У Томми Палмера появился сын и наследник.
Белл радостно улыбнулась в ответ.
– Я просто счастлива!
– Настоящий богатырь, – восторженно воскликнул сэр Джон, – больше девяти фунтов. Тяжелей, чем все наши. Мэри уже на пути в Лондон. Представляю, как теща сейчас раздает команды в родильном отделении. Чудесная новость, правда?
– Восхитительная! Восхитительная. Жаль, что девочки еще не приехали из Эксетера. Маргарет после уроков посещает какой-то школьный клуб.
– Тогда, – сказал сэр Джон, поднимая бутылку, – мы с вами разопьем ее на двоих. Несите бокалы!
– Но я еще не растопила камин…
– Я сам растоплю. Ну же, Белл, раз нам выпало отметить это событие вдвоем, мы это сделаем!Эби по телефону сказала, что пока у Чарли шли схватки, Томми был вне себя от беспокойства, но стоило ребенку появиться на свет, он тут же опять стал собой и заявил, что бедный младенец – вылитый Черчилль. Эби говорит, что он совершенно невыносим – как обычно, и что малыш похож на него как две капли воды.
Он принялся ходить по кухне, распахивая дверцы шкафов.
– Бокалы! Где у тебя бокалы?
– Здесь, – сказала Белл. – Но у меня нет специальных бокалов для шампанского.
– Нет бокалов для шампанского? – с притворным возмущением вскричал сэр Джон, а потом игриво толкнул ее локтем. – Между нами, Белл, я сейчас с радостью выпью даже из банки для варенья!
– Я не поеду, – отрезала Элинор.
Она сидела в постели в старом отцовском кардигане, натянув рукава почти до пальцев, и пила из кружки чай. На другом конце кровати примостилась Белл, по-прежнему одетая и слегка раскрасневшаяся от выпитого шампанского. Она пыталась уговорить сэра Джона остаться на ужин, но он заявил, что завтра рано утром улетает в Португалию по делам фабрики и должен еще успеть собраться. Его «Рендж Ровер» с ревом скрылся в темноте, оставив Белл – немного навеселе и с легкой икотой – дожидаться возвращения из Эксетера Маргарет и Элинор.
Белл тяжело вздохнула, глядя на дочь.
– Дорогая, я знаю, что ты очень устала кататься в Лондон и обратно. Но Джон – и Фанни, надо думать, тоже – пригласил вас с ними на концерт, а Марианна не пойдет, если ты не приедешь. К тому же, ты могла бы навестить Шарлотту и ее младенца. Правда ведь?
Глаза у Элинор слипались.
– Я езжу туда каждые выходные уже целую вечность.
– Я знаю.
– Добираться ужасно долго. А по вечерам в воскресенье еще и тоскливо.
– Элли, милая! Даю тебе слово – это в последний раз. По-моему, Марианне пора возвращаться домой.
Элинор вздернула голову.
– Пора что?
– Ну, – осторожно заговорила Белл, – когда-нибудь ей все равно придется вернуться к нормальной жизни. Может, ты думаешь, что я потеряла счет времени, но я помню,что мы приехали сюда больше полугода назад, а она до сих пор просто плывет по течению и понятия не имеет, чем хотела бы дальше заняться.
Элинор заметила:
– Я пыталась с ней поговорить.
– О, дорогая, я не сомневаюсь…
Элинор поставила кружку на стопку книг возле кровати.
– Значит, ты считаешь, что возвращение домой пойдет ей на пользу? – спросила она. – Поможет сосредоточиться на будущем?
– В любом случае, это необходимо, – сказала Белл. – Мы не можем больше злоупотреблять гостеприимством Эбигейл…
– Ну, миссис Дженнингс только рада. Марианна заменяет ей ее дочек.
– И все же…
Элинор потерла глаза и зевнула.
– Значит, ты хочешь, чтобы я опять тащилась в Лондон ради какого-то концерта…
– Понимаешь, – перебила ее Белл, – мне кажется, что Джон пытается загладить свою вину. Ну, и Фанни тоже. Он, конечно, ничего такого не сказал, но, по-моему, он чувствует, что они не очень-то поддерживали нас в ситуации с Марианной, – видимо, именно по этой причине он подумал, что ты могла бы остановиться у них на Харли-стрит. По крайней мере, так он сказал по телефону.
– Мне совсем не хочется ехать на Харли-стрит.
– Элли, дорогая, Джон – член семьи.
– Знаешь, – сказала Элинор, сползая вниз, под одеяло, – у меня совсем нет сил.
Белл наклонилась к дочери и похлопала по одеялу где-то в районе ее живота.
– Всего один уикенд, дорогая. Будь полюбезней с Джоном и постарайся убедить Марианну вернуться домой. Заодно сможешь повидаться со своей подружкой Люси…
– Терпеть не могу Люси, – буркнула Элинор.
– О, я думала…
Элинор развернулась лицом к стене.
– Да, как и все, – сказала она. – Все думают так, как удобнее им. Сейчас тебеудобнее считать, что я не против погостить у Джона с Фанни и уговорить Марианну больше не разыгрывать мелодрамы и всерьез задуматься о собственном будущем.
Мгновение обе молчали. Потом Белл встала с кровати. Элинор думала, что мать направится к двери, но та стояла на месте.
– Я буду очень тебе признательна, дорогая, – нетвердым голосом сказала она.
Элинор уставилась в стену. Как лучше поступить: сказать, что она больше не будет следовать ничьим указам, потому что ее покладистостью стали слишком злоупотреблять? Или остаться прежней послушной, надежной и терпеливой Элинор, которая никогда не ставит свои интересы на первое место, потому что – надо смотреть правде в глаза – ничем этого не заслужила?
Она перевернулась на спину и посмотрела на мать. Белл сложила ладони в молитвенном жесте.
– Только один уикенд, – мрачно произнесла Элинор. – Последний.
Концерт должен был состояться в специально переоборудованной церкви в Челси. Элинор оказалась среди ухоженных и дорого одетых людей, которые, как она заметила, делились на настоящих поклонников музыки и тех, кому нравилось выглядеть таковыми. Фанни, вне всякого сомнения, относилась ко второй категории: большую часть времени она крутилась на своем стуле, высматривая знакомых, с которыми могла бы переброситься парой слов в антракте. Марианна молча изучала программу и отвлеклась лишь раз, чтобы сказать Элинор:
– Вторая симфония Рахманинова, какое чудо! Кажется, я могу слушать ее бесконечно.
Фанни негромко вскрикнула:
– Бог мой, там же Роберт! И как только он тут оказался? Классическая музыка совершенноне в его вкусе. – Она привстала со стула и яростно замахала программкой.
– Робби! Робби! Сюда!
Изящный молодой мужчина в модном облегающим костюме, сидевший от них через несколько рядов, рассеянно обвел публику взглядом.
– Робби! – снова закричала Фанни. – Сюда! Мы здесь!
Мужчина – тот самый, с фотографии в воскресной газете, которую показала ей миссис Дженнингс, – протиснулся к ним и театрально приложился губами к щеке сестры.
– Рад тебя видеть, старшенькая!
– А это Элинор, – без особого энтузиазма сказала Фанни. – Ну, ты знаешь. Единокровная сестра Джонни. Точнее, одна из сестер.
– О, – воскликнул Роберт, закатывая глаза, – так мы с вами почти родственники!
– В каком-то смысле.
– И вы, – с нажимом произнес он, – также знакомы с заблудшей овцой нашего семейства, Эдвардом, не правда ли?
– Совсем немного, – отрезала Фанни.
– Видите ли, – сказал Роберт, одергивая манжеты рубашки, – я всегда говорил – правда же, сестричка, – что маме с папой надо было проявить здравый смысл в отношении Эдварда и отправить его в Вестминстер, как меня, – тогда никаких неприятностей бы не произошло. Ты же согласна, Фанни? А его зачем-то услали на эти курсы в Портсмут…
– Плимут, – поправила та.
– Неважно – ничего хорошего из этого все равно не вышло. Он совершенно отбился от рук. И продолжает бунтовать до сих пор. До чего противный мальчишка!
Джон Дэшвуд, заметив, наконец, Роберта, подошел поздороваться с ним. Марианна подняла глаза от программки, увидела еще одного незнакомца, не заслуживающего – как, впрочем, и все остальные – ее внимания, и снова углубилась в чтение.
– Привет, старичок, – тепло приветствовал Роберта Джон Дэшвуд. – Не ожидал встретить тебя здесь.
Роберт Феррарс подмигнул Элинор.
– Согласен, мероприятие не в моем вкусе. Зачем сидеть молча и слушать, когда можно говорить, – я так считаю! – Он перевел взгляд на сестру.
– Помнишь Сисси Эллиот? Так вот, теперь она ледиЭллиот, дорогуша, поскольку онтаки дослужился до титула! Смех, да и только. В принципе, я сейчас должен быть у нее, помогать с вечеринкой. «Робби, – сказала она, – не представляю, как мы сможем затолкать двести человек гостей в комнату размером с холодильник?» А я ответил: «Мышка-малышка, предоставь это мне – диваны на балкон, накрываем пленкой, распахиваем двери столовой и готово, у нас куча места в квартире, а курильщикам даже есть где присесть на свежем воздухе». Она была в восторге. Правда, мне еще придется выслушать от нее массу нелестных замечаний – на праздник-то я не пришел!
Элинор он казался одновременно и обаятельным, и отталкивающим. Она сама не поняла, почему вдруг спросила:
– И что вам помешало?
Он тронул ее руку.
– Антр-ну. [6]6
Между нами (франц.).
[Закрыть]Элинор, моя почти что свояченица, мне поступило более заманчивое предложение. Эллиоты, конечно, пэры, золотко, но я здесь, – он бросил взгляд на соседние ряды, – с герцогиней.Которая хочет, чтобы я – да-да, вы не ослышались, именно я – занялся организацией свадьбы ее дочери.
– О, – не зная что ответить, промолвила Элинор.
– Ты такой отвратительный! – с искренним восхищением сказала Фанни.
Он наклонился и снова поцеловал ее в щеку. Потом приложил два пальца к щеке Элинор.
– Поцелуйчики в следующий раз, лапочка. – Через ее голову Роберт посмотрел на Марианну. – А это та самая знаменитая…
– Шшш, – наигранно оборвала его Фанни, – ты просто ужасен! Невыносим!
Роберт осклабился.
– Ухожу, ухожу, – шепнул он и стал проталкиваться обратно на свое место.
– Такой милашка, – заметила Фанни, обращаясь к Элинор. – Мы его обожаем. Двери нашего дома для него всегда открыты, правда, Джонни?
Джон Дэшвуд глянул на Элинор и торопливо сказал, словно боясь, что его перебьют:
– И для тебя тоже,Элинор. В любое время.
– Благодарю, – неловко ответила Элинор.
Фанни откашлялась.
– Мы уже говорили об этом, дорогой, – сдержанным тоном обратилась она к мужу.
– Я помню, – сказал Джон. – Но я бы не хотел, чтобы Элинор показалось, будто…
Фанни повернулась и в упор посмотрела на Элинор.
– Уверена, ей ничего не показалось. Правда, Элли? С чего ей обижаться, если сестры Стил остановятся у нас на то время, что будут в Лондоне?
– О, я ничуть не обижаюсь. Я не знала, я…
– В конце концов, – мягко произнесла Фанни, – моя семья очень обязана дядюшке Люси за то, что он столько внимания уделял Эду в те нелегкие годы, правда? До сих пор у нас не было возможности их отблагодарить, ведь так?
– Да, – неуверенно согласился Джон, – думаю, не было.
– А мне, – сказала Элинор, отбросив церемонии, – совершенно все равно. Я ничуть не против погостить у миссис Джей.
Все замолчали; Фанни сверлила взглядом Элинор, но та упорно не отрывала глаз от пола. Наконец Фанни сказала, уже без наигранной теплоты:
– Приедешь в другой раз, – а потом, после еще одной паузы:
– Генри очень доволен, что Люси у нас.
Она посмотрела на мужа.
– Ты согласен?
Джон Дэшвуд вздрогнул, а потом воскликнул, стараясь не смотреть на Элинор:
– Ну наконец-то! Занавес поднимается.
Часть третья
1
– Мы с тобой идем в кафе выпить кофе, – твердо сказала Элинор Марианне на следующее утро, – и тебе придется выслушать меня. Выслушать,а не просто сидеть напротив, думая о чем-то своем.
Марианна стояла перед зеркалом в ванной и вдевала серьги в уши. Она ответила Элинор невинным взглядом, по-прежнему направленным в зеркало.
– Хорошо. Но я не хочу, чтобы мне читали нотации.
– Иными словами, ты не хочешь прислушиваться ни к одной точке зрения, кроме своей собственной.
– Нет, просто не надо давить на меня и убеждать… что это за шум?
– Миссис Джей говорит по телефону. Ничего особенного.
Марианна замерла на месте. Потом сказала:
– Она кричит.
– Это ее обычная манера.
– Но не настолько…
Громкий голос, разносившийся по всей квартире, внезапно стих, а через несколько секунд до них донесся тяжелый топот, быстро приближавшийся к дверям ванной. Мгновение спустя Эбигейл Дженнингс возникла на пороге с мобильным телефоном, крепко прижатым к вздымающейся груди.
– Девочки, – с трудом переводя дух, воскликнула она. – Девочки…
Они бросились к Эбигейл; Элинор вытянула вперед руки, словно намеревалась ее подхватить.
– Боже, миссис Джей, с вами все в порядке? Вы что…
Эбигейл вдавила свой телефон еще глубже в складки кашемирового шарфа, обвивавшего шею.
– Дорогие мои…
– Что? Случилось что-то ужасное?
Миссис Дженнингс возвела глаза к потолку, будто обращаясь за помощью свыше.
– Не то чтобы ужасное…
Элинор и Марианна вместе взяли Эбигейл под руки и с подобающей случаю торжественностью усадили на закрытую крышку унитаза. Все еще тяжело дыша, она сообщила:
– Я только что звонила Шарлотте…
– Да! Да?
– Так вот, она была прямо-таки не в себе от того, что малыш никак не успокаивается, а я сказала, что это наверняка колика, они часто бывают у младенцев, и нужно скорее пригласить моего божественного доктора Донована, остеопата, чтобы он сделал малышу массаж головы – просто потрясающе,какой он производит эффект. Удивительно, как взрослые люди могут не понимать, через что приходится пройти ребенку, когда кости его черепа сжимаются, протискиваясь сквозь родовой канал, и как при этом ужасномпроцессе сдавливаются нервные окончания, а потом результат – колики, и…
– И поэтому, – перебила ее Марианна, стоявшая на коленях на полу рядом с миссис Дженнингс, – вы так раскричались? Из-за малыша и…
Миссис Дженнингс уставилась на нее круглыми от недоумения глазами.
– Что? A-а, нет! Нет-нет. Я хотела объяснить, зачем позвонила Шарлотте. Чтобы сказать ей…
– Тогда почему?
– Почему что?
– Почему вы кричали?
Миссис Дженнингс сделала глубокий вдох, затем воздела вверх свои пухлые руки и драматическим жестом уронила их себе на колени, по-прежнему держа в одной телефон.
– Дорогая, вы не поверите,что рассказала мне Шарлотта. Такой скандал! Просто сцена из романа.
Элинор опустилась на колени вслед за сестрой.
– Прошу, расскажите! – взмолилась она.
Миссис Дженнингс наклонилась вперед, будто собираясь поведать нечто исключительно конфиденциальное.
– Произошла жестокая ссора. На Харли-стрит. Прямо этим утром. Похоже, Нэнси Стил решила, что раз они так замечательно со всеми поладили, то теперь самое время сообщить вашему брату и его жене, что Люси и этот мальчишка Феррарс – братец Фанни, тот самый мистер Ф, – уже год как помолвлены, а не говорили об этом потому, что миссис Феррарс очень щепетильна в выборе невест для своих сыновей, ведь она боится, что они попадут в лапы какой-нибудь охотницы за состоянием. Шарлотта говорит, что Фанни прямо-таки взорвалась: бросилась будить Люси и кричать, что ей надоели маленькие корыстные мерзавки, которые так и вьются вокруг ее семьи. Не прошло и пары минут, как Люси и Нэнси оказались за дверью и поехали прямо к Шарлотте, так что Томми, заглянув на кухню, обнаружил в ней толпу рыдающих женщин и в придачу орущего младенца, после чего, по словам Шарлотты, немедленно сбежал к себе в офис, хотя сегодня воскресенье.
Марианна побелела и опустилась на пол, зажав рот ладонью. Не отнимая руки, она прошептала:
– Только не Эд! Нет…
Миссис Дженнингс похлопала ее по плечу.
– Ну-ну, успокойся, дорогая. Здорово он поступил, встав на сторону Люси, правда? По-моему, с этих Феррарсов, которые только и думают, что о деньгах, давно пора было немного сбить спесь. Да я готова аплодировать ему! Терпеть не могу людей, ставящих деньги во главу угла.
Марианна перевела взгляд на Элинор. Убрав ладонь ото рта, она прошептала:
– И ты знала?
Элинор молча кивнула.
– Давно?
– Несколько недель. Нет, месяцев.
– Но ничего не сказала мне?
Элинор опять кивнула, глядя в пол.
– Я никому не хотела говорить.
Миссис Дженнингс поднялась на ноги.
– Вот это история так история, – оживленно сказала она, – согласны?
– Да, – вежливо согласились обе сестры, не двинувшись с места.
Эбигейл тяжеловесно прошла между ними.
– Конечно, она ваша свояченица, дорогие мои, но, ей-богу, что за реакция! Бедняжка Люси! Такая милая девушка. И вообще, в наше время подобная любовь – большая редкость, вам не кажется? Пожалуй, поеду-ка я к Шарлотте, посмотрю, чем там можно помочь. Вы сможете сами приготовить завтрак? Круассаны в буфете.
– Спасибо.
Миссис Дженнингс остановилась на пороге ванной.
– Знаете, – усмехнулась она, – а из этого может кое-что выйти. Помяните мое слово. Рай в шалаше, и все такое… Кстати, я могла бы помочь им с мебелью. – Она оглянулась на Марианну с Элинор, по-прежнему сидевших на полу ванной. – Интересно, что будет, когда мать Эдварда узнает? Думаю, настоящий фейерверк! Не хотелось бы пропустить этот момент.
Элинор подняла глаза на Эбигейл и постаралась изобразить на лице улыбку.
– Передайте Шарлотте наши наилучшие пожелания, – сказала она.
Когда шаги миссис Дженнингс в коридоре стихли, Марианна хриплым голосом спросила сестру:
– Значит, вы, Элинор Дэшвуд, знали, что Эдвард помолвлен с Люси, и молчали все время, пока я вела себя так, как вела?
Элинор неохотно кивнула.
– Получается, – продолжала Марианна, наклоняясь к сестре и сжимая рукой ее запястье, – Эд оказался таким же законченным мерзавцем, как Уиллз?
– Нет, – резко ответила Элинор. – Нет.
– Обманщик, выбрал эту безмозглую корову вместо…
– Это другое дело, – сказала Элинор. – Эдвард не такой. В детстве он был лишен ласки и тепла, им постоянно помыкали, а эти люди в Плимуте отнеслись к нему по-доброму, Люси в том числе, и он чувствовал себя обязанным…
– Уф… – выдохнула Марианна.
– Она ведь неплохая девушка.
– Да она ведьма!
– И он, – с усилием произнесла Элинор, – тоже неплохой человек.
– Обычный слабак!
Элинор сделала глубокий вдох, словно пытаясь подавить рыдания, подступающие к горлу.
– Элли?
– Что?
– Ты любила его?
Элинор заерзала на кафельном полу.
– Не знаю. Да. Нет. Я… мне нравятся многие люди.
– Но не мужчины.
– Некоторые мужчины тоже.
– Только не Эд!
Элинор посмотрела на сестру, а потом серьезно сказала:
– Эм, я не верю в одну-единственную любовь на всю жизнь, как ты. Но – да, у меня есть чувства к Эдварду, это правда. И прежде чем ты продолжишь его оскорблять, я хочу тебе напомнить, что он никогда ничего мне не обещал, не давал никаких надежд и не заверял в том, чего не собирался делать. Если честно, я думаю, что нравлюсь ему. Скажу больше – я в этом уверена. Но он зажат в угол. Своей матерью, а теперь и другими обстоятельствами, а когда он пытается обрести независимость, то и тут оказывается в безвыходном положении. Я не знаю, хочет он жениться на Люси или нет, но он не предаст ее, ведь его самого столько раз предавали, что теперь он никогда не поступит так по отношению к другому человеку – чего бы это ему ни стоило. Ты понимаешь?
Повисло долгое молчание. Потом Марианна медленно встала. Глядя сверху вниз на сестру, она негромко сказала:
– Ты любишь его. Это очевидно.
Элинор вздохнула и едва заметно кивнула головой. Марианна с жаром воскликнула:
– Значит, все это время, пока я убивалась по Уиллзу, рыдала и проклинала судьбу, причиняя кучу неудобств всем, кто был со мной рядом, ты знала про Люси и Эдварда, но ни слова не сказала мне?
Элинор встала на колени, потом неуклюже поднялась. Не глядя на сестру, она покачала головой.
– Нет.
– Я чувствую себя просто ужасно…
– Прошу…
– Элли, – начала Марианна, но голос ее сорвался. – Элли, я вела себя как идиотка. И эгоистка. Я настолько погрузилась в свои переживания, что даже не заметила, как ты страдаешь.
Она протянула руку и стиснула пальцы сестры.
– Прости меня, Элли! Мне очень, очень жаль.
Элинор ответила ей принужденным смешком.
– Это не имеет значения.
– Нет, имеет. Имеет.
Марианна выпустила руку Элинор и крепко обняла сестру.
– Боже, Элли, я так ужасно вела себя с тобой, что готова провалиться сквозь землю!
– Не надо. Прошу, не думай, что…
– Чем я могу тебе помочь? Элли, что я могу сделать, чтобы хоть немножечко, хоть чуть-чуть загладить свою вину?
Элинор мягко высвободилась из объятий Марианны, положила руки ей на плечи и заглянула в глаза.
– Есть одна вещь, – сказала она.
– Какая? Я сделаю все что угодно.
– Эм, – сказала Элинор, – я хочу, чтобы ты держалась так, будто нам обеим нет до этого никакого дела.
– Что?
– Я серьезно. Я прошу тебя быть любезной с Люси и вести себя с Эдвардом как обычно. Я хочу, чтобы никто, ни один человек, никогда не заподозрил, что я расстроена. Люси и Эд – просто еще одна счастливая пара, с которой мы немного знакомы, и все. Все! Хорошо?
Марианна грустно сказала:
– Вот только у меня руки чешутся врезать ей как следует.
– Тебя это не касается. И дело не в ней. Дело во мне.Пообещай, что поможешь мне сохранить лицо. Сделай это ради меня. Меня,Элинор. Ты поняла?
Марианна тяжело вздохнула, а потом вдруг улыбнулась.
– Поняла. Я обещаю.
В кармане кардигана Элинор завибрировал мобильный телефон. Она вытащила его и посмотрела на дисплей.
– Черт, это Джон.
– Ответь ему, – прошептала Марианна, – скорее!
Элинор поднесла трубку к уху.
– Алло, – сказала она, – Джон?
– Элинор? – переспросил он. – Элинор, у тебя есть минутка?
– Конечно.
Знаком она показала Марианне оставаться на полу; они уселись поудобнее, прижавшись спинами к панели, закрывающей ванну.
– Произошло нечто… пренеприятное, – сказал Джон. – Фанни сильно расстроена, оскорблена в своих лучших чувствах: ты же знаешь, она такая доверчивая…
Элинор торопливо вставила:
– Джон, мы все знаем, если ты говоришь про…
– Кошмар, – перебив ее, воскликнул он срывающимся от возмущения голосом. – В наши дни сплетни распространяются как лесной пожар. Даже если дело касается только членов семьи, через секунду о нем знают все вокруг. Фанни считает, что ее предали – с полным основанием, если вспомнить, сколько она сделала для этих никчемных девиц.
– Да.
– Элинор, она пригласила их, потому что считала себя обязанной – их семья столько внимания уделила Эдварду в юные годы. Она была с ними так доброжелательна, так щедра, в общем, как обычно, и тут мы вдруг узнаем, что Люси запустила когти в Эдварда и собирается женить его на себе, а он – Элинор, ты не представляешь, как нахальноЭдвард держался с матерью и сестрой – заявляет, что все это чистая правдаи они действительнособираются пожениться!
– О, – пробормотала Элинор. Она сидела, глядя прямо перед собой. Марианна взяла сестру за свободную руку и крепко ее сжала.
– Так значит… мать Эдварда знает?
– Она просто вне себя, – ответил Джон. – Можно сказать, обезумела. А ведь ты знаешь, что это за милая женщина – вы с ней знакомы. Она желает своим детям только добра, не более того, но когда она напомнила Эдварду, какой отличной партией стала бы для него Тэсси Мортон и с какой радостью она подарила бы им семейное имение в Норфолке, он рассмеялся ей в лицо. Ты можешь в это поверить? Рассмеялся!
– И правильно сделал! – одобрительно кивнула Марианна.
– Кто это там? – спросил Джон.
– Марианна, она сидит рядом со мной.
– Что она сказала?
– Сказала «не могу поверить», – ответила Элинор, не глядя на сестру. Марианна уткнулась лицом ей в плечо, трясясь от смеха.
