Текст книги "Сомнительные ценности"

Автор книги: Джоанна Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 4

Рано утром в субботу Катриона в панике позвонила Элисон. Накануне она была настолько поглощена делами Каррузерсов, что только поздно вечером, вернувшись домой из Глендорана, вспомнила о предстоящем ей очень важном светском мероприятии.

– Ты должна помочь мне, Элли, – умоляющим тоном начала она. – Что мне надеть сегодня вечером на обед к Невисам? У меня нет ничего подходящего.

– Перестань, Кэт, – проговорила Элисон, дожевывая утренний тост. – Как насчет того симпатичного платьица, в котором ты была на последней вечеринке у Дональда?

– Но оно же в стиле диско! – ужаснулась Катриона. – Я не могу прийти на вечерний прием в облегающем ярко-красном мини-платье, Элли, особенно на ЭТОТ прием! Мне необходимо что-нибудь умопомрачительно элегантное!

– О Господи… Теперь поняла. Там будут Хэмиш и Линда. – В голосе Элисон появился арктический холод. – Если ты помышляешь о том, чтобы вступить в соревнование с Линдой, то это либо должна быть модель от Версайка, либо… либо тебе лучше внезапно заболеть.

– Нет уж, я не собираюсь сдаваться, – с вызовом заявила Катриона. – Где в Эдинбурге я могу найти Версайка?

– Нигде, – лаконично объяснила ее подруга.

– Элли, помоги мне, – взмолилась Катриона. – Не обращайся со мной как с безнадежным должником, прошу тебя!

Элисон немного смягчилась.

– Ну, ладно. Но это противоречит всем моим принципам.

– Мне не нужны принципы! Мне нужно что-нибудь первоклассное!

– У меня очень хорошие принципы. Я им многим обязана! – фыркнула Элисон.

– Да, я знаю, но сейчас дело не в этом. Ты не идешь на этот обед – так не могла бы ты позаимствовать мне что-нибудь из своих вещей? Ты говорила, что прошлой осенью в Лондоне купила какой-то фантастический туалет.

– Да, пожалуй, я могла бы одолжить тебе мою Кэролайн Чарльз. Оно жутко шикарное, но короткое.

– Что плохого в том, что короткое? В конце концов, ноги мое сильное место. Могу я прийти к тебе и примерить его?

– Да, только боюсь, оно будет тебе велико. Разве что адюльтер вдруг сделал тебя пышной и упитанной.

– Едва ли. Кстати, можно ли участвовать в адюльтере, не будучи замужем?

– Не знаю. Тебе еще предстоит пройти эту школу и все выяснить.

– Ох, Элли. Слава Богу, ты хоть начала шутить на эту тему. А я уж испугалась, что ты потеряла чувство юмора.

– Ладно, давай-ка побыстрее мчись сюда. Сегодня приезжает моя свекровь, и у меня еще куча работы по дому.

– Сейчас буду!

За великолепным столом, равного которому Катрионе еще не доводилось видеть, сидело человек двадцать. Стол с инкрустированной мозаикой из цветной древесины и позолоченной витиеватой резьбой был старинной итальянской работы и вполне соответствовал общему флорентийскому убранству резиденции Невисов, которую так и хотелось назвать «палаццо», а не просто «дворец». Фасад украшали каменные античные урны и лавровые венки, а внутри царило великолепие пышных драпировок: изумрудно-зеленых, алых, золотых, соперничавших друг с другом богатством и разнообразием оттенков.

На гигантском бюро красного дерева была выставлена коллекция севрского фарфора. Позолоченные блюда, вазы, тарелки, украшенные изящными картинками на мифологические сюжеты, демонстрировали чистоту розового, голубого и зеленого цветов, которыми славится знаменитая французская фабрика.

Три серебряных канделябра оттеняли сверкающее великолепие столовых приборов и хрусталя. Вместо скатерти, которая лишила бы гостей возможности любоваться красотой инкрустированной поверхности, возле каждого места лежал серебряный подносик ручной работы, – еще один шедевр флорентийских мастеров. По той же причине – чтобы не заслонять мозаику – середина стола не была украшена цветами, но пышные гирлянды плюща, в который были вплетены лилии, свисали со светильников.

Леди Рене Невис, или Квинни, как ее прозвали друзья с намеком на значение ее французского имени, вот уже тридцать лет из пятидесяти пяти оттачивала свое умение принимать гостей. Ее частые приемы славились элегантностью и оригинальностью.

Катриона явилась, чувствуя себя немного скованно в чужом наряде. Короткое черное платье Элисон было сшито из нескольких слоев шелкового шифона, которые взлетали, кружились, шелестели и переливались, чудесно оттеняя ее пламенные волосы, стройную фигуру и длинные ноги, но в то же время оно контрастировало с более сдержанными туалетами других дам, за исключением Линды Мелвилл.

Катриона знала, что увидит Мелвиллов, но первое ее потрясение за этот вечер было связано с самим Хэмишем. Облаченный в черный вечерний костюм, причесанный волосок к волоску, он стоял у входа в гостиную, беседуя с леди Невис и постреливая вокруг острыми голубыми глазами. Хозяйка представила ему Катриону, как будто они не были знакомы.

Увидев смущение девушки, Хэмиш взял ее за руку и немедленно просветил леди Невис.

– Должен признаться, Квинни, что Катриона и я уже встречались как-то на днях на вернисаже у Вентворта, но, увидев ее в столь ослепительном туалете, я просто растерялся. Мы должны поблагодарить вас за возможность полюбоваться ею сегодня.

Леди Невис откинула назад безукоризненно причесанную голову и рассмеялась:

– Никогда не устаю выслушивать красивые фразы из опытных уст, – сказала она, тепло улыбаясь Катрионе. – Заметьте, одним движением своего шелкового языка Хэмиш ухитрился польстить нам обеим. Он просто неисправим.

– Как ты думаешь, это она намекает на нас с тобой? – шепнул Хэмиш Катрионе, когда леди Невис отошла в сторону, чтобы приветствовать очередного гостя.

И, не дав Катрионе опомниться, он подхватил ее под локоть и повел в противоположный конец гостиной.

– Я хочу сам представить тебя Линде, прежде чем это сделает кто-нибудь другой, – огорошил он девушку.

Женщина, к которой он подвел Катриону, безусловно, была самой эффектной из всех присутствующих дам – высокая, тонкая, грациозная брюнетка с упрямым подбородком, личиком в форме сердечка и фигурой балерины. Она была в обманчиво простом декольтированном вечернем платье без рукавов с облегающим, сплошь расшитым драгоценными камнями и бисером лифом из тафты и длинной юбкой из черного полупрозрачного шифона. Издали казалось, будто стройная женская фигура вырастает из воздушного темного облака. Ее кожа как будто светилась изнутри, как драгоценная раковина, в ушах и на шее сверкали бриллианты. Линда Мелвилл, угрюмо подумала Катриона, это вторая Одри Хэпберн, причем без малейшего налета вульгарности.

– Линда, с удовольствием представляю тебе Катриону Стюарт. Она – одна из наших банковских управляющих, сравнительно недавно получившая эту должность. Катриона, это моя жена, Линда.

Хэмиш с такой равнодушной улыбкой взирал на обеих, как будто ему никогда не приходилось доводить ни одну из них до оргазма.

Катриона без излишней горячности пожала Линде руку, подумав при этом: «Имея такую жену, он начал ухаживать за мной?»

Линда посмотрела на Катриону и подумала: «Это, должно быть, та самая, о которой без умолку твердит Брюс».

Бесспорно, эти двое были самыми красивыми из присутствующих здесь женщин. От этой мысли на лице наблюдавшего за ними Хэмиша появилось выражение самодовольства и превосходства, но ни одна из его дам этого не заметила.

Из дальнего конца комнаты за церемонией представления с интересом следил Брюс Финли, размышляя: «Вот две птички совершенно разной породы, обе яркие, заметные, но порхающие в абсолютно различных сферах. Даже необыкновенный Хэмиш рядом с ними выглядит почти скучным, точнее, правильнее было бы сказать – чопорным, напыщенным». Брюс нахмурился. С чего бы это Хэмишу так пыжиться от удовольствия?

– Я догадалась, что вы с острова Скай, – доверительно сообщила Катрионе Линда. – Уверена, что вы знаете все шотландские деревенские танцы. Вы должны прийти на мой благотворительный бал. – Из ее тона не было ясно, подчеркивает ли она принадлежность или характер бала.

Катриона недоумевала, откуда у Линды такая осведомленность. Вряд ли Хэмиш обсуждал свою любовницу с собственной женой.

– Боюсь, что я не очень-то разбираюсь в сельских танцах, – возразила она.

– Неужели? Но ведь вы наверняка бывали на ежегодных балах в Портри, где танцуют все эти прелестные танцы с такими диковинными названиями – Веретено, Плуг, Мельница. Я считала, что вы, деревенские девушки, едва выскочив из колыбели, уже владеете этим искусством. – Линда казалась очень расстроенной тем, что Катриона отказалась вписываться в воображаемый стереотип. – Всегда очень полезно, чтобы на балу оказалось несколько симпатичных девушек, которые хорошо танцуют. Тогда остальные могут хотя бы наблюдать за ними, если не умеют танцевать сами.

– Да, наверно, – улыбнулась Катриона, – но не думаю, что я могу вам чем-нибудь помочь. Я никогда не бывала на таких балах у себя на острове. Мы просто собирались и плясали и прыгали под музыку диско, кто как может.

– Какая жалость, – вздохнула Линда, передернув плечами. – Мне кажется ужасным, что все эти прелестные деревенские обычаи вымирают.

– Что ж, к счастью, вы успешно пытаетесь сохранить их в городах, – заключила Катриона, поворачивая голову, чтобы взглянуть на ирландца-дворецкого, и не заметив поэтому раздражения, появившегося на лице Линды.

За столом Хэмиша усадили между Катрионой и леди Невис, справа от Катрионы был Брюс Финли, а рядом с ним – Линда. На противоположном конце стола слева от лорда Невиса сидела Фелисити Финли, а справа – остроумная и обаятельная художница-модельер Фенелла Друммонд-Эллиот, прибывшая со своим новым мужем Тэлли Маклином, высоким красавцем, похожим на Мела Гибсона, что не мешало ему, как проинформировала Катриону леди Невис, быть владельцем «красивейшего отеля Шотландии».

– Вы обязательно должны побывать там, моя дорогая. Вам там понравится!

– Какой у вас красивый дом, – через Хэмиша обратилась к хозяйке Катриона, пока дворецкий разливал полагавшийся к консоме сухой шерри. – А этот стол – вообще нечто исключительное.

– Да, довольно необычная вещь, не так ли? – подтвердила польщенная леди Невис. – Поверите ли, я купила его в Лукке, на обычной распродаже, когда путешествовала по Тоскане. Это было сто лет назад – в шестидесятых годах, когда такие вещи там продавали за бесценок. По-моему, перевозка сюда обошлась мне гораздо дороже, чем сам стол.

– Похоже, он в безупречном состоянии, – заметил Хэмиш.

– Да. Во всяком случае, в лучшем, чем его хозяйка! – рассмеялась леди Невис и, наклонившись к Хэмишу, вполголоса поинтересовалась: – Как вы относитесь к тому, что один из ваших банковских менеджеров рассуждает как Адам Смит, а выглядит как Клаудиа Шиффер?

– Я пытаюсь привыкнуть к этой мысли, – не задумываясь, ответил тот. – К сожалению, я еще не удостаивался ее личного внимания, как банкира.

– Однако, я надеюсь, вы не рассчитываете удостоиться ее личного внимания ВНЕ банка? – с лукавым видом воскликнула его собеседница. Квинни Невис обожала скандалы и сплетни ничуть не меньше, чем старинный фарфор. – Имея такую ослепительную жену, вам нет нужды искать развлечений на стороне!

Катриона почувствовала, что покрывается холодным потом. Элли права: если она намерена и дальше играть в эти игры, ей следует пройти курс обучения в школе адюльтера.

– Моя жена, может быть, и ослепительна, Квинни, но, если Катриона умеет управлять деньгами, то Линда заслуживает докторской степени в умении их тратить, – сухо отозвался Хэмиш, бросив на жену многозначительный взгляд. – Полагаю, ей следовало бы завещать свой гардероб Национальному музею костюма. Уверен, что лет через двадцать им пришлось бы отвести ей целую галерею.

– Мне кажется, мужчины не должны делать саркастические замечания в адрес своих жен в их присутствии. А вы как считаете, Брюс? – ясным, звонким голосом произнесла Линда Мелвилл. – Это подрывает взаимное доверие.

– По-моему, Хэмиш не столько намеревался подорвать ваше доверие, сколько старался поддержать Катриону, – предположил Брюс, ехидно глядя на свою соседку.

– Которая, на мой взгляд, совершенно в этом не нуждается. – Четкая дикция Линды свидетельствовала, что она не напрасно посещала курсы развития речи после того, как выиграла конкурс красоты.

С противоположной стороны стола Фелисити Финли заинтересованно наблюдала за своим мужем. Сидя между двумя такими красавицами, Брюс должен быть чертовски доволен, думала она. С самого начала своего знакомства с Катрионой Стюарт Фелисити не переставала делать различные предположения о последствиях ее назначения в банк. Катриона была таким живым, ярким созданием и среди своих коллег в серых пиджаках выглядела, как жемчужина на булыжной мостовой. Какие волны вызовет она на поверхности пруда, именуемого Брюс Финли?

Появление дворецкого и двух его помощниц-официанток, которые принесли вторую перемену, на некоторое время сделало продолжение разговора невозможным.

– Линда уверяет, что вам удастся уговорить меня дать согласие «Интродакшнз», – обратился Хэмиш к леди Невис, когда они взяли вилки для рыбы. – Я ни на мгновение в это не поверил, но…

– Почему нет? – запальчиво воскликнула хозяйка дома. – Это такие милые люди! Они никогда не позволили себе написать о ком-нибудь гадость, а фотографии, которые они делают, просто бесподобны. На их снимках наш дом смотрелся просто как дворец.

– Моя дорогая Квинни, но ваш дом и ЕСТЬ дворец, – с ударением произнес Хэмиш. – Я удивляюсь лишь, что в этом случае вы не превратили его в крепость, окружив рвом и повесив подъемный мост.

Некоторое время, пережевывая кусочек форели, леди Невис обдумывала его замечание.

– Наверно, это все-таки была гордыня, – наконец призналась она. – Греховная гордыня. Мне просто льстила мысль, что они считают мой непритязательный дом и его довольно скучных обитателей интересными.

Хэмиш окинул взором роскошный стол леди Невис, ее великолепную позолоченую посуду, посмотрел на старинное аметистовое колье, украшавшее ее длинную аристократическую шею, на ее гордый патрицианский профиль и, безнадежно покачав головой, повернулся к Катрионе, надеясь вовлечь ее в беседу.

– А вы как считаете, Катриона? Скучный? Непритязательный?

Катриона, улыбаясь, покачала головой.

– Я бы сказала – невероятный, фантастический.

– Вот так-то, Квинни. Мы сошлись на том, что вы неповторимы, исключительны. А стало быть, мне нечего надеяться превзойти вас, поэтому я не могу появляться на страницах «Интродакшнз».

– Не можете или не будете? – не удержалась от колкости Катриона и в следующее мгновение едва не вскрикнула, почувствовав, как рука Хэмиша коснулась ее бедра и, сминая шифон, скользнула под юбку. Это был не только ответ на ее выпад, но и сексуальный намек, жест собственника, утверждающего свое мужское превосходство и доминирование. Катриона была ошеломлена – такого она никак не ожидала.

– О Хэмиш, иногда вы бываете так сладкоречивы, но порой превращаетесь в неуклюжего простака, – снисходительно вздохнула Квинни, не заметившая того, что проделывал ее сосед под прикрытием стола.

Катрионе даже не удалось бросить на Хэмиша негодующий взгляд, поскольку, едва она успела одернуть юбку, к ней повернулся Брюс:

– Не хотелось бы говорить здесь о делах, но все-таки, как ваши дела с Каррузерсами?

Выбросив из головы выходку Хэмиша, Катриона начала рассказывать Брюсу о проекте придорожного ресторанного комплекса и о том, что склоняется к тому, чтобы предоставить Каррузерсам кредит.

– Проект представляется вполне перспективным. Каррузерсы опытные рестораторы и будут получать хороший доход, особенно в летние месяцы.

– Но вы уверены в том, что это достаточно престижное предприятие? – настаивал Брюс. – «Стьюартс» не желает иметь дело ни с чем низкопробным. Где находится этот участок?

– В Глендоране, на Мэллайнской дороге. Вы знаете, где это?

У Брюса в этот момент был занят рот, но он утвердительно кивнул. Однако, прежде чем он успел заговорить, его опередила леди Невис.

– Мне показалось или вы упомянули Глендоран, моя дорогая? – поинтересовалась она со своего конца стола.

– Глендоран – фамильное поместье лорда Невиса, – пояснил Хэмиш. – Видимо, ваши клиенты покупают свою собственность у графа Лохабера?

– Вынуждена признать, что я не настолько глубоко вникла в это дело, – растерялась Катриона.

– Лохабер – мой свекор, – объяснила леди Невис.

– Конечно, я знаю это, – уверила ее Катриона. – Но мне не было известно, что его владения находятся в этой части страны. Хотя следовало бы догадаться – в конце концов, гора Бен-Невис тоже неподалеку, не так ли? Надо было просто сложить два и два.

– Я считаю своим долгом предупредить вас на случай, если придется иметь дело с моим свекром, – он не большой поклонник «Стьюартса», – продолжала леди Невис. – Он полагает, что владение землей налагает определенные обязанности, нечто вроде священного долга короля, и что Джорджу следовало направить свои таланты на управление поместьем, а не растрачивать их попусту в каком-то банке.

– Но ведь он наверняка понимает, что деньги, которые Джордж заработает в банке, в конечном счете будут вложены в поместье? – констатировал Хэмиш. – Законы рынка диктуют: делай деньги там, где можешь, и вкладывай туда, куда захочешь.

Леди Невис звонко рассмеялась:

– Я не уверена, что мой свекор верит в законы рынка. Он немного социалист, и националист, и вообще большой чудак.

– Нарисованный вами образ настолько не соответствует нашим представлениям о крупных аристократах! – изумился Хэмиш.

– Вот именно. Боюсь, что бедный Джордж страдает из-за отца, – без особого сожаления сказала леди Невис. – Они похожи на пару быков, которым тесно на одном пастбище. Их надо держать подальше друг от друга, иначе они сцепятся. Вот почему мы очень редко ездим в Глендоран. Мальчики довольно часто навещают деда, но мы стараемся этого избегать.

– Мальчики? – переспросил Хэмиш. – Ах, да, у вас же двое сыновей, я не ошибся, Квинни?

– Хотя нельзя сказать, что я их часто вижу, – согласилась она. – Один работает в Лондоне, а второй порхает то тут, то там как умственно, так и физически. Кошка, которая гуляет сама по себе.

Катриона потихоньку обратилась к Брюсу:

– Как вы думаете, может быть, не следует предоставлять кредит Каррузерсам?

Но внимание Брюса было сосредоточено да Линде, потчевавшей его забавными историями, привезенными из французских салонов.

– Похоже, лучше тебе быть поосторожней с этим старым графом, – прошептал Хэмиш, в отличие от Брюса расслышавший слова Катрионы.

– Почему? Ты что, думаешь, он тоже будет лапать меня под столом? – так же тихо упрекнула Катриона, получив в ответ быструю улыбку, в которой, однако, не было и тени раскаяния.

Тем временем леди Невис продолжала повествование о своем свекре.

– Да, он и в самом деле смешной старый чудак. Ходит в ужасном древнем комбинезоне, как какой-нибудь тракторист. К тому же занимается резьбой по дереву. Самоучка, конечно, как вы понимаете. Он всегда жалуется на то, что в Итоне их не научили чему-нибудь полезному, вроде плотницкого ремесла.

Катриона, заинтригованная историей о графе-плотнике, поинтересовалась:

– А какого рода вещи он делает?

– О, все, что угодно: ложки, стулья, табуретки, маленькие столики – словом, все, что обычно продается в деревенских лавках. Некоторые из этих вещиц очень милы. Он использует только упавшие деревья из своего поместья. Говорит, что они разговаривают с ним и сами объясняют, что из них сделать.

Обед шел своим чередом. За главным блюдом – олениной в сливовом соусе – последовал десерт: фруктовый мусс с легкими, как пух, вафлями, поданный в стаканах венецианского стекла. На протяжении всей трапезы в вине не было недостатка, и обстановка становилась все более оживленной.

– Давайте поиграем в «Откровение»! – закричала Фелисити Финли, когда на столе появились блюда с сыром и графины с портвейном. Ее щеки, достаточно розовые от природы, под воздействием вина совсем раскраснелись. – Вы не возражаете, Квинни? В прошлый раз это было так забавно.

– Ну конечно же, не возражаю, дорогая, – милостиво улыбнулась леди Невис. – Если только все обещают думать, что говорят. Я не люблю этих захватывающих откровений, потому что потом не могу их вспомнить.

– Ну, вопросы, как правило, бывают еще более откровенными, чем ответы, – залилась смехом Фелисити. – Кто начнет? Вы, Джордж! – Она игриво потрепала хозяина дома по руке.

Благородные седины лорда Невиса, обычно гладко причесанные, сейчас совсем растрепались, сделав его похожим скорее на расшалившегося школьника, нежели на респектабельного банкира. Он переводил лукавый взгляд с одной женщины на другую и наконец остановился на Линде Мелвилл.

– Линда! – громко окликнул он. – Какого цвета ваши штанишки?

Катриона не верила своим ушам. Ничего подобного она никогда не представляла. Ее удивило и то, что женщины не удалились из-за стола с появлением портвейна. Не думала она, что женское равноправие проникло уже и в аристократические салоны. А теперь еще фривольные игры! Неужели и в самом деле богатые так развлекаются?..

Линда ничуть не растерялась – по-видимому, ей уже приходилось играть в эту игру и, возможно, даже отвечать на этот самый вопрос.

– А у меня вообще их нет, – без запинки ответила она, даже не порозовев.

Катриона вспомнила платье Линды, полупрозрачные волны шифона, сквозь которые так соблазнительно просвечивали очертания фигуры, и решила, что Линда, возможно, говорит правду, что делало ее ответ еще интереснее.

– Но когда она надевала их, то они были черные! – торжествующе провозгласил Брюс, вытаскивая из кармана своего вечернего костюма миниатюрный предмет женского туалета и размахивая им над головой.

Его выходка вызвала взрыв гомерического хохота. Катриона, не удержавшись, шепотом спросила у Хэмиша:

– Он что, принес это с собой?

Ей было очень интересно, как он относится к тому, что именно его жена стала объектом этой пусть невинной, но все же весьма смелой шутки.

– Если и так, то уж во всяком случае, эти трусики принадлежат не Фелисити, – холодно отозвался он, не выказывая, однако, ни малейших признаков замешательства. – Для нее они недостаточно прочные.

Развеселившаяся компания требовала продолжения игры.

– Теперь очередь Линды! – воскликнул кто-то.

Линда наигранно нахмурилась и погрозила пальцем Брюсу.

– Попозже я заберу их назад, – пообещала она. – А в отместку за это скажите нам, когда вы в последний раз покупали своей жене лифчик и какого он был размера.

– Это нечестно! – беспомощно рассмеялась Фелисити. – Нельзя задавать вопросы, которые могут внести разлад между супругами!

– Уж не намекаешь ли ты, что я не знаю ответа? – вознегодовал ее муж. – Я как сейчас помню этот день. Это было в семьдесят втором году во время нашего медового месяца. У тебя лопнул лиф купальника, его унесло волной, и ты не могла выйти из моря, пока я не сбегал и не купил новый. Размер восемьдесят восемь.

По красным щекам Фелисити от смеха уже текли слезы.

– Ах ты, чудовище! – взвизгнула она. – Это же в сантиметрах!

– Ну, разумеется, я сказал неправду, – ухмыльнулся Брюс. – Но ведь так и положено по условиям игры. Ты ведь сама не хотела, дорогая, чтобы все узнали, что это был размер девяносто два?

– Какой вздор! – весело отмахнулась Фелисити. – Это был нудистский пляж. Брюс проиграл. Моя очередь.

Она начала обводить глазами сидящих за столом, намечая очередную жертву, но остальные уже потеряли интерес к игре.

Линда Мелвилл встала из-за стола и, проходя возле стула леди Невис, вполголоса извинилась:

– Прошу прощения, я на минуту.

Еще несколько человек, в том числе Брюс, последовали ее примеру, кто-то воспользовался возможностью пересесть на освободившиеся места, чтобы поговорить с другими гостями. Образовалось несколько отдельных беседующих групп, вошедшие официантки накрывали стол для кофе. Хэмиш по приглашению леди Невис отошел с ней к столу с фарфором, чтобы полюбоваться ее новыми приобретениями. Катриона, оставшись одна, почувствовала себя довольно неуютно и поспешно пробормотала, что, пожалуй, она тоже хочет попудрить нос.

– Ради Бога, дорогая, – отозвалась леди Невис, беря Хэмиша под руку. – Это наверху, слева.

Поднявшись по лестнице и повернув налево, Катриона оказалась в коридоре, где было несколько закрытых дверей. Она наугад отворила одну из них, но сразу же поняла, что попала не в пустую ванную комнату, а в спальню, причем спальня эта была совершенно недвусмысленно занята.

На кровати, сплетясь в тесном объятии, сидела парочка. Женщина оседлала колени мужчины, прикрыв их своими пышными темными юбками, но ритмичное покачивание и поскрипывание матраса не оставляло сомнений в том, чем они занимаются. Руки мужчины крепко сжимали ягодицы женщины, в полумраке комнаты отчетливо виднелся ее расстегнутый сверкающий драгоценностями лиф. Мужчина зарылся лицом между грудями партнерши, а она, выгнувшись и запрокинув темноволосую голову, жадно хватала ртом воздух в предвестии приближающегося оргазма.

Катриона на мгновение оцепенела, но тут же поспешно ретировалась, успев, однако, несмотря на искаженное страстью лицо, узнать в женщине Линду Мелвилл. Что касается мужчины, ей не было нужды видеть его лицо, чтобы узнать Брюса Финли.

Катриона была ошеломлена. Когда она, осторожно приоткрыв еще две двери, обнаружила наконец ванную комнату, то несколько минут сидела там в глубоком раздумье. Ее ужаснула собственная реакция на увиденное. Сидевшая в ней девушка с острова, разумеется, была шокирована: таким наглым, откровенным, кричащим было это минутное соитие под самым носом супругов, друзей и коллег. Но, несмотря на омерзительность, идея эта показалась Катрионе в то же время щекочущей, возбуждающей, как порнографический фильм. Оказывается, где-то глубоко в ней таилась другая женщина – чувственная и похотливая, которая не могла осудить этих любовников и которая втянула Катриону в ее нынешние любовные дела.

У Катрионы голова шла кругом. Может быть, если жена Хэмиша так весело и спокойно ему изменяет, Катриона имеет право забыть о своих угрызениях совести? По тому, как вели себя любовники, было ясно, что они занимаются этим не впервые. Знает ли об этом Хэмиш? И хотел бы он знать? А Фелисити? Тоже не в курсе дела? А может быть, и у нее есть связь на стороне? Уж не заразен ли адюльтер, как грипп?

Осознав, что время идет, Катриона поспешно причесалась и подкрасила губы. Она покрутилась перед зеркалом, рассматривая в разных ракурсах свое изображение. Девушка чувствовала себя чужой, незнакомой, как будто ей стало неуютно в своей собственной коже. Теперь она уже не могла сказать, что знает себя. Шикарно одетая, элегантная, искушенная молодая женщина, которую она видела в зеркале, не имела ничего общего с невинной деревенской девушкой, десять лет назад покинувшей Скай. Но островная девочка еще жила в ней, глубоко внутри, под многими слоями циничного опыта, и своими патриархальными понятиями о верности, преданности, семейных ценностях делала жизнь Катрионы такой сложной… В этом странном мире метрополии, мире аморальности и скандалов, настоящая, целомудренная Катриона Стюарт стояла на страже.

В столовой Линда Мелвилл, выглядевшая ничуть не менее свежей, опрятной и подтянутой, чем в начале вечера, уже сидела за столом. Лиф был тщательно застегнут, прическа безукоризненна, и только глаза после недавнего возбуждения блестели сильнее обычного. Никто бы не мог предположить, что всего несколько минут назад эта женщина неистово занималась любовью, с невольным угрюмым восхищением подумала Катриона. С чувством, похожим на страх, Катриона в ответ на приглашающий жест Линды уселась возле нее.

– Садитесь и выпейте со мной чашечку кофе, – с томной кошачьей улыбкой промурлыкала Линда. – Я умираю от желания узнать, как вы стали банкиром. Вы, должно быть, невероятно умны!

– Я думаю, это скорее дело случая: оказаться в нужный момент в нужном месте, – ответила Катриона, вдруг безумно испугавшись того, что десять минут назад вторглась в чужую жизнь. А ведь Линда тоже могла ее увидеть. Впрочем, успокоила себя Катриона, Линда была не в том состоянии, чтобы воспринимать что-либо, кроме своих сексуальных ощущений.

– Не может быть, что дело только в этом, – возразила Линда, наливая Катрионе кофе.

В этот момент в комнату фланирующей походкой вошел Брюс, подойдя к ним, слегка улыбнулся своей любовнице, взял со стола графин с портвейном и направился в другой конец столовой, где подсел к хозяину дома. Он тоже выглядел невозмутимо-спокойным, без малейших следов беспорядка в одежде: ни сбившегося набок галстука, ни расстегнутой запонки.

– У вас, наверно, большие способности к математике, – продолжала Линда. – А вот обо мне Хэмиш говорит, что единственные цифры, которые я в состоянии запомнить, это номера моделей.

– Что ж, вы и сами выглядите как модель, – попробовала сделать комплимент Катриона.

– Вы так считаете? Как это мило, – Линда выглядела довольной. – Уверяю вас, моя фигура видала лучшие дни. Конечно, с возрастом приходится прилагать все больше усилий, чтобы выглядеть на уровне…

– Вы и сейчас выступаете на показах мод?

– Только изредка – на благотворительных мероприятиях. Все-таки вы должны позволить мне послать вам приглашение. Если не хотите показывать сельские танцы, так по крайней мере посмотрите последние моды. Я вижу, вы и сами этим увлекаетесь. – Она пощупала платье Катрионы. – Кэролайн Чарльз, если не ошибаюсь? У нее очень приличные модели.

Исключительно из упрямства Катриона решила сказать правду:

– В самом деле? Боюсь, что я в этом ничего не понимаю. Это платье я одолжила у подруги.

Линда недоверчиво приподняла брови.

– Вот как? Какая у вас добрая подруга. Я свою одежду никому не одалживаю.

– Честно говоря, вашу я бы и не осмелилась надеть, – с улыбкой проговорила Катриона, показывая на усыпанный драгоценностями лиф. – Слишком большая ответственность, если судить по этому туалету.

– О, одежда, выполненная настоящими кутюрье, гораздо крепче, чем кажется на первый взгляд, – отозвалась Линда. – Она чертовски хорошо сделана. Просто изумительно, какую свободу движений она предоставляет. Люди могут обмануть вас, но кутюрье – никогда.

Глаза Катрионы расширились, встретившись с вызывающим взглядом Линды. Она видела меня, подумала девушка, поспешно отхлебнув большой глоток кофе. И это ее беспокоит!

В этот момент позади них возник Хэмиш.

– Прошу прощения, что нарушил вашу беседу, – произнес он, – но нам пора идти, Линда.

Его жена слегка вздохнула, как будто сожалея о прерванном разговоре, но тем не менее с готовностью кивнула.

– Да, пожалуй. Вас подвезти, Катриона? Домой машину поведу я. Сегодня я была такой хорошей девочкой и почти не пила!

Не успела Катриона решить, содержится ли сарказм в последней фразе, как увидела, что Хэмиш слегка ей подмигивает. В ответ на предложение Линды она покачала головой: