Текст книги "Сомнительные ценности"

Автор книги: Джоанна Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

– Спасибо, Кирсти, – кивнула леди Невис, когда на стол была поставлена последняя тарелка. – Ступай к Ангусу, а мы тут сами справимся. Посуду можешь вымыть завтра утром.

– Благодарю вас, миледи.

Кирсти и Ангус Маккинон составляли весь штат обслуги Глендоранского замка, вполне достаточный, чтобы удовлетворять скромные нужды старого лорда, за исключением тех случаев, когда его навещал кто-нибудь из родственников. Все парадные помещения дома были зачехлены и закрыты, так что регулярной уборки требовали только несколько небольших комнат, которыми обычно пользовался граф. Приезжая с визитами, лорд и леди Невис обычно привозили с собой готовую еду или полуфабрикаты.

– Вы знаете, Гэмпс, Роб пригласил кое-кого завтра к ленчу, – громким и ясным голосом обратилась к свекру леди Невис.

– Нет никакой необходимости так кричать, Рене, – буркнул Лохабер. Он был едва ли не единственным, кто называл леди Невис данным ей при рождении именем. – Почему я должен постоянно напоминать тебе, что не глухой?

– Но вы слышали, что я сказала? – терпеливо переспросила невестка. – Завтра у нас будет гость.

– Мужчина или женщина? – поинтересовался граф, игнорируя ее и обращаясь к Робу.

– Женщина, – ответил Роб, лукаво улыбнувшись деду. – Да ты ее знаешь, Гэмпс. Ты дал ей во временное пользование часы.

– Я одолжил часы одной девушке с островов, которая вдруг неизвестно откуда однажды появилась в моей мастерской, – сказал Лохабер, вонзая нож в кусок ветчины с такой же энергией, с какой он занимался своими деревяшками. – Подумать только, она сказала, что работает у Джорджа. Я посоветовал ей поскорее уйти оттуда.

– Благодарю покорно, – пробормотал лорд Невис так, чтобы его реплика не достигла ушей старого графа.

– Она говорит, что ты посоветовал ей вернуться на Скай и рожать детей, – сообщил Роб, повергнув свою мать в состояние глубокого изумления.

– Неужели? – ахнула она. – Гэмпс, вы просто невозможны!

Старый лорд, методично пережевывавший мясо, ничего не сказал.

– У меня не создалось впечатления, что она обиделась, – объяснил матери Роб. – По-моему, наш старый младенец ей понравился.

– Не смей называть меня старым младенцем, дерзкий щенок! – возмутился его дед, быстро проглотив то, что было у него во рту. – Насколько я помню, это была весьма симпатичная молодая леди. С какой стати она вдруг приняла твое приглашение?

– Ее покорил мой неотразимый шарм, – усмехнулся Роб, который глубоко уважал деда, но скупился на внешние проявления почтения.

– Скорее, она просто подлизывается к сыну босса, – хмыкнул граф. – Хотя, конечно, было бы приятно думать, что ты можешь понравиться такой хорошей девушке.

– А вы уверены, что она действительно хорошая девушка? – ехидно ввернула леди Невис, но, перехватив сердитый взгляд Роба, поспешно добавила: – Хорошая в прежнем, старомодном смысле этого слова, я имею в виду.

– А какая разница между прежним и современным смыслом понятия «хорошая девушка»? – ехидно спросил Роб.

– Меня не волнует, какой там смысл вы имеете в виду, – пробурчал граф. – Я отлично ее помню. Она была хорошенькая, вежливая и приятная, у нее были кельтские золотые волосы и сверкающие серебряные глаза. Это хорошо по любым понятиям.

– Было бы совсем хорошо, если бы мы должным образом принимали гостей в этом доме, – вмешался лорд Невис, который терпеть не мог, как он называл это, «питаться в людской». – Я не могу вспомнить, когда мы в этом доме в последний раз ели в столовой, как полагается.

Когда требовалось, слух Лохабера был достаточно острым.

– Когда ты пригласишь сюда кого-то достойного, я распоряжусь, чтобы в комнатах сняли чехлы, – задиристо сказал он. – Но не собираюсь швырять деньги на ветер ради твоих редких визитов.

– Мы могли бы приезжать чаще, если бы здесь больше заботились о наших удобствах, – громко заявил его сын.

– Скажи своему отцу, что меня нисколько не интересует, удобно ему тут или нет, – с чувством произнес граф, обращаясь к Робу. – Он привозит сюда своих кровожадных банкиров, которые только и знают, что стрелять птиц и загонять оленей. А это охраняемое владение – здесь нет места всяким вредным тварям, вроде гадюк! – Он подмигнул внуку. – Вот ты, мой мальчик, если поведешь себя достойно, может быть, в один прекрасный день и заслужишь, чтобы ради тебя сняли чехлы.

– Когда я впервые приехала сюда, комнаты были такими красивыми, – ностальгически вздохнула леди Невис.

Она давно привыкла к перепалкам между мужем и свекром и, считая их бессмысленными, предпочитала не вмешиваться, а делать вид, что ничего не замечает.

– Там было столько солнца и всегда так вкусно пахло пчелиным воском и цветами, – продолжала она. – Мы тогда устраивали такие великолепные приемы.

– Что ж, Роб знает, что нужно сделать для того, чтобы в них опять вернулась жизнь, правда, Роб? – Старик сопроводил свое замечание дружеским подмигиванием.

– Между прочим, Гэмпс, я действительно хотел поговорить с тобой на эту тему, – проговорил Роб после паузы, нерешительно взглянув на родителей. – С твоего разрешения я бы хотел в недалеком будущем поселиться здесь, в замке.

– Неужели это правда, Роб? Что за дивная музыка для моих стариковских ушей! – удивленно воскликнул граф, одобрительно кивая и улыбаясь.

– Поселиться? И жить здесь постоянно? – недоверчиво переспросил лорд Невис. – Да что ты здесь будешь делать, скажи на милость?

– В каком смысле – что буду делать? – возмущенно отозвался Роб. – Для начала, поместье нуждается в капитальном ремонте. – В ответ на сердитое восклицание отца он смиренно поднял руки. – Да-да, я знаю, что, строго говоря, лезу не в свое дело. Но могу я хотя бы высказать свое мнение? Дед уже не может управляться тут в одиночку. Ему нужна помощь, и я буду рад ему помочь. Но, кроме того, я хотел бы начать здесь собственное дело, что-нибудь, что дало бы возможность с толком использовать землю и дать работу местным жителям. Я и так уже достаточно долго отсутствовал.

– Ты совершенно прав, мой мальчик, – живо поддержал внука лорд Лохабер. – А если твой отец думает иначе, то это очень печально.

– Я этого не сказал, – возразил лорд Невис. – Просто немного удивлен, вот и все. Мне всегда казалось, что Роб прочно обосновался в Лондоне. У него там прекрасная работа, престижная и интересная. В конце концов, ради нее ты в свое время отказался от работы в банке. – Он укоризненно посмотрел на сына.

– Да, так было восемь лет назад, когда ты основал банк. И я по-прежнему не хочу заниматься банковским делом. Но, кроме того, теперь у меня пропало желание жить в Лондоне. Я отсюда родом, душой принадлежу этим местам и хочу жить здесь.

– Когда ты сможешь переехать? – жадно спросил Лохабер, донельзя довольный его речью. – Чем скорее, тем лучше!

– Нет, это еще следует хорошенько обсудить, – не желал сдаваться лорд Невис.

– Чушь и ерунда. Он хочет приехать – пусть приезжает, и дело с концом, – не скрывая ликования, вынес вердикт лорд Лохабер. – Ты можешь обсуждать это сколько тебе вздумается, Джордж, но, в конце концов, он – прямой конечный наследник. Ты должен быть доволен, что он хочет здесь жить! Отныне ты можешь спокойно предоставить нам с Робом заниматься поместьем, а сам возись в своем гадючьем гнезде, сколько душе угодно. – Потянувшись вперед, старик накрыл мускулистую руку Роба своими искривленными шишковатыми пальцами. – Ты просто закончи там со своими делами и перебирайся сюда, Робайд, мой мальчик.

– А как насчет Андро? – вдруг засомневалась леди Невис. – Не получится ли так, что это окончательно его оттолкнет?

– Не беспокойся об Андро, мама, – насмешливо посоветовал Роб. – Он своего не упустит; да он никогда и не упускал. Должен заметить, почему-то всегда выходит так, что он получает гораздо больше, чем заслуживает.

– Что ты имеешь в виду? – с жаром вступилась за младшего сына леди Невис. – В последнее время он добился огромных успехов. Отец говорит, что он в одиночку спас проект своего фильма от позорного провала.

– Совершенно верно, – закивал лорд Невис. – За три минуты до финальной сирены ему каким-то чудом удалось убедить Хэмиша Мелвилла вложить в проект миллион фунтов.

– Я в курсе дела, отец. Ведь это я составлял для него контракт и вел переговоры.

– В самом деле, мой мальчик? – удивился лорд Невис. – Ну что ж, согласись, что это был очень удачный ход. Я верю, что наш Андро наконец-то взялся за ум.

– Неужели? – саркастически усмехнулся Роб. – Только советую тебе не спрашивать, сколько ножей и в сколько спин он походя вонзил, пока добивался своего. Со своей стороны я уповаю на то, что теперь у него начнется блестящая кинематографическая карьера, потому что только это заставит его оставить меня в покое.

– Как бы я хотела, чтобы мои сыновья не были такими разными, – вздохнула леди Невис. – Мало того, что эти двое, – она кивнула на мужа и свекра, – все время ссорятся, так еще и вы. – Покачав головой, Квинни назидательным тоном обратилась к обоим благородным лордам: – Надеюсь, что хотя бы завтра, в присутствии бедного Ангуса Маккинона, вы будете вести себя, как подобает. Иногда я прихожу в ужас, когда представляю, что он должен о нас думать после этих ваших объездов поместья. Я сгораю от стыда, когда вы бранитесь и препираетесь, а Ангус в это время скрежещет зубами, сидя за рулем. – Она умоляюще взглянула на сына: – Почему бы тебе не поехать с нами, Роб? Пожалуй, только твое присутствие дает надежду сохранить мир.

Но Роб в ответ покачал головой и усмехнулся:

– Ни в коем случае! Я не хочу лишать их любимого удовольствия. Кроме того, в середине дня должна приехать Катриона, и я хочу быть здесь, чтобы встретить ее.

Подъезжая к Глендоранскому замку, Катриона вновь поразилась его гостеприимному и приветливому виду. С раннего утра солнце начало прогревать окрестные холмы, и теперь, в середине дня, его лучи вовсю лились на древние камни фасада, отражаясь от длинных окон с квадратными фрамугами.

Парадные дубовые двери были распахнуты, и Роб, по-видимому, ожидал ее, потому что, едва машина подъехала к крыльцу, он открыл внутренние стеклянные двери и сбежал по ступенькам.

– Добрый день, добро пожаловать в Глендоран, – произнес он, обеими руками пожимая ее руку.

– Благодарю вас, – улыбнулась Катриона.

Она уже успела забыть, какие у него красивые и добрые глаза: мягкие, внимательные, с серо-голубой радужной оболочкой в мелкую крапинку, чистыми яркими белками и темными густыми ресницами. Они смотрят на нее так дружески и открыто… Или в них все-таки что-то таится?..

– Но это же не первый ваш визит, не так ли? – заметил Роб, захлопывая дверцу ее машины. – Вы уже бывали здесь. – Они начали подниматься по ступенькам.

– Да, но внутри еще не была, – ответила Катриона. – В тот раз я видела только службы и аллею вокруг озера.

– Понимаю. Андро вряд ли стал разыгрывать гостеприимного хозяина, я угадал? Ну, Бог с ним, с Андро, сегодня его здесь нет – только старики, а сейчас и они уехали, так что на некоторое время дом предоставлен нам одним. Чем бы вы хотели заняться до ленча? Посмотреть дом?

– Да, если можно, с удовольствием. Снаружи он выглядит очень дружелюбным и располагающим, совсем не таким устрашающе-напыщенным, как некоторые старые дома. – Она остановилась и подняла взгляд на высокий лепной потолок. – Но и здесь все очень величественно.

– Да, пожалуй, – скромно поддакнул Роб. – Только вам будет трудно это оценить, потому что в настоящее время все закрыто чехлами и ширмами, но остались доступны для обозрения довольно любопытные дубовые панели и лепнина. Не снимайте пальто, в доме очень холодно.

Несмотря на зачехленную мебель, в глаза бросались изящные пропорции комнат и сдержанная строгость убранства в стиле Адама. Белые пилястры и карнизы оттенялись пастельными оттенками голубого, серого и зеленого; дубовые панели были в отличном состоянии, и сквозь тонкий слой пыли просвечивала сочная глубина полировки. Переходя из комнаты в комнату, они болтали о стилях, убранстве и украшении интерьеров, фантазировали на тему, какую пользу можно извлечь из различных архитектурных излишеств, и Катриона постепенно перестала нервничать и успокоилась. Роб казался раскрепощенным и беззаботным и, демонстрируя свое прославленное наследство, вел себя очень естественно и спокойно, не скрывая в то же время, что гордится красотой своего родового гнезда.

В верхнем этаже западного крыла находились пять небольших комнат, где он задержался дольше, чем в других.

– Здесь располагались детские, – пояснил Роб, стоя посреди угловой комнаты, окна которой выходили на две стороны: на опоясывающие долину коричневые холмы и на поблескивающую среди леса серую гладь озера с видневшимися на юге остроконечными пиками гор. – В этой комнате была моя спальня. Андро занимал следующую комнату, а наша няня – две другие с противоположной стороны общей гостиной. Там в течение нескольких лет с нами занимались гувернантки – пока мы не пошли в школу.

– Какая чудная комната, – отозвалась Катриона, очарованная открывающимися из окон видами. – Почему вы не спите здесь, когда приезжаете сюда?

Роб пожал плечами.

– Отопление другого крыла обходится намного дешевле. У меня там довольно безликая комната на первом этаже. Если и буду жить здесь постоянно, то, конечно, могу выбрать себе другую спальню.

– А вы собираетесь сюда переселиться? – удивилась Катриона.

Роб кивнул.

– Я уже говорил об этом с дедом. Он сильно сдал за последнее время, и, хоть и не говорит об этом, я знаю, что он с удовольствием принял бы помощь по управлению поместьем. Честно говоря, он немного запустил дела. Это не его вина, но я хочу выправить положение. В любом случае, я не могу дольше оставаться в Лондоне.

– Не можете? – эхом отозвалась Катриона.

– Да. Я намерен бросить работу и возвратиться к своим истокам.

– Самое забавное, что буквально на днях я говорила о том же самом со своими родителями, – улыбнулась Катриона и вдруг спохватилась. – Только, пожалуйста, не говорите ничего вашему отцу. Я не собираюсь немедленно увольняться из банка, просто подумываю о том, чтобы уехать.

– В самом деле? Покинуть Эдинбург? Не беспокойтесь, я не скажу отцу. Но даже если бы сказал, он все равно бы мне не поверил.

– Почему?

– Он не допускает мысли, что кто-нибудь, кому выпало счастье работать у «Стьюартса», может по доброй воле оттуда уйти. Наш банк – это одна большая семья, всегда повторяет он.

– Честно говоря, я ничего не имею против «Стьюартса». Просто я вообще разочаровалась в банковском деле и устала от того, что главное в этом мире – деньги.

– Чем же вы в таком случае намерены заняться? – спросил Роб. – Я имею в виду, что меня-то здесь уже ждет работа, но если вы уйдете из банка…

– Я могу оказаться в долговой яме или умереть с голоду – вы это хотите сказать? – рассмеялась Катриона. – Оказывается, вы совсем в меня не верите! – Она спрятала руки в карманы пальто. – А здесь и вправду холодно.

– Тогда пойдемте вниз, хорошо? В том, чтобы питаться на кухне, есть одно преимущество – там по крайней мере тепло, а у деда наверняка найдется в запасе бутылочка ликера.

В дверях Роб посторонился, пропуская Катриону вперед. Он заметил, что она старательно соблюдает дистанцию, тщательно избегая даже случайных прикосновений. Это наблюдение смутило и огорчило его.

– Так что же вы все-таки собираетесь делать? – мягко, но настойчиво повторил он, когда они спускались по довольно запущенной, покрытой пылью лестнице.

– Мне кажется, я могла бы стать кем-то вроде финансового консультанта. Обслуживать мелких предпринимателей западной части Хайлэнда. – Она нахмурилась. – Наверно, мои планы кажутся вам наивными? Понимаете, я хочу вернуться в родные места. Как и вы.

– Нет, они не кажутся наивными. Наоборот, на первый взгляд ваша идея представляется очень интересной. Но вы подумали о том, что вам понадобится хотя бы небольшой стартовый капитал?

Катриона выразительно передернула плечами.

– Честно, говоря, нет, всерьез я еще ничего не успела обдумать. Я знаю только, что не хочу быть банкиром и жить в Эдинбурге. Все остальное – пока что всего лишь воздушные замки.

– Надеюсь, они станут реальностью.

Катриона и Роб вышли в коридор второго этажа. Ковры здесь были толще, а панели – чище.

– Здесь спальни взрослых, – объяснил Роб и с ноткой сожаления добавил: – Теперь и я сплю здесь, внизу.

– Какой ужас! – шутливо воскликнула Катриона. – Мне кажется, здесь, в этом орлином гнезде, у вас было очень счастливое детство.

– Возможно. По крайней мере няня меня очень любила.

Они начали спускаться по элегантной центральной лестнице.

– А Андро она тоже любила? – вдруг спросила Катриона.

– Он вскружил ей голову, – сказал Роб. – Он с раннего детства умел обольщать женщин.

– Наверно, научился у старшего брата? – уколола Катриона.

– Ни в коем случае. Я – воплощенная честность и прямота. Проходите сюда. – Он открыл дверь под лестницей. – Там вас ждут всевозможные удовольствия.

Но когда они шли по тускло освещенному коридору, из кухни вдруг послышались крики ужаса. Дверь распахнулась, и навстречу им выскочила перепуганная, белая, как мел, Кирсти.

– Ох, мастер Робайд! – закричала она. – Несчастье! Случилось несчастье!

ГЛАВА 18

Посреди кухни с растерянным и несчастным видом стоял мужчина в перепачканной непромокаемой куртке. Из раны на лбу сочилась кровь и стекала по щеке.

– Ангус! Что случилось? – встревоженно спросил Роб. Схватив стул, он пододвинул его мужчине, который с трудом стоял на ногах, и бережно усадил его. – Вот, садись.

– Вызовите «скорую помощь»! – потребовал Ангус Маккинон, в его светло-голубых глазах застыл испуг. – Они все ранены, и хозяин, и ваши мать и отец. Я не знаю, насколько серьезно!

– Катриона, наберите 999! – коротко распорядился Роб. – Кирсти, покажи ей, где телефон. – Он опять повернулся к Ангусу. – Что же все-таки произошло? Где они?

– На крутом берегу, возле бассейна. Там маленький каменный мостик, на котором нет ограждения, знаете? «Лендровер» вдруг взял да и покатился вниз по склону – я ничего не мог сделать! – Ангус начал задыхаться, внутри у него что-то забулькало.

– Ангус, успокойся. Тебе пришлось долго бежать, и ты ослабел. Оставайся здесь, объяснишь «скорой помощи» куда ехать. – Роб налил в стакан воды и поднес к дрожащим губам Ангуса. – Они сильно пострадали?

Тот с трудом отпил глоток, закашлялся, но потом сумел выдавить:

– Ваша мать – не очень. Она ухаживает за остальными.

– Хорошо. – Роб начал выдвигать один ящик за другим. – Кирсти! Где у нас аптечка первой помощи?

Перепуганная женщина метнулась к шкафчику и вытащила красно-белую пластиковую коробку.

– Вот. «Скорая» уже выехала.

Катриона увидела, как Роб начал наполнять водой из-под крана пластмассовую канистру.

– Я поеду с вами, – сказала она.

– Хорошо, – кивнул он и протянул ей канистру. – Наполните ее, а я пока приготовлю несколько пледов. Поедем на вашей машине. Она лучше справится с крутизной, чем отцовский «меркури», я только захвачу его мобильный телефон. Жду вас внизу.

Маленький серебристый «гольф» подпрыгивал и скользил на проселочной дороге, взбираясь по склону так быстро, как только Катриона могла осмелиться. Поездка по грязной и мокрой дороге, петлявшей по холмам среди сосновых рощ и зарослей засохшего папоротника, показалась ей бесконечно долгой. Наконец они выехали к тому месту, где дорога пошла вдоль берега ручья, впадавшего в небольшой искусственный водоем. Внизу, под переброшенным через ручей каменным мостиком, они увидели «лендровер», который, накренившись под невообразимым углом, лежал на боку у самой воды.

– Господи! Счастье еще, что он не свалился в воду! – воскликнул Роб, побледнев.

– Вон ваша мать! – крикнула Катриона, увидев женскую фигуру, которая склонилась над чем-то распростертым на земле между дорогой и «лендровером». Полоса свежевзрытой земли и гальки указывала место, где размыло дорогу, что и явилось причиной катастрофы.

– Поставьте машину вон там, – предложил Роб, указывая на крошечную ровную полянку неподалеку от моста. – Нужно оставить проезд для спасателей.

Не успела машина остановиться, как он уже выскочил наружу и, прижимая к себе охапку пледов, полетел вниз, перепрыгивая через крупные камни и кусты вереска. Катриона не поспевала за ним: ее кожаные ботинки скользили по мокрой земле. Леди Невис стояла на коленях возле своего мужа, на ее оцарапанном и испачканном лице застыло выражение страдания, но глаза оставались сухими. На виске темнел кровоподтек, но она, казалось, не замечала его. Когда она заговорила, ее голос звучал неестественно ровно, как будто она изо всех сил заставляла себя сохранять спокойствие ради раненного мужа.

– Ему ужасно больно, – мягко сказала она. – Нога. Я его не передвигала.

Лорда Невиса вышвырнуло из «лендровера», когда тот кувыркался по склону, и теперь его правая нога была вывернута под непостижимым углом к телу. Лицо пострадавшего было искажено от боли, он часто и хрипло дышал. Лорд Невис был в сознании, но не мог говорить. Место, где сквозь штанину сочилась кровь, выглядело ужасно, как будто осколки костей пронзили сразу и плоть, и ткань.

Опустившись на колени, Роб открыл аптечку.

– Не волнуйся, отец, «скорая помощь» уже в пути, – сказал он, нащупывая место, куда следовало наложить жгут, чтобы остановить кровотечение.

– Где граф? – спросила Катриона, встревоженно оглядываясь.

Второго тела нигде не было видно.

– Он все еще в «лендровере», – объяснила Квинни Невис. – Я не смогла его вытащить. – Судя по ее тону, она не очень-то верила, что лорда еще можно было спасти. – Они оба сидели сзади и не были пристегнуты.

Подавив горестный вздох, Катриона, спотыкаясь, побежала к лежащему на боку тяжеловесному автомобилю, о сплющенную крышу которого плескалась вода. Мотор не работал, запах разлитого бензина смешивался с ароматом свежевспаханной земли. Ангус и леди Невис, по-видимому, выбрались через переднюю дверь, оказавшуюся сверху, – она и сейчас оставалась незахлопнутой. Обойдя машину кругом, Катриона попыталась заглянуть внутрь через заляпанное грязью, но оставшееся целым заднее окно. Ей удалось различить трогательно скрючившуюся фигуру старого графа, лежавшего на задней дверце. Его голова была зажата между спинкой переднего сиденья и крышей. Катриона не смогла понять, открыты ли у него глаза и дышит ли он.

Проверяя устойчивость, она осторожно попробовала опереться о боковое крыло. Машина чуть-чуть качнулась, но, судя по всему, не собиралась переворачиваться. Взобравшись на крыло и приподняв одной рукой переднюю дверцу, Катриона, извиваясь, ухитрилась просунуть нижнюю часть тела внутрь кабины. Нащупав ногами твердую опору, она крикнула Робу, который, подняв голову, наблюдал за ее действиями:

– Я хочу попробовать залезть внутрь!

Роб перевел взгляд на мать, взял ее руку и положил на бандаж, которым он только что стянул бедро своего отца.

– Надави здесь посильнее, дорогая, и держи. Я на минутку.

Схватив валявшуюся неподалеку толстую сосновую ветку, он побежал к «лендроверу». Используя ветку, как рычаг, он закрепил дверцу в открытом положении, так что Катриона смогла окончательно забраться внутрь.

– Он дышит, – сообщила она, поводив рукой вдоль лица старого графа.

– Нам понадобятся дополнительное снаряжение и инструменты, – хрипло проговорил Роб, забрасывая в кабину плед. – Попробуйте накрыть его вот этим. Вы не могли бы продержаться там еще какое-то время, на случай, если он придет в себя? Я хочу позвонить, вызвать подмогу. – Увидев, что Катриона кивнула, он криво улыбнулся: – Вы чудо! Я думаю, мать и отец благополучно дождутся приезда «скорой помощи». Она перенесла шок и контузию, но хорошо держится, а отец, хоть и страдает от боли, но потерял относительно немного крови.

– Скорее бегите звонить, – озабоченно покачала головой Катриона, перевешиваясь через спинку сиденья, чтобы укутать пледом бесчувственное тело. – Он слишком стар, вряд ли он долго вытерпит.

Но прошел еще целый час, прежде чем вызванные пожарники освободили графа из его металлической клетки, час, в течение которого Катриона, чувствуя, как постепенно немеют ее конечности, сгорбившись, балансировала возле ставшего вертикальным переднего сиденья и непрерывно говорила со стариком, не будучи уверена, что он ее слышит. Снаружи раздавался оглушительный шум гидравлических ножниц, но крепкая стальная оболочка «лендровера», спасшая пассажиров от гибели, когда он катился по склону, теперь затрудняла работу спасателей.

Тем временем прибыл специальный вертолет медицинской помощи. Врачи подготовили лорда и леди Невис к транспортировке в Белфордскую больницу Форт-Вильяма и собрали особые носилки-колыбель, чтобы погрузить в вертолет Лохабера, когда его наконец извлекут из автомобиля. Однако они ему уже не понадобились.

С помощью Катрионы старику подвели капельницу, и в тот момент, когда пожарникам, работавшим по пояс в воде, наконец удалось отогнуть часть крыши, Лохабер пришел в себя.

Он смотрел прямо на Катриону, и в глазах его светилось сознание.

– Значит, вы вернулись, – проговорил он. – Вы привезли часы?

Катриона с трудом ловила его слова. Наклонившись как можно ниже, она сказала:

– Потерпите еще немного, скоро вас освободят. Все будет хорошо.

Его голова, зажатая, словно в тисках, чуть-чуть шевельнулась:

– Нет. Не успею. Просто рад, что вы здесь. – Голос старика сорвался, и в груди что-то задребезжало.

Катриона увидела, как его глаза медленно закатились под сморщенные старческие веки, и в порыве безнадежного отчаяния закричала:

– Нет! Не надо! Вы уже свободны!

Да, он уже был свободен, но только не на этой земле.

– Бог мой, ты меня просто потрясла, – признался Роб несколько позже в тот же день, когда они с Катрионой пили в кухне горячий сладкий чай. – Не знаю, как ты вытерпела столько времени в такой неудобной позе. Ты, должно быть, валишься с ног.

И действительно, выбравшись из останков «лендровера», Катриона с трудом могла передвигаться. Ноги совершенно одеревенели и не сгибались, в голове, после того как в непосредственной близости от нее целый час грохотала гидравлическая машина, страшно шумело. Обессиленная и опустошенная, Катриона больше всего страдала от сознания, что все это оказалось впустую, что старый граф умер на ее глазах, когда спасение было уже совсем близко.

Однако она постаралась взять себя в руки – ей хотелось помочь Робу, потрясенному смертью деда, справиться со своим горем.

– Я рада, что в последние минуты с ним был кто-то, кто хоть немного знал его, – мягко сказала она. – Конечно, это должен был быть ты, но ты бы там просто не поместился. Как жаль, что он не выдержал, ведь он был таким стойким и крепким.

– Врачи считают, что у него был разрыв селезенки, – вздохнул Роб. – Не будь этого, он мог бы еще жить и жить. Надеюсь только, что он не сильно страдал в последние минуты.

– Нет, он не чувствовал боли, – покачала головой Катриона. – Он был в полном сознании, совершенно спокоен, и, ты знаешь, он сразу узнал меня. Так странно, просто удивительно! Едва открыв глаза, он уже знал, кто я. – И она передала Робу последние слова старика.

– Вот видишь, значит, ты произвела на него более сильное впечатление, чем тебе казалось, – прокомментировал Роб, слабо улыбнувшись. – Я думаю, ему повезло хотя бы в том, что последней в этом мире он видел тебя.

Прикусив губу, Катриона опустила глаза. Она искренне раскаивалась, что в недавнем прошлом так плохо думала о старом графе и его семействе.

– Я должен позвонить Андро, – устало произнес Роб, заставляя себя встать. – Он обожал деда едва ли не больше, чем кто-либо другой.

– Вот как? – удивленно пробормотала Катриона, мысленно пожалев о том, что хотя бы часть мудрости старика не передалась его младшему внуку.

Минут десять Роб разговаривал с братом, а потом звонил в больницу, чтобы узнать о состоянии родителей. Вернувшись в кухню, он увидел, что Катриона вместе с Кирсти готовит сандвичи из той говядины, которую они должны были в горячем виде съесть за ленчем.

– Вам нужно поесть, мастер Робайд, – по-матерински заботливо обратилась к нему домоправительница. – И молодая леди тоже выглядит так, словно умирает с голоду.

– Катриона. Меня зовут Катриона, – представилась «молодая леди», намазывая маслом хлеб.

– Очень приятно, мисс Катриона, – кивнула Кирсти, отбирая у девушки нож. – Почему бы вам с мастером Робайдом не перейти в гостиную графа, а я принесу вам поднос.

Ее угодливая манера обращения показалась Катрионе, которая обычно со всеми общалась на равных, странной, но Роб, по-видимому, привык к ней и не обращал внимания.

– Кирсти, сегодня вечером приедет Андро, – сообщил Роб. – Катриона, пойдем, разожжем там камин.

– Он уже горит вовсю. Вы просто сядьте и отдохните, – сказала Кирсти. – Я сама все сделаю.

– А как себя чувствует ваш муж? – участливо спросила Катриона. – Он не пострадал?

– Ангус в порядке. Перепугался, конечно, и набил огромную шишку на макушке, но доктор сказал, что ничего страшного, нужно просто отлежаться. Я благодарю Бога за то, что он остался цел, и молюсь за упокой души его сиятельства. Надеюсь, вы не вините Ангуса в том, что произошло.

– Ни в коем случае, Кирсти. Я уже говорил ему об этом, – успокоил ее Роб. – Пусть отдыхает и не волнуется.

Покойный граф, если не был занят в мастерской, обычно проводил время в небольшой комнате возле кухни. Там он слушал радио, читал, писал письма и изредка смотрел телевизор. Эта комната, где, казалось, еще витал дух хозяина, была уютной и удобной, с покрытым изразцами очагом и простой мебелью, которая видала лучшие дни. Повсюду были расставлены образчики его творчества – деревянные кувшины, чаши, тарелки из ореха и полированного бука. Огромное блюдо было доверху наполнено искусно изготовленными из различных пород дерева моделями овощей и фруктов самых разнообразных форм и оттенков.

– Мне даже не верится, что он уже никогда не будет сидеть здесь и слушать по радио программу новостей, – горько вздохнул Роб, обходя ближайшее к камину кресло, в котором всегда сидел его дед. – Всегда, сколько я себя помню, он был здесь, в этом доме, в этой комнате.

– Что сказал Андро? – тупо спросила Катриона, сворачиваясь клубочком в уголке дивана.

– Разумеется, он захотел узнать, как это произошло и где сейчас родители. Он собирается по дороге заехать в больницу.

Не успел Роб закончить фразу, как зазвонил стоящий на письменном столе телефон. Роб встал, взял трубку и несколько минут разговаривал сухим, официальным тоном.

– «Инвернесс курьер», – лаконично пояснил он Катрионе, закончив разговор. – Какой-то проныра-репортер уже успел просмотреть сводку происшествий. Хотели, чтобы я подтвердил им факт смерти деда.