Текст книги "Кьянти для жертвы"
Автор книги: Джоанна Флюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Глава 26
Ханна прочистила горло и начала читать письмо вслух:
– «Жаль, что не могу быть сейчас с тобой в Лейк-Иден. Мне сказали, что я долго не протяну, и мой сосед найдет кого-то, кто вынесет письмо и пошлет тебе».
– Письмо от умирающего? – прошептала Лайза, когда Ханна подняла голову.
– Верно. Почему ты решила, что оно от мужчины?
– Похоже, что он в больнице, а мужчин и женщин обычно не кладут в одну палату.
– Хороший довод, – сказала Ханна и вернулась к чтению: «Спасибо, что была добра ко мне, когда я был ребенком. Ты одна играла со мной. Помнишь игру, когда ты прятала записки, а я искал их по всему дому? Ты всегда начинала с корзины печенья, а затем отсылала меня к дедушкиным часам или Библии. Ты учила меня читать с помощью этих записок. Я никогда бы так не научился в школе. И ты всегда делала так, чтобы я в конце обязательно нашел приз».
– Я знаю эту игру, – сказала Лайза. – Продолжай, Ханна.
– «Я только хотел сказать, что люблю тебя. Если ты получишь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Продолжай готовить свой персиковый джем. Это мой самый любимый. И, пожалуйста, помолись за меня».
– Это так грустно, – сказала Лайза, стараясь скрыть слезы. – От кого письмо?
– От кого-то по прозвищу Спиди. Я не знаю, кто это, а те, кто могли знать, уже мертвы.
– Откуда пришло письмо?
Ханна пожала плечами.
– Не знаю. Частично виден год, тысяча девятьсот восемьдесят какой-то. Остальной штамп смазан.
– Что ж, по крайней мере у Спиди были хорошие воспоминания о времени, проведенном в Лейк-Иден. Он столько написал об игре в «Охоту за сокровищами».
– Она так называется?
– Мы ее так называли. Мама играла в нее со мной каждый год в мой день рождения. Она прятала подсказки по всему дому и говорила, где искать первую. Я ее находила, читала, и в ней сообщалось, где находится следующая. Обычно было не меньше десяти записок с подсказками, а в последней было написано, где лежит мой подарок.
Ханна на секунду почувствовала зависть. Делорес никогда не играла с ней в такую игру. Но это уже в прошлом.
– Спасибо за пояснения, Лайза. Веселая, должно быть, игра.
– Да уж. Хочешь, чтобы я выставила на продажу остаток вчерашнего печенья? Народ наверняка есть захочет.
– Хорошая мысль.
Ханна убрала письмо в сумку и слегка поежилась. Только что она прочла последние слова умирающего, адресованные женщине, которая уже умерла и похоронена много месяцев назад. Больше того, письмо найдено в квартире жертвы убийства. Кое-что точно могло бы поднять ей настроение. Обычно в таких случаях она ела шоколад. Это было лучшее лекарство от депрессии. Но раз уж диета исключала шоколад, у Ханны оставалось только одно средство.
– Подожди, я тебе помогу, – сказала она, поднялась из-за стола и направилась в кухню работать.
К тому моменту, как вся семья была в сборе, настроение у Ханны поднялось. Они ели печенье, пили кофе и болтали, поджидая остальных.
– Нет только Майка и Билла, – сказала Ханна, повернувшись к Андреа. – Где же они?
– А они не приедут. Они помогают с платформой для «Корзины печенья». Майк будет тащить ее на буксире своим джипом, а Билл займется механикой.
– Механикой?
Андреа пожалела о своих словах.
– Я не должна была ничего говорить. Я не хочу, чтобы ты узнала что-либо о платформе раньше времени.
– А я и не знаю. Да ты и не сказала ничего.
– Ты поймешь, что я имела в виду, когда ее увидишь. Мне это пришло в голову, когда я вспомнила о механических платформах для Парада Роз. Это замечательная идея.
– Уверена в этом, – сказала Ханна, но улыбнулась с трудом. Если платформа «Корзины печенья» похожа на те, что бывают на Параде Роз, то Андреа взвалила на плечи дошкольников и пенсионеров непосильную задачу. Затея была обречена на провал, но уже было поздно что-то менять, и поэтому она скажет, что в полном восторге, что бы ни случилось. Все-таки сестра занималась проектом.
Андреа сжала ее руку.
– Ханна, не волнуйся так. Все будет отлично, вот увидишь. Она практически работала, когда я отправлялась к тебе.
– Прекрасно. Я знаю, что она будет чудесной.
Ханна отодвинула стул.
– Там собирается толпа. Нам лучше занять места на тротуаре, пока они еще есть.
– Нет проблем, – сказал Норман, беря ее за руку. – Пойдемте все. Идите за мной, и я покажу вам ваши места.
Ханна удивилась, когда Норман повел ее через толпу. Обычно они смотрели парад стоя. Она увидела у обочины ряд складных стульев. На табличках сзади были напечатаны их имена. Ханна почувствовала себя почетным гостем, садясь на стул с собственным именем.
– Отличная мысль, Норман, – улыбнулась ему Ханна.
– Спасибо, – сказал Норман, бросая взгляд на часы. – Осталось пять минут, поэтому я лучше приготовлю фотоаппарат.
Лайза начала раздавать всем одноразовые фотоаппараты и объяснять, как ими пользоваться. Но только вся суета улеглась, из-за угла показался старинный кабриолет с мэром Баскомбом и его женой на борту. На мэре было соломенное канотье с красными, белыми и синими лентами на полях, а на супруге – белое платье с красно-синими полосами. Парад начался. Сейчас должна выехать платформа «Корзины печенья».
Ханна зааплодировала, когда дети из класса Трейси маршем вышли из-за угла. На них были щиты, по форме и цвету напоминающие печенье, и каждый держал в руках белую плетеную корзину, устланную красно-синими бумажными салфетками. Ханна смотрела, как они рассыпались в толпе и раздавали патриотическое печенье, которое Ханна пекла, а Лайза украшала.
– Они просто милашки, – сказала Ханна, снимая, как Берти Страуб берет печенье у одноклассника Трейси. – Во что бы то ни стало, Норман, сфотографируй Трейси.
– Само собой. Андреа уже меня проинструктировала. Я должен буду запечатлеть ее на вершине.
– Какой вершине?
– Увидишь.
Аплодисменты усилились, и Ханна перевела взгляд на двух учащихся Джордан Хай, вышедших из-за угла с плакатом «ОБЛАДАТЕЛЬ ПЕРВОГО ПРИЗА».
– Я же говорила, что мы победим! – закричала Лайза, подбегая к Ханне с объятиями. Затем она обняла Андреа, и все трое радостно засмеялись.
Когда из-за угла показался джип Майка, аплодисменты стали еще громче. Машина была обтянута красной, белой и синей материей. Майк выглядел потрясающе красивым в рубашке с узором в виде американского флага. У Ханны на миг перехватило дыхание и учащенно забилось сердце. Самый красивый мужчина в Лейк-Иден назначает ей свидания. Это как получить на Рождество все подарки, которые просишь. Она с неохотой оторвала взгляд от Майка и взглянула на платформу «Корзины печенья».
Ее рот открылся сам собой. Это было произведение искусства – гигантская красно-бело-синяя корзина печенья. Ханна смотрела во все глаза, и тут крышка откинулась, и из корзины выскочила Трейси с улыбкой шириной с озеро Иден.
– Ах! – выдохнула Ханна, с благоговением глядя на племянницу. Трейси была в костюме Статуи Свободы, с факелом и в короне – ну просто ангелочек. Она царственно приветствовала толпу, но когда заметила Ханну, не удержалась.
– Привет, тетя Ханна! – закричала Трейси. – Тебе нравится?
– Я в восторге! – крикнула в ответ Ханна, и после этого Трейси начала плавно опускаться в глубину огромной корзины и в последний момент закрыла за собой крышку.
– Тебе точно понравилось? – спросила Андреа слегка обеспокоенно.
– Это совершенно изумительно, сногсшибательно и фантастично, – заверила ее Ханна. – А Трейси просто очаровательна. Я видела Майка за рулем, а где же Билл?
– Не догадалась? Билл на дне корзины, поднимает и опускает Трейси с помощью противовесов.
– Ах да. Механика, – улыбнулась Ханна сестре. – Теперь я поняла.
– Я знала, что он справится со всеми трудностями. Трейси стоит в ящике, который Билл прикрепил к противовесам. Мы собирались сделать гидравлику, но она слишком шумная.
Друг за другом проезжали платформы. Ханне казалось, что ни одна из них не сравнится с их «Корзиной». Она вместе со всеми зааплодировала участникам парада в инвалидных колясках, спицы которых были обернуты гофрированной бумагой красного, белого и синего цветов. Даже ходунки были украшены серпантином и звездами. А впереди пенсионеров шел Джек Герман в костюме Дяди Сэма.
– Правда, папа отлично смотрится? – спросила Лайза. Она выбегала вперед, чтобы сделать снимки.
– Шикарно, – подтвердила Ханна. – Вот мой фотоаппарат. Я отщелкала всю пленку. В самом конце фото миссис Роббинс. Она строит твоему отцу глазки, пока он поднял оброненный ею платок.
– А что, еще принято ронять платки? – заинтересовалась Лайза.
– Не знаю, но миссис Роббинс роняет. Ей никак не меньше восьмидесяти пяти, так что она, возможно, немного отстала от времени.
Вышли бойскауты, за ними девочки-скауты Бонни Сурмы, а следом – духовой оркестр Джордан Хай. Ханна переборола желание закрыть уши, когда они остановились прямо напротив и заиграли. Их музыка стала чуть менее ужасной, чем раньше, а энтузиазм с лихвой компенсировал пропущенные ноты и сбивчивый ритм. Какая радость и счастье, что руководитель оркестра убрал пикколо облигато! Ханна облегченно вздохнула. Делорес, не отличавшая диеза от скрипичного ключа, отбивала дробь рукой на плече Ханны, когда они закончили играть и проходили маршем.
– Ну не прекрасны ли они?
Ханна замешкалась, стараясь ответить честно.
– Ну да, по сравнению с прошлым годом.
Проехали еще несколько платформ, но они и в подметки не годились творению Андреа. Ханна аплодировала ветеранам, по такому случаю они достали из сундуков свои униформы и выглядели ослепительно. Она также похлопала актерам Лейк-Иден, одетым в" костюмы, в которых они позже будут изображать подписание Декларации Независимости. Так и не увидев лимонной машины Бриджет Мерфи, Ханна подумала, что Сирил решил не позориться и починил ее.
– Вот и все, – с этими словами Норман сложил свой стул. – Отнесу их обратно в похоронное бюро, а потом проявлю пленку.
– Эти стулья из похоронного бюро? – спросила Ханна со смешанным чувством.
– Я одолжил их вчера вечером. Шеф заведения сказал брать, сколько нужно. Профессиональная солидарность, сама понимаешь.
– Профессиональная?
– Он не устает надеяться, что я подкину ему клиентов.
– В смысле, если один из твоих пациентов умрет?
Норман пожал плечами, но в его глазах мелькнул озорной огонек.
– Слышала, что люди поговаривают о корневых каналах? Они убийцы.
Ханна рассмеялась, помогая ему загружать складные стулья в багажник, и когда он уехал, все еще улыбалась. Ей всегда было хорошо с Норманом. Потом она попрощалась с небольшой группой людей на тротуаре, зашла в «Корзину печенья» помочь Лайзе загрузить кексы в машину и направилась на концерт городского оркестра, чтобы затем поехать к озеру, месту игр и развлечений.
Ханна, улыбаясь, подъехала к площадке у озера, отведенной под парковку. Концерт в парке был потрясающий. Городской оркестр Лейк-Иден состоял из музыкантов, живущих по соседству. В нем мог играть каждый, кто хотел взять в руки трубу или любой другой духовой инструмент и репетировать еженедельно в местном клубе. Они отыграли полный репертуар маршей Сузы [8]8
Суза, Джон Филип (1854–1932) – американский композитор и дирижер, прозванный «Королем марша».
[Закрыть]и закончили нестареющей мелодией «Боже, благослови Америку».
К озеру съехался весь город, и Ханна ездила вдоль парковки, безуспешно пытаясь найти место для машины. Наконец она включила полный привод и припарковалась на самом краю площадки, у обочины дороги.
Через несколько часов, прослушав две скучные политические речи, посетив спектакль и посмотрев игры и соревнования, она побрела к месту пикника узнать, не нужна ли помощь Эдне Фергюсон, руководившей праздничным ужином.
– Привет, Эдна, – сказала Ханна, стараясь не смотреть на волосы пожилой женщины. Ее вьющиеся пряди претерпели сильные изменения со дня, когда Ханна с ней последний раз виделась. Седые кудряшки стали синими.
– Я знаю. Видок у меня еще тот, – сказала Эдна, скользнув по прическе рукой. – Берти уговорила меня покрасить волосы, но она не сказала, что это смоется лишь через несколько недель.
– Выглядит очень… красочно.
– Тактично с твоей стороны, Ханна, – усмехнулась Эдна. – Пара красно-белых бантиков – и я готова к празднованию.
– Я пришла спросить, не нужно ли…
– Конечно нужно, – прервала Эдна. – Ты же знаешь, если нужно работать, так никто не покажется. В чем дело? Оба приятеля тебя покинули?
Ханна засмеялась. Не стоило обижаться на Эдну, всем известна ее прямота.
– Не совсем. Майк вернулся в участок, а Норман дома, проявляет пленку с парада. Так что я в вашем распоряжении, Эдна.
– Очень хорошо! От тебя куда больше проку, чем от некоторых. Наверняка твоя сестра снова принесет желе. Эти молодые девушки не умеют готовить. Не то что мы с тобой.
Ханна хотела сказать колкость, но удержалась. Эдне было не меньше шестидесяти, значит, у них как минимум тридцать лет разницы! Она прожила в Лейк-Иден всю жизнь. Тут Ханна вспомнила, что Эдна выросла на ферме, рядом с домом Фолкер.
– Эдна, вы же были знакомы с миссис Фолкер?
– Конечно. Она делала лучший в округе персиковый джем. Все очень ей сочувствовали, когда она попала в катастрофу и стала инвалидом. Нет больше персикового джема.
Ханна кивнула, спрашивая себя, будут ли люди после ее смерти оплакивать не ее саму, а ее печенье.
– А вы не помните парня по прозвищу Спиди, который приходил к миссис Фолкер?
– Спиди? – Эдна начала качать головой. – Нет, не думаю… Да, конечно! Он был ее дальним родственником и все лето там проводил. Этот парень был заядлым рыбаком. Он старался быстрее управиться с делами по дому, чтобы сбежать на рыбалку. Вот почему она называла его Спиди – скоростной. Зачастую ей приходилось переделывать за него работу, даже коров доить по второму разу. Но нам она говорила, что дома ему трудно живется и она хочет, чтобы он хоть у нее отдохнул.
– А вы помните, как его звали?
Эдна вздохнула.
– Боюсь, что нет. Вроде бы я тогда знала, но это было так давно.
– Если вспомните, скажете мне?
– Конечно. Так что, она принесет?
Ханна заморгала. Эдна, очевидно, перешла на другую тему.
– Что принесет?
– Свое желе. Я об Андреа.
– А-а! – Ханна переключилась. – На этот раз нет. Она принесет чипсы и соус для закуски.
– О, хвала небесам! На одно желе меньше. Ты не могла бы положить льда в эти контейнеры? Тогда можно будет охладить угощение. Ты ведь не принесла десерт со взбитыми сливками?
– За кого вы меня принимаете? – усмехнулась Ханна.
– Я так и подумала, что нет. А Мардж Бисман принесет. Попомни мои слова. И она положит сливки на десерт дома вместо того, чтобы принести с собой баллончик, как указано в инструкции. А потом будет жаловаться, что сливки опали!
Глава 27
– Ум-м! – одобрительно произнесла Ханна, пробуя мясо. Над барбекю потрудился Норман. – Вкусно.
– Спасибо, Ханна. – Норман, сидевший от нее справа за столом, был рад похвале.
– Да, действительно, – поддержал Майк, сидевший слева от Ханны. – Мне приходилось делать барбекю, но у меня получалось не так вкусно.
– Все дело в соусе. Такие куски нужно мариновать всю ночь. Тогда мясо хорошо пропитывается. Чеснока не очень много?
– В самый раз, – сказал Майк, отрезая еще кусок. – Меньше – недостаточно, а больше – было бы чересчур. Если можно, то я хотел бы взять у тебя рецепт.
– Считай, что он твой. По нему можно и цыпленка готовить. Нужно только вдвое больше горчицы и в два раза меньше тертого лука.
Ханна переводила взгляд с одного мужчины на другого и старалась не засмеяться. Они беседовали как две домохозяйки, сравнивая рецепты, и хотя сели рядом с ней, были вполне довольны беседой друг с другом и как бы не замечали Ханну. Она решила не мешать им обсуждать преимущество угля над газом и какой вид дров лучше, а смотрела вокруг на толпы людей, коллективно уплетавших угощение.
Солнце садилось, и Ханна думала пойти к грузовику и взять средство от комаров. Это напомнило ей, что Нормана комары не кусают, и она повернулась к Майку.
– Тебя комары кусают?
– Комары? – обалдело спросил Майк, как будто его оторвали от самой захватывающей беседы в жизни. – Конечно. Они всех кусают.
– А Нормана – нет.
– Правда? – Майк перегнулся через Ханну и уставился на Нормана. – В чем же секрет?
Эх, опять она инициировала сугубо мужской разговор. Ханна вздохнула и снова стала глазеть на народ. В стороне от толпы прислонился к дереву Фредди Сойер в джинсах и синем пуловере с Американским Орлом. Ханна была рада видеть его здесь. Фредди как-то сказал ей, что Четвертое июля его любимый праздник и он любит смотреть фейерверк. Неподалеку Джед разговаривал с какими-то людьми, Ханна их не знала. Он хорошо выглядел. На нем была белая рубашка из хлопка с закатанными рукавами и джинсовая жилетка, расшитая звездами и полосами. Одежда казалась дорогой, и Ханна подумала, что он, наверное, потратил на нее всю получку.
Молодая женщина из группы его собеседников заигрывала с Джедом, и он улыбнулся ей, когда она дотронулась до его руки. Хотя он был увлечен девушкой, Ханна с удовольствием отметила, что Джед стоит вполоборота так, чтобы не упускать из виду Фредди. Джед ответственно относился к заботе о своем брате и держал его в поле зрения.
Послышались радостные возгласы детей, и Ханна повернула голову в другую сторону. Команда добровольных пожарных приехала на пожарной машине. За баграми и лестницей следовал один из фургонов, которые давал напрокат Сирил Мерфи, темно-зеленый со светло-зелеными трилистниками на боках. Каждый ребенок, помнивший предыдущие фейерверки, знал, что в фургоне была пиротехника для вечернего шоу.
Ханна взглянула на столы с едой. Там было всего несколько человек, доедавших десерт. Настало время убирать. Она встала, и оба ее друга замолчали и повернулись к ней.
– Пойду помогу Эдне убирать.
– Конечно, – сказал Майк.
– Ладно, – эхом вторил Норман. – Тебе помочь?
– Нет, не нужно. – Она удалилась быстро, но не настолько, чтобы не услышать начало нового мужского разговора, на этот раз об автомобилях и разных наворотах в последних моделях.
Когда Ханна закончила с уборкой и взяла в грузовике средство от комаров и плед, она увидела группу шлюпок, плывущих от причала. Лодки были загружены пиротехникой и сильно просели в воде. Они перевозили фейерверки на плоты, откуда их будут запускать. Большинство жителей трех ближайших округов считали фейерверки в Лейк-Иден лучшими. Городской совет каждый год тратил на них целое состояние. Зрелище казалось вдвойне великолепным, потому что фейерверк отражался в озере. Она нашла Майка и Нормана на берегу озера, отсюда открывался отличный вид. Они помогли ей расстелить плед, и вскоре вся ее большая семья собралась вокруг.
Стемнело. Ханна различила тусклые огни: по одному на каждом плоту и несколько – на лодках. Она была уверена, что Джо Дитц в этот раз снова там. Офицер артиллерии в отставке, семидесятилетний Джо всегда руководил фейерверком. Она заметила Джеда, идущего в толпе с одеялом под мышкой. Он надел кожаную куртку поверх рубашки и жилетки, и Ханна пожалела, что не взяла свою. В городе она не нужна, но у озера всегда дует бриз, и когда гаснут последние лучи солнца, становится прохладно. На секунду Ханна заволновалась, что не видно Фредди, но она вспомнила о друзьях Джеда, вроде бы атмосфера в компании царила дружеская. Наверное, Фредди и эти люди сидят на песке, стерегут место, пока Джед пошел за одеялом.
Солнце спряталось за горизонтом, и тут же спустилась ночь. Ханна скрестила ноги «по-индейски», так говорила ее учительница в первом классе. Теперь, наверное, выражение было политически некорректным.
Раньше, чем Ханна ожидала, загрохотал фейерверк. Это был первый одиночный залп, но такой громкий, что она зажала уши. Она подпрыгнула и засмеялась от радости. Фейерверки в Лейк-Иден всегда начинались одинаково, но она каждый раз вздрагивала от неожиданности.
За первым быстро последовали новые удары. Затем со свистом взлетела ракета и взорвалась над головой, рассыпаясь дождем розовых искр и полос, отражающихся в воде. Ханна закричала что-то вместе с толпой, и в этот момент Норман коснулся ее руки. Минуту спустя, когда зеленый цветок распустился в воздухе, Майк взял ее за другую руку.
Ханна сидела чуть дыша. Что предписывал делать этикет в такой ситуации? Следует ли сказать Майку, что она не может держать его за руку, так как уже держит Нормана? Или отвергнуть обе руки? Ханна думала об этом во время очередного залпа фейерверка и приняла решение. Мисс Воспитанность наверняка бы так не поступила, но так как ни один из них не знал, что соперник взял ее за руку, лучше всего расслабиться и получить удовольствие.
Толпа дружно выдохнула и произнесла долгое «о-о-о-о-о», когда над головой взорвались две звезды, красная и синяя. Джо Дитц чередовал мелкие элементы салюта с крупными, чтобы растянуть шоу. Вечер для фейерверка выдался чудесный. Легкий ветерок развеивал дым, поэтому каждая новая вспышка искрилась на фоне ночного неба так же четко, как и предыдущая.
Прошло только пять минут действа, как вдруг затрещала полицейская рация Майка, и он приложил ее к уху. Секунду послушал, ответил «уже еду» и повернулся к Ханне.
– Мне сообщили, что на трассе авария. Столкнулись шесть машин и автобус.
Поднялся Майк, а через секунду Лонни. Билл тоже вскочил на ноги.
– Что, всех вызывают? – спросила Ханна.
– Всех. Очень тяжелый случай, – Майк повернулся к Норману: – Ты дока Найта не видел? Диспетчер сказал, что не может дозвониться к нему на пейджер.
– Пару минут назад он разговаривал с Эдной, – сказал Норман.
– Можешь найти его и сказать, чтобы ехал прямо в больницу? Службы округа распределяют пострадавших, и к нему привезут несколько человек.
– Я найду его, а сам поеду на место происшествия. Если у кого-то лицевые раны, я могу помочь. Где это случилось?
– В двух милях к югу от поворота на озеро. Спасибо, Норман.
Майк махнул Биллу и Лонни.
– У меня здесь служебная машина. Можете ехать со мной.
В считаные секунды оба ухажера Ханны оставили ее сидеть на своем пледе одну. Мишель тоже оказалась одна, когда уехал Лонни, и Андреа – то же самое.
– Выйдешь замуж за полицейского и будешь много ночей коротать в одиночестве, – сказала Андреа, бросив взгляд на Мишель. – Тебе это может не нравиться, но приходится мириться.
Ханне не понравилось начало разговора. Она считала, что Лонни больше подходит Мишель, чем тот парень из Нью-Йорка, который не понимает жизни в маленьком городе и считает описания родных мест Мишель «забавными». Она едва не вмешалась, чтобы сменить тему, когда сзади Делорес похлопала ее по руке.
– У тебя в грузовике есть лишний свитер? Что-то становится прохладно.
Ханна колебалась. Если предложить маме старый потрепанный свитер с капюшоном, который валяется в грузовике, это приведет к долгой лекции о необходимости пересмотреть гардероб и выкинуть все, что уже якобы нельзя носить.
– Нет, но я сбегаю в коттедж и принесу тебе свитер.
– Но тогда ты пропустишь фейерверк.
– Нет, если буду идти вдоль берега. Оттуда все видно. А идти всего ничего.
– Ну если ты правда можешь… Нет! Я передумала! Не ходи, Ханна!
– Почему?
В голосе матери послышалась паника.
– Ну… потому что…
Делорес наклонилась и прошептала:
– Может быть, где-то здесь ходит убийца.
– Не волнуйся, мама. На берегу полно людей. Он не станет нападать при свидетелях.
– Но если они смотрят в небо, они не будут свидетелями. И фейерверк с его грохотом и взрывами отличное прикрытие для выстрела.
– Такое бывает только в кино, – смеясь, сказала Ханна. У мамы добрые намерения, но логики в словах нет. – И потом, выстрела не может быть, убийца не пользуется пистолетом. Ронду ведь зарезали.
– Ты права, я забыла, – глубоко вздохнула Делорес, – думаешь, я принимаю все слишком близко к сердцу?
– Да, мама.
– Ну… наверное, ты права. Но лучше оставайся здесь. А то я все время буду беспокоиться.
– Я пойду с Ханной, – предложила Мишель. – На нас двоих уж точно не нападут. Так тебе будет спокойнее, мама?
– Намного, – сказала Делорес с большим облегчением. – И когда придете в дом, поставьте-ка кофе. Хорошо бы после фейерверка выпить чашечку. А еще достаньте из морозилки кофейный торт и поставьте в микроволновку минут на десять, чтобы разморозился. И мусор захватите на обратном пути. Я забыла вынести перед уходом.
– Конечно, мама, – сказала Ханна, хватая Мишель за руку и быстро отходя, пока мама не придумала им новых заданий.
