Текст книги "Кьянти для жертвы"

Автор книги: Джоанна Флюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 18

Когда Ханна вернулась в «Корзину печенья», дела шли очень бойко. Убрав в морозилку мороженое, она перекинулась парой слов наедине с Лайзой. Она не рассказала ничего порочащего имя их бывшего директора и тем более не упомянула о его романе с Рондой. Она просто сказала, что должна была навести справки в школьном архиве, и Кен очень ей в этом помог.

Замешивание теста для Ореховых Тянучек не заняло много времени, и меньше чем через час они были готовы и остывали на лотках. Ханна уже начала размягчать мороженое для сэндвичей, когда в заднюю дверь постучал Фредди Сойер.

– Входи, Фредди, – пригласила Ханна. – Угощайся печеньем.

– Спасибо, Ханна. Люблю твое печенье. Оно почти такое же вкусное, как у моей мамы.

Ханна восприняла это как комплимент. Она помнила, что миссис Сойер делала отличное печенье. Она налила Фредди стакан молока, положила ему на салфетку два печенья и ждала, пока он закончит жевать.

– Жаль, что я не умею печь, – сказал Фредди, вытирая рот салфеткой. – Мисс Кокс обещала научить, но я сейчас очень занят, помогаю Джеду. Мы очень хорошо зарабатываем. Представляешь?

– Представляю.

– Видела мои новые часы? – Фредди показал часы на запястье. – Джед сегодня утром мне купил, почти десять долларов стоят. Продавщица их сняла прямо с витрины. Она сказала, что это спортивная модель. Я не увлекаюсь спортом, но это ничего, да?

– Конечно. Многие люди не занимаются спортом, но носят спортивные часы.

– А почему так?

Ханна пожала плечами. Она никогда раньше об этом не думала.

– Не знаю, но думаю, потому что они более крепкие.

– Хороший ответ, – Фредди широко улыбнулся. – Джед хочет, чтобы я стал более крепким. Он считает, что я должен уметь постоять за себя, если кто-то меня дразнит, и даже учит меня драться.

Ханна не была уверена, что это хорошая идея. Ей казалось, что Фредди и так вполне способен защитить себя в трудную минуту. Но это был повод расспросить Фредди о брате.

– А что, Джед знает, как нужно драться?

– Еще бы! Он рассказывал, что однажды намылил шею парню в два раза больше него, да так, что тот угодил прямиком в больницу. Я не понимаю, правда, как это может быть, я вот почти каждый день мылю себе шею – и мне ничего.

– Верно, но я думаю, что Джед имел в виду… – Ханна подумала, как бы объяснить Фредди жаргон.

– О боже, я совсем забыл про время!

Фредди взглянул на новые часы и вздохнул.

– Я бы остался и поговорил с тобой еще, но у меня встреча с Джедом в кафе через пятнадцать минут.

Ханна вспомнила рассказ Лайзы о том, как Дженис Кокс учила Фредди определять время. Похоже, он разобрался.

– Эти часы тебе очень кстати, Фредди.

– Я знаю. Я специально выбирал часы со стрелками, а не просто с цифрами. Я учился по стрелкам.

Фредди встал и направился к двери, но Ханна его остановила.

– Ты что-то хотел, Фредди? Или ты просто заскочил поздороваться?

– О боже! Джед, наверное, прав, я просто тупица! – Фредди шлепнул себя по лбу. – Просто вылетело из головы. Ханна, я хотел попросить тебя взять кое-что на хранение. Сможешь?

– Конечно, – сказала Ханна, предполагая, что это камушек или что-то мелкое, на что Фредди наткнулся, делая свою работу.

– Вот оно, у меня. Береги его. Оно ценное.

Фредди вытащил из рюкзака помятую коробку из-под обуви и вручил Ханне.

Ханна осторожно взяла грязноватую коробку, перевязанную бечевкой.

– Оно же не живое, правда?

– Нет, – Фредди усмехнулся. – И это не сэндвич, так что не испортится.

– Отлично. Тогда скажи, что там.

– Это то, что потерял Джед. Я нашел это в ведре прямо перед приездом мусорной машины. Я наведу на это блеск и подарю ему. Представляю, как он будет удивлен!

– Это хорошо, – сказала Ханна, думая о том, будет ли Джеду приятно получить в подарок то, что он выбросил. – Где мне это хранить?

Фредди огляделся и показал на холодильную камеру.

– А что, если здесь? Никто не найдет.

– Ладно. Пошли со мной. – Ханна понесла коробку к холодильнику и открыла дверь. Они вместе вошли внутрь. – Я это положу на полку, прямо за пакетами молока.

Фредди кивнул, наблюдая, как Ханна сняла несколько упаковок и сунула коробку подальше.

– Здесь очень хорошо. Никто тут ее не увидит.

– Скажешь, когда она тебе понадобится, – сказала Ханна, ведя Фредди к двери.

– Хорошо. Спасибо, Ханна. Хорошие друзья – как солнечный свет. День мрачен без них.

Ханна обернулась и озадаченно взглянула на него, и он улыбнулся.

– Мама так любила говорить. У нее было много друзей, и она говорила, что они и мои друзья тоже.

Ханна только закончила замешивать тесто для завтрашнего печенья и поставила его в холодильник, как в кухню вошла Лайза, помахивая десятидолларовой купюрой.

– Посмотри, Ханна. Чудно получилось.

– Чудно – в смысле забавно или странно? – спросила Ханна, повторяя слова миссис Карлсон, учительницы в третьем классе.

– Чудно в смысле странно. Наверное, у тебя тоже была миссис Карлсон, – улыбнулась Лайза. – Взгляни на это, Ханна. Я никогда не видела, чтобы старое было таким новым.

Ханна подошла посмотреть, она не среагировала на противоречие в словах Лайзы. Год выпуска был тысяча девятьсот семьдесят четвертый, но банкнота старого образца была чистой и хрустящей, словно только что из-под печатного станка.

– Удивительно.

– Думаешь, подделка?

– Может. Лучше спросить в банке.

Ханна взглянула на настенные часы. Было больше трех, и банк уже закрылся, но Даг Грирсон, президент «Первого национального коммерческого», работал в офисе до пяти.

– Я слетаю и спрошу Дага. Есть предположения, кто тебе ее дал?

Лайза выглядела слегка обеспокоенной.

– Думаю, твоя сестра.

– Андреа?

– Нет, Мишель. Она забегала, пока ты обедала с Норманом, и купила полдюжины Маленького Печенья, чтобы захватить в гости к друзьям. Я запомнила потому, что у нас кончились пятерки, и мне пришлось дать ей сдачу купюрами по доллару.

Ханна нахмурилась, глядя на банкноту.

– Если это Мишель, то бумажка, скорее всего, из Твин Ситиз. Я сегодня ужинаю с семьей в коттедже у озера. Если Даг скажет, что это подделка, я спрошу Мишель, где она ее взяла.

Дага Грирсона немного озадачило появление Ханны с десятидолларовой бумажкой в руке на пороге банка. Он жестом попросил ее подождать, а затем подошел к панели с кнопками, частично скрытой от глаз Ханны. Набрав несколько цифр, он вернулся, повозился со сложными замками и открыл дверь.

– Спасибо, Даг, – Ханна вошла, показывая банкноту. – Сегодня днем это принесли в кафе. Лайза и я думаем, что это чудно в переносном смысле.

Даг хохотнул.

– Миссис Карлсон, третий класс. Я никогда ее из-за этой фразы не забуду. Проходите в мой офис и располагайтесь. Я приду, как только поставлю снова на сигнализацию. В кофейнике есть кофе. Это смесь колумбийского, гватемальского, бразильского и суматранского.

– Звучит заманчиво.

– Так и есть. Французской обжарки, густой, с мягким послевкусием.

– Я должна его попробовать, – улыбнулась Ханна, входя в офис Дага. Он стал настоящим гурманом по части кофе в прошлое Рождество, когда его жена, Диана, подарила ему упаковку кофе в зернах и электрическую кофемолку.

Кофейник Дага сиял чистотой – прямая противоположность его собрату в офисе Джона Уокера. Ханна налила себе чашку и села напротив стола. Даг вернулся и спросил:

– Так что думаете о кофе?

Ханна отпила и улыбнулась.

– Действительно хорош.

– Подождите до следующей недели. Я заказал кофе «Блю Маунтин» от Забара из Нью-Йорка. Это должен быть лучший кофе в мире.

– Не знаю, может ли быть лучше, чем этот, – произнесла Ханна и отпила еще. – Даг, взгляните на эту десятку.

Даг взял купюру, включил настольную лампу дневного света и вытащил что-то похожее на лупу ювелира. Он некоторое время изучал банкноту, а затем покачал головой.

– Это не подделка.

– Но посмотрите, она семьдесят четвертого года. Не кажется ли вам странным, что она такая новая?

– В общем, нет. Кто-то держал ее в банковском сейфе или под матрасом все это время. А иногда людям просто нравится хранить новенькие банкноты.

– Коллекционеры?

– Эта десятка не имеет коллекционной ценности, но она могла служить как память, висеть где-нибудь в рамочке под стеклом. Когда люди дарят деньги, это обычно новенькие бумажки.

Ханна кивнула и забрала банкноту.

– Что такое, вы разочарованы?

– Мы с Лайзой думали, что напали на след фальшивомонетчиков. Было бы интересно.

Даг невесело усмехнулся.

– Не думаю, что вам нужно связываться с такими пещами. Если бы это оказалась фальшивка, то вам бы уже дышали в затылок агенты ФБР.

– Новые клиенты, – усмехнулась Ханна, положив десятку в сумку и поднимаясь со стула. – Спасибо, Даг. Думаю, мы никогда не узнаем историю этой новой-старой банкноты. Можно предположить, что это была контрабандная бумажка и кто-то прятал ее, решившись потратить только сейчас.

– Секунду, Ханна. Возможно, вы и правы. Дайте-ка посмотреть серийный номер.

– Что вам это даст?

– Когда банк получает новые банкноты, они упакованы по номиналу и серийному номеру. Если эта десятка была в пачке, украденной из банковского сейфа, то банк должен был сообщить серийные номера властям.

– И вы можете это проверить?

– Конечно. Компьютер занят созданием резервной копии, однако у меня есть распечатка денежного списка.

– Денежного списка?

– Так мы его называем, потому что официальное название состоит слов из двадцати. Это перекрестный каталог, в котором указаны года и номера банкнот.

– И в нем числятся те, которые украдены из банков?

– Некоторые из них. Если ограбили только кассу, то в списке серий нет. А если деньги взяли из сейфа, то они попали в список. И не только в результате ограблений банков. Там также числятся меченые банкноты.

– Те, которые полицейские распространяют, чтобы вычислить преступную сеть?

– Верно. Подождите минутку, я возьму распечатку.

Даг ушел, а Ханна налила себе еще кофе. Кофе был так хорош, что она подумала, не устроить ли кофе-бар для гурманов в «Корзине печенья», но в Лейк-Иден он вряд ли бы пользовался успехом. Понадобятся годы, чтобы раскрутиться и заставить жителей города выложить три-четыре кровно заработанных доллара за чашку элитного кофе.

– Нашел, – сказал Даг. В руках он держал толстую папку. – Продиктуйте серийный номер, и я посмотрю, есть ли он здесь.

Ханна сказала номер, и Даг стал листать список. Он провел пальцем по колонке и взволнованно взглянул на Ханну.

– Я знал, что шансы малы, но он здесь. Ваша десятка была частью денег, украденных из «Редвинг Сити Бэнк» в июне тысяча девятьсот семьдесят четвертого года.

– Похищенные деньги?

– Точно. Следите, не появятся ли другие, и предупредите Лайзу. Я сделаю копию этой страницы и отдам шерифу Гранту. Он может поручить помощникам распространить данные по всем торговым точкам города, и у нас появится возможность поймать грабителя. Подумайте, Ханна, может, вы вспомните, кто вам дал эту банкноту?

Ханна изобразила на лице самое невинное выражение, на которое была способна, и покачала головой. Она помнила слова Дага о федеральных агентах, дышащих в затылок, и не собиралась втягивать младшую сестренку в расследование ограбления банка, не поговорив с ней сначала.

Глава 19

Конечно, Делорес позвонила и пригласила ее на семейную вечеринку. Покормив Мойше, Ханна переоделась в старые джинсы. От постоянных стирок они совсем протерлись – для лета то, что надо. В талии было чуть свободно, и ей стало интересно, сколько же фунтов она уже сбросила.

Она посмотрела на себя в зеркало, надевая легкий свитер с короткими рукавами цвета морской волны. Это был один из ее любимых цветов – он так шел к ее рыжим волосам. Она носила его не снимая, пока не закапала горчицей на пикнике добровольных пожарных в прошлом году. Горчица отстиралась, но материал на месте пятна выцвел от пятновыводителя. Вместо того чтобы отправить пуловер в мешок с лоскутами, Ханна нарисовала пятновыводителем случайный узор по всей поверхности ткани, постирала и получила покрытый белесыми кружками свитер «от кутюр».

Выглядит не так уж плохо, подумала Ханна, глядя в зеркало. Она собрала волосы в «конский хвост». Конечно, она уже и старовата для такой прически, но она собирается ехать с открытыми окнами, а когда доберется до места, резинку можно будет и снять. Потом она вернулась на кухню – последний раз наполнить миску Мойше, перекинула сумку через плечо и поспешила к грузовику, чтобы отправиться к озеру Иден.

Через двадцать минут Ханна припарковалась у обочины проселочной дороги, проходящей мимо коттеджа. Дом принадлежал семье Свенсен последние тридцать лет, ее дедушка и бабушка сдавали его в аренду каждое лето – это давало небольшой доход. Так же поступил и отец Ханны, когда получил коттедж в наследство. Ребенком Ханна проводила здесь пару выходных в год. Однажды эта поездка выпала на май, когда купаться в озере еще было холодно. Они провели несколько дней, наводя чистоту в коттедже и подготавливая его к приезду жильцов. Вторые выходные были в конце августа, сразу после мертвого сезона, когда поверхность озера Иден покрывалась таким толстым слоем водорослей, что Ханне не разрешали купаться. В это время коттедж готовили к зиме: перекрывали воду, продували трубы, закрывали двери толстым пластиком, чтобы защитить от ледяных зимних ветров, и убирали тарелки и столовую утварь в кладовку до следующего лета.

Ханна вздохнула, вспомнив детство. Она всегда мечтала пожить в коттедже в разгар туристического сезона, когда в крошечном продовольственном магазине продавали десять видов фруктового мороженого и кругом были дети из таких пленительных мест, как Айова или Висконсин, с которыми можно было купаться. Теперь она была здесь в разгар сезона, а у нее даже не было купальника. И мороженого ей нельзя, она ведь на диете. Иногда жизнь так несправедлива.

Ханна вышла из машины и заметила «вольво» Андреа. Сестра и племянница приехали рано. Машина Нормана тоже была здесь. И Кэрри. Делорес, наверное, пригласила всю семью, включая близких друзей. Это хорошо. В этой суете ей будет легче отвести Мишель в сторону и спросить о десятидолларовой купюре.

Подходя к стеклянной двери коттеджа, Ханна потянула носом воздух. Она ожидала уловить запах Мяса в Горшочке По-Гавайски или Мясной Лазаньи – блюд, которые мама любила готовить для гостей. Ханна не любила ни то, ни другое, но сами названия вдруг показались ей такими аппетитными. А из-за диеты не удастся даже попробовать. Ей можно только салат, и Делорес обещала, что его будет сколько душе угодно.

Навстречу Ханне вышел Норман. Сначала выражение облегчения на его лице озадачило Ханну, но потом она поняла, что он разговаривал с Делорес. Несомненно, мама задавала ему разные вопросы личного характера: почему он строит такой большой дом? есть ли у него какие-нибудь планы на будущее?

– Что, допрос третьей степени? – спросила Ханна.

– В общем, да.

– Тогда я вовремя.

– И не только поэтому, – улыбнулся Норман. – Билл с Майком поехали за пиццей и будут с минуты на минуту.

– Ты сказал, они везут пиццу?

– Да, и мама заказала одну низкокалорийную для тебя.

Ханна нахмурилась.

– Это противоречащие понятия. Как пицца может быть низкокалорийной?

– Может, в нее положат нежирный сыр?

– Это не поможет. Там все равно такая вкусная корочка, и острый соус, и пепперони, и колбаса, и оливки, и анчоусы, и…

– Постой, – сказал Норман, подавая ей платок. – У тебя слюнки текут.

Ханна взяла его и демонстративно вытерла лицо, хотя знала, что он просто дразнит ее.

– Я обожаю пиццу. Стоит мне укусить один раз – и вся диета коту под хвост.

– А может, тебе уже хватит худеть? Ты и так выглядишь исхудавшей.

– Да? – Ханна уставилась на него. В ее взгляде было чуть ли не обожание.

– Я, собственно, и раньше не считал, что тебе нужно сбрасывать вес.

– Не считал?

Будь они наедине, Ханна схватила и расцеловала бы его. Теперь она чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы благодарности, и, чтобы скрыть смущение, решила отшутиться.

– А у тебя со зрением все в порядке?

– Двадцать на двадцать… в очках.

– В очках? Но ты же не носишь никаких… – Ханна прервалась и строго взглянула на него. – Ты же шутишь, да?

– Не совсем. Мне вообще-то нужно носить очки, но я перешел на контактные линзы пару лет назад.

– А вот и ужин! – объявила Делорес со своего поста у окна. – Майк и Билл подъехали. Кто хочет помочь им дотащить пиццу?

– Я хочу, – Ханна развернулась на каблуках и устремилась к двери. Если ей нельзя пиццу, так хоть удастся насладиться запахом, пока она будет нести ее к столу.

После ужина Ханна поставила на стол коробку с печеньем, а Делорес – остальной десерт. Маминым вкладом был огромный бочонок мороженого и полный ассортимент добавок и сиропов. Ханна взглянула на сливочную помадку и пожелала, чтобы при ней оказался набор амулетов для изгнания демонов-искусителей. Но на ней не было даже ожерелья из чеснока, поэтому, пока все жевали печенье и накладывали мороженое, она схватила за руку Мишель.

– Прогуляемся к причалу? – спросила ее Ханна. – Нужно поговорить.

– Конечно. Я съела столько этой низкокалорийной пиццы, что не осталось места для десерта.

– А с чем она все-таки была? – полюбопытствовала Ханна. Она все равно уже съела целую гору салата.

– Нежирная моцарелла, вяленые помидоры, куриная грудка и спаржа. Тесто тоже низкокалорийное, вдвое тоньше, чем обычно.

– И приходится съедать вдвое больше, чтобы наесться.

Мишель улыбнулась.

– Точно. Я обычно съедаю два куска, а сегодня съела четыре.

В дверях их догнала Андреа.

– Вам не нужна компания? Я тоже пропускаю десерт.

– Идем, – сказала Ханна. – Мы собираемся посидеть на пристани.

– О, отлично. Я поболтаю ногами в воде. Я сегодня обегала весь город, у меня лодыжки опухли.

– Идите вдвоем, – сказала Ханна, – а я поищу средство от комаров и догоню вас. Они вечером особенно кровожадны и могут нас живьем съесть.

Ханна побрызгалась средством, спускаясь по ступенькам на причал. Затем она передала баллончик Мишель, а Андреа протянула лосьон.

– Я помню твои слова об аэрозолях, поэтому принесла тебе лосьон.

– Спасибо, Ханна, – Андреа шлепнула комара, который обосновался у нее на руке. – Док Найт категорически против использования спреев во время беременности. Нельзя пользоваться лаком для волос, духами и даже кулинарным спреем.

Ханна засмеялась.

– Я не думаю, что кулинарный спрей так уж опасен.

– Это точно, – добродушно признала Андреа. – Билл брызгает им сковородку каждое утро, когда жарит яичницу. Но всегда дожидается, чтобы я ушла из кухни.

– Я думала, что ты готовишь ему завтрак, – удивилась Мишель.

– Так и было в первый год после свадьбы. Я делала болтунью по утрам, но Билл решил, что я сожгла слишком много сковородок. Теперь он сам жарит себе яичницу, а я делаю тосты.

Ханна хотела спросить, сколько же тостов удалось сжечь Андреа, но сдержалась и повернулась к Мишель.

– Ты ведь сегодня дала Лайзе десятидолларовую купюру?

– Да. Я забегала купить печенья для Карли, пока ты обедала.

– Ты не помнишь, откуда у тебя эта десятка?

– Не уверена, – Мишель секунду поразмыслила и покачала головой. – Вообще не помню. А зачем это тебе?

– Оказалось, что она была украдена из банка. Даг Грирсон нашел ее в специальном списке.

– Билл ничего об этом не говорил. А шериф Грант знает? – удивилась Андреа.

– Даг сказал, что сообщит ему, – Ханна повернулась к Мишель. – Вот почему так важно узнать, как и когда у тебя оказалась эта бумажка. Они хотят отследить источник.

– Уверена, что не привезла ее с собой. На автобусной остановке в Миннеаполисе у меня было четыре двадцатки из банкомата и пара купюр по доллару.

– А когда покупала билет, – спросила Андреа, – ты платила наличными?

– Да. Хотела бы я вспомнить, сколько он стоил. Думаю, почти двадцать долларов, так что мне не могли дать десятку на сдачу.

Андреа достала мобильный и набрала номер.

– Ты покупала билет в обе стороны или только в одну?

– В обе.

Ханна и Мишель слушали, как Андреа спрашивала по телефону о билете. Она поблагодарила собеседника и повернулась к ним.

– Десятка не с автобусной станции. Билет до Лейк-Иден и обратно стоит восемнадцать долларов с лишним.

– Тогда я получила банкноту здесь, в городе. Но я ничего не покупала. Уверена, что ничего. Единственный магазин, куда я заходила, это…

– Какой? – Ханна пристально посмотрела на сестру, когда та замялась.

– Аптека. Мне нужны были два драгоценных камушка, поэтому я отправилась в аптеку и купила упаковку цветных стекляшек.

– Стекляшек? – поморщилась Андреа. – Это безвкусица. Если тебе нужны были камни, позвонила бы мне. В торговом центре есть хорошенькие искусственные бриллианты, недорогие, и мы могли бы поехать и…

– Андреа, расслабься, – прервала Ханна. – Мишель не нужны были настоящие камни. Она хотела камни для зубов.

– Для зубов?

– Для ее фальшивых зубов. Она позже объяснит.

Ханна повернулась к Мишель.

– Сколько стоили фальшивые бриллианты?

– Меньше десяти долларов. Я скорее всего дала двадцатку. Это значит, что я получила на сдачу десятку и монетки.

– Похоже, так и есть, – сказала Ханна, взвешивая шансы. Она пока не понимала, как связаны эти факты, но в аптеке работала Ронда. Может, то, что часть украденных денег оказалась в аптеке, и не имело ничего общего с убийством Ронды, но, безусловно, это было интересно.

– Ты думаешь о том же, что и я? – повернулась к ней Андреа.

– Да, – быстро проговорила Ханна. – Нужно побольше узнать о том старом ограблении банка.

– Эй там, внизу!

Три сестры одновременно повернулись к Норману. Он стоял на лестнице, ведущей к причалу.

– Можно к вам спуститься или у вас момент единения сестер?

– Мы давным-давно объединены, – засмеялась Ханна. – С тех пор, как мама пыталась заставить нас есть зеленый горошек. Спускайся.

Норман присел рядом, и Ханна бросила ему спрей от комаров.

– Возьми-ка вот это. Комары сегодня в ударе.

– Спасибо, но мне не нужно.

– Что значит, тебе не нужно? Это же вампиры. Я думала, пока буду снимать колпачок, мне переливание понадобится.

– Меня комары не кусают.

– Что?!

– Правда, – искренне сказал Норман. – Не знаю почему, но комары не пристают ко мне.

– Ты что, принимаешь какие-то витаминные добавки? – спросила Мишель.

– Нет.

– Может быть, мыло? – предположила Андреа. – Специальное?

– Любое, которое продают в «Выгодной покупке».

Ханна нахмурилась. Насколько она знала, комары кусают всех. Ее, в частности, они считали ужином из пяти блюд, с десертом и напитками. Норман просто обманщик и разыгрывает их.

– Я не верю, Норман. Закатай свой рукав и выставь руку. Хочу сама убедиться.

– Ладно, – согласился Норман, закатывая рукав.

Сестры наблюдали, как с мерзким писком спустилось облачко комаров. Один из них почти приземлился на руку Нормана, но в последний момент улетел.

– Видишь? – ухмыльнулся Норман. – Они меня не любят.

Ханна признала поражение. Это была правда. Мошкаре Норман не нравился. Но могла ли она любить того, кого не любят комары? Нужно будет об этом подумать. А сейчас надо заняться проблемой десятидолларовой бумажки Мишель.

– Думаю, нужно тебя посвятить в ход разговора, – сказала Ханна. – Мишель получила сегодня десять долларов, которые, как выяснилось, являются частью денег, похищенных из банка.

Норман выслушал объяснения Ханны.

– И ты хочешь узнать больше о том ограблении? – спросил он.

– Верно.

– И это произошло в тысяча девятьсот семьдесят четвертом в «Редвинге»?

– Так сказал Даг Грирсон.

– Ну, это легко. Все местные газеты должны были пестреть заголовками об ограблении. Я проверю, нет ли в интернете архивов этих газет.

– Ты сможешь? – поразилась Ханна. Ее компьютерные познания были ограниченны.

– Без проблем. Мой ноутбук в машине. Хочешь, залезем в интернет прямо сейчас?

– Не сейчас, – Ханна покачала головой. – Я бы хотела сохранить это в тайне.

– В тайне от Билла или Майка?

– Да. Я занялась делом Ронды, и они смирились с этим. Но если они узнают, что банкнота была у Мишель, им придется сообщить в ФБР. А Мишель это не нужно. Они забросают ее бесполезными вопросами и испортят ей отпуск.

– Ты права. А что, если я заеду с ноутбуком к тебе после вечеринки?

– Было бы отлично, – Ханна подняла голову при звуке шагов. По ступенькам спускались Майк и Билл.

Билл спустился первым и подошел к Андреа.

– Дорогая, нам нужно ехать. Только что сообщили, что есть результаты вскрытия и нужно обсудить кое-что с доком. Трейси спрашивает, можно ли ей остаться на ночь. Делорес и Кэрри обещали поиграть с ней в настольные игры.

– Скажи, что можно. Она любит ночевать у бабушки.

– Это было бы отлично, – сказала Мишель. – Трейси может занять мою кровать, и маме не придется быть одной.

Ханна удивленно повернулась к младшей сестре.

– Одной? А ты куда собралась?

– У меня свидание.

– Не позволяй ему увезти тебя в безлюдное место, – вмешался Майк. – Мы все еще ищем убийцу Ронды.

Мишель рассмеялась.

– За меня не беспокойтесь. Я буду в безопасности.

– Ты уверена? – Майк все еще волновался.

– Абсолютно. Я встречаюсь с Лонни Мерфи.

Ханна едва сдержала смех. Это охладит пыл Майка. Лонни был новичком в управлении шерифа округа Уиннетка, и Майку он нравился. Старший брат Лонни, Рик, работал в отделе уже три года, и Майк говорил Ханне, что два брата Мерфи могут стать хорошей командой детективов.

– Ты сказала, что Трейси может занять твою кровать, – напомнил Майк Мишель. – Ты собираешься отсутствовать всю ночь?

– Конечно нет. Но мы с Лонни вместе учились в школе, и нам есть о чем поболтать. Я могу задержаться допоздна. Не хочу будить маму, когда приду, поэтому решила попроситься на ночь к Ханне.

– Конечно, – быстро согласилась Ханна, пока Майк не додумался дать еще какой-нибудь совет по поводу свиданий.

– Не хотел бы оставлять тебя одну, милая, – Билл сел и приобнял Андреа за плечи.

– Я не буду одна. Я поеду к Ханне. Когда закончишь дела, попроси Майка подвезти тебя туда, и поедем домой на моей машине.

– Это может продлиться часа три-четыре. У нас встреча с доком, а затем нужно поработать над документами.

Андреа похлопала Билла по груди.

– Не волнуйся за меня, дорогой. Если я устану, прикорну на диванчике у Ханны.

Ханна не могла понять, что чувствует, слушая этот обмен нежностями. С одной стороны, чудесно иметь кого-то, кто о тебе волнуется. Но с другой стороны, не чувствуешь себя по-настоящему независимым. Брак – это компромисс. Отказываешься от одних вещей, получаешь другие. Ханна не была уверена, что ей нужна такая сделка, и это означало только одно – она не готова идти к алтарю. По крайней мере пока.