Текст книги "Пешка"

Автор книги: Джоан Виндж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)

Глава 2

Когда Брэди закончил убеждать меня, что свободы, включая и мою собственную, в мире не существует, он вытянул в сторону двери руку: так делает фокусник, перед тем как показать очередной трюк. Я не удивился, когда, обернувшись, увидел, что сзади кто-то есть. У входа стояла худая темноволосая женщина, с виду похожая на старинную тряпичную куклу, которую одели в темный деловой костюм. На воротнике блузы поблескивал знак корпорации. Но это не была эмблема Центавра.

Я захлопал в ладоши.

– Вот здорово! – сказал я, поворачиваясь к Брэди. – А животных можете делать?

Один из легионеров захихикал. Глаза-камеры повернулись к нему. Парень поперхнулся.

– Мез Джордан, исполнительный помощник леди Элнер, – чеканя слова, сказал Брэди. – Следуй за ней. Она введет тебя, насколько это возможно, в курс дела. Расскажет о твоих служебных обязанностях помощника леди Элнер. После этого мы встретимся снова. – Последние слова больше походили на угрозу, чем на обещание.

Я кивнул и встал, впервые встретившись взглядом с этой женщиной. Мне пришлось смотреть на нее сверху вниз: она едва доставала мне до плеча, и это при том, что носила платформы.

– Я в вашем распоряжении, – сказал я. Выражение ее лица не изменилось: она выглядела так, словно нюхала разлагающуюся крысу.

Я вошел за ней в гостиную. Вдоль стен стояли сливочного цвета кушетки, круглый металлический стол с магнитными креслами был привинчен к полу. Немного официально.

Она села за стол, обернувшись ко мне.

– Есть я уже умею, – сказал я, стоя у дверей.

– Сомневаюсь, – сказала она тонким, почти детским голосом, сложив руки на груди. – У нас мало времени. А вы почти ничего не знаете о том мире, в который собираетесь войти…

– О Земле? – Я вошел в комнату и сел.

– Нет. Я имею в виду политику.

Я откинулся в кресле:

– Опять это слово.

Кукольное лицо покраснело.

– Теперь слушайте меня, мез… Кот. – Она запнулась на моем имени. – Я наблюдала ваш спектакль там, у Брэди. Впечатления он не произвел. У вас острый язык, но я не вижу никаких доказательств, что ваш ум соответствует ему. Я собираюсь о многом вас проинформировать, и обстоятельства вынуждают меня сделать это устно. Я повторю все, что потребуется, и столько раз, сколько будет нужно, – до тех пор, пока вы не усвоите всего. Можете перебивать и спрашивать, но покороче и по существу.

Я пожал плечами, слегка уязвленный:

– Вам не придется повторять. Я схватываю на лету. – Она поджала губы. – Испытайте меня. – Я подался вперед.

Она глубоко вздохнула:

– Ну хорошо. Сначала немного истории. – Она рассказала то, что я уже знал от Брэди: о леди Элнер и о том, как она вошла в семью, выйдя замуж за Кельвина Та Минга.

– Между семьей и леди Элнер было подписано добрачное соглашение о невмешательстве, но после смерти джентльмена Кельвина Та Минги попытались влиять на политику Центра. – Голос Джордан помрачнел; она рассказала далеко не все, и ей хотелось продолжить, но она так же хорошо, как и я, понимала, на чьем корабле находится. Корпорация злопамятна.

– Леди взята под постоянную охрану Службой Безопасности Центавра… после… тех случаев.

Она в волнении сжала ладони. Внезапно я понял одну вещь: преданность мез Джордан ее боссу – такая же абсолютная, как и ее ненависть к Центавру. Значительным усилием она овладела собой, и ее руки опять спокойно легли на стол. Джордан вопросительно взглянула:

– Ну?

Я повторил все сказанное, слово в слово.

Глаза ее расширились, удивление и беспокойство мелькнули в них. Через секунду она нахмурилась снова.

– Вы включили усиление?

Я дотронулся до головы:

– Это происходит как бы само собой, на автомате. – Она выглядела озадаченной. – Врожденное, – пояснил я. – Большинство телепатов могут, если им не лень, делать это. – Я-то как раз не старался запоминать, мне это легко давалось. Забывать – вот что было трудно.

Я скорее почувствовал, чем увидел: она отодвигалась от меня так, как будто каждая клетка ее тела стремилась отползти от меня подальше.

– Псион, – сказал я, и она вздрогнула. – Телепат. Вам следует привыкнуть.

– Мы вас не звали, – выпалила она. – Вы – затея Центавра. Глупо думать, что Элнер нуждается в шпионе, способном читать ее мысли и доносить Та Мингам.

Она сказала «Элнер», а не «леди Элнер». Должно быть, она больше, чем главный помощник; может быть, друг.

– Она послала вас проверить меня?

– Отчасти, – Джордан отвела глаза. – Мы вынуждены принять вас в любом случае. Все, что я могу сделать, это попытаться привести вас в приличный вид. – Ударение на «попытаться» . – Даже не все Та Минги будут знать, что вы телепат. Они думают, что я просто ищу нового помощника. Прежнего отравили. – Хмурое выражение ее лица сменилось страдальческим.

– Как? – спросил я.

– Конфеты, предназначенные Элнер, которые она не съела, так как не любит сладкого. Клара чуть не умерла и до сих пор еще не вполне здорова…

– Отравленные леденцы? Грубая работа, – сказал я. Возможно, они рассчитывали на эффект сюрприза. – Кто, как вы думаете, хочет убить ее?

– Я не знаю. – Покачав головой, она уставилась в пол. – Даже не представляю. Брэди каждый день предлагает новые версии, и все они – возможны… Я рядом с ней двадцать пять лет, и ничего подобного раньше не случалось.

– Вы так говорите, точно с луны свалились. Я не сомневался, что члены корпораций тратят добрую половину своих средств, чтобы свернуть друг другу башку.

Поступив в университет, я многое прочел, поймал в эфире – Джули научила меня обращаться с пси-зоной мозга, и я многое проанализировал… пытаясь разобраться, как работает Федерация, как я стал тем, кем стал, и какое место занимаю в Федерации.

Лицо Джордан чуть посветлело:

– Да… Положение обязывает… Но Элнер не похожа на других. Она верит в способность человечества к совершенствованию. И работает исключительно во имя грядущего блага…

– Ну этого не хватит, чтобы тебя захотели убить. Ее глаза гневно засверкали:

– Послушай, ты, ненормальный! Если ты когда-нибудь скажешь что-либо подобное при Элнер, я тебя…

– Эй, – оборвал я Джордан, не дав ей закончить. – Ваша взяла, мез Джордан: ваш босс – чертовски святой человек. Вы защищаете ее, как самка детенышей. Скажите, что я должен делать, и покончим с этим. Она слегка успокоилась.

– Леди Элнер считает своей настоящей работой участие в деятельности независимого Комитета по контролю над производством и распространением наркотиков при Федеральном Транспортном Управлении…

Легавый. Командирская шишка, святоша, сыщик… Все, что я слышал о леди Элнер, вызывало во мне отвращение… Что-то не хочется ее спасать… Но я промолчал.

– Она так предана делу Комитета и так хорошо защищает интересы Федерации, что ФТУ хочет предложить ей свободное кресло в Совете Безопасности.

Я тихонько присвистнул. Брэди не упомянул про это. Похоже, святая превращалась в богиню. В Совете Безопасности только двенадцать членов, и политика ФТУ полностью в их руках. А ведь Управление контролировало торговые сделки во всей галактике.

– Как видите, вы входите в те слои общества, о которых не имеете ни малейшего понятия. Вам надо заставить людей поверить, что вы действуете как личная охрана и помощник, чтобы оправдать отсутствие у вас… ваше несоответствие обычным для данной должности требованиям. Но ни под каким видом не говорите, что вы – псион. Никому.

– Почему?

– Вам должно быть ясно почему. Если вас собираются привлечь к расследованию покушений – не важно, как именно, – то следует держать свои способности в тайне.

– Не так-то легко. – Я показал на свои глаза с длинными узкими зрачками. Большинство людей прекрасно знали, что это значит.

– Брэди позаботится об этом, – сказала она.

Я улыбнулся, но улыбка скорее походила на нервный тик.

– Он собирается дать мне свои? – Его глаза были еще более странными, чем мои. Интересно, не оставляет ли он их на тумбочке возле кровати, когда ложится спать? – Он ведь кибернетизирован?

– Естественно. Неужели вы думаете, что без мозгового усиления он смог бы быть командиром в корпорации?

– Выглядит он нормальным. Правда, я заметил что-то необычное…

– Только дурак станет кричать на каждом углу о своих возможностях.

Я задумался:

– Полагаю, это во многом зависит от того, в чем ты замешан.

– Мы не имеем дела с уличными бандитами; идиотов с такой патологией у нас нет, – раздраженно сказала она.

Я сильно в этом сомневался, но промолчал. Я знал, что командный состав не разрешает большинству подчиненных вживлять в мозг биоэлектронные приложения, за исключением уплотнителя памяти и того, что требуется для выполнения ими специфических заданий. Чем выше твоя должность в Сети, тем больше бионики ты можешь втиснуть в свои мозги. Если они тебя устраивают, не обязательно это афишировать; но раз ты имеешь такую власть – почему бы не употребить ее?

– Большинство командиров выступает против слишком явной демонстрации персональных инженерных усовершенствований. Многие люди все еще находят любое уклонение от нормы угрожающим, – сказала Джордан.

– Я заметил, – сказал я, коснувшись своей головы.

Сделав вид, что она не слышала моих слов, Джордан потянулась за кожаной сумкой, вынула оттуда кучу голограмм и разложила передо мной на столе.

– Этих людей вы должны знать: вам с ними работать.

Я не мог поверить, что Джордан не нашла иного способа сообщить мне нужные сведения. Вероятно, Брэди слишком нажимал на нее. Мне показалось, что им не очень-то нравится ее вмешательство.

Я выбрал одну голограмму и стал внимательно рассматривать. А, фамильные портреты. Это было изображение какого-то мужчины средних лет, так разительно похожего на Джули, что у меня даже мурашки побежали по телу. Я бегло просмотрел остальные голограммы, держа их поближе к свету: лица в профиль и анфас – пристально смотрящие, зевающие, хмурые, улыбающиеся – застыли, пойманные в капкан времени. И почти все были очень похожи на Джули.

Джордан называла их имена, одно за другим, по мере того, как я перекладывал картинки. Ей не пришлось объяснять мне, кто здесь «пришлые» – вошедшие в семью женившись или выйдя замуж за Та Мингов.

Впервые в жизни я увидел отца Джули, ее дедушку, прабабушку, двоюродную сестру… брата. Я и не знал, что у нее есть брат. Очень похож на нее. Едва меняющиеся лица, двойники Джули, один за другим мелькали в моих руках; пальцы вдруг задрожали, словно по ним проползла мышь.

– Почему они такие? Все похожи на…

– На кого?

– На Джули.

Джордан тупо глядела на меня целую минуту, прежде чем вспомнила.

– Ах да, – сказала она, словно избавляясь от неприятного воспоминания. – Как вы могли заметить, Транспорт Центавра – что-то вроде аномалии: до сих пор им управляют потомки его основателя. Редкое достижение, если учесть, что прошло уже более трехсот лет.

– Почему они все одинаковые? Они ведь не женятся друг на друге… – Я стасовал голограммы в колоду.

– Они очень строго следят за передачей своих генов. В каждое новое поколение привлекается минимум чужого генетического материала. Отбор преследует две цели: сохранение психических свойств, которые в прошлом привели семью к успеху, и, очевидно, физическое сходство. Это один из ключей к их могуществу… часть их тайны, если хотите.

Генетическое кровосмешение. Я подумал о Джули: псион, экстрасенс, владеющий телепортацией, родился в семье безупречных зеркальных изображений, сквозь века отражающихся друг в друге. Ошибка. Ошибка, которая почти довела ее до безумия. Как это могло служиться? Я снова взглянул на пачку голограмм.

– А где мать Джули?

Джули похожа на отца. Об их семейной жизни я знал мало, но ничего хорошего об ее отце не слышал. Мне ужасно хотелось посмотреть на ее мать.

– Леди Сэнсу умерла.

Картинка выскользнула у меня из пальцев. Я в раздумье смотрел на голограммы и вдруг понял, кого не хватает.

– Где Элнер?

– «Леди», – строго сказала Джордан. – Вы будете обращаться к ней «леди Элнер» или «мадам».

Я скорчил рожу.

– Так где снимок «леди»?

– Вы никогда ее не видели?

Я отрицательно покачал головой. Интересно, она что, вдобавок ко всему еще и звезда экрана?

Джордан вынула еще одну голограмму, на этот раз из внутреннего кармана пиджака, и осторожно протянула мне; с остальными картинками она так не нянчилась.

Я взял снимок двумя пальцами, поднося его ближе к глазам.

– Это она? – удивленно спросил я.

– Что вы этим хотите сказать?

– Ничего. Разве что…

Леди Элнер совсем не походила на Та Мингов, что меня обрадовало. Она была… обычная. С виду лет пятидесяти, с длинным лицом и крупными зубами, бесцветными волосами и рыхлым, тестообразным телом. Одежда – словно с чужого плеча. Я перевел взгляд на Джордан: в ее глазах плясали огоньки негодования. Ну что я ей скажу?

– Она не… красивая. Я имею в виду… черт, они могут себе это позволить, верно? Если им не нравится, они могут исправить, могут отрегулировать организм и остановить старение, повернуть время вспять. Слишком толстый, слишком худой или старый – это не про них…

– Леди Элнер считает, что время и деньги достойны лучшего применения. Потакание тщеславию – пустая трата и того и другого. Суета сует.

– М-м-м…

Я последний раз взглянул на снимок. Печальное, усталое, осунувшееся лицо. Я протянул голограмму Джордан.

Она бережно положила ее в карман; аккуратно сложила остальные снимки в стопку, оставив ее на столе между нами как маленькую стену. Затем она стала рассказывать, как мне действовать: служебные обязанности, дутые церемонии и бесконечное вранье; люди притворялись друг перед другом добропорядочными, а сами тем временем старались расквитаться с соседом, воткнув нож ему в спину. Я включил мозг на запись и думал о своем… о том, что злой рок и всякие там командиры дергают меня как марионетку за нитки; о том, что скоро увижу Землю… О Киссиндре Перримид: возможно, она думает, что я исчез из-за нее. Если она вообще заметила, что меня нет… Забыв, где нахожусь, я рассмеялся.

– Вы слушаете меня? – Голос Джордан прозвучал как пощечина.

Я замигал и посмотрел на нее. Повторил последние несколько предложений.

– Не беспокойтесь. Даже если бы я спал, я запомнил бы все.

Она поджала губы:

– Но вы понимаете хоть что-нибудь? Вы не задали ни одного вопроса.

Я нахмурился: я ненавидел все, что слышал, ненавидел то, что меня заставляют это слушать… и мне было неприятно признаться себе, что, возможно, она права.

– Это все равно что учить правила пользования машиной, которой ты никогда не видел. Нужна практика, иначе информация бесполезна. Если возникнут вопросы, я спрошу леди.

– Брэди!

Она быстро встала с кресла. Брэди возник в дверном проеме за секунду до того, как она закончила движение.

– У вас много талантов, – кисло промямлил я.

– Я закончила с ним, – сказала Джордан, имея в виду меня. Это прозвучало так категорично, как будто дальше меня ожидала только печь крематория.

– Наоборот. – Брэди покачал головой.

Она нахмурилась еще больше.

– Он никогда не будет соответствовать.

– Не сойдет за человека? – Брэди сверкнул глазами, просветив меня с ног до головы до самых костей. – Сойдет, когда я исправлю ему…

– Я не это имела в виду.

– Ему придется. Ты, – он показал на меня, – пойдем со мной.

И я пошел.

Он привел меня в комнату, похожую на частную лабораторию. Обычная обстановка: холодные зеленые стены, антисептический кафель, металлические листы из непонятных сплавов – ничего страшного. Но, зная, кто такой Брэди, и подозревая, что он может сделать, я понимал, что эти стены напичканы разными секретами, – так же, как и его мозги.

– Садись. Я хочу исправить твои глаза.

Он кивком головы указал на жесткое кресло, стоящее перед чем-то вроде сканера или измерительного прибора.

– У меня с глазами все в порядке.

– Не прикидывайся дурачком, – он подтолкнул меня к креслу, – ты похож на выродка.

– Все, что мне нужно, – немного подправить веки. – Я обхватил себя за локти, поглядывая на дверь.

– Я только посмотрю строение твоих глаз.

Он сел. Я медленно опустился в кресло, надел шлем.

– Смотри на круги.

Передо мной в кромешной тьме парили похожие на мишень концентрические крути. Я наблюдал за ними, прищурив глаза. Ничего. Я расслабился.

Внезапный удар и вспышка ослепили меня – сгусток огня и боли. Я дернулся назад, ругаясь, закрывая ладонями лицо.

– Ты, дерьмо! Что ты со мной сделал?

– Смотри сам, – сказал Брэди.

Передо мной, закрывая окно, скользнул вниз зеркальный прямоугольник. Я стал изучать свое отражение. Узкие зрачки съежились в точки. Радужная оболочка, как кристальное яблоко, наливалась зеленым.

– Простейшая операция по пересадке ткани на молекулярном уровне. Это временно; можно закрепить навсегда, если хочешь. Если бы просто нанести на глаза пленку, то при дневном свете ты бы плохо видел. Не имеет смысла. К тому же легко обнаружить.

Безупречно-обычные человеческие глаза… Я отвел взгляд от зеркала: от собственных? глаз, от изменившегося выражения лица.

– Почему вы считаете, что я хочу выглядеть как человек? – Мой голос снова задрожал.

Брэди пропустил вопрос мимо ушей.

– Лучше бы сделать легкую косметическую операцию, – он в нерешительности смотрел на меня, – но провести ее аккуратно у нас нет времени. Думаю, сойдешь: вокруг достаточно странных личностей, чтобы ты выглядел среди них нормальным.

Я глубоко вздохнул, взглянув на опечатанные металлические блоки, вытянувшиеся вдоль стен. Он мог превратить все мое лицо в бескостное месиво с помощью вирусов, которые, вероятно, хранил здесь.

Он улыбнулся; ему доставляло удовольствие издеваться над людьми.

– Мез Джордан рассказала тебе все, что сочла важным… – произнес он с сарказмом. Неудивительно, что Джордан его ненавидит. – А сейчас я расскажу то, что тебе действительно надо знать. Ты умеешь работать с обычным модулем?

– Конечно, – ответил я, как будто всю жизнь только и делал, что сидел в обнимку с модулем.

Он протянул через стол серебристую сетку из переплетающихся проводов – терминал. Все-то у Брэди было готово, спланирован каждый шаг. Я взял сетку очень осторожно: казалось, малейшее движение – и она порвется, хотя на самом деле вы могли скомкать ее и таскать в кармане, сколько вам вздумается. Помедлив несколько секунд, чтобы сосредоточиться, я надел сетку на голову. Затем прижал провода ко лбу и стал ждать, когда волна электромагнитных образов ударит в мой мозг. Раньше мне было трудно пользоваться терминалом, потому что мозг воспринимал информационную загрузку как вторжение. Но когда я научился, то почувствовал наслаждение, точно паразит, присосавшийся к чужому телу. Я погрузился в это почти на целый год; ничего не делал, только всасывал факты.

На этот раз я получил ударную дозу информации о происхождении корпораций, их членах и о Федеральном Транспортном Управлении. Большая часть была повторением того, что я уже знал: кровная вражда началась далеко в прошлом, еще во времена Старой Земли. Федерация контролировала месторождения телхассиума, космический флот и все коммуникации. Это значило, что Федерация и транспортные сети сшибались лбами всякий раз, когда Федерация ограничивала власть какого-либо синдиката, чья политика ее не устраивала. Центавру это всегда дорого обходилось. Центавр ее люто ненавидел. Федерация была его Главным Врагом.

Но у Транспорта Центавра были и другие, внутренние, проблемы. Река поменяла русло: теперь это была война между корпорациями, плодящая предателей и разрывающая союзы. Вот, например, Триумвират: главный соперник Центавра всегда старается вставить палки в колеса. Здесь все средства хороши: проволочка с доставкой грузов – тянут до тех пор, пока не истекает срок контракта; взрыв в нужном месте; торговый представитель, который никогда не прибывает для подписания договора и никогда не прибудет. Брошенные корабли с пробоинами в корпусе, распухшие тела, плавающие в космосе; жалкие остатки съеденного биотоксинами экипажа корабля и груза органов-трансплантантов. Все в порядке вещей.

Или леди Элнер. Ее работа на ФТУ. Работа, которая не очень-то нравилась Центавру и остальным синдикатам тоже. Они активно поддерживали ее конкурента – еще одного претендента на занятие вакансии в Совете Безопасности. И не только Центавр заинтересован в этом – другие сети тоже постараются сделать что-нибудь, чтобы пропихнуть его на эту должность. В средствах не постесняются… Одним убийством больше, одним меньше…

Передача данных длилась меньше минуты: около сотни разрозненных фактов – попытка Центавра собственными силами решить головоломку с покушением. Мне придется потратить не меньше дня, чтобы собрать их воедино и разобраться в деталях… но у меня успело возникнуть ощущение, что какие-то детали отсутствуют. Я не стал спрашивать Брэди. До поры до времени.

Я снял сетку и положил на стол.

– Оставь себе, – сказал Брэди, – просматривай столько, сколько потребуется, чтобы запомнить.

– Уже запомнил, – сказал я. Как правило, люди не в состоянии хорошо запомнить такое количество информации и вынуждены возвращаться к ней снова и снова, прежде чем она осядет у них в головах.

– Ты действительно помнишь все? – с сомнением и любопытством спросил он. – Это так легко для тебя?

Настала моя очередь улыбнуться – в кои-то веки. Он молча взял терминал.

– У себя в каюте ты найдешь более приличную одежду. Переоденься сразу. И приведи в порядок волосы… – Он протянул мне какой-то тюбик. – Придай им форму. Никто не носит волосы, как ты.

Я посмотрел на свое отражение в зеркале, снова на Брэди. Я не мог сказать, росли ли волосы у Брэди.

– Это моя работа – предвидеть, что может произойти, – сказал он, глядя на мое недовольное лицо. – Потрудись сдерживать свою чувствительную натуру и не спорь каждый раз. Вообще старайся держать рот закрытым.

Я взял тюбик и встал.

– Еще не все, – сказал он.

Мне стало как-то не по себе. Он поднял тонкую полоску прозрачного пластика, покрытую примерно дюжиной разноцветных точек.

– Мы не закончили. Об этих… О наркотиках.

Я сел, внезапно почувствовав головокружение. У меня сжались кулаки. Эти чертовски дорогие кусочки пластыря могут вернуть мой Дар… вернуть мне вторую половину себя. Дадут возможность прикасаться к чужому мозгу, греться у его огня и не расплачиваться за это мучительным эхо-сигналом – отголоском чьей-либо смертельной боли, ослепляющей меня каждый раз, когда я пытаюсь установить контакт. Из-за него я словно погружен в холод и темноту… и скован болью. Свободы не существует.

Я наполовину гидран. И я убил человека. Если бы я был гидраном, без примеси иной крови, то убийство, в свою очередь, убило бы меня. Механизм психической обратной связи у гидранов был встроен в мозг вместе с псионическими способностями, что делало их связь неизбежной. Если ты в состоянии убить мыслью, должно быть что-то, что может остановить тебя. Люди не обладали Даром, но некому было и остановить их. Вот почему гидраны не имели против людей ни одного шанса. Я был гидраном только наполовину, сила моего Дара была наполовину меньше, а значит, и сила обратной связи тоже. Эхо-сигнал не убил меня, но здорово искалечил. Только время могло меня вылечить: свежая перевязка незапятнанной памятью, безопасные впечатления, пересаженные в мозг, как слои здоровой кожи. Но и этого было недостаточно.

С правильно подобранными препаратами, воздействующими на нужные участки мозга, я мог использовать телепатию и не слышать тревожных звонков. Но, как я и говорил Брэди, рано или поздно я начну платить за это, ущерб мозгу будет только возрастать. Меня будет скручивать все сильнее, до тех пор пока, вероятно, не загонит в могилу. Но существовал ли выбор? Мне нужны были деньги.

И еще мне был необходим тот огонь, огонь чужого мозга. Я почувствовал, как румянец пополз по моему лицу, рот наполнился слюной и вспотели ладони.

– У тебя реакции наркомана, – сказал Брэди. – Неужели это так много для тебя значит?

– Ты, твердолобый, – прошептал я, – тебе этого не представить. – Я потянулся за пластырем.

Он отдернул руку.

– А как же побочные эффекты? Как ты там говорил: «как будто на переломанных ногах»?

– Не имеет значения. Я позабочусь об этом потом… Я сделаю все, что вы хотите. Только дайте мне наркотики. – Я вытянул руку.

– Когда прибудем на Землю, – сказал Брэди, начиная хмуриться.

– Сейчас. Мне нужно время, чтобы привыкнуть, вернуть контроль… Ну же, давайте. – У меня снова сжались кулаки.

Он раздумывал, наблюдая за мной. Сомнения, расчеты, ирония – все это отражалось на его лице… а может, и нет, – я не мог читать его. Наконец он положил пластиковую полоску на стол – туда, где я мог ее достать. Я схватил полоску, пожирая ее глазами.

– Не держи их на виду, особенно когда будешь пользоваться. Они действуют в течение одного земного дня. У меня есть еще, если тебе понадобится.

Я согласно махнул рукой, почти не слыша его слов.

– Если тебе нужны объекты для тренировки, используй Джордан и моих помощников. Не говори им… – Он помедлил: – Если ты попытаешься читать меня, я узнаю это. И убью.

Я взглянул на него. Потом молча встал и вышел из лаборатории. Я еще не успел пройти и половины коридора, а за ухом уже сидел пластырь.