355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джим Батчер » Работа на стороне » Текст книги (страница 9)
Работа на стороне
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 00:24

Текст книги "Работа на стороне"


Автор книги: Джим Батчер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

– Можете звать меня сумасшедшим, но я обнаружил, что когда я размышляю над серьезными вещами, например о том, как выбраться на поверхность, это делает проще управление маленькими вещами. Например, как не сбить дыхание.

Она подняла вверх руку и сказала:

– Погодите.

Я, прислушиваясь, замер. Мыш, принюхиваясь к воздуху, остановился, его уши крутились, как два маленьких радара, но он не подавал знака, что заметил поблизости опасность.

– Мы близко к его логову, – прошептала она.

Я удивленно приподнял брови. Туннель выглядел точно так же, как и тот, по которому мы шли несколько минут назад.

– Откуда вы это знаете?

– Я могу это чувствовать, – ответила она.

– Вы можете чувствовать?

Она двинулась вперед.

– Да. Это так я узнала, что он начал передвигаться по городу.

Я усмехнулся.

– Было бы очень мило, если бы вы заранее поделилась этой информацией.

– Уже недалеко, – сказала она. – Мы должны успеть вовремя. Идем быстрее.

Я почувствовал, как мои брови поднимаются вверх. Мышь превосходил нас двоих, когда дело касалось чисто физического восприятия, но он не показывал, что обнаружил что-то враждебное впереди. Мои собственные чувства были настроены на восприятие всех видов сверхъестественных энергий и с тех пор, как мы спустились в Преисподнюю, я держал их настороже. Я не чувствовал активности любого вида, которая могла бы ощущаться как враждебное присутствие.

Если знание – это сила, то невежество – это слабость. При моей работе, невежество может вас убить. Гард ничего не сказала про мистическую связь между ней и этой бестией, но это наиболее вероятное объяснение того, как она может ощутить его присутствие, когда я этого не мог сделать.

Проблема была в том, что подобные виды связи по определению не могут работать в один конец. Если она может чувствовать Гренделькина, было бы странно, если он, в свою очередь, не мог чувствовать её.

– Ох, подождите, – пробормотал я. – Если это существо знает, что мы приближаемся, мы же не хотим бежать вслепую?

– Нет времени. Оно почти готово к спариванию. – Раздражение рычащими нотками скользило в её голосе, Она взяла топор наизготовку и достала из рюкзака то, что выглядело как осветительный патрон, после чего отбросила рюкзак в сторону.

Затем она запрокинула назад голову и издала крик чистого, злого вызова. Звук был такой громкий, такой дикий и неукротимый и такой примитивный, что его было неожиданно услышать от человека. В нем не было слов, но это, без сомнения был вызов. В ее крике слышалась безудержная ярость, презрении к опасности, к жизни… и к смерти. Этот боевой клич пробрал меня до дрожи, а ведь он даже не был направлен в мою сторону.

Гард зажгла свет резким поворотом запястья и оглянулась на меня через плечо. Зловещие зеленые отблески играли на её лице, создавая причудливые тени. Её ледяные глаза были широко открыты, губы сжаты в бледном ободке улыбки, такой узкой, что кровь отлила от них. Ее голос вибрировал и вызывал дрожь:

– Достаточно разговоров.

Святой Шварценеггер.

Гард была психом.

Это было реакцией не на хладнокровного, здравомыслящего профессионала, которого я видел работающим на Марконе. На самом деле я никогда не видел никого из настоящих, старой закалки, берсерков. Но этот крик.… Это было как эхо, прозвучавшее через столетья из глубины веков – из древнего, жестокого мира давно затерянного в тумане времени.

И внезапно у меня не осталось никаких проблем с тем, чтобы поверить в её возраст. Она стояла готовая сорваться в бой – слегка покачивая топор в правой руке, держа пылающую звезду патрона в левой. Гард издала другой пронзительный крик баньши, одновременно двигаясь дальше. В бессловесном крике вызова Гренделькину, явно озвучивая свои намерения лучше любого количества выражений: «Я иду убить тебя».

Впереди в туннеле, что-то большое, гораздо больше, чем Гард, ответило ей глубоким, грудным, басистым рёвом, который сотрясал стены: «Приди и попробуй!»

Мои колени начали дрожать. Блин, даже Мыш остановился, слегка припав к земле с ушами, прижатыми к голове, низко повисшим хвостом. Я сомневаюсь, что выглядел более бесстрашным, чем он, но я заставил свои мозги снова заработать, выплюнул прочь нервную дрожь, и поспешил за Гард.

Может быть, это была тупая идея бросаться головой вперед, но было бы еще худшей идеей стоять поблизости и ничего не предпринимать, упуская шанс воспользоваться той помощью, которую мне удалось получить. Как бы то ни было, но я согласился работать с Гард, и не мог позволить ей войти с неприкрытой спиной.

Так что я бросился сломя голову вниз по туннелю, к источнику ужасающего рёва. Мыш, более благоразумный, чем я, колебался несколькими секундами дольше, потом склонился к тому, чтобы последовать за нами. Догнав и немного опередив меня, он побежал шаг-в-шаг со мною. Мы преодолели около двадцати ярдов по туннелю, прежде чем его дыхание начало вырываться наружу в рыке чистой, откровенной враждебности, и он издал свой собственный вызов на битву.

Мда, когда ты в Киммерии, [32] 32
  Киммерия – вымышленная земля, родина Конана-варвара


[Закрыть]
 надо делать так, как делают киммерийцы. Я тоже заорал. Мой крик растворился среди других эхо, блуждавших по туннелю.

Гард, бежавшая на расстоянии десяти шагов впереди меня, ворвалась в помещение. Она буквально бросила свое тело в прыжок, растворяясь в воздухе и исчезая из виду. Ушедший вниз зеленый свет осветительного патрона показал мне, что туннель заканчивался помещением размером с маленький отельный атриум.  [33] 33
  Атриум – закрытый внутренний дворик в центре древнеримского жилища, куда выходили остальные помещения


[Закрыть]

Если бы Мыш не остановился и не оглянулся на меня, я бы, наверное, соскользнул с выступа прежде, чем смог затормозить. Наверняка, я бы очень хорошо смотрелся, размазанный по влажному каменному полу, который находился как минимум в тридцати футах подо мной.

Гард приземлилась на ноги, сразу же гася инерцию кувырком, и волосатое расплывчатое пятно размером с промышленный холодильник, с кашляющим рёвом пролетело мимо нее, ударяясь в стену и вызывая дрожь.

Женщина с золотыми волосами подпрыгнула вверх, оттолкнулась от стены, подскочив еще выше, и приземлилась на ноги, высоко подняв топор. Она уронила патрон на пол и, это дало мне возможность хорошо осмотреть место и все предметы в нём.

Прежде всего, помещение, пещера, чем бы оно не было – было огромным. Тридцать футов от пола до потолка и, по меньшей мере, около тридцати футов в ширину. Его длина терялась в темноте, далеко вдали за кругом света, созданным патроном. Большинство стен было из природного камня. На некоторых поверхностях были видны следы грубой обработки ручными инструментами. С-образный выступ около двух футов шириной вдавался в комнату почти под потолок. Я отошел чуть дольше вниз, к пещере. Там были ступени, вырезанные в стене чуть ниже меня – если только можно назвать лестницей двадцатидюймовые выступы, через каждые несколько футов грубо вырубленные в камне.

Я бросил взгляд через пещеру вниз. Гигантская груда газет, одеял, окровавленной одежды, и неидентифицируемых ошметков ткани, должно быть, служила гнездом или постелью для этого создания. Она была около трех футов в толщину в центре, и около десяти или двенадцати футов в диаметре. Горка костей, поблизости, приближалась к большой. Старые кости начисто очищенные от мяса блестели в зловещем свете патрона. Несмотря на это горка кишмя кишела крысами и паразитами, мерцающих красными глазами всевозможных размеров.

Огромный камень размещался в центре пола. Металлическая пивная кега стояла наверху него, между широко раздвинутыми и привязанными ногами довольно привлекательной обнаженной молодой девушки. Она была привязана грубыми веревками, прямо поверх толстого слоя старых кровоподтеков, которые делали поверхность камня практически резиновой. Её глаза были широко раскрыты, лицо покраснело от слез. Она кричала.

Гард закрутила топор перед собою в серии пугающих дуг, превращая его в большую мохнатую кляксу. Я не представлял, что она может двигаться так быстро, чтобы держаться наравне с этим существом. Они оба двигались со скорость актеров в фильмах про кун-фу. Один из ударов Гард должно быть задел его, потому что раздался глухой рев бешенства, и Гренделькин исчез в тенях там, куда не доставал свет от патрона.

Гард издала разочарованный вой. Наконечник её топора был испачкан в черной жидкости, и когда она растеклась по лезвию, замерцали серебристые огоньки, сложившиеся в очень странные руны.

– Чародей! – закричала она. – Мне нужен свет!

Я уже как раз делал это, подняв амулет выше над головой и направляя в него больше силы. Тусклый волшебный огонек вспыхнул раскаленным пылающим светом, осветив как минимум сотню футов длинного штрека и вызвав пронзительный крик боли и удивления у Гренделькина.

Я наблюдал его около пары секунд – чуть согнувшегося, с одной поднятой рукой, чтобы защитить глаза. Гренделькин был покрыт, должно быть, четвертью тонны мускулов, и ногти на его пальцах рук и ног были черные и опасно выглядевшими. Он был большим, девять или десять футов ростом и покрытый волосами. Не шерстью, как медведи или собаки, а волосами, человеческими волосами, с бледной кожей виднеющейся под ними, так что впечатление он производил скорее, как очень волосатый человек, а не как животное.

Определённо мужчина. Пугающе так… Я видел меньше огнетушители. И судя по внешнему виду, мы с Гард прервали его на середине прелюдии.

Не удивительно, что он недоволен.

Гард увидела Гренделькина и бросилась вперед. Я увидел шанс внести свой вклад в общее дело. Подняв посох и, направив его в существо, я с волевым усилием прорычал:

–  Fuego!

Мой посох был важным приспособлением, позволяющим мне фокусировать и направлять энергию гораздо более точно и с большей концентрацией, чем я мог направить без него. Он не служил для управления огнем так же хорошо, как мой любимый боевой жезл, но для этой цели он подойдет просто отлично. Столб золотого пламени, шириной с бочонок для виски, пролетел через штрек, и вонзился Гренделькину в голову и верхнюю часть туловища. Луч был слишком расфокусированный, чтобы убить Гренделькина немедленно, но я надеялся, что этого будет достаточно, чтобы ослепить его и дезориентировать на время достаточное, чтобы Гард смогла нанести смертельный удар.

Гренделькин опустил руку, и я увидел короткую вспышку желтых глаз, мерзкое лицо и полный рот клыков. Его зубы обнажились в улыбке и я понял, что мог с таким же успехом ударить его струёй воды из садового шланга, судя по тому какой эффект на него оказало пламя. Он шевельнулся, и резко подняв массивные руки, швырнул в меня камень. Поверьте мне, таланты Гренделькина бездумно растрачивались в похитительно-изнасилово-пожирательной индустрии. Ему следовало бы быть профессиональным игроком в американский футбол.

Пока я сознавал, что в меня летит камень, он уже ударил меня. Это был короткий хруст в левом плече и волна агонизирующей боли. Что-то швырнуло меня на землю, выбив воздух из легких. Мой амулет выпал из онемевших пальцев, и бриллиантовая звезда света умерла в одночасье.

Проклятье, я предполагал, что такой большой и страшный противник просто обязан быть тупым, но это явно не касалось Гренделькина. Он выждал, пока Гард покинет круг света от лежащего патрона, прежде чем метнул камень.

– Чародей! – закричала Гард.

Я не мог ничего рассмотреть. Короткая вспышка яркого света ослепила мои глаза, Гард была не в лучшем положении из-за резкого перепада освещения. Я поднялся на ноги, стараясь не закричать от боли в плече и шатаясь, подошел, чтобы посмотреть вниз на комнату.

Гренделькин заревел, и женщина закричала – на этот раз от боли. Раздался звук тяжелого удара, и Гард с пустыми руками неясной тенью пролетела через круг зеленого света. Она ударилась о стену с неприятным, тяжелым звуком.

Это все случилось так быстро. Адские колокола! Но здесь я играл не в своей лиге.

Я повернулся к Мышу и прошептал инструкцию. Мой пес посмотрел на меня, прижал уши к голове и не двинулся с места.

– Иди, – закричал я на него. – Вперед, вперед, вперед!

Мыш развернулся и поплелся по тому пути, откуда мы пришли.

Гард упала на пол подо мною, слабо шевелясь возле кромки тусклого света, создаваемого патроном. Я не мог сказать, настолько тяжело она была ранена – но я знал, что если я ничего не предприму до того, как Гренделькин прикончит её, ей уже никогда не станет лучше. Я слышал, как в отчаянье рыдала Элизабет.

– Давай же, Гарри, – сам себе прорычал я. – Придумай что-нибудь.

Я мог еле-еле двигать левой рукой, поэтому схватил посох в правую руку и начал спускаться по ненадежной каменной лестнице.

Из кромешной тьмы раздался смех. Это был глубокой голос – сильный, сочный и спокойный. Он заговорил с отчетливым, правильным произношением.

– Гаутская сучка, – проворчал Гренделькин. – Это наиболее веселое из того, что случалось со мною за столетья. Блин, но я бы хотел, чтобы немного больше Выбирающих ходили по свету. Вы вымирающий вид.

Я с трудом мог рассмотреть при свете патрона эти проклятые ступеньки под ногами. Моя нога соскользнула, и я почти упал.

– Заклинатель? – спросил Гренделькин.

– Ваше здоровье, – буркнул я.

Его голос прозвучал от дальнего конца светового круга, и я остановился. Желтые глаза Гренделькина светились злобой и голодом. Он медленно поигрывал когтистыми руками, обнажив зубы в улыбке. У меня во рту резко пересохло, ноги начали дрожать. Я видел, как он двигается. Если он двинется ко мне, все может обернуться очень скверно.

Зачеркните это. Ели он двинется ко мне, все точно обернется очень скверно.

– Это огнетушитель у тебя в кармане? [34] 34
  Это у тебя огнетушитель в кармане? Вопрос является переделкой знаменитой фразы Мэй Вест из фильма «Она была неправа» (1933). В начальном варианте фраза звучала так: «Это у тебя пистолет в кармане или ты просто так рад меня видеть?» Американцы обожают ее всячески переделывать


[Закрыть]
 – спросил я, внимательно его изучая. – Или ты просто так рад меня видеть?

Улыбка Гренделькина стала еще шире.

– Больше склоняюсь ко второму. У меня будет в скором времени запас еды на два месяца. Что же она пообещала тебе? Как она одурачила тебя, чтобы ты пошел вместе с нею?

– Ты заблуждаешься. Это я разрешил ей следовать за мной, – сказал я.

Раздался тихий, ленивый, злобный смех Гренделькина. Это было адски жутко, слышать такой благородный голос из такой упаковки, как эта.

– Ты думаешь, ты угроза для меня, маленький человек?

– А ты думаешь, нет?

Гренделькин лениво поднял когтистыми пальцами одной руки лежащие поблизости от него камни. Маленькие булыжники прыгали на его ладони туда-сюда.

– Я научился отражать магию заклинаний раньше, чем покинул Старый Свет. Учитывая это, ты не больше чем обезьянка с палкой. – Он помолчал и добавил, – К тому же очень слабая и неуклюжая обезьянка.

– В таком случае у такого большого парня как ты, не должно возникнуть никаких проблем с маленьким, потрепанным мною, – сказал я. У него были странные глаза. Я никогда не видел ничего похожего на них. Его лицо, несмотря на отталкивающий вид, было похоже на нормальное человеческое лицо. – Я догадываюсь, тебя объединяет какая-то история с миссис Гард.

– Семейная вражда всегда наихудшая, – кивнул Гренделькин.

– Приходится верить тебе на слово, – сказал я. – Я хотел только забрать женщину. И я бы предпочел сделать это миролюбиво, чем идти по трудному пути. Твой выбор. Лучше уйди, большой парень. И мы оба будем счастливы.

Гренделькин уставился на меня, потом запрокинул голову в глубоком, очень задорном смехе.

– Помимо того, что у меня уже есть племенная кобылка и нашлась маленькая кошечка для игр, так же у меня есть и клоун. Это практически фестиваль какой-то.

И, сказав это, Гренделькин атаковал меня. Мощный кулак, размером с волейбольный мяч, задел моё лицо. Я был достаточно быстр, чтобы с трудом, но ускользнуть от прямого удара. Я бросился на пол штрека, с трудом дыша из-за боли, которая раскаленными угольками пронзила моё плечо. Кузнечный молот из мяса и костей с ломким, хрустящим звуком вмялся в стену, где я недавно стоял. Осколки разлетающихся камней ужалили меня в щеку.

Это до чертиков испугало меня, что было мне только на руку. Страх – это прекрасное топливо для некоторых видов магии. И убирайся-к-черту-от-меня поток сырой силы, которую я спустил с привязи на Гренделькина, той силы, при помощи которой я опрокидывал припаркованные машины на другую сторону улицы и пробивал стены зданий.

Гренделькин все-таки не шутил про знание контрмагии. Вся эта голая сила ударила его и, так сказать, обтекла его, как вода огибает камень. Это только оттолкнуло его на пару шагов, что было достаточно для того, чтобы я стал на одно колено и направил свой посох снова. Этот удар нельзя было назвать костедробильным, он был нанесен в полсилы и из немного неустойчивого положения. Но я попал ему в огнетушитель.

Гренделькин завыл примерно на две октавы выше. Я бросился вперед, обежал вокруг него, направляясь к алтарному камню, на котором лежала беспомощная Элизабет Брэддок. Как можно дальше от Гард. Я хотел, чтобы Гренделькин сфокусировал все свой внимание на мне.

Он так и сделал.

– Позади тебя, – закричала Элизабет, её глаза были широко открыты от ужаса.

Я обернулся и почувствовал, как легко Гренделькин вырвал посох из моей руки. Что-то похожее на стальные тиски сжалось вокруг моей шеи, и мои ноги оторвались от земли. Гренделькин поднял моё лицо до уровня своих глаз. Его дыхание воняло кровью и гниющим мясом, а глаза сияли от бешенства. Я ударил его, но он держал меня подальше от жизненно важных мест и все мои удары пришлись на его грудь и ребра.

– Я собирался сделать это быстро для тебя, – сквозь зубы прорычал он. – За то, что позабавил меня. Но теперь я собираюсь начать с твоих рук.

Если бы он не стоял именно там, где я хотел, я был бы менее оптимистичен насчет моих шансов на выживание. По крайней мере я сделал то, что хотел. Он повернулся спиной к туннелю.

– Буду отрывать их по очереди, одну за другой, – Он задумался. – В чем, если посмотреть с литературной стороны, присутствует некоторое количество иронии. – Он показал мне еще больше зубов. – Я заставлю тебя смотреть, как я съем твои руки. Я заставлю тебя смотреть, на то, что я сделаю с этими сучками, прежде чем я покончу с тобой.

Молодец, он действительно собирался сделать это.

Он схватил меня за левую руку, и боль из вывихнутого плеча заставила мир вокруг меня побелеть. Несмотря на агонию, я сражался. Я выхватил остроконечную расческу Элизабет Бреддок из кармана плаща и вонзил, как нож для колки льда в предплечье Гренделькина.

Он заревел и кинул меня в ближайшую стену.

Это больно. Очень.

Я упал на каменный пол пещеры безвольным хламом. После чего, моё зрение сузилось до туннеля и начало исчезать в темноте. Все это было мне на руку. Оно отвлекало внимание от того, что я собирался сделать. Всё на что я надеялся, это на то, что все совпадет по времени.

Сверху, от входа в туннель пророкотал вниз странный, завывающий шепот, искаженный эхом до полной неузнаваемости.

Разъяренный Гренделькин вырвал расческу из своего тела и отшвырнул её в сторону. Он повернул свою отвратительную рожу к источнику звука. Я максимально сосредоточился на заклинании, которое я должен был закончить. Оно было сложнее всего, что я когда-либо делал. У меня не было круга, чтобы помочь мне, множество помех, и абсолютно не предназначенное для этого место.

Странный звук превратился в завывающий хор, словно полсотни цепных пил заработали одновременно, и Мыш вырвался из туннеля с ревущей ордой малков на хвосте.

Мой пес прыгнул в воздух и малки последовали за ним, стараясь не дать ему возможности ускользнуть. Мыш пролетел тридцать футов и с поскуливанием приземлился на огромную кучу сваленных в гнезде вещей. Яростно завывая малки, бросились за ним – дюжины и дюжины злобных глаз сверкали в свете патрона. Некоторые прыгали, некоторые плавно спускались по грубым ступенькам, а некоторые бросались вперед, вонзая когти в дальнюю стену и спускаясь вниз, как пожарные по шесту. Я высвободил заклинание.

– Бесполезные паразиты, – прокричал Гренделькин, его голос все еще оставался на октаву выше, чем раньше. Он указал на меня, избито выглядевшего мужчину в длинном кожаном плаще, и проревел, – Убейте чародея или я сожру вас всех до единого!

Малки, сейчас направляемые больше страхом, чем яростью, немедленно толпой кинулись на меня. Я выждал некоторое время, но их было наверное больше, чем три дюжины и кожаный плащ не мог прикрыть меня всего.

Заблестели клыки и когти.

Брызнула кровь.

Малки сошли с ума от жажды крови.

Я закричал, дико дергая обеими руками, убивая малков, но неспособный защитить себя от всех их когтей и зубов. Гренделькин вновь повернулся к беспомощной Элизабет.

Это было трудной задачей, стараться развязать затянутые веревки, держа в голове наложенную иллюзию. Под мороком, который сделал Гренделькина выглядевшим как я, он яростно дрался, ударяя когтями и расшвыривая атаковавших его малков. Увидев меня в образе Гренделькина, Элизабет снова закричала. Извините. Никакой план не идеален.

– Мыш! – позвал я.

Малк визжа, пролетел над моей головой и разбился о стену.

Мой пес подскочил ко мне, как только я освободил девушку. Я толкнул её к нему и приказал:

– Выведи её отсюда! Беги! Вперед, вперед, вперед!

Возможно, Элизабет не понимала, какого черта тут происходит, но последнюю фразу она поняла достаточно хорошо. Она побежала, направляясь к грубой лестнице. Мыш бежал возле неё и когда малк прыгнул на обнаженную спину Элизабет, мой пес перехватил маленького монстра в воздухе так же четко, словно он ловил фрисби в парке. Мыш зарычал и сжал челюсти всего только один раз. С хорошо слышимым треском шея малка сломалась. Моё пес бросил его и, порыкивая, побежал дальше.

Я подхватил посох и подбежал к Гард. Малки пока её не заметили. Они были все еще заняты, совместно нападая на Гренделькина…

Проклятье. Моя концентрация развеялась. Все стало выглядеть самим собой, как до моего вмешательства.

Я повернулся и направил свою силу на гигантскую груду дочиста обглоданных костей. Затем, вытянув посох, сердито проворчал: «Отрази вот это. Forzare!»

Сотни фунтов острых белых костей понеслись в Гренделькина и в окружающих его малков. Я бросил кости изо всех сил, сильнее, чем Гренделькин швырнул в меня каменюку, и осколки вонзились в них, как заряд из огромного дробовика.

Не дожидаясь, чтобы глянуть на результат, я подхватил всё еще горящий патрон и кинул его на гнездо, сделанное из утрамбованной ткани, окровавленной одежды и старых газет. Вся насыпь тот час загорелась сердитым пламенем и удушливым дымом.

– Вставайте! – прокричал я Гард. Одна сторона её лица опухла и представляла собой сплошной синяк, у нее явно была сломана рука, а из кожи на предплечье торчала кость. С моей помощью она поднялась, полубессознательная и задыхающаяся от дыма, который расползался по всей пещере, заглушая свет. Я помог ей добрести до лестницы и даже в нашем избитом состоянии мы установили своего рода рекорд скорости, поднимаясь по ней.

Оглушительный хор ревущего Гренделькина и воющих малков слегка затих, когда дым добрался до них, и они начали задыхаться. Воздух поступал из туннеля, как из огромного дымохода и пламя разгоралось изо всех сил. Я снова зажег амулет, чтобы осветить нам путь.

– Подождите. – С трудом сказала Гард, когда мы прошли пятьдесят футов по туннелю вверх. – Подождите.

Она неуклюже полезла в карман пиджака, где она держала маленькую костяную коробочку, но не смогла достать её из-за сломанной руки. Я достал коробочку для неё.

– Треугольник, на нём три линии, – сказала она, прислоняясь к стене, чтобы не упасть. – Достаньте её.

Я вытянул маленькую костяную фишку, которая подходила под её описание.

– Эту? – уточнил я.

– Осторожнее, – проворчала она. – Это руна Разлуки. – Она взяла её у меня, сделала несколько шагов по направлению к пещере Гренделькина, что-то неслышно прошептала и со щелчком бросила фишку. Потом была вспышка глубокого красного света, и туннель затрясся и затрещал.

– Бежим!

Мы так и сделали.

Позади нас туннель с ревом захлопнулся, запечатывая малков и Гренделькина, оставляя их пойманными в ловушку удушливого дыма.

Мы остановились спустя мгновенье, после того как улеглась пыль, поднятая смыкающимися стенами и звуки голосов разъяренных сверхъестественных существ, отрезало, как если бы кто-то повернул выключатель. Тишина была оглушающей.

Мы оба стояли там, задыхающиеся и израненные. Гард опустилась на пол, чтобы передохнуть.

– Вы были правы, – сказал я. – Я догадываюсь, нам нет нужды волноваться насчет малков на обратном пути.

Гард подарила мне слабую улыбку.

– Это был мой любимый топор.

– Вернитесь за ним, – предложил я. – Я подожду Вас здесь.

Она фыркнула.

Мыш, неуклюжей, шаркающей походкой, спустился к нам сверху из туннеля. Элизабет Брэддок вцепилась в его ошейник, и выглядела сильно смущенной отсутствием одежды.

– Ч-ч-что? – она заикалась. – Что тут случилось? Я н-не понимаю.

– Все в порядке, миссис Брэддок, – сказал я. – Вы в безопасности. Мы собираемся отвести вас обратно к вашему мужу.

Элизабет закрыла глаза, вздрогнула и начала плакать. Она присела, обхватила руками гриву Мыша и спрятала лицо в его шерсти, дрожа от холода. Я снял свой плащ и накинул его ей на плечи.

Гард посмотрела на неё, потом на свою сломанную руку и тоскливо вздохнула.

– Мне надо выпить.

Я выплюнул какой-то песок изо рта, и кивнул:

– Аналогично. Идем.

Я протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Она приняла её.

Несколько часов и докторов спустя, мы с Гард вернулись в паб, где пивной фестиваль приближался к логическому завершению. Мак ждал нас за столом. Брэддок заикаясь, проговорил огромное количество неуместных благодарностей и убежал. На бочонке Мака красовалась голубая ленточка. Он налил всем нам по кружке.

– Ночь Живого Пива, – пробормотал я. У меня были болеутоляющие для плеча, но я дожидался того времени, когда окажусь, дома в постели, чтобы принять их. И в результате я испытывал боль везде.

– Больше подходит – ночь живых синяков.

Мак покраснел, отпил из свой кружки и поднял ее, салютуя нам с Гард.

– Спасибо.

– Без проблем, – ответил я.

Гард слегка улыбнулась и кивнула Маку головой, когда он встал из-за стола.

Она прикончила собственную кружку и пристально посмотрела на повязку на руке.

– Близко было.

– Немного, – сказал я. – Могу я спросить у Вас кое-что?

Она кивнула.

– Гренделькин назвал вас Гаутом, – я сощурил глаза.

– Да, он сделал это.

– Я знаком только с одним человеком, упомянутым таким образом…

– Встречаются еще и другие, – ответила Гард. – Но о нем знают все.

– Вы назвали Гренделькина потомком Гренделя, – продолжил я. – И я так понял, что вы потомок Гаута? [35] 35
  Для ясности: Беовульф был гаут


[Закрыть]

Гард слегка улыбнулась.

– У моей семьи и у семьи Гренделькина длинная история.

– Он называл вас Выбирающей, – продолжил я.

Она снова пожала плечами и улыбнулась своей загадочной улыбкой.

– Гард это не ваше настоящее имя, – сказал я. – Не так ли?

– Конечно же, нет, – ответила она.

Я отпил еще немного отмеченного наградой темного пива Мака.

– Вы валькирия. Настоящая.

Выражение её лица стало абсолютно непроницаемым.

– Я полагал, что валькирии в основном подбирают и доставляют, – сказал я. – Отбирают лучших воинов среди павших. Забирают их в Валгаллу. Ах, да, и наливают напитки там. Девственные дочери Одина, разливающие медовуху для воинов, пирующих до Рагнарёка.

Гард запрокинула назад голову и рассмеялась: «Девственные дочери!». Она поднялась, покачала головой и с сожалением посмотрела на сломанную руку. Потом наклонилась и поцеловала меня в губы. Её поцелуй был сладким, чувственным и обжигающим. Я почувствовал его всем своим телом. Гм, некоторыми местами больше чем другими.

Гард медленно отклонилась, её бледно-голубые глаза сияли. Потом она подмигнула мне и сказала:

– Не верьте всему, что вы читаете, Дрезден. – Она повернулась, чтобы уйти, затем остановилась и оглянулась через плечо. – Хотя, если быть откровенной: иногда ему нравится, когда мы называет его Папочкой. Я – Сигрун.

Я наблюдал, как Сигрун уходит. Потом я допил остатки пива. Мыш ожидающе стоял возле меня. Он вильнул хвостом, и мы отправились домой.

 
Перевод: Е. Глушкин, И. Гвоздева
 

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю