355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джим Батчер » Работа на стороне » Текст книги (страница 6)
Работа на стороне
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 00:24

Текст книги "Работа на стороне"


Автор книги: Джим Батчер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

– Есть хоть что-нибудь, что я могу сделать?

Я внимательно посмотрел на неё, потом показал на её ботинки «Birkenstocks».

– Ага. Дай мне свою обувь.

Молли не зря была моей ученицей. Периодическое попадание в сверхъестественные непредвиденные ситуации на протяжении последних полутора лет закалили ее. Она даже не моргнула, не говоря уже о том, чтобы задавать вопросы. Она просто сняла обувь и вручила её мне.

Я положил руку ей на плечо, в знак понимания и поддержки. Затем, повернувшись к Саре, нежно прикоснулся ладонью к её лицу. Девушка с усилием сфокусировала на мне взгляд.

– Я не понимаю, что происходит, – прошептала она.

– Оставайся с Молли, – сказал я Саре. – Она позаботится о тебе. Делай всё, что она скажет. Все поняла? – Я посмотрел вниз на её дорогие черные туфли. – «Гуччи»?

– «Прада» – ответила она напуганным, до смерти голосом.

Будучи весь такой мужественный, я ни хрена не знал об обуви, но надеюсь, это не разрушит мою легенду как загадочного парня Томаса.

– Дай их мне.

– Хорошо, – сказала она, снимая туфли, слишком шокированная, чтобы злиться.

Томас был полностью прав насчет жарильщиков. Знание о существовании сверхъестественного далось Саре действительно тяжело.

Я сдержал волну ярости и молча вышел из-под защиты завесы – сжимая в одной руке револьвер, а в другой обувь. Сорок четвертый калибр не был вещью, которая могла бы мне помочь с вампирами Черной Коллегии, но он давал мне ощущение уверенности.

Я двигался по отключенному эскалатору на второй этаж, в сторону обувного центра «Туфлегазм» так быстро, как только мог, чтобы не привлекать излишнего внимания. Благодаря правильной торговой политике и удачному слиянию, этот некогда крохотный магазинчик процветал и сейчас занимал большое, просторное помещение. Магазин был ориентированный на модную одежду и обувь знаменитых марок. Сквозь стальные решетки безопасности виднелись манекены, одетые в одежду с логотипами, одно название которых могло ввести в священный экстаз любого поклонника моды.

– Меня точно недооценивают, – пробормотал я. Потом повысил голос, вложив в него немного магической силы, и позвал:

– Киф! Эй, Киф!  [17] 17
  Киф – буквально означает «Конопля»


[Закрыть]
Это Гарри Дрезден!

Я подождал около минуты, вглядываясь сквозь решетку, но не смог ничего различить в тусклых тенях магазина. Достав серебряный амулет моей матери, висящий на цепочке у меня на шее и шепотом направив в него силу, я поднял его над головой. Мягкое, голубоватое сияние возникло вокруг пентаграммы, хотя я и старался держать его на минимуме. Если Друлинда или её дружки-вампиры хоть краем глаза глянут в мою сторону, я буду выглядеть как последний идиот, размахивая одиноким огоньком в абсолютно темном торговом зале.

– Киф! – позвал я снова.

Кобб  [18] 18
  Кобб (Cobb) от слова «cobbler» – сапожник или починяющий обувь


[Закрыть]
появился из дорогой дамской сумочки, висевшей на руке женского манекена, обутого в пару шестисотдолларовых итальянских сапог. Он был очень маленьким, даже крошечным. Ростом около десяти дюймов, [19] 19
  десять дюймов – примерно 25 см


[Закрыть]
 похожий на Альберта Эйнштейна, с большой лохматой шевелюрой тонких белых волос. Его одежда смутно напоминала моду девятнадцатого века городской Европы – черные брюки, туфли с пряжками, белая рубашка и подтяжки. Пояс украшал толстый кожаный ремень с множеством крошечных инструментов. Общий вид заканчивала пара странного вида защитных очков, поднятых на лоб.

Киф спрыгнул с манекена и торопливо пересек холл, направляясь к решетке безопасности. Кобб надел пару перчаток, снял несколько ремешков со своего рабочего ремня, и начал подниматься вверх по металлической решетке проворно словно белка. Он использовал карабины, передвигаясь очень аккуратно, чтобы не коснуться металла обнаженной кожей. Киф был фейри, одним из Маленького Народца, живущего в тени тайных мест нашего мира, и прикосновение металла болезненно для него.

– Чародей Дрезден, – поприветствовал он меня с немецким акцентом, когда поднялся на один уровень с моей головой. Голоса коббов звучат очень низко, несмотря на то, что они такие крошечные. – Магазин ночью этой опасность несет для прогулок. Здесь тебе быть не надо.

– Я знаю это, – ответил я. – Но есть люди, которые попали в беду.

– Ах да, – сказал Киф. – Смертные, которых ты поклялся защищать. Неблагоразумная битва эта.

– Мне нужна твоя помощь, – произнес я.

Киф посмотрел на меня и наклонил голову.

– Живые мертвецы опасны очень. Моих людей крови это может стоить. Я рисковать так не буду.

– Ты должен мне, Киф. – прорычал я.

– Наше существование. Не наши жизни.

– Как скажешь, – ответил я, отламывая каблук у одной из Сариных туфель. При этом я не отрывал взгляда от маленького кобба.

– Ach! – закричал Киф в ужасе, его маленькие ручки соскользнули с металлической решетки. – Nein! [20] 20
  Ach | Nein (немецк.) – Ах | Нет


[Закрыть]

Ему вторил хор похожих возгласов и криков, доносящихся из глубины магазина.

Я поднял вторую туфель и повторил движение.

Киф протестуя, завопил. Все тридцать маленьких коббов – мужчин и женщин, до этого скрывающихся в тени, собрались у решетки безопасности. У всех коббов были вьющиеся белые волосы, все они были одеты как участники «Октоберфеста»,  [21] 21
  «Октоберфест» – пивной фестиваль


[Закрыть]
и все они были шокированы.

– Nein! – завопил Киф снова. – Это же итальянская кожа! Ручная работа! Что ты творишь?

Я сделал шаг влево и поднял испорченные туфли над мусорной корзиной.

Коббы дружно завопили и застыли на месте.

– Этого не делай, – попросил меня Киф. – Не потеряны они. Восстановлены они быть могут, как новые можем мы их починить. Только не выбрасывай их прочь.

Я не пошевелился.

– Я знаю, как тяжело пришлось вам, ребята, с тех пор, как коббы были вынуждены прекратить сапожную деятельность, и вышли из бизнеса, – сказал я. – Я достал разрешение для тебя, и твоего клана. Вы можете работать здесь, чинить обувь, а в обмен получать все, что вам необходимо из торговых автоматов. Правильно?

– Правильно, – согласился Киф, не отрывая глаз от испорченной обуви в моей руке. – Чародей, в корзину кидать нет нужды их. Если выброшены они будут, мусором они станут, и коснуться их мы не сможем. Потеряны навсегда, тогда они будут. Давай сделаем так, чтобы не испытали мы такого огорчения.

Остальные коббы одобрительно зашептали.

Достаточно кнута. Время показать им пряник. Я поднял вверх старые поношенные мартинсы от «Birkenstocks». Это зрелище заставило некоторых почтенных матрон коббов зацокать языками от неодобрительного осуждения.

– Я помог вам заключить хорошую сделку здесь, в «Туфлегазме», – сказал я. – Но насколько я вижу, у вас перенаселенье. Я могу предложить вам еще одно хорошее место для начала. Семья. Родители и семеро детей, и все они активно носят обувь.

Коббы забормотали, пытаясь скрыть охватившее их волнение.

Киф деликатно покашлял и сказал, тревожно глядя на сломанные туфли в моей руке:

– И обувь?

– Я не буду их выбрасывать, – согласился я. – Если вы поможете мне.

Киф чуть прищурил глаза и рассержено посмотрел на меня.

– Рабы твои мы. – Сухо и резко сказал он. – Шантажированы и подкуплены.

– Ты знаешь, за что я борюсь, – ответил я. – Я защищаю смертных. Я никогда не пытался скрыть это и никогда не лгал тебе. Я сделаю все, что нужно для этого и ты знаешь мою репутацию. Я заключал сделки с Маленьким Народцем, и я всегда благодарил вас за помощь. Мне нужна ваша помощь, Киф.

Лидер коббов внимательно выслушал меня. Никому не нравится, когда его принуждают, даже тем из Маленького Народца, кто зарабатывает на жизнь ремонтом обуви, но у меня не было времени на дипломатию.

Расстроенный взгляд Кифа не отрывался от обуви, которая повисла над мусорной урной, но он ничего не отвечал. Остальные коббы молчали, терпеливо ожидая, что скажет Киф.

– В знак добрых намерений, Киф, – тихо сказал я и аккуратно поставил сломанные туфли на пол, перед решеткой. – Я доверю тебе и твоим людям отремонтировать и возвратить их. И я заплачу за это пиццей.

Коббы глубоко вздохнули, уставившись на меня так, словно я вручил им карту, ведущую к Эльдорадо. Я услышал, как один из молодых коббов воскликнул:

– Пицца, ух ты!

– Ничто не вечно под луной, даже пицца, – сказал Киф строго. – Вечна лишь обувь и изделия из кожи!

– Обувь и изделия из кожи! – повторили остальные крошечные коббы, торжественными голосами.

– Немного смертных оказывает уважение Маленькому Народцу ныне, – сказал Киф тихо. – Или доверие. Правда есть, что под крышей этой, нас слишком много. И по отношению к чародею, должны мы перед ним. – Он осмотрел туфли профессиональным взглядом и кивнул один раз. – В согласии с твоими условиями и в согласии с нашими условиями, наше согласие дано. Тебе сказать нам надо, что хочешь ты от нас.

– Разведка, – сказал я, чувствуя огромное облегчение. – Я знаю, что вампиры Черной Коллегии в галерее. Мне нужно точно знать, сколько их, и где именно они находятся.

– Сделано это будет, – торжественно объявил Киф. – Коббы!

Потом было легкое дуновение ветра, и я внезапно остался один. Ах да, обе Сарины дорогие туфли, и тяжелые ботинки Молли исчезли. Последние прямо из моей руки и так гладко, что я даже не заметил, когда они были взяты. Я проверил (просто на всякий случай), но моя собственная обувь осталась в безопасности, на моих ногах, вот облегчение! Вы ни в чем не можете быть уверены с коббами. В том, что затрагивает их интересы маленькие фейри, временами, могут быть ужасно зацикленными. Неразбериха с этим может быть гораздо более опасной, чем большинство из нас может себе это представлять. Несмотря на разделявшую нас с коббами металлическую решетку, я играл с огнем, когда держал «Прада» над мусорной корзиной.

Другой вещью, которую большинство народа не осознаёт, это то, сколь много Маленький Народец может узнать, и как быстро он это может сделать. Особенно если это происходит на их территории. Для того чтобы все разузнать и вернуться обратно, Кифу и его людям понадобилось всего тридцать секунд.

– Четыре, их здесь, – сообщил Киф. – Три слабых, которые раньше в этом здании охранниками были. Один сильный, который сделал их нежитью.

– Четыре, – вздохнул я. – Где именно?

– Один поблизости группы машин, ждет и наблюдает, – сказал Киф. – Один снаружи бистро, где смертные укрылись, он тоже наблюдает. Еще один внутри позади своей хозяйки стоит.

Я внезапно почувствовал тяжелый, холодный ком в желудке.

– Кто-нибудь пострадал?

Киф покачал головой.

– Насмешки над ними, делает она. Пугает она их. – Он пожал плечами. – Это не то, что вид ее предпочитает.

– Нет. Она тут для мести, а не для пропитания. – Я задумался. – Мне надо, чтобы вы кое-что достали. Сможете?

Я сказал ему, что мне необходимо, и Киф немного обиженно посмотрел на меня.

– Конечно, сможем.

– Хорошо. Теперь, насчет того, который снаружи, – сказал я. – Можешь показать мне путь, по которому я смогу подобраться к нему так, чтобы он меня не заметил?

Глаза Кифа засверкали такой скрытой решимостью, которую никак не ожидаешь от существа с его размерами и внешностью.

– В путь, чародей.

Я практически бежал, но у крошечного кобба не возникало проблем с тем, чтобы оставаться впереди меня.

Он привел меня к запертой двери для служебного входа, для которой был необходим ключ, но она внезапно рывком распахнулась. Дюжина молодых коббов свисали на засове с внутренней стороны двери и что-то весело кричали. Мой амулет давал немного света и Киф повёл меня вниз по ступенькам через длинный, темный туннель.

– Доступ к канализации и водопроводной системе, этот проход даёт, – прокричал он мне, когда мы остановились у подножья лестницы, ведущей вверх. Маленький бумажный сверток лежал на полу рядом с первой ступенькой.

– Твоё оружие, – сказал он, показывая на свёрток. Затем указал на лестницу, ведущую вверх. – Позади вампира, этот выход открывается.

Я раскрыл сверток и обнаружил два пластиковых цилиндра. Я не хотел шелестеть бумагой, поэтому положил один из них в карман куртки, и полез вверх по лестнице, держа другой в руке. Крышка люка была сделана из какого-то тяжелого пластика, что было гораздо удобнее дерева или стали. Она открылась без единого звука. Я высунул голову, и внимательно оглядел парковку.

Фонари не горели, но было достаточно снега на земле, чтобы отражать свет вверх, создавая на улице странную, ограниченную, замкнутую тишину. Вампир стоял у группы машин припаркованных на стоянке у галереи, как назло прямо возле «Голубого Жучка». Его тень была чуть плотнее чем обычное черное очертание и, несмотря на то, что фигура была человеческая, существо стояло с нечеловеческой неподвижностью. Даже другие неживые предметы на парковочных местах казались, более подвижны, чем оно. Снег покрывал его голову и плечи так же, как крыши и капоты припаркованных машин. Оно стояло, сосредоточенно наблюдая за темной галереей, где снег вихрями врывался в зияющую дыру, оставшуюся от протаранившей стену машины, и подкарауливало любого, кто попытается покинуть здание этим путем.

Новорожденный вампир и близко не так опасен, как более старый, но это примерно то же что сказать, будто тягач «Макс Трэк»  [22] 22
  Макс Трэк (Mack Trucks, Inc.) – компания по производству большегрузных грузовых автомобилей.


[Закрыть]
и близко не так опасен, как боевой танк. Если тебе не повезет, и ты окажешься парнем, стоящим на дороге между ними, для тебя не будет разницы, кто из них сделает из тебя фарш. Если бы у меня с собою были посох и жезл, то я имел бы шансы в прямом столкновении. Но они остались дома, да и моя магия создает слишком много шума и предупредит вампиров о нападении.

Вампиры – это суровые создания. Они созданы для того, чтобы убивать. А мне нужно устранить одного из них внезапно и максимально жестко, не поднимая при этом шума. Если я вступлю в открытый поединок, у меня не будет ни малейшего шанса.

Поэтому я использую информацию, полученную от коббов, чтобы ударить исподтишка.

Я начал собирать и фокусировать силу. Магия, с которой я родился и которую закалял на протяжении всех жизненных трудностей, вливалась в меня, заставляя мои руки покрываться гусиной кожей. Я почувствовал странное давление на затылок и на лоб. Когда энергия во мне начала бурлить и разрывать меня изнутри, я стал направлять её, концентрируя свою волю и мысли на желаемом результате.

Заклинание, которое я создавал, не было одним из моих любимых. Оно заняло у меня более двадцати секунд. По сравнению с быстрой и эффективной боевой магией это заклинание было прямым путем к могиле.

Зато для вероломного, предательского удара в спину – оно было идеальным вариантом.

В последнюю секунду вампир, кажется, что-то почувствовал. Он начал поворачивать голову в мою сторону.

Я выпустил свою силу, нанося удар, и прорычал:

–  Gravitus! [23] 23
  Gravitus (от латинского gravitas) – тяжесть, гравитация


[Закрыть]

Магия ударила в землю возле его ног, и устойчивая, неторопливая, непоколебимая сила земли внезапно взбаламутилась, возрастая в том месте, где стоял вампир. Откровенно говоря, я не увеличил силу земли. Я её только немного сконцентрировал. В кругу диаметром пятьдесят ярдов, буквально на долю секунды, гравитация исчезла. Машины волной приподнялись на амортизаторах и снова приземлились. Поднявшись на несколько дюймов в воздух тонкий слой снега теперь снова медленно оседал на землю. На ту же долю секунды, вся гравитация со всей этой площади сконцентрировалась в круге, может быть восемнадцать дюймов в диаметре, прямо под ногами вампира.

Не было ни взрыва, ни вспышки света, ни крика. Вампир просто повалился на землю, расплылся по ней, как блин, так же внезапно и сильно, как если бы я уронил на него наковальню. Раздался пульсирующий, щелкающий звук от сотен костей, ломающихся одновременно, и брызги темной жидкости покрыли все машины поблизости от вампира. И конечно основная часть этой гадости осела на «Голубом Жучке»! Ну что за закон подлости!

Отдача от накопления и применения такого количества энергии заставила меня тяжело опуститься на землю. Я никогда не любил магию земли. Она никогда не была моей сильной стороной – слишком медленная, слишком трудоемкая. Я всегда считал, что она не заслуживает того, чтобы тратить на нее усилия. Но пока я с трудом поднимался с земли, я сам себе признался, что если есть достаточно времени для её применения, то она чертовски впечатляюща.

Я обошел машину, наблюдая за входом в галерею, но оттуда не раздалось внезапных криков ярости и Друлинда или другие вампиры не выскочили внезапно, как чертики из табакерки.

Вампир был все еще жив. Не-жив. Какая разница. Это существо все еще пыталось двигаться.

Это была, по большей части, просто масса мягкой плоти. Благодаря холоду, она еще не начала гнить, поэтому не было отвратительного запаха. Один глаз повернулся в смятом, больше похожем на лепешку черепе. Мускулы дернулись, но без связи с прочным скелетом, они не были способны ни на что, кроме странного, пульсирующего движения. Оно, наверное, со временем смогло бы собрать себя воедино, если бы у него была кровь и время, но я не собирался давать ему такую возможность. Я поднял над ним пластиковый цилиндр.

– Ничего личного, – сказал я вампиру. Затем посыпал его молотым чесноком из пиццерии, которая находилась во внутреннем дворике галереи.

На самом деле я не могу сказать, что он завизжал. Он умирал как засоленный моллюск, в тихой, пульсирующей агонии. Мне пришлось несколько секунд побороться с собственным желудком. Абсолютно отвратительная кончина – это то, что ждет любого вампира. Несколько облачков дыма поднялись вверх и через мгновенье, вся масса немертвой плоти снова стала грудой мертвого мяса.

Один готов. Осталось еще трое.

Я направился к галерее, двигаясь так тихо, как только мог. После нескольких лет работы частным детективом, и еще большего количества лет, проведенных в борьбе с вампирами, я знал, что такое двигаться тихо. Я подкрался на расстояние тридцати футов от входа и заметил второго вампира до того, как он заметил меня. Он находился на том же месте, на котором его видели коббы Кифа.

Вампир стоял лицом к двери бистро, с жадностью следя за тем, что происходит внутри. Раздавались голоса и, несмотря на то, что я не смог разобрать отдельных слов я отчетливо услышал сухой, скрежещущий голос Друлинды, поющий «Только ты». Звуков боя слышно не было, что было плохо. Томас, несомненно, не позволил бы навредить никому из тех, кто находился внутри. Брат начал бы драку, и этот шум было бы сложно не услышать.

Второй мыслью, пришедшей мне в голову, было то, что это может быть и хороший знак. Если бы они убили его, то этому предшествовала бы огромная свалка. Было бы наивным предполагать, что Томас сдался без боя. Подумав мгновенье, я уверенно забраковал все другие варианты. Я слишком хорошо знал своего брата – случилось что-то другое.

Мой брат может состязаться палец в палец с вампиром Черной Коллегии, если ему это необходимо, но у всего есть своя цена. Последний раз, когда он сделал это, то почти погиб сам, и практически убил женщину, на которой питался, чтобы восстановиться и, которую любил. Сейчас вампиров было двое и, несмотря на то, что Томас был не самым худшим бойцом Белой Коллегии, он не вступит в драку, пока у него не появятся реальные шансы на победу. Он сделает то, что делает Белая Коллегия – притворится человеком и использует хитрость. Мои инстинкты говорили, что Томас выжидает, выбирая подходящий момент. Черт, он наверняка выжидает, пока я начну представление, чтобы вступить в игру.

Я посмотрел вниз и увидел мой подарок Томасу на день рожденья, который Молли уронила на тротуаре перед дверью. Он лежал, нетронутым, завернутый в красную и розовую бумагу, среди разлетевшихся осколков. Я широко улыбнулся.

Спустя, примерно, двадцать секунд я подкинул подарок над головой. Он пролетел по воздуху и приземлился неподалеку от входа в бистро. Голова вампира, стоявшего на страже, мгновенно повернулась. Он задумчиво склонил голову на один бок, уставившись на сверток. Затем медленно повернулся в мою сторону, оскалив зубы.

– Gravitus! – прокричал я, активизируя второе земляное заклятие.

И вновь все подпрыгнуло вверх, но на этот раз это было совсем не тихо. Круг нулевой гравитации охватил каждый магазин поблизости в галерее, посылая товары и полки, блюда и мебель, кассовые аппараты и манекены и бог знает, что еще, в небольшой полет, обреченный завершиться ударом о пол. Оглушающий грохот от падений разнесся по всему помещению галереи.

И снова, круг супергравитации расплющил вампира в коричневой униформе о пол, вот только я забыл об этажи над нами. Раздался визг раздираемого металла, и водопад обломков полетел от ближайшей колоны. Перекрытия вздрогнули от сильного удара. И все это обрушилось сверху на вампира.

За этим последовала секунда ошеломленного молчания, было слышно только падение вещей с прилавков и витрин. Повреждения в перекрытиях задели какие-то коммуникации, равномерный поток воды вперемешку с падающими предметами потек сверху на образовавшийся холмик из обломков.

Потом практически одновременно произошли два события.

Первое – мой брат вступил в действие. Передняя стенка бистро буквально взорвалась и вылетела наружу. Я увидел тело в форме охранника, пролетающее через зал к противоположной стене. Практически не теряя высоты его, буквально вмяло с ужасающей силой в металлическую решетку безопасности.

Второе – Друлинда издала жуткий вопль ярости. Это был кошмарный звук, отвратительный и скрипучий нечеловеческий голос, какой-то тонкий и в тоже время грубый. Потом раздался грохот в бистро. Парни и девушки начали кричать.

Теперь нельзя было терять ни секунды. Я побежал к вампиру, которого мой брат вышвырнул из бистро. Он отрикошетил от решетки и лежал на полу, пытаясь подняться. Я надеялся, что на то, чтобы отойти от удара, у него уйдет какое-то время, и я успею подобраться достаточно близко и сделать своё черное дело.

Не получилось.

Вампир поднялся на ноги, прежде чем я преодолел половину пути к нему. Его плечо было перекошено и смято от удара, одна рука болталась, как тряпичная. Этот инвалид повернулся ко мне безо всяких признаков дискомфорта из-за своего состояния. Он закричал полным бешенства голосом, слегка напоминающим человеческий, и бросился на меня.

Я отреагировал практически инстинктивно, подняв правую руку, и направив в вампира волю с призывом.

– Fuego! [24] 24
  Fuego (исп.) – огонь, стрельба


[Закрыть]

Пламя вырвалось из моей ладони разъярённым торнадо. Бурлящий, фонтанирующий поток огня пронесся над покрытым плиткой полом огромным, расширяющимся конусом. Огненные брызги капали на пол и на металлические решетки. Пламя волной накатилось на вампира, устроив ему болезненное, внезапное самосожжение.

Но без боевого жезла, который помогает мне направлять удар, струя огня приняла форму широкого потока. Жар распределился по всей окружающей территории, вместо того, чтобы собраться тонким, разрушающим лучом. Несмотря на то, что униформа охранника на вампире вспыхнула как бумага, он не обратил на это внимания. Хотя я был уверен, что ему было чертовки больно. Такое бы заставило более старого, высушенного вампира вспыхнуть, как факел, но новичок был всё ещё слишком… сочный. Пламя не превратило его в уголек. Честно говоря, это только рассердило его.

Вампир испустил пронзительный вопль, полный боли и ярости и в длинном прыжке протянул ко мне горящую руку. Должно быть, огонь его дезориентировал, потому что я успел немного уклониться от удара. Он не попал мне в голову или шею, а вместо этого врезался в моё левое плечо с силой летящего локомотива.

Боль парализовала меня, и я выронил баночку с чесноком. Сила удара развернула меня и швырнула на пол. Вампир, все еще объятый пламенем склонился надо мною, оскалив пока ещё не клыки, а простые белые зубы, которые, тем не менее, вполне были способны разорвать мне горло.

– Гарри! – пронзительно закричал Томас. Раздался резкий звук, и огромная сила отшвырнула вампира от меня. Я успел подняться на ноги, чтобы увидеть, как брат, упираясь плечом вампиру в грудь, прижал нежить спиной к бетонной стене между двумя креслами. Затем Томас резким движением вогнал заостренный конец отломанной от кресла деревянной ножки прямо в грудь вампира, на пару дюймов ниже желтого металлического жетона службы безопасности.

Черная кровь пульсирующими толчками выплеснулась из приоткрытого рта нежити. Вампир потянулся к ножке кресла оставшейся рукой. Томас решил эту проблему самым радикальным из всех вообразимых способом. Его лицо исказилось от ярости. Мой брат не обращая внимания на горящую ткань, схватил вампира за руку и, уперев ее в свое бедро, вырвал из плечевого сустава.

Буквально на секунду хлынула кровь, но без биения сердца, очень скоро поток превратился в струйку, а затем, как при неисправном водопроводе кровь начала сочиться не спеша, буквально по капле. Смертельно раненое тело вампира дернулось и умерло. Деревянный кол, пронзивший его сердце, прекратил существование нежити.

Холодное присутствие вампира Черной Коллегии прошлось по моим чувствам чародея, словно наждачная бумага и я почувствовал приближение Друлинды, до того как увидел её.

– Томас!

Мой брат повернул голову так быстро, что я не уловил движения – только легкий ветерок. Я еще никогда не видел у него такой скорости. Он уже изменился. Его кожа приобрела жемчужный оттенок, глаза сделались холодного белого цвета. Во всем его облике преобладала его демоническая сущность. Но Друлинда, несмотря на то, что была новичком в этом деле, была старшим вампиром – созданием с ужасающими возможностями и силой. Томас и раньше дрался с вампирами Черной Коллегии, но никогда со старшим.

С самого первого момента он был вынужден защищаться. Несмотря на то, что во второй своей сущности мой брат был немыслимо сильный и быстрый, для равной борьбы со старшим вампиром Черной Коллегии он был недостаточно сильным и быстрым. Я полусидел на полу, все еще оглушенный от боли в левой половине тела, и пытался придумать, что делать дальше.

– Убирайтесь оттуда! – закричал я в проем бистро. – Убираётесь оттуда, люди! Вон оттуда, черт вас побери!

Пока я кричал, Друлинда бросила моего брата спиной на металлическую решетку с такой силой, что его бледно-красная кровь веером окропила пол вокруг.

Люди начали выбегать из бистро, направляясь на парковку.

Друлинда посмотрела через плечо и издала еще один шипящий яростный вопль. Томас воспользовался этим моментом, чтобы подняться на ноги. Он схватил вампиршу за руку и припечатал ее о стену так, что по бетону пошли трещины. Используя отдачу от удара, он поднял её вверх, крутанул вокруг себе, и с силой направил тело вниз, буквально вминая его в пол, потом снова вверх. Несколько ударов пришлось на решетку безопасности, разрывая ячейки и заставляя сгибаться железные прутья.

Я услышал крик и, оглянувшись, увидел, что Эннуи упала в своем облегающем платье, пытаясь убежать из бистро на своих неимоверно высоких каблуках.

Страшно изломанная рука вытянулась из-под груды обломков и вцепилась в ее ногу.

Я бросился к девушке, пока мой брат отвлекал Друлинду. Моя левая рука меня еще не слушалась, и мне пришлось изогнуться, чтобы достать вторую баночку правой рукой из левого кармана куртки. Сорвав зубами крышку, я обильно посыпал чесноком на протянутую вампирскую руку.

Она задымилась и судорожно сжалась. Эннуи завизжала, когда сильная хватка сломала ей лодыжку. Я на мгновенье замер от разочарования, и начал топтать вампирскую руку. Сверхъестественная сила, конечно, много значит, но без костей рука – это просто груда мяса, которой невозможно, что-либо удержать.

Мне потребовалось приложить массу усилий, чтобы освободить девушку. Я попытался поднять её на ноги, но её вес пришелся на сломанную лодыжку, и она тут же повалилась вниз, задев при этом моё раненное плечо. Все что я смог сделать, чтобы не упасть, это припасть на одно колено и упереться здоровой рукою в пол. В этот момент мой брат пролетел в воздухе у меня над головой, и, выбив последнее остававшееся целым стеклянное окно у входа в галерею, вылетел на парковку.

Я скорее почувствовал, чем увидел, что Друлинда приближается ко мне сзади. Вампирша сухо рассмеялась:

– Я подумала, что этот бледненький, смазливый мальчик хочет меня утешить. Глупая я.

Я зажал в руке баночку с чесноком и резко поворачиваясь, швырнул её содержимое по широкой дуге в Друлинду. Вампирша едва уловимым рывком метнулась в сторону, с легкостью уклоняясь от чеснока. Она выглядела потрепанной и была вся покрыта пылью. Однако её мертвая плоть твердостью не уступала дереву, и поэтому удары о стену не принесли ей особых повреждений. И хотя ее одежда была изорвана и превращена в лохмотья – она все еще оставалась такой же опасной, такой же смертоносной, как и перед боем.

Я выронил баночку и достал мой амулет-пентаграмму, поднимая его как талисман перед собою.

Старое доброе распятие прекрасно работало против Черной Коллегии, но это относилось не только к христианству. Они не столько боялись святых символов, сколько веры людей, держащих их. Я видел вампиров убегающих от скрещенных в виде распятий палок, лент бумаги с начертанными на них святыми символами синтоизма, а однажды даже от звезды Давида.

Что касается меня, я использовал пентаграмму, потому что это было то, во что я верю. Пятиконечная звезда, для меня, символизировала пять элементов – земля, вода, огонь, воздух и духовное начало, заключенные в твердый круг воли смертного. Я верил в то, что магия – это сила, предназначенная для того, чтобы созидать, защищать и служить. Я верил в то, что магия – это дар, который должен быть использован ответственно и мудро. И особенно это касалось использования её против таких существ, как Друлинда, образно говоря, воплощенным злом, чтобы защитить тех, кто не способен этого сделать сам. Я так думал, и я прожил всю свою жизнь в согласии с этим.

Я верил в это.

Бледный голубой свет полился из пентаграммы. Друлинда остановилась, тихо зашипев от бешенства.

– Ты! – просипела она, всматриваясь в мое лицо. – Я слышала о тебе. Чародей Дрезден.

Я медленно кивнул. Позади нее разгорался пожар от моего предыдущего заклинания. Сил больше не было, и я не сомневался, что Друлинда дала приказ своим лакеям – охранникам отключить сигнализацию. Поэтому огню не потребуется много времени, чтобы охватить все здание, раз уж он запустил в него свои зубы. Нам нужно было убираться отсюда.

– Выбирайся отсюда, – сказал я Эннуи, сквозь зубы.

Она всхлипнула и поползла к выходу, пока я с помощью талисмана удерживал Друлинду на расстоянии. Около секунды вампирша изучающе смотрела на меня. В её мертвых молочно-белых глазах сверкал отраженный свет огня. Потом она улыбнулась и двинулась.

Она все-таки была чертовски быстрой. Я попытался повернуться, чтобы держать её в поле зрения. Но пока я это делал, Друлинда схватила Эннуи за волосы и вытащила прочь из спасительного круга света, который создавал амулет.

Она с легкостью приподняла дергающуюся девушку, так чтобы я смог видеть её лицо, покрытое полосками от слез и растекшейся туши.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю