Текст книги "Раскаленный добела (ЛП)"
Автор книги: Джилл Шелдон (Шелвис)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– Меня не было всего два дня.
– Я скучал по тебе целый год. Целый чертов год. Скажи мне, что ты больше не исчезнешь от меня. Опять от нас.
Гриффин вышел в ночь, освещенную огнями и звуками уличного движения, стиснув зубы.
– Я не знаю, что, черт возьми, я собираюсь делать, – он вздохнул и посмотрел ему в глаза. – Но я больше не исчезну.
У Броуди от облегчения перехватило горло, и он кивнул. Чтобы дать им обоим немного времени, они смотрели, как симпатичный пилот пересекала улицу, направляясь к стоянке.
– Разве ты не хочешь поблагодарить ее?
– За что? Сводишь меня с ума на два дня?
– За то, что привнесла эту жизнь в твои глаза. Во что еще она вдохнула жизнь?
– Броуди?
– Да?
– Заткнись.
Броуди рассмеялся. Ах да, это было хорошо получить его обратно.
***
Трррррр.
Услышав этот звук, Линди проснулась и села прямо.
– Какого черта…
Она моргнула, и осмотрела комнату. Маленькая спальня, простая, с белыми стенами, белым одеялом, сосновым полом. В открытые окна доносился шум разбивающихся волн и запах соленого воздуха.
Она жила в дель-Маре, в пансионе Сэма, который снимала за бесценок. Она вернулась уже два дня назад, так что это не должно было ее удивлять, но иногда она так много путешествовала, что забывала, где находится, когда просыпалась.
Было только семь утра, но, от ветра занавески трепетали, что, в свою очередь, превратило котенка в дикое существо, поскольку он в настоящее время раскачивался на них.
Отсюда и раздирающий звук, когда его когти вонзились в материал.
– Проклятие. – Вскочив на ноги, она попыталась освободить его, но была вознаграждена долгим шипением, когда маленькие ушки прижались к его голове.
– Чувства взаимны, крутой парень. – Она подняла его и посмотрела ему в глаза. – Правило номер один, никакого шума до восьми утра, правило номер два, никаких качаний на занавесках, они даже не мои.
Она опустила его на пол.
– Правило третье: держись подальше от неприятностей.
Созданный для неприятностей, котенок умчался прочь. Она должна была оставить его в кошачьей корзине, которую ее заставили купить в аэропорту, чтобы перевезти животное. Она огляделась вокруг. Тут и там валялись груды одежды, о которой у нее не было времени позаботиться. Она, как правило, натыкалась на «Target» [4] и просто покупала больше нижнего белья, чем на самом деле стирала. Что же касается других личных вещей, то за все время, что она провела здесь, она не собрала ничего для этого дома. Из-за этого котенку больше нечего было уничтожать, что на самом деле не было утешением.
Когда это место стало таким стерильным?
Но она уже знала ответ на этот вопрос. Все места, где она когда-либо жила, были стерильными, начиная с военных домов, в которых она жила со своим дедом. Она научилась хранить только то, что могла легко упаковать в чемодан, когда приходило время уходить.
Ну, что ж, все, что сейчас имело значение – это то, что у нее было несколько свободных дней. Она могла бы почистить свой холодильник. Пополнить его, он уже был пуст. Хм... она могла бы позвонить Сэму и узнать, не даст ли он ей дополнительную смену, но она уже сорвала большую сделку, чтобы иметь несколько выходных дней, так что это не было хорошо.
Она могла бы... черт, она могла бы пересчитать потолочные плитки, если бы захотела, но ей пришла в голову идея получше. Она полежит на пляже и посмотрит на волны. Это займет около часа. Может быть, она даже поплывет и израсходует часть беспокойной энергии, которую никак не могла стряхнуть. Стянув футболку, в которой спала, она натянула купальник, схватила полотенце и направилась к двери, остановившись только тогда, когда поняла, что за ней наблюдают.
Котенок из ада лежал на полу, жуя совершенно хорошую кожаную туфлю, наблюдая за ней своими лазурно-голубыми глазами.
– Эй, – сказала она. – Это мои вещи!
– Мяу.
– Я тебе помяукаю. – Выхватив из его лап испорченный башмак, она помахала им перед его мордочкой. – Это прямое нарушение правил.
Он беззаботно поднял лапу и начал умываться.
– Ясно. – Сдаваясь, она бросила свою туфлю. – Но я ухожу отсюда.
Котенок перестал облизываться и посмотрел на нее.
– Даже не пытайся смотреть на меня так. Я сейчас вернусь. Не разрушай ничего, пока меня нет, слышишь?
Сатанинское отродье только зевнуло.
Выходя на улицу, она захлопнула дверь. Линди пошла прочь от большого дома Сэма, в котором было 10 000 квадратных футов роскошных комнат и причудливых вещей, которые всегда заставляли ее чувствовать себя слоном в посудной лавке —и направилась к пляжу. Дель-Мар был одним из тех внушающих благоговейный трепет мест, где люди тратили слишком много денег на свои дома, чтобы иметь невероятный вид на синий-синий океан и небо, такое яркое, что ей нужны были солнцезащитные очки, чтобы смотреть на него.
Та ночь не давала ей покоя, она могла признаться себе в этом ранним утром, когда шла по усыпанной галькой дорожке к песку, а туман целовал берег. Ей не нравилось, как они с Гриффином расстались, но она не могла понять, почему это имело значение. Линди говорила себе, что у нее была своя собственная жизнь, о которой нужно беспокоиться.
И все же сегодня ее собственная жизнь казалась... пустой.
То, как она жила, было ее собственным выбором. Она могла бы что-то изменить, но не сделала этого. теперь она была одна на пляже, как и хотела, и это тоже сработало. Не о ком заботиться, некого терять.
С беспокойным вздохом она села и прижала колени к груди.
– Ого, ты только посмотри, можешь расслабиться. – Длинные ноги Сэма появились сбоку от нее. – Надо бы это сфотографировать, – сказал он. – Нет, подожди. – Присев на корточки рядом с ней, он улыбнулся. – Потому что ты единственный человек, которого я знаю, который может дать отпор, но при этом так свирепо нахмуриться. – Он растянулся на песке рядом с ней и вытянулся во весь рост. – О, да, это хорошо. Это должен был быть пляжный зависала.
С его светлыми волосами до плеч, выгоревшими на солнце, и стройным телосложением, предполагающим, что он был на десять лет моложе своих тридцати пяти, из него получился бы хороший парень. К тому же она видела, как он занимался серфингом после долгого рабочего дня. В волнах он чувствовал себя как дома. Вообще-то он всегда был как дома.
Подвиг, который ей никогда не удавался. Но с другой стороны, она не родилась скучающей, с серебряной ложкой во рту и большим количеством родственником.
У Сэма было не так уж много ухабистых дорог в его жизни, но он был одним из тех поразительно хорошо приспособленных людей, которые просто хотели отдавать. И он это сделал, причем в полном объеме. Он отдавал все "Хоуп Интернэшнл", а взамен просил лишь изредка по часу заниматься серфингом, когда условия его устраивали.
Ей хотелось, чтобы ее жизнь была такой простой.
– В чем дело? – он склонил голову набок. – Что тебя так печалит?
– Ничего.
– Ну, ты – это что-то. – Он легонько толкнул ее в плечо. – Ты стала чем-то особенным с тех пор, как вернулась из Мексики два дня назад. Кстати, что там произошло?
– Ничего.
– Угу. – Он внимательно посмотрел на нее. – Это было самое оборонительное "ничего", которое я когда-либо слышал. У вас были проблемы с добровольцем?
Она смотрела на волны. Они были хороши сегодня, от четырех до шести футов.
– Пожарный... Гриффин Мур, верно?
Перед глазами Линди возник образ Гриффина: высокий, великолепный и измученный.
– Я помню его имя.
Сэм положил ладонь ей на подбородок и заставил посмотреть на себя.
– Он что-то предпринял?
– Ты же знаешь, что я без проблем постою за себя, если до этого дойдет.
– Неужели?
– Нет.
Сэм немного расслабился, но все еще наблюдал за ней.
– Я назначил тебе поездку с дантистом в Сан-Пуэблу, но он отменил ее до следующей недели. А теперь у меня есть расписание на завтрашний рейс педиатра и окулиста в Байю. А потом ты снова полетишь в Сан-Пуэблу.
– С припасами?
– Немного. Пожар все еще локализован, но есть проблемы с погодой. Они ожидают неприятностей завтра, когда поднимется ветер.
Она знала это. Линди звонила Тому каждый день, чтобы проверить.
– Ясно.
– Тот же самый парень собирается заняться этим вплотную. Он звонил несколько раз, проверяя состояние пожара. Когда он узнал, что им нужна помощь с подавлением огня, он сказал, что вернется.
Линди смотрела на волны. Поэтому Гриффин предложил вернуться. А это означало, что она увидит его снова. Ничего особенного, правда. Возможно, они поделились друг с другом чуть больше, чем намеревались, но этого следовало ожидать, учитывая ситуацию, в которой они оказались. Всякий раз, когда адреналин, приключения и опасность смешивались вместе, все ускорялось.
И все ускорилось.
Но они были взрослыми. Они могли бы с этим справиться.
Боже, она надеялась, что они справятся.
Сэм все еще смотрел на нее.
– Ты собираешься рассказать мне, что происходит?
– Это не входит в мои должностные обязанности.
– К черту работу, Линди. Я думал, мы друзья.
Не имея их много, она ценила тех немногих, которых ей удалось, по чистой случайности, завести.
– Так и есть.
– Друзьям рассказывают.
Линди вздохнула.
– Ясно. Я поцеловала его.
Он уставился на нее своими темными-темно-карими глазами. А потом мужчина рассмеялся.
– Ты этого не сделала.
– Я так и сделала. – Она поморщилась. – Послушай, мы попали в эту ситуацию, ясно? Огонь был горячим, опасным и слишком близким. Мы были одни, вместе, напуганные…
– Ах. Дело в опасности. – Он кивнул. – Я знаю.
– Ты знаешь?
– Эй, я летал пять лет, прежде чем нанять тебя.
– Правда. – Она вздохнула.
– Так плохо?
Нет, это хорошо.
– Я действительно не хочу говорить об этом, и я чертовски уверена, что не хочу видеть его снова.
– Не проблема. Шутки в сторону, – он коснулся ее руки. – Я найду кого-нибудь другого, кто будет его пилотировать.
– Нет, – сказала она слишком быстро, слишком быстро, и Сэм медленно поднял бровь. – Я сделаю это, все будет хорошо.
– Ты только что сказала, что не хочешь его больше видеть.
– Я также сказала, что сделаю это. – Вскочив на ноги, она бросила полотенце и направилась к волнам. Ей нужно было поплавать.
– Может быть, мне стоит пойти с тобой, – сказал Сэм, появляясь рядом с ней, когда она шла к воде. – Просто чтобы убедиться, что ты не наделаешь глупостей.
– Например, что? – спросила она уже раздраженно. Она никогда не делала глупостей.
Кроме поцелуя Гриффина. Это было действительно глупо. Чудесно, горячо... но очень, очень глупо.
Сэм нырнул в воду впереди нее, а затем вынырнул, отбросив назад волосы, и повернулся к ней лицом.
– Как будто действительно позволяешь себе сочувствовать кому-то.
Она открыла рот, затем медленно закрыла его, потому что, что она могла сказать? Он поймал ее на слове.
Она редко позволяла себе сочувствовать кому-либо.
Линди никогда не позволяла себе сочувствовать кому бы то ни было. Так было лучше и проще. Безопаснее.
Сэм обрызгал ее водой.
– Разве я не прав?
Она показала ему средний палец, затем нырнула в следующую волну и подплыла к нему.
– И чтобы ты знал, я сочувствую многим людям.
– Неужели? Назовите двоих.
– Ты.
– Второй.
– Ладно, ты и я.…
– Да? Я и... кто?
– И все в Сан-Пуэбла. – Довольная, она скрестила два пальца. – Том, Нина, Роза…
– О-о-ох. Целых четыре человека.
Нахмурившись, она нырнула в очередную волну, а когда вынырнула, Сэм плыл на доске рядом с ней.
“Знаешь, я передумала, всего три человека, – сообщила она ему с дерзкой ухмылкой. – Том, Нина и Роза.
Сэм рассмеялся и покачал головой, брызгая соленой водой ей в лицо, прежде чем поднялся на следующую волну, его длинное гладкое тело принимало воду, как будто он был рожден для этого.
Она тоже нырнула и гордилась тем, что держится на волне лучше, чем он. Ей нравилось быть лучшей, это делало ее мир правильным в этот единственный момент, и она поплыла с улыбкой на лице.
– Это такой классический ход Линди, – сказал он.
– Что такое? Выглядеть лучше, чем ты?
– Притворяешься, что тебе насрать, хотя знаешь, что это так.
– Мне насрать. Волны идеальные.
– Я не об этом говорю. Я говорю о людях.
– О. – Она погладила его по щеке мокрыми пальцами. – Не волнуйся. Мне тоже на тебя насрать. Во всяком случае, немного.
– Знаешь что, детка? – Сэм лежал на спине, широко раскинув руки. – Когда-нибудь ты признаешь, что хочешь меня. Ты же знаешь, что хочешь.
Она громко и весело рассмеялась над этим, а потом плеснула ему в лицо водой.
– Я не собираюсь становиться в очередь за кусочком тебя. Я не соревнуюсь за мужчину. Никогда.
– Слишком плохо. Ты не знаешь, что теряешь. – Он снова нырнул, но когда вынырнул, Линди уже ждала его.
– Я забочусь о людях, – сказала она, не в силах отпустить его. – Просто мне не всегда хочется открывать свое сердце, вот и все.
– Эй, у нас у всех есть свои маленькие причуды. Одни глупее других.
Вздохнув, она нырнула обратно в воду. Она была уверена, что у нее не будет камня за пазухой через несколько дней, когда она заберет Гриффина. Даже если она задавалась вопросом, как он жил после своего первого пожара за год; задавалась вопросом, было ли ему трудно думать об этом.
Интересно, думал ли он о ней или, хотя бы беспокоился о ней?
Глава 16
Через два дня Линди уже готовилась к взлету. Закат всегда был ее любимым временем суток, но в этот вечер она не стала тратить время на то, чтобы наслаждаться им, пока ходила вокруг своего самолета.
Пожар в Сан-Пуэбле снова перекинулся через линию. Сегодня днем он уничтожил еще одно ранчо. Двое фермеров серьезно отравились дымом и их везли на поезде в ближайшую больницу.
Она пролистала предполетные бумаги в своем планшете, на самом деле не видя ничего из этого. Краем глаза она заметила, что к ней приближался Гриффин, одетый в мягкие выцветшие джинсы и белую футболку с логотипом пожарного на левом бедре. Это компенсировало его загар, сказав ей, что, чем бы он ни занимался всю неделю, это было на солнце.
Вокруг толпились и другие люди, но только Гриффин подошел ближе, закрывая ей вид на что-либо или кого-либо, кроме него. Она медленно перевела взгляд с его длинного, крепкого тела на лицо мужчины.
Он сдвинул темные очки на лоб.
– Итак, мы делаем это снова.
– Определенно.
Легкая улыбка коснулась его губ, хотя в его глазах она увидела напряжение.
– Я не знал, что это будешь ты.
Так что он, вероятно, также не знал, что произошло сегодня в Сан-Пуэбле, о пожаре, перепрыгнувшем через линию, о потере еще одного ранчо и о его с трудом заработанном сдерживании. Он не примет это так легко.
– А ты хотел бы другого пилота? – спросила она.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Нет. Боже. – Мужчина провел рукой по лицу. – Слушай. Я хотел сказать тебе, что сожалею о том, как вел себя в воскресенье вечером.
Она начала проходить мимо него.
– Забудь, я тоже не была лапочкой.
Он остановил ее, взяв за руку.
– Я не могу этого забыть. Я даже не поблагодарил тебя…
– Не за что было благодарить меня.
– Ты что, шутишь? Ты была рядом со мной каждый раз, когда я начинал разваливаться на части.
– Я сказала, забудь об этом. – Она высвободила свою руку. – Люди все время на меня срываются. Это из-за того, куда я их везу, а это обычно мир за пределами того, что они знают, и того, что мы видим и делаем…
Он снова взял ее за руку и заглянул в глаза.
– Значит, ты целуешь всех своих пассажиров?
– Э-э... Нет. – Она крепко зажмурилась от воспоминаний, отраженных в его глазах. – Гриффин, я не хочу делать это сейчас. Я не могу сделать это сейчас. Давай просто... начнем сначала, хорошо?
– Линди…
– Пожалуйста.
Он заколебался, словно хотел сказать что-то еще, но, в конце концов, кивнул. С последним долгим взглядом, который мог бы растопить ее, если бы она была слабой женщиной, он прошел мимо нее и поднялся на борт. Она посмотрела ему вслед, потом закатила глаза, ругая себя за то, что смотрит, и последовала за ним, только чтобы врезаться в него, когда он резко остановился. Быстро отдернув руки от того места, где они лежали на его спине, она открыла рот, чтобы попросить его в следующий раз предупреждать, когда он останавливался.
И тут она увидела, на что он смотрел.
Котенок сидел, свернувшись калачиком на одном из сидений, и крепко спал, выглядя обманчиво очаровательным для чего-то, что разрушило ее дом за одну короткую неделю.
Оказавшись в тесном пространстве самолета, Гриффин обернулся, бросив на нее понимающий взгляд, в котором тоже было немало тепла.
– Ты оставила его себе.
Они были достаточно близко, чтобы поцеловаться, но она этого не замечала.
– Больше он никому не был нужен.
– Значит, ты совсем не привязана. Это просто еще один гуманитарный жест с твоей стороны.
– Только он не человек, – съязвила она. – Полагаю, это жест любителя животных.
Но он не позволил ей в шутку выкрутиться из этой ситуации.
– Ты смотришь мне в глаза и говоришь, что не привязываешься, – настаивал он.
Нет, не привязывается. И даже под угрозой смерти она не призналась бы, что ей нравится, как маленькие кошачьи миски Люцифера выглядят на ее голом кухонном полу, или что она не возражает разделить свою ванную комнату с его ящиком для туалета.
На самом деле, существо спало на ее ногах последние две ночи, набрасываясь на нее задолго до рассвета, нападая на нее, если она хотя бы дернется во сне... напоминая ей каждым своим движением, что она не совсем одна.
– Именно это я и хочу сказать.
– Лгунья, – мягко упрекнул он и потянул ее за руку, пока она не подошла так близко, что их пальцы соприкоснулись. – Почему ты не можешь просто признать, что привязана к чему-то?
– Слушай, эта тварь ест больше, чем стоит.
– Что? Ты даже не назвала его?
– Назвала. Я зову его Люцифер. Особенно когда он свисает с моих занавесок, раскачивается взад-вперед и шипит на меня.
Гриффин прижал котенка к груди и погладил его под подбородком.
Проснувшись, Люцифер тихонько мяукнул и замурлыкал.
Замурлыкал!
Линди сдержала рычание, но не могла оторвать глаз от Гриффина, прижимающего к себе котенка.
– Отпусти Люцифера и приготовься к взлету.
Все еще баюкая кошку, он улыбнулся одной из тех медленных, уверенных улыбок, которые раздражающе действовали на ее пульс.
– Если ты так несчастна с ним, почему бы тебе не позволить мне забрать его из твоих рук?
– В этом нет необходимости.
– Это самое меньшее, что я могу сделать.
Линди посмотрела на Люцифера, который буквально пускал слюни от блаженства и восторга, и почувствовала, как ее сердце чуть-чуть дрогнуло. Она не могла в это поверить, но каким-то образом она действительно полюбила этого маленького кота.
– Я же сказала, что оставлю его у себя.
Подняв свободную руку от Люцифера, Гриффин убрал прядь волос с ее щеки.
– Крепкий орешек, правда? – прошептал он. – Почему?
– Я просто... независима.
– Неужели ты никогда не позволяла себе опереться на другого человека?
– С тех пор как умер мой дед, в этом не было необходимости.
– Значит, ты сама все защищаешь.
–Да.
Он медленно покачал головой.
– Каждому время от времени нужно что-то еще. В этом нет ничего постыдного.
– Ты хочешь, чтобы я на тебя надеялась? Неужели?
Он уставился на нее, разрываясь между желанием сказать: “Черт возьми, да” и отступить назад, боясь причинить ей боль, потому что он все еще понятия не имел, что, черт возьми, происходило в его голове.
– Ты мне нравишься, – тихо сказал он. – Ты же знаешь, что да. Но я еще не доверяю своим чувствам.
– Да? Что ж, теперь нас двое.
– Но я могу сказать, что хочу доверять своим чувствам. – Он криво усмехнулся, когда она просто посмотрела на него. – Я так понимаю, ты не можешь сказать то же самое.
– Нет. И не думай, что я не вижу в этом иронии. Ты готов рисковать, а я нет. Но полагаться на тебя не входит в мои планы, Гриффин.
– Почему?
– Я и сама об этом думала. – Их взгляд встретились, и она облизнула губы в нервном жесте, который заставил его стонать.
– Боже, Линди. – Он коснулся ее лица, придвинулся еще ближе. – Я
Но тут на борт поднялся еще один человек, поразительно похожий на того, кто уже стоял там. Не такой высокий и чуть более мускулистый, он был похож на Гриффина – такие же ясные голубые глаза, загорелые светло-каштановые волосы и грубые черты лица.
Увидев его, Гриффин убрал руку с лица Линди и вздохнул.
– Я отлично рассчитал время, да? – сказал мужчина с усмешкой.
Гриффин опустил котенка на сиденье.
– Линди, познакомься с моим братом. Броуди получил приглашение полететь с нами, пообещав Сэму сделать пожертвование. Он думает, что мне нужен сторож.
– Нет. – Броуди с очаровательной улыбкой пожал Линди руку. – Что ему действительно нужно, так это полностью измениться.
Линди, чье сердце все еще подпрыгивало от почти поцелуя с Гриффином, поймала себя на том, что улыбается.
– Кажется, ты мне уже нравишься.
– Он тебе нравится, а я нет? – недоверчиво переспросил Гриффин.
– Он быстро соображает, – сказала Линди Броуди.
– Мой брат быстрый как молния, – согласился Броуди. – Мама всегда говорила, что это потому, что она не ела достаточно белка, когда была беременна им. Так что на самом деле это не его вина.
Линди улыбнулась, и это была настоящая улыбка.
– Ты действительно летишь со мной?
– Это нормально? Я подумал, что тоже могу пойти добровольцем.
– Ты обучен?
– Нет. Гриф здесь, он самый успешный в семье. Я не готов к такой огромной самоотдаче. – Он бросил сумку Гриффина к их ногам. – Один только его рюкзак весит фунтов восемьдесят. Это слишком много для переноски.
Линди взглянула на Гриффина, лицо которого оставалось совершенно непроницаемым.
– Вообще-то я не такой опытный, как мой брат, – непринужденно ответил Броуди и сел. – Во всем понемногу.
– Ты имеешь в виду совсем немного. – Гриффин тоже опустился в кресло. – Он специализировался на сне.
– И это прекрасное умение, должен заметить, – сказал Броуди.
О, это будет очень интересно, решила Линди.
– У вас есть какие-нибудь причины, по которым выезд из страны был бы незаконным? – спросила она Броуди.
– В данный момент нет. Сэм сказал, что это не проблема.
Линди проверила пейджер и действительно получила сообщение от Сэма, одобряющее Броуди.
– Ну тогда. Пристегнитесь, ребята, нас будет трясти.
Броуди выглядел взволнованным.
Гриффин застонал.
И, как ни странно, Линди вдруг почувствовала себя живой-необыкновенно, прекрасно, трепетно живой.
* * *
Погода для полета была подходящей, и перед ними открылось ночное небо, со средней и высокой влажностью и почти без ветра.
Идеально, как для полета, так и для огня. Но, словно прочитав ее мысли, Гриффин покачал головой:
– В Сан-Пуэбле нам так не повезет.
Линди взглянула на него. Кот лежал у него на коленях вниз головой, выставив на всеобщее обозрение свое тощее тельце и полный животик, из-за чего он провалился в глубокий сон.
– Это может случиться, – сказала она. Она не собиралась комментировать своего глупого маленького котенка и то, как дома он оказался в его руках. – И если это продлится несколько дней, мы сможем вернуться к стопроцентной изоляции, без проблем, верно?
– Вернулся обратно? – он напрягся. – Я думал, что он был сдержан.
– Поднялся ветер, и языки пламени запрыгали по огненным линиям. Он уничтожил еще одно ранчо.
– Боже.– Он выглядел опустошенным. “Никто не ранен?
Она не хотела говорить ему об этом.
– Двое рабочих ранчо серьезно отравились дымом, их везут в больницу.
Он долго молча смотрел в окно, ни на что не глядя, потому что уже наступила ночь и они летели над пустыней. Мускул на его челюсти напрягся от того, что плохая мысль пришла ему в голову.
И ей снова захотелось успокоить его.
– Но если завтра будет такая же хорошая погода…
Он прервал ее слова, медленно покачав головой, и только по его глазам было видно, что он слишком много знал о таких вещах.
– Вот тут-то люди и ошибаются. Они оценивают погоду слишком рано или слишком неправильно. Тогда они становятся довольными или, что еще хуже, уверенными в себе. Доверьтесь мне. Огонь сам создает себе погоду. По крайней мере, у нас будут ветры, низкая влажность, высокие температуры…
– Вечный оптимист, – сказал Броуди.
– Это просто природа огня, а не моя природа, – запротестовал Гриффин, и после этого они некоторое время летели в тишине. Броуди достал колоду карт и попытался вовлечь брата в игру.
Но Гриффин был не в настроении играть.
– Если ты будешь слишком напряженным слишком долго, Гриф, у тебя появятся морщины. Неужели ты никогда не слушал маму?
– Я так и делал. Я просто удивлен, узнав, что ты это сделал.
– Да, я всегда был в беде, не так ли? – очевидно, пытаясь разрядить обстановку, Броуди улыбнулся Линди. – Моя мать столько раз говорила: "Ты – моя смерть", что я думал, это мое имя.
Его улыбка показалась Линди заразительной.
– Вы двое похожи, но это не так.
– Это потому, что у меня есть все хорошие черты, – сказал Броуди.
– Если ты считаешь сон в течение всей жизни хорошей чертой, – предложил Гриффин.
– Только не в этом году, я не спал всю жизнь.
– Неужели? Гриффин приподнял бровь. – Чем ты там занимался? Кроме рыбалки, конечно.
– Во-первых, я забочусь о маме и папе. И не забудь от всех друзей, которых ты бросил. На самом деле, старший брат, я делал все то, что ты должен был делать, но не делал, с тех пор как ты исчез от нас.
Гриффин повернулся к окну.
– Да, я вижу, ты рад, что спросил. – Смех и поддразнивание исчезли с лица Броди. Серьезный, он еще больше походил на Гриффина.
– Ты… исчез? – спросила Линди у Гриффина.
– Я не хочу об этом говорить.
Его грубый, низкий голос застал ее врасплох.
– Конечно, нет, – сказал Броуди. – Потому что если ты этого не сделаешь, то сможешь продолжать жить. – Он посмотрел на Линди. – Прошлым летом в Айдахо случился лесной пожар. Это было ужасно, вы, наверное, слышали об этом в новостях.
– Мне не следовало пускать тебя на этот самолет, – пробормотал Гриффин.
– Я слышала об этом пожаре. – Линди вспомнила, что она думала о том, как мужественны и удивительны люди, которые борются с такими пожарами.
– Двенадцать человек погибло. – Броуди вздохнул. – Двенадцать пожарных из пожарной охраны.
Гриффин, все еще отвернувшись к окну, закрыл глаза.
– Гриф был на том пожаре, – продолжал Броуди. – На самом деле он командовал одной из наземных бригад. Они были его друзьями. Один из них, Грег, был его лучшим другом еще с детского сада.
– Черт побери, – сказал Гриффин.
– Ты должен уметь слышать это вслух, парень. Время пришло. – Голос Броуди смягчился, когда он закончил свой рассказ. – Потом он встал и ушел от всех нас: меня, моих родителей, своих друзей, включая жену Грега, с которой он тоже был близким другом. Переехал через всю страну и сел на пляже в Сан-Диего. Мрачный. Злой…
– Броуди…
– Тише, Гриф. Я рассказываю историю.
– Мою историю.
– Да, но это очень важно, и об этом надо рассказать.– Броуди откинулся назад, заложил руки за голову и вздохнул. – Так что у меня не было выбора. У меня появилась мотивация. Я разыскал его и сказал, что пора двигаться дальше. Пора перестать винить себя, когда он ни в чем не виноват. Я привел его задницу в порядок.
Линди какое-то время летела молча, пока остатки гнева на Гриффина не иссякли.
Ни один из братьев не произнес ни слова. Ему нечего было сказать, не было никакого способа сделать что-то лучше для Гриффина. Он потерял двенадцать человек из своей команды – Боже мой, и своего лучшего друга – и только мысль об этом заставляла ее сердце трепетать от величины его потери.
Так много в нем вдруг обрело смысл.
– Грифин…
– Не надо, – сказал он, все еще глядя в окно. – Ничего не говори. Если только это не способ открыть аварийный люк, чтобы я мог сбросить Броуди.
– Видишь? – улыбка Броуди была немного мрачной. – Братская любовь во всей ее красе. – Но он положил руку на плечо Гриффина и сжал его, его беспокойство и любовь отражались только в его глазах. – Я горжусь тобой, большой идиот. Я чертовски горжусь тобой.
– Почему?
– За то, что ты здесь. За то, что попробовал еще раз. За то, что ты так хорошо делаешь, я всегда хотел стать лучше.
Услышав это, Гриффин посмотрел на него.
– О чем, черт возьми, ты говоришь?
– Ты вернешься, – тихо сказал Броуди. – Ты сам себя туда загнал. Ты всегда так делаешь, Гриф, и это внушает благоговейный трепет, если хочешь знать правду.
– Послушай, все, что я делаю, это избегаю того, чтобы ты созывал помощь.
– Ты так боишься маму? Ну же, после всего, с чем ты столкнулся?
Гриффин долго смотрел на него, и сердце Линди снова сжалось от того, что происходило за этими удивительными глазами.
– Я не хотел быть здесь, – наконец, сказал он.
– Я знаю.
– И ты заставил его это сделать.
– Я знаю.
Гриффин вздохнул, а затем натянуто рассмеялся.
– Ты ведь понимаешь, что я буду твоим начальником, верно?
– Да. Но ты будешь со мной помягче.
– Зря надеешься.
Броуди моргнул.
– Ты заставишь меня раздавать питьевую воду, следить, чтобы у всех были закуски, или что-то в этом роде, верно?
– Что-то подобное. Ни о чем не беспокойся.
– Да. Спасибо. Я ни о чем не буду беспокоиться.
Линди сосредоточилась на полете и постаралась избавиться от комка в горле. Довольно скоро она повела их на последний спуск через темную и дымную атмосферу, полет был таким же трудным, как и в прошлый раз, с ограниченной видимостью. Но она была готова к этому, и не было ничего такого, с чем она не могла бы справиться, вместо этого удивляясь глубине любви между двумя мужчинами, несмотря на все, через что они прошли.
Были бы у нее брат или сестра, если бы ее родители были живы? Сделала бы она что-нибудь, что угодно, если бы ее брат нуждался в ней, в том числе приостановила бы свою жизнь, чтобы убедиться, что он или она вернутся к своей?
Поскольку у нее не осталось никаких кровных связей, эти размышления казались тщетными и глупыми, и, конечно же, неуместными, и она выбросила их из головы.
Но она не могла так же легко выбросить из головы то, что узнала о Гриффине, и обнаружила, что хочет успокоить его, исцелить. Дотронуться до него. Ей хотелось прижать его к себе и никогда не отпускать.
Так же ужасно сложно и так же ужасно просто.
Глава 17
В Сан-Пуэблу они приехали поздно. Оказавшись в гостинице, Гриффин отправился спать, оставив Броуди наедине на целый вечер, когда ему нечего было делать.
Его любимый вид вечеров. До этого он был в медном каньоне всего один раз, во время рыбной ловли, когда услышал о Сан-Пуэбле и их пожаре, но так близко к самой деревне он не подходил.
Он уже знал, что любит Мексику. Погода всегда была хорошая, а рыбалка еще лучше. Кроме того, люди здесь жили по своему расписанию, а это означало, что все делалось в свое время – его любимая часть этого места.
В данный момент его желудок был полон стряпней Розы, и он стоял прямо перед маленькой гостиницей, где они будут спать сегодня вечером, глядя вниз на бегущий ручей, настолько полный рыбы, плавающей в бледном, наполненном дымом лунном свете, что он мог бы протянуть руку и схватить одну.
