Текст книги "Раскаленный добела (ЛП)"

Автор книги: Джилл Шелдон (Шелвис)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Да.

– В твоей семье все такие?

– Снова поверни направо.

– Я приму это как "да". – Он обернулся. Впереди в ночи показались огни Сан-Пуэбло. Над ними, откуда они только что приехали, пылал огонь.

Но не настолько далеко, чтобы это ее устраивало.

– Куда? – спросил он.

– В твое жилье на выходные. – Линди слушала звук мощеной мостовой, а милые, причудливые, маленькие здания напоминали ей о том, почему они чуть не убили себя сегодня. – И я должна сказать тебе сейчас, – предупредила она о месте, которое неожиданно захватило ее сердце пять лет назад. – Гостиница "Рио Виста" не совсем пятизвездочная.

– А я предвкушал уход за лицом и педикюр, вместе с икрой и хорошим сексом на пляже.

Она моргнула.

Гриффин невинно взглянул на нее.

– И коктейль.

– О. Верно. – Секс на пляже был напитком, каким-то сложным смешанным напитком. Но ему действительно не следовало произносить слово "секс" таким голосом – от этого с ее внутренностями происходили странные вещи. – Я так и знала.

Мужчина не засмеялся, но улыбнулся, и, черт побери, если сейчас ее гормоны не взбунтовались.

– Сколько еще ехать?

Она указала пальцем.

– До конца дороги.

– Сейчас почти нет дороги. Как ты нашла это место в первый раз?

– Длинная история.

– У нас, как оказалось, много времени.

Девушка пожала плечами.

– Несколько лет назад у меня были проблемы с самолетом.

– Проблемы с самолетом? Я почти боюсь спросить, но что в твоем мире указывает на "проблемы с самолетом"?

– Я должна была совершить здесь интересную посадку, которая, как я думала, была глухоманью. Оказывается, я была права. И мне понравилось здесь, в глуши. Осторожно, там свинья посреди дороги.

– Ты, Линди Андерсон, очаровательная женщина. – Гриффин сбавил скорость, осторожно объезжая свинью, которая стояла в темноте и смотрела на них; ее глаза светились в свете фар, когда они проезжали мимо. – Интересная" посадка? Что именно это значит? Ты разбилась? Спасала своих пассажиров в одиночку? Ходила по лесу босиком целыми днями? Восстановила свой самолет с запчастями, которые сделала сама?

– За кого ты меня принимаешь, Макгайвер? – но Линди улыбалась, черт побери. Боже, она так не хотела этого делать, делиться историями, делиться собой. Через два дня все станет еще хуже, когда она бросит его в Сан-Диего, и каждый из них отправится куда глаза глядят. – Я не люблю говорить о себе.

– Ну, тут я с тобой согласен. Мне просто интересно, что тебя так взволновало. Я знаю, что это не езда на древнем джипе, или падение с обрыва, или бегство от огня.

Что ее так взволновало? Высокие, крепкие, поджарые мужчины с выразительными затравленными глазами и душераздирающей улыбкой, склонные к необычному мужеству и спасению душ – и все это при столкновении с каким-то таинственным кошмаром. Это-то и взволновало ее.

– Меня ничто не достает, – наконец, сказала Линди, и мужчина глухо рассмеялся, отчего у нее свело живот.

На мгновение они замолчали – уютная тишина, которая, в свою очередь, заставила ее почувствовать себя неловко. Линди смотрела на светящийся холм, за которым виднелось пламя. Она все еще слышала его, чувствовала запах.

– Значит, ты действительно обычно устраиваешься там на ночлег, когда тушишь пожар?

– Да.

– И ты так делал… недавно?

– Выуживаешь, Линди? Для личной информации? Потому что это обоюдно.

Да. Да, это так.

– Я просто спрашиваю тебя о твоей работе. Ничего личного.

– О моей работе? – выражение лица Гриффина, скрытого в тени, не изменилось. – Прошло около года, но, по-видимому, ничего не изменилось. Как ты узнала сегодня, это грязно. Тяжелая работа, и большую часть времени, скучно, как в аду. Вы либо боретесь со временем и стихией, принимая приказы из штаб-квартиры, которая может быть далеко и не в курсе события, или ждете, когда грузовики пополнятся. Или, если повезет, спите без задних ног.

– Если тебе это не нравится, зачем ты это делаешь?

Он дернул головой в ее сторону, и в его глазах было чистое удивление.

– Мне действительно нравится. Я люблю это.

– Знаешь что? – сказала она со смехом. – Ты еще более сумасшедший, чем я.

– Смейся, если хочешь. Борьба с огнем – это то, что я делаю, это то, кто я есть.

– Тогда почему это не делает тебя счастливым?

– Раньше так и было. – Мужчина переключил передачу и резко повернул. – Раньше это была вся моя жизнь. Я переходил от огня к огню – Колорадо, Юта, Айдахо, Калифорния, Вайоминг... назови штат, и если там дикая местность, то я был бы и там.

– Было и прошло.

Гриффин крепче сжал руль своими длинными пальцами.

– Я же сказал тебе, что уже почти год не боролся с огнем.

– Почему же?

– Теперь этот вопрос определенно выходит из сфер, связанных с работой и переходит в личное.

Отлично. А она больше всего ценила уединение, не желая, чтобы в нее тыкали палкой. Но именно тогда она хотела чего-то избежать.

Гриффин остановился у подножия холма. Над ним поднималось свечение от огня.

– Справа поворот назад, в центр города. Слева – мексиканский пригород. Ты найдешь дом Тома там, через пять домов. Мы должны вернуть его джип.

Первые два "кассы" ^[3] были немногим больше однокомнатных хижин, хотя дворы были ухожены, и не задевали самолюбие собственников.

– Вон та в сумерках превращается в дикое место, – сказала она, указывая на третий дом, чуть побольше бунгало. – Владелец – женщина, которая родилась здесь. У нее семнадцать братьев и сестер, большинство из которых живут в пределах нескольких квадратных миль. Она вырастила их и каждый вечер берет с них деньги за выпивку, а потом выгоняет, когда они начинают драться. А этот дом, – она указала на четвертый, – принадлежит Тому. Его дочь Нина тоже живет там, и она управляет кантиной с заднего двора. Это популярное место для местных жителей. А вот и пятый. – Они въехали на стоянку. – Здесь ты и останешься на ночь.

Гриффин занял жилище в классическом испанском стиле, над которым, для критического взгляда Линди, можно было немного поработать. И все же уютная гостиница с низкими окнами, украшенными цветами, кремовыми стенами, построенными из натуральных материалов, включая множество мексиканских камней, покорила ее сердце. Она знала, что есть места, которые нужно подлатать, что нужно прибрать так же, как и вокруг гостиницы, но очарование старого мира притягивало ее, успокаивало, как и немногие другие места, и внутри она нашла свое личное убежище.

Гриффин припарковался рядом с двумя другими грузовиками и двумя автомобилями без опознавательных знаков. Пыль поднималась вверх, душила их. Он посмотрел на вывеску с надписью "Рио-Виста ИНН".

– Не совсем Хилтон, – заметил мужчина с улыбкой.

Необъяснимо, но Линди почувствовала необходимость обороняться.

– Послушай, это же настоящая жизнь, ясно? Может быть, комнаты маленькие, и, может быть, половина из них даже не запирается. Ты можешь даже увидеть иногда большого и нежелательного таракана. Но еда впечатляющая, и атмосфера подлинная. Владелец откладывает свои деньги на ремонт. Ты просто иди внутрь и позволь им позаботиться о тебе.

Мужчина моргнул, явно удивленный ее страстью.

– Я просто пошутил, Линди.

Она вздохнула.

– Ага.

– А кто владелец?

О, нет. Он не хотел делить себя с ней, и она тоже.

– Право собственности – довольно странный вопрос, – наконец, сказала женщина. – Но она открыта для любого усталого путешественника, а ты, конечно, им являешься.

Они оба посмотрели на гостиницу, на штукатурку, которую нужно было снова залатать, на кирпичи в арках, которые были цвета грязи, благодаря последней пыльной буре. Из-за засухи растения перед домом, которые весь день получали прямые солнечные лучи, давно начали увядать.

Но внутри горел свет, и она уже чувствовала запах ужина – настоящей еды, а не фастфуда —который наполнит их пустые желудки. Гораздо лучше, чем в любом модном отеле.

Гриффин вылез из джипа и схватил свое снаряжение.

– Эй, пока есть проточная вода... – сказал мужчина с дразнящей усмешкой, которую она проигнорировала, потому что у него был способ измотать Линди, превратить ее защиту во что-то совершенно другое. – Горячая вода, – добавил он. – Ради душа я готов на все.

– Ванна ближе к тому, что ты получишь. – Она посмотрела на него в свете фонарей, льющих свой свет от гостиницы. Он готов на все ради душа? Ему действительно не следовало говорить ей об этом. – Что ты слышишь?

Гриффин склонил голову набок и прислушался.

– Воду.

– Ты быстро соображаешь, Ас.

Линди двинулась на звук, который привел их в сторону от гостиницы. Там, за домом, бежал небольшой ручей, исчезая в бескрайней темной пустыне. Над ними луна изо всех сил пыталась осветить путь сквозь дым, а вокруг них, не обращая внимания на лесной пожар, бушевавший неподалеку от этого самого места, жужжали насекомые, а вдалеке выл койот.

Берега ручья были покрыты мхом и густыми зарослями, деревья нависали над водой, создавая уединенное маленькое убежище.

– Не говори ничего, – сказал Гриффин, выглядя удрученным. – Это моя ванна?

– Ладно, я тебе ничего не скажу. – О, да, она определенно заменила свою защиту чем-то другим. Озорством. – Я также не стану говорить тебе, что мыло висит на той ветке справа от тебя.

Мужчина посмотрел на висящее мыло, затем опустил взгляд на свое грязное тело.

– Полагаю, мне нужно привести себя в порядок, прежде чем войти.

Линди небрежно пожала плечами.

– Наверное.

Бросив сумку, Гриффин оглядел ее.

– Ты тоже здесь купаешься?

– Когда мне бывает удобно. – Она не упомянула, что сделала это всего один раз, в самую жару лета, и купала собаку Розы вместе с Ниной. В тот день они тоже здорово загорели.

Но для хорошего, горячего душа, нет, она войдет в дом и воспользуется общей ванной.

В котором была совершенно прекрасная горячая вода.

Гриффин все еще смотрел на воду. Она представила себе, что ручей – талый снег – все еще чертовски холоден для этого времени года

Мужчина поднял голову.

– Не думаю, что тебе сейчас удобно здесь купаться…

При виде неожиданного жара в его глазах, который ускорил ее сердцебиение без всякой на то причины, кроме того, что Гриффин стоял с вызывающим блеском в глазах, Линди прикусила губу и медленно покачала головой.

– Да. Я так и думал. – Он скинул ботинки. Поднял руки и начал расстегивать рубашку. – Как получилось, что я испачкался больше, чем ты?

О, она была очень грязной, и ей нужно было принять душ.

Горячий.

В одиночестве.

И внутри.

Но в данный момент ее мысли были самыми грязными. Прислонившись спиной к удобному дереву, женщина скрестила руки на груди, уверенная, что справилась с этой ситуацией, что она взяла над ним верх, потому что, конечно же, он не станет раздеваться прямо перед ней…

Гриффин стянул с себя рубашку.

Стащил футболку и отбросил обе вещи в сторону.

О боже.

– Гм…

Мужчина опустил свои руки к брюкам.

Глава 8

Сбросив с себя одежду, Гриффин не знал, что ему нужно больше – избавиться от прилипшей к телу грязи и копоти или завалиться спать.

Приготовить еду. Очень много. Кто-то когда-то посчитал, что пожарному требуется семь тысяч калорий в день, и Гриффин всегда считал это огромным преувеличением. Но он решил, что теперь может съесть вдвое больше. Бургеры и картошка фри. Бифштекс. Целая курица... его рот наполнился слюной от фантазии, зная о том, что реальность будет совсем, совсем другой.

Затем Гриффин посмотрел вверх и поймал выражение лица Линди, когда она смотрела на то, как он раздевался, что сразу же изменило его настроение.

Ее взгляд был прикован к его груди, животу ... везде, как будто она ничего не могла с собой поделать, но его тело было просто оболочкой так долго, что казалось шоком то, что кто-то интересовался им.

Гриффин быстро приспособился, и его голод повернулся в совершенно ином направлении, только, как и все остальное, с чем он столкнулся ранее в этот день, он не знал, что со всем этим делать. Да, он поцеловал ее, и да, все это одиночество в пустыне объединилось в один шар жара в его животе и также ниже, но он не планировал действовать.

Не тогда, когда он столкнулся со всем, с чем ему пришлось столкнуться здесь, потому что горькая правда заключалась в том, что у него не осталось ничего, совсем ничего, чтобы предложить женщине.

Даже не секс.

Поэтому Гриффин повернулся к ней спиной, скинул штаны, и остался в одних шортах. Это было лучшее шоу, которое она могла получить.

Ночь была так полна звуков – ветра, сверчков, криков чего-то таинственного, что Гриффин заколебался, гадая, есть ли здесь горные кошки или медведи, о которых стоило беспокоиться. Трудно было поверить в то, что как раз по ту сторону холма бушевал вышедший из-под контроля лесной пожар.

Но у него было леденящее, тяжелое воспоминание о прошедшем дне, чтобы доказать это, и грязь, которая покрывала его тело. Глубоко вздохнув, он шагнул в ручей. Святые угодники…

– Холодно? – ласково спросила Линди.

Только, если заледенеть.

– В самый раз. – Он потянулся за мылом, смывая грязь и воспоминания. Вода доходила только до середины бедра в самом глубоком мечте, но стыдливость уже много лет назад осталась в его переполненной комнате в колледже, а тем более в нетронутых землях, где он несколько недель находился в компании студенток. Ночь была не по сезону теплой, несмотря на ветер, проносившийся по его телу, словно длинные пальцы, напоминая ему о том, что сказала Линди ранее.

Он был жив. Очень живой.

Окунувшись в воду, чтобы ополоснуться, мужчина выпрямился и повернулся лицом к Линди, которая стояла на краю ручья, самодовольная и очень красивая. В скудном свете гостиницы, находящейся за спиной женщины, ее глаза ... смеялись? Хм. Ночь вдруг приняла другой оборот.

 – Что ты задумала, Линди Андерсон?

Пять футов три дюйма чистого беспокойства. Она покачала головой.

– Ничего.

Правда. Ничего. От нее Гриффину хотелось бежать со всех ног, и хотелось смеяться.

Страшное сочетание.

– Лучше? – она снова заговорила своим сладким голосом, и оГриффин не сомневался. В каком-то смысле его только что похитили. Но он должен был предупредить женщину, чтобы она не связывалась с мастером своего дела.

– Ты же знаешь, что у тебя есть маленькое грязное пятнышко... – пошевелив пальцами, мужчина указал на ее лицо.

– Не знаю.

– Знаешь.

Подозрительно глядя на него, Линди наклонилась, зачерпнула немного воды и потерла подбородок.

– Не здесь, – серьезно ответил он и указал на ее подбородок. – Там.

Она снова наклонилась, зачерпнула еще воды, и потерла.

Гриффин выбрался из ручья, брызгаясь при каждом шаге.

– Нет, оно все еще там. Вот ... – взяв полную ладонь воды, мужчина поднял руку и наклонил над головой Линди.

Капли стекали по ее щекам и носу, попадали в глаза, и женщина ударила его по руке.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности. – Улыбаясь про себя, Гриффин наклонился к сумке за чистыми джинсами и рубашкой. Полотенца не было, но быть грязным было гораздо хуже, чем мокрым. Он засунул ноги в штаны. – Я полагаю, ты…, – но запнулся, потому что женщина снова посмотрела на него долгим, откровенным взглядом, разглядывая его влажное тело, и мужчина вдруг с удовольствием вспомнил, каково это – реагировать на женщину. – Линди.– Вопреки здравому смыслу, Гриффин шагнул ближе – Что происходит?

– Я... не уверена.

– Ты думаешь, что усталость делает нас обоих такими…

У Линди перехватило дыхание, и на этот раз это была не астма.

– Ну и… что?

Невыносимо притягивает? Возбуждает? Гриффин уставился на ее рот, что было справедливо только потому, что Линди смотрела на него. Но в то время как его тело было в нужном состоянии, ум Гриффина не был, и он сделал большой мысленный шаг назад. – Ничего.

Гриффин тоже сделал и настоящий шаг назад. Разочарование промелькнуло на ее лице, но она промолчала, за что он был благодарен, потому что не мог объяснить, почему, когда перед ним стояла красивая женщина, явно желавшая его, он не мог дать ей то, чего она хотела. Но он понятия не имел, как объяснить тот факт, что он не владел своими мыслями, когда дело касалось чувств. В конце концов, Гриффин не мог доверять своим эмоциям, и она тоже не должна.

Гриффин натянул свежую футболку, застегнул джинсы и, не удержавшись, улыбнулся и махнул рукой в сторону ручья.

– Твой ход.

Но она явно почувствовала его отстраненность и с легким смешком тоже попятилась.

– О, нет. Я не купаюсь с публикой. – Линди развернулась на каблуках и направилась к гостинице. – Пойдем, Ас. Я должна тебя накормить.

– То, что ты мне должна – так это стриптиз-шоу, которое ты только что видела.

Женщина споткнулась на ходу, но вовремя спохватилась. А потом продолжила идти, как будто ничего не говорила.

Но ее уши покраснели.

* * *

Линди поднялась по каменным плиткам под арку гостиницы, прекрасно осознавая то, что за ее спиной стоял молчаливый, невероятно сексуальный Гриффин. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь почти голый мужчина был так близко, не будучи при этом почти голым, и ей это не нравилось.

Маленькие огоньки освещали старую каменную дорожку, и стоящие сосны слегка покачивались на ночном ветру. Земля под их ногами стала сухой и хрупкой. И так отличалась от Сан-Диего или любого другого места, где ей доводилось бывать.

Линди открыла входную дверь и хотела войти, но Гриффин остановил женщину, схватив за запястье. Она посмотрела на его руку, большую и загорелую, потом на его глаза, которые были полны жара и разочарования, что не имело смысла для человека, который отступил первым.

Затем мужчина поднял свободную руку и провел пальцем по нежной линии на ее скуле.

– Еще грязь? – спросила она, немного смущенная всеми противоречивыми вещами, которые он всколыхнул в ней.

– Никакой грязи.

Тогда какого черта он так на нее смотрит?

– Я думала, что ты проголодался.

– О, я голоден, – заверил Гриффин.

– Нет. – Женщина издала легкий смешок. – Черт возьми, нет. У тебя был шанс, Ас. – Она шлепнула его по руке. – Пошли. – Жара надвигается, черт бы его побрал – она вошла в гостиную, ее теннисные туфли скрипели по кафельному полу. Линди окинула взглядом красивый старинный каменный камин, прекрасные, но уже начинающие крошиться кирпичные арки, ведущие из комнаты в комнату, мягкие ткани из синели, покрывающие часть мебели —которую, как она знала, нужно было заменить —и почувствовала, как ее сердце вздохнуло. Но, кроме того, что она могла делать на берегу ручья с мужчиной, стоявшим сейчас позади нее, у Линди было на уме только одно – еда.

– Боже, пахнет божественно.

Линди было интересно, знает ли Гриффин о том, что его низкий, хрипловатый голос делает с женщиной, которая и так слишком много думает сегодня о сексе. Явно ничего не замечая, он с надеждой повернулся в сторону коридора, откуда доносился восхитительный запах.

«Спасибо, Роза». Как только она подумала об этом, появилась высокая, пышнотелая, темнокожая женщина, одетая в многослойную юбку и такую же яркую, цветастую блузку, плотно облегающую полную фигуру. Ее черные, как смоль, волосы, тщательно окрашиваемые каждый месяц, чтобы скрыть седину, были, как всегда, уложены на макушке. В свидетельстве о рождении было написано, что ей пятьдесят пять, но Роза усмехалась над этим, предпочитая, чтобы ей было тридцать девять.

У нее была невероятно большая семья, все они переехали из Сан-Пуэбла в Энсинитас, штат Калифорния, много лет назад. Роза проводила там каждую зиму и, в результате, свободно говорила по-английски, хотя по-прежнему ругалась только на своем родном языке, и часто. Самой большой радостью женщины было командовать всеми вокруг себя, держать их в своих руках, что в сочетании с ее даром заставлять людей делать все, что она хочет, сделало Розу центром власти Сан-Пуэбла

Линди не знала, как именно это работает, но даже она вздрагивала, когда Роза говорила что-то делать. Она не росла с матерью или бабушкой, и все же, каким-то образом, Роза и ее дружеские, непререкаемые требования были законом.

– Ты. – Роза улыбнулась, схватила лицо Линди в свои руки и поцеловала в обе щеки, говоря на безупречном, но с сильным акцентом английском. – Ты осталась. Если бы я была старше своих тридцати девяти лет, ты была бы моей любимой дочерью. А теперь убирайся с моих глаз и прими душ, ты грязная. Мне нужно готовить.

При этой мысли у Линди потекли слюнки.

– Сначала мне надо поесть.

– Подожди, – сказал Гриффин. – У тебя здесь есть душ?

Вздрогнув, Линди повернулась к мужчине лицом. Как ни странно, он выглядел скорее удивленным, чем рассерженным, а также немного недовольным, и она поняла, что когда дело дошло до того, чтобы взять верх над этим человеком, она просто откусила больше, чем могла прожевать.

– Конечно, у нас есть душ. – Роза повернулась к Гриффину. – Ты наш герой, си? Тебя я должна обнять и поцеловать. – Никогда не скупясь, когда дело касалось ласки, она обхватила его лицо, как это было с Линди, и шумно расцеловала в обе щеки, щебеча ему все время, и рассказывая, как она счастлива с ним познакомиться, как благодарна, что он пришел, как ей не терпится откормить его тощий зад…

Внезапно женщина замерла. Она обнюхала его, а потом уперла руки в бока.

– Почему от этого мальчика пахнет мылом моей Таллулы?

«Ее Таллула» была драгоценным, нелепым пуделем, которого женщине подарил один из внуков в прошлом году, но мысли Линди все еще были заняты «тощей задницей» Гриффина, потому что она видела его только в мокрых, прилипающих к телу мужчины, шортах, и не думала, что он такой уж тощий. Конечно, на нем не было ни грамма жира, но то, что у него было, было твердым, как скала, и очень... приятным. Но что касается того, почему от него пахло мылом, которым они мыли Таллулу…

Пудель, о котором шла речь, ворвался в комнату с инерцией ракетного корабля. Яростно лая, собака бросилась к Гриффину, но, добежав до него, остановилась так быстро, что чуть не перевернулась. Без предупреждения собака рухнула на спину, подставляя живот для того, чтобы ее гладили.

Таллула, как выяснилось, любила мужчин, которые пахли точно так же, как она.

Линди могла бы рассмеяться, увидев выражение лица Гриффина, но Роза снова обняла их обоих.

– Ты провела там весь день? Dios mio, такие работяги. – Женщина взглянула на Гриффина. – Том не упоминал, какой ты красивый.

Гриффин, казалось, был сбит с толку быстрой сменой темы разговора, но Линди прикусила губу.

– Да, он довольно симпатичный, не правда ли? – она улыбнулась, когда мужчина низко зарычал так, будто звук предназначался только для ее ушей. – И он голоден. Ты об этом позаботишься?

– Конечно. Пошли, – требовательно ответила Роза и жестом пригласила их обоих пройти по старинному оштукатуренному коридору, выложенному большими, прохладными, гладкими плитками и украшенный растениями в горшках, чтобы скрыть все трещины, которых было много. – Ты точно не хочешь сначала привести себя в порядок?– спросила она у Линди.

– Как только поем. Умираю от голода.

Кухня была большой, уютной комнатой. С низких лепных потолков свисали кастрюли и сковородки, а на большом исцарапанном деревянном столе в центре стояло достаточно еды, чтобы накормить небольшую армию. Роза усадила Гриффина в кресло, а сама принялась накладывать на тарелку мясо, бобы, рис и свежеприготовленные лепешки. И только когда посуда была набита до отказа, она протянула тарелку Гриффину.

– Ешь.

Затем Роза повернулась к Линди и повторила весь процесс.

– Сегодня он пряный, – предупредила она и убрала прядь волос со лба Линди. – Достаточно острый, чтобы прочистить легкие. У тебя сегодня проблемы, да?

– Я в порядке.

– Да, это так, – подтвердила Роза, а потом испортила весь эффект, закатив глаза на Гриффина. – Упрямица в порядке.

Гриффин рассмеялся.

Роза просияла, глядя на него.

– Вы согласны?

– О, я определенно согласен, – сказал Гриффин и откусил большой кусок. Он застонал – звук, от которого по какой-то причине затвердели соски Линди – затем начал есть, как делал все остальное: с напряженной концентрацией. Линди уже знала, что мужчина так работает, так разговаривает... и точно так же целуется.

Линди не могла не задаться вопросом: «Что еще ему понравилось?»

Гриффин продолжал заглатывать еду, останавливаясь только для того, чтобы слизнуть каплю риса с большого пальца, с тихим сосущим звуком, который тянулся к эрогенным зонам женщины, которые еще не были возбуждены. Когда он, наконец, немного остановился, то вызывающе улыбнулся Линди.

– Итак, об этой упрямой штучке, – сказал он.

– Ах, да. – Роза улыбнулась. – Она ничего не может с этим поделать. И думает, что знает все.

– А еще она считает себя смешной. – Гриффин улыбнулся Линди, и мелькнувшей злости в его улыбке, женщина занервничала. – Она забыла сказать мне, что ручей – не единственная текущая здесь вода.

Роза подняла бровь так высоко, что та исчезла в ее волосах.

– Очень интересно.

– Думаю, да. – Мужчина снова набросился на еду, явно смакуя каждый кусочек.

Если бы он снова застонал, Линди подумала, что застонала бы в ответ.

– О, ради Бога, я просто дразнила тебя. – Линди вздернула подбородок, чтобы добавить авторитета своему заявлению. – И не успела я опомниться, как ты уже снял с себя всю одежду. Я далека от того, чтобы останавливать тебя.

– Да будет так, – сухо ответил он.

– Ты… дразнила его. – Роза явно находила это захватывающим.

– Знаешь, у меня есть чувство юмора.

– Угу.– Роза поцокала языком. – Ну, конечно.

Линди раздраженно вздохнула и съела еще немного.

– Я приготовила ваши комнаты, – сказала Роза. – О, а что касается ремонта ванной наверху этим летом…

– Твои планы – это твои планы, – сказала Линди.

– Но я бы хотела…

– Ты здесь главная, Роза.– Линди попыталась добавить к своим словам выражение "не сейчас". – Я тебе не нужна.

Роза нахмурилась.

– Ты ударилась головой? Что значит мои планы – это мои планы, это твои…

– Роза. Кладовая. Сейчас. – Отряхнув руки, Линди встала и направилась в кладовую, прямо ко второму холодильнику, где, как знала женщина, она оставила… Ах, да, там был отличное место. Шесть упаковок пива с ее именем все еще были там. Она схватила одну, развернулась и врезалась в Розу.

– Что с тобой? – требовательно спросила Роза. – Ты забыла принять витамин «В»?

– Я…

– Послушай, querida, я просто пытаюсь сказать, что у тебя сегодня гости, которые платят. Они уже заночевали. Я дала мужчине номер один, а паре номер два.

– Окей. – Клиенты, которые платили – отлично.

Роза все еще держала руки на бедрах.

– Так почему же ты не хочешь, чтобы Гриффин узнал, что это место принадлежит тебе? Что ты держишь нас всех вместе по доброте душевной, что ты питаешь слабость к Сан-Пуэбла?

– Я держу тебя здесь, чтобы ты не лезла мне в голову.– Линди сделала большой глоток пива.

– Нет, у тебя слабость.

– Да. К твоей стряпне.

Роза рассмеялась и обняла ее.

– Ты – полное дерьмо.

Линди терпела прикосновения одновременно принимая их и слова Розы, и закатывая собственные глаза.

– Мне просто не нужно выплескивать все свои личные дела на кого попало, вот и все.

– Он не просто кто-то. Он помогает, он герой. Ты же не хочешь, чтобы он знал, что у тебя слабость к моей еде или к чему-то еще. Признайся.

– У Линди Андерсон нет слабых мест.

Роза скрестила руки на груди – универсальная поза раздраженной матери.

– Знаешь, что я думаю?

– Если я скажу «да», ты перестанешь говорить?

– Я думаю, ты просто не признаешь то, что это твой дом. – Улыбка Розы была теплой и самодовольной. – Знаешь, что я о тебе знаю?

– Господи, еще один вопрос. Зачем ты сводишь меня с ума?

– Что ты всегда самая противная для тех, кто тебе дорог. – Роза погладила ее по щеке. – Это твоя особенно привлекательная черта.

Линди выглянула на кухню. Гриффин все еще ел так, словно его не кормили целую неделю.

– Если ты говоришь о ванне в ручье, – сказала она, наблюдая за тем, как мужчина наслаждается едой, – то он сам напросился.

– Ты заботишься о нем.

– Конечно. Он поможет остановить пожар.

– Ты заботишься о нем как о мужчине.

– Не говори глупостей, я знаю его всего один день.

– День, год – не имеет значения, когда речь заходит о делах сердечных.

– Роза. – Линди рассмеялась. – Может быть, нам стоит снова перейти на испанский, твой английский начинает подводить тебя. – Схватив вторую бутылку пива, женщина вернулась на кухню и поставила ее перед Гриффином, который настороженно посмотрел на нее.

– Оно не отравлено, – пообещала Линди и улыбнулась. – На самом деле, считай это предложением мира. Ну, знаешь, за всю ту историю с ручьем.

Он сделал большой глоток пива, затем медленно, с сожалением, покачал головой.

– Я так не думаю.

По какой-то причине, от ласковых слов мужчины, живот Линди свело.

– Ты так не думаешь, что?

Откинув голову назад, Гриффин сделал еще один большой глоток, затем поставил пиво на стол и облизал нижнюю губу.

Еще одна странная дрожь.

– Мы не квиты, – тихо сказал он. – Еще нет.

О, боже.

– Знаешь что? Я устала. И иду спать. Если ты хочешь, чтобы тебя проводили в номер – пошли.

Мужчина засмеялся и встал.

– Приятное с полезным. Так мило.

– Разве я тебе не сказала? Милашка – мое второе имя. – Она повела его обратно по сводчатому коридору, через открытую гостиную, в другой коридор, в конце которого было пять комнат, которые Роза сдавала так часто, как только могла, что, как оказалось, здесь было не так уж часто.

Но сегодня вечером первые две были заняты. За ними, справа, была одна общая ванная комната. А потом последние три спальни. Одна для Розы, одна для Линди, и одна для Гриффина.

Линди остановилась перед ванной, толкнула дверь, и наблюдала за мужчиной, пока он разглядывал идеально исправный душ.

Мужчина не сказал ни слова, просто медленно повернул шею и посмотрел на нее.

Как только он это сделал, из-за двери второй спальни раздался необычный звук. Бесспорный стон, низкий, грубый и чувственный. Широко раскрыв глаза, они оба повернулись и посмотрели на закрытую дверь, как раз в тот момент, когда еще один полный удовольствия женский крик наполнил воздух.

А потом ответный мужской стон.

– Ты знаешь, что еще есть в этом доме, кроме общей ванной комнаты с прекрасно работающим душем? – тихо спросил Гриффин. Он наклонился к Линди, и когда заговорил, его губы коснулись чувствительного участка кожи прямо под ее ухом, от чего женщина вздрогнула. – Тонкая стенка.

– Dios mio! – воскликнула женщина. – Еще…

И снова женщина умоляла. Боже. Линди смотрела вдаль, в ее голове роились образы, и она не знала, что делать. На этот раз Линди не знала, что делать. Она взглянула на Гриффина, гадая, что же происходило у него в голове.

Его глаза были темными, и от взгляда, которым он смотрел на нее, зашевелились волоски на ее руках, посылая импульсы в точки на ее теле, о многих из которых она даже забыла.

По крайней мере, до сегодняшнего дня.

– Забавно, как от одного звука может быть больно, – нежно сказал Гриффин, не сводя с нее глаз.