Текст книги "Мужеедка"
Автор книги: Джиджи Грэйзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
16. Доброй охоты, Кларисса
Утро настало гораздо раньше, чем Кларисса открыла глаза и вспомнила, что так и не поговорила с Аароном. Она проверила телефон – там было пять сообщений. Пожурив себя за эгоизм, сразу и простила, ведь ее намерения всегда были самыми благими. Затем набрала номер. Но только после того, как расправилась с недоеденными вчера конфетами. Аарон дрых. Еще бы ему не дрыхнуть, в пять-то утра. Кларисса никогда не могла понять, зачем, спрашивается, в одной стране устраивать разные часовые пояса? Жили бы все по лос-анджелесскому времени. Куда проще.
– Милый! – Кларисса на всякий случай надула губки. – Извини, что не смогла тебе сразу перезвонить.
– Я звонил пять раз, а у тебя не было для меня даже одной минуты? – Аарон явно был зол.
– Возникли осложнения, никто не ожидал. Пришлось везти Грэйви в больницу… понимаешь? – Сидя на постели, она покосилась на посапывающую рядом Грэйви.
– Еще как понимаю. Я все понимаю. Гораздо больше, чем ты думаешь.
– И что это должно означать? – поинтересовалась Кларисса.
– Я знаю, чем ты так занята.
– Правда? – удивилась Кларисса. Неужели Синнамон или Джо Третий в припадке родительских чувств вчера позвонили сыну? Кларисса никогда бы не поверила, что они сумеют набрать номер телефона, – после стольких-то рюмок… С другой стороны, а слуги на что?
– Саймон мне все рассказал, – продолжил Аарон.
Кларисса задумалась.
– Кларисса?
– Какой еще Саймон?
– Не держи меня за идиота.
– И что он тебе рассказал?
– Не телефонный разговор! – Он помолчал. – Нужен тебе этот английский выродок – так и забирай его себе.
– Саймон никакой не выродок. А англичанин сомнительный. Послушай, мы с ним старые друзья. Ну, пообедали вместе. Большое дело.
– Я не про обед.
– То есть… ты знал насчет обеда? – уточнила Кларисса.
Сьюзи. Работа Злыдни. Точно.
– Не играй со мной в прятки. Ты уже стара для пряток.
Опаньки.
– И вовсе я не стара для пряток! – завопила Кларисса. Грэйви при этом даже не шелохнулась. – Я еще ого-го какая молодая, мистер, и могу играть во все, что захочу.
– Я этого не потерплю, Кларисса, не потерплю.
– Аарон, ты устраиваешь сцены из-за пустяков!
– Мы обсудим этот вопрос, когда ты соизволишь вернуться домой. – И он бросил трубку.
Ни один мужик не смел бросать трубку в разговоре с Клариссой со времен… «Рашели» (то есть стрижки Дженнифер Анистер периода девяностых)!
Она тут же перезвонила Аарону.
– Не смей бросать трубку!
Он бросил трубку.
– Бр-р! – рыкнула она.
Грэйви перекатилась на другой бок. Она спала, как дряхлая жирная собака; единственное, что могло ее разбудить, – обещание кофе или орального секса, причем необязательно в таком порядке.
Зазвонил телефон. Кларисса схватила трубку:
– Я с кем угодно могу играть в прятки!
– Разумеется, милая, – пропела Синнамон. – Я послала вам охотничьи наряды… У тебя какой размер? Четвертый? Я угадала?
Кларисса икнула.
– Мы поедем в Гранд-(Что-То-Там). Джо Третий соскучился по охоте.
Охота… Кларисса застонала. Лишь бы не на зайцев. У нее в детстве был кролик (подарок на Пасху от заблудшего отца), и она нечаянно убила его, задушив в объятиях. Точно… Залюбила зверушку до смерти… Еще одна детская травма. Список можно длить до бесконечности.
Через три минуты Кларисса и все-таки продравшая глаза Грэйви тупо таращились на одежду, принесенную (третьим) дворецким. Кажется, их собирались нарядить для съемок фильма о вьетнамской войне. Комплекты включали в себя тяжеленные черные ботинки и полное боевое снаряжение: камуфляжные штаны, рубашки цвета хаки, парки и шапки-шлемы.
Грэйви оделась без проблем. А вот Кларисса, лежа на спине, красная как рак, с помощью крючка плечиков пыталась застегнуть на животе молнию. Затем перекатилась на пол и только при поддержке Грэйви смогла подняться на ноги. Обе посмотрелись в зеркало.
У Грэйви кудри торчали из-под шлема ядерным грибом; у Клариссы грудь выпирала из-под рубашки, как пара воздушных шаров на детском празднике.
– Деревья-мутанты, – оценила Кларисса.
Грэйви осматривала свое лицо, пытаясь понять, в какой момент морщины успели прийти на смену юношеским прыщам.
Пронзительный голос Синнамон по внутренней связи известил, что экипажи поданы.
Красные пикапы «форд-1500» чередой выкатились из ворот особняка Мейсонов, как танки, идущие в наступление. Номерные знаки шли от «Мейсон 1» до «Мейсон 10». Кларисса сидела на пассажирском месте рядом с Джо Третьим, который успел залить в себя «Кровавую Мэри» и теперь несся по проселочной дороге, превышая скорость километров на тридцать в час. Полицейские сонными коровами мирно дремали на обочине, не обращая на них ни малейшего внимания.
Джо Третий бодро салютовал им, а они лишь вяло махали в ответ. Денек, судя по всему, обещал быть удачным…
Синнамон Мейсон встречала процессию на пороге Гранд-(Что-То-Там). После положенных возлияний гости хлынули в дом. Кларисса и Грэйви плелись следом, держась за руки, по-прежнему не в силах поверить, что отнюдь не они, принцессы Беверли-Хиллз, избраны дичью на сегодняшней охоте.
Клариссе почти не доводилось иметь дела с огнестрельным оружием. Разве что пару раз пуляла в тире. (На этом настоял семнадцатый бойфренд, Теннисные Шорты, как называла его Кларисса, поскольку он всегда одевался под теннисиста. Трагическая история: его родителей убил загадочный грабитель, что и заинтриговало Клариссу, она ведь так любила хоть в чем-нибудь увечных мужчин. Сейчас ей с тоской вспомнилась та давняя идиллия. Они катались на «феррари» его отца, каникулы проводили в Иберии, а потом грянул суд – и идиллия закончилась.)
Рядом с Гранд-(Что-То-Там) обнаружился целый выводок вездеходов защитной раскраски и двое симпатичных инструкторов.
– Вы хотите, чтобы я повела эту… штуковину? – ахнула Кларисса.
– Само собой, – гаркнул Джо Третий. – Или хошь чесать полдня по болотам до озера Мейсон?
Кларисса покосилась на Грэйви, но та была поглощена разговором с красавчиком-инструктором.
«Была не была, – сказала она себе. – Где наша не пропадала».
– Че-ерт! — вопила Кларисса, побелевшими пальцами вцепившись в рычаги, которые так и норовили вырваться. Жизнь проносилась перед глазами, как в кино. По самые уши она вымазалась в болотной грязи. Трава хлестала по лицу. Со всех сторон лопались грязевые бомбы. От ужаса Кларисса забыла, как тормозить.
Мимо пронесся другой вездеход. Джо Третий потерял охотничью шапку, и седые пряди лупили по щекам, как ласты дрессированного морского котика.
– Тпру-у-у! – заорал Джо. – Всех уток распугаешь!
Здоровенное насекомое влетело Клариссе в рот. Неужели она так и помрет тут, в грязи и тучах крылатой дряни?..
Господи! А ее ребенок?!
– Отожми сцепление! – орал Джо Третий.
– Сцепление?! – эхом заверещала Кларисса, а затем, как по волшебству, разжала руки. Вездеход хрюкнул и… остановился.
Джо Третий объехал ее кругом.
– Бам! – сказал он, приглаживая пятерней шевелюру. – Бам!
Качая головой, он соскочил с вездехода и достал ружье.
– Айда!
Кларисса повиновалась, несмотря на дрожь в коленках. Какое-то время они продирались сквозь заросли высокой травы, увязая в болотной жиже, пока не вышли на берег, где и засели в логове из сучьев и листьев, именуемом «утиным шалашом».
Кларисса увидела уток. Их было не меньше двух десятков, утята плыли цепочкой вдоль берега за мамой-уткой. Кларисса охнула, глядя, как по-военному, в такт, они машут хвостиками.
Джо Третий поднял ружье. Кларисса вскинула руку, даже не думая, что он вполне способен отстрелить ей кисть, приняв за НЛО.
– Можно мне первой?
– Знамо дело. – Джо Третий передал ей ружье. – Пуляй поверх, тогда взлетят. На север гляди, на север. Пальнешь на юг – только зазря распугаешь. Звезданут к чертям во все стороны.
– На север, – послушно повторила Кларисса и улыбнулась.
Остальные участники охоты только начали подтягиваться. Джо Третий знаком велел им держаться в стороне, а затем еще раз: держитесь подальше.
Кларисса приложила ружье к плечу, подняла на уровень глаз… Жаль, нельзя подстрелить более достойную дичь… хотя бы грубиянов за рулем джипов.
Повернув дуло на север, опустила палец на курок.
А затем резко дернулась, «случайно» направила это кошмарище куда-то вбок и вверх и выстрелила в воздух.
С двойным результатом.
Нет, даже с тройным.
Во-первых, кто-то закричал: «А-а-а! Убили!»
Во-вторых, утки разлетелись во все стороны. (Задача выполнена!)
В-третьих, жирная утка свалилась откуда-то с неба, прямо Клариссе под ноги, обутые в гитлерюгендские ботинки. (Задача не выполнена.)
Защитные комбинезоны и оранжевые жилеты засуетились вокруг мистера Твида, который извивался, Лежа на спине, будто статист в фильме Фрэнки Авалона.
Что касается Клариссы, то она таращилась на утку, беззвучно разинув рот, как рыба в супермаркете. К ней подскочила Грэйви.
– Я убила утку, – выдавила Кларисса.
– Может, она просто упала? – усомнилась Грэйви. – Дыра в пузе! – восторженно завопил Джо Третий. – На лету, как в яблочко!
– Смотри на вещи проще, – посоветовала Грэйви. – Ты убила двух зайцев одним выстрелом.
За ужином, состоявшим из жареной утки, печеного гороха, кукурузы, сладкого картофеля и персиковой наливки, Кларисса внезапно осознала, что Синнамон и Джо Третий прониклись к ней всей душой. Родители Аарона ни о чем другом с гостями не говорили, кроме как о своей невестке, которая водит вездеход, как камикадзе, и одним-единственным выстрелом обеспечивает семью не только обедом, но и нескончаемыми застольными байками. Она стала просто хитом сезона. Даже мистер Твид, сидевший рядом, весь в бинтах под рубашкой, изображал вежливую улыбку на перекошенном от боли бледно-зеленом лице.
Кларисса получила свой миг славы.
Она окинула взглядом компанию за длинным столом: приветливые взгляды, пунцовеющие от возбуждения и солнца щеки. Даже у Грэйви счастливый вид: разгладилась вечная морщина на лбу, та самая, что тянулась от лба до коленок.
«Они любят меня, – подумала Кларисса про этих людей, которые носили галифе для верховой езды, голосовали за республиканцев, пили напропалую и говорили с нелепым акцентом. – Они и вправду любят меня».
Черт возьми, как же теперь просить у них денег?
И Кларисса решила, что не станет этого делать. Она поступит по-другому: сообщит им, что беременна, и… умоет руки. Подача будет за ними.
Она встала с места и серебряным ножичком постучала по краю бокала (видела такое в кино).
Бокал разлетелся вдребезги. Но прежде чем Кларисса успела сгореть со стыда, прежде чем хоть кто-нибудь из гостей успел моргнуть глазом, рядом из воздуха материализовался слуга и смел со стола осколки.
Кларисса постояла молча. Все смотрели на нее.
– Да, дорогая? – спросила Синнамон.
– У меня будет ребенок, – объявила Кларисса.
И уже собралась сесть, как Джо Третий вдруг вскочил и сгреб ее в медвежьи объятия, которых Кларисса так опасалась накануне, а теперь нашла в них надежное пристанище.
После радостной овации Синнамон заверещала:
– Кларисса! Тебе не надо было садиться за руль! – Она рухнула в кресло и принялась судорожно обмахиваться. – О боже! О боже! Я могла потерять внука!
Ну чисто «Унесенные ветром».
– О, миссис Мейсон, – поспешила утешить ее Грэйви, – не волнуйтесь, Кларисса у нас мастер по детям. Настоящий профессор.
Кларисса уставилась на подругу.
– А что, правда, – ничуть не смутилась та. – Как мадам Кюри…
– Джо Третий? Синнамон? – Кларисса подняла брови. – Вы ничего не хотите мне сказать?..
Они с недоумением вытаращили глаза.
– Ну, типа, о том, как для вас все изменилось… Учитывая ситуацию и все такое…
Синнамон расцвела.
– Дорогая, конечно, я хочу кое-что сказать.
И поднялась с места.
Кларисса улыбнулась с невинным видом.
– Это самая лучшая новость в моей жизни, черт возьми! – провозгласила Синнамон.
Синнамон и Джо Третий, с трудом держась на ногах от выпитого джина, попрощались с Клариссой на пороге Гранд-(Что-То-Там), после чего один из многочисленных инструкторов (на здешних фермах их, похоже, разводили как лососей) отвез Грэйви и Клариссу на частный аэродром близ Атланты. Синнамон и Джо Третий настояли, чтобы Кларисса и Грэйви воспользовались личным самолетом Мейсонов, но прозвищу «Гуди».
– Это еще что такое? – поинтересовалась Грэйви, когда они свернули на бетонированную полосу.
– «Боинг-727», – усмехнулся водитель с обликом модели Версаче. – Никогда таких не видели?
– Это не «Гуди», – возразила Кларисса.
– Ну почему же? – в свою очередь возразил водитель.
Грэйви и Кларисса, преодолевая головокружение, поднялись на борт. Любезная, улыбчивая стюардесса по имени Люси-Энн первым делом подала ледяную воду и освежающие салфетки. Они хихикали, болтали, а потом Кларисса заснула и проспала до посадки в Бербанке, где их встретил присланный Синнамон и Джо Третьим черный седан с затемненными стеклами и кондиционером.
Клариссу высадили первой. Она обняла Грэйви и помахала ей на прощанье. Мотоцикл Аарона стоял на привычном месте. Кларисса зашагала по лестнице, с каждой ступенькой чувствуя, как нарастает тяжесть внутри.
Ей совсем не хотелось думать о том, что ждет ее за дверью.
17. Добро пожаловать – и прощай
Кларисса обнаружила, что забыла ключи, так что пришлось стучать. Аарон открыл дверь. В романах часто пишут: «Он был еще красивее, чем ей запомнилось». Так вот, он был еще красивее, чем ей запомнилось. Прошло всего два дня, а Кларисса уже успела забыть, как выглядит ее муж.
– Привет! – бросил Аарон, и прозвучало это сухо и невыразительно.
– Привет. – Кларисса подошла его поцеловать, но Аарон уклонился. Отступив, он наблюдал за ней чуть издалека (дальше отойти в этой квартире было просто некуда), скрестив руки на груди.
– Я в порядке, спасибо, – пошутила Кларисса. – А ты как?
– Я не спал, – сказал он.
– Амбин, пять миллиграммов, – посоветовала она. – Ативан, десять миллиграммов, или ксанакс, если помимо бессонницы тебя мучает беспричинная тревога. Можешь поверить Грэйви, она в этом разбирается.
– Кларисса…
– Мне очень жаль, что ты не спал.
– Ты невероятна. Я надрываюсь, чтобы устроить тебе нормальную жизнь, а ты сматываешься из дома, пичкаешь меня враньем, и я сижу тут, как дурак, жду, когда ты вернешься, хотя мне надо на работу и…
Кларисса уселась и с невозмутимым видом йоркширского терьера принялась наблюдать за мечущимся по комнате Аароном, у которого буквально дым валил из ушей.
– Я знаю, где ты была, – заявил он, раздуваясь, как морской еж. – Не знаю, что ты там делала, но знаю, где была.
Он продолжал бегать туда-сюда. Кларисса глянула на свои ногти. Срочно, срочно нужен маникюр…
– Я знаю, с кем ты была, и ты знаешь, что я знаю, и если ты думаешь, что я, как последний придурок, буду стоять и смотреть…
– Я знакомилась с твоими родителями, – перебила она.
Аарон застыл на месте, как это бывает только в.; мультиках – под визг тормозов.
– Синнамон и Джо Третий передают тебе привет, – продолжила она.
– Не может быть… – сказал он.
– Может.
– Ты бы этого не сделала!
Она подняла бровь. О черт, и бровями заняться срочно!
– Думаешь?
Аарон уставился на нее широко распахнутыми глазами старлетки, затем прищурился.
– Не верю, – объявил он, наконец.
– Не ври. – Кларисса улыбнулась.
Аарон рухнул на диван.
– Боже.
Кларисса взяла его за руку.
– Ну же, брось, все не так скверно. Они мне понравились.
– Ты… была в доме?
– В доме?Это у моей матери – дом. У домов не бывает собственных имен.
– И что они сказали? – простонал он.
– Ничего. – Странный вопрос, мелькнула у Клариссы мысль. – О чем ты?
– Я просто думал, что они могли… – продолжил он, пристально наблюдая за Клариссой, – что-нибудь тебе сказать.
Аарон явно скрывал нечто важное. Кларисса была в этом уверена: у него расширились зрачки.
– Ты сам знаешь, что они мне сказали, – заявила она. – И я очень разочарована…
Подпрыгивает, как плевок на жаровне,отметила про себя Кларисса, подражая Джо Третьему.
– Я собирался… честное слово, собирался все рассказать! Просто думал, что еще слишком рано.
– И когда сказал бы? – возмутилась Кларисса (понятия не имея, чем, собственно, возмущается). – Странное дело. Я тебе жена или кто? В этом доме есть хлеб? – Она вдруг поняла, что умирает от голода. Снова.
– А ты неплохо держишься. Я думал, ты сильнее разозлишься… – заметил он. – Начнешь швыряться посудой, пнешь кошку или чего похуже.
– Аарон, ты многого, очень многого обо мне не знаешь. Я зрелая женщина и не склонна к бессмысленной жестокости. А теперь сядь и все мне объясни.
Улыбнувшись, он приютился рядышком на красном диване, который в этой обшарпанной комнате тоже как-то одряхлел.
– Забавно, если подумать… Помнишь, как мы сбежали из отеля?.. Нас наверняка до сих пор ищут.
– Да, забавно, – подтвердила Кларисса. У нее вспыхнули уши. – Расскажи мне еще что-нибудь смешное.
– Сколько времени тебе понадобилось? – спросил Аарон, придвигаясь к ней поближе и опуская ладон Клариссе на живот.
– Для чего?
– Да ты ничего не знаешь! – воскликнул Аарон. – Ни сном ни духом!
Кларисса не собиралась так просто отдавать Аарону победу. Ей требовалось выяснить, что же он скрывает.
Вскочив с места, она метнулась на кухню и принялась шарить в ящике со всяким барахлом.
– Что ты делаешь? – удивился Аарон.
Но Кларисса уже нашла то, что хотела: колоду карт.
– Покер, – объявила Кларисса. – По пять карт на руки. Сдавай первым, если хочешь.
– И на что играем?
– На правду.
– То есть ты мне расскажешь, о чем говорила… – Аарон запнулся, – с моими родителями.
– Нет, это ты мне выложишь все начистоту, потому, что я выиграю.
– Неужели? Ты так думаешь, крошка? Я классно играю в карты, – заявил Аарон с самодовольной ухмылкой. Кларисса взглянула на него и взялась тасовать колоду.
– Милый, тебя не воспитывал человек, который рыдал при входе в казино и рыдал при выходе.
Она сдала, облизывая палец прежде чем шлепнуть картой об стол, и через пять минут разбила Аарона в пух и прах.
Аарон наблюдал за Клариссой, жадно поедавшей засахаренные хлопья. Потом положил руку ей на живот и глубоко вздохнул.
– Кларисса… Я вынужден кое-что тебе сказать.
Она повернулась. Губы у нее были все в сахаре.
– Ты должна понять, я не лжец по характеру. Я вообще раньше никогда не врал…
– Ты меня обманул?
– Я очень об этом сожалею, но все пошло наперекосяк.
– Аарон, дело в твоих родителях, да?
– Ну… да.
– От тебя никто не отрекался, – продолжила Кларисса.
Аарон посмотрел на нее с легким недоумением, а затем тень улыбки скользнула по его губам. Он медленно покачал головой.
Кларисса убрала его руку с живота и впилась в нее зубами чуть не до кости.
– Уй-я! – завопил Аарон, размахивая рукой в воздухе, как дирижер при ускоренной перемотке.
Кларисса спрыгнула с дивана.
– Так тебя никто не лишал наследства?
– Ты меня укусила!
Аарон крутил ладонь перед глазами, пытаясь оценить причиненный ущерб.
– Ты мне наврал! – завопила Кларисса.
– Само собой, – подтвердил он. – Любой недоумок в момент понял бы, что ты вышла за меня только ради денег. Я хотел посмотреть, долго ли ты продержишься, если денег не останется.
– Да как ты смеешь! – Кларисса вскипала праведным гневом, как человек, чьи тайные грешки внезапно открылись. – Я мать твоего ребенка!
– Ага. Пока не сделаем тест на ДНК.
Наступившее молчание убивало. В воздухе запахло смертью. Они внезапно ступили на территорию Эдгара Аллана По.
– Что ты сказал? – Кларисса была до ужаса спокойна. Прямо как Роберт де Ниро в «Мысе Страха».
– Шутка. – Аарон пошел на попятную.
– Повтори.
– Я сказал… – Аарон наморщил нос, будто наступил на дерьмо, хотя на самом деле он в него вляпался. С размаху. – Пока не сделаем тест на ДНК…
У Клариссы ушло меньше трех минут, чтобы собрать одежду на неделю, уложить весь хрусталь, всю фарфоровую посуду с золотым ободком (включая кофейные чашки и молочник), четыре серебряных подсвечника, большой серебряный поднос, солонку и перечницу из того же набора, свою свадебную папку, а поверх всего этого запихнуть в чемодан от Луи Вуиттон восемь ореховых батончиков, которые должны были поддержать ее в дороге.
– Прекрати, – сказал Аарон, когда она ухватилась за ручку и заковыляла к двери.
– Черт, тяжесть какая!
Нет, пихать в один чемодан все свое свадебное богатство было ошибкой: теперь, чтобы уволочь его, понадобился бы грузовик.
– Помочь? – предложил Аарон, устав наблюдать за ее мучениями.
Кларисса, не обращая на него внимания, продолжала тащить, толкать, обливаться потом и проклинать чертов чемодан. Наконец до нее дошло, что вовсе не такую память о себе ей хотелось бы оставить (бывшему) мужу.
Она отступила на шаг и коротко кивнула, проглотив гордыню, застрявшую в горле доброй пригоршней песка. Аарон до отвращения легко поднял чемодан и галантно отворил Клариссе дверь. Так и засадила бы каблук сантиметров на десять ему в задницу… если бы не туфли. Разумеется, от Джимми Чу.
Кларисса спустилась по лестнице прямо к БМВ, гордо вскинув голову и пряча глаза за черными очками; незримые, Грэйс Келли и Джекки Онассис давали ей советы, как подобает истинной леди бросать лживого мужа-негодяя.
– Прости, – промямлил Аарон. – Но… признай сама, Кларисса, – ты подозрительно быстро забеременела после свадьбы. К тому же я узнал, что ты обедала с этим Саймоном, а мне ничего не сказала. Сложил два и два и решил, что ты пытаешься меня надуть.
Аарон пристроил чемодан в багажник, при этом склонившись к Клариссе так близко, что она разглядела щетину и круги под глазами.
А ведь в самом деле не спал.
Кларисса села в машину, и Аарон нагнулся к окошку:
– Дорогая, ну куда ты поедешь? Сама же знаешь, что не способна о себе позаботиться.
Кларисса моргнула и обожгла его взглядом.
– Я позабочусь не только о себе! – Она стиснула пальцы на руле. – Я позабочусь и о своем ребенке. Да, кстати, ты прав – он не твой. Это ребенок Саймона.
И рванула с места, прочь от дома актеришек.
Оглянувшись (невзирая на внутренний голос, который орал: «Не смей этого делать, дуреха!»), Кларисса увидела, что Аарон так и стоит посреди дороги, сунув руки в карманы шорт. Больше всего она жалела сейчас, что не в силах его возненавидеть.
– Не могу о себе позаботиться? – прошипела она злобно. – Я тебе покажу! – И набрала номер на мобильнике.
Мамочка ей нужна была как никогда.
Автоответчик мужским голосом распевал оперные арии; Кларисса повесила трубку, не дождавшись сигнала.
– Жизнь слишком коротка, – буркнула она себе под нос. Дисплей телефона сообщал о полученных эсэмэсках. Первое послание от Дженнифер: как дела, как самочувствие и все такое. Второе – от «Сити Банка», эти хотели знать, где их деньги: «С вами свяжутся наши адвокаты» и прочая муть. Третье оказалось от Саймона.
«Только что встречался с юной певичкой, до ужаса сексуальной, но до сих пор девственной, если верить ее агенту, и подумал о тебе. Сам не знаю, к чему это. Но я здорово испугался».
Кларисса рассмеялась впервые за весь день, набрала Саймона, совершенно машинально, – и лишь тогда поняла, что до сих пор помнит его номер. Он ответил.
– Мне нужна компания, – заявила Кларисса. – Предпочтительно – плохая компания.
Она с опозданием вспомнила, что злится на него: с какой стати растрепался Аарону об их встрече?
– С какой стати ты растрепался моему мужу о нашей встрече?
– Это не я, – возразил Саймон. – Он сам мне позвонил – убедиться. В двух словах, солнышко: Чертовски Скверный Характер.
– Что еще он тебе сказал?
– Угрожал моей жизни и самым уязвимым частям моего тела. Причем в безобразно грубых выражениях. Я повесил трубку на четвертом упоминании моей незабвенной родительницы.
– Боже правый, ни разу не слышала, чтобы он ругался.
– Так ты сбежала из дома? – спросил Саймон.
– Я беременна, – пояснила она, чтобы не оставлять никаких недосказанностей.
Наступило молчание. Бросил трубку, что ли?
– Так-с. Интрига закручивается, – наконец объявил Саймон. – Приезжай, у меня холодильник набит битком.
Кларисса не знала, сколько проплакала у Саймона на плече, но когда все же подняла голову, по телевизору как раз закончилась тысячная серия «мыла» про больничную жизнь, а за окном совсем стемнело. Музыка гремела на пределе, дозволенном законом.
– Он сказал, что я не могу о себе позаботиться! – проорала Кларисса, перекрикивая магнитофон. – Да я всю жизнь сама о себе заботилась!
– Несомненно, – подтвердил Саймон.
– Не в финансовом плане, конечно, но в эмоциональном – точно.
Саймон кивнул.
– Он решил, что это твой ребенок, – добавила Кларисса.
Саймон резко уменьшил звук.
– А почему бы и нет?
– У тебя память отшибло? Я же сказала, это была шутка. Мы с тобой не спали в ту ночь.
Он накрыл ладонью ее губы.
– Можно и позже все обсудить, если сейчас не хочешь.
Кларисса замотала головой, и Саймон обнял ее за плечи.
– Ты ведь понимаешь, что поспешила с этим замужеством?
– Понимаю. – Она утерла нос рукавом свитера.
– Ты его совсем не знала. Он мог оказаться серийным убийцей.
– Это верно, – согласилась она. – Зато какая классная свадьба…
– Твой брак был обречен, дорогая. Видик включим? Есть новая кассета.
Кларисса попыталась захлопать глазами и зашмыгать носом на манер Вайноны Райдер в фильме «Реальность кусается», но издала лишь поросячье хрюканье и поняла, что захлебнется в соплях, если не высморкается в течение пяти секунд. Саймон оказался на редкость догадлив.
– Туда, – кивнул он на узкий темный проход. – В конце коридора.
Кларисса растянула губы в подобии улыбки и тяжело зашаркала по коридору, сплошь в золотых дисках, как у всех шишек музыкальной индустрии. Интересно, не солгал ли Саймон насчет полного холодильника жратвы? Часа три во рту крошки не было!
Ванная была оклеена обложками старых пластинок: «Роллинг Стоунз» рядом с «Битлами», а дальше «Лед Зеппелин» и «Линирд Скиннирд» – все ее детство… На потолке обнаружились патриотическая задница Спрингстина, «Аэросмит» и «Уингс».
Сидя на унитазе, она размышляла о Саймоне и его страсти. Музыка. Как давно он увлекается музыкой? Ей вдруг очень захотелось это узнать. И дело даже не в Саймоне – Клариссу интересовала не столько его личность, сколько ответ на вопрос: откуда такая увлеченность?
А знать ей хотелось потому, что сама она была лишена подобного хобби, из которого можно выжать карьеру, машину, дом, телефон, битком набитый холодильник… целую жизнь.
На столике рядом с унитазом нашлась ручка и стопка бумаги, помеченная: «Саймон Инглэнд». У Клариссы не было бумаги с именем. Должно быть, она еще не сформировалась как личность.
Взяв ручку и листок, она принялась составлять список. Список своих увлечений. Он оказался коротким.
1. Покупки.
Без сомнения, хождение по магазинам – ее первая и главная любовь. Она помнила, как щекастой девчушкой таскала за матерью пакеты в обувном отделе «Сакса», и какие хорошенькие там были продавщицы, и как повсюду пахло розами, и как милы были продавцы в галстуках, с улыбкой на губах…
Поразмыслив минут пять, Кларисса черкнула:
2. Еда.
О да, поесть она любит, а также – выпить.
3. Друзья.
Друзья – это неплохо. Если не слишком достают.
4. Сон.
Кларисса молча смотрела на список, затем вычеркнула магазины и поставила сон на первое место. Вот и все. Кларисса не сходила с ума по всему тому, что обычно так нравится людям. У нее не было любимой книги, ей не нравились почти никакие фильмы, музыка, люди, тяжелая работа, легкая работа, работа с девяти до пяти, благотворительная работа; у нее не было хобби, кроме походов по магазинам; также она не слишком любила цветы, спорт, природу, бодибилдинг, танцы, пешие прогулки, животных, теннис (если не считать теннисных костюмов), йогу, пляжи и Диснейленд.
Кларисса вообще многое не любила.
Может, с ней что-то не так?
Полюбуйтесь – женщина двадцати восьми (тридцати одного) лет от роду, которая абсолютно не интересуется окружающим миром. А ведь таких, как она, много, очень много – целая армия равнодушных. Их символом могла бы стать Моника Левински, под флагом, сшитым из пресловутого синего платья. Их всех объединял один и тот же талант – врожденная леность, готовность прогнуться перед любым влиятельным человеком и нахрапистость, свойственная лишь самым ущербным натурам.
Кларисса обозрела свое отражение в дымчатом зеркале, какое положено иметь в доме любому молодому амбициозному модному менеджеру. В зеркале она видела человека, которому нет дела ни до кого, кроме себя и собственного (комфортабельного) существования.
Ей опять захотелось писать. «Чертова беременность, – подумала она. – Только писаешь и ешь… Ешь и писаешь…»
Кларисса села и вдруг заметила пятнышко на своих стрингах (она не носила хэбэшные «бабкины панталоны» с пятнадцати лет). Присмотрелась. Точно, пятнышко. Крохотное. Всего лишь крохотное пятнышко.
Кровь.
– О черт, – сказала она. – О черт. Уже вздумал мне нервы мотать?
На туалетной бумаге обнаружилось еще одно пятнышко.
– Это в порядке вещей. Малюсенькое пятнышко. Не о чем беспокоиться, – повторила Кларисса вслух. – Вполне естественно, что я истекаю кровью!
Наверняка Саймон ее не слышит. Все заглушает телевизор, стереосистема и его мужское эго. Она напихала в стринги достаточно туалетной бумаги, чтобы сдержать прорыв плотины, отчаянно мечтая, чтобы у нее был другой доктор, а не этот нынешний, седоватый, похожий на сову, с ледяными руками и тихим голосом. Она ходила к нему с десяти лет, и это он дал ей первые противозачаточные таблетки на четырнадцатилетие. Ей требовался врач помоложе, кто-нибудь модный и современный, чтобы утешил ее и сказал, что все будет хорошо. Кто-то с теплыми руками и голубыми глазами. Кто-то, кто спасет жизнь ее ребенку.
– А ну-ка, прекрати, принцесса, – велела она своему отражению, полускрытому за наклейками «Аббы». – Я сохраню этого малыша, даже если придется заткнуть ему выход пробкой.
Кларисса выбежала из ванной, стараясь не потерять мешок туалетной бумаги между ног, и обнаружила Саймона на диване: он смолил косяк, зажмурившись, нацепив огромные наушники и кивая в такт неслышимому ритму, – истинный астронавт Голливудских Холмов.
– Саймон! – Она встряхнула его за плечи, не дождавшись ответа. – Я еду в больницу.
Он открыл глаза и заорал, забыв про наушники:
– Ты какая-то бледная!
– А ну, живее! – велела Кларисса, хватая свою сумочку. – Я истекаю кровью, ты ведешь машину!
– Черт возьми! – взвизгнул Саймон, подпрыгнул и вновь повалился на диван, словно к голове его была примотана резинка, а не провод наушников. При других обстоятельствах все это могло бы показаться до ужаса потешным.
Приемная была битком набита, но, по счастью, не подстреленными гангстерами и избитыми женами – в этой клинике не принимали с улицы. Кларисса протянула страховой полис, выданный отцовской компанией, молясь про себя, чтобы тот еще действовал.
Затем им пришлось ждать. Кларисса была уверена, что вот-вот истечет кровью до смерти. Каждые две минуты она бегала в дамскую комнату, но не обнаруживала ни потоков крови, ни ошметков тканей, просто пятнышки. Настоящая пытка…
