Текст книги "Мечты, эволюция и воплощение ценностей"

Автор книги: Джейн Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

(«Спокойной ночи, Сет», – сказал я.)

(8:10 вечера. Голос Сета Джейн немного окреп по мере того, как она продвигалась по сеансу. Нас очень обнадежили два ключевых момента, о которых упомянул Сет: что ее щитовидная железа восстановилась раньше – произойди такое событие сейчас, это освободило бы ее от зависимости от лекарств – и что ее греховный сверхчеловеческий образ «треснул и рассыпался в больничном опыте». Эти два события могли бы оставить ее тело свободным для самоисцеления. [В первом эссе я написал, что, по словам ее врача, щитовидная железа Джейн перестала функционировать и что она должна ежедневно принимать заменитель гормона до конца своей жизни. (доктор вообще не высказал никакой идеи о том, что щитовидная железа может регенерировать сама] «интересно, что вы будете делать через шесть месяцев, если Сет прав?» подумал я. "Тело, наконец, стало так отчаянно пытаться освободиться от этого жесткого сверхчеловеческого образа греховного "я", что на месяц отправилось в больницу – даже если оно чуть не убило себя, чтобы попасть туда…

Джейн согласилась. И сразу же она описала несколько случаев, когда, по ее мнению, ее щитовидная железа довольно серьезно вела себя неправильно. Я вспомнил о двух из них.)

После сеанса я начал задаваться вопросом, что бы сейчас сказала "грешная сущность" Джейн по сравнению с материалом, который она получила в июне 1981 года. Во время этого пылкого приступа активности ее грешное "я" наиболее красноречиво объясняло и защищало свои действия на протяжении примерно 36 страниц, написанных от руки. Мы оба были потрясены откровениями, вышедшими из-под пера Джейн, даже если мы неохотно признавали, что понимали, по крайней мере интеллектуально, многие из высказанных ею соображений. По мере того, как разворачивался материал, я очень злился – злился на эту часть психики Джейн за то, что она по каким бы то ни было причинам так упорно цеплялась за такой набор убеждений, и злился на себя за то, что не лучше, чем она понимал, их масштабы и глубину, и насколько разрушительными они могут быть в обычных условиях. Я также вспомнил о материале, который сам Сет дал несколькими неделями ранее, на очень важной частной сессии 16 апреля: "Многие убеждения Рубурта изменились, но основная вера в греховное "я" была очень упрямой. (Для меня:) Хотя вы обладаете этим не в такой степени, вы также этим испорчены, переняв такие убеждения с раннего детства, и в первую очередь в этом отношении от вашего отца…"

Невозможно представить здесь весь собственный материал Джейн о ее греховной сущности – как бы мне этого ни хотелось, – но вкратце я хочу привести фрагменты первых нескольких страниц, чтобы показать читателям, как переживания самых ранних лет иногда могут иметь самые глубокие последствия в дальнейшей жизни. Как будет видно, этот материал, очевидно, вызывает столько же вопросов, сколько и ответов, но прямо сейчас мы можем сделать немногим больше, чем коснуться всего этого. У нас впереди годы работы в поисках понимания. Конечно, Джейн выбрала все свои проблемы в этой жизни, как и я, и как, по нашему мнению, делает каждый человек, но основное сопутствующее сосредоточение внимания на определенных видах деятельности связано с тем, как человек с течением лет справляется с ними (часто в тесном сотрудничестве с другими):

Какие новые и оригинальные глубины чувств и идей раскрываются слой за слоем, какие озарения, какие восстания и, да, какие признания…

Полагаю, я мог бы написать много легкомысленных страниц о тайнах жизни и о том, как каждый из нас делает все, что в наших силах, хотя часто мы можем не понимать, что делаем; но что я действительно хочу сделать, так это просто отметить, что, к счастью, в ее случае даже если она может подумать, что потерпела неудачу в некоторых важных областях жизни, Джейн достигла замечательного понимания своей собственной ситуации (как и я, будучи ее партнером по браку). Ей удалось сделать это с помощью материала Сета, моей, и различных частей ее собственной личности. Мы надеемся, что ее случай поможет пролить свет для других. Есть причины – творческие причины, – по которым она сейчас не может ходить или писать от руки. Мы настаиваем на том, чтобы знать, каковы эти причины. Некоторые из них, очевидно, были порождены так называемым греховным "я" Джейн и внутри него. С какими трудностями нам с ней приходится сталкиваться! Еще раз позвольте мне процитировать Сета из того частного сеанса, который Джейн провела всего год назад, 16 апреля 1981 года: "Ваш тип сознания, условно говоря, включает в себя некоторые внутренние трудности наряду с впечатляющими возможностями. Вы учитесь формировать реальность на основе своих собственных убеждений, имея в то же время свободу выбирать эти убеждения – выбирать свое психическое состояние так, как, например, не делают животные. В этой более широкой картине (подчеркнуто) нет ошибок, ибо каждое действие, приятное или нет, будет по-своему искуплено, как по отношению к себе, так и по отношению к другим… к более широкой картине, которую сознательный разум, возможно, в настоящее время не в состоянии воспринять".

Хорошо. Мы согласны с общим мнением Сета и с тем, что подразумевается возвышенная тайна, но мы также хотим добиться как можно большего от этого искупления сейчас, причем на сознательном физическом и психологическом уровнях.

Один небольшой шаг, которым я хотел начать этот поиск, состоял в том, чтобы научить Джейн писать – точнее, печатать – левой рукой, которая сейчас функционирует намного лучше, чем правая. Я подумал, что ей будет относительно легко это сделать, так как она часто высказывала свое подозрение, что она одна из тех "левшей", которые в очень раннем возрасте были вынуждены начать писать правой рукой. Она пока ничего не сделала по поводу моего предложения. (Я говорил по своему собственному опыту, так как, будучи коренным правшой, я научился печатать левой рукой, просто чтобы посмотреть, смогу ли я это сделать. Теперь я всегда разгадываю кроссворды таким образом.)

В конце мая и начале июня 1981 года мы опубликовали две книги, которые потребовали годы усилий: Сет-Джейн "Личность и природа массовых событий" и Джейн "Бог Джейн: психический манифест". Я был уверен, что в этих томах содержится много отличной работы. Я также был уверен, что с их публикацией симптомы Джейн – особенно ее трудности с ходьбой – значительно ухудшились. По крайней мере, на первый взгляд казалось, что какая-то мощная часть ее психики требовала мрачной компенсации за появление книг на рынке. Возможно, подумал я, эта часть создавала физическую инвалидность, которая позволяла Джейн публиковать запрещенные материалы, одновременно защищая себя – и меня – от неприятия физическим миром. Мы оба ужасно расстроились. Наша совместная работа балансировала на грани физической катастрофы.

Тогда вряд ли могло быть случайным, что, начиная с 17 июня 1981 года, наша глубокая нужда привела к тому, что Джейн спонтанно создала свой собственный материал о греховном "я". Путь был освещен самим Сетом на его частных сеансах, в ходе которых он обсуждал ее греховное "я" и связанные с этим проблемы: эти сеансы, публикация двух книг, личный материал Джейн о греховном "я" и ее ухудшающееся физическое состояние – все это вместе взятое послужило сложным спусковым крючком. Вот эти обещанные, очень показательные отрывки. Я представил их начало в примечаниях к Сеансу 931, в главе 9 «Мечты». Я повторяю этот материал здесь, но добавляю к нему значительно больше. Опять же, мои несколько вставок заключены в квадратные скобки.

Утверждение греховного "Я"

Меня возмущает несправедливо данное мне определение, ибо, если я верила в феномен греха и стремилась – по-видимому, слишком жестко – избежать его, моими намерениями и интересами всегда было не столько избегание греха, сколько стремление к вечным истинам; союз с универсальными целями, единство в духе, по крайней мере, себя, всей себя и вселенского разума. Эти цели разжигали ваши творческие силы и побуждали (и побуждают до сих пор) вас исследовать все возможные категории существования, стремясь выразить те божественные тайны, которые лежат внутри и за каждым существованием – вашим, а также моим.

Наши исследования включали в себя не свидетельства из вторых рук, переданные другими, а прямую личную встречу нашего сознания и бытия с обширными элементами неизвестного – "встречу с самим собой" (человеческим и уязвимым).

С психологическими царствами богов и вечностей; гигантскими царствами разума, к которым наша природа чувствовала влечение… и [была] уникально приспособлена для восприятия. В первую очередь я верила в выживание души и вдохновляла "творческое я" выходить как можно свободнее, даже когда в глубине души я [также] верила в существование греха и дьявола. Я почувствовала на своем сердце тяжелую недобрую метку Каина, чувствуя, что человечество несет (несправедливо) почти неизгладимое напряжение – трагический недостаток – [того, чтобы] быть окрашенным грехом и древними беззакониями. Таким образом, я рассуждала так: если я несовершенна, то я должна автоматически искажать даже те переживания души, которые кажутся наиболее ясными. Я должна невольно впасть в ошибку, когда больше всего доверяю себе, поскольку разделяю эту греховную склонность. И все же, несмотря на эти чувства, я (мы) неуклонно продвигалась вперед.

Вера в грех и в греховное "я" на протяжении бесчисленных веков была заложена в представления человека о себе и Боге. Вокруг этих верований развивались цивилизации и вращались религии. Поэтому я утверждаю, что на меня несправедливо нападают (возможно, это слишком сильное слово) за то, что я лично приняла в своем собственном понимании философию, которой также поддались десять миллионов и более и которой "мудрейшие" из видов отдали свою веру и доверие.

Тем не менее, даже в наши детские годы [Джейн] я стремилась освободить нас от таких доктрин, искать альтернативные объяснения, идти туда, куда раньше не ходил ни один мужчина или женщина, и выходить за рамки всех официальных убеждений.

И для меня это была не игра, а главный вызов – открыть в течение одной жизни весь смысл жизни; обрести в уязвимой быстроте одной жизни свидетельство широты и глубины вечности, уловить ее расширенные неизвестные измерения. Так что, если в погоне за такими целями я перестаралась со своими предостережениями и слишком остро отреагировала, это, конечно, было не по злому умыслу, а в попытке из лучших побуждений защитить творческое "я" – проявлять осторожность, чтобы многовековая вера человека в грех не имела истинного веса, который я разделяла, но не могла понять.

Достаточно легко отбросить тот или иной символ зла, но предположим, что все такие символы скрывают некую глубокую истину и отбрасывают некую сдерживающую основу силы, которую в своем невежестве я все еще не воспринимала? Ибо к этому времени, по нашему опыту, вашему и моему, творческое "я" безудержно рвалось вперед, несмотря на все предостерегающие заявления многих древних и современных документов, и наши книги читали миллионы.

Таким образом, вера в греховную природу человека сохранялась в моем сознании, являясь постоянным напоминанием о незнании человеком своей собственной природы. Как я могла быть уверена, что наше зрение тоже не было искажено; что наш "грех" заключался в том, что мы не принимали грех как ценность? Возможно, сам грех содержал в себе некую ценность, которая ускользнула от наших взглядов и до сих пор не раскрыта.

Таким образом, в некотором роде физические симптомы [Джейн] стали психологическим отказом от ответственности, так что в каком-то суде больших ценностей нас нельзя было "засудить" за то, что мы сбили других с пути укоренившихся убеждений, которые мы все отбрасывали, еще не имея какой-либо завершенной структуры, которая позволила бы легкий доступ или безопасный переход от одного "спасательного плота" к новому, который мы пытались предоставить…

Но – теперь становится очевидным – я сама была окрашена не грехом в метафизическом смысле (как я думала), а верой в грех (сам по себе), которую я не отвергала. Поэтому отказ от ответственности был необходим, чтобы защитить себя и других от любого фатального недостатка в нашей работе – недостатка, который слепота греха сделала невидимым…

И так далее. Все это было – и есть – отличным материалом, более точным и проницательным, чем мои собственные идеи о том, почему какая-то часть психики Джейн может испытывать потребность в защите от мира или от другой части ее самой. Глубоко огорчая нас обоих, откровения о ее греховном "я", казалось, также давали волшебный психологический ключ: желанное понимание, которое, наконец, откроет искривленное физическое тело Джейн. Но этого не произошло. Ничто не помогло – ни Сет со всеми его замечательными материалами о магическом подходе, ни публикация новых книг, ни даже собственная работа Джейн. Задача узнать достаточно, чтобы началось ее выздоровление, все еще стояла перед нами в то лето 1981 года.

А что касается книг, то в начале августа я вернул нашему издателю, Прентис-Холл, корректуры страниц, которые Джейн исправила для своей книги стихов «Если мы снова будем жить: Или Публичная магия и личная любовь». Обычно это событие обрадовало бы нас, так как означало, что до конца года у нее будет опубликована еще одна работа. Вместо этого мы приходили в отчаяние по поводу ее физического состояния по мере того, как проходили недели. Насколько же упрямыми могли быть эти основные убеждения, которых придерживалось ее грешное "я"? Наконец, нам оставалось надеяться, что само разоблачение греховного тайника через его собственный материал в конечном итоге приведет к некоторому физическому улучшению. Этого тоже не произошло. Я рисовал по утрам в поисках душевного покоя, которого не мог обрести никаким другим способом. Джейн провела несколько весьма разрозненных сеансов для книги Мечты и несколько частных, когда наступила осень, а затем зима. Я думал, что эти сеансы представляли собой в значительной степени бесполезную деятельность, но я с радостью признал, что каждый из них был таким же уникальным и творческим, как и всегда, независимо от его предмета. Напротив, помимо того, что я записал его и напечатал, я почти не просматривал материалы Сета в течение нескольких дней подряд. Наконец, в начале декабря 1981 года я сказал Джейн, что я был на грани отказа сидеть с ней на любых сеансах вообще, регулярных или частных, потому что я начал глубоко опасаться, что чем больше сеансов она проведет, тем хуже ей станет. И снова она отказалась идти в больницу. В это время Прентис-Холл прислал нам первые опубликованные экземпляры «Если мы будем жить снова», но, как бы мы с Джейн ни гордились этой книгой, ее появление ей не помогло. На нашей небольшой ежегодной вечеринке в канун Рождества мы раздали автографированные экземпляры книги близким друзьям – лучшие подарки, которые мы могли предложить. Однако после каникул мы видели мало друзей и ни одного незнакомца.

Зима превратилась в ту, которая казалась самой длинной и холодной за последние годы, хотя, вокруг нас бушевали сильные штормы, в непосредственной близости от штата Нью-Йорк выпало на удивление мало снега (факт, за который мы были очень благодарны!). Как Джейн продиктовала мне на своем собственном сеансе 1 апреля – первом, представленном в этих очерках, – в те первые недели 1982 года ее ходьба, письмо и слух начали заметно ухудшаться. В конце февраля она была госпитализирована. .

ЭССЕ 4

Суббота, 17 апреля 1982 г.

(7:30 вечера После ужина я сказал Джейн, что собираюсь поработать над эссе для Мечты. Уже сегодня утром я напечатал из своих заметок очень обнадеживающую частную сессию Сета прошлой ночью: "…и знайте, что вы оба сделали новые важные шаги. "Джейн сказала, что хотела бы еще немного написать под диктовку, поэтому я согласился записать это. Однако она снова уклонилась от перевода той похожей на панихиду песни Сумари, которую она пела про себя и записала незадолго до того, как отправиться в больницу. У меня пока была только одна замечательная строчка, которую она перевела для меня по-английски: «Пусть моя душа найдет приют в другом месте».

Теперь я читаю ей последние две страницы материала, который Сет дал нам прошлой ночью. Джейн кивала в своем кресле, как будто спала, и я подумал, что она все-таки не будет заниматься никакой работой этим вечером. И все же она встрепенулась: «Кажется, я поняла первое предложение». Я зажег для нее сигарету. В ее голосе не было дрожи, а скорость речи была немного медленной.)

Нет сомнений в том, что я была зажата между жизненными контрастами и слишком хорошо осознавала бесконечные вопросы, которые приходили мне в голову. С одной стороны, был сам материал Сета и выступление Сета в его книгах.

(Длинная пауза в 7:34.) Его идеи каким-то образом привели меня к тому моменту, когда должны измениться сами измерения опыта. В том виде, в каком он их представлял, его концепции касались спонтанных, неистовых сил, которыми была наделена природа. Сет настаивал на том, что эти силы, если следовать им, по крайней мере, в принципе, повысят благосостояние человека и наполнят его блеском и радостью, в которых старые проблемы вида в значительной степени исчезнут.

 Безусловно, материал Сета сильно повлиял на нашу жизнь и жизнь других людей, изменив их к лучшему. Конечно, в результате наше понимание углубилось – и все же перед лицом этого великого обещания, что делала я, едва способная встать со стула? И если спонтанный порядок был таким жизненно важным компонентом в работе Вселенной, то что делала я, пытаясь отключить его в своей повседневной жизни?

(Длинная пауза в 7:40.) В то же время мы с Робом часто думали, что эта самая книга никогда не будет закончена. Я могла бы решить, что отдала достаточно лет и энергии занятиям Сета. Не принимая никакого сознательного решения, я могла бы просто прекратить сеансы. (Долгая пауза.) Конечно, я продолжала сеансы. Книга закончена. Я все больше и больше осознаю, что жизненный опыт разыгрывается в рамках, которые простираются между жизненными контрастами. Мы живем в мире, зажатом между нашими самыми дорогими надеждами и самыми большими страхами, хотя редко сталкиваемся с тем и другим в чистом виде.

(7:48. Джейн говорила здесь с большим нажимом. Как я и предполагал, через открытое переднее окно усиливающийся ветерок шевельнул длинные стеклянные колокольчики, висевшие прямо внутри; их звонкая гармония наполнила гостиную. Колокольчики были присланы нам в подарок фанатами, которых мы никогда не встречали.)

Реализация ценностей – самая большая проблема здесь, как в книге Сета, так и в моем собственном опыте, и если бы я действительно понимала, что говорил Сет в этой книге, мне не пришлось бы переживать такую неприятную драму в своей повседневной жизни.

(Длинная пауза в 7:51.) Наша жизненная сила хочет выразить себя. Весь мир природы – это неудержимая область расширенного выражения. Старые идеи о выживании наиболее приспособленных, об обычных эволюционных процессах, богах и богинях не могут претендовать на объяснение «тайн вселенной», но когда мы с радостью и свободно используем наши личные способности, мы так близки к тому, чтобы быть тем, кто мы есть, что иногда мы приближаемся к тому, чтобы быть тем, чем является вселенная. Тогда даже наши самые неудачные выходки, наши самые печальные предприятия не окажутся тупиковыми, а послужат дверями к более глубокому пониманию и более значимым отношениям со Вселенной, жизненно важной частью которой мы являемся.

(7:58. «Конец вступления», – резко сказала Джейн. «Это не значит, что, когда ты все это напечатаешь, я не захочу ничего к этому добавить. Я просто хочу убедиться, что мой собственный опыт продолжает возвращаться к книге, потому что для этого она и предназначена. Ты мог бы закончить кратким эпилогом, в зависимости от того, что произойдет».

«Я не знаю», – сказал я. «Это слишком далеко, чтобы сказать». «Подожди минутку, пока я посмотрю, есть ли что-нибудь еще. Ты тоже можешь сделать пролог или что-нибудь еще, что захочешь…» Конец в 8:01 вечера.)

ЭССЕ 5

Воскресенье, 18 апреля 1982 г.

(9:03 УТРА Прошедшей ночью Джейн объявила, что ее работа над вводным материалом для Мечты закончена. Я этого не сказал, но подозревал, что ей есть еще что сказать. Затем, когда мы легли спать, она подняла две дополнительные темы для обсуждения, для тех, кто задался бы вопросом: почему мы раньше более активно не обращались ни за медицинской помощью по поводу ее физического состояния; ни на многих частных или удаленных сеансах, которые сам Сет проводил для нее на протяжении стольких лет. Сегодня утром возник третий вопрос, о котором мы часто говорили в последнее время. Это касалось других «сетхов», которые в наши дни проявляют себя по всей стране. Позже сегодня вечером я хочу рассказать немного больше об этом общем развитии событий, но люди говорят за своих Сетов совершенно без разрешения Джейн. Больше всего Джейн озабочена тем, чтобы мы защищали целостность материала Сета в его уникальной и оригинальной форме.

На самом деле, все эти темы так сильно занимали Джейн, что во второй раз за три дня она отправилась «на работу» сразу после завтрака. Затем более твердым голосом, после беглого просмотра воскресной утренней газеты:)

Сет провел так много сеансов, посвященных моему собственному физическому состоянию, что я в конце концов смутилась и растерялась: Сеансы были явно потрясающими – почему бы и нет. Я нашла им более практическое применение?

Я, конечно, понятия не имею, в каком физическом состоянии я была бы, если бы феномен Сета не появился в моей жизни (в конце 1963 года) или если бы у меня не было этих сеансов, на которые я могла бы положиться. И даже на самых закрытых сеансах Сет всегда переносил свой материал в более публичные области, так что у нас есть множество неопубликованных (и очень противоречивых) материалов, посвященных связям болезни с другими членами семьи, отношениями в обществе и с теми самыми системами убеждений, которые лежат в основе всей человеческой деятельности. Убеждения о людях, которым мы придерживаемся, приводят к тем болезням, с которыми мы сталкиваемся. Это, безусловно, одно из самых ясных посланий Сета. Индивид всегда находится в состоянии изменений. Если назвать и упорядочить группу симптомов, то они только еще больше выделятся и создадут еще одну основу для постоянства.

(9:10.) Конечно, Сет не мог жить мою жизнь за меня. Он также не мог руководить жизнями других людей за них (подчеркнуто), но с годами я начала испытывать все большее и большее чувство ответственности за людей с физическими проблемами, которые писали, требуя помощи Сета или моей. Их потребности – и мои собственные – казалось, перечеркнули великую надежду, которую Сет хотел и действительно мог предложить: вливание понимания и осознания, которое могло бы устранить стереотипы убеждений, держащих человека в старых рамках.

С конца 1960-х годов, когда начались мои собственные проблемы, я упорно сопротивлялась медицинской помощи. Если бы я сломала ногу, я бы пошла к врачу, чтобы ее вправили. Я чувствовала, что смогу справиться со своими особыми трудностями в одиночку. (Долгая пауза.) Симптомы были достаточно очевидны: скованность, замедление движений и общая недостаточная подвижность. Я думала, что могу достаточно легко отслеживать свой собственный прогресс, поскольку я работала непосредственно со своим телом, без лекарств, которые могли запутать проблему, и ни с кем другим между мной и реальностью, которую я так хитро создала. Как еще я могла бы действительно чему-то научиться? Чем больше у меня было посредников между моим физическим состоянием и моими личными убеждениями, тем больше я оказалась бы в замешательстве.

(Длинная пауза в 9:21.) Я не уверена, где я провела черту. Например, если бы я почувствовала, что у меня сердечный приступ, я знала, что помчусь в больницу, но это было хроническое заболевание. Диагноз, о котором я упомянула на своем первом сеансе (1 апреля), дал точную конкретную причину: сильно сниженная активность щитовидной железы, ситуация, которая никоим образом не противоречит более широкой интерпретации Сетом моего физического состояния.

(9:25.) Должно быть, мне все еще нужно было, чтобы врачи сказали мне об этом. Сет был прав: я двигалась слишком медленно – а не слишком быстро, как я опасалась. Я слишком успокоила себя, слишком дисциплинировала, пока моей единственной надеждой не стало немедленно изменить свой курс.

Врачи пугали меня в детстве, когда моя мать уже была прикована к постели артритом, а мне поставили диагноз "гиперактивная щитовидная железа" – заболевание, которое, как сказала мне моя мать, могло привести к безумию и смерти. Если бы медицина имела какое-то отношение к наложению этого медицинского заклинания, то, очевидно, она могла бы быть весьма эффективной в его устранении.

(Длительная пауза в 9:35.) К прошлому году, когда мои симптомы ухудшились, я начала чувствовать, что жизненные разочарования перевешивают ее удовольствия. В нашей личной жизни происходили и другие досадные события. Компания, издававшая мои книги, Прентис-Холл, меняла свою структуру и политику. Мой давний друг и редактор там, Тэм Моссман, подумывал о том, чтобы уйти работать в другую издательскую фирму. И – очень неприятно для меня – появились повторяющиеся новости о том, что разные люди публично «выступали за Сета» и взимали достаточно большие гонорары.

(9:43.) Я чувствовала, что моя работа была испачкана, и более того, я была раздражена и разочарована теми читателями, которые, по-видимому, могли быть так увлечены этими другими Сетами. Как он уже много раз говорил, Сет говорит только через меня, чтобы защитить целостность материала. И это действительно тот контракт между ним и мной, который всегда гарантирует читателям подлинность работы Сета. В любом случае, все эти вопросы не давали мне покоя.

Теперь давайте посмотрим… Хорошо: Я надеюсь когда-нибудь рассказать всю историю моих физических и творческих проблем, которая на данный момент, конечно, не завершена. Большая часть этой настоящей рукописи «Мечты», «Эволюция» и реализация ценностей" посвящена развитию личности, поскольку она в первую очередь связана с развитием вселенной: они едины. (Долгая пауза.) В стремлении человека внести творческие коррективы часто кажется, что вместо этого он добавляет досадные помехи в жизненную силу. Однако в конечном счете даже они становятся, в конце концов, конструктивными манипуляциями, цели которых, возможно, мы тогда не понимали.

(9:49 утра «Ну, я думаю, это все», – сказала Джейн. «Этот  материал подходит к вчерашней работе».

«На самом деле, – продолжила она уже гораздо более решительно, когда мы обсуждали ее довольно мягкие комментарии о других Сетах, – я глубоко возмущена тем, что некоторые люди, которые считали себя [моими последователями] или Сета, могут так легко обманывать себя, когда утверждают, что говорят от имени Сета – быть настолько слепыми к своим собственным мотивам или не признавать тот факт, что они используют людей в своих интересах. Они также используют мою работу, чтобы подтвердить свою собственную…»)

Что касается понятного желания Джейн защитить свою работу, то давным-давно она опубликовала несколько очень четких заявлений по этому поводу. В девятой главе «Материала Сета» (1970) она написала: «Несколько человек сказали мне, что Сет общался с ними посредством автоматического письма, но Сет отрицает любые такие контакты, говоря, что его общение будет ограничено его работой со мной, чтобы сохранить целостность материала Сета». И в своем предисловии к книге «Сет говорит» (1972) она процитировала Сета с 510-й сессии 19 января 1970 года: «В то время как мои сообщения всегда будут поступать исключительно через Рубурта (Джейн), чтобы защитить целостность материала., Я приглашу читателя узнать обо мне как о личности…»

В конце концов, если он передает послания через других – или может, если захочет, – почему сам Сет просто не сказал об этом, в книгах, которые мы публиковали и неоднократно, на протяжении многих лет? Мы бы с уважением отнеслись к его заявлениям об этом аспекте его способностей и намерений так же, как мы относились – и относимся – к любому другому. Попытка подвергнуть Сета цензуре с 1963 года, скажем, "держать его при себе" по этой конкретной теме, давно превратилась бы в невероятно сложную и нечестную задачу: Джейн и я были бы вовлечены в постоянное искажение его материала, когда мы переписывали сеансы. Такая процедура могла бы обернуться творческой трагедией для нас и для наших читателей.

Даже в книге «Бог Джейн», опубликованной в 1981 году, Джейн представила некоторые относительно поздние материалы Сета, чтобы показать, что он самостоятельно не общается с другими. Однако мысль о том, что он это сделал, может быть вдохновляющей. В главе 20 ее книги смотрите Сеанс 876 за 27 августа 1979 года. Объяснив, как пара женщин (среди прочих) недавно утверждали, что он общался с ними, Сет заявил: «Так вот, я не общался с этими женщинами, но их вера в меня помогла каждой из них использовать определенные способности».

Всей этой миниатюрной бури почти достаточно, чтобы заставить задуматься: как получилось, что эти другие люди сделали своих "Сетхов" известными после того, как Джейн начала говорить от имени Сета и публиковать материалы Джейн-Сет? Вдохновение на использование собственных способностей – это совершенно понятное развитие событий, которому мы можем быть очень рады. Но утверждать, как средство самовыражения, что я говорю от имени Сета-Джейн как такового, – это совсем другое дело…