Текст книги "Я сделала ошибку"

Автор книги: Джейн Корри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Глава 11
Поппи

– Я серьезно, – говорит Мэтью хрипло, глядя прямо на меня среди звона бокалов, смеха и рождественской суеты в баре. – Я действительно здесь ради тебя. Для того и нужны старые друзья.

– Да, – с сомнением отвечаю я. – Хотя мы не виделись много лет.

– Это не имеет значения, Попс. – Он ставит бокал и наклоняется через стол. – Между нами всегда была связь, не так ли? А жизнь, знаешь ли, не длится вечно.

Мэтью произносит последние две фразы так, будто одна – естественный вывод из другой. Но это очень разные вещи. Я пытаюсь разобраться в этом, но не могу. Я слишком запуталась.

Прямо сейчас я не вижу человека среднего возраста, который вернулся в мою жизнь спустя долгие годы. Я вижу молодого Мэтью, который утешал меня, восемнадцатилетнюю, когда моя мать сбежала. Мэтью, сказавший мне, что я всегда буду для него единственной девушкой.

Этот мужчина дает мне почувствовать себя желанной. По-прежнему. Мужчина, на которого мое тело реагирует даже без прикосновений.

Что, черт возьми, происходит?

Я внезапно встаю.

– Ты уже уходишь? – встревоженно спрашивает он.

– Нет. И в дамскую комнату мне тоже не нужно.

– Я не понимаю.

– А прежний Мэтью понял бы, – вырывается у меня. – Может, пойдем наверх?

Затем я протягиваю ему руку, и мы направляемся к лифту. Словно какая-то другая женщина завладела моим разумом. Я знаю, что это неправильно. Более того, это безумие. Но просто не могу остановиться. И теперь Мэтью понимает мои намерения, он идет так же быстро, как и я.

По иронии судьбы, мой номер снова на четвертом этаже. Может, это знак? Все почти как в прошлый раз, когда мы ночевали вместе в отеле – неужели только в прошлую пятницу? – и в то же время совсем по-другому. Сейчас мы знаем, что делаем и куда идем. Я – это снова я. Храбрее, честнее, чем была в течение многих лет.

Мы шагаем по коридору с мягким ковром к номеру 404, рука Мэтью теперь крепко обнимает меня. Я достаю из сумочки ключ-карту. И роняю на пол. Мы одновременно наклоняемся, чтобы поднять ее. Наши руки соприкасаются. У меня пробегает жар по коже. Я вставляю карту неправильно. Мэтью берет ее у меня, переворачивает магнитной полосой в другую сторону, и дверь наконец открывается.

Перед нами кровать «королевского» размера.

Я на мгновение замираю.

– К тому времени, как я позвонила, у них оставались номера только с двуспальными, – смущенно поясняю я.

– Прекрасно, – бормочет Мэтью.

Внезапно я чувствую на себе его руки. Они исследуют мое тело, пробегая по нему поверх кашемирового джемпера. Лицо Мэтью совсем близко. Он находит мои губы своими. Его поцелуй полон значения. Любви. Все так знакомо, как двадцать три года назад, когда Мэтью принадлежал мне, а не Сандре. Я чувствую укол вины перед несчастной женщиной в инвалидном кресле. Но меня одолевает кое-что еще – сожаление о потерянных годах; о том, что было отнято у меня так напрасно. Вся боль и страдание того времени возвращаются. Слезы катятся по моим щекам.

– Все хорошо, – успокаивает меня Мэтью, смахивая их поцелуями. – Теперь я рядом.

Я вспоминаю о Стюарте и слегка отстраняюсь, почти инстинктивно. Я – замужняя женщина. У нас дети, ради всего святого! Я должна прекратить это немедленно.

Но мое тело не позволяет мне вырваться. Я будто заколдована.

Сейчас его язык у меня во рту. Руки Мэтью осторожно стягивают мой джемпер через голову. Он снимает с меня лифчик и утыкается лицом в грудь, целуя соски. Затем опускается на колени и расстегивает мне «молнию» на брюках.

– Боже мой, как же я скучал по тебе, – выдыхает он.

И я тоже скучала по нему. Тосковала по другому телу, полному страсти. По ощущению, что я желанна.

Теперь я сама его раздеваю. Торопливо. Жадно. Нет смысла делать вид, будто это не так. Я валю Мэтью на кровать. Сначала сверху я. Потом он. Когда Мэтью входит в меня, мы оба громко ахаем от наслаждения.

Как я могла когда-то убеждать себя, что жизнь продолжается и после Мэтью? Мое тело не чувствовало себя настолько живым с тех пор, как он в последний раз прикасался ко мне. Мэтью вытворяет с ним такое… Я даже забыла, что это вообще возможно.

– Я люблю тебя, Попс, – выдыхает он. – И всегда любил. Не было дня, чтобы я не думал о тебе.

И даже несмотря на то что это нелепо. Несмотря на то что у меня есть муж, которого я люблю, и дети, которых обожаю, я вдруг понимаю, что полностью с ним согласна.

– Я тоже тебя люблю.

– Доброе утро!

Я чувствую теплое дыхание около уха и палец, мягко обводящий контуры моего лица.

– Ты такая красивая, когда спишь.

Это не похоже на Стюарта. Я резко выпрямляюсь.

– Почти такая же красивая, как после пробуждения.

Мэтью приподнимается рядом со мной.

Все вчерашнее мгновенно возвращается ко мне. Отель, Мэтью, вино. Секс.

Я изменила мужу… Нет. Нет! Как это произошло? Как я превратилась в совершенно другого человека? Волна тошноты накатывает на меня, такая сильная, что на секунду мне кажется, что меня сейчас вырвет. Я издаю стон.

– Немного страдаешь с похмелья? Я тоже. – Мэтью смеется и обнимает меня за плечи.

Но я выпила лишь один бокал, хотя и большой. В довершение ко всему я ведь сама привела Мэтью сюда. Это же я предложила подняться наверх, не так ли? Я могу винить только себя.

Шатаясь, я иду в ванную, ошеломленная тем, что натворила.

– Ты почувствуешь себя лучше после завтрака! – кричит он мне вслед.

Закрыв дверь, я опускаю крышку унитаза и сажусь, пытаясь думать сквозь сгущающийся туман паники. Этого не может быть. Я наклоняюсь к раковине и умываюсь холодной водой. И слышу, как Мэтью зовет меня из спальни.

– Я говорю, нам надо посовещаться о том, что теперь с этим делать, – повторяет он, когда я выхожу.

Я вижу смятые простыни и его обнаженное тело. Я все еще чувствую запах нашего секса. Мы даже не пользовались презервативами, внезапно осознаю я.

– Что с чем делать?

Мэтью удивленно смотрит на меня:

– Ну, нам с тобой.

Нам? Я пристально гляжу на него:

– Что ты имеешь в виду? Нет никаких «нас», Мэтью. У тебя есть Сандра. Ты ей нужен. И я замужем, у меня семья. – Я чувствую, что вот-вот заплачу, и внезапно осознаю, что я голая. Собирая свою одежду, сваленную кучей на полу, я прижимаю ее к телу, будто он еще не видел меня нагишом.

– Не плачь. – Мэтью вскакивает с кровати и пересекает комнату, направляясь туда, где стою я. Он притягивает меня к своей груди. Гладит по волосам. Я уже и забыла, как он это обычно делал.

Теперь я горько плачу.

– Как мы оба могли так ужасно себя повести?

Мэтью на мгновение замолкает. Я вижу, как поднимается и опускается его грудь в такт дыханию.

– Я тоже чувствую себя ужасно. Но если мы любим друг друга…

– Любим? – повторяю я. Любовь – это слово для моих детей. Для Стюарта, несмотря ни на что. Для той жизни, которой мы все живем вместе.

– Да. – Теперь в голосе Мэтью звучит напряжение. – Ты же сама так сказала вчера вечером. Я сказал тебе, что люблю тебя, а потом ты произнесла, совершенно ясно: «Я тоже тебя люблю».

Я помню, что сделала это. И тогда я действительно так думала. Но сейчас, при холодном дневном свете – нет.

Внезапно перед моим мысленным взором появляется лицо Бетти. Моя замечательная, добрая свекровь. Что она обо мне подумает? Стюарт разведется со мной. Мелисса и Дейзи станут презирать меня. Я буду отчуждена от своих прекрасных дочерей. А как насчет моего отца? Что он скажет? Я сделала именно то, что сделала моя мать. Я унаследовала ее дурную кровь.

Женщина, которая так охотно привела любовника к себе в номер 404 вчера вечером, кажется мне теперь чужой. Я – не она. А еще, яростно твержу я себе, я не из тех, кто может быть «разлучницей»; не из тех, кто крутит романы с чужими мужьями. Я должна отсюда уйти. Я должна все исправить.

Я высвобождаюсь из объятий Мэтью и надеваю нижнее белье.

– Что ты делаешь?

– Это была ошибка, Мэтью. Ужасная ошибка. Я люблю своего мужа.

Как только я это говорю, понимаю с болезненной уверенностью, что это правда. Я не хочу быть ни с кем, кроме Стюарта. Неужели мне пришлось пересечь запретную черту и заняться сексом с кем-то другим только для того, чтобы увидеть: как ни удивительно, но единственное, что действительно имеет значение, – это прочная семейная жизнь, которую мы с мужем построили для себя.

– И ты тоже любишь Сандру, – добавляю я.

Мэтью молчит, и я заставляю себя взглянуть на него. Он смотрит в пол.

– Не знаю, – тихо произносит он. – Между нами уже много лет ничего не было. Она так и не простила меня с тех пор, как все это провернула. Поняла, что я никогда не смогу забыть тебя.

Что? Я смутно припоминаю, как вчера вечером Мэтью сказал нечто вроде: «Не было и дня, чтобы я не думал о тебе». Но это откровение о Сандре – совсем другое.

Интересно, не валяет ли он дурака? Но он кажется очень серьезным.

За моим шоком теперь следует гнев, который находит выход:

– Тогда почему ты вообще бросил меня? Почему тебе понадобилось более двадцати лет, чтобы связаться со мной?

– Потому что я слышал, что ты вышла замуж, и не хотел портить жизнь, которую ты создала. Я думал, ты ничего не захочешь, во всяком случае со мной. Но новая встреча с тобой, Попс… Что ж, это заставило меня пересмотреть свою жизнь. Прошлая ночь была потрясающей! Я просто не могу потерять то, что мы обрели. Я думал о том, чтобы оставить Сандру, много лет назад. Я почти сделал это, но потом она заболела – и это было бы неправильно.

– Вот именно, – киваю я. – И это было бы неправильно и сейчас.

Я беру со стула сумку и направляюсь к двери.

– Не надо, – просит он, хватая меня за руку. – Мы все уладим, Поппи. Это будет трудно, но мы не можем оставить все как есть. Это слишком дорогое чувство.

– Прекрати! – говорю я, пытаясь вырваться. – Ты делаешь мне больно.

Но Мэтью меня не слышит.

– Я так больше не могу. Я так несчастен. – Он рыдает, как ребенок.

– Мэтью… – Мне наконец удается освободиться от его хватки. – Я не оставлю своего мужа. Я не стану рушить семью из-за этого.

Тогда он отпускает меня. Я выскакиваю за дверь и бегу к лифту. Ненадолго задержавшись у окошка регистрации, чтобы оплатить счет, я узнаю́ от молодой девушки за стойкой, что он «уже оплачен джентльменом».

Я выбегаю из дверей. Слышу позади оклик по имени, но не оглядываюсь. Вижу проезжающее такси. Машу рукой и падаю на заднее сиденье. Моя рука пульсирует болью там, где Мэтью схватил меня. Затем я проверяю телефон и вижу, что есть новое сообщение голосовой почты. От Мелиссы, полчаса назад.

«Где ты, мама? – слышу я ее умоляющий голос. – Почему не берешь трубку? Дейзи не может найти свою тетрадь по французскому языку, а бабушка велела сказать тебе, что сегодня вечером меня оставят после уроков. Не сердись».

С ума сойти! Как я могу отныне сердиться на них после того, что сделала сама?

Я закрываю лицо руками, словно таким образом могу стереть события прошлой ночи. Что они будут делать, если узнают?

Внутренний голос отвечает мне с тихой угрозой:

«Ты должна сделать все, чтобы этого никогда не случилось».

Глава 12
Бетти

В течение нескольких недель после нашего ужина у Джейн и Гэри муж почти не разговаривал со мной. А когда он все же цедил что-то сквозь зубы, в его голосе было столько гнева и презрения, что я стала предпочитать общению молчание и долгие пустые вечера, когда Джок выпивал в пабе. Приняв приглашение, я выставила его не только неполноценным, но и глупым. И это, по мнению Джока, было непростительно. Я вдруг поняла, что прошло уже несколько месяцев с тех пор, как он в последний раз называл меня своей «цыпочкой». Джок прекращал так делать и раньше, когда ему не понравилось, что я работаю в универмаге. Я постепенно начинала понимать, что настоящий Джок был вовсе не тем очаровательным парнем, за кого я выходила замуж, а задиристым, угрюмым мужчиной, который доволен только при условии, что все идет по его планам.

– Что такое с твоим Джоком? – спросила мама, когда я однажды зашла к ней. – Отец говорит, что он носится по всей фабрике, изображает главного босса и делает людям замечания по малейшим пустякам.

Я тяжело опустилась на диван. Новый цветной телевизор, который маме только что доставили – после многих лет собирания скидочных наклеек, – орал во всю мощь, но она не выказывала желания убавить громкость, а мне не хотелось просить.

– Моя подруга с дородовых курсов приглашала нас на ужин, – сказала я. – Они живут в одном из тех новых частных домов на Милл-стрит, и Джок вбил себе в голову, что они ставят себя выше него.

Мама усмехнулась:

– Возможно, он и прав. Тебе нужно придерживаться своего круга.

В точности слова Джока.

– Если хочешь знать мое мнение, – продолжила она, – все эти штучки с демонстрацией шляпок немного вскружили тебе голову. Когда родится ребенок, тебе станет не до вечеринок. – Она бросила на меня предупреждающий взгляд. – Ты не будешь знать, за что хвататься. Дети отнимают весь твой сон и все твое время. Жизнь уже никогда не будет прежней.

Мама села рядом со мной на диван, одним глазом поглядывая в телевизор, а другим – на меня.

– Я дам тебе один бесплатный совет. Отец говорит, что твой Джок весьма популярен среди фабричных девушек. Поэтому старайся держать его в удовлетворенном состоянии. Он из тех, кто будет смотреть на сторону, если дома не получит своего.

Видишь ли, Поппи, в те дни хуже, чем не выйти замуж или родить до свадьбы, было только иметь мужа, который сел в тюрьму или гуляет от тебя. Мы не получали государственных пособий, которые есть сейчас. Наверное, в случае развода мне пришлось бы вернуться к родителям, если бы они были готовы принять меня.

В общем, я не могла позволить себе расстраивать Джока. Но без Джейн мне было отчаянно одиноко. И по мере того, как приближался срок рожать, я снова и снова прокручивала в голове мамины слова о детях, пока меня не начинало тошнить от страха.

Примерно через неделю в мою дверь постучали. К моему изумлению, это была Джейн, выглядевшая, как обычно, безукоризненно, при макияже и с аккуратно прикрытым животиком.

Я должна сказать тебе, Поппи, что Джейн была поистине прекрасна. Не только внешне, но и по духу. У меня есть снимок ее и маленькой Элис с одного из наших пикников в парке. Джейн взяла с собой камеру, а после подарила мне фотографию. Это одна из моих самых ценных вещей. Боюсь, я немного повздорила с Дейзи, когда та нашла ее в моей спальне незадолго до происшествия.

Она спросила, кто эта женщина на фото, но застала меня врасплох, и я притворилась, будто забыла. Затем я выхватила у нее снимок, чтобы она не помяла его.

– Джейн! – воскликнула я, открыв дверь. – Что ты здесь делаешь?

Я не хотела показаться грубой, но Джейн раньше не была у нас. Как я уже говорила, я не приглашала ее, потому что стеснялась.

– Я давно не видела тебя в парке и хотела убедиться, что с тобой все хорошо, – объяснила она. – Наша акушерка дала мне ваш адрес. Надеюсь, ты не возражаешь.

Элис стояла рядом с матерью, теребя ее темно-синее платье для беременных. Я видела такое на витрине дорогого бутика в городе.

– Все нормально, – ответила я, почти втаскивая Джейн внутрь, прежде чем кто-либо из соседей мог увидеть ее на пороге и потом сообщить Джоку, что ко мне приходили гости. Люди здесь были те еще.

Я наблюдала, как глаза Джейн расширились, когда она оглядела темную гостиную с дешевыми синтетическими рубашками моего мужа, сваленными в кучу на потертом велюровом диване и ожидающими глажки. Я глубоко вздохнула.

– Просто Джок сказал, чтобы я больше с тобой не встречалась. Он говорит, что…

Джейн мягко перебила меня:

– Я понимаю, что видела его всего один раз, но у меня сложилось впечатление, что твой муж весьма неуверен в себе.

Я покраснела.

– У него есть слабые места, – призналась я.

Джейн понимающе сжала мою руку.

– Очень жаль. – Затем она взглянула на испачканный ковер, который мы не могли позволить себе заменить. – Наверное, нелегко так жить.

– Да уж, – смущенно кивнула я. – Эта квартира – дыра по сравнению с вашим домом.

Джейн покраснела:

– Я не про твое жилье. Я имела в виду, что нелегко иметь мужа, рядом с которым постоянно приходится ходить на цыпочках.

Я почувствовала, что вот-вот расплачусь.

– Но послушай, – продолжила она. – Это ведь мы с тобой дружим. Нам не нужно втягивать в это мужчин. Вообще-то я бы даже сказала, это совершенно не их дело. Давай просто встречаться в парке, как раньше. Джоку не нужно об этом знать.

Я покачала головой:

– Кто-нибудь может сообщить ему, что видел нас.

Это чем-то напоминает тайный роман, подумала я. Как нелепо, что я даже не могу встречаться со своей подругой.

– Ладно, – произнесла Джейн. – Тогда давай уедем за город.

– Но я не умею водить машину!

Я проявляла интерес к урокам вождения, но, как сказал Джок, откуда у нас деньги на это? Когда я предложила, чтобы он учил меня сам, как друг учил его, он заявил, что на это у него нет времени. У меня сложилось впечатление, что ему нравится быть единственным водителем в семье.

– У меня есть машина, – сказала Джейн. – Я буду за рулем. Мы можем отправиться в небольшое путешествие, верно, Элис? В твой любимый зоопарк, да, малышка?

Ее прелестная дочь серьезно кивнула. В ней было что-то почти кукольное и в то же время взрослое, словно она могла видеть нечто, недоступное другим детям. Не знаю, почему я так подумала. Порой у меня возникают странные мысли. Мама моей мамы раньше была той, кого называют «ведунья», и видела разные вещи. Я этого не умею. Однако обнаружила у себя способность чувствовать в других людях то, чего окружающие, возможно, не замечают. Вот почему я знала, что Джейн – хорошая женщина.

Если бы только у меня была такая же интуиция относительно моего мужа до того, как мы поженились. Но она срабатывает не со всеми.

Это напомнило мне о нем. Я взглянула на часы. Джок не должен был вернуться еще целую вечность, но мама вполне могла заскочить, а потом упомянуть о визите Джейн при моем муже.

– Не пойми меня неправильно, но, думаю, вам лучше уйти, – произнесла я.

– А нам обязательно спускаться по всем этим лестницам, мама? – спросила Элис. – Они пахнут так, будто там кто-то сделал «пи-пи».

Я почувствовала себя еще более смущенной, чем раньше.

– Лифт опять вышел из строя.

– Все в порядке, дорогая! – весело обратилась Джейн к дочери. – Это хорошее упражнение. – Затем она протянула руку и снова коснулась моего плеча. – Я позвоню тебе, чтобы договориться о нашей поездке.

Но после того ужина с Джейн и ее мужем Джок отключил наш телефон. (Естественно, тогда у нас не было мобильных.) Он заявил, что нам нужно «сократить расходы». Джок также напомнил мне, что я должна подождать до следующего месяца, чтобы купить себе другую пару обуви. Я этого не понимала. В конце концов, теперь он зарабатывал приличные деньги.

Когда я сказала ему об этом, он подчеркнул, что нам надо откладывать «каждый пенни» на то время, когда я брошу работу, чтобы сидеть с ребенком. Однако я не могла отделаться от мысли, что Джок хочет сам контролировать весь семейный бюджет, и не осмеливалась спорить об этом.

– Вообще-то в данный момент у нас проблема с телефонной линией, – произнесла я, не желая говорить правду. – И тебе не стоит так просто звонить, потому что Джок может оказаться здесь. Хорошо, что сейчас его нет рядом.

– А ты по-настоящему боишься его, не так ли? – Джейн обеспокоенно посмотрела на меня. – Он тебя не…

Но я ее не слушала. Мокрая струйка стекала по моим ногам. Я покраснела от стыда. За последние несколько недель я пару раз намочила трусики – это, как нас уверяли на курсах дородовой подготовки, было нормальным из-за давления ребенка на мочевой пузырь.

– Боже! Кажется, со мной произошел небольшой конфуз.

Глаза моей подруги расширились.

– По-моему, у тебя воды отходят!

– Неужели? – Об этом нам тоже говорили на занятиях, но я почему-то ожидала, что их будет больше. Это скорее было похоже на то, что я просто снова описалась. Затем почти сразу я почувствовала спазм боли в животе и поморщилась.

– Думаю, нам лучше отвезти тебя в больницу, – сказала Джейн, застегивая «молнию» на куртке Элис.

– Но это на две недели раньше срока!

– Готова ты или нет, а ребенок ждать не будет. Тебе нужно связаться с Джоком.

– Он на работе.

– Хорошо, что у меня машина рядом.

Я начала паниковать.

– Но он узнает, что мы встречались!

– Забей на него. – Раньше я не слышала, чтобы Джейн употребляла это выражение. – Это чрезвычайная ситуация.

К тому времени, как Джейн помогла мне пройти в двери родильного отделения, боль усилилась. Это было так, словно огромные волны накатывали на мое тело, перемешивали все внутри, замирали, чтобы дать мне короткую передышку, а затем начинали все сначала.

Что со мной происходит? Это было гораздо хуже, чем акушерка описывала «типичные» роды.

Боль вернула воспоминания о выкидыше.

– Я не хочу потерять ребенка, как того, другого! – крикнула я Джейн.

– Не потеряешь, – произнесла она, поддерживая меня одной рукой, а другой сжимая ладонь таращившей глаза Элис. Она бросилась к приемному столу. – Кто-нибудь может нам помочь? Моя подруга рожает!

– У меня еще ужасно болит голова, – простонала я, чувствуя, как подгибаются колени.

– Давайте отведем вас в смотровую, дорогая, – предложила медсестра.

– Джок! – выкрикнула я. Я знала, что он придет в ярость, если его здесь не будет. Но в то же время испытывала облегчение, понимая, что он попытается всеми командовать.

– Не беспокойтесь о своем муже, дорогая, – сказала медсестра. – У нас есть его рабочий номер в вашей карточке. Мы позвоним ему сами.

– Тебе нужно идти, – обратилась я к Джейн.

– Я не могу! – воскликнула она. – Я хочу остаться здесь, рядом с тобой.

– Тебе не надо этого делать. Джок рассердится.

– Может, позвонить твоей маме? Какой у нее номер?

– Э-э… Сейчас…

Но я не могла его вспомнить. Меня охватила паника. Все было так же, как в прошлый раз, за исключением того, что теперь я была на гораздо более позднем сроке. Чувствовала, как ребенок шевелится внутри меня в течение нескольких месяцев. Я должна была спасти его. Просто обязана.

Манжета тонометра плотно затянулась вокруг моего плеча.

– Бетти! Слышите меня, дорогая? Мы измеряем ваше кровяное давление.

Я едва могла сосредоточиться на том, что происходило вокруг. Слышала лишь обрывки фраз, в которых были слова «высокое» и «кесарево».

А потом наступила темнота.