Текст книги "Я сделала ошибку"

Автор книги: Джейн Корри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 18
Бетти

К Рождеству Джейн так и не стало лучше. Ни Гэри, ни я не могли убедить ее выйти из дома даже на небольшую прогулку по саду.

– Опасно, – бормотала она, оглядываясь через плечо, будто кто-то следил за нами.

– Что ты имеешь в виду, дорогая? – спросил Гэри. – С тобой ничего не случится.

Но Джейн продолжала повторять эти слова снова и снова:

– Опасно. Опасно.

Доктор договорился с психологом-консультантом, чтобы та ее посетила, но Джейн впала в истерику.

– Уходите! – закричала она, выталкивая бедную женщину из комнаты.

Я сказала Гэри, что займу Элис в кухне ее набором для выпечки из красивых пластиковых формочек в виде сердец, подаренным ей бабушкой и дедушкой, но девочка услышала шум и выбежала.

– Почему мама такая злая?

– На самом деле она не злая, – осторожно произнесла я, кидая на Гэри взгляд: «А что мне еще сказать?» – Просто сейчас не очень хорошо себя чувствует.

Дама-психолог заметила, что «удручена» тем, что состояние Джейн не улучшается так долго. Это «не соответствует картине» прошлого приступа послеродовой депрессии. В результате подруге прописали еще больше таблеток.

– Я пойму, если ты перестанешь приходить, – сказал мне Гэри. – Ты, вероятно, сыта нами по горло.

– Нет! – возразила я. – Я люблю здесь бывать.

Он странно посмотрел на меня.

– Любишь?

– Я имею в виду, что мне нравится присматривать за Джейн и детьми. И у Стюарта есть компания. Уверена, что Джейн сделала бы то же самое для меня, окажись я на ее месте.

Гэри мягко тронул меня за плечо. Это длилось всего секунду, но моя кожа, казалось, вспыхнула от его прикосновения.

– Ты хорошая подруга. Не знаю, что бы мы делали без тебя. Но твой муж… Наверняка он уже задает вопросы?

Я рассмеялась:

– Нет. Ни о чем он не спрашивает. Джок полностью поглощен «прокладыванием себе пути наверх». Это все, ради чего он всегда жил и о чем мечтал. Его совершенно не волнует моя жизнь.

– Тогда этот мужчина – глупец, – тихо заметил Гэри.

Я почувствовала, что краснею под его взглядом.

– Итак, – произнесла я, – что приготовить тебе на ужин, прежде чем я уйду?

– В этом нет необходимости. Честное слово.

– Да мне только в удовольствие!

Вообще-то у меня было не так много времени до возвращения Джока домой, но я хотела сделать все, что в моих силах, для этого несчастного человека, чья жизнь перевернулась с ног на голову. Хлопоты в кухне другой женщины также давали мне возможность успокоиться перед выходом на улицу.

В отличие от Джока, который никогда не интересовался, чем я занимаюсь днем, мама начала задавать вопросы.

– Тебя постоянно нет дома, когда я звоню, – сказала она. – Где ты ходишь?

– Мы со Стюартом гуляем, – осторожно ответила я.

– В такую-то погоду?

– На улице теплее, чем у нас дома, – усмехнулась я.

Это не было преувеличением. Наш котел работал из последних сил, а Джок повторял, что мы не можем позволить себе новый. («Не сейчас, когда у нас единственная зарплата на семью».) Дом Джейн был прекрасным и теплым по сравнению с нашей квартирой. Там имелось настоящее центральное отопление!

Постепенно я начала рисковать, задерживаясь у них все дольше, чтобы побольше времени побыть с Гэри, когда он возвращался с работы. Я жила ради этих моментов, когда слышала, как его ключ поворачивается в замке! По мере того как час его возвращения приближался, мое сердце билось все сильнее.

– Как дела у девочек? – всегда интересовался он, входя в дом. Ему не было смысла осведомляться о Джейн, поскольку он знал, что я немедленно сообщу ему, если что-нибудь изменится. Потом я спрашивала Гэри, как дела на работе. Я не могла отделаться от мысли, что это именно те разговоры, которые обычно ведут счастливые супружеские пары.

Я смотрела на себя в зеркало и видела там теперь другую женщину. Более вдохновленную жизнью. Женщину с определенным сиянием.

Джок тоже это заметил.

– В тебе что-то изменилось, – сказал он.

– У меня новый крем для лица.

– Ну, я надеюсь, он не слишком дорого обошелся. Мы должны беречь каждый пенни, ты же знаешь.

Но к тому времени, когда Стюарту и Вайолет исполнилось по году, я уже не могла скрывать своих чувств. Я начала всячески «прихорашиваться» к возвращению Гэри с работы, словно готовилась к свиданию. Тщательно укладывала волосы и красила губы помадой. Иногда добавляла к своему образу несколько капель духов с туалетного столика Джейн. Уверена, что она не стала бы возражать, повторяла я себе, вдыхая их аромат. «Не стесняйся – бери еще! – почти слышала я ее голос. – Ты достойна этого после всего, что для нас делаешь, и я знаю, что у тебя нет таких дома».

Иногда я вообще представляла, что я – Джейн. Я уже сознательно переняла некоторые из ее жестов и привычек, старалась говорить, не проглатывая гласные, и правильно держала столовые приборы, когда бывала у них дома. Я использовала слово «уборная» вместо «туалет», как и моя подруга. Даже начала красить волосы в тот же оттенок светлого, как у нее, каким-то дешевым средством из универмага «Вулвортс». (По иронии судьбы, Джок это одобрил, сказав, что цвет мне «идет».) Я продолжала воображать, будто Гэри – мой настоящий муж. Представляла, как он целует меня в щеку. Мы обедаем, сидя рядом и держась за руки, а потом…

На этом я останавливалась. Это была мечта, которой не суждено стать явью. Это неправильно. Но я ничего не могла с собой поделать.

И вот однажды вечером, вернувшись с работы, Гэри закрыл за собой дверь и нежно поцеловал меня в щеку, совсем как в моих грезах! Это получилось так неожиданно, что я едва в обморок не хлопнулась.

– Прости, пожалуйста, – произнес он, словно ужасаясь своему поступку. – Не знаю, что на меня нашло. – Он потер лицо руками. – Честно говоря, это произошло машинально. Я всегда так приветствовал Джейн.

Меня настолько потряс этот поцелуй – и взволновал, – что я не могла ничего ответить.

Его глаза были красными от горя, усталости и стыда.

– Так не может продолжаться вечно, Бетти. Что же нам делать?

Как будто я сама не задавала себе этот вопрос снова и снова!

– Мы просто должны вести себя как обычно. Притворяться, что ничего не происходит, – тихо ответила я.

Он замер и уставился на меня.

– Я имел в виду, что делать нам: Джейн, детям и мне?

Я мгновенно осознала свою ошибку.

– Извини, – сказала я, густо покраснев. – Да, и я об этом, конечно.

У Гэри было странное выражение лица. Словно мы оба впервые что-то поняли.

– Я и представить не мог, что у тебя тоже есть ко мне чувства, – прошептал он.

– Тоже?

Он кивнул:

– Да, это неправильно, но…

Элис смотрела телевизор перед ужином, хихикая над мультфильмом. Было так приятно видеть ее веселой. Стюарт и Вайолет дремали в своих колясках, ровно дыша. Джейн, как обычно, сидела на веранде, не отрывая глаз от одной из мыльных опер. Я знала, что не должна так поступать. И все же каждая клеточка в моем теле пылала огнем.

Гэри провел меня в спальню. Их спальню.

– Скорей, – прошептал он.

Я едва помню, как раздевалась. Все, что я осознавала, – то, что теперь он лежит, навалившись на меня. Его руки ласкали меня так нежно, как никогда не ласкали руки Джока. От поцелуев Гэри мои губы будто таяли.

– Ты так приятно пахнешь, – пробормотал он. И тут что-то заставило меня поднять голову.

Джейн стояла в дверях, наблюдая за нами. Ее лицо ничего не выражало.

– Нет! – ахнула я, отталкивая от себя Гэри.

– Что такое? – простонал он. Потом увидел мое лицо и тоже повернулся к двери. – Джейн, – выдохнул он. – Черт. Прости. Я могу объяснить… Подожди.

Но она молча развернулась на каблуках и ушла. На секунду мы с Гэри застыли от ужаса.

Затем услышали, как хлопнула входная дверь.

Глава 19
Поппи

Сегодня Рождество. Даже Мелисса вскочила с кровати ни свет ни заря и лихорадочно вскрывает под елкой подарки вместе с сестрой. Еще одно напоминание о том, что девочки, хотя уже и подростки, в глубине души до сих пор остаются детьми. И им по-прежнему нужны оба родителя. С другой стороны, разве это когда-нибудь изменится? Даже в своем возрасте я бы все отдала, чтобы иметь мать, с кем можно посекретничать. Не ту, которая ушла, а такую, кому я доверяла бы. Точно так же, как мои дети доверяют мне.

Слова мужа во время того нашего вечернего похода по магазинам постоянно крутятся у меня в голове вместе с моими ответами.

– Его зовут Мэтью Гордон, – сообщил он. – Ты его знаешь?

– Нет, – ответила я с фальшивой беспечностью, которая так легко сопровождает ложь. – Не припоминаю. Он что, статист?

– Нет, но он сказал, что подумывает открыть агентство, специализирующееся на актерах массовки, вроде твоего. Кажется, в девяностые он сыграл главную роль в каком-то сериале. Я и сам такого артиста не помню.

Впрочем, мой муж не великий телезритель. Если он бывает дома по вечерам, то скорее уткнется носом в зубоврачебные бумаги вместо экрана.

– Ты назвал ему мою девичью фамилию? – спросила я, пытаясь говорить спокойно. До того как вышла замуж за Стюарта, я была Поппи Смит.

– Нет. Я подумал, что не следует вываливать всю подноготную, не посоветовавшись с тобой. Собственно, мы беседовали совсем недолго.

Недолго? Но вполне результативно. На мгновение у меня перед глазами возникла пугающая картина, как они вдвоем обсуждают меня.

– Как идут твои исследования обезболивающих? – поинтересовалась я, кажется, уже во второй раз, лихорадочно пытаясь его отвлечь.

Муж сделал еще один глоток горячего шоколада, словно тянул время перед ответом.

– Из них может получиться кое-что весьма любопытное, – произнес он. – Вообще-то мы решили написать об этом статью.

– «Мы»? – переспросила я, хотя прекрасно знала, кого он имеет в виду.

– С Джанин, – небрежно пояснил он.

Мне уже начинало по-настоящему не нравиться это имя. Оно навевало образ женщины, пахнущей приторными французскими духами, обожающей флиртовать с чужими мужьями. Конечно, это нелепо. Имена не имеют ничего общего с характером. Или имеют? И если да, то что имя Поппи[3]3
  От англ. poppy – мак.


[Закрыть] говорит обо мне? Я цветок, дань памяти павшим? Или наркотик, на который легко подсесть?

– Значит, теперь вы будете проводить больше времени друг с другом? – уточнила я.

Стюарт пожал плечами:

– Возможно.

Затем он сменил тему на предстоящее поступление Мелиссы в университет. Ей уже предложили место на факультете английской литературы в Дареме, от чего, по словам Стюарта, «было бы безумием отказаться». Но сама Мелисса по-прежнему больше склонялась к театральной школе.

– Если она решила стать актрисой, – возразила я, – ей, вероятно, так будет лучше.

Казалось, мы ни в чем не могли прийти к согласию.

– Не кричи! – попросил Стюарт в какой-то момент, смущенно оглядывая кофейню.

А я что, кричала?

Как только мы вернулись домой в тот вечер, я взяла мобильный телефон с собой в ванную и отправила Мэтью сердитое сообщение:

«Как ты посмел так нагло

заявиться к моему мужу?»

Его ответ пришел мгновенно:

«Я могу обратиться к любому дантисту,

Попс. Это свободная страна».

«Да брось!

Ты сделал это, чтобы сказать ему, что ты актер.

Знал, что тогда он может сболтнуть тебе,

что я тоже актриса. И все это только

ради попытки меня взбесить».

«Я же говорил тебе, Попс. Я тебя не отпущу.

Ты сама знаешь, что хочешь меня так же сильно,

как я тебя».

«Нет, Мэтью, я тебя не хочу.

Прекрати это немедленно. Пожалуйста».

Ответа не последовало.

И вот теперь мы изображаем счастливую семью на Рождество, словно я вовсе не спала с другим мужчиной и будто отношения моего мужа с этой Джанин совершенно вне подозрений. Как это отразится на наших детях? Вдруг они узнают о той моей ночи в отеле Уортинга? Подростки – максималисты. Очевидно, они больше не захотят жить со мной. Выберут своего отца и Бетти. У меня и раньше возникали подобные опасения, но теперь они звучат все громче и громче в моей голове.

Страх и дурные предчувствия вынуждают меня держать мобильный телефон при себе весь день, даже пока я вытаскиваю из духовки запеченную индейку в орехах (Бетти уже много лет не ест мяса, и для нее приготовлена рыба). Я постоянно смотрю на экран, чтобы не пропустить звонок Мэтью. Но он не звонит. Разумеется, нет. Мэтью слишком занят заботами о Сандре.

По мере того как проходит день, я перестаю часто проверять телефон и постепенно расслабляюсь. Я звоню папе, чей голос звучит весьма бодро.

– Я отлично провожу время! – сообщает он. – Приятельница Реджа принесла огромное блюдо утки со всякими гарнирами. А сейчас я сижу перед телевизором с коробкой мармелада и смотрю хороший фильм. Почему они перестали класть туда те фиолетовые дольки? Вот что я хотел бы знать.

Интересно, известно ли приятельнице Реджа, что я много раз упрашивала отца встретить Рождество вместе с нами? Я надеюсь на это, иначе все будет выглядеть так, будто я плохая дочь. А что сейчас поделывает моя мать? После того как я оставила без ответа все ее предыдущие письма ко мне, когда училась в театральной школе, мы перестали общаться. Мобильные телефоны тогда были дорогими, и я не могла себе позволить такой. Поэтому мама была не в состоянии связаться со мной подобным способом. Позднее, когда я основала агентство, она стала посылать мне открытки на Рождество и день рождения на наш рабочий почтовый ящик. Вероятно, она «выследила» меня в интернете. (В конце концов, вся информация есть на нашем сайте.) Но я всегда отправляю конверты с австралийскими марками в мусорное ведро.

«Этого слишком мало и слишком поздно», – сказала я себе. Кроме того, если бы я их открыла, вся прежняя обида вернулась бы, а я не была уверена, что справлюсь с этим. Я могла бы выяснить, что у нее есть дети от мужчины, с которым она сбежала. Возможно, и внуки. Неужели она никогда не задумывается о том, что здесь у нее тоже может кто-то быть? С годами боль должна была притупиться, однако стала еще сильнее, когда Дейзи и Мелисса подросли.

«Выбрось это из головы, – повторяю я себе. – Она того не стоит. Сосредоточься на настоящем моменте, например, почему Мэтью не позвонил и не написал. Он что, играет со мной в какие-то игры? Или смирился с тем, что я больше не хочу иметь с ним ничего общего?» Я скрещиваю пальцы. Пожалуйста, пусть так и будет!

На следующий день после Рождества мы всей семьей отправляемся на долгую прогулку в парк.

– Разве тут не чудесно? – восклицает Бетти, а Коко бежит впереди. Да, погода прекрасная. Стюарт крепко держит меня под руку, как во время рождественского похода по магазинам. Вел бы он себя так, если бы у него действительно был роман на стороне? А может, это от чувства вины?

От Мэтью по-прежнему нет сообщений.

Так продолжается целую неделю. Все тихо. Электронные письма не поступают. Весь мир, как, кажется, всегда бывает в это время, словно затаился. В канун Нового года Стюарт, Дейзи, Бетти и я смотрим диск с добрым фильмом, после того как я отвезла Мелиссу на вечеринку. (Другая родительница обещала подбросить ее обратно.) Я снова начинаю дышать полной грудью.

Второго января звонит мой мобильный. Сердце замирает на секунду, но потом я вижу, что это не Мэтью, а Салли.

– У нас проблема, – сообщает она. Обычно Салли невозмутима. Это одна из причин, по которой я приняла ее на работу. Но сейчас в ее голосе слышится раздражение. – Я только что получила официальное письмо. Дорис собирается предъявить нам иск о возмещении ущерба за потерю трудоспособности в результате твоей халатности.

– Что?

– Я предполагала, что может случиться нечто подобное, – сухо произносит Салли.

Как и я, с тех пор как обнаружила – и призналась Салли, пока возвращалась в поезде домой из Уортинга, – что домашняя страховка распространяется только на персонально мою «канцелярскую деятельность», но не на посещение клиентами. Однако из-за того, что Дорис не выходила на связь, и из-за того, что в моей жизни происходило так много событий, я задвинула эту проблему на задний план сознания.

– Ты не говорила мне, что посылала Дорис цветы после того несчастного случая.

Я совсем забыла об этом. Это произошло еще до того, как я узнала, что она обратилась в больницу. Вообще-то имелось в виду, что цветы – ко дню рождения.

– Она использует открытку, которую ты прислала вместе с цветами, как «доказательство нашей вины», – произносит Салли. – Если не ошибаюсь, ты написала: «С днем рождения! Надеюсь, с твоим плечом уже все в порядке».

– Это просто нелепо. Я не имела в виду, что это наша вина.

– Я понимаю. Однако наши юристы считают, что у нее может выгореть это дело.

– А мы не застрахованы.

– Вот именно.

В голосе Салли отчетливо звучат нотки упрека, которых я раньше не слышала. Моя организованная помощница ни за что не допустила бы подобной ошибки.

– Прости, пожалуйста, – тихо говорю я. – На меня так много личных дел навалилось. Я понимаю, что это не оправдание.

В трубке тяжелое молчание.

– У меня плохое предчувствие, – вздыхает Салли.

И у меня тоже.

Глава 20
Бетти

Тело Джейн обнаружили на следующее утро. Оно плавало в пруду в парке, недалеко от того места, где мы обычно встречались. Вероятно, она к тому же наглоталась таблеток, потому что пустой флакон был найден на скамейке неподалеку.

Может, у меня и не было настоящего секса с ее мужем, но я фактически убила свою подругу, так же как если бы вонзила в нее нож.

Я не знала, что делать, в течение нескольких дней после смерти Джейн. Когда набралась смелости позвонить и предложить свою помощь, голос Гэри звучал так, словно он находился в ступоре.

– Родители Джейн здесь, – тихо произнес он, будто беспокоился, что они могут услышать. – Вскрытие произведено. Вердикт – самоубийство путем утопления и передозировка лекарств в результате психического расстройства.

Я уловила скрытый смысл в его фразе. Значит, нас никто не обвиняет. А следовало бы.

– Похороны в следующую среду, – добавил он.

Я не могла не пойти, хотя чувствовала себя убийцей на похоронах своей жертвы. К моему удивлению, Джок пошел со мной, хотя я не хотела, чтобы он это делал.

– Я тоже должен засвидетельствовать свои соболезнования, – объяснил он. – Мы обедали у них дома. Люди могут подумать обо мне плохо, если я не приду. Я попросил твою мать посидеть со Стюартом.

Мы стояли позади всех. Мне казалось, что меня вот-вот стошнит, и приходилось прижимать салфетку ко рту. Меня постоянно трясло, словно я была марионеткой, которую какая-то невидимая сила дергает за ниточки вверх и вниз. Я низко опустила голову. Но несколько раз быстро вскидывала ее, ожидая, что кто-нибудь набросится на меня, ткнет пальцем в мою сторону и закричит: «Это она! Она виновата!»

Во время службы Джок неожиданно взял меня за руку. Я слишком оцепенела, чтобы выдернуть ее. Просто молча смотрела, как Элис плачет, а Вайолет извивается на руках отца. Я понимала, что лишила этих бедных крошек их матери.

– Соболезную, – сказала одна из соседок Джейн, когда мы вышли из церкви. – Вы были очень добры к ее детям, приходили каждый день помогать.

Мое сердце сжалось, когда я увидела, как потемнело лицо Джока.

– Это правда? – спросил он угрожающим тоном, от которого у меня задрожали колени.

– Да, – подтвердила эта женщина, иногда кивавшая мне через забор. – Мы все говорили, что Гэри очень повезло, что у него есть такая подруга, как вы.

Она произнесла имя «Гэри» с многозначительным ударением. Не «Гэри и Джейн». Просто «Гэри».

Муж потащил меня по церковной дорожке на улицу и дальше по направлению к нашей квартире.

– Как долго это продолжается?

– Это не то, что ты подумал, – ответила я, скрестив пальцы за спиной. – Я просто приходила и помогала Джейн.

– Но я же сказал тебе, чтобы ты больше с ней не виделась!

– Она была моей подругой! Я обязана была ей помочь.

– Больше похоже на то, что ты шлялась туда повертеть хвостом перед ее слюнтяем-муженьком!

Меня охватил гнев.

– Он куда мужественнее тебя! Гэри любил свою жену и давал мне почувствовать себя нужной.

– Уверен, что так оно и было. Хорош в постели, да?

Другая женщина, возможно, стала бы все отрицать. Пояснила бы, что слова о «нужности» подразумевали просто присутствие в их доме, а не измену. Но горе и вина из-за смерти Джейн оказались слишком сильны. Мы уже были возле нашей двери. Я вошла в квартиру и, рыдая, бросилась на диван.

– Это было только один раз, – всхлипнула я. – Никто из нас не хотел, чтобы так случилось. Но Джейн увидела и… ушла из дома… И вот тогда-то она и совершила это.

Джок посмотрел на меня, как на кусок дерьма.

– Ты действительно спала с ним? – медленно спросил он.

Мое тело буквально содрогалось от страха. Не признавайся ни в чем, твердила я себе. Но было уже слишком поздно. Кроме того, я устала лгать.

– Не совсем, – прошептала я. – Мы просто целовались. Мы не… Ну, ты понимаешь.

– Как ты посмела, черт возьми!

– Прости, – заплакала я. – Я знаю, что это было неправильно. Прости меня.

Джок приблизился, протягивая ко мне руки. На мгновение мне показалось, будто он хочет меня задушить. Но он просто схватил меня за воротник блузки.

– Ты никогда, – угрожающе произнес он, – никому об этом не расскажешь. Никогда. Ты меня поняла? Я не хочу выглядеть дураком в глазах всех остальных.

– Пожалуйста, Джок, не надо, – взмолилась я. – Ты делаешь мне больно.

Его глаза выпучились от ярости, но, к моему облегчению, он ослабил хватку. Затем швырнул меня на диван и вышел. Только тогда я попыталась осмыслить его слова. Джок беспокоился лишь о том, что могут подумать другие. Ему было плевать на мою полуизмену, случившуюся отчасти потому, что дома я изголодалась по любви и доброте.

Позднее, в тот же день, после того как забрала Стюарта у мамы, я вертелась как на иголках, гадая, что будет, когда муж вернется домой с работы. Если он вообще вернется. Я пораньше уложила нашего сына спать. Приготовила на ужин деревенский пирог, ощущая тошноту, пока выкладывала сверху картофельное пюре и рисовала на нем вилкой крестообразные узоры. Потом уселась, грызя ногти, поглядывая на часы, и стала ждать, когда в замке́ повернется ключ. Уже миновало одиннадцать часов вечера, когда, пошатываясь, наконец явился Джок, пьяный в стельку.

– Твой ужин в духовке, – сказала я. – Еще теплый.

Он шагнул ко мне.

– Не бей меня! – крикнула я, хотя он никогда не делал этого раньше.

– Бить тебя? – произнес он. От него несло пивом. – Я не настолько глуп. Люди увидят синяки.

Затем Джок разодрал на мне по шву платье, которое я сшила только на прошлой неделе, и сдернул его с меня.

– Пожалуйста, не надо, – всхлипнула я.

– Я буду делать то, что мне нравится, черт побери, – прорычал он. – Ты моя. Больше ничья. И не забывай об этом.

Джок овладел мной в такой грубой манере, что это было больше похоже на ненависть, чем на любовь. Не оставалось ничего другого, как смириться с этим и терпеть. Но потом я всю ночь пролежала без сна, тихо плача.

Я не могла так дальше жить. И все же в те дни, Поппи, женщина гораздо больше зависела от денег мужа. Как мы со Стюартом выживем, если я уйду? Если бы не сын, жизнь вообще не имела бы смысла. Но даже в его обществе я чувствовала себя одинокой без Гэри.

Вскоре после похорон Гэри неожиданно пришел ко мне домой. Я была одновременно потрясена и – должна это признать – рада снова увидеть дорогое лицо.

– Ты не должен был сюда приходить! – воскликнула я, втягивая его в проем двери, прежде чем кто-либо из соседей увидит.

– Ничего не мог с собой поделать, – сказал он. – Я чувствую себя таким виноватым перед Джейн…

– Я тоже!

– Но я также знаю, – добавил Гэри, – что потерял настоящую Джейн, еще когда она заболела после рождения Элис. Честно говоря, она никогда с тех пор не была прежней. Все наши друзья бросили нас. Когда ты вошла в нашу жизнь, все изменилось.

Он взял меня за руки. Тот же электрический разряд, что и раньше, пробежал по мне.

– Я выставил дом на продажу. Мы с девочками собираемся уехать. Начать новую жизнь. Прошу, Бетти, бери своего маленького сына и поехали с нами. Я очень по тебе скучаю.

Уехать с ним? Стать женой Гэри? Это было все, о чем я когда-либо мечтала. На мгновение меня кольнула мысль – что сказала бы на это Джейн?

Но опять же, может, она сама хотела бы, чтобы я согласилась! В конце концов, ее девочки любили меня. Я бы заботилась о них и заменила им мать. Это был бы мой шанс искупить то, что я натворила.

Но что скажет мой муж? Или сделает…

– Мне нужно поговорить с Джоком.

Гэри выглядел обеспокоенным:

– Он ведь не причинит тебе вреда, правда?

– Нет, – ответила я, вспомнив, как муж говорил, что люди заметят синяки. – Вряд ли.

С трудом веря в то, что делаю, я попросила маму взять Стюарта на ночь, а потом, когда Джок вернулся с работы, сказала, что у меня есть к нему важный разговор. Все, хватит. С меня было довольно. Игры в прятки надоели. Я должна была сообщить ему правду. Джок явился домой поздно и явно заходил по дороге в паб.

– Ты хочешь уйти от меня? – заорал он. – К этому своему красавчику?

Он шагнул ко мне, его глаза сверкали яростью, изо рта разило выпивкой. И вскинул кулаки. Кажется, на сей раз Джок был готов ударить меня.

– Не делай мне больно! – попросила я.

– О, я все сделаю правильно, – прорычал он, – но не так, как ты думаешь. Если ты уйдешь и заберешь с собой нашего малыша, я все силы положу, чтобы вернуть сына. Неужели ты всерьез считаешь, что какой-нибудь суд в нашей стране отдаст ребенка женщине, которая изменила мужу и вынудила свою так называемую подругу покончить с собой?

Меня начало трясти. Мне никогда не приходило в голову, что Джок может бороться со мной за сына, Поппи. Это звучит наивно, но не забывай, что уход от мужа в те дни не был таким распространенным явлением, как теперь. Я мало что знала о законах и о том, будет суд на моей стороне или нет.

– Если ты хочешь иметь возможность видеть ребенка, то останешься здесь со мной! – заявил Джок. – И, как я уже говорил, ты никому ни слова об этом не скажешь.

Не знаю почему, но неожиданно я почувствовала прилив храбрости.

– Лишь бы сохранить твое лицо, это ты имеешь в виду? – язвительно произнесла я.

Джок усмехнулся.

– Можно подумать, тебя это не касается. Как, по-твоему, люди будут относиться к тебе, если ты поселишься в одном доме с мужчиной, за которым не замужем? И будь уверена, я не дам тебе развода без борьбы. Каково будет Стюарту расти без нормального комплекта родителей?

Он прав. Ты можешь в этом усомниться после так называемых «свингующих шестидесятых», но жизнь многих людей в середине семидесятых по-прежнему оставалась весьма традиционной. Я не могла так поступить со своим сыном.

На следующий день я зашла к Гэри, хотя понимала, что очень рискую – вдруг меня заметит кто-нибудь из соседей. Но то, что я намеревалась сказать, было слишком важным для телефонного разговора.

– Бетти! – воскликнул он, просветлев лицом.

– Впусти меня, быстро, пока нас кто-нибудь не увидел, – попросила я, втаскивая коляску в парадную дверь. Затем огляделась. – А где дети?

– Обе спят.

Стюарт тоже дремал.

Гэри привлек меня к себе, но я мягко высвободилась.

– Прости, – произнесла я, сдерживая слезы. – Я пришла лично, чтобы сообщить, что не могу поехать с тобой.

Гэри страдальчески скривил лицо, и в то же время я заметила некое облегчение в его глазах.

– Я понимаю, – кивнул он. – Честно говоря, теперь я тоже не уверен, что следовало это предлагать. Я чувствую себя виноватым перед Джейн.

– И я. – Мои слова вырвались одним громким всхлипом. – Я больше никогда с тобой не увижусь. Это было бы неправильно. – Не в силах сдержаться, я уткнулась головой ему в грудь. – Я никогда тебя не забуду, – прошептала я.

Его руки гладили мои волосы. Затем Гэри обхватил мое лицо ладонями и посмотрел на меня сверху вниз с такой любовью, что казалось, мое сердце вот-вот разорвется от боли.

– Я тоже никогда не забуду тебя, Бетти.

– Прощай, – сказала я, отстраняясь.

«Ты поступила правильно», – убеждала я себя, пока бежала обратно по его улице, склонив голову над коляской. Теперь я могла начать все сначала и каким-то образом попытаться вернуть свой брак в нормальное русло.

В течение следующих нескольких дней, а затем и недель я старалась быть лучшей женой и матерью, какой только могла. Особенно старалась, когда готовила еду для Джока. Я рассказывала ему подробно, где была днем. Полировала мебель и вытирала пыль в нашей маленькой квартирке, пока она не заблестела.

Но образ Джейн продолжал преследовать меня. И преследует до сих пор. Если бы не я, она, возможно, осталась бы жива. Я совершила грех. И поклялась себе, что однажды найду способ искупить его.

И вот тут, Поппи, на сцену выходишь ты.