Текст книги "Ставка лоха"

Автор книги: Джеймс Суйэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

14

Отец орал на него, сколько Джерри себя помнил.

Началось все, когда Джерри Валентайна застукали за продажей марихуаны в шестом классе, и продолжалось до прошлой недели, когда он растряс родителя на оплату своего медового месяца. Двадцать три года криков, и всякий раз по одному и тому же поводу: Джерри не слушает, что ему говорят.

Да он и не отрицал. Он шагал под ритм собственного барабана: так было, и так будет всегда. Взять хотя бы предыдущую ночь в казино гостиницы. Сколько лет отец талдычил ему: не играй на островах. «Правила никуда не годятся, – любил говаривать его папаша, – и некому жаловаться, если что-то покажется подозрительным».

Но Джерри не слушал. Иоланда рано легла спать, и ему нечем было занять вечер. Взяв остатки денег, которые отец ему одолжил, он спустился вниз, чтобы встряхнуть Госпожу Удачу.

Казино гостиницы было маленьким, устроенным в европейском духе. Джерри понимал, что в рулетку и карибский стад-покер играть не стоит, поскольку это игры для лохов. Обошел он стороной и столы для игры в кости, которая давала приличные шансы, только если разбираешься в тонкостях. Оставалась лишь одна игра, в которую можно выиграть, – блэкджек. Джерри нашел свободный стул у стола с минимальной ставкой в сто долларов.

Проведя детство и юность в Атлантик-Сити, он знал об этой игре кое-что. Единственный толковый способ играть в нее был изложен в книге Эдварда Торпа «Обставь дилера». Торп вычислил систему, которую назвал «основной стратегией». Это наука не менее точная, чем алгебра.

Рядом с Джерри сидел пьяный с круизного лайнера. На нем была отвратительная рубашка попугайской расцветки, забрызганная кетчупом и какой-то зеленоватой гадостью, похожей на мякоть авокадо. Рыгая в карты, он спросил:

– Пуэрториканец?

– Итальянец. А вам-то что?

– Простите. Просто у вас такой загар, как у пуэрториканца.

– А что вы имеете против пуэрториканцев?

– Им запрещено играть в казино, – парировал пьяный.

– Это кто сказал?

– Правительство. Они хотят, чтобы играли только мы, туристы. – Пьяный понизил голос. – Если вам интересно мое мнение, я думаю, это потому, что у них мозгов не хватает, чтобы понять правила.

Иоланда была пуэрториканка. Окажись они на его территории, Джерри непременно дал бы этому типу по шее. Он глянул на дилера, женоподобного пуэрториканца с оливковым оттенком кожи и волнистыми волосами. Дилер промолчал, но в его глазах полыхал огонь. «Он слышал все, что сказал этот тип», – догадался Джерри.

Отец предупреждал, что с раздраженным дилером играть нельзя. Но что может сделать дилер? Питбосс с него глаз не спускает. А карты раздаются из пластикового шуза. Решив наплевать на советы отца, Джерри остался на месте.

И это была его первая ошибка.

Дилер обыграл всех за столом. «Основная стратегия» требовала напряженной концентрации, поэтому Джерри заметил, что в раздаче было слишком много мелких карт. Мелкие карты – двойки, тройки, четверки, пятерки и шестерки – были на руку казино. Старшие же карты – десятки, валеты, дамы, короли и тузы – игроку. Из шуза вынималось недостаточно старших карт. А стало быть, происходило что-то подозрительное. Джерри решил спросить об этом дилера.

И это была его вторая ошибка.

– Как же ты узнал, что дилер мошенничает? – спросила Иоланда на следующий день, приложив пакет со льдом к глазу Джерри. За безрассудство его попросили покинуть заведение, и на улице он получил на орехи от охранника.

– Да просто я догадался, что он делает.

– Догадался?

– Он придерживал старшие карты. Отец рассказывал про такой приемчик. Это не слишком сложно, главное въехать в азы. Надо было последовать его совету.

– Какому?

– Засек, что тебя дурят, – вали.

– Так что ж ты не ушел?

– Потому что я пентюх, – признал Джерри.

Красавица жена чмокнула его в щеку.

– Совсем нет.

В дверь постучали. Иоланда впустила официанта с завтраком, который она заказала. Она наслаждалась каждой минутой медового месяца. А Джерри мучительно искал способ сказать ей, что не может оплатить ни номер, ни ее сеансы в спа-салоне, ни роскошные ужины, ни все прочие счета. Зазвонил телефон. Иоланда взяла трубку.

– Привет, пап, – бодро сказала она.

Джерри застонал. С родным отцом Иоланда разговаривала по-испански. А значит, звонил его папаша, последний человек на земле, с которым ему хотелось беседовать. Он дернулся в сторону ванной.

– Он рядом, – пропела Иоланда.

– Нет. Меня нет, – прошептал Джерри. – Скажи ему, я в сортире.

– Поговори с отцом, – прошептала она в ответ, протягивая трубку.

Джерри взял ее и какое-то время держал на расстоянии вытянутой руки. Он уже предчувствовал, как папаша начнет орать на него, а ведь он еще не знает, что натворил его отпрыск. Джерри уставился на выступающий живот жены. Готов ли он стать отцом?

– Привет, – сказал он наконец.

В жизни каждого мужчины наступает момент, когда приходится признавать свои ошибки. Джерри понял, что это как раз такой момент. Даже если из-за этого отец взорвется, а Иоланда его просто убьет. Но не успел он открыть рот, как отец ошарашил его.

– Даже не знаю, как это выразить, – начал Валентайн.

– Что?

Последовала короткая пауза. Потом отец все же собрался.

– Мне нужна твоя помощь.

15

Увидев Кэнди Харт, Рико тут же понял: что-то не так.

Было время обеда, они сидели в патио ресторана «Делано». За соседними столиками гнездились бледные девицы и их дружки, открыто нюхающие кокс. Между ними сновали официанты, держа на одной руке громадные подносы. Кэнди позвонила ему час назад. Найджел поехал поиграть в гольф в «Голубое чудовище», и она хотела поговорить.

Все дело в одежде, догадался Рико. В этом желтом сарафане она походила на учительницу из воскресной школы. Хотя что тут такого – не может же она выглядеть как шлюха двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Но волосы ее были уложены иначе, косметики на лице стало меньше. И взгляд уже не соблазняющий, заметил Рико.

– Я хочу выйти из игры, – сообщила Кэнди.

– Выйти?

– Выйти.

– Сейчас?

– Ага.

Рико постукивал пальцами по столу. Кричать нельзя – вокруг слишком много людей. Поэтому он просто нахмурился, осмысливая все про себя. Уход Кэнди можно было бы пережить. Всегда найдется другая смазливая шлюшка. Но Кэнди как раз никуда не уходила. Она оставалась на том же месте, в «Делано», в бунгало Найджела. Вытащив бумажник, Рико бросил на стол две тысячи долларов и подвинул их к ней. Ее глаза опустились на деньги, потом уткнулись в его лицо.

– Это за что?

– Последняя зарплата. Не хочу, чтобы кто-нибудь говорил, что Рико Бланко не платит по счетам.

– Ты уверен?

– Бери, бери.

Она протянула руку за деньгами, Рико с силой прижал купюры к столу.

– Неужели ты правда думаешь, что у тебя что-то с ним получится? – напряженно зашептал он. – Да у него баб было больше, чем в моей жизни сранья. Однажды утром ты проснешься, а он – тю-тю. Навсегда. – Рико увидел, что ее глаза увлажнились, и нанес последний удар. – Ты в курсе, почему я собираюсь его нагреть? Потому что так ему и надо. Найджел Мун – сплошные понты.

Официант принес им напитки. Рико убрал руку. Кэнди забрала деньги и посмотрела на него. Рико опустил взгляд в кружку с пивом. «Амстел», светлое. Он не переваривал светлое. Официант принес не то.

– Что значит сплошные понты?

– Тебе нужны подробности?

Прелестные губы Кэнди изогнулись грубо и злобно.

– Нет.

– Ну, для начала…

– Я же сказала, нет. Заткнись.

– Плачу пять штук, если останешься.

– Так вот сколько я для тебя стою, Рико? Пять штук?

– Это больше того, что я тебе уже заплатил, – напомнил он. Кэнди достала деньги и бросила их в лицо Рико.

– Засунь их себе в задницу, жалкий кусок говна, – громко сказала она и бросилась по дорожке к бунгало. Рико отхлебнул пива, пытаясь делать вид, что невозмутим. Люди смотрели на него. Деньги валялись на полу.

Он перевел взгляд на прозрачные двери, ведшие из патио в гостиницу. За ними стоял, прижавшись лицом к стеклу, его шофер. Рико поманил его пальцем. Щепка подобрал деньги.

Через пять минут они ехали на север по Коллинз-авеню. Щепка опустил разделявшее их стекло.

– Поверить не могу, что она так с вами.

Рико открыл настоящее пиво из личных запасов и сделал большой глоток.

– Я тоже.

– Она обругала вас перед столькими людьми.

– Не напоминай.

– И швырнула ваши деньги на пол.

– Заткнись, а? – Как ни странно, хуже всего было то, какой мерзкий привкус остался во рту от светлого «Амстела». Такого у пива быть не должно. Показался «Райский утес». Щепка включил поворотник и припарковался у входа.

Швейцар в униформе открыл дверцу Рико, тот вышел. На полпути к лифту его осенило. Он вернулся к машине.

Щепка сидел в лимузине, выбирая канал радиоприемника. Он как-то сказал, что на Кубе по радио ничего приличного не найдешь. Рико подошел к его окну и постучал. Стекло поплыло вниз.

– У меня есть для тебя задание.

– Я готов, – ответил Щепка, его пальцы щелкали в такт музыке, вырывавшейся из динамиков.

– Убей ее, – велел Рико.

Джерри не знал, как понять поведение отца.

Сначала папаша выслал ему переводом деньги, чтобы оплатить гостиницу, чтобы Иоланда могла пожить здесь еще несколько дней и чтобы Джерри вылетел в тот же день в Майами. Потом встретил его в аэропорту, весь такой улыбающийся, обниматься полез, помог взять напрокат машину, за которую рассчитался своей кредиткой. И не просто какую-нибудь консервную банку, а «БМВ 540», сто баксов в сутки.

Проезжая по дамбе к Майами-Бич, Джерри поймал себя на том, что насвистывает в такт песне, звучащей по радио. Все было как-то нереально хорошо. Потом он заметил в зеркале заднего вида мигалку полицейского патруля.

– Я сам разберусь, – сказал отец, когда Джерри показал ему в «Фонтенбло» талон за превышение скорости. Они пили газировку у бассейна, а вокруг кишмя кишели симпатичные девушки. Джерри почувствовал, что глаза отца буквально прожигают ему лицо.

– Нечего заглядываться, – сказал Валентайн.

– Что?

– Ты женатый мужчина.

– Если человек на диете, ему уже и в меню не заглянуть?

Отец перегнулся через стол, схватил Джерри за ухо и крутанул его.

– Послушай-ка меня. Сначала реагируют глаза, потом реагирует член. А поскольку он одноглазый, ему видится только половина картинки. Так что не заглядывайся, ладно?

Джерри утвердительно хрюкнул, и отец отпустил его. Вот это было уже больше похоже на папашу. Девица в бикини проплыла мимо их столика и подмигнула ему.

– Как поживаешь? – брякнул он, не подумав.

Она остановилась, чтобы поболтать, и оперлась на столик, чтобы им было лучше видно всю красоту.

– Ты видел эти буфера? – восхитился Джерри, когда девица ушла.

– Да она мне чуть глаза не выдавила, – бросил Валентайн. – Они не настоящие.

– Зато какие красивые, – протянул Джерри.

– Тебе нравятся силиконовые титьки? – удивился его отец.

Джерри ухмыльнулся. Нечасто услышишь это слово: титьки. Так говорят только чудаки папашиного поколения.

– Ну давай, – подначивал Валентайн, – ответь.

– Иоланда хочет себе такие, после того как родит.

– Ничего глупее в жизни не слышал, – фыркнул Валентайн. – Отговори ее.

– Ну пап…

– Тебе нужна женщина, у которой постоянно включен «зеленый»?

Ухмылка исчезла с лица Джерри.

– Нет.

– Тогда послушайся моего совета. Потом спасибо скажешь. – Валентайн допил газировку и вытер губы бумажной салфеткой. – Мне нужно поговорить с тобой, но это строго между нами.

– О чем?

– О Рико Бланко.

Джерри выпрямился. Два месяца назад Рико выиграл у него пятьдесят тысяч долларов, а потом послал головорезов братьев Молло вытрясти долг. Не располагая деньгами, Джерри отдал им свой бар в Бруклине. И все бы ничего, но была одна загвоздка. Бар принадлежал его отцу.

– А что с ним? – спросил Джерри.

– У него стрип-бар в Саут-Бич. Мне нужно, чтобы ты с ним поболтал и выяснил, что у него на уме.

– Рико не станет со мной трепаться.

– А я думал, вы друзья.

– Пап, он меня ободрал как липку.

– Но ты же получил бар назад, так?

– Ага.

– Вот и поговори с ним. Хотя бы просто по телефону. Что бы ты из него ни вытянул, все сгодится.

Джерри нерешительно заерзал на стуле. В каком-то смысле он предпочел бы, чтобы отец на него орал, чем вел такие разговоры. Отвечать отцу нужно было честно, а он к этому не привык. Джерри поставил локти на стол. Валентайн сделал то же самое.

– Слушай, пап. Я тебе расскажу кое-что, что тебя не обрадует. Но все равно, лучше тебе узнать.

– Ну что еще?

– Когда я впервые открыл бар, Рико пытался вымогать у меня бабки. Я показал ему лицензию на продажу спиртного. На твое имя. Я сказал, что ты полицейский и у тебя есть связи. После этого он оставил меня в покое.

Валентайн откинулся на спинку стула, глядя на сына так, словно у того выросли рога.

– То есть ты сказал ему, что я не чист на руку.

– Угу.

– Чтоб тебя, Джерри.

Джерри почувствовал, что ему не хватает отцовского крика.

– Это еще не все.

– А что еще?

– Пару месяцев назад, помнишь, я отдал бар братьям Молло, чтобы расплатиться с Рико? А через несколько дней Молло взорвались в машине. Рико уверен, это ты их.

– Ты ему так сказал?

Джерри уронил голову на руки.

– Ага.

– Так Рико, значит, считает, что я еще и убийца.

– Ага, – повторил Джерри.

– Если ты позвонишь Рико и скажешь, что я хочу с ним встретиться, как думаешь, он согласится?

Джерри поднял глаза и встретился взглядом с отцом. Тот даже не повысил голоса.

– Наверное. Ты не сердишься на меня?

Валентайн пожал плечами, перегнулся через стол и сжал руку сына.

– Переживу.

16

Бегущий Медведь успел позабыть, как противно сидеть в тюрьме.

Прошли сутки с того момента, как он застрелил Карла Чернорога. Чернорог отправился к праотцам по дороге в больницу, а Бегущего Медведя, Гладкого Камня и остальных трех дилеров полиция племени арестовала и посадила в тюрьму резервации.

Он стоял у решетки своей камеры. Прутья ее были вытерты до блеска на уровне груди заключенными, машинально хватавшимися за них. Гладкий Камень и трое других сидели рядом, яростно перешептываясь. Точно как мыши, которые знают, что их вот-вот слопает кошка, подумал вождь. Он сел на свою койку, прислонился спиной к бетонной стене и закрыл глаза.

В последний раз, когда его посадили – больше двадцати пяти лет назад, – ему было видение. В нем он увидел свой народ, живущий в приличных домах и питающийся как следует, обеспеченный медицинской помощью и всем тем, чего у них не было в его детстве. Бегущий Медведь увидел будущее, находясь в месте, где не было будущего. И это изменило его.

Когда он открыл глаза, в его камере стояла женщина-миканопи в деловом костюме. В левой руке она держала дипломат, в правой – пластиковый стул. Бегущий Медведь повел рукой, предлагая присесть.

– А, Глэдис Мягкие Крылья, как поживаете?

– Я боялась, вы меня не помните, – ответила она.

– Вы поступили в Стетсоновский университет и получили диплом юриста, – сказал вождь. – И теперь вы будете представлять мои интересы перед старейшинами.

– Да, и перед полицией Брауарда, если захотите.

Бегущий Медведь окинул ее взглядом. Старейшины племени будут решать, чью версию поведать полиции: его или Гладкого Камня. Старейшины – люди пожилые, со своими устоями. Бегущий Медведь не раз схватывался с ними по поводу того, как он управляет казино.

– Всему свое время, – заметил он.

Она, казалось, не обиделась. Открыв дипломат, Глэдис достала несколько листков бумаги и прочитала объяснения Гладкого Камня и трех дилеров о том, что случилось. В их интерпретации Бегущий Медведь разнес трейлер Гладкого Камня, а потом, столкнувшись с ними, набросился ни с того ни с сего. Когда она умолкла, вождь тихо рассмеялся.

– Вам смешно?

– Смехотворные объяснения, – ответил он. – Пятеро на одного. У Чернорога были нож и пистолет. А я вообще не вооружен.

– Чернорог мертв. А вы знаток боевых искусств.

– Они на меня напали.

– Стало быть, самозащита. Но что вы делали в этом трейлере?

– Я нанял одного консультанта. Он специалист по ловле мошенников. Кто-то сунул аллигатора в его машину. Я заподозрил Гладкого Камня и пошел к нему в трейлер. В его столе я нашел тетрадь, в которой были написаны имена тех, кто на меня напал.

Глэдис снова открыла дипломат и протянула ему лист бумаги. На нем был список предметов, найденных при обыске полицией племени в трейлере Гладкого Камня.

– Полиция никакой тетради не обнаружила, – пояснила она. Бегущий Медведь вытащил из кармана рубахи страницу, вырванную из тетради, развернул ее и протянул Глэдис.

– Взял в качестве сувенира.

Она пробежала по листку глазами. Вождь прекрасно помнил ее ребенком. Босая, перепачканная, почти всегда молчаливая. И вот какой она стала. Нарядная. И разговорами зарабатывает на жизнь. Глэдис покачала головой.

– Я не понимаю, что все это значит.

– Я тоже, – ответил Бегущий Медведь. – Но я знаю того, кто понимает.

– Ваш консультант?

– Да. Мой консультант.

Квартира Сола Хаймана находилась на пятом этаже унылой многоэтажки в северном Майами. Звонок Валентайна застал Сола на велотренажере. Заслышав его голос, Сол обрадовался, словно это был давно пропавший брат, а не человек, который упрятал его за решетку.

– Ну, конечно, заезжай, – согласился Сол. – Если ты не по работе.

– Я на пенсии, – ответил Валентайн.

– Сколько ж лет прошло? – спросил Сол час спустя, впустив его в квартиру. Он был миниатюрен и жилист, все время потел и носил щеголеватые усики, которые красил, как и волосы. Вообще-то Валентайн не любил крашеных. Но у Сола это выглядело нормально.

– Двадцать.

– Скучал по мне?

– Ни секунды.

– Ты был моим любимым полицейским.

– С чего бы это?

– Этот твой напарник хотел из меня душу вышибить, а ты вступился.

Валентайн смутно помнил тот случай. В те далекие дни Атлантик-Сити был магнитом для мошенников, и их нередко избивали по дороге в участок. Сол проводил его в гостиную, маленькую комнату, окна которой выходили на два многоквартирных дома через дорогу. Между ними блестела тонкая серебристая полоска океана.

– Хороший вид.

– Спасибо. – Сол сел на диван и махнул рукой на стул. – Так когда ты вышел в отставку?

– В прошлом году. Открыл консалтинговую фирму. Помогаю казино вычислять шулеров.

– Надеюсь, ты с них сдираешь по максимуму.

– А то как же.

Сол улыбнулся, его зубы сверкнули на солнце. Они были отбелены и смахивали на клавиши рояля.

– Молодец.

– Потому что ушел в свободное плавание?

– Потому что делаешь бабки на этих гребаных казино. – Он шлепнул ладонями по коленям. – Слушай, может, выпьем? Могу предложить газировки или фруктового сока. Врач мой, Чокья Глубокий Карман, заставил меня пообещать, что я не притронусь к спиртному.

– Его правда так зовут?

– Я его так зову. Каждый осмотр у него облегчает мои карманы.

– Я буду диетическую колу, если есть.

– Найду.

Сол спрыгнул с дивана и исчез. Дожидаясь колы, Валентайн окинул взглядом жилище Сола. Не хоромы, конечно, но и не сарай какой-нибудь. Философия Сола относительно мошенничества, очевидно, полностью окупилась. «Лучше играть на чужие деньги, чем на свои, – сказал он, когда Валентайн арестовал его. – Гораздо лучше».

Случилось это в «Резорт интернешнл» в Атлантик-Сити. Казино только-только открылось, охрана еще работала из рук вон плохо. Но владельцы поступили мудро. В цоколе стоял компьютер, производивший финансовый анализ разных игр. И компьютер сообщил, что на столе с рулеткой есть проблемы. Охрана вызвала полицию. Отправили Валентайна, и он засел в зале видеонаблюдения.

Сидя перед монитором, он изучал передаваемое камерой изображение стола с рулеткой. К рулетке всегда стекаются самые разные и необычные люди, и прошло какое-то время, прежде чем он заметил Сола и что-то заподозрил.

Сол играл каждый день. Как большинство игроков, он был суеверен и каждый раз, входя в казино, следовал определенному порядку действий. Сначала он заглядывал в кофейню и выкуривал сигарету. Потом отправлялся в казино и играл на рулетке. Сол всегда ставил на поля с шансом выигрыша пятьдесят на пятьдесят – красное, черное, чет-нечет – и обычно через пятнадцать минут уходил, чтобы поиграть в кости или блэкджек. Он был умен и порой выигрывал по-крупному. Но с той же частотой проигрывался вчистую.

А не нравилось Валентайну именно однообразие набора его действий. Возникало ощущение, что они отрепетированы, поэтому он решил записывать Сола на видео в течение недели, а потом сравнить пленки. Просмотрев их, Валентайн вывел четыре действия, которые Сол проделывал каждый божий день.

1. Он всегда курил.

2. Он всегда ставил стодолларовую черную фишку.

3. Он всегда бросал эту фишку на стол и просил крупье поставить за него.

4. Он всегда обращался к одному и тому же крупье.

Валентайн нашел личное дело этого крупье. В прошлом году он подал несколько жалоб в отдел кадров казино, недовольный сроком отпуска, количеством рабочих часов и уровнем зарплаты. В общем, раздраженный тип.

На следующий день Валентайн устроился в будке чистильщика обуви в казино. И положил на колени газету. Под газетой спрятал бинокль. До прихода Сола он беседовал с чистильщиком о бейсболе.

Сол не отступал от своего порядка. Валентайн следил за ним в бинокль, и его взору открылась подлинная красота.

Подойдя к столу с рулеткой, Сол поздоровался с тем самым крупье, бросил черную стодолларовую фишку на стол и попросил поставить ее. Вот только фишка Сола так и не коснулась сукна. Она была прикреплена к нити и исчезла в его рукаве. В то же мгновенье крупье метнул на стол черную фишку, которую прятал в ладони. Чтобы скрыть подмену, Сол выдохнул сигаретный дым над столом.

Сол с крупье проделали это три раза. Крупье таскал фишки со стола и прятал их в руках, тем самым давая Солу возможность играть на деньги казино.

Но потом Сол выкинул еще более потрясающий номер. Вместо того чтобы уйти восвояси со своим выигрышем, он отправился к столу блэкджека. Сол давал казино шанс отыграться. В более чем пятидесяти процентах случаев у казино это получалось. Но в остальных Сол выходил победителем. И при этом никакого риска.

Сол вернулся с подносом, подал стакан гостю и сел на диван, который тут же прогнулся под тяжестью его некрупного тела.

– Так что привело тебя в Майами?

– Выполняю работу для казино миканопи, – объяснил Валентайн, решив сразу перейти к делу. – Один твой приятель подозревается в убийстве.

Сол залпом выпил содержимое стакана. Шулеры могли быть кем угодно, только не убийцами.

– Кто? – Его тон стал серьезным.

– Виктор Маркс.

Сол моргнул, потом еще раз.

– Я не встречал человека более мягкого, чем Виктор Маркс. Знаешь его прозвище? Мотылек.

– Ты в последнее время с Виктором общался?

– Мы сто лет не виделись. Ты уверен, что Виктор замешан?

Валентайн кивнул.

– Он связался с одним бандитом, Рико Бланко. Полиция установила причастность Рико к убийству в казино миканопи.

Сол откинулся на спинку дивана. Валентайн почувствовал, что он борется со своей совестью. Она есть у всякого шулера, только пути ее более извилисты, чем у остальных людей. Валентайн понизил голос.

– Жертва проворачивала аферу с Рико Бланко. Что-то не заладилось, и Рико убрал этого человека. Мне не хочется, чтобы Виктора Маркса постигла та же участь.

Валентайн услышал, как Сол бормочет что-то себе под нос. Мейбл так часто делала, и Валентайн подозревал, что когда-нибудь и сам станет таким же. С возрастом теряешь друзей, а поговорить-то хочется. Затуманенные глаза Сола остановились на Валентайне.

– И мне не хочется, – сказал старый мошенник.

Валентайн поставил пленку с голосами Рико Бланко и Виктора Маркса на магнитофон Сола Хаймана.

– Они обсуждают, как выманить кучу денег у одного лоха, – объяснил Сол, когда пленка кончилась. – Наживка – это смазливая девица, которая участвует в деле. Сыграть яблочко без запасов, помощников и реквизита означает, что Рико работает в одиночку. В остальном Виктор спрашивает, хватит ли у Рико смелости все провернуть. Это самая трудная часть.

Валентайн вытащил кассету из магнитофона.

– Почему же?

– А вот как марлиня ловить, – ответил Сол. – Любой дурак может забросить удочку в воду и поймать его на крючок. Но потом-то нужно еще побороться с ним и подтащить его к себе. А это уже задачка посложнее.

– Зачем Виктор пользуется прибором для изменения голоса?

– Виктор всегда был осторожным, – сказал Сол. – Наверное, я единственный в мире человек, у которого есть его фотография.

– Можно взглянуть?

– Да пожалуйста, – в голосе Сола не было и грамма сомнений.

Через минуту они сидели на диване и листали пыльный фотоальбом. Сол всю свою жизнь провел по ту сторону закона. В тридцатые он работал на Кони-Айленде медиумом, носил тюрбан и рисовал на лбу тикку – красновато-коричневое родимое пятно. Со временем он дорос до мастера трехкарточного монте,[27]27
  Монте – популярная испанская азартная игра.


[Закрыть] потом – до информатора на скачках. Позднее Сол перебрался в Палм-Спрингс и занялся фальсификациями, продавал поддельные нефтепродукты и плантации каучуконосов.

– Ага, вот. – Сол нашел фотографию.

Валентайн впился глазами в две пары за столиком в ночном клубе. Сол с какой-то красоткой. Виктор Маркс с хмурой женщиной. Маркс закрывал лицо рукой. Видно было только его густую шевелюру и кустистые брови.

– Это Вик со своей подружкой, я и Сэди в «Копакабане» в Нью-Йорке, – начал рассказывать Сол. – Пошли послушать Каунта Бейси. Вик чуть не убил фотографа за то, что тот нас щелкнул. Я заплатил парню и заставил уничтожить негатив. – Сол долго всматривался в снимок. Потом обвел пальцем контур головы Сэди.

– Твоя жена?

– Да. Умерла в прошлом январе.

Валентайн почувствовал, как в груди все сжалось. Лоис умерла во сне в январе два года назад.

– Мне жаль, – пробормотал он.

– И мне, – отозвался Сол, вытирая глаза. – Я бы не добился того, чего добился, сидя на заднице. А Сэди всегда меня поддерживала и была рядом. Когда меня посадили, она каждую неделю приезжала с пирогами и печеньем. – Он развел руки, чтобы показать скромную обстановку комнаты. – И вот чем я ей отплатил.

Потеря. Считается, что это состояние, в котором тебе чего-то не хватает. А на самом деле это чудовище, готовое в любую секунду выпрыгнуть из тени и отнять кого-то. И когда такое случается, ничто на земле не может возместить потерю.

– А теперь все это гроша ломаного не стоит, – закончил старый мошенник.