Текст книги "Врата Абаддона"

Автор книги: Джеймс С. А. Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 41
БЫК

Для тюрьмы помещения склада были слишком просторными. Они предназначались для резерва восстановления среды в случае экологических кризисов. Под запасы зерна и почвы, под сжатый водород и кислород для воссоздания мелководного моря внутри корабля. Бык направлял свой мех через пространства, просторные и высокие как соборы, но без единого изображения бога. Это был храм утилитарности, посвященный красотам инженерии и величию науки, направивших человечество к далеким звездам.

Положение казалось дерьмовым. Вся информация на терминале, к которому он склонялся, словно хотел влезть в экран, указывала, что Ашфорд захватил машинный зал и реактор по южную сторону от барабана, а также командные помещения на северном конце. Его патрули расхаживали по барабану. Па пропала, возможно, погибла. Многие, включая удивлявшегося самому себе Быка, оставались ей верны, но если ее тело обнаружится в утилизаторе, верность быстро сойдет на нет. Бык готов был сделать все, что мог. Силы у него не осталось, приходилось полагаться на тонкость, а где она не сработает, там надо было обзавестись силой. Он принял на себя разгром, устроенный Станцией, и почти превратил его в город. В маленькую цивилизацию на краю бездны. Будь он чуть более жесток, пожалуй, сумел бы довести дело до конца. Под цокот ходунков в просторах склада он жалел именно об этом. Не о своих грехах, не о людях, которых убил, а о том, что не убил еще одного или двух, которых надо было убить.

Но даже темнота на душе не помешала ему восхититься храмом из стали и керамики. Красотой инженерного замысла. Жаль, что они не улетели к звездам, а провалились в преддверья ада. Жаль, что он не справился с делом.

Бык попытался связаться с Сержем – не удалось. Он вызвал Корин. Хотел послать запрос Сэм, но не рискнул – нельзя было допустить, чтобы Ашфорд узнал об их связи. Просмотрел канал «Радио медленной зоны»: Моника и ее команда пока не выступали с заявлениями. Оставалось надеяться, что план Ашфорда рухнет под собственной тяжестью, так же, как сорвался план Быка. Впрочем, надежды на это было мало. Ашфорд хотел всего лишь взорвать корабль. Взрывать всегда проще, чем строить.

Бык задумался, не записать ли прощальное послание для Фреда Джонсона, но не смог решить, стоит ли ему извиниться, или воззвать к жалости, или обвинить старика за то, что дал власть жалкому сопляку Ашфорду. Поэтому он так ничего и не записал, а стал ждать и надеяться на какой-нибудь внезапный поворот событий. Для разнообразия – на удачный.

Из уходящего к корме коридора послышались шаги. Шел не один человек – двое или трое. Если за Быком явились люди Ашфорда, он мог больше не гадать, что скажет Фреду. Он достал из кобуры пистолет, проверил обойму. Тихо звякнул металл, и шаги замерли.

– Бык? – окликнул знакомый голос. – Ты здесь?

– Кто зовет? – спросил Бык и закашлялся. Сплюнул на палубу.

– Джим Холден, – ответил голос. – Ты не собираешься меня расстрелять, а? Со слов Сэм я понял, что мы вроде как на одной стороне.

В помещение склада шагнул Холден. Так вот кого она имела в виду под человеком, которому можно доверять! Пожалуй, Сэм не ошиблась. Холден никому не подчинялся. Известен был как человек без тайных мыслей. За ним с дробовиком стоял Амос Бартон. Бык сперва удивился, увидев, что раненый землянин держится на ногах, но тут же вспомнил, в каком состоянии расхаживает сам, и улыбнулся. Опустил пистолет, но в кобуру не убрал.

– Почему она так решила? – спросил он.

– Общий враг, – объяснил Холден. – Нам надо остановить Ашфорда. Если он реализует свой план, мы все навсегда застрянем здесь. А Кольцо почти наверняка убьет всех, кто по ту сторону. Землю, Марс, Пояс – всех.

Бык ощутил, как что-то сдвинулось у него в груди. То ли от подтверждения худших опасений, то ли от болезненного процесса в легких. Спрятав пистолет в кобуру, он взялся за джойстики и развернулся лицом к мужчинам. Шум меха теперь, когда было кому его слышать, показался громче.

– Отлично, – сказал Бык. – Как насчет начать сначала и объяснить, что вы вытворяете?

Быку приходилось сталкиваться с харизмой. Бывают люди, идущие по миру в облаке всеобщей приязни или власти. Харизмой обладал Фред Джонсон, и у Джима Холдена тоже наблюдались проблески. Собственно, в его прямодушной откровенности было нечто, напомнившее Быку молодого Фреда. Он говорил просто, деловито: Станция не снимет блока, пока люди не отключат все реакторы и большую часть электроники; создатели протомолекулы погибли от нападения таинственной силы, еще более мерзкой, чем они сами; Станция способна уничтожить Солнечную систему, если сочтет людей и их оружие реальной угрозой. Простота тона помогала поверить словам. Или Быку передалась вера Холдена. Или просто тот обладал врожденным даром убеждения. Бык с каждой минутой все больше уважал Холдена – как уважал бы гремучую змею. Этот человек был опасен сам по себе.

Когда Холден выговорился и начал повторяться, твердя, что Ашфорда надо остановить, что Сэм помогла им выиграть время, что оставшимся на других кораблях командам следует заглушить реакторы и отключить питание в сети, Бык поскреб подбородок.

– А если Ашфорд прав?

– Не понял? – сказал Холден.

– Если пришельцы тебя дурачили?

Холден сжал челюсти, но, чуть помедлив, кивнул.

– Такое возможно, – сказал он, – и я не вижу способа проверить. Но Сэм говорит, ради выстрела по Кольцу Ашфорд готов пожертвовать «Бегемотом», а если Миллер не солгал, заодно пожертвует и всем человечеством. Ты готов рискнуть?

– Как сказать, – возразил Бык. – Возможно, остановив его, мы спасем нашу систему. Либо же оставим открытыми врата для вторжения созданий, которые будут намазывать наши мозги на бутерброд. И времени на проверку нет. Никак не проверить. В любом случае мы рискуем.

– Да, – кивнул Холден, – рискуем. Что будешь делать?

Бык вздохнул и снова зашелся кашлем. Мокрота во рту отдавала вкусом гормонального ингалятора. Он сплюнул. Вот это по делу. Тут вопроса нет.

– Думаю, надо отбить машинный зал, – сказал он. – Без драки, наверное, не обойдется, но это необходимо. Пока барабан вращается, в рубку и машинный можно попасть только наружными лифтами или из северного переходника к южному через забитый людьми барабан. Если у Ашфорда и есть резерв, дело решится раньше, чем он подоспеет.

– Сэмми уже в машинном, – напомнил Амос. – Может, она подготовит нам дорожку.

– Хорошо бы, – согласился Бык.

– А когда захватим машинный зал? – спросил Холден.

– Закачаем командный азотом и вытащим всех сонными, – предложил Бык. – Пусть с ними разбирается капитан Па, если она еще жива.

– А если нет? – спросил Амос.

– Тогда я разберусь, – ответил Бык, и, судя по улыбке Амоса, тот правильно понял смысл сказанного.

– А реактор? – спросил Холден. – Будем глушить?

– Непременно, – ухмыльнулся Бык. – Свой заглушим и других заставим.

– Можно спросить, почему?

– Есть вероятность, что это заставит Станцию снять блок и не взрывать Солнце, даже если Ашфорд сумеет выстрелить, – объяснил Бык.

– Справедливо, – согласился Холден. – У меня моя команда. Немного побитая…

– Зато душой чиста, – вставил Амос.

– Я не знаю, сколько у меня осталось людей, – признался Бык. – Если свяжусь хоть с кем-то, попробую выяснить.

– Так где открываем лавочку?

Бык замялся. Для штурма машинного зала не помешал бы маневр, чтобы отвлечь внимание Ашфорда от места основных событий. Хорошо бы дать ему пощечину. Задеть гордость. Раньше Ашфорд не отличался проницательностью, но катастрофа научила его осторожности. Если бы разозлить его и заставить сорваться… Чтобы заглушить реактор и передать приказ другим кораблям, понадобится время. Разве что…

– Да, – мрачно сказал Бык, – знаю, куда нам надо. Добираться будет немного рискованно, в барабане люди Ашфорда.

– Уже меньше, чем было, – вставил Амос, и Бык не спросил, что он имеет в виду.

– Веди, – сказал Холден, – мы за тобой.

Бык постучал пальцами по джойстикам. Его лицо заливала краска смущения и стыда. По лицу Холдена скользнула тень недоумения. Бык до боли презирал себя. Он намеревался подставить штатских ради отвлекающего маневра, он знал, что делает, и стыдился того, чего никак не мог изменить. И подозревал, что эти чувства его не красят.

«Свободное радио медленной зоны» располагалось в помещении администрации колонии. Узкие офисные комнатушки были устроены в стенах и переборках корабля, когда он еще назывался «Наву», и не стоили того, чтобы переделывать их под другие цели. Бык без сожаления уступил их команде Моники Стюарт. Отдал старые офисы, которыми вовсе не дорожил, и получил в обмен нечто ценное: знакомое всем лицо и ободряющий голос, помогавшие превратить «Бегемот» в место общего сбора. Студия вещания была отгорожена полоской литого зеленого пластика, оторванного от пола и поставленного на ребро. Освещение собрали из чего попало и прилепили на все свободные поверхности. Большая часть лиц была Быку знакома, хотя по именам он мало кого знал. Монику Стюарт – само собой. Вся ее команда сводилась к землянке Окью и темнокожему марсианину по кличке Клип. Холден вызвал сюда своих, но они еще не добрались.

Бык оценил помещения взглядом тактика. Перекрыть подходы не составит проблемы. Перегородки обеспечивали неплохое укрытие и были достаточно прочными, чтобы остановить метательные снаряды. Час-другой работы сварщиков, и студия превратится в приличную крепость. Бык надеялся, что этого не понадобится. Вернее, надеялся, что понадобится.

– Мы собрались, как только начались стычки, – объясняла Моника. – Решили, что лучше не совать нос неизвестно куда.

– Хорошая мысль, – одобрил Бык. Его терминал пискнул. Подняв палец, он неловко нажал прием. На экране появилось лицо Корин. Бледная, оглушенная – это выражение было ему знакомо. – Совсем плохо?

– У меня около тридцати человек, сэр, – доложила Корин. – С оружием и в защитном снаряжении. Мы контролируем комиссариат и большую часть штатских. Ашфорд, захватив переходники, оттянул к ним почти всех своих.

– Па?

– Жива, – сказала Корин. – Сильно потрепана, но жива.

– Будем считать это победой.

– Мы потеряли Сержа, – ровным, сдержанным голосом сообщила Корин. Вот, значит, в чем дело. Бык проглотил рвавшееся с языка: «Сожалею». Посочувствовать можно будет позже. Сейчас он нуждался только в силе.

– Понятно, – сказал он. – Всех, без кого можешь обойтись, – в офисы администрации. И с оружием. Все оружие сюда.

– Новый штаб?

– Отдел безопасности в изгнании, – сказал Бык и почти добился улыбки.

Радости в ней не было, но мелькнула капелька юмора. Уже хорошо. Корин отсалютовала, и Бык, ответив неуклюжим движением, прервал связь.

– Значит, атакуем? – спросила Моника.

– Строго говоря, это контрконтратака, – поправил Бык. – От вас мне нужно вот что: сообщайте, что здесь происходит. По общей связи. Вещание на «Бегемот» и другие корабли флота. Черт возьми, обращайтесь даже к Станции – вдруг услышит. Капитан Ашфорд был освобожден от должности по причине психического нездоровья. Не перенес напряжения. Он и несколько человек, сохранивших ему верность, захватили командные помещения, и сотрудники безопасности «Бегемота» намерены его изолировать.

– И много здесь правды?

– Примерно половина, – сказал Бык.

Коренастая землянка за спиной Моники возвела очи горе и отвернулась.

– Я не занимаюсь пропагандой, – сказала Моника.

– Ашфорд готов погубить всех, – ответил ей Бык. – Возможно, и тех, кто остался дома. Катастрофа, через которую нам пришлось пройти, – детские шутки. Сейчас начинается настоящая драка.

Как ни странно, повторив слова Холдена, он поверил в них сильнее, чем прежде. Хотя до сих пор сомневался, правда ли это. Но сейчас требовалась такая правда, и потому это правдой и было. У Моники округлились глаза, на щеках проступили красные пятна.

– Когда все закончится, – сказала она, – я потребую подробного рассказа. Почему все сложилось так, как сложилось. Подробное интервью со всеми участниками событий.

– За всех не поручусь, – кивнул Бык, – но, по мне, это честная сделка. И еще: надо, чтобы вы уговорили оставшиеся корабли заглушить реакторы и сеть, отключить питание всех устройств, без которых можно обойтись.

– Зачем?

– Затем, что мы хотим снять с кораблей блокировку, – сказал Бык. – Чтобы вернуться домой. И если мы не остановим Ашфорда, снятие блока – единственная надежда, что Станция не обратится против оставшихся по ту сторону Кольца.

«И затем, – договорил он про себя, – что если не достанет оскорблений и провокаций, если не сработают ложные угрозы и уловки, сработает это.Если Ашфорд увидит, как приводится в исполнение чужойплан, как у него отнимают подвиг и великую жертву, он придет. Все сделает, лишь бы заглушить голос студии, а каждая винтовка здесь – это винтовкой меньше в машинном и в рубке».

Моника с сомнением поморщилась.

– И как же я должна их убеждать?

– Насчет этого у меня есть одна мысль, – сказал Бык. – Тут где-то была одна дама-священник, которая собирает на свои проповеди народ чуть ли не со всех кораблей. Думаю, мы ее завербуем.

Даже, подумал он про себя, если это значит выставить ее на линию огня.

ГЛАВА 42
КЛАРИССА

Все закончилось.

Беготня вокруг прекратилась, и Ашфорд как будто успокоился. И Кортес. Все. Приказано было удерживать переходники. Чтобы никто не вошел и не вышел из барабана. Никто. Никогда.

Она вздохнула почти с облегчением.

– Я тут думал о твоем отце, – говорил Кортес, пока лифт двигался вверх к переходнику, и гравитация вращения сменялась тянущей вбок силой Кориолиса. Словно во сне или когда поднимается температура. – Он был очень умным человеком. Блестящий ум, можно сказать, и в своем роде очень самостоятельный.

«Он пытался превратить протомолекулу в оружие и продать ее высокопоставленным заказчикам», – подумала Кларисса. Эта мысль должна была причинить боль – но нет, она прозвучала просто как факт. Атомы железа образуются в звездах, силовое реле Даймо-Коха имеет одним входом меньше, чем у стандартных моделей, отец пытался сделать из протомолекулы орудие войны. Он не знал, что она такое. Никто не знал. Его это не остановило. Хотелось поиграть с ней, проверить, что из нее можно выжать. Перед глазами всплыл вдруг видеоролик, где пьяный солдат вручил свой автомат шимпанзе. То, что за этим последовало, можно было считать комедией или трагедией – по настроению. Отец Клариссы не слишком отличался от того шимпанзе. Разве что масштабом.

– Жаль, что у меня не было случая познакомиться с ним поближе, – продолжал Кортес.

С ними в лифте ехали Ашфорд и семеро его людей. Капитан стоял впереди, сцепив руки за спиной. Его окружали в основном астеры. Длинные фигуры, крупные головы. Похожи на Рена, словно из одной семьи. Люди Ашфорда были вооружены и одеты в пуленепробиваемые жилеты. Кларисса – без пистолета, без какой-либо защиты – тем не менее ловила на себе опасливые взгляды. Ее еще помнили как Мелбу. Террористку и убийцу с боевой модификацией организма. От того, что она выглядела обычной девушкой, становилось еще жутче. Вот зачем она понадобилась Ашфорду. Как пышный трофей, демонстрирующий его силу и прикрывающий недавний позор с потерей власти над кораблем.

Хорошо было бы, если б кто-нибудь из них ей улыбнулся. В ней видели Мелбу, и она чувствовала, как Мелба возвращается, пропитывает сознание, как чернила – промокашку.

– Твой брат Петер однажды заходил к нам в здание ООН.

– Это, наверное, был Мишель, – поправила она. – Петер терпеть не мог ООН.

– Вот как? – засмеялся Кортес. – Перепутал.

Лифт дошел до оси барабана и мягко притормозил, чтобы все успели взяться за поручни и не уплыли к потолку. Мощная сеть проводки и трансформаторов тянулась отсюда к продолговатому солнцу в центре. До полета к Кольцу Мелбе в голову не могли прийти мысли о проблемах электропроводки и контроля жизнеобеспечения. Такими вещами занимались другие. Маленькие люди. Теперь, узнав, как все это устроено, она трепетала перед величием конструкции «Бегемота». И жалела, что остальные не видят. Соледад, Боб, Станни. И Рен.

Двери раздвинулись, и астеры высыпали в переходник с ловкостью людей, выросших при низкой или нулевой гравитации. Они с Кортесом тоже не оплошали, но до такой бессознательной грации им было далеко.

Красивую командную палубу освещали мягкие бестеневые лампы. Мелба плыла по воздуху за Ашфордом и его астерами, как дельфин по морю.

И дизайн рубки был красив. Продолговатый ромб с панелями управления, встроенными в керамические столы. Дверь на одном конце открывалась в кабинет капитана, на другом – на пост безопасности. Кресла-амортизаторы выглядели не столько необходимой принадлежностью, сколько естественными и прекрасными выростами палубы, словно цветы орхидеи на стволе. Стены были разрисованы ангелами и пасторальными сценками. Эффект немного смазывали полдюжины снятых панелей – ремонт оборудования прервали на полдороге. Но даже потроха рубки были по-своему красивы. Кларисса поймала себя на желании взглянуть на них поближе и проверить, сумеет ли она разобраться.

У панелей управления плавали трое – все астеры.

– С возвращением, – сказал один из них.

Ашфорд проплыл по воздуху к капитанскому месту. Трое солдат покинули рубку, чтобы занять посты в коридоре, остальные расположились так, чтобы держать под прицелом все двери. Каждый входящий рисковал попасть под град пуль. Кларисса, чтобы никому не мешать, подтянулась к двери поста безопасности, и Кортес присоединился к ней – серьезный, сосредоточенный и немного возбужденный.

Ашфорд ввел серию команд, и его панель засветилась. Он пробежал глазами табло и экраны. Освещенный огоньками снизу, он не слишком походил на спасителя человечества, жертвующего собой и своими людьми, а скорее – на университетского профессора, у которого вышла заминка с демонстрацией опыта.

– Йохо? – позвал Ашфорд, и голос охранника прозвучал из динамика так явственно, словно говорящий стоял рядом.

– Здесь, капитан. Переходник к машинному мы заперли. Кто попробует войти, попадет в восьмой круг ада.

– Молодец, – похвалил Ашфорд. – Старший механик Розенберг у нас?

– Да, сэр. Она сейчас работает над коммутационным лазером.

– До сих пор?

– До сих пор, сэр.

– Благодарю, – коротко ответил он и пробежался пальцами по экрану.

– Сэм, сколько еще до окончания работ?

– Два часа, – сказала Сэм.

– Почему так долго?

– Мне приходится отключать все предохранители, – объяснила она. – Мы ведь делаем именно то, что конструкторы всеми силами старались предотвратить.

Ашфорд помрачнел.

– Два часа, – повторил он и тычком пальца отключил связь.

Потянулось ожидание. Через два часа та же женщина объяснила, что катастрофа сбила систему наводки. В обычном случае это означало бы просто задержку при установке связи, но сейчас, когда все зависит от одного выстрела, она решила ее переустановить. Еще три часа. Потом где-то вылезла ошибка, и ее надо было отловить, – еще два часа.

Кларисса видела, как мрачнеет Ашфорд. Она отыскала за постом безопасности гальюн и уже подумывала, где бы раздобыть пару туб с едой. Единственная столовая работала в барабане, так что с питанием было сложно. Кортес плюхнулся в кресло и уснул. Охрана все сильнее нервничала. Кларисса целый час снимала один за другим ремонтные щитки, проверяя контрольные табло и реле питания рубки. Просто удивительно, сколь многое здесь напоминало устройства, с которыми она работала на земных кораблях. В землянах и астерах течет одна кровь. Поскреби обшивку «Бегемота» или «Принца» – и под обеими найдешь те же халтурные сетевые фильтры.

Она задумалась, понравилось ли «Наву» новое имя – «Бегемот»? Вот как она сама стала из Клариссы Мао – Мелбой Кох. Прочувствовал ли корабль величие этой жертвы? Он навеки затеряется в пустоте, но с ним будет она, так же отказавшаяся от прежнего имени. В этом как будто содержался некий смысл, но, возможно, он только мерещился из-за изматывающего страха и неуверенности.

На восьмом часу пребывания в рубке Ашфорд снова нажал пальцем на панель управления, выждал несколько секунд и ткнул снова – с такой силой, что толчок чуть не выбросил его из кресла. Резкий звук разбудил Кортеса и заставил умолкнуть тихо переговаривавшихся охранников. Ашфорд, ни на кого не глядя, снова застучал по экрану – с таким звуком град бьет по камням.

Экран моргнул.

– Сэр?

– Где Сэм Розенберг? – рявкнул Ашфорд.

– В последний раз я ее видел, когда она проверяла проводку к ловушке реактора, сэр. Поискать?

– Кто ее замещает?

– Анамари Руис.

– Прошу доставить Сэм и Анамари в рубку. Желательно под стражей.

– Есть, сэр.

Ашфорд прервал связь и оттолкнулся от консоли, откинув кресло на шарнирах.

– Что-то не так, капитан? – сипло спросил Кортес.

– Я разберусь, – ответил Ашфорд.

Спустя добрый час Кларисса услышала, как открывается дверь наружного лифта. В коридоре зазвучали новые голоса. Под шумной болтовней скрывалась напряженность. Ашфорд одернул мундир.

В комнату вплыли две женщины. Первая – хорошенькая, с лицом в форме сердечка, со стянутыми в узел рыжими волосами, выпачканными смазкой. Вторая – тощая даже для астера, с кожей цвета сухой земли и почти черными глазами. Их сопровождали трое вооруженных мужчин.

– Стармех Розенберг, – начал Ашфорд.

– Сэр, – отозвалась рыжая. Голос у нее был не похож на голос Анны.

– Это уже четвертая «последняя заминка». Чем дольше мы тянем время, тем больше риск, что мятежники затеют беспорядки в барабане.

– Я делаю все, что могу, капитан. Однако второго выстрела у нас не будет, так что приходится проверять все очень тщательно.

– Два часа назад вы утверждали, что через два часа будете готовы к выстрелу. Вы готовы?

– Нет, сэр, – признала женщина. – Я посмотрела спецификацию: предохранители реактора не допустят необходимого нам выброса энергии. Я смастерила новые прерыватели, такие, которые не испортят нам дела. И еще придется менять часть проводки.

– Сколько времени это займет? – сухо осведомился Ашфорд. Клариссе в его голосе послышалась угроза, но механик словно ничего не заметила.

– Шесть или шесть с половиной часов, – сказала она. – 3D-принтеры работают не слишком быстро.

Кивнув, Ашфорд повернулся к ее спутнице, Руис.

– Вы согласны с этой оценкой?

– При всем уважении к стармеху Розенберг, не согласна, – заявила Руис. – Не вижу, почему бы не использовать проводящую пену.

– Сколько времени это займет?

– Два часа.

Ашфорд достал пистолет. Старший механик не успела даже удивиться. Прозвучал выстрел. В тесном помещении звук был жестким, как удар. Сэм запрокинула голову, выбросила вперед ноги. В воздухе задрожал яркий красный шар, от него разлетались шарики-капли. Багровые спутники у планеты смерти.

– Стармех Руис, – произнес Ашфорд, – прошу вас приготовиться к выстрелу через два часа.

Минуту женщина молчала. Потом тряхнула головой, словно проснувшись.

– Есть, – сказала она.

Ашфорд улыбнулся, довольный произведенным эффектом.

– Можете идти, – разрешил он. – Время-то тикает.

Руис с сопровождающими выплыли из рубки. Ашфорд убрал пистолет.

– Господи! – в голосе Кортеса смешались благоговение и богохульство. – О Господи, что вы наделали?

Ашфорд мотнул головой. Вперед выдвинулись двое из охраны. Один включил вакуумный пылесос, взвизгнул моторчик. Убрав кровь, охранник сдвинул переключатель, и звук стал на два тона ниже.

– Застрелил саботажницу, – только теперь ответил Ашфорд, – и открыл путь к спасению человечества.

– Вы ее убили, – проговорил Кортес. – Без суда. Беззащитную.

– Этого, – объяснил ему Ашфорд, – требуют чрезвычайные обстоятельства.

– Но…

Ашфорд обернулся, склонил свою крупную астерскую голову.

– Отец Кортес, не в обиду вам, здесь командую я. Это мои люди, и я не допущу нового мятежа. – Голос капитана срывался, как у пьяного, готового завязать драку. Кларисса тронула отца Кортеса за плечо и покачала головой.

Старик насупился, разгладил ладонью седые волосы и принял профессионально понимающий вид.

– Я сознаю, что дисциплина необходима, капитан, и, вероятно, даже насилие, если без него не обойтись, однако…

– Не вынуждайте меня отправлять вас в барабан, – перебил Ашфорд, и Кортес закрыл рот, склонил голову – в привычной позе смирения.

Кларисса, хоть и знала, что смирение ему не свойственно, пожалела старика. Он видел мертвых, видел умирающих. Но видеть, как убивают, – это другое. И убивать – тоже другое, тут она была опытнее его.

– Идемте, – позвала она. Кортес моргнул. В его глазах стояли слезы, расплывавшиеся по роговице и не падавшие в невесомости. – Идемте, я покажу вам туалет.

– Спасибо, – кивнул он.

Двое мужчин завернули тело механика в пленку. Пуля вошла над правым глазом, и на отверстии дрожала полукруглая капля. Она не набухала – кровотечение прекратилось. «Она – враг, – подумала Кларисса так, словно примеряла эту мысль на себя, без уверенности, хорошо ли сидит. – Враг заслуживает смерти, даже если он рыжий, как Анна». Почему-то ее это не утешило.

В гальюне Кортес протер лицо и руки салфетками и сбросил их в утилизатор. Кларисса мысленно проследила их движение в размельчитель и дальше, по кишечнику корабля. Она знала устройство утилизаторов на «Сересье» и на «Принце», здесь же могла только догадываться.

«Ты надеешься отвлечься, – проговорил тихий голос в голове. Мысль явилась именно так, словами. Не извне, не со стороны. Часть души говорила с целым. – Ты надеешься отвлечься».

«От чего?» – удивилась она.

– Спасибо, – сказал Кортес. Он стал больше похож на себя прежнего. На того, кого она не раз видела на экране. – Я знал, что правильное решение наверняка встретит сопротивление, но не был готов. Духовно не был готов. Это застало меня врасплох.

– Естественно, – сказала Кларисса.

Кортес кивнул. Он был ровесником отца. Она попыталась вообразить Жюля-Пьера Мао парящим в тесном гальюне, оплакивающим погибшего механика. Не вышло. Она не могла представить отца здесь, не могла даже точно припомнить его лица. Сохранилось только ощущение силы, острого ума, подавляющей уверенности в себе. Внешний облик терялся за общим впечатлением. Кортес, посмотрев на себя в зеркало, привел лицо в порядок.

«Он готов к смерти, – подумала Кларисса. – Он приговорил себя и всех на этом корабле к смерти во тьме и одиночестве, потому что считает, что так будет правильно и благородно». А Ашфорд? Она пожалела, что так мало говорила с соседом по камере. Хорошо бы понять его, разобраться: что он за человек? За что готов умереть? И главное: почему и во имя чего он готов убивать? Возможно, из чувства великодушного альтруизма. Или от страха. Или от горя. Причина была не так важна, пока он делал то, что нужно, но ей стало любопытно. Про себя она знала. Она здесь ради искупления. Чтобы своей смертью загладить совершённое зло.

«Ты пытаешься отвлечься».

– Вы так не думаете? – закончил Кортес. Он мягко, горестно улыбался, а Кларисса понятия не имела, о чем он говорил.

– Наверное, – ответила она и толкнулась к двери, чтобы дать ему больше места.

Кортес подтянулся к поручню, постарался развернуться головой к потолку, хотя двигаться вдоль стен было и легче, и надежнее. Но у людей, выросших при силе тяжести, такое выходит инстинктивно. Кларисса только сейчас заметила, что сама этого не делает. Для нее помещение было просто пространством без пола, стен и потолка. Она ожидала приступа головокружения, но не дождалась.

– Знаете, это ведь все равно, – сказала она.

Кортес улыбнулся ей, вопросительно склонил голову.

– Мы все – жертвы, так какая разница, когда умирать? – пояснила Кларисса. – Она не намного обогнала нас. Мы уйдем чуть позже. И какая разница, добровольно ли мы положим жизнь на алтарь? Главное – разбить Кольцо, защитить тех, кто за ним.

– Да, это верно, – кивнул Кортес. – Спасибо, что напомнила.

В комнате рядом прозвучал тревожный гудок, и Кларисса повернулась к двери. Ашфорд отстегнулся и теперь плавал над панелью управления с застывшим от бешенства лицом.

– Что происходит, Йохо?

– Кажется, у нас проблемы, сэр…