355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джеймс С. А. Кори » Врата Абаддона » Текст книги (страница 2)
Врата Абаддона
  • Текст добавлен: 15 сентября 2016, 01:07

Текст книги "Врата Абаддона"


Автор книги: Джеймс С. А. Кори



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

– Угу.

Цереру с Кольцом разделял огромный океан пустоты, однако известие, что какой-то балбес на дешевом суденышке пошел в кольцевую структуру с одной стороны и не вышел с другой, добралось сюда всего за пять часов. А случилось это два дня назад. Два дня правительственным структурам, окружившим Кольцо, удавалось замалчивать инцидент.

– Это оно, да? – спросила Наоми. – То, что «случилось»?

ГЛАВА 2
БЫК

Карлос Бака – для друзей Бык – не любил капитана Ашфорда. Невзлюбил с самого начала.

Капитан был из тех типов, которые презрительно усмехаются, не шевеля при этом губами. Прежде чем целиком посвятить себя АВП, Ашфорд получил степень доктора математики в лунном кампусе Бостонского университета – и никому не давал об этом забыть. Как будто степень земного университета делала его лучше остальных астеров. А также выше вульгарных типов вроде Быка или Фреда, которые выросли на дне колодца. Ашфорд не относился ни к тем, ни к другим. И так пыжился, воображая себя большой шишкой – с образованием, со связями на Земле, с друзьями детства из Пояса, – что трудно было его не поддразнивать.

А в этом деле Ашфорду предстояло командовать.

– И еще вопрос времени, – сказал Фред Джонсон.

Выглядел Фред дерьмово. Он был слишком тощ. В последнее время все исхудали, но темная кожа Фреда приобрела пепельный оттенок, при виде которого Бык задумывался об аутоиммунных заболеваниях или непролеченном раке. А может, дело было в возрасте, нагрузках и плохом питании. Есть вещи, которые проймут даже тех, кого вроде бы ничем не пронять. По правде сказать, у Быка тоже появилась седина на висках, и дерьмовые лампочки, подражающие солнечному свету, его не радовали. Кожа у него пока еще была потемнее яичной скорлупы, но это досталось ему от смуглой матери-мексиканки, а не от ультрафиолета.

Он с двадцати двух лет жил в темноте космоса. Сейчас ему перевалило за сорок. А Фред, командовавший им от имени двух правительств, был еще старше.

Перед ними уходили вдаль и вверх строительные леса, их гибкие стенки блестели змеиными чешуйками. Постоянно слышался тихий визг, вибрация, передававшаяся от строительного оборудования по корпусу станции. Гравитация вращения здесь была ниже стандартной для Тихо трети g,и Ашфорд устроил маленький спектакль, вырвавшись вперед, а потом притормозив, поджидая землян. Бык нарочно замедлил шаг, чтоб тому пришлось ждать подольше.

– Времени? А что со временем, полковник? – спросил Ашфорд.

– Могло быть хуже, – ответил Фред. – С первого крупного изменения в момент инцидента Кольцо, по-видимому, не меняется. Через него никто не прошел, никто из него не показался. Поначалу все навалили в штаны, но теперь просто держатся начеку. Марс рассматривает этот вопрос исключительно с военной и научной точек зрения. Дюжина их исследовательских судов уже мчит туда.

– С каким сопровождением? – спросил Бык.

– Один истребитель, три фрегата, – ответил Фред. – Земляне движутся медленнее, зато большими силами. У них в будущем году выборы, а генеральному секретарю здорово досталось за то, что он проглядел происки злодейских корпораций.

– С чего бы это? – сухо заметил Бык.

Улыбнулся даже Ашфорд. «Протоген» с «Маоквик» совместными усилиями превратили в фарш стабильность и безопасность Солнечной системы. Станция Эрос погибла – была захвачена техникой пришельцев и упала на Венеру. Ганимед выдавал меньше четверти обычных поставок продовольствия, так что все население внешних планет и Пояса довольствовалось собственными запасами и агрикультурными комплексами. Союз между Землей и Марсом стал преданием из тех, что рассказывают внукам, перебрав пивка. Легенда о старых добрых временах до того, как все полетело к чертям.

– Он устроил шоу, – продолжал Фред. – СМИ, религиозные лидеры, поэты, артисты… – всех волокут к Кольцу в надежде, что эта братия нацелит свои копья не на него.

– Типично, – бросил Ашфорд и не стал уточнять. Типично для политика? Типично для землянина? – А мы чего там ищем?

Леса коротко пропели – случайные колебания сложились в гармоничный аккорд. Промышленные глушители поспешно затушили вибрацию, пока она не достигла разрушительного уровня.

– Мы точно знаем одно: что какой-то идиот сунулся в Кольцо на высокой баллистической скорости – и не выскочил с другой стороны. – Фред шевельнул ладонями – жест, заменяющий у астеров пожатие плечами. – А теперь в Кольце возникла некая материальная аномалия. Возможно, оно проглотило глупого мальчишку вместе с корабликом и переварило во что-то иное. Кольцо произвело выброс – массу рентгеновских и гамма-лучей, но полная аннигиляция корабля дала бы больше. Возможно, парень пробил Кольцо. Или открыл ворота, и толпы зеленых человечков в летающих тарелочках скоро вывалятся из них и превратят Солнечную систему в перевалочную базу.

– Что… – начал Бык, но Ашфорд перебил его.

– Венера не реагировала?

– Ни малейшей реакции, – ответил Фред.

Венера замерла. С тех пор как изуродованная станция Эрос рухнула под облака, глаза всего человечества были обращены на планету и наблюдали за яростным корчами протомолекулы. На поверхности Венеры вздымались и рушились хрустальные башни многокилометровой высоты. Сеть углеродистых волокон опутала планету и распалась в прах. Оружие, предназначенное для того, чтобы оседлать примитивные жизненные формы древней Земли, столкнулось со сложной экосистемой человеческих тел и построек и тщилось сохранить их в ядовитой топке Венеры. Возможно, исполнение плана откладывалось. Или же сложные формы жизни упростили задачу протомолекулы. Так или иначе, по всей видимости, с Венерой было покончено. Она послужила только для того, чтобы выбросить за орбиту Урана самособирающееся кольцо, которое теперь висело там мертвым камнем.

До недавнего времени.

– И что нам по этому поводу делать? – спросил Бык. – Не в обиду будь сказано, но лучшие научные суда не у нас. А Земля с Марсом здорово потрепали друг друга над Ганимедом.

– Нам – быть там, – отрезал Фред. – Если Земля с Марсом посылают свои корабли, мы пошлем свои. Если они выступят с заявлением, мы тоже выступим. Если предъявят права на Кольцо, мы выставим встречную претензию. Мы добились того, что Внешние Планеты стали заметной политической силой, но все преимущества будут утеряны, если мы выпустим вожжи из рук.

– Стрелять ни в кого не собираемся? – осведомился Бык.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – ответил Фред.

Плавный уклон стройплощадки заканчивался гигантским перегибом. В звездной черноте над ними высилась дуга из стали и керамики, освещенная тысячью огоньков. Она выглядела произведением природы – не верилось, что такую махину мог создать человек. Она походила на каньон или гору. Или заросший травой кратер потухшего вулкана. Ее огромная величина мешала увидеть в ней корабль. Но это был корабль. По его бокам ползали строительные механизмы, большие, как дом, в котором Бык жил в детстве, но выглядели они мелкими, как футболисты на далеком поле. Длинная тонкая линия килевого лифта тянулась вдоль корпуса – она перевозила механиков с одного конца конструкции на другой. Кабинки вспомогательных лифтов вмещали по дюжине человек. Мягкий изгиб корпуса был испещрен выпуклостями рельсовых пушек и резкими вздутиями торпед.

Когда-то все это называлось «Наву». Корабль, рассчитанный на много поколений, должен был унести к звездам мормонов, полагавшихся только на его внутреннюю экосистему да на милость Божью. Теперь его переименовали в «Бегемот» – самый большой и бесполезный военный корабль в Солнечной системе. В его брюхе, не касаясь стен, могли разместиться четыре корабля класса «Доннаджер». Рельсовые пушки были способны разогнать магнитные снаряды до измеримых долей с. [8]8
  Скорости света.


[Закрыть]
Всех ядерных торпед, имевшихся в распоряжении Альянса Внешних Планет, не хватило бы на его полное вооружение. Мощность лазерных передатчиков позволяла прожечь лучом дыру в стали – дай только время. Можно было бы еще разрисовать нос под акулью пасть и придать жилому отсеку форму треугольного плавника, но и без того представлялось очевидным, что цель этой великолепной конструкции – внушать страх.

И хорошо, что вид у нее был такой устрашающий, потому что, случись этой залатанной развалине попасть в настоящую схватку, им всем настал бы конец. Бык скосил взгляд на Ашфорда. Капитан стоял, вздернув подбородок, глаза его горели от гордости. Бык поцокал языком.

Притяжение совсем исчезло – платформа и стройплощадка замерли, уравнявшись в скорости с «Бегемотом». Вдалеке вспыхнул белым пламенем строительный мех – началась сварка.

– Сколько до старта? – спросил Ашфорд.

– Три дня, – сказал Фред.

– Инженеры докладывали, что до готовности дней десять, – вставил Бык. – Будем доделывать в полете?

– Именно так, – кивнул Фред.

– Хотя мы могли бы задержаться на несколько дней, закончить работы в доках и, развив чуть большую тягу, явиться на место в тот же срок?

Повисла неловкая пауза. Бык знал, что так будет, но промолчать не мог.

– Удобства и дух команды требуют не меньшей заботы, чем корабль, – проговорил Фред, из вежливости изменив формулировку. Бык, знавший его достаточно давно, услышал: «Астеры не любят перегрузок». – Кроме того, некоторые работы проще производить при низких g. Все взвешено, Бык. Через три дня отчаливаете.

– А что, есть проблемы? – спросил Ашфорд.

Бык натянул на лицо кретинскую улыбочку, к которой прибегал, когда хотелось сказать правду, избежав нагоняя.

– Мы собираемся дразнить Землю и Марс в виду Кольца, занимающегося своей инопланетной чертовщиной. Команда у нас не сработавшаяся, корабль – наполовину из металлолома, и времени, чтобы все утрясти, не будет. Конечно, проблемы найдутся, но тут уж ничего не поделаешь, так что все равно беремся. В худшем случае мы все умрем.

– Веселенькая мысль, – укоризненно протянул Ашфорд.

Бык улыбнулся еще шире и пожал плечами.

– Все равно рано или поздно этим закончится.

На Тихо Быку досталось роскошное помещение. Четыре комнаты с высокими потолками, отдельный гальюн с настоящим водопроводом. Даже на Земле, мальчишкой, он не знал такой роскоши. Детство Быка прошло в жилом комплексе зоны совместных интересов Нью-Мексико. Там он обитал с родителями, бабушкой, двумя дядьями, тремя тетушками и примерно тысячей двоюродных братьев и сестер. Дожив до шестнадцати лет и отказавшись переходить на базовое пособие, он уехал на юг, в Аламогордо, и отработал свои два года, разбирая древнюю солнечную электростанцию, оставшуюся от недобрых старых времен до термояда. Спал он в комнате на десятерых и до сих пор явственно помнил соседей, какими они были тогда: тощие, мускулистые, без рубашек – или в рубашках, повязанных на головы вместо чалмы. Он как сейчас чувствовал лучи мексиканского солнца, которые словно ладонью давят на грудь, купался в излучении и тепле неконтролируемого ядерного реактора, отделенного от него только расстоянием да огромным голубым небом.

Отработав два обязательных года, он поступил было в техническое училище, но вылетел за гормоны и спиртное. После этого пришлось выбирать между военной службой или пособием. Бык выбрал то, что меньше походило на смерть. В десантниках самая большая из его кают была меньше прихожей этой квартиры на Тихо. До отставки он не имел собственного жилья. Станция Церера тоже его не баловала. Нора располагалась у самого центра вращения – низкая гравитация, высокая сила Кориолиса. Место, чтобы отоспаться после попойки, – не более того. Голые каменные стены, корабельная койка с креплениями для сна в невесомости. Кто-то из прежних хозяев выцарапал на стене: «Бессо о нади». На астерском жаргоне – «Лучшее или ничего». Бык тогда еще не знал, что это политический лозунг. Барахло, которым он обзавелся на станции Тихо, – рамка, где сменялись семейные фотографии с Земли, жестяной подсвечник, оставленный бывшей подружкой, штатские костюмы – в его старой норе на Церере просто не уместилось бы или не оставило бы места для сна. «Слишком много вещей, – подумал он. – Надо бы от них избавиться».

Впрочем, не в этом рейсе. Каюты командного состава на «Бегемоте» были еще просторнее квартир на Тихо.

Система пискнула, предупреждая, что кто-то хочет войти. Бык по давней привычке, прежде чем открыть, глянул видео. Фред переминался с ноги на ногу. Он был в штатском: белая рубашка с пуговицами и старые-престарые штаны, снисходительно скрывавшие отвисшее брюшко. Вернее, пытавшиеся скрыть. Фред был не в лучшей форме, чем Бык. Просто оба они старели.

– Привет, – сказал Бык, – хватай любой стул. Я как раз собираюсь.

– Уже переезжаешь?

– Хочу обжиться на корабле перед стартом, – объяснил Бык. – Поищу, не блуждают ли там какие мормоны.

Фред болезненно поморщился.

– Я вполне уверен, что мы с первого раза всех выловили, – отыграл он, – но места там полно, осмотрись, коли есть охота.

Бык открыл чемодан, пальцами пересчитал футболки. Десять штук. Признак разложения. Кому нужны десять футболок? Вытащив пять, он отложил их на стул.

– Если они добьются возвращения «Наву», положеньице будет еще то, – заметил он. – Сколько мы там переделали!

– Не добьются, – возразил Фред. – Захват корабля был вполне законным. Чрезвычайное положение. Я могу десять часов перечислять прецеденты.

– Да, только потом мы его подобрали и объявили своим, – усмехнулся Бык. – Это вроде как сказать: мне пришлось позаимствовать твой грузовичок, но, поскольку я загнал его в кювет и вытащил обратно, он теперь мой.

– Закон умеет много гитик, Бык, – устало проворчал Фред. На уме у него явно было что-то другое.

Бык открыл еще один ящик, сбросил половину носков в утилизатор, остальные положил к футболкам.

– Просто неловко выйдет, если судья с тобой не согласится.

– Для земных судей мы вне юрисдикции, – бросил Фред, – а наша судебная система лояльна к АВП. Они видят картину в целом и не станут вырывать у нас из рук самый большой из существующих кораблей, чтобы кому-то там вернуть. В худшем случае присудят выплату компенсации.

– А это нам по карману?

– Нет, на данный момент не по карману.

Бык смешливо фыркнул.

– Не могу понять, что мы такого натворили, за что попали сюда? Ты – волочешь на себе чуть не весь АВП, я – старпом у Ашфорда. Неправильно мы живем, старина.

– Да, кстати, – встрепенулся Фред, – планы немножко меняются.

Бык открыл шкаф. Губы у него сжались. Фред не для того пришел, чтобы толочь воду в ступе. Что-то случилось. Бык достал из шкафа два костюма, оба еще не распакованные из клейкой защитной пленки. Он таких много лет не носил – вряд ли придутся впору.

– Ашфорд решил, что предпочитает иметь старпомом Мичо Па. Мы это обсудили. Я рекомендовал тебя как старшего офицера безопасности.

– Сместили со второго места на третье, – кивнул Бык. – А что, Ашфорд опасается, что я претендую на его кресло?

Фред, сплетя пальцы, склонился вперед. Лицо было серьезным – он видел, что ситуация дерьмовая, но держался как мог.

– Все дело во впечатлении, – сказал Фред. – Это флот АВП. «Бегемот» – ответ Пояса на последние ударные корабли Земли и Марса. Землянин на мостике не соответствует образу.

– Ладно, – сказал Бык.

– Я в том же положении, сам знаешь. Сколько времени прошло, а мне все еще вдвое труднее добиваться верности и уважения – только потому, что я не здешний. Даже те, кто рад, что я с ними, потому что мое присутствие портит имидж Земле, не любят получать от меня приказы. Мне каждую кроху уважения приходится зарабатывать снова и снова.

– Ладно, – повторил Бык. Офицер безопасности – значит, меньше времени придется проводить в мундире. Он со вздохом положил на стул оба костюма.

– Я не говорю, что ты хуже, – продолжал Фред. – Никто, как я, не знает, что ты – лучший из лучших. Но, чтобы довести дело до конца, приходится кое с чем мириться.

Бык прислонился к стене, скрестил руки на груди. Фред смотрел на него из-под подернутых инеем бровей.

– Сэр, я долго летал с вами, – произнес Бык. – Если вам от меня что-то нужно, скажите прямо.

– Мне нужно, чтобы ты сделал дело, – сказал Фред. – То, что там происходит, важнее чего угодно во всей системе, а что это – мы не знаем. Если мы допустим промах или дадим внутрякам значимое преимущество, потери будут большими. Ашфорд и Па – хорошие люди, но они астеры. У них, в отличие от нас с тобой, нет опыта работы с земной армией.

– Думаешь, они что-то затевают?

– Нет. Ашфорд всеми силами постарается все сделать правильно, но у него рефлексы астера, его застанет врасплох то, к чему другой будет готов.

– Ашфорд всю жизнь все делает правильно от страха оконфузиться. Он – одетый в мундир вакуум. А на вакуум опереться невозможно.

– Я и не опираюсь, – согласился Фред. – Я посылаю тебя, потому что тебе доверяю.

– Но командования мне не даешь.

– Но командования не даю.

– А как насчет прибавки к жалованью?

– Тоже нет.

– Ну и черт с тобой, – заключил Бык. – Вся ответственность и никаких полномочий! Возможно ли отказаться от подобного предложения?

– Не шути. Мы тебя подставляем ради показухи и идиотской политики, но ты мне нужен.

– Так я берусь, – сказал Бык.

Минуту слышалось только гудение воздуховода. Бык снова принялся запихивать свою жизнь в чемодан. Где-то над головой, за тоннами стали и керамики, ждал «Бегемот».

ГЛАВА 3
МЕЛБА

Войдя в игорный дом, Мелба почувствовала на себе взгляды. Зал освещался панелями игровых автоматов – розовыми, голубыми, золотистыми. Сюжеты игр вращались вокруг секса и насилия – иногда и того и другого сразу. Нажми кнопку, брось денежку – и, пока ждешь объявления победителя, полюбуйся, как девушки вставляют в себя странные и опасные предметы. Сюжетные игры, покер, лотереи в реальном времени. Игроков-мужчин окружала атмосфера глупости, безнадежности и почти осязаемой ненависти к женщинам.

– Дорогуша, – обратился к ней из-за стойки необъятный толстяк, – не знаю, куда вам было надо, только вы ошиблись адресом. Может, вам лучше повернуть обратно?

– У меня здесь встреча, – сказала она. – С Тревином.

Глаза толстяка за тяжелыми веками округлились. Кто-то выкрикнул из темноты грубую шутку, которая должна была выбить ее из колеи. И выбила, но Мелба этого не показала.

– Тревин, если он вам нужен, в задних комнатах, дорогуша, – кивнул толстяк. В дальнем конце зала, за десятками ухмылок и угроз, виднелась красная стальная дверь.

Все инстинкты, сформированные прошлым, когда она была Клариссой, теперь не годились. Мелбу обучали самообороне с тех пор, как девочка стала делать первые шаги, но все приемы предназначались для защиты от похищения. Как привлечь внимание властей, как разрядить ситуацию между пленницей и похитителями. Конечно, все это не то. Физическая подготовка тоже входила в курс, но только та, что позволяла вырваться. Сбежать, найти помощь.

Теперь помочь ей было некому, а ничего другого она не умела, поэтому воспользовалась тем, что имелось. Мелба – Мелба, а не Кларисса! – кивнула толстяку и пошла через толчею в полутемном зале. Полная земная гравитация тяготила ее как болезнь. На одном экране троица маленьких серых пришельцев осаждала мультяшную женщину, над ними парила летающая тарелка. Кто-то взял малый джек-пот. Мелба отвела взгляд. Сзади кто-то расхохотался, и у нее натянулась кожа на затылке.

Из всех братьев и сестер ей одной всерьез нравились занятия по физподготовке. В дополнение она записалась на тайцзицюань с инструктором по самообороне. Ей было четырнадцать, когда отец на семейном сборище отпустил шуточку на этот счет. В том смысле, что умение драться не повредит – его он уважает, – но танец, изображающий бой, выглядит дурной тратой времени. С тех пор она не тренировалась. Прошло десять лет.

Она открыла красную дверь и вошла. Свет в кабинете показался ярким. Встроенный дисплей на небольшом рабочем столе отображал окно простенькой бухгалтерской программы. Белые матовые стекла пропускали солнечный свет, но скрывали улицы Балтиморы. Литая пластиковая кушетка с логотипом дешевой марки пива, которое доступно даже для сидящих на базовом пособии. На кушетке располагалась пара тяжеловесов. У одного были имплантированные солнцезащитные очки, придававшие лицу сходство с насекомым. На другом футболка чуть не лопалась от накачанных стероидами мышц. Обоих она уже где-то видела.

Тревин стоял у стола, опершись на него бедром. Короткий ежик волос серебрился на висках. Борода не стала длиннее. Костюм в тех кругах, где он вращался, считался хорошим. Отец Мелбы такого никогда не надел бы.

– О, смотрите-ка, неподражаемая Мелба!

– Ты знал, что я пришла, – ответила она. Стульев не было, единственное место для сидения заняли силачи. Мелба осталась стоять.

– Ясно, знал, – согласился Тревин. – Едва ты вошла с улицы.

– К делу? – предложила она тоном, который резал воздух.

Тревин ухмыльнулся. Зубы у него были неровные, серые у корней. Показуха, демонстрация, что при его богатстве нет нужды прибегать к косметическим ухищрениям. Мелбу захлестнуло жаркое презрение. Он – как древний поклонник карго-культа – изображал власть, понятия не имея, что это такое. Мелба пала так низко, что ей приходилось иметь с ним дело, но она хотя бы испытывала неловкость.

– Все устроено, мисс, – заговорил Тревин. – Мелба Альцбета Кох, родилась на Луне. Родители: Алси, Бекка и Сержио Кох – все скончались. Братьев и сестер нет. Налоговых задолженностей нет. Лицензия техника-электрохимика. Новое «я» ждет тебя, а?

– А контракт?

– «Сересье» берет на борт великое посольство к Кольцу. В него включена наша мисс Кох. У нее даже есть подчиненные, самой ручки пачкать не придется.

Тревин вытащил из кармана белый пластиковый конверт. Сквозь пленку просвечивал дешевый ручной терминал.

– Все здесь, все готово, – сказал он. – Берешь и выходишь за дверь другим человеком, а?

Мелба достала из кармана собственный терминал, меньше, чем тот, что протягивал ей Тревин, и лучшего качества. Она будет по нему скучать. Набрав свой код, она авторизовала перевод и снова спрятала терминал.

– Вот так. Деньги у тебя. Я принимаю товар.

– Э, осталась еще однапроблема, – сказал Тревин.

– Мы обо всем договорились, – возразила Мелба. – Я свои обязательства исполнила.

– И это говорит в твою пользу, – кивнул Тревин, – но вот мне вроде бы не по вкусу иметь с тобой дело. Нас ожидают волнующие открытия. Чтобы создать твою новую личность, пришлось влезть в базу ДНК. Пришлось подчищать двойную бухгалтерию. По-моему, ты не была со мной до конца откровенна.

Она сглотнула, пытаясь избавиться от вставшего в горле кома. Жучиные глаза человека на кушетке повернулись к ней, кушетка скрипнула.

– Ты тратил мои деньги, – напомнила Мелба.

– Еще бы, еще бы, – отозвался Тревин. – Кларисса Мельпомена Мао, дочь Жюля-Пьера Мао из торгового дома «Мао-Квиковски». Интересное имя.

– Корпорацию национализировали, когда отец попал в тюрьму, – напомнила Мелба. – Ее больше не существует.

– Смертный приговор корпорации. – Тревин выложил конверт на стол. – Очень прискорбно. Но не для тебя, а? Богачи знают толк в деньгах. Находят способы сделать заначку. Скажем, передать женам или там дочерям.

Она скрестила руки на груди, насупилась. Телохранитель на кушетке сдержанно зевнул. Возможно, скука была не наигранной. Мелба затянула паузу – не потому, что хотела заставить Тревина высказаться до конца, а потому, что не находила слов. Конечно, он был прав. Отец позаботился о них, как сумел. Он всегда о них заботился. Даже судебные приставы ООН не всюду дотягиваются. У Клариссы хватило бы средств на тихую праздную жизнь на Луне или на Марсе до самой смерти от старости. Но она уже не Кларисса, а Мелба, и это совсем другое дело.

– Я могу дать тебе еще десять тысяч, – сказала она. – Больше у меня нет.

Тревин оскалился в тусклой улыбке.

– Неужто все денежки упорхнули, а? И что тебя тянет в космос? Я вот задумался. И поинтересовался. Ты очень, очень неплохо справилась. Я, даже зная, где искать, обнаружил только тени. Расслышал только эхо. И все же… – Он придерживал конверт на столе одним пальцем – как ее брат Петер придерживал шашку, когда не решался сделать ход. Хозяйский жест. – У меня есть кое-что, чего не было у других. Я догадался глянуть в сторону Кольца.

– Десять тысяч, больше нет. Честное слово. Я все потратила.

– А тебе бы не помешало больше, а? – заметил Тревин. – Назовем это инвестиционным капиталом. Малютка Мелба может, если хочет, оставить десять тысяч себе. Или даже пятьдесят тысяч. Но в ответ я хочу большего. Много большего.

У нее перехватило дыхание. Кивок вышел слишком поспешным, слишком напряженным. Птичьим. Испуганным.

– О чем ты? – Мелба старалась говорить твердо. Смутная угроза висела в воздухе запахом плохого одеколона: мужественного и дешевого. Тревин заговорил снова, от фальшивого добродушия растягивая гласные.

– Партнерство. Ты затеяла что-то серьезное. С Кольцом и флотилией, а? Все они там, в темноте, лицом к лицу с чудовищами. И ты собралась к ним. По мне, так не рискуют без надежды на хороший выигрыш. Это в стиле Мао. Расскажи, что ты задумала. Я помогу тебе, чем сумею, а барыш поделим.

– Сделка не состоится. – Слова вырвались сами собой, по команде спинного мозга. Решение было столь очевидным, что не требовало раздумья.

Тревин подтянул к себе конверт – пластик зашуршал по крышке стола. Тихонько поцокал языком – звук был столь же сочувственным, сколь неискренним.

– Ты перевернула землю и небо, – сказал он. – Давала взятки. Покупала. Сговаривалась. И я верю, что ничего не оставила про запас. И теперь ты, стоя передо мной, говоришь: сделка не состоится? Не состоится так не состоится.

– Я тебе заплатила.

– А это не имеет никакого значения. Мы партнеры. Равноправные партнеры. Что бы ты ни выиграла, я тоже выигрываю. В противном случае найдутся люди, которые, надо думать, заинтересуются, что такое затеяла втихую девица с громкой фамилией Мао.

Теперь двое на кушетке обратили на нее внимание. Мелба чувствовала их взгляды. Она оглянулась через плечо. Стальная дверь в игорный зал – заперта. Окно широкое. Решетка на нем из тех, которые убираются, если ты хочешь отодвинуть стекло и впустить в комнату городскую вонь. Тот, что с жучиными глазами, встал.

Ее импланты запускались прикосновением языка к нёбу. Два круга против часовой стрелки. Тайное, незаметное со стороны движение, странно сексуальное. Легкое, как мысль. Набор искусственных желез в горле, голове и в животе заработал, выплескивая в кровь сложную химию. Мелба вздрогнула. Это было как оргазм, только без наслаждения. Она ощутила, как совесть и привитая с детства мораль тают, подобно дурному сну. Она просыпалась, становилась живой.

Все звуки города: гул уличного движения, приглушенная какофония игровых автоматов, мерзкий голос Тревина – затихли, словно гулявший по жилам коктейль встал пенопластовыми затычками в ушах. Мускулы напряженно затвердели, во рту появился меднистый привкус. Время замедлило ход.

Что делать? Что делать?

Первоочередная угроза – бандиты на кушетке. Она двинулась к ним, уже не сдерживаемая земным тяготением. Пнула поднимавшегося телохранителя в коленную чашечку, сорвав сустав, как крышку с пивной банки, и загнав его вверх по бедру. На лице мужчины застыли изумление и тревога – словно нарисованные мультипликатором. Когда он начал падать, она вскинула второе колено и вогнала ему в запрокинутую гортань. Целила в лицо, но, почувствовав, как ломается под коленом трахея, подумала: горло не хуже.

Жукоглазый бросился на нее. Он двигался быстро – тоже какая-то модификация тела. Вероятно, ускоренное действие мускульных нейронов, мост через широкий пролив, отделяющий нейротрансмиттеры от синапсов. Это могло оказаться преимуществом в драке с другими бандитами. Его рука застыла у нее на плече, толстые твердые пальцы вцепились мертвой хваткой. Мелба развернулась навстречу, упала, потянув громилу за собой. Ладонь ударила по локтю, отключая нерв, потом обе ее руки сошлись на его запястье, выкрутили. Она действовала бездумно. Движения выплывали из подсознания, освобожденного от уз и рвущегося наружу. Боевого искусства здесь было не больше, чем в броске крокодила, нападающего на водяного буйвола, – одна только скорость, сила и спущенные с поводка рефлексы, формировавшиеся миллиарды лет. Ее инструктор по тайцзицюань сейчас пристыженно отвел бы взгляд.

Телохранитель повалился на пол, изо рта у него потекла кровь. Жучиные глаза отвернулись от нее – и это оказалось ошибкой. Она подтянула к себе его вывернутый сустав и сделала разворот от бедра. Громила был больше и тяжелее, он всю жизнь провел в гравитационном колодце. Он обжирался стероидами и дешевыми углеводами. Но ей и не нужно было превосходства. Хватило бы силы сломать мелкие кости в локте и запястье. Кости сломались, и мужчина упал на колени.

Мелба – а не Кларисса – вывернулась, обвив его за шею правой рукой, и прикрылась левой, защищаясь от неизбежных ударов головой. Не требовалось большой силы – достаточно было пережать мягкие артерии, несущие кровь к мозгу.

Пуля из пистолета Тревина пробила дыру в кушетке. Пена выплеснулась, словно взорвавшаяся губка. Некогда. Она завопила, переливая всю мощь крика в руки и плечи. И почувствовала, как хрустнула шея жукоглазого. Тревин снова выстрелил. Если попадет в нее, она умрет. Страха не было. Страх оказался заперт так глубоко, что она его не ощущала. Скоро он прорвется наружу. Очень скоро. Надо спешить.

Тревин попытался выпустить третью пулю. Разумный поступок. Мудрый. Тревин не был ни разумным, ни мудрым. Он делал то, чего требовало стремящееся выжить тело. Обезьяна, миллионы лет спасавшаяся от хищников. Времени на вторую ошибку ему не хватило. В горле у Мелбы нарастал новый вопль.

Время сделало скачок. Ее пальцы обхватили шею Тревина. Она ударила его черепом об угол стола. На столе осталась кровь, обрывки кожи. Она хотела ударить еще раз, но он был тяжел, а в ее руках не осталось силы. Мелба выпустила его, и он со стоном сполз на пол.

Со стоном.

«Значит, жив, – подумала она. Страх вернулся, и с ним накатила тошнота. – Он еще жив. Нельзя, чтобы он оставался жив, когда подступит ломка». У него был пистолет. Следовало найти, куда он подевался. Немеющими пальцами она вытащила маленький пистолет из-под тела Тревина.

– Партнеры, – сказала она и выпустила две пули ему в голову. Услышат, даже сквозь грохот игровых автоматов. Она дотащилась до стальной двери, проверила замок. Защелкнут. Если у кого-нибудь не найдется ключа, она в безопасности, пока замок не вырежут. Можно передохнуть. Полицию они вызывать не станут. Она надеялась, что не станут.

Мелба сползла на пол. Пот заливал лицо, ее затрясло. Ей казалось, что так нечестно: время славной и праведной битвы словно сжималось в одно мгновенье, а физиологическую ломку приходилось переживать в полном сознании, и даже поспать было нельзя. Здесь – нельзя. Мелба подтянула колени к груди, всхлипнула – не от горя и не от страха, просто напряжение плоти требовало выхода. Кто-то стучался в дверь, но довольно робко, вопросительно. Всего несколько минут, и она будет… не в порядке, нет, но пригодна к действию. Всего несколько минут.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю