Текст книги "И пала тьма"

Автор книги: Джеймс Клеменс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

Голова Тилара шла кругом.

– Где она?

– Ее сейчас обихаживает целый рой дам в личных покоях лорда Бальжера. Моют, чешут и умащивают. Не каждый день случается, чтобы Длань одного из богов потеряла невинность на ложе другого. Сегодня ночью она будет развлекать лорда Бальжера.

– Сволочь… – Тилар рванулся, натягивая веревки, но добился лишь того, что кожаный ошейник перекрыл ему воздух. Он не сумел высвободить и пальца.

Во время их разговора Бальжер неторопливо обходил Тилара по кругу, изучал его, потирая пальцем верхнюю губу.

– Никто не знает, что он здесь? – спросил он.

– Нет, милорд.

– Из него получится превосходный источник Милости, просто кладезь богатства. Золотая корова, которую можно доить каждый день.

– А как насчет запроса из Ташижана, милорд? Разве вы не отправите его в орден? Награда за его поимку, золотом и услугами, наверняка будет весьма существенна.

Бальжер отмахнулся от вопроса вора:

– Награду я получу единожды. А живым он будет приносить мне доход бесконечно.

– Но тогда вас подстерегает опасность. Малейшая случайность, один сломанный палец – и дред хаул вырвется на свободу.

Глаза Бальжера одновременно сузились и вспыхнули любопытством:

– Я должен увидеть этого демона, понять, к какому элементу он принадлежит. Уверен, что и из него можно извлечь выгоду.

– Берегитесь, милорд. Мы с служанкой согласились, что дред хаул каким-то образом подпитывает его запас Милости. Чтобы существовать в человеческом теле, он оборачивается в кокон из Милости.

Сквозь пелену злости до Тилара эхом донеслось воспоминание:

– Я наэфрин…

Бальжер склонился над ним.

– Я заставлю моих алхимиков изучить тебя с головы до ног, от глотки до задницы. – Он занес руку над черным отпечатком ладони Мирин на груди пленника.

У Тилара заложило нос от запаха пламени, струящегося из пор бога.

Говорят, что характер бога зависит от его элемента. Боги земли отличаются терпением зреющего семени и надежностью камня и твердой почвы, тогда как божества воздуха славятся отчужденностью от людских дел и умением загадывать далеко вперед, их разум так же легок и проворен, как и их Милость. Боги воды, в их числе Мирин и Файла, отличны по темпераменту больше других, то изменчивые, как и вода, то твердые, словно лед, то подобные текущему потоку, то летучие, будто пар. Ярость же огненных богов разгорается быстро, как язык пламени, и может оказаться опаснее лесного пожара. Но им же присущи страсть и верность. Среди них встречаются и самые лучшие, и худшие из богов.

Бальжер, без сомнения, принадлежал к самым худшим из худших.

Он опустил руку, накрыв черный отпечаток. Тилар затаил дыхание, ожидая боли, подобной прикосновению пальца бога минуту назад, ожидая шипения и запаха горящей кожи. Он сморщился, но боль не приходила.

Наоборот, это Бальжер задохнулся от потрясения: его пальцы прошли сквозь отпечаток, как будто Тилар был всего лишь бесплотной тенью. Рука бога ушла в грудь пленника по запястье.

Роггер придвинулся ближе. Он, как и Тилар, изучал и ощупывал оставленную Мирин отметину, но для них она не представляла ничего, кроме черного выжженного клейма.

– Я думаю, вам надо поостеречься, милорд, – предостерег вор.

– Что за странность? – наморщил лоб Бальжер.

Он встретился с Тиларом взглядом и открыл было рот для дальнейших расспросов, но внезапно дернулся, как рыба на крючке. С его губ сорвался крик, слюна брызнула на грудь Тилара, обжигая, словно расплавленный воск.

Бальжер отшатнулся и выдернул руку из наполненной тенями дыры в груди Тилара. Только вместо кисти его запястье заканчивалось обрубком, из которого в такт ударам перепуганного сердца огненным фонтаном хлестала кровь.

Он взревел; казалось, в темнице вот-вот обвалится потолок. За дверью камеры тревожно заметались стражники.

Тилар извивался в веревках. Капли крови немилосердно жгли кожу. Алая струйка огненного гумора стекла по ключице и впиталась в чернильно-черный отпечаток над сердцем.

Он почувствовал, как Милость наполняет его, подобно подогретому пряному элю. Демон внутри зашевелился, разбух и напирал на грудную клетку, грозя разнести ее в щепки.

Не было сомнений, кто откусил богу руку. Дред хаул.

Бальжер прекратил метаться и теперь стоял у стены, прижимая к груди обрубок. В камеру, как стая ворон, ворвались стражники в черных плащах, с мечами на изготовку.

Бог двинулся к Тилару, глаза его обещали смерть. Роггер попытался заступить ему путь, но Бальжер просто отшвырнул его в сторону.

Он навис над Тиларом и ткнул ему в лицо изувеченной рукой. Кровь уже остановилась, и рана на запястье на глазах затягивалась. Со временем кисть отрастет, но сейчас Бальжер полыхал яростью. На коже его дымилась Милость, глаза метали пламя, а дыхание несло пепел погребального костра. Он гневно проревел:

– Ты хотел убить меня, предатель!

Бальжер выхватил кинжал и провел лезвием плашмя по взмокшему от злости лбу. Осененная божественным потом сталь покраснела. Бальжер коснулся кончиком кинжала сочащегося обрубка, напитав оружие своей кровью; с гримасой ненависти он наложил дополнительное заклятие, и лезвие раскалилось добела.

Тилар задергался в веревках, понимая, что обречен.

– Милорд! Не надо. – Роггер локтями отпихивал в сторону стражников.

Бог занес кинжал и с размаху воткнул его в живот пленника. Тилара пронзила обжигающая боль. Бальжер дернул кинжал и распорол его от паха до ребер.

Тилар закричал, но боль заглушила крик, превратив его в бульканье. Он выгнулся над дыбой, корчась в агонии; комната погружалась во мрак. Его внутренности горели кипящим огнем.

Он с благодарностью упал в темноту.

* * *

Неизвестно, как долго Тилар провисел на острие агонии, бездумно и невесомо. Боль отказывалась отступать, не давая ни малейшей передышки. Она без устали рвала его огненными когтями.

И вдруг пытка закончилась.

Внезапное прекращение боли пробудило Тилара, будто макание в ледяную прорубь. Зрение неторопливо возвращалось, только его затуманивали слезы.

Тилар глянул вниз, ожидая увидеть разверстую рану с вывалившимися внутренностями. Но кожа оставалась нетронутой, лишь тонкая полоска на животе дымилась от соприкосновения с раскаленным лезвием.

Бальжер снова склонился над ним и поднес к его лицу оружие.

– Осененный моей Милостью зловещий кинжал одновременно и режет, и лечит. Я могу кромсать тебя день и ночь, а ты не ослабнешь от потери крови и не умрешь.

Он занес кинжал и воткнул его в плечо Тилара, так что лезвие прошло насквозь и вонзилось в дерево дыбы.

Тилар, не в силах сдержаться, закричал.

Бог выпрямился, оставив кинжал в ране.

– Или я оставлю его здесь. Пусть режет и лечит, оставляя только боль, которая все время будет свежей.

Тилар извивался. Его не раз протыкали стрелы и клинки. Первая, сильнейшая боль от удара всегда постепенно стихала. Всегда, но только не сейчас.

В глазах темнело, но движение у изножья дыбы привлекло его уплывающее внимание. Роггер возник у его связанных ног.

– Прости, Тилар.

С этими словами вор ухватил его мизинец, встретился с Тиларом глазами и ловко сломал палец.

Крохотные кости хрустнули.

По сравнению с плечом, боль показалась незначительной, но на вдохе она волной захлестнула ногу и разлилась по всему телу. Исцеленные Милостью кости снова трескались, уродуя тело. Под наплывом новых мучений огненный укус кинжала перестал ощущаться.

Но даже сквозь пытку Тилар почувствовал, как что-то вырвалось на свободу из клетки его тела. По мере его исхода треснутые кости срастались криво и с наростами, и наконец его скрючило, суставы закостенели, и к Тилару вернулось старое, изувеченное тело.

Боль отступила, осталось только жжение от раны в плече. Казалось, языки пламени лижут его плоть вокруг кинжала.

В свете факелов из его груди, совсем как из трубы пекаря, поднимался темный, чернее теней, дым. В клубах тьмы открылись метающие молнии глаза.

Стражники рассыпались по камере, прижимаясь к стенам. У некоторых от испуга мечи повыпадали из рук.

Бальжер не сдвинулся с места. Его взгляд не отрывался от колонны дыма, которая разливалась, подобно пролитым чернилам, по низкому потолку темницы.

Из облака тьмы отделилось извивающееся щупальце и скользнуло вниз, на ходу из него образовались шея и голова. Как две волны, развернулась пара крыльев. Серебряные глаза сияли ярче белого пламени. Демон завис вниз головой на потолке, как летучая мышь, и оглядывал камеру. Его крылья заботливо прикрыли Тилара. Среди каменных стен заметался тонкий, за пределами слышимости, вой. От него волосы на руках вставали дыбом.

Горбатый стражник ткнул в демона пикой. Наконечник тут же растаял, и расплавленная сталь расплескалась возле сапог солдата. Древко запылало и рассыпалось пеплом, стражник едва успел бросить его и выскочить за дверь. Остальные гвардейцы последовали за ним. Верность лорду Бальжеру поддерживалась страхом. Но демон казался страшнее.

Через несколько секунд Бальжер остался наедине с чудовищем.

Бог прищуренным взглядом рассматривал дред хаула.

– Я знаю тебя, создание тьмы. Отродью наэфира не место в мире плоти.

Дымовая грива демона взметнулась, а морда заострилась. Он вытянул шею и оказался нос к носу с богом. Бальжер попятился, и белое сияние глаз демона вспыхнуло еще ярче. Зудящий вой перешел в шипение, от которого болели уши и выступал холодный пот.

Тилар сразу узнал этот звук: он слышал его прежде, на улицах Панта, он исходил от преследователя Мирин. Такое не забывается.

Голос наэфрина.

Глаза Бальжера распахнулись, и он отшатнулся к дальней стене.

– Нет! – выдохнул он и затряс головой. – Невозможно… Ривенскрир уничтожили!

Тилара дернули за лодыжку. Он изогнул шею и увидел, как Роггер кромсает своим кинжалом веревки. Правая нога освободилась, за ней последовала левая. Роггер перешел к левому запястью и прошептал:

– Приготовься бежать.

Подозрения Тилара вспыхнули заново, но он решил держать их при себе, пока не освободится от пут. Правое плечо горело невыносимой болью.

– Зловещий кинжал, – пробормотал вор, принимаясь за последнюю веревку. – Ты можешь его выдернуть?

Вместо ответа Тилар ухватился за рукоять, при его прикосновении костяная рукоять полыхнула Милостью. Как ни странно, это помогло ему перехватить ее понадежнее. С болезненным выдохом он потянул кинжал. Из раны тянулся завиток дыма, и он уносил с собой боль. Освещенное яркой белизной лезвия, плечо Тилара оказалось нетронутым – целым и бледным.

Роггер помог ему сесть.

Демон зажал Бальжера в углу и не выпускал. Но потрясение бога постепенно проходило, и удивление сменилось гневом:

– Ты лжешь, наэфировый подонок!

Тилар кое-как сполз с дыбы и пригнулся, используя ее как прикрытие. Он без труда приспособился к старому телу: спина согнута, левая нога словно полено. Ноющая боль в суставах казалась привычной, подобно теплому старому плащу. Несмотря на ужас происходящего, увечья придали ему уверенности.

Из отпечатка на груди тянулась извивающаяся темная пуповина. Тилар махнул сквозь нее рукой, но не встретил сопротивления. Тем не менее он своими глазами видел, как падали с переломанными костями стражники в крепости Мирин, когда они с Роггером бежали.

– Пошли, – прошипел пригнувшийся рядом вор.

За дверью камеры слышались выкрики стражников. Как и все боги, Бальжер держал при себе рыцарей теней, хотя перед лордом Обманной Лощины преклоняли колено главным образом опозорившие себя рыцари, чьи преступления недотягивали до полного изгнания из ордена. Подобно прочему отребью, они находили здесь прибежище. Рыцарей этого царства, скорее всего, можно было найти в кровати публичной девки или храпящими под столом дешевой таверны.

И все же Тилар понимал, что лучше убраться из замка прежде, чем клочки тени обернутся людьми с мечами в руках. Он поковылял за Роггером к двери. Демон по-прежнему нависал над Бальжером. Он считал, что бог представляет собой наибольшую опасность. И оставил свой пост, только когда Тилар с вором вынырнули из камеры.

Бальжер не стал кидаться вдогонку, но до беглецов долетел его голос:

– Если Ривенскрир здесь, мы все обречены! – Затем последовал жестокий смех. – Вор и жалкая шавка с зачатками Милости не смогут остановить конец света!

Роггер повел Тилара по пустому короткому коридору. В конце с лязгом захлопнулась железная дверь, заскрипел задвигаемый засов.

– Трусы решили запереть убийцу богов вместе со своим лордом, – пренебрежительно фыркнул вор.

– Что будем делать? – спросил Тилар, когда они уперлись в запертую дверь.

Наэфрин вытянул из-за их спин голову, потянулся… и прошел сквозь железо. Металл потек ленивым ручьем. Петли и засов растаяли за считаные секунды, и дверное полотно с грохотом рухнуло на пол.

Со зловещим кинжалом в руке Тилар шел впереди. Он осторожно перебрался через остатки двери, следя, чтобы не наступить в озерца расплавленного металла. Последний солдат исчез в караульной.

В просторной комнате демон просочился вперед и в клубах дыма принял прежние очертания: поджарый, как у волка, силуэт со сложенными на спине крыльями. Длинная шея вытянулась к ведущей наверх лестнице.

Вор подобрал оброненный кем-то короткий меч, а Тилар спешно натянул валявшиеся у койки в углу штаны и чересчур большие для него сапоги. Рубашку он надевать не стал, не зная, что произойдет с пуповиной. Почуяв, что люди готовы, демон поплыл вверх по ступеням.

Роггер и Тилар поспешили за ним. Стоило им благополучно выбраться из подземелья, как Тилар набросился на спутника:

– Ты собирался купить свободу ценой моей жизни!

– Мы постарались, чтобы все выглядело достоверно! – оскалился в ответ тот.

– Мы?

– Делия и я. Мы состряпали этот план, пока ты отсыпался на плавне. От корня ниссы ты храпел двое суток. Мы догадались, что новости о побеге от корсаров доберутся до Лощины быстрее нас. Осененные гуморами воздуха вороны в два счета обгонят плавень. Но нам было необходимо где-то высадиться и доставить тебя в Ташижан живым. Поскольку на берегу поджидали охранные заклятья, ясновидцы и приграничные армии, мы решили, что, для того чтобы сохранить твою шкуру, потребуется защита бога.

– И выбрали Бальжера?

– Кто из великой сотни лучше оценит богоубиицу? Бальжер отвратителен, но он не дурак, – покачал головой Роггер. – Даже я недооценил его хитрость. Я думал, что его устроит награда за твою голову.

– Так ваш план состоял в том, чтобы сдать меня Бальжеру и ждать, пока он доставит меня связанного в Ташижан?

Роггер подергал себя за бороду.

– Примерно так.

– И вы не могли предупредить меня заранее?

– Мы не хотели рисковать. Тебя могли проверить мастера истины.

– А что, если бы вас с Делией проверили мастера истины?

– Когда на крючок попадается богоубийца, – передернул плечами вор, – никто не обращает внимания на мелких рыбешек. Как мы и думали, на нас усилий тратить не стали.

Тилар нахмурился. Сверху донеслось дуновение теплого ветерка. Пахло болотом и морскими водорослями. По покрытым испариной каменным стенам заиграли солнечные лучи. Воздух с каждым шагом становился горячее.

Они поднялись по последнему пролету и оказались перед дверью из грубо обструганных досок скваллового дерева. Сквозь открытую железную решетку лился ослепительный свет. И снова демон прошел сквозь дверь, а дерево обратилось в пепел. Решетка с лязгом упала на верхнюю ступеньку.

Крики сразу стали громче. Тилар укрылся за демоном, а Роггер отступил за его плечо.

Стоило им ступить во двор, на них дождем посыпались стрелы и арбалетные болты, но демон расправил крылья, накрыв беглецов щитом из теней. Дерево, перо и сталь сгорали на лету либо отскакивали в стороны.

– Чем дальше люди Бальжера от опасности, тем они храбрее, – пробурчал вор.

– А где Делия? Мы не можем бросить ее. – Шаги Тилара замедлились.

– Она уже сбежала, два удара колокола назад. Ее побег не представил трудностей. Меня хорошо знают девицы, что служат… Скажем, под Бальжером. Хотя нередко они оказываются и сверху, как я слышал.

Загремел гонг, оповещая замок о тревоге.

Роггер указал на незапертые ворота, и они побежали через заросший сорняками двор.

Бежать пришлось недалеко. Кастильон Бальжера представлял собой беспорядочное нагромождение построек из дерева и камня и по размерам не превышал богатый загородный дом. Замок расположился в самой середке Лощины, поверх небольшого участка каменистой почвы, как лягушка на кочке. Городок строили из вынесенного морем дерева, уже загнившего и корявого. Над ним висели миазмы очажного дыма и болотных газов, отравляя воздух и превращая солнечный свет в слепящий блеск. На подступах к городу лежали скудные участки пахотной земли. Пшеница, ячмень и овес пестрели неровными заплатками, а за ними тянулись бесконечные болота.

Куда податься беглецам?

Они выскочили из ворот и переправились через ров, который был скорее отхожей канавой, чем защитным сооружением. Роггер выбирал путь среди закоулков и тупиков Обманной Лощины. Их приближение встречалось криками и треском захлопнутых ставней.

В конце концов вор ухватил Тилара за локоть и затащил в пустой узкий проулок. Он махнул рукой на забившегося в тень демона.

– Думаю, что лучше тебе надеть узду на своего дружка. Он привлекает слишком много внимания.

Тилар нервно облизнул губы. Демон, казалось, разгадал их намерения, потому что высоко закинул голову, распустил пламенную гриву, а глаза его разгорелись злобой. При взгляде на него Тилар охотно верил, что перед ним порождение наэфира.

– Как? – украдкой поглядывая на демона, спросил он. – В прошлый раз нам потребовалась кровь Мирин, чтобы загнать его обратно.

– Если верить Делии, в тебе и течет кровь Мирин. Или, по крайней мере, ее Милость. Делия считает, что ты можешь заманить демона внутрь при помощи своей крови.

И Роггер протянул ему подобранный ранее короткий меч.

Тилар посмотрел на него и сунул в карман похищенный у Бальжера кинжал: такое оружие не пустит кровь, но принесет одну лишь боль. Он провел ребром ладони по лезвию меча, порез получился неглубокий, но боль вспыхнула, как после укуса ужа. Моментально выступила кровь.

Ее запах привлек внимание демона. Шея чудовища вытянулась, морда покачивалась, принюхиваясь, а глаза заблестели серебром.

Тилар подставил другую ладонь, набрал в нее крови. Потом потер руки, размазав алую жидкость по пальцам, и, потянувшись к дымящейся колонне демона, обхватил его за шею.

Он ожидал, что руки, как обычно, пройдут насквозь, но под окровавленными ладонями тень обрела плоть.

У демона оказалась мягчайшая теплая кожа.

Из пальцев Тилара вырвалось трескучее холодное пламя. Одним прыжком оно разлилось по наэфрину. Через мгновение языки достигли морды и полетели обратно, поедая по пути демона. Поток огня пробежался по пуповине и вернулся в ладони Тилара.

Тот едва успел набрать побольше воздуха, прежде чем возврат демона ударил его, как лягающийся мул. Он отлетел к стене. Белая вспышка на секунду ослепила его, но тут же погасла. Переулок снова накрыла тень, еще темнее, чем раньше.

Роггер осмотрелся и убедился, что демон действительно исчез.

– Так-то оно лучше. Я боялся, что он заденет меня крылом и расплавит мне все кости, – содрогнулся вор.

Тилар поднялся, придерживаясь за стену. Спина и ноги снова распрямились, а пореза на руке как не бывало.

– Давай двигаться, – махнул рукой Роггер. – Если держаться в тени, нам ничего не грозит.

Но его заверение немедленно было опровергнуто.

Из теней по концам переулка выступили темные силуэты. Дюжина закутанных в плащи людей, с обнаженными мечами в руках. Все – рыцари теней.

Тилар попятился и натолкнулся спиной на Роггера. Еще одна ловушка.

Предводитель рыцарей бесстрашно выступил вперед и даже закинул меч в ножны. Выше и массивнее Даржона, он возвышался над беглецами, как сумрачная гора. Горящие Милостью глаза упирались то в вора, то в Тилара.

– Снова в беде, мастер Роггер? – Даже приглушенный масклином, хриплый голос нельзя было не узнать. – И почему это твои планы всегда заводят тебя в тупик?

Роггер ухмыльнулся в рыжую бороду:

– Мы выбрались из темницы, разве не так? Я считаю это немалым достижением.

Тилар молча переводил взгляд с одного на другого.

– А это вторая половина моего плана, – пояснил Роггер, поворачиваясь к Тилару. – Если бы лорд Бальжер не спутал нам карты, эти рыцари стали бы твоими проводниками до Ташижана. Но сейчас им придется стать еще и нашими спасителями.

Высокий рыцарь поклонился:

– Твоя служанка донесла до нас слух о намерении Бальжера держать убийцу в замке. Старый Бальжер слишком распускает язык в окружении своих девок.

Тилар пристально разглядывал рыцаря. Когда Тилар видел его в прошлый раз, по обычаю черных флаггеров лицо его было зачернено пеплом. Перед ним стоял главарь пиратов Креван, по прозвищу Безжалостный. Сейчас осененный масклин сменил пепел.

Тилару вспомнилось, что говорил Роггер. «Не каждый рыцарь нарушает клятву… Некоторые сами уходят из ордена».

– Как вы оказались здесь? – развернулся к рыцарю-пирату Тилар.

Креван шевельнулся, тени вокруг него заколыхались, как потревоженное масло:

– У нас нет времени на разговоры. Главное, что мы поможем вам добраться до Ташижана. Наши плащи помогут укрыть вас от посторонних глаз. В Фен Виддлшем нас ожидают лошади.

Тилар не двинулся с места.

– Почему… почему ты нам помогаешь? Почему наше путешествие интересует вольных рыцарей и черных флаггеров?

Затянутое вуалью лицо Кревана оставалось непроницаемым, но голос стал ледяным:

– Мириллия в опасности. Причем уже давно, особенно на границах, где, кроме черни, почти никто об этом не знает. Я не думал, что придется снова надеть плащ и взяться за меч, но долг выше личных желаний.

– Что ты имеешь в виду под…

Глаза рыцаря сощурились, и черные полосы на щеке подобрались.

– До того как я заслужил прозвище Безжалостный, у меня было имя. Рыцарское имя. Когда-то я звался Ворон сир Кей.

Тилар недоверчиво глянул на вора и прочел на его лице подтверждение.

– Рыцарь Ворон?

– Нам пора, – отвернулся Креван.

– Но Ворон сир Кей умер три столетия назад, – ошеломленно пробормотал Тилар.