Текст книги "И пала тьма"

Автор книги: Джеймс Клеменс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

– Тот мальчик, ребенок богов.

Чризм улыбнулся, в глазах его зажегся хищный огонек.

– Много усилий потратилось впустую, пока мы выяснили, как использовать дары того мальчика. То, что меч находился не у нас, усложняло задачу. Мальчик умер слишком быстро. Он не обладал нашей способностью исцеляться от смертельных ран. Но кто мог это знать? Потомство богов лишено бессмертия. Столько усилий зря… Мы не совершим эту ошибку во второй раз.

Перед мысленным взором Тилара предстала Дарт. Он не даст этим чудовищам завладеть ею.

– Кабал сохранил достаточное количество крови мальчика, – продолжал Чризм. – Мы выжидали, выбирали, где нанести первый удар. Двести лет назад мы проникли в замок Чризма, выкрали меч, напитали его и поместили в саду как ловушку. Бог почувствовал ядовитое влияние меча и пришел к нему. Нашел меч и выдернул его из земли. Глупец.

– Меч проникал в наэфир, – произнес Тилар.

– Конечно, когда Чризм вытащил клинок, я метнулся следом и вошел в Чризма. В паутине Глума он оказался беззащитен. Я выжег его плоть изнутри и одел ее, как хорошо подогнанный по ноге сапог.

Тилар, сам не замечая, коснулся груди.

– Нет, у тебя все по-другому, богоубийца, – заметил его движение Чризм. – Так же, как у того создания, что носило кожу госпожи Нафф. Слуга, низкого ума и положения, выполнил наш приказ и сразил Мирин. К несчастью, она прознала о том, что Кабал проник в Чризмферри, но даже она не догадывалась, насколько высоко мы забрались. Мы не могли допустить, чтобы Мирин поделилась с кем-то своими подозрениями.

– И вы убили ее.

– Кабал завладеет вашим миром. Мы будем обладать им, как я обладаю этой кожей. Мы вымостим путь для Того, Кто Придет. Но на сей раз нас ничто не остановит. В прошлом мы поторопились. Даже я не понимал, что за оружие сумел выковать. – Блестящими глазами Чризм уставился на меч. – Но сейчас мы знаем. Как прежде, мы принесем в Мириллию новую эру. Но мы принесем отнюдь не мир и спокойствие для отребья, что копошится в ваших землях. Ваше время прошло. Вы станете глиной. Ваша кровь и плоть откроет путь для Его пришествия.

– Чьего?

– Ты не достоин слышать его имя, – прорычал Чризм.

Он наконец поднялся с трона. От кожи бога шел черный пар. Тилару доводилось видеть подобное свечение у богов, когда они сильно волновались: например, когда Мирин бежала от убийцы. Только Мирин сияла солнечным светом и лепестками, а блеск вокруг Чризма поедал свет и колыхался под ветрами наэфира. Его очертания расплывались, как воздух над раскаленной пустыней.

– Я не похож на тебя или на то создание, что ты убил в Высоком крыле, – повторил Чризм. – В тебе поселились дым и тени. Но я выковал Ривенскрир, а он выковал меня. Ты – вещь. Я – совершенство.

Он поднял руку. Сквозь плоть проступила его истинная форма.

– Взгляни в лицо Кабала!

* * *

Дарт стояла у одного из окон Высокого крыла. Она не спускала руки с рукояти кинжала на поясе. Тилар ушел уже давно. Что случилось? Она видела в стекле взволнованные отражения остальных.

Катрин смотрела перед собой пустым загнанным взглядом. Креван и Эйлан, несгибаемые воины, выглядели сейчас тряпичными куклами. Геррод замер, словно бронзовая статуя.

И среди них стояли Длани и горящими глазами наблюдали за пленниками.

Дарт по очереди обводила взглядом их отражения в окне. Она не хотела думать о том, что случится, если ее схватят прежде, чем она успеет оборвать свою жизнь. Никогда ее кровь не будет служить Чризму. Щен жался к хозяйке. Его тоже пугали Длани.

Итак, она присматривала за слугами Чризма, а заодно вглядывалась в бушующую грозу. Из окон Высокого крыла открывалась панорама Чризмферри. Река Тигре змеей убегала прочь от кастильона и делила город пополам.

Приближалась ночь, и город пестрел огнями.

Сколько людей заняты сейчас своими обычными делами и не подозревают об ужасах, творящихся в кастильоне?

Небо рассекла раздвоенная молния. На миг ночь снова превратилась в день. Город внизу отчетливо высветился в серебряном свете. Река вспыхнула ослепительным сиянием, отражая пожар в небесах.

Грохнул гром, и темнота снова поглотила Чризмферри. Дарт заморгала, на мгновение ослепнув. Но сияние не уходило. Река продолжала местами светиться, будто воды поймали свет молнии и не отпускали.

Девочка прижалась лбом к холодному стеклу и нахмурилась.

Крохотные светлячки в воде двигались, их поток стремился к кастильону против течения.

– Свет… – пробормотала себе под нос Дарт.

Свет в воде.

На плече ее сомкнулись чьи-то пальцы. Она подскочила от неожиданности и тут же испугалась, что ее схватил кто-то из Дланей.

– Тихо, – еле слышно прошептал в ухо Роггер. – Отойди от окна.

Дарт, хотя и не понимала приказа, подчинилась. Она вопросительно подняла глаза на вора. Тот покачал головой.

– Помоги мне, – попросил он и потянул девочку в другой конец коридора, подальше от окон. – Надо отвлечь Дланей.

По-прежнему ничего не понимая, Дарт все же кивнула. Чуть раньше она обратилась с подобной просьбой к Лаурелле. Отвлечь посторонние глаза от того, чего им видеть не следует.

Дарт вытащила кинжал.

– Делай вид, что борешься со мной, – прошептала она. – Если Чризма и заботит чья-то жизнь, то, скорее всего, моя. Он захочет получить меня в целости.

Роггер понял ее намерение и ухватил девочку за руку.

– Но берегись лезвия, – добавила Дарт.

– А как же, – откликнулся вор. – Потанцуем?

Дарт кивнула и начала вырываться.

– Я… я больше не могу! Я покончу с собой! – громко выкрикнула она.

– Нет, не делай этого! – закричал Роггер.

И они начали танец, который отвлек всех наблюдателей от окон и плывущего против течения сияния.

* * *

– Взгляни в лицо Кабала!

Тилар не мог оторвать глаз от Чризма, пока тот спускался по ступеням помоста. Его плоть пронзали твердые черные шипы. Глаза почернели, но по-прежнему горели внутренним огнем.

– Я не фантом, – произнес бог. В голосе его теперь прорывался высокий вой наэфира. – Я – обретший плоть наэфрин.

Он вытянул перед собой руки. На пальцах шипы образовывали длинные когти. Когда он ступил на пол, коленные суставы Чризма с хрустом выгнулись назад. Блестящие черные отростки вырастали на ногах. С них капало ядовитое масло, проедая камень.

Тилар отшатнулся, понимая, почему Чризм так спокойно разговаривал с ним. Перед ним стоял не обычный демон, но нечто гораздо более смертоносное.

Чризм подбирался к нему. За ушами у него появилась пара завитых и изогнутых назад рогов. Он открыл рот, и черные клыки заняли место зубов. Язык вспыхнул пламенем.

– Ты хочешь сопротивляться нам, человечишко? – Смех его резал, как закаленная сталь. – Твоему мечу не одолеть меня. Как ты думаешь, почему его оставили в саду без охраны? Ривенскрир выковал меня. И ему меня не убить.

Тилар содрогнулся. Неужели бог говорит правду?

– ДА КТО ТЫ ТАКОЙ, ЧТОБЫ БРОСИТЬ МНЕ ВЫЗОВ? – прогремел по залу завывающий голос Чризма. – ТЫ НЕ БОГОУБИЙЦА!

Тилар не дрогнул под напором.

– Ты и без того знаешь, что я не богоубийца, – тихо ответил он. – Потому что ты отнял у меня все. Честь, тело, даже мою человеческую сущность.

– ТОГДА ЧТО ЖЕ ОСТАЛОСЬ? КАК ТЫ СМЕЕШЬ ПРОТИВОСТОЯТЬ МНЕ?

Тилар загнал в ножны Ривенскрир и вытащил меч Кревана.

– Я – рыцарь теней.

Он бросился на демона, выжигая всю Милость плаща, превращая тени в быстроту и силу. И всю собранную мощь он вложил в правую руку.

– Давай! – крикнул он.

К тому времени извивающаяся масса водорослей-силков успела взобраться на стену за троном и достигла потолка. Силки карабкались беззвучно, на ходу разрастались и подставляли листья, чтобы поймать и направить вниз льющуюся с них воду. Ни одна капля не упала на пол и не потревожила Чризма.

Они росли не силой земли, а силой воды.

Чризм оставался слеп к их продвижению.

По выкрику Тилара стена водорослей, полная Милости Файлы, рухнула на наэфрина.

Силки вязали и обматывались коконом, свивались и запутывали.

Отравленное прикосновение наэфрина сжигало листья и стебли, но на их месте тут же вырастали новые. А наэфрина сдерживала человеческая оболочка, тело Чризма. Стебли зарывались корнями глубоко в камень.

И все же Чризм продолжал борьбу. Ни бог, ни водоросли не могли одержать верх.

Тилар ударил мечом в плечо монстра. Сталь зазвенела, будто удар пришелся по камню. Меч вырвался из рук. Но Чризм на мгновение отвлекся, и толстый, как канат, стебель опутал его коготь.

Другой коготь полоснул по животу Тилара, и тот нырнул в сторону. Проведенные в яме с рабами годы научили его хорошо уклоняться от битья. Он приземлился на бок и тут же перекатился на ноги.

В обеих руках Тилар держал ножи Роггера.

Он метнул один и следом другой. Первый воткнулся Чризму в горло. Второй в живот. Тилар выхватил следующую пару и послал один в руку, а другой в бедро.

К ним тут же потянулись лозы, крепко обвились вокруг вонзившихся кинжалов. Толстый ствол обхватил шею Чризма.

Из пасти наэфрина вырвался режущий слух вой.

Чризма за шею подняло над полом. Он брыкался, и ядовитые шипы резали опутывающие ноги водоросли.

– Бей! – зазвенел за спиной Тилара голос. Файла, владычица Силкового рифа, поднялась из одного из проломов в полу. – Ударь его мечом богов!

Тилар бросился на извивающегося демона. Вытащил из ножен Ривенскрир и двумя руками занес его высоко над головой.

Один удар. Другой возможности не будет. Он вытянул последнюю Милость из плаща Катрин. С рожденной в крови и тенях мощью Тилар прыгнул на наэфрина. Чризм попытался отбросить его ногами, и Тилар извернулся в прыжке. Шип вонзился ему в бедро, но было уже поздно.

Он ударил демона в грудь с такой силой, что пробил его сердце насквозь.

Чризм забился в судороге, отбросив Тилара. Тилар тяжело приземлился и прокатился по полу. По залу понесся вой. Факелы мигнули и погасли. Наступила кромешная тьма. Тилар торопился отползти подальше от наэфрина.

Из многочисленных проломов быстро поднимались круглые огоньки. Те самые, что Тилар заметил в реке. Свет вернулся.

Чризм по-прежнему висел в силках, туго обмотанный стеблями и тяжело дышавший. Он больше не вырывался. Рукоять меча торчала из его груди.

Горящие яростным огнем черные глаза нашли сначала Тилара, потом Файлу.

– Любовница Мирин, – выплюнул Чризм. Изо рта у него текла кровь.

Файла молчала. Она стояла обнаженной на подстилке из водорослей.

Вместо нее заговорил Тилар. Он поднялся на ноги, и, хотя левое бедро жгло, он стоял прямо.

– Вам предстоит сражаться не только с людьми, – с холодной уверенностью заявил он. – Мы не одни. Вы можете начать войну, но она станет и войной богов.

Чризм снова дернулся. Водоросли врезались в его тело еще глубже.

– Ты не убил меня. Ривенскрир не может нанести мне вред.

– Но он разорвет твою плоть, – спокойно произнесла Файла. Тоненькая ветка силков, горящая Милостью, отделилась от общего клубка и переползла через плечо Чризма.

Его глаза распахнулись от страха.

Хрупкий отросток коснулся рукояти меча.

От вонзенного в грудь лезвия разбежались языки пламени. Плоть чернела и скукоживалась. Чризм изогнулся, изо рта вместо крика вырывался огонь. Его тело пылало в путанице силков.

Тилар смотрел, как плоть обращается в пепел и опадает. Демон вскрикнул в последний раз, и потерявшее вещественность тело растаяло, обрушилось в себя.

С последним раскатом грома Чризма не стало.

Меч с лязгом упал, звонко подпрыгнул и остался лежать на полу.

Тилар подошел к нему. Клинок все еще оставался видимым. Он перевел хмурый взгляд на Файлу.

Водорослевый коврик с богиней подплыл поближе и переместился на пол.

– Наэфрин сказал правду, – сказала она.

Тилар нагнулся, подобрал меч и уставился на клинок.

– Меч не убил его, он вернулся в наэфир. Без оболочки из плоти он не может оставаться в нашем мире. А поскольку тело Чризма сгорело, его наэфрину непросто будет найти того, кто позволит ему снова обрести столь совершенную форму. Кабал не скоро оправится от удара.

Тилар оглядел водоросли и впервые задумался о своевременном прибытии Файлы.

– Как?..

– Ворон, которого ты послал после отлета из Ташижана, добрался до меня и позвал в Чризмферри. Впрочем, я и до него держалась близ побережья Первой земли в надежде помочь.

Тилар совсем и забыл про воронов. Катрин послала своего к Яэллину, а ворон Тилара отправился искать Файлу.

– Я хотел, чтобы ты поддержала меня, когда я буду говорить с Чризмом, – произнес Тилар.

– Я услышала о битве, когда поднималась по Тигре, и пришла, чтобы внести свой вклад в победу, – кивнула богиня.

– И ты его внесла. – Тилар на ладонях протянул ей Ривенскрир. – Ты должна взять меч богов.

Файла подняла руку:

– Люди заинтересованы в судьбе Мириллии не меньше нас. Может быть, даже больше. Теперь Ривенскрир принадлежит миру людей. И носить его будешь ты.

– Почему я?

Файла придвинулась ближе и наклонилась к Тилару. Она нежно коснулась губами его губ, вздохнула и отодвинулась.

– Благодарю тебя. За Мирин. За себя.

Коврик поднялся и заскользил прочь.

Тилар шагнул следом.

– Почему я?

Она встретилась с ним светящимися Милостью глазами и ответила:

– Потому что выбрали тебя. Потому что больше некому. – В глазах вспыхнули грусть и сочувствие. – Потому что должен.

Глава 26
Двери

Дарт неслась по Высокому крылу. Радостно светило утреннее солнце. Казалось, что прошел целый год с того кошмарного, кровавого дня, но на самом деле миновал лишь один лунный цикл. Двадцать восемь дней. Девочка добежала до двери Лауреллы и постучала. Немедленного ответа не последовало, так что она стукнула второй раз, громче.

– Подожди! – раздался из-за двери крик. – Ты снесешь дверь с петель!

– Почему так долго? – Дарт переминалась с ноги на ногу в новых кожаных сапогах.

Щен прыгал рядом, возбужденный не менее хозяйки.

Дарт разгладила руками коричневые бархатные штаны и белоснежную блузу. Но больше всего она гордилась плащом. Черный, как и плащ теней, он доставал ей до щиколоток и был заколот у горла аграфом с черным бриллиантом.

Лаурелла наконец открыла дверь. Пораженная Дарт заморгала. На подруге красовалось серебряное платье и тиара из криста. Камни ярко сияли на фоне черных прямых волос.

– У нас еще много времени, – сказала Лаурелла, хотя ее щеки уже горели румянцем.

– Но ты должна быть на месте прежде, чем начнется церемония, – возразила Дарт. – Остальные Длани уже там.

Она заторопилась впереди подруги к задней лестнице. Обе девочки спешили, когда их остановил строгий голос:

– Дети! Я не допущу, чтобы кто-то из вас споткнулся о подол или полу плаща. Вы скатитесь до самого зала Тигре.

Дарт замедлила шаги.

– Извините, матрона Шашил.

Она повернулась и согнулась в поклоне перед полной женщиной, в то же время пытаясь скрыть улыбку. К счастью, Шашил отлучилась из замка, когда Чризм превратил его обитателей в звероподобных. Она навещала больную сестру на Булыжном берегу. Судьба пощадила ее, одну из немногих.

Матрона подошла к двери задней лестницы и широко распахнула ее.

– Милость содержится не только в гуморах, – серьезно заявила она, – но и в том, как юная женщина несет себя.

– Да, матрона, – с благостным лицом ответила Лаурелла.

Но стоило двери закрыться за ними, девочки прыснули смехом. Они понеслись вниз по витой лестнице, словно опаздывая на завтрак. Щен бежал впереди и освещал путь. Наконец подруги добрались до лестницы и проскочили в гостиную.

Они чуть не столкнулись с объемным мастером Плини. Он нагнулся, чтобы завязать шнурок. При появлении девочек он с трудом выпрямился и повернул к ним красное от натуги лицо.

– А вот и госпожа Лаурелла. Я ждал тебя, чтобы войти в зал рука об руку.

– Сочту за честь, – ответила та и согнула локоть. Поверх плеча мастера Плини она подмигнула Дарт.

Дарт скрыла за ладонью смешок. Длани ничего не помнили о наложенном Чризмом заклятии. Когда наэфрин исчез, огонь в их глазах погас, и они без чувств рухнули на пол. Проспав целые сутки, они проснулись как ни в чем не бывало.

Но все слышали рассказ о случившемся.

И у всех на лице порой проглядывало загнанное выражение.

Стражи у входа в зал, все новички, распахнули дверь. Приглушенные голоса толпы поднялись до гула. Лаурелла и мастер Плини прошествовали в парадно украшенный зал.

Дарт наблюдала за ними с порога. В зале Тигре полным ходом шли ремонтные работы. Проломы в полу временно прикрыли досками, но все равно снизу доносился гул реки.

Лаурелла с Плини медленно шествовали по проходу между изогнутых скамей, что выстроились перед центральным помостом. Большую их часть столяры сделали за последние несколько дней, им пришлось трудиться круглые сутки.

Пара наконец подошла к возвышению и заняла места, подобающие Дланям. Дарт бросила взгляд на кресло справа от трона – кресло Длани крови. Недолго оно было ее местом. Сейчас там сидела другая.

Делия.

Она имела на него право как Длань крови Мирин.

Некоторые кресла пустовали. Им еще предстояло найти хозяев.

Улыбка сошла с лица девочки. Ей вспомнился Яэллин, который погиб, спасая ее. Она никогда не забудет его. Дарт провела пальцами по черному бриллианту у горла.

– Вот ты где, – стегнул из-за спины голос.

Дарт подскочила от неожиданности, спешно повернулась и присела в поклоне.

– Смотрительница Вейл.

– Пажи не приседают, – строго сказала Катрин. – Они кланяются: сначала наклоняют голову, потом поклон в пояс.

Дарт облизнула губы. Через пару дней она покинет Чризмферри и отправится в Ташижан, чтобы начать долгое обучение рыцаря. Она станет пажом у самой смотрительницы! Ее костюм свидетельствовал об этом. Девочке потребовалось немало уговоров, чтобы добиться права носить его.

Тилар и его друзья поначалу воспротивились.

Но Дарт не сдавалась: Яэллин был и рыцарем, и Дланью.

Как ни удивительно, на помощь ей пришла Катрин.

– Никто в ордене не знает девочку, – заявила смотрительница. – Только те, кто верен нам, как Креван и Геррод, знают секрет ее рождения. Даже Аргент не ведает о том. И где найти более безопасное место для нее, как не в Ташижане, в окружении рыцарей? К тому же лучше пока разлучить вас с Дарт.

В конце концов Тилар признал мудрость ее предложения и согласился.

И почти каждый день новая Длань крови, Делия, пускала Дарт кровь. Ее гумор прятали, чтобы он всегда был под рукой у Тилара, если возникнет необходимость напитать меч. У самой же Дарт больше не осталось никаких дел в Чризмферри.

Она попыталась поклониться, как учила смотрительница.

– Гораздо лучше, – похвалила Катрин. И вдруг сама наклонилась и оказалась лицом к лицу с девочкой. – Ты действительно хочешь поехать со мной в Ташижан и стать рыцарем? В Чризмферри ты тоже будешь в безопасности.

Дарт встретилась с ней глазами. Она никогда и нигде не чувствовала себя в безопасности. Подлинную надежность можно найти только в собственном сердце. Но она научится защищать себя и найдет свое место в мире.

– Я хочу стать рыцарем, – серьезно заявила Дарт. – И стану рыцарем.

Катрин внимательно оглядела ее и кивнула.

– Тогда иди со мной. – Она подошла к порогу. – Сядешь рядом.

По залу Дарт шагала в ногу с Катрин. Закутанные в плащи рыцари и мастера с татуированными головами занимали скамьи справа. Казалось, там собрался весь Ташижан.

Катрин подошла к передней скамье и уселась рядом с высоким человеком с костяной нашлепкой на глазу.

– Староста Филдс, – ледяным тоном поприветствовала она.

– Смотрительница Вейл, – ответил мужчина с неменьшей теплотой. Здоровый глаз сверлил Дарт. Щен обошел его стороной.

– Мой новый паж, – представила девочку Катрин и похлопала по сиденью рядом с собой.

Мужчина кивнул. Его взгляд утратил любопытство, и он отвернулся к помосту.

Дарт рухнула на скамью, но тут же выпрямилась и вцепилась руками в сиденье.

Она уставилась на другой конец зала. Сегодня здесь собрались знатные семьи Первой земли и Длани из всех царств Мириллии. Каждый бог прислал по меньшей мере одну из Дланей.

Пока Дарт изучала толпу, она заметила, что кто-то смотрит на нее. Брови девочки взлетели вверх, когда она узнала одного из учеников Конклава. Темный мальчик. Его бронзовое лицо резко выделялось среди прочих. Она так и не узнала его имя. Его в ту же ночь, что и их с Лауреллой, выбрал оракул Джессапа Ольденбрукского, бога Первой земли. Дарт помнила, как мальчик выступил в ее защиту, когда над ней насмехались остальные ученики.

Их глаза встретились. Мальчик едва заметно кивнул.

Дарт с удивлением обнаружила, что ее лицо заливает волна краски.

Звук трубы заставил ее обернуться к помосту.

У задней стены зала забили барабаны.

Толпа поднялась, и девочка тоже вскочила на ноги.

Открылись задние двери, и в зал Тигре промаршировал отряд гвардейцев. Ступая в такт барабанам, они дошагали до помоста и остановились в проходе. Разом подняли мечи, и получилась живая колоннада.

Снова загудела труба, и появился он.

Катрин вытянулась в струнку.

Тилар вышагивал под аркой из мечей. Его черные волосы были приглажены и зачесаны назад. Лицо выбрито до абсолютной гладкости. Серые глаза кипели внутренней бурей. Ему явно не нравилась роль, которую его вынуждают играть. На фоне черного наряда – сапог, штанов, рубашки и плаща – серебряным пятном выделялись ножны на поясе.

В них покоился меч богов.

Тилар прошел по длинному проходу к ожидающему его креслу. В тот кровавый день вороны разлетелись по всей Мириллии. Небеса потемнели от их крыльев. По всем Девяти землям боги держали совет. И в конце концов решили, что нельзя оставить трон Чризмферри пустым. Ведь вокруг него вращается жизнь всей Мириллии.

Потребовалось выбрать регента.

Кого-то, кто сможет поделиться с землей Милостью.

И выбрали Тилара, поскольку он носил в себе благословение Мирин.

Он подошел к высокому трону из мирра, повернулся к толпе и вытащил из ножен Ривенскрир.

* * *

Тилар стоял у центральной жаровни в Высоком крыле.

– Давно пора было их вернуть, – проворчал Роггер, застегивая пояс с метательными ножами. – Думаю, они мне скоро понадобятся.

– Ты уходишь? – спросил Тилар. – Солнце уже садится.

Тот поправил пояс.

– Для воров день только начинается.

– Береги себя, – хлопнул его по плечу Тилар. – Куда направишься?

Роггер тронул пальцем нос.

– Лучше тебе этого не знать.

Тилар кивнул и крепко обнял вора. Тот отправлялся разузнать, сколь глубоко проник Кабал в замки других богов. Он будет путешествовать под прикрытием своего прерванного наказания. На его тыльной части уже красовалось свежее клеймо Чризма.

– Когда я услышу тебя? – спросил Тилар.

– В самый неподходящий момент, – подмигнул Роггер. – Я передам известия через Кревана и черных флаггеров.

Он направился к лестнице. Тилар же глянул через плечо на окна. Солнце садилось в Тигре, заливая небо розовыми и фиолетовыми полосами.

Роскошный закат.

Тилар знал, что красоте заката немалым образом способствуют клубы дыма, что еще поднимались из рощи мирра. Огонь до сих пор не унялся. Под кучами пепла тлели угли. Лес прожил четыре тысячи лет и не желал умереть в одночасье.

Его отвлекла хлопнувшая дверь.

В коридор ступила Катрин, и оба они замерли.

– Катрин… – наконец выдавил Тилар.

За последние дни они не встречались, поскольку каждый оказался занят сотнями дел, которые разводили их в разные стороны.

Или же они просто избегали друг друга, не зная, что делать дальше? Как посмотреть в лицо прошлому… и будущему?

– Я… я забрала вещи Дарт. – Катрин кивком указала на дверь, из которой только что вышла. – Мы отправимся в Ташижан утром.

– Так скоро? – Тилару казалось, что все стремятся его покинуть.

– Там многое надо уладить. Аргент уже отправился в цитадель. Он торопится укрепить верность своих приспешников. После того как он успешно прошел испытание мастеров истины и очистил свое имя от связи с кровавым ритуалом, он пытается восстановить свой авторитет.

– Он по-прежнему отказывается оставить должность? Даже после того, как признался во владении проклятым мечом?

Катрин покачала головой.

– Его поддерживают многие члены совета, а еще за него стоит…

– Да, а что с Огненным Крестом? – Тилар подвел ее к золотым дверям покоев Чризма, чтобы скрыться от посторонних глаз и ушей.

– Я не знаю, как Аргент прошел испытание, но я верю тому, что видела своими глазами, – нахмурилась девушка. – Может, Аргенту действительно ничего не было известно об убитом юноше и жертвоприношениях, но в Ташижане поселилось гнусное зло, и я вырву его с корнем.

Лоб Тилара пошел морщинками тревоги. Перрила так и не нашли.

– А что с Дарт? Насколько безопасно поселить ее в цитадели?

– Не думаю, что твой замок был бы безопаснее, – с намеком на раздражение ответила Катрин. – Не уверена, что все боги настолько довольны твоим регентством, насколько они утверждают. Мы не знаем, где Кабал нанесет следующий удар, но твоя шея высовывается дальше прочих.

Тилар кивнул, соглашаясь с ее доводами. Ему еще предстоит навести порядок в собственном доме. В городе время от времени появлялись одиночки-звероподобные, которым удалось сбежать из сада. И в любом может скрываться заговорщик.

– Я присмотрю за девочкой, – заверила его Катрин.

Неожиданно слова замерли у них на губах. Катрин, казалось, чего-то ждала. Наконец она отвела взгляд.

– Мне пора, – пробормотала она.

В глубине души Тилар хотел попросить ее остаться. Но какое право он имел? Ее ждал Ташижан. Он доверял немногим из ордена, и ее помощь как смотрительницы будет неоценима. А что он может предложить, чтобы Катрин захотела остаться? Чем больше времени они проводили вместе, тем больше возрастала рожденная из старой горечи и вины неловкость.

Они оба не находили слов, чтобы избавиться от нее… Если избавление вообще возможно.

Слишком запутались, слишком изранились их отношения.

Тилар кивнул:

– Счастливого путешествия.

Катрин помедлила, подняла на него глаза и, казалось, вот-вот что-то скажет.

Справа открылась дверь, и Делия шагнула в коридор. Ее глаза широко распахнулись, когда она заметила стоящих рядом Катрин и Тилара.

– Извините, – застенчиво выдавила служанка.

Делия надела простое платье из белого льна, перевязанное у пояса черной тесьмой, под цвет волос. В руках она несла инструменты для кровопускания.

Она подняла глаза на Тилара:

– Ты… ты говорил, что хочешь завершить сегодняшнее пускание до последнего колокола.

Тилар смотрел на нее. После вечно меняющихся теней плаща Катрин Делия показалась ему такой осязаемой, живой и светлой духом.

– Конечно, – произнес он. – Я и забыл.

Он глянул на Катрин. Та развернулась и зашагала прочь по коридору. Но он успел заметить боль на ее лице.

– Катрин…

Девушка бросила на него прощальный взгляд и покачала головой.

Слов больше не осталось. Перед каждым лежал собственный путь.

Катрин уходила.

Тилар смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью. Потом повернулся, взялся за дверную ручку и вошел в свои покои.

Вот его путь.

* * *

Во тьме…

Мирра медленно спускалась по черной лестнице. Она плотнее завернулась в подбитый мехом плащ и опиралась на крепкую трость. Она аккуратно сняла охранные чары, прежде чем войти сюда, и не менее тщательно наложила их заново.

«Надо соблюдать осторожность… Даже здесь».

Она шла глубоко под Ташижаном, настолько глубоко, насколько высоко возносилась в небо Штормовая башня. Никто уже не помнил о старых подземельях. Они считались древними даже во времена людских королей: склепы, где хоронили своих мертвых эльрейны – существа, что обитали здесь до появления людей. От них даже костей не осталось, лишь кучки пыли.

Такова недолговечность плоти…

Мирра уходила все глубже. Ей не требовался факел, она и так хорошо знала дорогу. Да и свет здесь не приветствовался. Он угрожал барьеру между этим миром и лежащим внизу наэфиром. Только в подобных лишенных солнечного света местах наэфир поднимался достаточно близко, чтобы пересечь границу без помощи меча богов.

И все же ей пришлось передохнуть при спуске, чтобы дать отдых спине и ногам. Она бросила взгляд вверх. Все готово. Ее задача – посеять разногласия, совратить, запутать – почти завершена. Сир Генри показал себя чрезвычайно податливым глупцом, так легко было подогревать его страхи и опутать подозрениями. Она стравила его с Огненным Крестом и продолжала их натравливать друг на друга. Последней каплей стал любимец Генри, Тилар сир Нох. Как легко оказалось внушить серым торговцам недоверие к нему и принудить их подстроить убийство, за которое его лишили рыцарства. Вдобавок это надломило сира Генри и сделало его еще более восприимчивым к нашептываниям о заговорах и темных силах внутри ордена.

Тогда она вонзила первый клин.

Оставалось углубить его, и Ташижан падет.

«А вместе с Ташижаном и вся Мириллия».

Однако сир Генри ухитрился все-таки сохранить от нее одну тайну. И кто бы мог подумать, что у него найдутся на это силы? Выродок выжил, и его прятали совсем рядом. Даже пытки не развязали сиру Генри языка.

Мирра усмехнулась, вспомнив крики сира Генри, заклятые так, чтобы их не слышал никто, кроме них двоих. После смерти Генри Огненный Крест стал править Ташижаном. Но Аргент сир Филдс сидит на своем троне неустойчиво. Из него получится даже лучший союзник, чем из сира Генри.

Уже скоро.

Со вздохом Мирра продолжила спуск, минуя изрытые нишами туннели – древние погребалища эльрейнов. Теперь здесь поселились новые обитатели и вымели вековую пыль.

Связанные наэфиром, полные черной крови, они ждали в каждой нише. Тысяча сильных воинов. Новые рыцари, которые заселят Ташижан. Темнее любой тени, сильнее любой Милости.

Черные хаулы.

Она слышала в темноте их дыхание. Четыре сотни лет они провели здесь в ожидании пробуждения.

Уже скоро.

Мирра сошла с последних ступеней в самую глубокую пещеру.

Она тронула последние охранные чары, и по пещере разлилось сияние. Не естественный свет, но свечение разложения и тления. Она с радостью вступила в его объятие.

За исключением натека вулканического камня, похожего на алтарь, пещера была пуста. На черном камне лежало бледное тело. Обнаженное. Смотрящее вверх слепыми глазами.

Мирра подошла к алтарю. Пришло время добавить к легиону еще одного воина.

Жаль, что пришлось поступиться последним. Оставить его холодное, обескровленное тело на полу. Но он выполнил свою роль. Теперь на Огненный Крест легло подозрение, и оно пустило прочные корни в сердце новой смотрительницы… А заодно и в сердце богоубийцы.

Мирра пробормотала себе под нос проклятие.

Тилар дорого обошелся.

Но найдется управа и на него.

К тому же Тилар заново выковал Ривенскрир.

От последней мысли тени в пещере зашевелились. Наэфрин ожидал у ворот. Ему не придется долго ждать. Мириллии далеко до спокойствия. Колесо уже завертелось.

Скоро.

Она вернулась к распростертому на алтаре бледному телу. Его кожа пестрела литтикскими символами, начертанными ее кровью. Мирра обмакнула палец в чашу у камня и капнула проклятым составом в глаза мальчишке.