Текст книги "Айлсфордский череп"
Автор книги: Джеймс Блэйлок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)
X
ЗОВ ДОЛГА
Элис сидела перед зеркалом, пришпиливая непослушные локоны, которые определенно противились подобному заточению в неволю и предпочитали оставаться на свободе. Сент-Ив наблюдал за ней с удовольствием. То было утро субботы, и в их планах значился завтрак на веранде и затем кое-какие дела. Элис, несомненно, займется бегониями, на корневищах которых проклюнулись ярко-зеленые почки. Что до него самого, он хотел посвятить себя проблеме амбара – возможно, придется набросать новые эскизы, коли конструкция усложняется добавлением слона.
– И как же ты собираешься поступить? – обернулась Элис к Лэнгдону. – Что тебе подсказывает сердце? К чему зовет долг?
– Что подсказывает? Подсказывает, что все это чушь. Кроме, естественно, сопутствующей трагедии. Здесь все серьезно, увы. Матушка Ласвелл изрядно хлебнула горя. Вот только не в моих силах найти средство от человеческой скорби. Пожалуй, здесь лучший помощник – время. И еще Билл Кракен. Он всецело предан бедной женщине. Что же касается ожидаемых разрушительных действий Нарбондо, ты сама сказала, что для подобных вещей существует полиция. Я ни в грош не ставлю безумную идею, будто человек способен пройти в страну мертвых таким вот сказочным способом, но при этом нисколько не сомневаюсь в способностях Нарбондо к злым деяниям. Попадись он мне где-нибудь поблизости, я, скорее всего, пристрелил бы его как бешеную собаку. Но займусь ли я его поисками из опасения, что он откроет врата в загробный мир? Однозначно нет.
– Похоже, ты все твердо решил.
– Тверже не бывает. Несомненно, Матушка Ласвелл жаждет вернуть череп сына, здесь она нисколько не кривит душой. Вот только меня это никоим образом не касается.
– Что ж, рада слышать. Теперь я спокойна, кроме того, мне доставляет облегчение, что не придется лупить тебя лопатой. Хотя Матушку Ласвелл жалко, конечно же. Я загляну к ней на ферму познакомиться.
Сент-Ив смотрел в окно спальни, наслаждаясь видом. Тепло ощущалось даже через стекло, и было в нем нечто тонизирующее, нечто целительное для здоровья физического и душевного. Лэнгдон вновь почувствовал себя совершенно счастливым.
Когда он вернулся домой прошлым вечером, дети действительно мирно сопели в своих кроватках и в доме стояла тишина. Элис, однако, еще не спала, и им вдвоем до глубокой ночи – или же раннего утра, вспоминал Лэнгдон блаженно, – совершенно не хотелось спать. Незадолго до рассвета они выбрались из постели и спустились подоткнуть одеяла детям. Ночь выдалась теплой, и Эдди и Клео расположились в «спальной галерее», как ее нарекла тетушка Агата Уолтон. Рамы без стекол в ней были затянуты тонкой сеткой от насекомых. Когда Сент-Ивы прокрались к детям, взорам их предстала вполне привычная картина: одеяло Клео валялось на полу, в то время как у Эдди оно даже не сбилось – его тепло мальчик, очевидно, находил вполне уютным. Миссис Лэнгли почивала в смежной кладовой, которая много лет подряд использовалась в качестве комнаты для прислуги. Под аккомпанемент ее тихого похрапывания, доносившегося из-за двери, Лэнгдон и Элис полюбовались немного на сладко спящих отпрысков, а затем вернулись к себе, после чего Сент-Ив практически сразу отбыл в страну светлых грез.
Элис, обратил он внимание, этим утром едва ли не светилась, хоть и встала с постели буквально несколько минут назад, да к тому же и сон долгим не получился. Глаза у нее так и сияли. Вдруг Лэнгдон снова вспомнил о Матушке Ласвелл и ее горестях и задумался, а не является ли его собственное счастье при таких обстоятельствах неуместным? «Ничуть», – тут же решил он.
– У меня в планах сегодня съездить в деревню, – сообщил он.
– Запряги Логарифма, – посоветовала Элис. – Если, конечно, в твоих планах не значится и моцион.
– Ты положительно легкомысленна, – заметил Лэнгдон. – Если хочешь, можешь присоединиться. Мне надо переговорить с мистером Милфордом и его сыном насчет ворот амбара – думаю, их стоит сделать втрое шире.
– Это для дирижабля?
– Совершенно верно. Аппарат-то довольно велик. Полагаю, сложностей с постройкой не возникнет, а материалы найдутся в запасниках тетушки Агаты.
– Я с удовольствием поеду с тобой. Если ты не против, возьмем и Эдди с Клео, и еще можно прихватить корзинку для пикника. Я обещала показать детям, где в запруде живет мой заклятый враг, та огромная щука. Там, кстати, при должном терпении можно разглядеть множество всяких тритонов и жаб.
– Превосходно. Клео обожает тритонов. – Сент-Ив улыбнулся, кивнул, и мысли его непринужденно переметнулись с дирижаблей на жаб и тритонов, а затем, вполне естественным образом, на слонов. Определенно, сейчас выдался весьма удобный момент для обсуждения данной затеи с Элис, коль скоро она в таком приподнятом настроении. – Вчера у меня, кстати, одна идейка появилась, дорогая.
– Идейка, – повторила супруга. – Что ж, выкладывай, да поосторожнее, уж больно подозрительно быстро ты припомнил ее после упоминания о жабах и тритонах.
Сент-Ив расплылся в улыбке.
– Здесь ты совершенно права, дорогая, и даже больше, чем догадываешься. В общем, я пришел к выводу, что нам крайне необходим слон.
– Ах, Лэнгдон, какая замечательная идея! Пожалуй, одна из твоих лучших. А может, заведем сразу двух?
– Я вполне серьезно.
– Я тоже. Насколько мне известно, они быстро чахнут без общества себе подобных.
Уж не прозвучала ли в ее голосе ирония? Лицо Элис, однако, сохраняло серьезность.
– Финн Конрад многое знает о слонах, – увлеченно продолжал Сент-Ив. – И я планирую поручить заняться животным ему. В амбаре у нас еще полно места, и…
– Так ты действительно серьезно?
– Совершенно. Понимаешь, слон обеспечит тяговую мощность, необходимую для сдвигания крыши.
– Но разве слоны не впадают в буйство? Не топчут людей в лепешку?
– Только если их вывести из себя. Но ведь никто из нас никогда не измывался над животными. Наше новое место жительства буквально порождает безмятежность, Элис. И сегодня утром это так и ощущается в воздухе. Прямо вот сейчас лев возлежит с ягненком!
– А если попробовать сдвигать крышу с помощью армии тритонов?
Лэнгдон улыбнулся жене, и, к его облегчению, она улыбнулась в ответ.
– Я подумаю. А с Финном мы поговорим вместе, услышим компетентное мнение. Спешить пока некуда.
Вдруг снизу донесся стук, притом весьма настоятельный. Колотили, похоже, в переднюю дверь. Они прислушались, полагая, что миссис Лэнгли сию минуту откроет. Хасбро наверняка удалился с утра пораньше по своим субботним делам. Стук возобновился, на этот раз сопровождаемый приглушенными криками.
Первой к дверям бросилась Элис, Сент-Ив следом. Перепрыгивая через ступеньки, они сбежали по лестнице и ворвались в гостиную. Стучали, как выяснилось, вовсе не в переднюю дверь. Галерея оказалась пуста, детей в кроватях не было. Стук раздавался из комнаты для прислуги, ручку двери которой подпирал стул. Лэнгдон выдернул его, дверь распахнулась, и из комнаты едва ли не вывалилась миссис Лэнгли, сильно озадаченная и разозленная.
– Где дети? – вскричала Элис.
– Вот уж не знаю, мэм. Я проснулась секунду назад, хотела выйти, а меня заперли. Наверно, это Финн…
– Финн не стал бы запирать вас в комнате, миссис Лэнгли, – оборвал ее Сент-Ив, захлестываемый волной липкого страха. – Так, вы двое, осмотрите дом. Я поищу Финна, – нет, это даже не страх, это уверенность, осознал он вдруг, или оба ощущения вместе, подпитывающие друг друга. Однако не успел Лэнгдон выйти наружу, как снова раздался стук, вслед за которым послышался плач, почти наверняка Клео. Звуки доносились из гардеробной. Ключ, как обычно, торчал из замка, однако был повернут, так что в данном случае подпирать дверь стулом не потребовалось. Сент-Ив отпер замок и выпустил дочь. Девочка, толком еще не проснувшись, вышла, волоча за собой одеяло, а при виде матери тут же зарыдала. Пыталась что-то сказать, однако так и не смогла унять душившие ее слезы. Элис взяла дочку на руки и принялась расхаживать туда-сюда, пока та не успокоилась. Лэнгдон ждал с готовым выпрыгнуть из груди сердцем, молясь про себя, что все это окажется одной из проказ Эдди. Вот только подпирающий дверь стул…
– Тебя запер брат? – осторожно поинтересовалась Элис.
Девочка покачала головой.
– Дядька пришел, – проговорила она между всхлипываниями. – И забрал Эдди. А меня запер и шкафу и велел молчать, а иначе он сделает Эдди больно.
– Клео, когда пришел дядька? – выпалил Сент-Ив. – Было еще темно?
Она кивнула.
– А ты потом уснула в шкафу? – спросила Элис, и Клео снова кивнула.
Миссис Сент-Ив посмотрела на мужа с пугающим спокойствием.
– Дядька, – безучастно повторила она.
– Я поговорю с Финном, – бросил Лэнгдон, выскочил из галереи и буквально слетел со ступенек. Сколько всего он вчера наболтал Элис о черепах, пересказывая историю Матушки Ласвелл? Упомянул ли, что в большинстве своем черепа эти были детскими? Ему только и оставалось надеяться, что подобные подробности он опустил. Пока Сент-Ив несся к домику Финна, ему пришла в голову мысль, что Элис нужно предупредить о грядущем требовании выкупа. В конце концов, оставалась надежда и на таковой. Ну да, наверняка Нарбондо нужны именно деньги… Он заколотил в дверь Финна, и парнишка, взъерошенный после сна, с раскрытым журналом в руке, мгновенно открыл ему.
– Я еще лежал в кровати, сэр. Сегодня ведь суббота.
– Рад за тебя, Финн, вот только у нас несчастье. Эдди забрали.
– Забрали?
– Боюсь, похитили. Ничего странного утром не замечал? Может, что-нибудь слышал? Эдди, часом, не расхаживал тут?
Финн ошарашенно уставился на него и, как показалось Лэнгдону, побледнел.
– Нет, сэр. Но ночью на дороге появился какой-то мужчина. Я не думал…
– Как он выглядел? Такой невысокий, с темными волосами? И с горбом?
– Да, сэр. Именно он. Я вышел прогнать оленя из розария, а потом заметил возле дороги блуждающий огонек, пошел по глициниевой аллее и на перекрестке наткнулся на этого человека в повозке. Он спросил, как выехать на Лондонскую дорогу, ну, я и рассказал ему.
– Блуждающий огонек, ты сказал?
– Да, сэр. Недалеко от повозки парил светящийся призрак – дух мальчика. Мне удалось его разглядеть. А этот ваш знакомый мне очень-очень не понравился, вот только не могу объяснить почему. От него будто воняло чем-то гадким, по-другому и не скажешь. Я даже из тени выходить побоялся. Он заманивал меня в свою повозку, но я отказался с ним ехать, и тогда он покатил себе дальше.
– Боюсь, он вернулся, когда ты ушел к себе, – проговорил Сент-Ив. – Он сделал вид, что уезжает, только потому, что ты его заметил.
– Но кто это был, сэр?
– Его зовут Игнасио Нарбондо. Если повстречаешь его опять, Финн, не вздумай разговаривать с ним. Даже не слушай. Просто убегай. Во лжи ему нет равных.
– Я как-то слышал, сэр, как вы упоминали этого самого Нарбондо. Еще мне о нем рассказывал Джек Оулсби, когда я жил в доме на Джермин-стрит. Это ведь из-за него случилась та заварушка в Моркамском заливе?
– Да, – кивнул Сент-Ив, – именно из-за него. И вот теперь он появился снова.
Какое-то время парнишка молчал, схватившись за голову. Затем произнес:
– Надо было мне немедля рассказать вам, сэр, вам или миссис Сент-Ив. Мне показалось странным, что кто-то посреди ночи ищет Лондонскую дорогу, вот только и в голову не пришло, что… Ну почему я не пошел в дом!
– Ты же не знал, Финн. Зато я знал, что Нарбондо притаился поблизости, а тебя не предупредил. Так что виноват только я.
С каменным лицом Финн уставился на землю, снова схватившись за голову дрожащими руками, словно не зная, куда их девать.
– Я не знал… – выдавил он, отчаянно пытаясь сдержать горестные стенания.
– Финн, вина за преступление лежит единственно на Нарбондо, а если и на ком-то еще – то только на мне. Ты меня понял?
– Да, – отозвался мальчишка, однако слишком поспешно, чтобы ответ его прозвучал искренне.
– Вот и молодец, – кивнул Сент-Ив. – Присматривай за хозяйством, Финн, пока меня не будет. Я еду в Лондон.
По глициниевой аллее загрохотал экипаж – то как раз возвращался домой Хасбро. Лэнгдон сжал Финну плечо и бросился к слуге, который немедленно остановил лошадей.
– Через полчаса отправляемся в Лондон, – без всяких предисловий объявил Сент-Ив. – Нарбондо похитил Эдди.
XI
В ЛОНДОН
Элис смотрела вслед повозке, с чемоданами в кузове и на крыше, в клубах пыли уносящей прочь ее мужа. Лэнгдон обернулся и помахал в последний раз, а потом экипаж выскочил на дорогу и практически сразу же скрылся из виду. Элис не сомневалась, что мыслями муж уже в Лондоне. Вновь ему необходимо с спешить. На прощанье она только и сказала Сент-Иву: «Привези мне его голову». Теперь она осознавала, что столь ужасные мысли порождены ее гневом на Нарбондо – гневом на власть, что он заполучил над всеми ними и в особенности над Лэнгдоном.
«Других спасал, а себя самого не может спасти», – ни с того ни с сего пришло Элис на ум высказывание коринфского воина[20]20
«Подобно и первосвященники с книжниками и старейшинами и фарисеями, насмехаясь, говорили: других спасал, а Себя Самого не может спасти» (от Матфея 27:41,42, также от Марка 15:31). Воины упоминаются и в Евангелии от Луки 23:36,37: «Также и воины ругались над Ним, подходя и поднося Ему уксус и говоря: если Ты Царь Иудейский, спаси Себя Самого».
[Закрыть], пока она глядела на медленно оседающую пыль.
Не заставили себя долго ждать и горькие думы – словно из темного колодца нахлынули воспоминания, о существовании которых оставалось только сожалеть. Элис решительно отмахнулась от них и стала размышлять о собственной роли в свершенном Нарбондо преступлении. Уж лучше злиться на саму себя. Ну почему она не проснулась? Куда делась пресловутая подсознательная связь с детьми, которым она столь опрометчиво позволила спать одним в галерее? Да как ей только в голову такое пришло! Ведь она знала, что буквально за окном шастает сам черт…
– Опять уехал, – произнесла Элис вслух, отметая оставшиеся без ответов вопросы. Внимал ей лишь обезлюдевший двор усадьбы.
А если бы много лет назад, принялась гадать она, Лэнгдон выбрал иной путь и никогда не встретился бы с Нарбондо? Что тогда? Случилась бы какая-нибудь другая трагедия, иное несчастье?
Вполне возможно – ведь человек, кажется, рожден для скорби и печали. Проснись или не проснись она ночью, роли теперь не играло. Глупо стенать о непроизошедшем, равно как и о возможном. За свою жизнь сталкиваешься с миллионом всяческих выборов, и вот теперь из-за какого-то давнишнего идиотского стечения обстоятельств она запросто может лишиться разом и мужа, и сына.
Элис достала из кармана платочек и отерла слезы. Одно она знала наверняка: если ей не удастся сохранить спокойствие и ясную голову, тонуть ей в слезах, которые, естественно, ничем не помогут, а только лишат ее хоть каких-то остатков воли, и тогда она уж точно никому не принесет пользы. А впрочем, сейчас-то от нее какая польза?
Затем мысли ее обратились к Финну, и она посмотрела на домик, который занимал парнишка. Почему-то дверь в него была приоткрыта. Лэнгдон рассказал, Финн корит себя за похищение Эдди и страдает от угрызений совести. «Так вот и распространяется яд», – с горечью подумала Элис. В этот момент порыв ветра распахнул дверь домика, которая тут же качнулась обратно, однако так и не захлопнулась, и миссис Сент-Ив успела заметить, что жилище Финна пустует.
Она бросилась бежать. Нет, мальчик ни в коем случае не причинит себе вреда – для подобной глупости он слишком уравновешен. Не удосужившись постучаться, Элис ворвалась в комнату.
– Финн! – крикнула она, однако ответа не последовало. Ящики оказались открыты, а на кровати в беспорядке валялась одежда. Паренек явно спешил. Затем под лампой на столике у изголовья Элис заметила листок бумаги – несомненно, оставленное послание. Она схватила его и пробежала глазами:
Я уехал в Лондон. Помогу чем смогу. Я ведь уже жил там на улицах, так что мне не привыкать. Простите меня, я плохо справился со своими обязанностями, но обязательно все исправлю.
Финн Конрад
– Да поможет нам Бог, – вырвалось у Элис. Она в изнеможении рухнула на кровать и вновь перечитала записку. В горле у нее встал ком, сердце учащенно забилось, и какой-то миг ей даже казалось, что она потеряет сознание. Миссис Сент-Ив заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, а потом застыла, закрыв глаза. Бог весть, сколько бы она так просидела на постели Финна, если бы что-то не прошмыгнуло рядом. Ходж. Котяра неодобрительно уставился на хозяйку, словно давая ей понять, что рассиживаться теперь недосуг.
Женщина встала и вышла, сунув послание Финна в карман. Ходж последовал за ней и позволил взять себя на руки. Элис вздохнула, закрыла дверь и направилась к дому, однако не успела сделать и десяти шагов, как ее окликнули. Из-за плантации хмеля со стороны фермы «Грядущее» к ней, по обыкновению отчаянно прихрамывая, торопливо шел Билл Кракен. Он помахал Элис, и она остановилась подождать. Озабоченность на его лице была очевидна даже на расстоянии.
Кракен наклонился и уперся руками в колени, переводя дыхание, а затем выпрямился, снял шляпу и затараторил:
– Прошу прощения, мэм, но я за профессором. На ферме неприятности.
Элис немедленно пришла в голову дикая идея, что Нарбондо, возможно, все еще ошивается в округе. Ее даже охватило нечто сродни облегчению – ведь тогда Эдди может оказаться вовсе и не в Лондоне. Сент-Ив забрал пистолеты, но в доме оставалось охотничье ружье, с которым она умеет обращаться не хуже любых своих знакомых – ну, за исключением Хасбро, пожалуй…
Эти размышления так захватили Элис, что она почти позабыла о Кракене, а ведь тот дожидался ее ответа.
– Что за неприятности, Билл?
– Матушка Ласвелл сбежала в Лондон на поиски доктора. И она твердо настроена совершить правосудие на свой лад. Подняла пиратский флаг, так сказать, мэм. Пощады не будет, уж поверьте. Она либо сложит свою голову, либо снесет с плеч его, пускай он и ее сын. Негодяй, каких еще поискать.
– В Лондон, Билл? Ты уверен?
– Уверен, мэм. Меня она оставила на берегу, как говорится. Даже не знаю, как давно – наверно, несколько часов назад, поскольку сам-то я поднялся еще на рассвете. Решил поработать в саду, пока не наступила жара, а потом вернулся позавтракать, глядь – а Матушки Ласвелл в доме и нет. Тогда я проверил, не спит ли она еще, потому что бедняжка полночи промаялась в терзаниях. Кровать была пуста. На ней-то она лежала, но вот только не в ней, понимаете? Просто маялась и выжидала – принимала решение вроде как. Ну а потом явился Симонид, мальчик из прислуги, и сообщил, что рано утром отвез хозяйку в двуколке на станцию и вот только вернулся. К тому времени она, скорее всего, уже прибыла в Лондон. А может, даже и сошла на Тули-стрит. Вот я и прибежал к профессору за советом. Не сомневаюсь, он подскажет мне, что делать.
– Билл, профессор сам уехал в Лондон, и с той же самой целью. Ночью Нарбондо пробрался в дом и похитил Эдди. Бог его знает, когда именно было совершено преступление и куда Нарбондо увез моего мальчика, но Сент-Ив и Хасбро отправились в Лондон на его поиски. Умчались буквально четверть часа назад.
Кракен хлопнул себя ладонью по лбу и пошатнулся, словно пьяный.
– Лондон, – пробормотал он. – Чтоб мне провалиться! – Он развернулся, и уже на ходу приподняв шляпу на прощание, захромал прочь: вероятно, на ферму, хотя, может, решил бежать так до самой столицы. Элис проводила его взглядом. Вокруг нее вращался опустевший мир, а вместе с ним и голова у нее шла кругом, что мешало сконцентрироваться на чем-то конкретном.
Через пару секунд, однако, Элис собралась с мыслями и направилась в скорбно затихший дом. В гостиной за шитьем сидела миссис Лэнгли с осунувшимся и донельзя печальным лицом.
– Ах, хоть в петлю лезь, – сокрушенно проговорила женщина. – Прямо не знаю, что и делать.
– Как и я, миссис Лэнгли. Послушайте, откуда же вам было знать, что произойдет? Вы доставите мне невыразимое облегчение, если перестанете винить себя за что бы то ни было. Сейчас нужно следить за домом и фермой, а здесь нас только и осталось, что вы да я. Ведь Финн сбежал в Лондон. Так что давайте нести этот уголок мира на своих плечах, и с божьей помощью через несколько дней все вернется на круги своя.
– В Лондон? Финн?
– Похоже, он хочет помочь профессору найти Эдди, – пояснила Элис, не вдаваясь в мучительные подробности.
Миссис Лэнгли покачала головой:
– Если б я считала, что смогу помочь, мэм, я и сама бы отправилась в Лондон.
– Нисколько в этом не сомневаюсь. Вот только нам с вами нужно делать свое дело здесь.
Тем временем Клео, уже вполне оправившаяся, усердно выстраивала солдатиков – и заводной слон снова был готов косить их ряды. В открытые окна задувал ветерок, день, похоже, выдался чуть попрохладнее вчерашнего – воистину прекрасная погода, на которую никак не воздействуют людские дела и заботы. Вообще-то, подумалось Элис, денек так и остался прекрасным – мир, как заводной, вращается себе вокруг свой оси с полнейшим безразличием к ее бедам. Птицы высиживают яйца, скот телится, жеребится, а ее щука таится в глубине запруды, как вчера и позавчера.
«Ждать будет нелегко», – подумала миссис Сент-Ив.
– Клео, а не хочешь ли ты половить тритонов? – вопрос сорвался у нее с языка прежде, чем она успела до конца осознать его смысл. Тем не менее, поняла Элис, решение принято. – Тритонов и лягушек. А потом устроим себе пикник.
– С печеньем! – поддержала ее идею дочь, направляя боевого слона вверх по склону горного хребта, еще минуту назад влачившего жалкое существование в образе дивана. – И с джемом?
– Бутерброды тоже не помешают, пожалуй.
– Я что-нибудь быстренько приготовлю, – объявила миссис Лэнгли, заметно оживляясь. – У нас есть чудесный клубничный джем, а еще персиковый. Потом, замечательный йоркширский окорок и превкусный сыр стилтон.
– А буженина еще осталась?
– О да, мэм, еще половина горшочка. И если о ней не позаботиться, она скоро испортится.
– Что ж, тогда наша обязанность – воздать ей должное. Пойдете с нами, миссис Лэнгли? Вы когда-нибудь держали в руках живого тритона?
– Ах, боже, ну конечно, мэм. Я же родилась и выросла возле Бакланового озера, что в Дербишире. В наших краях этих тритонов просто уйма водилась! Папенька говорил, что зрение у них просто отвратительное, только вот едва мы с сестрой приходили на бережок со своими сачками и ведерками, все они тут же и разбегались. Ах, боже мой, конечно же. Но я не думаю…
– Глупости. Значит, решено. А потом отправимся в Айлсфорд, попьем чаю и поужинаем в тамошней таверне. Да взбодримся бутылочкой хорошего вина. Сидеть и хандрить – сущее преступление, и я отказываюсь его совершать. Будем биться с драконом по-своему.
– С каким драконом? – поинтересовалась Клео. – Это большая рыба?
– Да, Клео, большая рыба. Давай, тащи из сарая ведерко и сачки, а я гляну, сколько у нас сапог да удочек.
Воодушевленные миссис Лэнгли и Клео тут же исчезли. Элис подумала об Эдди. Закрыв на секунду глаза, она прислушалась к громыханию на кухне, а потом вытерла слезы и вышла из дома, намереваясь воздать должное такому прекрасному дню.
