Текст книги "Айлсфордский череп"
Автор книги: Джеймс Блэйлок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)
Вскоре экипаж вместе со спрятавшимся в нем Финном выехал на широкую, гладко вымощенную улицу. Некоторое время спустя парнишка осторожно приподнялся, вытянул шею и заглянул в кабину. Взору его предстал затылок Нарбондо, а в некотором отдалении – надо же было такому случиться – уставившийся прямо на него Эдди. Финн прижал палец к губам, и мальчик послушно отвел взгляд в сторону. Затем парнишка снова устроился на платформе, подложил под голову руку и закрыл глаза. У него давно выработалась привычка засыпать по желанию в любой неудобной обстановке, что сейчас было более чем кстати: карета катила по предрассветным улицам к новому пункту назначения – Египетскому заливу.
XXIV
ПОСЛЕ БИТВЫ
– Объем нанесенного нами урона так себе, – заявил Табби, взяв с блюда на столе ломтик бекона и отправив в рот. – Два негодяя мертвы, а четверо еще с месяц будут жаловаться на отсутствие аппетита. Вот спасибо, Уинифред, – обратился он к миссис Кибл, поставившую перед ним тарелку яичницы с бобами. – Вы сама доброта.
Уильям, муж Уинифред Кибл, похрапывал в мягком кресле, явственно безразличный к ночной трапезе. Вставал он всегда рано, на рассвете, и потому блаженно заснул в восемь часов вечера, то бишь около четырех часов назад. Из уважения к припозднившимся гостям Уинифред вытащила его из постели и заставила облачиться в халат, однако затраченные усилия не привели к пробуждению хозяина дома. Тут из кухни появился Хасбро с блюдом дымящихся отбивных и тарелкой с кровяной колбасой, за ним следовали Джек Оулсби и его жена Дороти, нагруженные кофейниками и прочей снедью.
– Провизию подвезли! – провозгласил Табби, оглянувшись на своих товарищей, не проявляющих, по его мнению, должной ретивости.
Сент-Ив все еще поверить не мог, что Табби вышел из столкновения совершенно невредимым. С тем безрассудством, что он проявлял в схватке, его могли убить минимум трижды. А уж сама-то схватка выдалась на славу, прямо-таки побоище – вот только практически с нулевым результатом. Пришив Лэнгдону лоскут кожи, Дойл объявил его годным к несению дальнейшей строевой службы, однако предупредил, что все доставшиеся ему удары, которые, надо заметить, приходились именно по голове, запросто могли отправить его в бессознательное состояние, продолжительность коего определялась бы волей случая. Боль во лбу хоть и несколько ослабла, но по-прежнему досаждала, и Сент-Ив старался без надобности головой не двигать. Он подумал об Элис и вспомнил ее угрозу отходить его лопатой – право, теперь надобность в этом отпала. Интересно, чем она сейчас занята. Уже спит или лежит в кровати, ни в одном глазу от волнений? Сент-Ив мысленно нарисовал себе ее образ, и сердце его наполнилось тоской из-за провала предприятия. «Боже, если б мне свою любовь обнять, снова в постели своей оказаться»[46]46
Песня XVI века «Западный ветер».
[Закрыть], вспомнил он старинную поэму, произведшую на него столь сильное впечатление в юности. Как ни странно, теперь, в зрелых годах да с богатым жизненным опытом, впечатление это усугубилось. Они с Элис расстались вчера, а ему казалось, будто минула целая вечность.
Затем Лэнгдон вспомнил, как всего лишь несколько часов назад в «Полжабы», перед самым началом операции, его переполнял оптимизм. Такова уж судьба большинства многообещающих планов: сладостное предвкушение оборачивается горестными сожалениями. Нарбондо, несомненно, предвидел их нападение этим вечером и потому с легкостью улизнул. Случилось то, чего Сент-Ив и боялся. Естественно, возвращаться утром на Трол-стрит под предлогом внесения выкупа смысла нет. Их основательно взгрели – и неважно, сколько врагов при этом полегло. Вот такой вот итог схватки. Полученная от Слокама драгоценная информация о местопребывании Нарбондо теперь совершенно бесполезна, если только жареную рыбку в нее завернуть. Они в тупике.
Дороти Оулсби, привлекательная блондинка, очень расстроилась из-за Джека, также перевязанного искусным Артуром Дойлом. У самого врача до сих пор кровоточило ножевое ранение на руке, которое он сам себе и зашил, обливаясь потом и гримасничая, хотя с кетгутом[47]47
Рассасывающийся шовный материал из тонкой кишки мелкого рогатого скота.
[Закрыть] умели обращаться и Сент-Ив, и Хасбро. Дойл, судя по всему, был даже доволен раной, эдаким почетным знаком, однако явственно старался не упиваться собственной ролью в ночном предприятии. В своем очевидном добродушии он весьма походил на Табби. Лэнгдон, в конце концов взяв себя в руки и изобразив на лице некоторое подобие довольства, поднялся из кресла и занял место за столом.
– Уж и не припомню, когда я так вкусно ел, – объявил Табби, отправив в рот последнюю вилку яичницы с бобами и промокнув рот салфеткой. – Драка полезна для аппетита мужчины. Будьте так добры, передайте мне кружку кофе и еще вазочку с джемом, пожалуйста.
– Вы говорите так за каждым ужином, – критически заметил Джек.
– И в этом нет ничего необычного, – немедленно отозвался Табби. – Вряд ли найдется на свете человек, который хотя бы изредка не просил джема за столом. Вазочка с джемом, Джек, категория философская, и древние не зря так ее превозносили. Задумайтесь над тем фактом, что даже дикари с Борнео прячут в дупле дерева банку с джемом, не говоря уж о нашей королеве. Ну она, конечно же, хранит лакомство не в дупле, а в буфете. Вазочка с джемом определенно наделяет человека ангельской сущностью.
– Да причем здесь джем, олух вы эдакий! – взорвался Джек. – Я имел в виду, что для вас каждая еда лучшая в жизни. Как же каждое может быть лучшим? Если каждое лучшее, из этого следует, что лучшего-то и нет!
– Категорически не согласен, и как раз с помощью вазочки с джемом докажу свою правоту. Каждый день ее заново наполняют – ежедневное начало с нуля, ведь мир наш неизменно возвращается к новому утру. А мы имеем счастье обладать возобновляемым аппетитом – и, заметьте, не только к еде, но и ко всем вещам в мире. В этом-то и заключается золотой секрет джема в вазочке. Только представьте, что было бы, если бы аппетит был сродни выпадающим с возрастом волосам и никогда не возвращался бы. Жизнь наша полнилась бы печалью, Джек.
И в качестве иллюстрации к только что изложенной теории Табби взял с блюда кусочек хлеба и щедро намазал его джемом.
– Здесь я с вами всецело согласен, – подключился Дойл. – Здоровый аппетит любого рода – синоним самой жизни. А что касается английского завтрака, на мой взгляд, это и вовсе одно из чудес света. И я склонен видеть нечто весьма артистичное в том обстоятельстве, что мы наслаждаемся им в полночь.
– Кстати, да, – согласился Сент-Ив, сверившись с карманными часами. – Завтра уже наступило, и лично я искренне рад, что наши похождения отныне скрыты во вчера.
Какое-то время все молча ели, целиком отдавшись процессу поглощения пищи, причем запасы хлеба и отбивных словно и не убывали.
– И в каком состоянии сейчас тот легендарный дирижабль, о котором Джек прожужжал мне все уши? – поинтересовался Дойл у Уильяма Кибла.
Изобретатель, проснувшийся пару минут назад вместе со своим аппетитом, просиял и тут же принялся рассказывать. Корабль практически готов, уверил он. Осталось только позолотить декоративные элементы, и еще он подумывает о носовой фигуре – такой, естественно, чтобы не перегружала нос. Например, из картона, только покрытого несколькими слоями лака от непогоды.
– Геральдическую лилию мы позолотим как-нибудь потом, – рассудил Лэнгдон. – Завтра нам предстоит дело – знать бы только, какое… Значит, корабль готов к полету? Вы уверены?
– О да. Совершенно уверен. Последние два дня я практически полностью посвятил себя, скажем так, завершающим штрихам. Как раз сегодня установил на вертлюг в несущей системе первоклассный латунный перископ. Устройство разработал Мария-Дэви[48]48
Ипполит Мария-Дзви (1820–1893) – французский химик и изобретатель, в частности морского перископа и электромагнитного двигателя.
[Закрыть], оно передает изображение на линзу в гондоле. Поле обзора практически неограниченно. Еще в конце кормы поставил лампу Румкорфа, которая кромешную тьму освещает ярдов на тридцать. Ослепляющее яркая, уж поверьте на слово.
– Папа, расскажи им про вечный двигатель, который ты изобрел, – вмешалась Дороти. – Просто гениальная штука.
– Ну это вовсе не вечный двигатель, – нежно улыбнулся дочери Кибл, – хотя и нечто близкое к нему, должен заметить. Строго говоря, я лишь воспользовался изобретением другого человека – гиганта, так сказать, на плечах которого я стою. В общем, я смастерил лопастной флюгер – пропеллер, другими словами, – который поворачивается в направлении ветра, так что его лопасти крутятся постоянно, вращая диски в устройстве, научное название которого – электрофорный генератор Уимсхерста. А вырабатываемый им электрический заряд накапливается в комплекте обыкновенных лейденских банок[49]49
Первый электрический конденсатор.
[Закрыть]. И при соответствующих условиях дирижабль вполне может облететь даже вокруг земного шара, обеспечивая себя движущей энергией с помощью ветра.
– Вечно дующего ветра! – подытожила Дороти.
– Что верно, то верно, – вмешался Табби. – Здесь мы снова возвращаемся к вазочке с джемом.
– Вазочка с джемом. Ну да, конечно. – Кибл заморгал на Табби, словно бы не в состоянии вообразить означенную философскую категорию. – Мои помощники начали производство водорода, они заполняют оболочку уже несколько часов подряд.
– Производство водорода? – переспросил Фробишер. – Разве для этого не требуется алхимик? Чтобы извлекать его из эфира?
– Отнюдь, сэр, процесс довольно простой, – ответил Кибл. – Достаточно попросить помощника капать купоросом на металлические опилки. Газообразный водород возносится с испарениями, словно феникс, если уж мы говорим об алхимии, и через опрокинутую воронку наполняет корпус дирижабля. Скоро аэростат так и будет рваться в небо – и, несомненно, улетит прочь, если его надежно не пришвартовать к земле. – Изобретатель расцвел в улыбке и отхлебнул кофе, весьма довольный своими откровениями.
– Мое единственное… опасение… – неуверенно продолжил затем он, – касается полета в грозу. Молния может привести к взрыву корабля.
– К взрыву? – не унимался Табби. – Получается, дирижабль – что-то вроде летающей петарды?
– До известной степени именно так, хотя я и снабдил его экспериментальным молниеотводом, который должен отводить нежелательные искры или электрические разряды.
– И как же молниеотвод действует? – вопросил Дойл. – Он же не заземлен, как требует физика. В воздухе это невозможно сделать.
– Устройство состоит из сплошного стеклянного шара, размещенного на конце бушприта, – пустился в объяснения Кибл, – почти как уловитель молний на верхушках мачт морских кораблей. Конечно же, надлежащим образом его можно испытать только в опасных для дирижабля условиях, но теоретически пассажирам гондолы ничего не угрожает. Уверяю вас, беспокоиться не о чем. Совершенно не о чем. Молниеотвод обеспечивает полнейшую безопасность.
Дойл кивнул, по-видимому не особенно убежденный.
– Мы слышали, вы еще создали миниатюрный образец знаменитой лампы Румкорфа, – подключился Хасбро.
– О да, – вновь оживился изобретатель. – Лампа очень маленькая, тем не менее луч отбрасывает поразительно яркий. Пока я изготовил только один экземпляр, хотя совсем недавно появился заказчик и на второй. Весьма нетерпеливый, должен заметить.
– Вам известно имя первого заказчика? – спросил Сент-Ив.
– Некий парень по имени Джордж Киттеринг. Очень вежливый малый. У него еще такая шарообразная голова.
– Ну конечно, вездесущий Джордж! – воскликнул Лэнгдон. – С этим типом мы хорошо знакомы, мы даже сегодня вечером успели перекинуться с ним парой фраз. Не удивлюсь, если у него половина Лондона в приятелях. А второй заказ с первым не связан, случайно? Не от Джорджа опять?
– Вовсе нет. Второй заказчик – голландец по фамилии де Грот, секретарь некоего высокопоставленного лица, по его словам. Кого именно, сказать не могу, спрашивать было как-то неудобно. Дородный мужчина с короткими ногами, еще обильно потел. И весь красный, даже волосы и борода ярко-рыжие.
– Высокопоставленный, – кивнул Сент-Ив. – Не сомневаюсь, это и есть тот гнусный заказчик, о котором упоминал Нарбондо. Знать бы, что за голландец такой, выжали бы из него все. Заставили бы его попотеть еще пуще прежнего. Вот только мы его не знаем. Только и остается, что искать этого типа.
– А что нам вообще известно? – спросил Дойл. – Поскольку я новенький, возможно, дело меня не касается, но…
– Только не после вашей неоценимой помощи этим вечером, – перебил его Сент-Ив. – Мы перед вами в долгу, так что дело всецело касается и вас.
– Да уж, – подключился Табби. – Тот тип с кинжалом будет еще неделю мочиться кровью, после того как…
– Ради бога, дружище! – тут же вскричал Джек.
– Покорнейше прошу прощения, – сконфузился Фробишер. – Можно мне еще кусочек вашей восхитительной колбаски? – невинно обратился он к Уинифред.
– Что ж, лучше начать с самого начала, – продолжил меж тем Лэнгдон и подробно изложил все важнейшие моменты печальной истории Матушки Ласвелл, включая Айлсфордский череп, пресловутые врата в страну мертвых и вероятную причину похищения Эдди.
На лице Кибла отразился неподдельный ужас.
– Изверги обманули меня, – выдавил он. – Я понятия не имел…
– Естественно, не имели, – успокоил его Сент-Ив. – До сего момента никто из нас ничего толком и не знал. Признаться, кое-что в этой истории мне по-прежнему представляется смехотворным, вот только Нарбондо явно придерживается противоположного мнения, и потому угроза, от него исходящая, более чем реальна.
– С вашего позволения, сэр, лично я тоже не вижу здесь ничего смешного, – заговорил Дойл. – Я с величайшим почтением отношусь к науке, но и с не меньшим – к учению вашей знакомой, Матушки Ласвелл. Духовный аспект наука действительно нередко подвергает критике, себе на беду, впрочем. Что же касается нашего высокопоставленного персонажа – мы держим его за союзника Нарбондо?
– Возможно, хотя доказательств у нас пока нет, – ответил Лэнгдон. – Сам Нарбондо, как хорошо известно, людей сторонится, и мне сложно представить, что он обзаведется товарищем или наперсницей – если не для достижения сиюминутной выгоды. И если между доктором и неизвестным высокопоставленным лицом и существует какая-то связь, скорее всего, она носит финансовый характер. Думаю, Нарбондо использует деньги и власть «заказчика». И в таком случае человек этот ходит по весьма тонкому льду.
Внезапно Сент-Ив ощутил навалившуюся усталость. Кажется, еда окончательно добила его. Уже давно было пора поставить точку на столь долгом дне.
– Итак, с первыми лучами солнца мы проведем испытание дирижабля, – объявил он.
Кибл недоверчиво воззрился на него.
– Надеюсь, не всей компанией? Не все сразу?
– Нет, Уильям. Поднимемся только мы с Хасбро. А вы трое, – обратился Лэнгдон к Джеку, Дойлу и Табби, – занимайтесь своими делами. Благодарю вас за верность, проявленную этим вечером, но я понятия не имею, что принесет завтрашний день, и больше не собираюсь удерживать вас. Я собираюсь обратиться в полицию. Пожалуй, мне стоило так поступить с самого начала. Наверняка это помешало бы нашей сегодняшней операции – но, возможно, и к лучшему.
После сделанного заявления разговоры сошли на нет, и снова воцарилась тишина. Все основательно насытились, и даже Табби никак не мог домучить последний кусочек хлеба.
– Что до меня, то я собираюсь наведаться к дядюшке Гилберту, в его бивак на Темзе, – сообщил он.
– Ах, ну да, поиски неуловимой дрофы, – отозвался Сент-Ив. – Я и забыл совсем. Что ж, передавайте ему мой сердечный поклон.
– Он там неплохо устроится, – оживился Табби. – Знаете, когда дело касается лагерной стоянки, в дядюшке просыпается сущий арабским султан. Я буду поблизости, профессор, если вам понадобятся мои услуги. Буду высматривать ваш дирижабль!
– А мы с Дойлом могли бы поискать этого голландца, де Грота, если это его настоящая фамилия, – предложил Джек.
– С удовольствием, – тут же отозвался Дойл. – В Саутенде дела меня ждут только через неделю.
– Мы уже приготовили постели, – сказала Дороти. – Оставайтесь ночевать. И вы, Табби, если только не рветесь в Чингфорд. Да все оставайтесь, как-нибудь устроимся.
– Благодарю, но мы по обыкновению доберемся до «Полжабы», – ответил Сент-Ив, – наш даннаж[50]50
Материал, употребляемый на судах для компактной укладки груза и предупреждения его перемещения во время качки.
[Закрыть] там. Я уже с ног валюсь, так что чем скорее выйдем, тем лучше. – Он и Хасбро отодвинулись от стола, однако не успели подняться, как снизу раздались удары дверным молотком, не меньше полдесятка раз. В комнате мгновенно воцарилась тишина. Лэнгдон встревожился: посреди ночи вряд ли можно ожидать светского визита.
– Я отвечу, – сказал Джек и прошел к деревянной раме на стене, в которой располагалось несколько переговорных трубок. Вытащил первую из них и произнес в воронкообразный рупор: – Пожалуйста, представьтесь.
Из закрепленной рядом на стене воронки, значительно большей по размеру, раздался бестелесный голос – судя по всему, мальчишеский:
– Это Ньюмен, сэр, к вашим услугам.
– Кто-нибудь знает Ньюмена? – спросил Джек у компании, прикрыв переговорную трубку рукой.
– Уж точно не такого, который будет барабанить в дверь посреди ночи, – пробурчал Табби. – Впрочем, слава богу, это не полиция.
– Что вам надо, мистер Ньюмен? – ответил Джек в рупор. – Объясните цель своего визита.
– Послание для мистера Оулсби или миссис, если его нет, – последовал ответ. – Финн Конрад шлет весточку про доктора!
Сент-Ив вскочил со стула, и в лоб ему тут же ударила волна боли, так что он даже пошатнулся.
– Финн Конрад! – вскричал Лэнгдон. – Какого… – Однако он уже мчался к двери, а следом и Джек. Оба сломя голову бросились вниз по лестнице.
XXV
ЛОРД МУРГЕЙТ
Слежка за замаскированным мужчиной снова привела Матушку Ласвелл к началу Ангельской аллеи. Затем он двинул по Уайтчепел-роуд, однако весьма скоро повернул на север по Брик-лейн и затем пересек Уэнтуорт-стрит, несколькими улицами восточнее того места, где она уже проходила ранее вечером.
И вдруг ей вспомнилось имя этого типа – Несбитт, Лейтон Несбитт! У нее была память на имена, в особенности на имена из прошлого, вот только всплывали они в сознании сами по себе, а вот если она отчаянно пыталась их вспомнить, тогда-то они как раз и не думали объявляться. Несбитт упоминался в дневниках ее супруга, причем несколько раз, если она не ошибалась. Муж придерживался о нем весьма невысокого мнения, хотя к деньгам его относился с почтением. В то время Несбитт был еще совсем юнцом.
Долгий день начал сказываться на суставах женщины, и она только сейчас обратила внимание, что хромает на правую ногу – естественно, натерла мозоли. Матушка Ласвелл уже была готова к тому, что Несбитт вот-вот поймает кэб и исчезнет и ей придется брести назад целых полторы мили, досадуя на полную бесполезность приключения. Быть может, до Лайм-стрит можно как-то срезать, а не повторять обратно весь пройденный путь? Названия улиц ей ничего не говорили, однако она прикинула, что их маршрут по форме напоминает прямоугольник. В данный момент они по перпендикуляру удалялись от реки. Когда же Несбитт снова повернул налево, на улицу под названием Хэнбери, женщина с облегчением подумала, что следующий поворот налево и поведет ее в сторону Мейбл. А если преследуемый повернет направо, она его бросит. Все равно у нее уже не оставалось сил поспевать за ним.
Едва эта мысль пришла женщине в голову, как Несбитт резко свернул под узкий портик здания с ярко-красной дверью. Чуть помедлив, он вставил ключ в замок, открыл его и скрылся внутри. Матушка Ласвелл приблизилась к дому и принялась разглядывать фасад. Никаких вывесок – значит, это не постоялый двор. Наверно, он просто снимает здесь комнаты. На улицу выходило два окна, занавешенных плотными бархатными шторами. Внутри горел тусклый свет, и женщина попыталась рассмотреть, что таится за ними, но успеха не добилась. Она вдруг поняла, что попросту теряет время, и задумалась, что же ей теперь делать. Постучать в дверь? Но даже если он откроет, что она скажет?
Было уже далеко за полночь, и улица практически опустела. По тротуару на противоположной стороне торопливо прошли два человека, свернули в переулок и исчезли. Чуть впереди в ее сторону направлялся еще один пешеход. Матушка Ласвелл вдруг ощутила полнейшую бессмысленность своей затеи. Не вздумай она разыгрывать из себя сыщика, давно добралась бы до Мейбл и отдыхала бы.
Внезапно дверь отворилась, и на улице снова показался Несбитт, на этот раз в обществе женщины, на вид раза в два его моложе. От маскировки он избавился, и теперь комичным не казался. Волосы у него были стального оттенка, а лицо – костлявым, несмотря на грузное телосложение. В свете газового фонаря глаза его представлялись того же цвета, что и волосы.
– Эка важность, кольцо потеряли! – убеждала его молодая женщина. – Купите себе другое.
– Это не просто кольцо, а печатка, – отозвался Несбитт и остановился, чтобы натянуть перчатки. – Естественно, я могу купить другое. Вопрос не в деньгах. Мне очень не хотелось бы, чтобы его нашли, понимаешь? Уж точно не там, где я находился вечером. Полиция с легкостью его опознает и начнет интересоваться, чем я занимался в той комнате.
– Ну не надо было снимать его.
– Премного благодарен за совет. Оказавшись в незнакомом обществе, я предпочел убрать печатку с глаз подальше. Очевидно, она и выпала. В этих чертовых трущобах, признаюсь, мне было не по себе. Да и Нарбондо я не доверяю. Пока он ничем не доказал свою заинтересованность. Наоборот, чуть ли не насмехается надо мной. Впрочем, он еще пожалеет об этом.
Пара двинулась прямо к Матушке Ласвелл, и Несбитт внезапно обратил на нее внимание. Он удивленно заморгал, но затем губы его медленно скривились в презрительной усмешке.
– Да вы следите за мной! – процедил мужчина. – Какая же вы липкая!
– Много лет назад вы общались с моим мужем, – заговорила Матушка Ласвелл. – Вы ведь Лейтон Несбитт, не так ли?
– Теперь он лорд Мургейт, – высокомерно вмешалась его спутница. – Тебе следовало бы сделать реверанс, старая неряха.
– А вам, юная леди, стоило бы подыскать общество поприличнее. У вашего лорда Мургейта весьма опасные дружки, среди них и мой сын.
– Ну хватит! – бросил Мургейт. – Я спрашиваю, зачем вы следили за мной?
– Право, сама не знаю, – пожала плечами Матушка. – То была пустая затея.
– Ах, не знаете? Вы себя недооцениваете – а может, и меня. Похоже, это ваша вторая пустая затея за вечер. Как-то уж сверхъестественно беспечно с вашей стороны. Полагаю, вам известно гораздо больше, нежели вы утверждаете или же чем сами считаете. Откуда вы про все прознали – загадка, впрочем, загадки наводят на меня скуку. Я просто попрошу вас проследовать с нами, мэм, дабы разобраться в данном вопросе. Тогда-то и поболтаем, в обществе одного-двух моих «опасных дружков».
– И не подумаю, сэр. Я вас не боюсь!
Спутница Несбитта вдруг ухмыльнулась, словно происходящее забавляло ее, и Матушка Ласвелл отступила назад, выставив перед собой зонтик на манер меча. У нее возникло чувство, что настоящая опасность исходит как раз от этой молодой женщины, а не от Несбитта, или Мургейта, или как он там еще себя именует. Бежать, понятное дело, бессмысленно. Так или иначе они ее схватят, но, быть может, ей удастся ткнуть одного из них в глаз…
Неожиданно Мургейт бросился вперед, в три шага преодолел разделявшее их расстояние и, схватив Матушку Ласвелл за руку, вырвал у нее зонтик и швырнул на дорогу. Возможно, шанс освободиться еще оставался, но подскочила спутница Мургейта, вцепилась в другую руку пожилой женщины и стала тянуть вперед. Матушка поняла, что теперь, если, конечно, она не хочет упасть, ей придется идти вместе с этими двоими. Впрочем, перспектива оказаться на мостовой ей показалась более предпочтительной, и старая леди грузно осела прямо в грязь.
– Я больше не сделаю ни шагу, – объявила Матушка Ласвелл. – Мне нечего сказать ни вам, ни вашим дружкам.
– Полагаю, все-таки есть, – отозвался лорд Мургейт, – и полагаю, шаг вы сделаете. Хелен, убеди-ка ее в моей правоте, сделай такое одолжение. Мне все это порядком поднадоело.
Молодая женщина, названная Хелен, наклонилась к Матушке Ласвелл и извлекла из рукава вязальную спицу из слоновой кости. Швейный инструмент, который спутница Мургейта продемонстрировала упрямящейся старой леди, оказался заостренным с одного конца.
– Или ты пойдешь с нами добровольно, или я воткну тебе эту штуку в ухо!
Матушка Ласвелл заглянула ей в глаза. «Эх, разворошила ты осиное гнездо, старая дура», – констатировала она про себя. Выбора у нее не оставалось, и Матушка Ласвелл стала подниматься на ноги. Похитители, вновь занятые разговором, даже не пошевелились ей помочь. Хелен громко рассмеялась. Вдруг старая леди услышала топот за спиной – кто-то стремительно к ним приближался – и обернулась, равно как и Мургейт со спутницей.
И каково же было ее изумление, когда буквально в шести шагах она увидела мчавшегося прямо на них Билла Кракена, даже и не помышлявшего замедлить ход! Лорд Мургейт развернулся для отражения нападения, однако Кракен попросту сбил высокородную особу с ног. Шляпа лорда улетела в сторону. Билл отскочил рикошетом от ближайшей стены, восстановил равновесие и не мешкая прыгнул вперед, пнув лорда по колену. Тот упал, и Хелен со спицей в руке бросилась на Билла, однако Матушка Ласвелл успела вцепиться ей в платье, и молодая женщина с криком рухнула на четвереньки на каменную мостовую. Спица ее переломилась пополам. Хелен попыталась подняться, однако старая леди, навалившись всем своим весом, снова сбила мерзавку с ног и бросилась за зонтиком, намереваясь преподать той урок хороших манер.
Мургейт тем временем вскочил, принял боксерскую стойку и вместе с Кракеном принялся кружить вокруг Хелен, которая сжалась на тротуаре, прикрываясь руками. Лорд сделал ложный выпад и попытался провести боковой удар в челюсть, однако Билл отпрянул и отбил его кулак. Мургейт присел и, резко выпрямившись, снова атаковал, на этот раз основательно заехав Кракену в подбородок, так что того даже отбросило назад.
Более не стесняемая дерущимися мужчинами, Хелен поднялась на ноги и повернулась к Матушке Ласвелл, но та уже успела подобрать свой замечательный зонтик и встретила девицу хлестким ударом по лицу. Недавняя обладательница страшного оружия в виде заточенной спицы отчаянно замахала руками, пытаясь отбиться, однако в конце концов решила спасаться бегством. Разгоряченная Матушка помчалась за ней и как следует огрела мелкую дрянь зонтиком по затылку. От удара тот раскрылся, и два его прута, запутавшись в волосах молодой женщины, разом ее остановили.
– Убивают! – заверещала Хелен. – Убивают! Убивают!
Матушка Ласвелл обеими руками дернула зонтик и завопила:
– Теперь посмотрим, кто кого убивает!
Она намеревалась вновь броситься на противницу, но вдруг кто-то дернул ее за платье. Матушка обернулась и увидела, что лорд Мургейт лежит на тротуаре лицом вниз.
– Сматываемся! – крикнул ей Кракен.
Внезапно ощутив внезапный прилив энергии, старая леди побежала, чего не делала уже многие годы, – и к черту мозоли! Пара свернула за угол и помчалась на юг по Бишопсгейт – откуда только силы взялись? Только одолев с десяток кварталов и убедившись в отсутствии погони, они сбавили скорость и дальше уже просто ковыляли, отчаянно стараясь восстановить дыхание. Кракен ежеминутно оглядывался, однако никто так и не появился. Очевидно, лорд Мургейт сдался. Матушка Ласвелл задумалась, жив ли он вообще. А если жив, то, скорее всего, уберется восвояси. Полицию привлекать он определенно не захочет, коли считает, что ей что-то известно о его делишках, – а он, несомненно, в этом уверен.
– Только не останавливаемся, – задыхаясь, проговорил Кракен. – За избиение этого джентльмена, Матушка, меня точно упекут за решетку.
– Он не джентльмен! – отозвалась женщина. – Это ты джентльмен, Билл, и я должна извиниться перед тобой за свой утренний побег. И я должна тебе нечто гораздо большее, чем просто извинения.
– Никто мне ничего не должен, Матушка, в том числе и вы. Не переношу, когда мне должны. Так что это был за тип с потаскухой?
– Это лорд Мургейт. Ты отделал пэра Англии, Билл! А женщина – мелкая порочная тварь. От души надеюсь, что больше они нам не повстречаются. За всю свою жизнь я ни разу не дралась, а тут за одну ночь пришлось дважды поучаствовать в потасовках. Не появись ты вовремя, они бы уволокли меня с собой. – Матушка Ласвелл оглядела зонтик, после дебюта в качестве оружия приобретший весьма жалкий вид. На погнутых прутьях болталась прядь волос, на которой женщина не без удовлетворения обнаружила и клочок окровавленной кожи.
«Зуб!» – обожгла ее вдруг мысль, и она поспешно сунула руку в карман. По этой частице Мейбл снова сможет определить местонахождение Эдварда, даже если Нарбондо уедет с ним из Лондона. К счастью, зуб оказался на месте.
– Мейбл Морнингстар отдала мне карту, – принялся рассказывать Кракен, – и последние несколько часов я искал вас по всему околотку. Мне просто повезло, что я наткнулся на вас возле того дома. А потом появился этот лорд с девицей, и я решил немного выждать, но потом понял, что они затеяли. Вы ведь не убили доктора, а? Надеюсь, все-таки не убили. Вам этого не вынести – подобные вещи не для женщины с вашим сердцем.
– Нет, Билл. Не убила, хотя, признаюсь, и пыталась. Во всяком случае, мне так представлялось. Просто так убить мне не хватило бы духу, но там оказался маленький мальчик! И я собралась с силами и спустила курок. Я хотела спасти мальчонку.
– Эдди, так зовут мальчика, – отозвался Билл.
– Да. Но откуда ты знаешь?
– Перед отъездом в Лондон мне все рассказала Элис, жена профессора.
– Я обязана найти мальчика, Билл. Я ведь почти сумела его спасти, но у меня его опять отняли. Понимаешь, Нарбондо убьет еще одного ребенка, и я не могу этого допустить. Мне этого не вынести.
– Как и мне, Матушка. Мы с вами увязли в этом деле, увязли по самые уши. Нам предстоит заделывать уйму швов на корабле, вот только смолы у нас нет. Но все равно, клянусь богом, мы своего добьемся. Будь я проклят, если не выйдет по-нашему.
– Никто не проклянет тебя, Билл, никогда. И я не заслуживаю такого друга, как ты. Говорю тебе как есть.
– Больше, чем друг, мэм, – промямлил Билл. Затем кивнул сам себе и повторил гораздо четче: – Больше, чем друг.
В свете луны его лицо сияло радостью и решимостью.
Матушка Ласвелл с улыбкой бросила на Кракена вопросительный взгляд, но ее сегодняшний спаситель смотрел только вперед. И все же она вдруг почувствовала себя счастливой и потому не стала требовать от него продолжения, а просто взяла под руку. И Билл нежно погладил ее ладонь.
