Текст книги "Айлсфордский череп"
Автор книги: Джеймс Блэйлок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
– И последнее, сэр. Если по какой-либо причине попытка не увенчается успехом, будьте так добры, приведите мне обратно двух женщин и мальчика по переходу, хорошо? Хелен, впрочем, при данном развитии событий вполне может навернуться с крутой лестницы, поскольку мы больше не будем нуждаться в ее услугах.
– Еще как может, – согласился Фокс и уставился на доктора. – А теперь и я кое-что скажу. Предупреждаю вас, если у меня хотя бы на миг возникнет подозрение, что меня водят за нос, я выйду на улицу и объявлю вас анархистом. Мургейт опровергать меня не станет. Учтите, любые ваши заверения ничто против слова лорда Мургейта и моих официальных показаний в придачу. Помните об этом и по окончании дела выплатите мне надлежащий остаток. Тогда мы расстанемся без взаимных упреков и, даст бог, никогда более не свидимся.
Нарбондо улыбнулся и с готовностью поклонился. Из этого типа определенно получится занятный труп.
XLI
СОБОР ОКСФОРДСКИХ МУЧЕНИКОВ
Элис приготовилась заранее, поскольку знала, что за ней и сыном придут в девять часов – ведь Нарбондо, самолично проводившему узников прошлым вечером в отведенную им комнату, врать было незачем. Собирая Эдди, она, тщательно подбирая слова, попыталась объяснить мальчику ситуацию. К ее удивлению, малыш проявлял поразительную храбрость, хотя и прекрасно знал, что человек, в доме которого они оказались, днем ранее намеревался его убить. Эдди рассказал матери, как Финн Конрад спрятался за кабиной экипажа, и как потом, разбив стекло, пробрался в комнату в трактире, чтобы вызволить его, и как они вместе убежали и побили дядьку по имени Коржик.
– Я ударил его большой-большой палкой, – похвастался мальчик.
– Какой ты молодец, – проговорила Элис. – Но это было опасно, ведь ты мог не успеть убежать.
– Я знаю, – заявил Эдди, судя по всему, обрадовавшись еще больше. Пожалуй, сынишка слишком уж стремился вновь сойтись с врагом, и Элис пришлось прочитать ему нотацию о добродетелях осмотрительности и мудрого отступления, позволяющую отложить сражение на другой раз. Малыш, однако, желал знать, зачем ждать, если можно подраться прямо сейчас.
– Лучше вовсе не драться, если есть возможность с честью избежать подобного разрешения конфликта, – терпеливо втолковывала ему мать. За нравоучением последовали новые, причем дельные вопросы. Ответы на них, кажется, не слишком охладили пыл маленького воина, но зато позволили Элис и сынишке славно провести время, что было всяко лучше, нежели изводить себя тревожными мыслями.
Послышался звук открываемого замка, однако за распахнувшейся дверью оказался не Нарбондо, а Хелен, все с тем же пистолетом в руке. Она повела их по дому, и поначалу Элис даже не понимала, в каком направлении, пока они не проследовали мимо едва ли не единственного не закрытого ставнями окна, которое выходило на собор Оксфордских мучеников. Улица внизу полнилась народом, и Элис пришло в голову, что поведи их Хелен через толпу и их с Эдди шансы на побег возросли бы в разы.
Увы, подобной возможности не представилось. На первом этаже, на обшитой темным деревом площадке под последним маршем широкой лестницы их поджидал Бомонт. Он толкнул край одной панели, и когда та беззвучно скользнула под смежную, за ней обнаружилось потайное помещение – пустое, если не считать полочки с керосиновой лампой и коробкой спичек, темное и неопределенных размеров.
Бомонт зажег фитиль лампы, подкрутил его и предупредил:
– Смотрите под ноги, мэм. И держите мальчика, здесь крутой спуск.
Он шагнул вглубь комнаты – там обнаружилось начало каменной лестницы – и начал спускаться. За ним шли Элис с Эдди, а замыкала процессию Хелен. Миссис Сент-Ив принялась отсчитывать узкие ступеньки – получилось двадцать шесть, потом они оказались на площадке, откуда лестница повернула влево.
Еще дюжина ступенек – и вот уже вдаль убегает коридор с полом из утрамбованной земли и низким потолком, укрепленным дубовыми столбами и поперечными балками. Дерево было довольно свежим, даже ощущался его запах. Интересно, подумала Элис, как глубоко они под улицей – футов тридцать, учитывая количество ступенек? Откуда-то, правда, совершенно непонятно с какой стороны, доносился приглушенный размеренный шум, судя по всему, парового двигателя.
– Слышите, мэм? – спросил вдруг Бомонт, подняв фонарь и оглянувшись на Элис. – Это, представьте себе, ветер.
– По звуку похоже на какой-то двигатель.
– Так и есть, мэм, двигатель для нагнетания воздуха в орган. Трубам нужен ветер, понимаете? Сегодня я буду на нем играть – на гигантском органе, у которого мехи размером с экипаж под четверку лошадей. А трактура[64]64
Система передаточных устройств, функционально соединяющая элементы управления на пульте органа с воздухозапорными устройствами органа.
[Закрыть] его такова, что и не поверишь, пока не увидишь. Она-то и приводится в движение паром. В молодости я играл на органе в старой церкви в Брайтоне. Сначала играл отец, а я раздувал мехи. Слушать его было сущим блаженством, мэм, уж поверьте. Потом родителя посадили в тюрьму, а надо мной сжалились и дали шанс попробовать. Только органистом я пробыл недолго, потому что меня арестовали за продажу краденой одежды. С той поры за пультом мне посидеть не удавалось… В общем, мехи в новом соборе слишком большие, чтобы их мог раздувать человек – да даже десять не смогут, – потому-то, как я сказал, паровой двигатель и используется. А вот играть на органе буду я.
– В соборе? Сегодня? – удивилась Элис.
– На церемонии, мэм. На нее мы сейчас и направляемся. Окажемся под сводами вместе с королевой и остальными. Знаете Баха?
– Так, немного. Значит, будете играть Баха?
– Фугу соль минор, так называемую «Малую фугу».
Туннель начал забирать вверх и вскоре вывел их к очередной, на сей раз устремленной ввысь лестнице. Они принялись подниматься прежним порядком, и миссис Сент-Ив, по-прежнему держа Эдди за руку, оглянулась. Хелен замыкала шествие, и Элис пришло в голову, что она могла бы развернуться и пинком столкнуть злодейку, хотя лучше, конечно, проделать это оказавшись повыше. Затем она подумала о Бомонте, истово преданном Нарбондо, и решила, что избавление от Хелен ничего ей не даст – кроме, пожалуй, кратковременного удовлетворения.
Лестница оканчивалась площадкой с закрытой дверью, которую Бомонт отпер ключом.
За ней оказалась комната, совершенно пустая, за исключением плетеной корзины с огромной чугунной вазой. От пола до потолка помещение было обшито панелями – эдакий исполинский ящик неясного назначения, выполнявший роль своего рода тамбура для маскировки двери, которая по закрытии стала совершенно незаметна. Шум парового двигателя меж тем усилился.
Бомонт повозился с панелью на противоположной стене, и когда та бесшумно скользнула в сторону, шагнул в открывшееся взорам пронизанное светом пространство – в зал собора. Следуя за ним, Элис задумалась, сколько еще настенных панелей храма скрывают за собой потайные двери и откуда Нарбондо, а от него и Бомонт, узнали о них? Или же эти тайные ходы – воплощение зловещих замыслов горбуна? Сомнительно, конечно, что ему удалось все обустроить тайком. И, что еще более важно, с какой целью?
Внутри собор Оксфордских мучеников производил ошеломляющее впечатление. Элис крепко сжала ручку Эдди. Влево уходила галерея, однако они свернули в сводчатый неф, белые кружевные арки которого представлялись чересчур изящными, чтобы поддерживать невероятно высокий стеклянный потолок над вздымающимися с трех сторон прозрачными стенами. Впереди виднелся расписанный белыми и золотыми цветами алтарь, установленный в средней части огромного приподнятого трансепта, к которому вели с полдесятка широких ступеней. Сам алтарь, тридцать футов в длину и восемь в ширину, был сооружен из тяжелого камня и поддерживался низкой мраморной арочной стеной, напоминающей акведук. Над ним на золотых цепях висели гигантские люстры, каждая не иначе как с тысячью свечей, пока еще незажженных.
Справа и слева от центрального прохода тянулись ряды изящных скамеек из окрашенного в белый цвет чугуна с золочеными подушками. Через прозрачный потолок Элис посмотрела на небо: за омываемыми дождем стеклами виднелось захватывающее дух скопление туч. Но, похоже, скверная погода ничуть не испугала стремившихся взглянуть на церемонию горожан: людская масса простиралась от стен храма до набережной Виктории и моста Блэкфрайарз.
Послышался звук удаляющихся шагов – вероятно, даже не подумавший снять шапку Бомонт со всех ног спешил на встречу с музыкой Баха. Элис оглянулась ему вслед – за ее спиной высилась четвертая стена собора – на этот раз сплошная, обшитая деревянными каркасными панелями, выкрашенными в белый цвет и покрытыми узорами филиграни. Стена эта служила задником исполинскому инструменту – органу размеров поистине фантастических. Тысячи сияющих труб поднимались на высоту от двух до тридцати двух и более футов, а самая крупная из них напоминала дымоход, неведомо зачем украшенный позолотой.
На фоне этого великолепия отыскать пульт органа оказалось непросто, но в конце концов Элис обнаружила и его – в импровизированной беседке с высоким портиком и куполом, которые подпирали шесть мраморных колонн, возведенной на высоком помосте. Вскоре там появился Бомонт, на таком расстоянии смехотворно маленький. Он посмотрел в зал, поклонился воображаемой публике, повернулся спиной и уселся на скамью. Теперь над высоким парапетом виднелась только бобровая шапка, нахлобученная кучером-органистом по самые уши.
Зачем им понадобилось идти в собор, тем более через подземный туннель от логовища Нарбондо – они сэкономили бы минут пятнадцать, просто прогулявшись по улице, – Элис понять не могла. Похоже, и находиться-то здесь посторонним, вроде нее и Хелен, не дозволялось. Двери церкви были заперты и, скорее всего, охранялись, а ярдах в тридцати от входа, среди скамеек, молодая женщина увидела двух солдат, которые явно что-то искали. Один, заметив Элис, некоторое время таращился на нее, но затем вернулся к своему занятию. Все это было очень странно.
– Сядьте, будьте так добры, – проговорила Хелен, для пущей убедительности покачивая пистолетом. – Вот здесь, с краю, и мальчика рядом посадите.
– Как скажете, – пожала плечами Элис, опускаясь на ближайшую скамью и помогая устроиться Эдди. Хелен разместилась позади, в следующем ряду. С южной стены над ними высилось огромное витражное окно, изображающее казнь святых в Смитфилде. Имен их миссис Сент-Ив не помнила, хотя один вроде являлся архиепископом Кентерберийским – после переезда семьи в Айлсфорд почти их сосед, пускай и отдаленный на несколько столетий. Потом память подсказала женщине, что мозаичное панно разработал Милле[65]65
Джон Эверетт Милле (1829–1896) – прославленный английский живописец.
[Закрыть].
– Хелен, умоляю вас, скажите, зачем мы здесь, – обернулась она к приспешнице Нарбондо. – Может, это как-то связано с голавлем?
Пистолет лежал у злоумышленницы на коленях, и она, несомненно, легко могла его вскинуть, однако, пребывая в глубокой задумчивости, похоже, потеряла к оружию всякий интерес. Элис незаметно вытащила из рукава шляпную булавку и крепко сжала ее в ладони.
– Сегодня собор открывают, причем с величайшей помпой, – отозвалась Хелен. – Говорили, даже королева собиралась посетить церемонию. Она не появлялась на публике с того злополучного падения с лестницы в Виндзорском дворце.
– Собиралась? Значит, ее не будет?
– Прошел слушок о заговоре против нее, к несчастью. Дело рук злосчастных фенианских анархистов, финансируемых самим Гладстоном. Невероятно, правда? Солдаты, которые бродят тут, ищут адскую машинку. Впрочем, они вряд ли что найдут, но двери будут держать закрытыми, пока не убедятся в полной безопасности для зрителей. К тому времени те промокнут до нитки, бедняжки. Лично я не верю, что между собором Оксфордских мучеников и Хампстед-хит можно отыскать хотя бы одного уважающего себя фения. Тем более в такую ужасную погоду.
В этот момент в небе вспыхнула молния, озарив на мгновение убранство собора. Секунд через десять донесся и раскат грома.
– А если я позову одного из этих солдат на помощь? – предположила Элис. – Всех-то вы ни за что не перестреляете.
– Он притворится глухонемым, можете не сомневаться. За участие в небольшом представлении Нарбондо этот парень получит пятнадцатилетний оклад, как и его товарищи, а также те двое, что караулят снаружи. А вот вы ничего не получите. И кстати, советую учесть, что ваш тон я нахожу несколько сардоническим. Дайте мне повод, и я в тот же миг убью вашего сына, а потом, когда он умрет у вас на глазах, пристрелю и вас.
Элис инстинктивно сжала ручку Эдди, а Хелен продолжила:
– Вот только не надо так пугаться, дорогая. За свою роль я получила огромные деньги и получу еще больше, когда упадет занавес и спектакль закончится. Но нисколько не сомневаюсь, если я допущу малейший прокол, потеряю все, в том числе и жизнь. Вы меня поняли?
– Поняла ли я вас? О нет. Понять вас не в моих силах. Но если вы спросите, поняла ли я ваши намерения, поняла ли я, что вы кровожадная и алчная тварь, продавшая душу за кучку бумажек, вот тогда, боюсь, да – тогда я вас прекрасно поняла.
Хелен, устремив на Элис полный жгучей ненависти взор, начала исторгать очередную порцию угроз, но ее голос утонул в вое органа – очевидно, Бомонт пробовал клавиши. Он проиграл первые ноты фуги, на пару секунд умолк, а затем вступил снова, быстро осваиваясь с инструментом.
Паровой двигатель исправно работал, что скорее ощущалось, чем слышалось, нагнетая воздух, трактура в соответствии с движениями органиста распределяла его по трубам – и вот уже здание до краев заполнила торжественная музыка. Какой бы дикой ни казалась Элис мысль о том, что за пультом величественного инструмента сидит возница Нарбондо, это было именно так. Всем тут дирижирует горбатый доктор, поняла миссис Сент-Ив, а Хелен всего лишь пешка.
А затем из органных труб всех регистров – больших и малых – повалил загадочный густой черный пар, стремительно насыщавший воздух.
Пару мгновений Элис отказывалась верить своим глазам: наверное, ей все это просто мерещится из-за недосыпа и волнений. Но не успев сосредоточиться на этой мысли, молодая женщина с ужасом и изумлением увидела, как фасад одного из зданий по другую сторону площади заволокло клубами дыма и оно медленно, словно все происходило во сне, накренилось и просело, погребая под обломками десятки людей.
XLII
ИЗ АРОЧНОГО ОКНА
Доктор Нарбондо смотрел через прицел винтовки Мартини-Генри, заряженной патроном тридцатого калибра с литой латунной гильзой и пулей с наконечником из белого фосфора. Выглядели патроны топорно, однако после проведенных испытаний горбун им вполне доверял. В данный момент он изучал витражное окно, живописующее смерть Томаса Кранмера – лысого и длиннобородого святого, архиепископа Кентерберийского времен правления Марии I, отречением от веры пытавшегося избежать полагавшейся еретикам казни на костре. Когда же стало ясно, что сожгут его в любом случае, он отрекся от отречения, оказавшись, несомненно, перед восхождением на эшафот в досаднейшем смятении ума и души. Случай со злополучным архиепископом Нарбондо неизменно полагал одним из забавнейших в истории аутодафе.
Ствол винтовки покоился на треноге, поставленной на подоконник. Нарбондо прицелился в левый глаз Кранмера – если его прострелить, в стекле образуется круглая дырка, слишком маленькая, чтобы обеспокоиться количеством истекающей из нее угольной пыли. Ежели вдруг он промажет и прострелит Кранмеру нос или ухо, или даже лоб, на результате это не скажется, поскольку великолепнейший витраж – да все великолепнейшие витражи – перестанут существовать буквально через несколько секунд после прохождения через него воспламеняющей пули. При условии, естественно, что пылевой взвеси внутри собора наберется достаточно. Впрочем, патронов у него имелось несколько, а обрамленных свинцом частей у трех святых оставалось еще множество, так что в конце концов он своего добьется.
Нарбондо поставил винтовку на пол, прислонив к стене. Рядом располагался подъемный механизм из массивных шестеренок, приводимый в действие металлическим рычагом. Сейчас люк, крышку которого двигало вверх-вниз упомянутое устройство, был поднят, обеспечивая доступ к желобу, проложенному в полостях стен нижних этажей до самого подвала. Посредством этого потайного хода можно было мгновенно исчезнуть в подземелье, но сегодня доктор намеревался просто укрыться под защитой фундамента, после того как огненный ад разнесет собор на куски. Пожар побушует часок-другой, а потом можно будет подняться и оценить объем произведенного опустошения.
В нижней части треноги имелась треугольная, немного наклоненная вперед полочка, и сейчас на ней покоился Айлсфордский череп. В ловушке из кости, серебра и хрусталя был заключен призрак мальчика, жаждущий прорваться в загробную жизнь. И сегодня Нарбондо исполнит наконец его последнее желание – за что, несомненно, дух будет чрезвычайно ему благодарен, ежели благодарность вообще свойственна фантомам подобного рода, что представлялось сомнительным.
Доктор взглянул на карманные часы, когда минутная стрелка достигла верхней отметки, и тут же послышался гул органа. Нарастающее звучание фуги приглушали стекло и расстояние, но и сейчас оно оставалось хорошо различимым. Самая крупная труба органа, высотой в тридцать футов, обладала чрезвычайно низким, пробирающим до костей тоном. Секунд через двадцать началась мелодия контрапункта, и Нарбондо, кивнув себе, с улыбкой принялся размахивать руками, словно дирижируя оркестром. Как все-таки хорошо, что он разрешил Бомонту выбрать произведение. Определенно, его ждет слава, так же как и собор. Вернее, руины собора.
Пришла пора включать лампу в черепе. Пробивающийся через завесу дождя луч был едва-едва различим, однако его отблеск на золоченой обивке скамеек просматривался довольно отчетливо. Еще, к своей невыразимой радости, горбун увидел, как из органных труб извергается угольная пыль.
Мгновение спустя грохнуло – взрыв на Таллис-стрит, мощный и ожидаемый. Согласно плану, то прекращала свое существование пивная «Набоб» вместе со всеми многочисленными посетителями.
Нарбондо сверился с часами, а потом выглянул в окно, дабы насладиться зрелищем охватившего толпу безумия. Люди с криками бежали куда глаза глядят, лишь солдаты пытались пресечь панику – но куда там: их попросту сметали. Запуганные участившимися за последние месяцы террористическими актами анархистов лондонцы пребывали в том плачевном состоянии духа, когда готовы были пуститься наутек при малейшем чихе.
Горбун вновь посмотрел на часы и медленно сосчитал до пяти. Раздался следующий взрыв, на этот раз дальше по улице на воздух взлетел пансион, почти наверняка использовавшийся местными проститутками. Принадлежал дом некой даме, имевшей однажды неосторожность не отнестись к Нарбондо с должным почтением. Безмерно довольный собой, доктор высунулся из окна взглянуть на новые разрушения. Толпа, до этого несшаяся на запад, развернулась и устремилась на восток. А сейчас всем этим жалким ублюдкам, да поможет им Господь, снова придется сменить направление, ибо настал черед третьего взрыва. Таковой произошел у горбуна на глазах: севернее по Карпентер-стрит крыша мясной лавки взлетела на воздух и развалилась на части, которые обрушились на опустошенную лавку и близлежащие дома. Мостовую разом усеяли тела, и кое-кто из раненых попытался отползти подальше от эпицентра, однако прямо по ним уже беспорядочно неслись к реке люди – толкаясь, пихаясь, заходясь криками. К пущей радости Нарбондо, занялись пожары – хотя, увы, дождь, словно от взрывов разверзлись сами небеса, превратился в настоящий тропический ливень и почти все загасил.
Горбун отстранился от окна и, проклиная идиотскую погоду, глянул на небо. И тут рот его изумленно раскрылся, глаза округлились. Примерно фурлонгах[66]66
Единица измерения расстояния: 1 фурлонг равен 201,17 м.
[Закрыть] в двух-трех к северо-западу под низкими облаками плыл дирижабль. В такую погоду подняться в воздух мог только безумец… Причем Нарбондо знал имя этого сумасшедшего: Лэнгдон Сент-Ив.
И где же он намеревается приземлиться? Пожалуй, только во дворе Темпла, на единственной открытой площадке поблизости. Но в такую погоду посадка невозможна, да и лужайка Темпла наверняка заполонена зеваками. Чистый идиотизм. Опоздал Сент-Ив на потеху. Впрочем, впоследствии он сможет заняться просеиванием обломков собора – в надежде отыскать фрагменты останков жены и сына.
Наблюдая за тем, как опасно раскачивается на ветру гондола дирижабля, горбун расхохотался, словно напроказничавший школьник. Но воздушный корабль с шестью болтающимися швартовыми скользнул над куполом собора Святого Павла, неуклонно продвигаясь вперед. Уж не сворачивает ли махина к собору Оксфордских мучеников?
Вдруг доктору пришла в голову идея – и весьма захватывающая идея! Он установил винтовку на треногу и прицелился в дирижабль, с невыразимым удовольствием рисуя в собственном воображении результат пробивания зажигательным снарядом оболочки гигантского аэростата, наполненного водородом.
* * *
Элис оторвалась от жуткого зрелища за стенами собора, внезапно осознав, что Хелен исчезла и что сочащийся из органных труб черный пар и вправду является дымом или пылью, плотной пеленой повисшей в воздухе. Нет, это не дым – запаха нет. Женщина быстро оглянулась в сторону потайной панели и успела заметить Хелен, с отчаянными воплями колотящую по деревянной стене. Солдаты, естественно, скроются под землей – ах, уже скрылись. Элис схватила Эдди за руку, однако, к ее удивлению, мальчик решительно вырвался.
– Дирижабль! – крикнул он, указывая на темное бурлящее небо.
И тогда она увидела огромный аэростат с крошечной гондолой, скользящий над куполом собора Святого Павла. Воздушный корабль явственно снижался, но, ради всего святого, при чем тут он?
– Это папа! – заходился Эдди. – Финн сказал, папа прилетит на дирижабле!
Малыш утвердительно кивнул, будто невероятное появление корабля разрешало некий спор.
Элис снова взяла его за руку и побежала. Что-то должно произойти, и очень скоро. Возле панели стояла Хелен, по-прежнему лихорадочно ощупывая ее швы.
– Откройте! – ревела она звенящим от страха голосом.
Мать с сыном стремительно бросились к алтарю. Облако черной пыли, заполняющее зал, становилось все темнее, а позолоченные скамейки покрывались мелкими черными частицами. От пыли у Элис запершило в горле, однако она заметила, что воздух в трансепте пока более-менее чист.
– Забирайся внутрь! – крикнула Элис мальчику, когда они оказались в нескольких шагах от арочных проемов под алтарем. Эдди, осознавая надвигающуюся опасность, бросился на мраморный пол и, на боку проскользнув в одну из арок, скрылся в тени. Подобрав юбки, Элис пролезла к нему и выглянула наружу. Хелен бежала назад по проходу, дико озираясь по сторонам, и вдруг, что-то заметив, остановилась, прижимая пальцы ко рту. Миссис Сент-Ив, едва веря своим глазам, тоже уставилась на невероятное зрелище.
В воздухе над рядами скамеек парил довольно крупный светящийся образ какого-то мальчика. Возможно, то была проекция – точнее, движущаяся проекция. Мальчик огляделся по сторонам, словно мог видеть обстановку, а затем поразительно реалистично воззрился на собственные вытянутые руки. Миссис Сент-Ив отчетливо различала его пальцы – кружащая вокруг образа черная пыль будто наделяла его вещественностью.
Дирижабль меж тем, заметила Элис, направлялся прямиком к куполу собора. Раскачиваясь и ныряя на ветру, он подлетел уже совсем близко – слишком близко, чтобы избежать столкновения.
Неожиданно молодой женщине пришло в голову, что они могли бы выбраться из собора, просто разбив чем-нибудь тяжелым одно из окон. Главное – успеть, пока Хелен не начнет стрелять. Однако стоило Элис задуматься о побеге всерьез, как до слуха ее донеслись истошные вопли с улиц. Определенно, там царил сущий ад, да еще где-то поблизости грянул новый взрыв, явственно отличающийся от раскатов грома.
В следующий миг Элис увидела, что Хелен с совершенно безумным видом бежит прямо к ним, держа в вытянутой руке пистолет. Ствол оружия взорвался вспышкой, и от алтаря отлетел осколок мрамора, резанув Элис по лицу, хотя она едва ощутила боль.
– Лежи здесь! – велела она Эдди и выскользнула наружу, сжимая в руке шляпную булавку. Глаза ей начала заливать кровь, но она стояла и поджидала Хелен, с неистовством взбесившейся кошки рванувшую вперед.
* * *
– Финн, видишь что-нибудь внутри собора? – прокричал сквозь шум Сент-Ив. – Люди там сидят?
– Нет, сэр. Пусто, насколько я могу разобрать. Но из-за черной пыли мало что видно.
Дирижабль плыл в опасной близости от крыш. Ранее они чуть не снесли верхушку колокольни церкви Святого Иоанна Крестителя, однако сейчас никаких препятствий заметно не было. Ветер по-прежнему бросал корабль вверх, вниз да в стороны, так что их обоих уже мутило. Впрочем, теперь поток воздуха толкал дирижабль вперед, что оказалось весьма кстати. Сент-Ив поделился с Финном своим замыслом: ориентируясь по бушприту с тяжелым стеклянным шаром на конце, разбить достаточно стекол на крыше собора, чтобы развеять таким образом скопившуюся внутри угольную пыль. А затем можно будет подняться. Оба понимали, что времени осталось чрезвычайно мало и буквально через пару минут все может сгинуть в огненном вихре.
С такой позиции собор представлялся очень хрупким – казалось, достаточно будет удариться о него гондолой, чтобы разнести строение до основания. А что если, мелькнула у Лэнгдона мысль, Нарбондо попросту одурачил его? Может, на самом деле горбун намеревается взорвать оранжерею Кью-Гарденз или что-то еще и просто хочет вынудить его…
– Сэр, черная пыль поднимается из органных труб! Слышите музыку?
– Да, – кивнул Сент-Ив. Он действительно расслышал звуки огромного органа – такой должен приводиться в действие паровым двигателем.
Затем Лэнгдон увидел, что улицы и тротуары вокруг собора от Флит-стрит до набережной Виктории полнятся народом. И с севера продолжала валить толпа – возможно, люди даже не знали о взрыве, хотя им навстречу с неистовством продирались другие, желающие поскорее унести ноги. В общем, повсюду царили давка и сумятица.
Территория Темпла к востоку от собора была полностью забита, как и район Сент-Эндрюс-Хилл – люди под зонтиками упорно шли полюбоваться на храм Оксфордских мучеников. Солдаты пытались отогнать зевак, однако численное преимущество было на стороне последних, и всеобщий хаос стремительно нарастал. По Флит-стрит ползла, с трудом пробиваясь сквозь толпу, пожарная команда.
– Осталось около минуты, – бросил Сент-Ив. – Займи свое место, Финн.
Парнишка с готовностью оставил перископ и пристегнулся ремнем в кресле. Дождь накатывал волнами: в какой-то момент было ничего не разобрать, затем видимость снова восстанавливалась. Вдруг впереди сверкнула вспышка, однако отнюдь не молнии, а короткой прожилки пламени, которая пробила стену собора и полетела через черную пыль, оставляя за собой оранжевый след. Гондолу качнуло на ветру, и внезапно прямо перед дирижаблем выросла громада собора – до него оставалось сорок футов, тридцать, двадцать… Шар на бушприте вот-вот врежется в стекло.
Затем пыль прорезал еще один оранжевый след, на этот раз закручивающийся и отбрасывающий за собой разбегающееся кругами пламя. «Зажигательная пуля, – понял Сент-Ив. – Ну конечно». Средство более удобное, нежели греческий огонь. Не успел, однако, Лэнгдон толком обдумать данную идею, как следующая пуля разбила иллюминатор гондолы справа от него. Стекло брызнуло в стороны, и маленький снаряд упал на палубу. И тут Сент-Ива осенило, что Нарбондо мигом добился бы своего, попади пуля в оболочку огромного аэростата. Представив себе последствия взрыва наполненного водородом баллона, Лэнгдон осознал всю чудовищность собственной глупости…
