Текст книги "Скрижаль последнего дня"

Автор книги: Джеймс Беккер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

– Крис!

Он обернулся и увидел бывшую супругу. Одежда ее была в беспорядке, лицо перемазано грязью, смешавшейся со слезами и потом, ноги босы. Тем не менее Бронсон подумал, что никогда еще не встречал более прекрасной женщины.

– О господи, Анджела! – Он шагнул вперед и притянул ее к себе. – Ты невредима.

– Есть такое дело, – пробормотала она и уткнула лицо в плечо Бронсона. Несколько мгновений, показавшихся обоим вечностью, они стояли, сжимая друг друга в объятиях, и не было им никакого дела до снующих вокруг прохожих.

– А как же «Хилтон»? – тихо спросил Бронсон, когда Анджела чуть отстранилась от него.

– У меня не вышло туда добраться. Должно быть, где-то наступила на битое стекло. Нога болит просто адски.

Теперь стало ясно, откуда взялась кровь на полу кабинки.

– Идти сможешь? – спросил Бронсон.

– Если только недалеко и небыстро.

Бронсон огляделся. На улице было полным-полно людей, полицейских машин стало уже четыре, а сотрудников полиции с оружием в руках он насчитал по меньшей мере с дюжину. Уж здесь и сейчас Анджела наверняка будет в полной безопасности.

– Пойдем сюда, – решил Бронсон и махнул рукой в сторону еще работающего кафе с несколькими свободными столиками внутри.

Анджела обхватила его за плечи и, прихрамывая, заковыляла к входу. Бронсон открыл дверь и усадил Анджелу за первый же незанятый столик. Подошедшему официанту он заказал бренди.

– Оставайся здесь, – сказал он и поднялся на ноги, – а я пойду поищу машину.

– Хорошо. Я просто мечтаю быстрее забраться в постель.

Но Бронсон отрицательно покачал головой.

– Извини, но сегодня тебе не придется поспать, по крайней мере в Тель-Авиве. Нам нужно как можно скорее убираться отсюда. То, что Якуб и его «шестерка» оказались здесь, – вовсе не случайность. Им каким-то образом удалось выяснить, в какой отель мы перебрались. Я сейчас сгоняю туда и быстренько заберу вещи. – Он встал. – Оставайся здесь и никуда не уходи. Я быстро – одна нога здесь, другая там, – а потом мы уедем из города.

59

– Крис, но как все-таки Якуб может быть жив? – спросила Анджела. Она возвращалась к этой теме уже не в первый раз за казавшуюся бесконечно долгой и крайне неуютную ночь. – Ты точно уверен, что это был он?

Они сидели в машине на парковке возле дневного ресторана на окраине Иерусалима и ждали открытия, чтобы позавтракать.

После того как Бронсон, оставив Анжелу в кафе, подъехал к отелю «Хилтон», он, насколько это было возможно, внимательно осмотрел окрестности, но не заметил ничего подозрительного и быстро прошел внутрь. Собрав свой и Анджелы скромный багаж, он расплатился с несколько озадаченным его стремительными действиями ночным портье, сунув ему несколько банкнот, и уехал прочь. Никаких признаков слежки он так и не обнаружил. Собственно, с тех пор они практически все время находились в пути. Оказалось, что найти пару свободных номеров, если являешься в отель в Израиле после полуночи, весьма и весьма проблематично. В конце концов Бронсон оставил бесплодные попытки и решил ехать в Иерусалим. И вот теперь они расположились на парковке у ресторана, чтобы скоротать время до начала нового дня. Место казалось ничуть не хуже и не лучше любого другого.

Как только они остановились, Бронсон очень аккуратно промыл рваную рану на левой ступне Анджелы. Порез оказался не слишком глубоким, но явно болезненным. Бронсон наложил ватный тампон и закрепил его лейкопластырем – медикаменты он купил в круглосуточно работающей аптеке в Тель-Авиве. Анджела натянула пару кроссовок и попробовала сделать несколько шагов. Хотя выглядели кроссовки, мягко говоря, не очень изящно, но теперь Анджела могла, по крайней мере, снова ходить. Бегать же в ближайшее время ей не придется. Она на это надеялась.

Бронсон вздохнул:

– Видишь ли, Якуб не из тех людей, чье лицо можно легко позабыть. И – я не говорил тебе этого раньше, но лично мне кажется очень странной та легкость, с которой Джалал Талабани спас нас тогда в Рабате. Понимаешь, одному человеку – пусть даже ему на руку сыграл элемент неожиданности – довольно трудно справиться с тремя вооруженными бандитами, особенно если он схватился с ними в доме, в котором никогда прежде не бывал. Я думаю, что у него был помощник, и единственное разумное объяснение заключается в том, что помог ему не кто иной, как сам Якуб.

– Но ведь Талабани на самом деле убил этих людей? – все еще не веря, спросила Анджела.

– В этом нет никаких сомнений. Я лично проверил тело Ахмеда.

Анджела содрогнулась.

– Получается, Якуб готов был пожертвовать по меньшей мере тремя своими людьми: Ахмедом и теми двумя, которых мы видели в самом доме? Но ради чего?

– Чтобы убедить нас, что он – Якуб, я имею в виду, – мертв; чтобы мы почувствовали облегчение и беззаботно направились в приготовленную им ловушку. Слово «безжалостный» вряд ли в полной мере характеризует его поступок. Он хотел, чтобы мы – или скорее ты – настолько сосредоточились на поисках Серебряного Свитка и Моисеева Завета, что позабыли бы обо всем на свете, помчались в Израиль и привели его прямиком к реликвиям. И, надо признать, план его оказался весьма неплох: ведь ты действительно использовала все свои возможности, помощь знакомых, чтобы вплотную приблизиться к разгадке. Все, что оставалось сделать Якубу, это просто следовать по твоим пятам – чем он и занимался.

– Но этот человек, он пытался тебя убить.

– Знаю, – кивнул Бронсон. – Я могу только предположить, что Якуб, вероятно, потерял терпение. Он хотел меня убить, чтобы затем похитить тебя. А дальше он попытался бы заставить тебя рассказать, где искать артефакты.

В свете раннего утра лицо Анджелы казалось бледным, как у покойника.

– Боже мой… Крис, я так рада, что ты сейчас здесь со мной. Этот Якуб просто приводит меня в ужас. Ему даже не пришлось бы меня пытать – достаточно один раз взглянуть на его лицо, и я сразу же рассказала бы ему все-все.

Бронсон отвернулся от проходящей за парковкой дороги. Все то время, что они здесь находились, он постоянно следил за проезжающими автомобилями – чтобы в любой момент быть готовым ударить по газам. Теперь же взгляд его остановился на Анджеле.

– Послушай, – сказал он, – если ты вдруг захочешь прямо сейчас оставить эту затею, то никаких проблем. Через несколько часов мы уже можем сидеть в самолете, направляющемся из Бен-Гуриона в Великобританию, можем никогда больше не возвращаться в Израиль и выкинуть из головы все эти утраченные реликвии. Выбор за тобой. Я соглашусь с любым твоим решением.

Некоторое время Анджела ничего не отвечала, а просто сидела, чуть опустив голову, и нервно сжимала лежащие на коленях руки – с нее можно было бы писать Мадонну. Наконец она качнула головой и повернулась к Бронсону.

– Нет, – твердо заявила Анджела. – Я знаю, что если сейчас отступлюсь, то потом всю жизнь буду об этом сожалеть. Это величайший шанс в моей карьере – да что там говорить, в карьере любого археолога, – и я просто не могу вот так взять и все бросить. Нам только нужно быть уверенными, что мы на шаг опережаем Якуба и банду его головорезов с пушками. А это, Крис, как раз твоя работа, – прибавила она с легкой усмешкой.

– Ну, тогда все в порядке, – облегченно произнес Бронсон и тоже улыбнулся. – Значит, если ты настроена так решительно, давай определимся, куда ехать дальше. Конечно, только после того, как это заведение откроется и мы сможем в себя что-нибудь закинуть.

Пока он говорил, внезапно замигала и зажглась в полную силу вывеска над рестораном, а внутри задвигались тени.

– Наконец-то, – пробурчал Бронсон. – Давай уже поедим.

Час спустя они, сытые и довольные, возвращались к машине.

– Есть какие-нибудь мысли? – садясь за руль, поинтересовался Бронсон. Анджела прихватила с собой в ресторан несколько листков с записями и внимательно изучала их во время завтрака, не проронив при этом почти ни слова.

– Возможно. Подожди еще пару минут.

Бронсон резко тряхнул головой, словно только что принял решение, и наклонился к Анджеле.

– Можно задать тебе вопрос? Достаточно личный.

– Ну… да, – осторожно протянула она. – Спрашивай.

– Йосеф Бен Халеви. Ты ведь работала с ним?

– Да. Думаю, лет пять назад. А что такое?

– Значит, на самом деле ты не особенно хорошо его знаешь?

Анджела задумчиво пожала плечами:

– На самом деле – не очень. Просто работали вместе.

– Понятно. Просто… не знаю, как это сказать… в общем, мне он не особо понравился. Есть в нем такое, будто он скрывает что-то. И не понравилось мне, как он подступался с разных сторон, пытаясь разузнать, что же мы на самом деле ищем.

Анджела покачала головой:

– Он же специализируется на древних языках и истории Израиля. Вопросы, которые мы задавали, не могли не пробудить в нем любопытство. Вероятно, он почувствовал, что мы идем по многообещающему следу, и хотел бы тоже поучаствовать в наших поисках. Я уверена, все дело только в этом. – Она улыбнулась и прибавила: – Но ты же не ревнуешь?

– Нет-нет, ни в коем случае, – решительно ответил Бронсон. – Просто не хотелось бы больше привлекать его к нашему расследованию. Я ему действительно не доверяю.

Анджела снова улыбнулась и подумала, насколько это мгновенно возникшее недоверие Бронсона к Бен Халеви вызвано несомненной физической привлекательностью израильского ученого и насколько является проявлением никогда не дремлющего инстинкта полицейского. Не то чтобы Анджела подозревала, что Йосеф ведет какую-то двойную игру, – просто она вдруг поняла: наверное, лучше будет не делиться с ним лишней информацией теперь, когда они – она на это надеялась – подошли совсем близко к цели поисков.

– Так вот, – сказала она и обратилась к своим записям, – я попыталась поставить себя на место сикариев, представить, как бы действовала я сама, окажись в 73 году нашей эры. Им необходимо было спрятать три крайне важные для всего еврейского народа реликвии. Одну они оставили в пещере в Кумране. На первый взгляд это не самое подходящее место, чтобы что-то укрыть, но, как мы знаем, Медный Свиток пролежал там, никем не обнаруженный, две тысячи лет. С двумя оставшимися реликвиями – Серебряным Свитком и Заветом Моисеевым – они направились куда-то дальше. Куда же? Надо заметить, что даже тогда Иерусалим был самым значительным городом во всей Иудее, потому не будет большой ошибкой предположить, что сикарии могли спрятать два артефакта в этом городе.

– Но в таком случае, – возразил Бронсон, – их бы уже давно обнаружили. Почти все это время, все два тысячелетия, Иерусалим постоянно кто-то захватывал, потом снова терял. Как такой заметный предмет, как Серебряный Свиток, смог бы пролежать столько времени ненайденным?

– Первое известное поселение на месте современного Иерусалима, – объяснила Анджела, – возникло примерно за 3500 лет до Рождества Христова, но я, собственно, не имела в виду, что реликвии спрятали в городе. Более вероятно, что они были спрятаны под ним. Весь Иерусалим, включая Храмовую гору, напоминает настоящие соты. Под землей всюду прорыты туннели. В 2007 году археологи, искавшие древнюю дорогу из Иерусалима, наняли для раскопок бригаду рабочих, и те обнаружили небольшую дренажную канаву, которая привела к неизвестному ранее большому туннелю. Он уходил от Храмовой горы, судя по всему, аж до реки Кидрон, а возможно, и еще дальше – к Силоамскому бассейну на южной окраине Иерусалима. Этот туннель мог использоваться жителями, для того чтобы выбраться из города во время римской осады 70 года; и также этим путем могли быть вынесены некоторые сокровища из иерусалимского Храма. Река Кидрон, или, как ее называют, Вади-Кидрон,[28]28
  Строго говоря, название Вади-Кидрон относится к долине, которая к югу от Иерусалима соединяется с западной долиной Гинномской и в виде пустынного глубокого ущелья спускается к Мертвому морю. По этой долине и течет поток, или ручей, Кидрон (Кедрон).


[Закрыть] идет на восток от города к Мертвому морю, но на полпути разделяется на два рукава – один в итоге впадает в Мертвое море, а второй держит курс прямо на Хирбет Кумран.

– Опять Кумран, – пробормотал Бронсон.

– Он самый. Согласно одной из гипотез, когда римляне осадили Иерусалим, пользующиеся особым доверием иудейские священники и воины собрали вместе все свитки, хранившиеся во Втором Храме, и по тому самому туннелю бежали в Кумран, где и спрятали все в пещерах рядом с поселением. Впоследствии реликвии получили известность как Свитки Мертвого моря. Вполне убедительное предположение – ничем не хуже любого другого.

– Да, но нас-то интересуют несколько другие реликвии. Где они могут быть, как ты думаешь?

– Есть у меня мыслишка. Очевидно, что люди, спрятавшие Серебряный Свиток, не могли догадываться, какие бурные события развернутся вокруг Храмовой горы спустя тысячелетия. Однако весьма вероятно, что они выбрали в качестве надежного места для укрытия артефактов одну из существовавших тогда систем туннелей под скалой или рядом с ней. Учитывая сегодняшнюю политическую обстановку в Иерусалиме, у нас нет никакой возможности получить доступ в туннели, пролегающие под Храмовой горой. Более того, даже самые честные и добросовестные израильские археологи также лишены этой возможности.

Но надпись на глиняных дощечках совершенно четко указывает на вполне определенное место под землей – на резервуар. Если я не ошибаюсь, по последним подсчетам, в пещерах и подземных полостях под Храмовой горой выявлено что-то около сорока пяти различных резервуаров, так что гипотеза наша вполне правдоподобна. Я думаю, что сикарии, которые прятали реликвии, преднамеренно выбрали место под горой, которую сегодня представители трех крупнейших мировых религий – христианства, иудаизма и ислама – считают самым священным местом в Иерусалиме, а возможно, и во всем мире.

– Но какой именно резервуар? – спросил Бронсон. – Если, как ты говоришь, их больше сорока, а нам в туннели не попасть, то получается, что мы приплыли? Даже если бы нам удалось точно выяснить, в каком резервуаре находятся реликвии, все равно мы не смогли бы их достать.

– Не совсем так, – произнесла Анджела, и на губах ее заиграла улыбка. – Я внимательно изучила наш перевод текста и обнаружила один интересный факт. В надписи говорится не «резервуар», а «Резервуар» – с большой буквы. Это значит, что речь идет о каком-то особенном резервуаре, местонахождение которого всем было бы хорошо известно. А в начале первого тысячелетия возле Храмовой горы существовало одно место, про которое все точно знали – это резервуар. И автор надписи определенно тоже про него знал.

– И что же это за место?

– Туннель Езекии, – ответила Анджела. – Надеюсь, ты любишь водичку?

60

– Они появились. – Молодая женщина, сидевшая в холле одного из отелей Тель-Авива, опустила газету и, слегка наклонив голову, приблизила губы к прикрепленному к лацкану куртки миниатюрному микрофону. – Вот уже выходят из отеля, все трое. Иду за ними.

Отель находился под пристальным наблюдением агентов «МОССАДа» с того самого момента, когда Хокстон, Декстер и Бэверсток прилетели в Тель-Авив из Лондона.

– Понял. Внимание: всем группам перейти в состояние боевой готовности. Как поняли?

Один за другим члены групп наблюдения подтвердили, что приказ получили и находятся на связи.

Леви Барак, сидевший на пассажирском сиденье припаркованного ярдах в семидесяти от входа в отель седана, внимательно рассматривал здание отеля в компактный бинокль. Вот в дверях появились трое мужчин и двинулись в противоположном от наблюдателя направлении. Через несколько секунд из отеля вышла невысокого роста темноволосая женщина с зажатой под мышкой газетой и зашагала следом за мужчинами, сохраняя дистанцию около пятидесяти ярдов.

– Отлично. Ты знаешь, что делать, – сказал в микрофон Барак. – Держи меня в курсе, – добавил он и вышел из машины.

Англичане, похоже, не замечали, что за ними ведется слежка, и спокойно направлялись к небольшой автостоянке – собственного гаража или парковки у отеля не имелось.

Барак некоторое время стоял на тротуаре и наблюдал за тем, как его специалисты по ведению наружного наблюдения неторопливо занимают свои позиции на самой парковке и у всех выездов с нее.

Через полминуты с территории парковки на дорогу вырулил белый автомобиль. Несколько секунд спустя в хвост ему аккуратно пристроились и не спеша двинулись следом мощный мотоцикл и неприметный седан. Как только вся вереница скрылась из виду, Барак решительно зашагал к входу в отель.

Меньше чем через пять минут в холл отеля вошел человек в форме техника. В руке он нес объемистый чемоданчик. Барак кивнул ему и подошел к стойке, где его уже поджидал, держа наготове универсальный ключ, управляющий. Все трое затем сели в лифт, и управляющий нажал на кнопку третьего этажа.

Первое, что бросилось в глаза Бараку, когда они вошли в номер Тони Бэверстока, был стоящий на столе возле окна ноутбук. Он поманил рукой «техника». Тот подошел и включил компьютер, но еще до того как начала загружаться операционная система, на экране появилось окошечко с запросом пароля. «Техник» что-то раздраженно пробормотал. Он понимал, что угадать пароль невозможно. Кроме того, компьютер мог быть снабжен устройством, регистрирующим попытки ввода неверного пароля. Посему лучшим решением было просто выключить ноутбук, что «техник» и сделал. Существовал и более легкий способ узнать, что им было нужно.

Из кармана чемоданчика он достал компакт-диск и вставил его в CD-привод ноутбука. На диске была записана хитрая программа, которая запустит компьютер независимо от того, какой софт имеется на жестком диске, а также в обход запроса пароля. «Техник» уселся за стол, снова включил ноутбук и уставился на экран. После того как система загрузилась, открылся доступ ко всем хранящимся на винчестере файлам и папкам. «Техник» подключил к одному из USB-портов внешний жесткий диск с большим объемом памяти и переписал на него все файлы, какие смог найти на ноутбуке, а также электронные письма и список веб-сайтов, посещенных пользователем за последнее время. Пока шел процесс копирования, «техник» быстро просмотрел папки, в которых наиболее вероятно было обнаружить какую-либо информацию, в частности изображения глиняной дощечки. Главным образом его заинтересовали папки «Мои документы» и «Мои рисунки», но обнаружить что-нибудь ценное или хоть какую-то информацию о дощечках он не смог.

– Нашел что-нибудь? – спросил Барак. В руках он держал несколько листков бумаги.

– Ничего конкретного, – пожав плечами, ответил «техник», потом отсоединил внешний винчестер и убрал его в чемоданчик. Он знал, что, если на компьютере имелась интересующая их информация, специалисты в Глилоте обязательно ее найдут.

«Техник» закрыл чемоданчик и вышел из номера – его работа была закончена. Барак кивком головы попрощался с коллегой и обежал комнату взглядом. Нельзя сказать, чтобы его поиски оказались особенно продуктивными, тем не менее в небольшом чемодане в платяном шкафу он обнаружил наполовину пустую коробку из-под девятимиллиметровых патронов «парабеллум». Эти трое англичан беспокоили его все больше и больше. Также Барак нашел несколько листков, на которых неразборчивым почерком был записан какой-то текст. Из бесед с Эли Нахманом и Йосефом Бен Халеви он знал, что текст этот, возможно, является частью надписи на глиняной дощечке – той, которую они с таким усердием искали.

На одном из листков взгляд Барака привлекли два слова, которые, казалось, стояли особняком от остального текста: «Туннель Езекии». Прочитав их, он немедленно связался по телефону со старшим группы наблюдения за англичанами. Надо было принять во внимание эту неожиданную подсказку.

Сегодня утром Бараку позвонил Бен Халеви и передал содержание своей состоявшейся накануне вечером беседы с двумя другими англичанами – Кристофером Бронсоном и Анджелой Льюис, – вовлеченными в историю с древними иудейскими святынями. Дела, похоже, складывались таким образом, что либо одна, либо другая группа искателей древностей может в самом ближайшем будущем вплотную подойти к обнаружению бесценных реликвий. Агентам «МОССАДа» оставалось только спокойно сидеть и следить за развитием событий, чтобы в последний момент появиться и взять ситуацию под свой контроль. Пока вроде бы все шло так, как и предполагал Барак.

Он достал из кармана портативный сканер и отсканировал интересовавшие его страницы, после чего положил листки обратно на стол точно так же, как они и лежали. Окинул напоследок комнату взглядом, кивнул управляющему и вышел в коридор.

61

– Это он? – обмахивая лицо шляпой, спросил Бронсон. Они с Анджелой прошлись по магазинам и теперь оба были одеты в футболки и шорты и обуты в пляжные шлепанцы фирмы «Crocs». Кроме того, в руках Бронсон держал водонепроницаемую сумку, в которой лежали фонарики и запасные батарейки.

Они стояли почти у самого дна имеющей форму буквы V Кидронской долины и смотрели вдаль, в направлении палестинской деревни Сильван. Внизу и справа внимание Бронсона привлекла каменная лестница, которая круто спускалась к сложенной из каменных блоков арке, за которой начиналась сплошная чернота.

– Да, это его начало, – подтвердила Анджела. – Здесь находится проход к источнику Гихон. Туннель является настоящим шедевром инженерного искусства, особенно если принять во внимание, что возраст его насчитывает почти три тысячи лет. Иерусалим расположен на холме, благодаря чему его защитникам было довольно легко оборонять город. Но им приходилось сталкиваться с одной серьезной проблемой: основной источник водоснабжения находился здесь, в Кидронской долине (он сейчас перед нами), на некотором расстоянии от городских стен. Таким образом, осада – а это был самый распространенный способ взятия большинства неприятельских укреплений – всегда заканчивалась сдачей города по той простой причине, что запасы воды в нем рано или поздно неизбежно подходили к концу.

В середине девятнадцатого века американский ученый по имени Эдвард Робинсон открыл туннель, который впоследствии стал известен как Туннель Езекии. Он назван так в честь правителя Иудеи, который и построил его около 700 года до нашей эры. Еще его называют Силоамским туннелем, поскольку он идет от источника Гихон к Силоамскому бассейну. Очевидно, что туннель должен был играть роль акведука, водопровода для доставки воды в город. Он имеет более или менее форму буквы «S», в длину примерно треть мили и на всем протяжении имеет уклон примерно один градус, чтобы вода гарантированно текла в нужном направлении.

Строительство туннеля должно было быть очень серьезным предприятием, если принять во внимание, какими инструментами, насколько нам известно, пользовались в то время местные жители. Современные теории гласят, что на самом деле туннель был на большей своей части образован естественной пещерой, стены которой строители просто слегка расширили. Возле одного из выходов[29]29
  Со стороны Силоамского бассейна.


[Закрыть] была обнаружена надпись, гласящая, что строительство вели две группы рабочих, и они пробивались с противоположных сторон навстречу друг другу. Воды источника Гихон теперь были направлены внутрь городских стен. В общем-то, это больше легенда, но примерно то же самое утверждается в Библии.

Но в 1867 году офицер британской армии Чарльз Уоррен, проводивший исследования Туннеля Езекии, наткнулся на другое, значительно более древнее сооружение. Впоследствии оно получило название «Шахта Уоррена». Оно состоит из системы туннелей, которые начинались внутри городских стен и заканчивались вертикальной шахтой прямо над Туннелем Езекии возле источника Гихон. Таким образом, горожане могли набирать воду в туннеле, не выходя за пределы городских стен. Определить точное время постройки этого сооружения оказалось непросто, но, в общем-то, большинство сходится во мнении, что оно относится к десятому веку до нашей эры.

– Ого, – воскликнул Бронсон. – Три тысячи лет – это очень приличный возраст. И я так полагаю, ты будешь настаивать, чтобы мы там тщательно все обследовали. – Он без особого энтузиазма посмотрел на разверзнутый зев прохода к источнику. – Ну, давай приступим. Говоришь, там будет сыро?

– Именно поэтому мы так с тобой и оделись. Это тебе не просто сырой туннель. Это на самом деле акведук. В лучшем случае нам придется пробираться вброд, а если будет по-настоящему глубоко – возможно, что надо будет и плыть.

– Потрясающе, – пробормотал Бронсон и зашагал к ступеням.

Они спустились по каменной лестнице, прошли под аркой и остановились на несколько секунд, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте.

– Похоже, здесь глубоко, – заметил Бронсон, всматриваясь в воду, которая в окружающем сумраке казалась почти черной. – И вода холодная, – прибавил он.

Затем он расстегнул молнию на сумке и вытащил два фонарика. Убедился, что оба светят достаточно ярко, протянул один Анджеле и снова закрыл сумку, в которой также лежали запасные батарейки.

– Надеюсь, что продавец в магазине не ошибся и эти фонари действительно водонепроницаемые, – сказал Бронсон.

– Пока будет работать хотя бы один, с нами все будет в порядке. Там нет никаких боковых ответвлений, так что нужно только идти и идти вперед, пока не доберемся до противоположного конца.

– Напомни, пожалуйста, что, по-твоему, мы можем здесь найти.

– Хорошо, – согласилась Анджела. – Когда сикарии искали место, где спрятать Серебряный Свиток, этот туннель существовал уже без малого восемь сотен лет. Как мне кажется, упоминание в надписи на дощечках о резервуаре может означать, что свиток спрятан именно здесь. Соответственно, мы будем искать трещины в скале, в которые могли что-то засунуть, или искусственные углубления, выдолбленные сикариями. Если захоронка находится где-то в туннеле, я надеюсь, что археологи могли ее пропустить, – ведь все поголовно исследователи считают, что это просто акведук и ничего более. Насколько я знаю, никто и никогда не пытался всерьез искать здесь артефакты по той простой причине, что никто, находясь в здравом рассудке, не станет ничего прятать в колодце или водном резервуаре.

– Только нам-то известно, что такие люди нашлись.

– Совершенно верно. – Анджела немного поколебалась и добавила: – Поскольку это была моя идея, может, пустишь меня вперед?

Бронсон сразу же вспомнил, что Анджела никогда не любила темноту и замкнутые пространства, и, мягко дотронувшись до ее плеча, сказал:

– Нет, я пойду вперед. – Включил фонарик и вошел в темную воду.

– Не ударься головой, – предупредила Анджела. Она следовала вплотную за Бронсоном. – Здесь в самых низких местах расстояние до верха туннеля меньше пяти футов.

Пройдя несколько шагов, они оба оказались в воде (и холодной воде!) уже по колено. В свете фонариков видны были стены и потолок из серо-бурого камня. Их поверхности усеивало множество маленьких белых пятнышек.

– Эти следы оставили кирки и прочий инструмент рабочих, которые пробивали туннель по приказу царя Езекии, – объяснила Анджела.

– Да, ты права. Это действительно было грандиозное предприятие, – заметил Бронсон, в то время как они все дальше углублялись в темноту. Голос его отразился от стен и потолка слабым эхом.

Внезапно в свете фонарика Бронсон увидел, что влево от основного туннеля отходит другой туннель, поуже. Высота его постепенно уменьшалась. Нагнувшись, Бронсон свернул в это ответвление и, подсвечивая себе фонариком, двинулся вперед. Туннель вдруг резко закончился, но вверху, над головой, в потолке оказалось отверстие. Бронсон остановился и прижался к стенке, чтобы пропустить Анджелу.

– Это что такое? – спросил он. – Похоже на какой-то вертикальный туннель или шахту.

– А это и есть шахта. Мы сейчас стоим с тобой не где-нибудь, а на дне Шахты Уоррена. Над нами находится то самое место, куда приходили набрать воды жители Иерусалима. Ведра они опускали в эту вот шахту.

Бронсон и Анджела осветили вертикальные каменные стены, и у Криса в предвкушении открытия сердце сильнее заколотилось в груди. Однако ничего похожего на укромный тайник им обнаружить не удалось.

– Я бы, честно говоря, очень удивилась, если бы мы здесь что-нибудь нашли, – охладила его пыл Анджела. – Этот участок хорошо изучен, так же как и шахта, причем с обеих сторон. Если свиток спрятан в туннеле, то в более укромном месте.

Они выбрались из бокового прохода и продолжили путь по основному туннелю. Высота его и ширина, а также уровень воды значительно варьировались на разных участках. Было очень темно и очень холодно, так что и Бронсон, и Анджела дрожали всем телом; их одежда промокла насквозь. Крис с сожалением подумал, что вместо легоньких футболок и шорт следовало бы надеть гидрокостюмы и высокие болотные сапоги. Они шли и шли вперед; температура воздуха продолжала падать, а уровень воды все повышался. Бронсона уже просто колотило от холода, а в голову начала закрадываться мыслишка: сколько еще они смогут вытерпеть?