Текст книги "Скрижаль последнего дня"
Автор книги: Джеймс Беккер
Жанры:
Крутой детектив
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Бен Халеви тяжело вздохнул, и Бронсон понял: он думает обо всех кровавых беспорядках последних лет, о непрекращающихся боях между палестинцами и израильтянами.
Анджела слегка наклонилась к своему израильскому коллеге и посмотрела на него.
– Йосеф, еще один, последний вопрос. Что ты думаешь о Медном Свитке? По-твоему мнению, это действительно список реально существовавших сокровищ или же просто чей-то розыгрыш?
Бен Халеви чуть заметно улыбнулся:
– На этот вопрос ответить довольно легко. Я думаю, большинство исследователей убеждены, что Медный Свиток представляет собой подлинный список реальных сокровищ. Высказывалось также предположение, что он создавался с целью сохранить сведения о потайных местах лишь на непродолжительной срок; то есть предметы эти должны были быть обнаружены буквально через несколько месяцев, максимум лет, после того как их спрятали. Но если принять такое объяснение, возникает вопрос: почему авторы текста не написали его на обычном папирусе? Зачем они затратили столько усилий и столько времени на изготовление документа, который явно предназначался, чтобы существовать целую вечность, если намеревались записать текст, актуальный всего лишь в течение нескольких лет?
Теперь, если Медный Свиток – подлинный список с указанием мест захоронения сокровищ, тогда выходит, что упоминаемый в нем другой документ, так называемый Серебряный Свиток, тоже реально существовал. И в этом случае аргументация в пользу того, что, дескать, захоронение предназначалось на короткий срок, не выдерживает никакой критики. Зачем было создавать Медный Свиток и еще один, возможно серебряный, свиток, чтобы записать на них такую недолговечную информацию? До сих пор никто не привел убедительных доводов, объясняющих это противоречие.
Единственное правдоподобное предположение, которое я слышал, заключается в том, что для расшифровки заложенного в них смысла два свитка необходимо читать совместно. Другими словами, Серебряный Свиток должен, несомненно, указывать в целом на район, в котором было спрятано нечто, а затем более подробная информация на Медном Свитке уже приведет непосредственно к месту. При таком раскладе было бы разумно спрятать два свитка порознь, и, как мы знаем, именно так и поступили их авторы – нигде в Кумране не обнаружено никаких следов Серебряного Свитка.
Бронсон и Анджела обменялись быстрыми взглядами. Бен Халеви фактически подтвердил те выводы, к которым они сами пришли на основе изучения надписи на глиняных дощечках.
– В некоторой степени, – закончил рассказ израильский ученый, – данная гипотеза подтверждается тем обстоятельством, что Медный Свиток фактически не был спрятан. Его просто оставили в пещере вместе со множеством других свитков. И в его тексте упоминается о Серебряном Свитке, который где-то хорошо запрятан. Но был ли вообще Серебряный Свиток? Не могу утверждать наверняка, но мы знаем, что Медный Свиток реально существует, и, в общем-то, научный мир склонен считать, что надпись на нем подлинная. Все это заставляет меня думать, что вполне может существовать и другой документ, второй свиток, где-то надежно спрятанный. К несчастью, мы даже приблизительно не представляем, где.
Бен Халеви посмотрел на часы, встал из-за стола и попрощался, пожав руку Бронсону и поцеловав Анджелу.
– Уже поздно, а мне завтра работать, – сообщил он и потом прибавил: – У меня создалось такое впечатление, что вы чего-то недоговариваете. Похоже, вы напали на след какого-то интересного, возможно даже, знаменательного открытия. Пожалуйста, держите со мной связь, и если вам что-нибудь понадобится, я приложу все усилия, чтобы помочь.
57
– Где они? – сдерживаясь, тихо спросил высокий человек с парализованным лицом.
– Они выписались из отеля.
– Мне это уже известно, Мусаб, – по-прежнему спокойным голосом произнес Якуб. – Я тебя спрашивал о другом. Где они сейчас?
Мусаб – один из троих бандитов, которых Якуб выбрал себе в качестве подручных для израильской миссии, – вынужден был отвернуться, будучи не в силах выдержать пронизывающий насквозь взгляд босса.
– Не знаю, Якуб, – признался он. – Я никак не думал, что они съедут из отеля, ведь они забронировали номера на неделю.
– И что ты предпринимаешь?
– Я поручил одному из наших людей проверить все отели в Тель-Авиве. Мы найдем их, Якуб. Я обещаю.
Некоторое время высокий молчал, не отрывая пристального перекошенного взгляда от своего подручного.
– Не сомневаюсь, что найдете, – произнес он наконец. – Меня беспокоит только один вопрос: когда? Сейчас мы не знаем, где они, следовательно, не можем знать, что они делают. Короче, можно считать, что мы их потеряли.
– Якуб, как только я что-то узнаю, немедленно тебе сообщу.
– А если они перебрались в Иерусалим? Или в Хайфу? Или в какое-то другое место в Израиле? Или вообще покинули страну и мотаются сейчас по Ближнему Востоку? Что тогда?
Смуглая кожа на лице Мусаба побледнела. Очевидно было, что подобного развития событий он не предполагал.
– Мусаб, я хочу, чтобы их нашли, причем хочу, чтобы это было сделано немедленно. А потом мы их схватим – возможно, им уже удалось отыскать артефакты. Но даже если и не удалось, пора им рассказать все, что они знают. Тебе понятно?
Мусаб энергично затряс головой.
– Я прямо сейчас поручу своему человеку начать поиски в других местах.
Якуб тем временем повернулся ко второму подручному, стоящему возле двери номера.
– Пойди найди машину, – приказал он. – Проедемся по городу – возможно, нам удастся их обнаружить. Большинство отелей расположено в западной части, возле морского побережья.
– Хочешь, чтобы я тоже поехал? – спросил Хассан. Он лежал на кровати и прижимал набитый льдом пакет к здоровенной шишке на голове в том месте, куда пришелся удар тяжелым фонарем Бронсона.
– Нет, – бросил Якуб, – лежи где лежишь. – Он снова посмотрел на Мусаба. – Когда выследишь их, позвони мне на мобильник.
– Я разыщу их не позднее чем через час, обещаю.
– Ну, я надеюсь. Учти: от твоего успеха теперь зависит твоя жизнь. Но я буду великодушен и дам тебе не час, а полтора.
Когда Мусаб потянулся за телефоном, руки его тряслись.
58
– Мы можем извлечь из беседы какую-то пользу? – поинтересовался Бронсон.
Они вышли из бара, в котором встречались с Йосефом Бен Халеви, и теперь не торопясь возвращались по улочкам Тель-Авива в свой отель. Вечер стоял теплый, и город гудел; десятки людей сновали по тротуарам, двигаясь каждый по своим делам, или же стояли кучками возле злачных мест и беседовали. Бронсон с мимолетным сожалением подумал, как было бы здорово оказаться в Израиле в настоящем отпуске и беззаботно брести в отель под руку с Анджелой после романтического ужина. В реальности же он вынужден был постоянно поглядывать по сторонам: не преследуют ли их подозрительные личности, а все мысли и его, и Анджелы были заняты тем, откуда начать поиски двух почти что мифических реликвий, которые, как считалось, были утрачены для человечества на протяжении более чем двух тысячелетий.
– Безусловно. Теперь вся история начинает приобретать смысл, – сказала Анджела. – Видимо, когда сикарии совершили налет на Эйн-Геди, они нашли там не только провизию и оружие, но и что-то еще, о чем, собственно, и сообщает нам надпись. Не исключено, что в Эйн-Геди они захватили все бесценные реликвии, о которых говорится в текстах на глиняных дощечках. Есть относящиеся как раз к тому времени исторические свидетельства, согласно которым некие ценности вывезли из Иерусалима, чтобы укрыть их на время непрекращающейся войны с Римской империей. Как нам сказал Йосеф, Эйн-Геди в те годы являлся важным (возможно, даже наиболее важным) еврейским поселением вблизи Иерусалима, потому вполне возможно, что именно его выбрали в качестве места для укрытия сокровищ. Но вот вернуться в Храм (или откуда там они были доставлены) они не успели, и виной тому стали сикарии, разграбившие оазис и унесшие с собой все, что только смогли. И, согласно расшифрованной нами надписи с глиняных дощечек, в числе украденного совершенно однозначно были Медный и Серебряный Свиток, а также дощечки из храма в Иерусалиме.
– Стало быть, мы на правильном пути?
– Совершенно верно. И теперь нам остается только определиться, откуда начинать поиски.
Минуту-другую они продолжали путь молча. Анджела была погружена в раздумья, а Бронсон продолжал пристально осматриваться по сторонам в поисках возможной слежки – или и того хуже. Однако, сколько он ни напрягал зрение, все люди вокруг казались самыми обычными и не представляющими ни малейшей угрозы, так что Бронсон стал постепенно успокаиваться. Вероятно, сработала их хитрость с внезапным переездом в другой отель и тем самым им удалось сбить людей Якуба – а он был уверен, что узнал бандита, напавшего на них в Кумране, – со следа.
Но ощущение спокойствия длилось недолго: ровно до того момента, когда они вышли на Нордау-авеню, широкий бульвар, идущий в восточном направлении от северной окраины Парка Независимости.
Бронсон и Анджела вышли на среднюю часть улицы, обсаженную деревьями, и им пришлось остановиться на краю проезжей части, чтобы пропустить большой поток машин. Последним среди них оказался двигающийся с небольшой скоростью белый «Пежо». В неярком свете уличных фонарей внутри машины можно было едва различить фигуры водителя и пассажира на переднем сиденье.
Когда «Пежо» поравнялся с ними, Бронсон окинул безразличным взглядом водителя, смуглолицего, черноволосого мужчину, которого он точно никогда прежде не видел. Мгновением позже пассажир, что-то оживленно говоривший в трубку мобильного телефона, наклонился вперед, и Бронсон смог более или менее отчетливо разглядеть его лицо. В ту же секунду мужчина в «Пежо» повернул голову и пристально посмотрел на Бронсона; на кратчайший миг глаза их встретились, а потом машина начала удаляться.
– Господи, – отшатнувшись, с трудом вымолвил Бронсон и схватил Анджелу за руку. – Там был этот чертов Якуб!
– Боже мой, нет, – простонала Анджела. – Но он же мертв. Как такое возможно?
Они развернулись и бросились бежать, и в то же мгновение Бронсон услышал за спиной пронзительный визг покрышек – «Пежо» резко затормозил. Затем последовал взрыв криков и ругани на арабском, и вот уже по тротуару застучали, приближаясь к ним, ботинки преследователей.
– Погоди! – крикнула Анджела, когда они добежали до южной стороны Нордау-авеню.
– Что такое? – Бронсон быстро посмотрел на нее, потом оглянулся назад, откуда они прибежали. Преследователь – а Бронсон видел только одного человека и был уверен: это не Якуб – находился максимум в пятидесяти футах от них.
Анджела схватила бывшего супруга за руку, скинула с одной ноги туфлю на высоком каблуке, потом нагнулась и сорвала вторую.
В эту самую минуту прозвучал выстрел и пуля звучно впечаталась в стену дома всего в нескольких дюймах над их головами и, срикошетив, улетела в темноту. Эхо выстрела отразилось от окружающих бетонных стен, вливаясь в общую вечернюю какофонию звуков.
– Господи, – прошептал Бронсон.
– Бежим, – швыряя туфлю на тротуар, закричала Анджела.
А в сотне ярдов позади Якуб обежал машину и прыгнул на водительское сиденье. Захлопнув дверцу, он рывком включил первую передачу, надавил на газ и вырулил на дорогу. На первом перекрестке он вывернул руль влево, и «Пежо», словно чертик из коробочки, вылетел на улицу прямо перед капотом движущегося автомобиля. Водитель последнего выразил свое негодование долгим раздраженным гудком в клаксон. Якуб не обратил на это ни малейшего внимания; он гнал машину по улице Дизенгоф и во все глаза выискивал следующий левый поворот, чтобы отрезать путь Бронсону и его бывшей жене.
Мусаб оказался верен своему слову. Его человек быстро обнаружил, в какой отель перебрались англичане, так что не прошло и часа, как Мусаб позвонил боссу и передал полученную информацию. Жизнь порой подкидывает самые причудливые сценарии: Якуб как раз возвращался в отель и разговаривал по телефону с подручным, а когда случайно поднял голову, обнаружил, что та самая парочка, которую он так страстно желал найти, стоит на тротуаре буквально в нескольких метрах перед машиной.
Якуб не был знаком с этим районом, но он рассудил, что если три раза повернуть налево, то в итоге непременно окажется на пути убегающих. На первую улицу (улица Базель) свернуть не удалось – перед ней висел «кирпич» и вереница машин пыталась из нее выехать, – но дальше была широкая улица Жаботинского. Якуб выехал на нее и чуть сбавил скорость, потом снова повернул налево и углубился в лабиринт узких улочек, вьющихся позади основных городских магистралей.
Он верил, что находится на верном пути.
Сразу же вслед за выстрелом окрестности огласились тревожными криками и воплями, и, когда Бронсон с Анджелой бросились бежать по улице Зангвилл, все пришло в движение: люди тоже бросились врассыпную, что-то истошно вопя на бегу. Смятение и паника мгновенно распространились по толпе, и Бронсон подумал, что это, возможно, сыграет им с Анджелой на руку. Одно дело преследовать двух бегущих, пусть и по оживленной улице, человек, и совсем другое – пытаться их догнать, когда все и каждый кругом что-то орут и куда-то мчатся.
Движение по улице Зангвилл было односторонним, и сейчас навстречу бегущим ехали три машины, которые начали быстро притормаживать, поскольку обезумевшие от страха люди стали выскакивать на проезжую часть, пытаясь понять, откуда раздался выстрел.
– Давай сюда, – махнув рукой, крикнул Бронсон.
Они обогнули капот передней машины, которая к этому моменту уже полностью остановилась, и выбежали на тротуар на противоположной, левой стороне Зангвилл. Привлеченная раздающимся снаружи шумом, прямо перед ними на улицу высыпала из бара небольшая группа гуляк. Не сбавляя скорости, Бронсон врезался в толпу, повалив одного из не соображающих, что к чему, выпивох на землю, но даже не остановился – лишь оглянулся на мгновение убедиться, что Анджела не отстает, и продолжил бег.
Преследующий их тип был вооружен пистолетом и уже продемонстрировал, что готов без раздумий пустить его в ход. Поэтому, сказал себе Бронсон, единственная их надежда на спасение заключается в том, чтобы бежать и бежать вперед. Конечно, план этот был так себе, но в данную минуту ничего лучшего Бронсон все равно придумать не мог. И еще он очень беспокоился за Анджелу. Пока что она не отставала, но стоит ей наступить босой ногой на случайный острый камешек или битое стекло – и пиши пропало. Нужно придумать, как оторваться от бандита из окружения Якуба либо попытаться его обезоружить.
Хорошо было уже то, что преследователь в них больше не стрелял. Вероятно, все-таки играл свою роль тот факт, что они находились на людной улице в толпе прохожих. Возможно, марокканец не хотел рисковать и попасть в ни в чем не повинного человека. А скорее всего, он просто спрятал пистолет, чтобы никто ничего не заподозрил. Поблизости вполне могут оказаться израильские полицейские или солдаты, а они без особого сожаления пристрелят человека, бегущего по людной улице с оружием наперевес.
Бронсон оглянулся, выискивая преследователя, но в мечущейся толпе разглядеть его не смог. Что же, теперь у них могли появиться неплохие шансы, по крайней мере, на некоторое время они получили передышку.
– Сюда, – тяжело дыша, прохрипел Бронсон. Он схватил Анджелу за руку и затащил в кафе.
Когда они, запыхавшись, ввалились в заведение, на них сразу уставились две дюжины глаз сидевших за столиками молодых израильтян.
Анджела, упершись руками в бедра, наклонилась вперед и, жадно глотая воздух, пыталась восстановить дыхание. Бронсон, едва они оказались внутри, обернулся к широкому окну и стал внимательно осматривать улицу в поисках вооруженного преследователя. За окном царил настоящий хаос, люди беспорядочно метались взад-вперед, и на несколько мгновений Бронсон подумал, что бандит, вероятно, потерял их след.
Но нет… Вот он – всего лишь футах в тридцати и направляется прямиком к дверям кафе. Он увидел Бронсона, и по лицу его скользнула тонкая улыбка.
Бронсон повернулся к Анджеле, схватил за руку и побежал, буквально волоча ее за собой, в глубь кафе. Там по правую руку располагался арочный проход, рядом с которым к стене была привинчена эмалированная табличка с двумя словами: одно, несомненно, на иврите, второе, судя по всему, на арабском. Ни одного, ни другого слова Бронсон прочитать не мог, зато чуть ниже висела еще одна табличка, значительно меньших размеров, с изображением двух фигурок: одной в костюме, второй в платье – общепринятое обозначение для уборной.
– Давай туда, – скомандовал Бронсон, – и запри дверь.
Но Анджела помотала головой и, задыхаясь, выговорила:
– Нет, я пойду с тобой.
– Не спорь. Без тебя я смогу бежать быстрее. Я выберусь через черный ход. Как только здесь все успокоится, выходи и возвращайся в «Хилтон». Встретимся там.
Он подтолкнул Анджелу, так что она буквально влетела в проход к туалетам, а сам рванул к двери черного хода и ногой вышиб замок. Дверь распахнулась и закачалась туда-сюда на противно скрипящих петлях. Бронсон выскочил из кафе и оказался в маленьком дворике на задах здания. С трех сторон дворик окружали грязные каменные стены, возле которых стояли деревянные ящики с пустыми бутылками. Справа призывно манила к себе полуоткрытая дверь, за которой просматривался узенький переулок. Перед тем как броситься бежать, Бронсон обернулся и посмотрел, что происходит в кафе.
Входная дверь широко распахнулась, и в заведение вошел черноволосый мужчина. Правую руку он уже засунул под куртку.
Бронсон инстинктивно пригнулся и кинулся вправо. В следующую секунду стекло в двери черного хода дождем брызг вылетело наружу. Звука бьющегося стекла было совершенно не слышно за гулко разнесшимся в тесном дворике эхом пистолетного выстрела. Кафе наполнили громкие вопли ужаса. Бронсон рискнул кинуть назад быстрый взгляд – ему необходимо было убедиться, что преследователь направляется именно к нему, – а потом бросился бежать. Во что бы то ни стало он должен увести разошедшегося бандита от Анджелы.
Бронсон проскочил через дверь в боковой стене и осмотрелся по сторонам. Выбора у него не было. Переулок оказался тупичком; он проходил по задам здания и упирался в кирпичную стену высотой в десяток футов. Бронсон побежал направо, назад, на улицу. Марокканский бандит выскочил из кафе и снова выстрелил. На этот раз пуля попала в стену, причем в такой опасной близости от головы Бронсона, что его всего обсыпало каменной крошкой.
По улице по-прежнему сновали толпы народа, но Бронсон понимал, что не может рисковать и пытаться затеряться среди прохожих. Он не сомневался, что подручный Якуба просто его пристрелит, а заодно может пострадать и оказавшийся на пути бандита невинный человек.
Бронсон упорно прокладывал себе путь сквозь людскую толпу, ныряя то влево, то вправо, потом наконец вырвался на свободное пространство и припустил по улице.
Якуб отчетливо слышал, как с совсем небольшим промежутком прозвучали два выстрела. Он как раз повернул налево на улицу Базель и направился обратно к побережью и вдруг увидел, как из примыкающей справа улицы на дорогу впереди выбегают мужчины и женщины и начинают в панике отчаянно метаться в разные стороны, едва не кидаясь под колеса автомобилей в поисках спасения.
Вдали Якуб услышал резкие звуки завывающих сирен. Кто-то – вероятно, один из сотрудников многочисленных кафе и ресторанов – позвонил в полицию, и марокканец понимал, что у него есть в запасе всего несколько минут, а потом весь район будет кишеть полицейскими.
Пожалуй, ему повезло, подумал Якуб. Бронсон с женщиной должны будут появиться именно здесь. Его подручный выступит в роли загонщика, заставляющего жертву бежать прямо в руки охотника. Теперь остается только сидеть и ждать, когда появится добыча. Своему человеку Якуб дал указания, что Бронсона можно будет убрать, но вот эту Льюис он хотел заполучить живой. Он был уверен, что сможет убедить ее рассказать все, что ему хотелось узнать. Жестокая кривая ухмылка появилась на его лице, когда Якуб представил себе эту радужную перспективу, но тут же исчезла. Для начала женщину нужно найти и схватить.
Он, как и водители машин перед ним, притормозил, а затем и вовсе остановил «Пежо» на краю проезжей части. Однако из машины Якуб выходить не стал. Он хорошо знал, насколько характерным и запоминающимся лицом обладает, поэтому показаться возможно будет, только если ничего другого не останется.
Почти машинально, не переставая внимательно разглядывать пробегающих мимо людей, Якуб опустил стекло на водительской двери, потом сунул руку во внутренний карман куртки и вытащил пистолет. Так же машинально передернул затвор, досылая патрон из магазина в патронник. Потом щелкнул расположенным слева на стволе предохранителем и расслабился, держа пистолет в правой руке чуть ниже уровня окна. Теперь ему оставалось только сидеть, смотреть и ждать.
Бронсон добежал до конца улицы, выскочил на Т-образный перекресток и повернул направо в направлении Хайярк, идущей параллельно береговой линии. По-прежнему вокруг в панике метались в разные стороны прохожие, но он не мог рисковать и замедлять бег. Бронсон понятия не имел, как далеко от него находится преследователь, и не осмеливался оглянуться, опасаясь, что может оступиться и упасть или врезаться во что-нибудь или в кого-нибудь.
Он обогнул группу молодых людей, которые стояли и во все глаза смотрели за тем, что происходит на улице, добрался до противоположного тротуара и припустил еще быстрее.
Якуб внезапно увидел, как из примыкающей справа улицы, словно чертик из коробочки, выскочил Бронсон и помчался прочь от него. Он поднял пистолет, но тут же опустил, поняв, что цель слишком далеко, чтобы можно было рискнуть и выстрелить.
Якуб стал ждать, что вот сейчас следом за Бронсоном из той же улочки появится и Льюис, но шли секунды, а ее все не было. Вместо нее в поле зрения появился подручный Якуба – в правой руке он сжимал пистолет, – и главарь догадался, что, судя по всему, произошло. Льюис каким-то образом удалось ускользнуть от преследователя. А ведь им нужна была именно эта стерва, а не Бронсон.
Якуб высунулся из машины и помахал рукой, нажав одновременно несколько раз на клаксон и помигав передними фарами. Его подручный повернул голову, увидел машину и, пряча на бегу пистолет, тотчас же кинулся к своему вожаку. Вот он подбежал к «Пежо» и, шумно и тяжело дыша, склонился над опущенным стеклом.
– Где девчонка? – спросил Якуб.
– Я гнался за ней. Она была с Бронсоном.
– Нет, не была, идиот! Я только что видел Бронсона, и он совершенно точно был один. Возвращайся назад тем же путем. Она наверняка прячется где-то на той улице.
– Кафе. Последний раз, когда я видел их вдвоем, это когда они с Бронсоном забегали в кафе.
– Точно. Давай туда бегом и найди ее, – приказал Якуб.
– А как же Бронсон?
– Забудь про него. Просто отыщи мне девчонку.
А в каких-то семидесяти ярдах впереди между двух припаркованных у тротуара машин сидел согнувшись в три погибели Бронсон и осторожно выглядывал назад, в ту сторону, откуда прибежал. Только теперь он осмелился оглянуться и в первый раз за все время безумного бега не обнаружил никаких признаков погони. По улице шли люди, но преследователя из банды Якуба нигде не было видно.
Он совершенно точно выскочил вслед за Бронсоном из кафе, но дальше, возможно, потерял его в толпе. Впрочем, существовало и другое объяснение, более тревожное. Его, Бронсона, определенно хотели убить, но Анджелу они пытались взять живой. Должно быть, бандит увидел, что Бронсон теперь бежит один, и решил вернуться, чтобы отыскать ее.
Несколько секунд Бронсон просто сидел, не в силах принять решение. Да, он сказал Анджеле убираться из кафе и возвращаться в отель. Но что, если она вдруг не смогла этого сделать? Что, если в этот самый момент Якуб со своим подручным вытаскивают ее, кричащую от страха, из кафе и запихивают в машину?
Никаких сомнений по поводу того, как поступить, у Бронсона не осталось.
Он в последний раз окинул улицу взглядом, выпрямился и бросился бежать так быстро, как только мог, в обратном направлении к улице Зангвилл и кафе, в котором он оставил Анджелу.
Якуб в это время смотрел в другую сторону – он провожал взглядом подручного, кинувшегося назад искать девчонку, – и потому не видел, как по противоположной стороне улицы промчался Бронсон.
Вой сирен теперь раздавался намного громче, и, глянув в зеркало заднего вида, Якуб увидел, как на дорогу выворачивает сверкающая синими мигалками полицейская машина и устремляется вперед по улице Базель. Он дождался, пока полицейские проедут мимо и свернут за угол, затем отпустил сцепление и медленно доехал до конца улицы, где повернул налево, убираясь подальше от заварившейся каши.
Приблизившись к кафе, Бронсон перешел на быстрый шаг. С момента, когда стихло эхо последнего выстрела, прошло уже несколько минут, и толпа постепенно успокоилась – непосредственная опасность, исходившая от невесть откуда взявшегося вооруженного человека, казалось, прошла. Бронсон вовсе не хотел привлекать нежелательного внимания – а оно было бы неизбежно, продолжай он бежать, – хотя каждая клеточка его тела словно кричала: «Поспеши!»
С визгом покрышек неподалеку затормозили, перегородив дорогу, две полицейские машины. Из них с оружием в руках высыпали полицейские в синей форме – и тут же были окружены отчаянно жестикулирующими людьми. Бронсон, не обращая внимания на царящую кругом суматоху, спокойно прошел мимо и остановился в нескольких ярдах от кафе.
В заведении, казалось, почти никого не осталось, лишь пара человек застыла у дверей и с любопытством выглядывала наружу. В следующее мгновение Бронсон внезапно увидел выходящего из переулка давешнего преследователя. Тот был один. В ту же самую секунду и подручный Якуба заметил Бронсона, а всего в нескольких ярдах позади него – вооруженных полицейских.
Несколько долгих секунд двое мужчин буравили друг друга взглядами. Вдруг в толпе раздался крик, кто-то, размахивая руками, указывал на марокканца. Бронсон увидел, как тот достает оружие, и вот уже черное дуло качнулось в его сторону.
Толпа на улице при виде вооруженного человека снова бросилась врассыпную. Бронсон развернулся, пробежал несколько метров и нырнул за припаркованный у тротуара автомобиль, хотя и понимал, что тонкая сталь послужит ненадежной защитой против очереди из полуавтоматического пистолета. Он кинулся наземь и распластался на гудроне, словно пытался слиться с ним в одно целое.
Марокканец выстрелил, пуля в медной оболочке, пробив заднее стекло и заднюю дверь машины, ударилась о мостовую менее чем в футе от головы Бронсона и с визгом исчезла в темноте.
Не успел еще затихнуть звук первого выстрела, как бандит выстрелил во второй раз, теперь поверх голов людей, все еще толпящихся вокруг полицейских машин. Все как по команде пригнулись и кинулись искать убежище, не составили исключения и вооруженные стражи порядка. К тому времени, когда они пришли в себя, возмутитель спокойствия находился уже в пятидесяти ярдах и улепетывал со всех ног.
Стрелять в убегающего бандита полицейские не могли, поскольку на улице было слишком много людей, кроме того, он уже находился практически вне зоны поражения пистолетной пули. Как назло, полицейские машины были развернуты в противоположном направлении, а пустившимся в погоню трем служителям закона мешали бежать пуленепробиваемые жилеты и тяжелые пояса, напичканные всяческой амуницией. Похоже было, что преступнику удастся скрыться.
Однако не успел он добежать до конца улицы, как из-за поворота вывернула еще одна машина с мигалками и резко затормозила у него на пути. Бронсон увидел, как марокканец поднял пистолет и, не замедляя бег, выстрелил по машине. Но уже в следующее мгновение из нее выскочили двое полицейских с пистолетами наготове и открыли по преступнику ураганный огонь. Бандит сначала споткнулся, а потом рухнул лицом вниз на твердое гудронное покрытие и затих.
Нацелив на неподвижно лежащего человека стволы, полицейские осторожно приблизились к нему. Один из них ногой отбросил какой-то предмет, лежавший рядом с телом (по-видимому, пистолет), потом упер дуло своего оружия в спину бандита, в то время как его напарник застегивал на запястьях наручники. Покончив с этим, они отошли от тела и спрятали пушки. Бронсон догадался, что марокканец либо убит, либо тяжело ранен.
Со своего наблюдательного пункта в восточном конце улицы Базель, в сотне ярдов от места событий Якуб, сидя на водительском сиденье «Пежо», бесстрастно наблюдал, как разворачивается финальный акт драмы. В тот миг, когда его подручный выстрелил в израильских полицейских, Якуб понял, что ему конец. Этому придурку надо было просто пробежать мимо полицейской машины и убрать подальше пушку, а так он допустил глупейшую промашку и в итоге заплатил за нее собственной жизнью.
И теперь не приходилось сомневаться, что Бронсон с женщиной опять переберутся в другой отель, а Мусабу с его людьми придется снова разыскивать их по всему Тель-Авиву. Впрочем, с легкой усмешкой подумал Якуб, у него это вроде бы весьма неплохо получается.
Бронсону не было дела до Якуба и его приспешника. Он сейчас беспокоился исключительно об Анджеле.
Он решительными шагами вошел в кафе. Двое стоявших у входа израильтян посмотрели на него, но даже не попытались остановить. Вероятно, выражение его лица подсказало им, что это будет не самая лучшая идея. Бронсон прошел в туалет и стал открывать все двери подряд. Внутри никого не оказалось, но на полу в одной из женских кабинок обнаружилось кровавое пятно.
Бронсон повернулся и вышел из кафе на улицу. Удалось ли Анджеле бежать? Может быть, в эту самую минуту она уже ждет его в «Хилтоне»? Или же марокканский бандит нашел ее, вытащил из кафе через черный ход, убил, а тело бросил где-то на заднем дворе? С этой ужасающей мыслью Бронсон прошел в ближайший переулок и направился во двор.
В падающем из окон кафе ярком свете валяющиеся на земле осколки разбитого стекла сверкали подобно драгоценным камням. В остальном же маленький внутренний дворик выглядел точно так же, как и десятком минут раньше. Бронсон испустил вздох облегчения. Он видел, как бандит выходил из переулка, а значит, если тела Анджелы не оказалось ни в кафе, ни во дворике, она должна быть жива. Вот только где она?
Он выбежал обратно на улицу и еще раз осмотрелся по сторонам. Нужно было возвращаться в отель – и побыстрее.
Но не успел Бронсон сделать и дюжины шагов, как услышал, как Анджела зовет его по имени: